Behind The Scenes

Чонгук как пес бродячий, которого по неосторожности пустили в дом переночевать. А теперь хрен выгонишь обратно на улицу. Дерзкий и совсем от рук отбившийся Чонгук заваливается к Хосоку и Чимину спать с завидной регулярностью каждый раз, как ему приспичит, облюбовав узкий и скользкий диван. Этот диван решительно нравится ему больше, чем просторная ортопедическая кровать в его комнате. Намджун недоумевает, почему Чонгук не приходит ночевать к ним в комнату. Но учитывая, что изначально примирить Чимина и Чонгука было его инициативой, Намджун бездействует — боится сглазить. И он, и Хосок смиряются с текущим положением дел. Хоби вообще-то не против. Его вечера теперь бурные и насыщенные. Втроем они режутся в настолки, картишки и другие высоко интеллектуальные игры, в которые вдвоем особо не поиграешь. Тэхён, когда перестает дуть губы и обижаться, порывается присоединиться к ним четвертым, оставив Намджуну всю комнату в распоряжение. Но еще одного лишнего дивана у них нет, ни Чимин, ни Хоби не пускают его к себе на кровать (зная его любовь обниматься и не отлипать всю ночь), а спать на полу Тэхён отказывается. Неблагодарный Чонгук и не думает уступать ему диван. Тэхён демонстративно обижается и гордо уходит жить к маме, то есть, к Намджуну. Жизнь у Хосока теперь — не соскучишься. Несмотря на все, Хоби рад, что Чонгук начинает потихоньку адаптироваться, раскрываться и все больше походить на человека. Чимин, от молчаливых страданий которого сердце кровью обливалось отчего-то у Хосока, цветет день ото дня. Когда Хоби рискует выразить Юнги свою невыразимую благодарность за то, что тот сделал (хотя Хосок еще не до конца понимает что именно), Юнги категорически все отрицает. Он флегматично заявляет, что если Хосок от него не отьебется со своими странными фантазиями и необоснованными домыслами, он его выебет. И это не фигура речи, а конкретный глагол, обозначающий совершение сексуального насилия. Хосок рисковый парень, придерживающийся принципов “живем один раз” и “один раз не”, но не настолько. Поэтому вынужден оставить Юнги в покое. Окей, он может радоваться переменам, и не зная, что послужило их причиной. Хотя, черт побери, ему до чертиков любопытно. Но радуются они все недолго. У Чонгука стресс, с которым он не справляется. На них обрушивается концерт, куда их приглашают выступить за четыре дня до прямого эфира. У Чимина паника, с которой он тоже не справляется. Потому что в прямом эфире во время выступления придется петь вживую. А это испытание на грани его возможностей. Хосоку достаточно сказать одно неосторожное слово, сделать Чонгуку замечание, указав на его ошибку при перестроении, — и Чонгук взрывается. Начинает огрызаться, потому что он и без Хосока прекрасно знает, что лажает. Ожидаемо вмешивается Чимин — Тэхён не успевает его остановить. В итоге весь негатив Чонгука выливается на Чимина — и в его адрес. Чимин тоже в тряпочку молчать не собирается. У него пиздец как накипело за все эти месяцы, что Чонгук вел себя с ним, как говнюк. Чимин и Чонгук срутся так, что даже стаффу становится не по себе. Операторы поспешно выключают камеры, как только парни, теряя контроль, переходят на повышенные тона. Намджун пытается спасти ситуацию, но своим вмешательством делает только хуже. Чонгук психует окончательно и уходит, хлопнув дверью. Чимин вырывается из рук Тэхёна и рычит, чтобы его не трогали. Он садится с наушниками и телефоном на пол в углу и утыкается в экран. Намджун выдыхает и возводит глаза к потолку, обращаясь к всевышнему в свидетели, что его терпение на исходе. — Дай им остыть, — говорит Сокджин. — Потом будешь нудить про работу, ответственность, профессионализм и лицо группы. Окей? Он будто читает его мысли. Намджун раздраженно выдыхает, но поступается своими моральными и жизненными принципами. Тэхён колеблется, не зная, бежать ему за Чонгуком или пытаться с риском для жизни поддержать Чимина, когда тот ясно дает понять, что хочет побыть один и переварить случившееся без чьего-либо участия. — Иди, я за ним присмотрю, — говорит Тэхёну Хосок, указывая взглядом на Чимина. Тэхён благодарит его кивком головы и спешит нагнать Чонгука. Он без понятия, куда тот пошел выплескивать пар, и приходится расспрашивать стафф в коридорах, не видели ли они озверевшего парня, который мог стремительно пронестись мимо и кого-нибудь случайно сбить с ног. Конечно же, видели. Тэхён находит Чонгука на лестничном пролете, где нет камер и куда обычно стафф уходит или покурить у открытого окна, или поговорить по телефону без чужих ушей. Тэхён садится на ступеньку рядом с Чонгуком и смотрит на него. Чонгук упрямо глядит куда-то на свои кроссовки, игнорируя присутствие Тэхёна. Но надолго его не хватает. — Чего тебе? — спрашивает он мрачно. — Я знаю, что тебе стыдно, — так сразу выдает Тэхён, — и ты уже жалеешь, что вспылил. И самым правильным сейчас будет подышать, успокоиться, вернуться и извиниться. Можешь, конечно, ничего не делать, если хочешь, чтобы вся эта ситуация ебала тебя еще много дней. А она будет. Сам знаешь. Чонгук открывает было рот, собираясь послать Тэхёна туда, откуда тот пришел, но закрывает его. Наверное, это возраст. Чонгуку намного сложнее, чем хёнам, контролировать свои эмоции и особенно гнев. Он старается, правда. Но хочется не успокоиться, а пойти кого-нибудь убить. Желательно Чимина. Потому что из-за него у Чонгука ни сна, ни покоя уже седьмой месяц подряд. — Он все время меня поучает! — Чонгук не хочет говорить об этом с Тэхёном, но почему-то говорит. — Самый умный и правильный, мать его. Задрало. — Ну… Он тебя старше. — Всего на два года! Тэхён коротко вздыхает и пропускает пальцы сквозь волосы, собираясь с мыслями. Когда он пошел за Чонгуком, то просто хотел убедиться, что тот в порядке. Он не думал, о чем будет с ним говорить, хотя понимал, что поговорить придется. — Чимин был раньше таким, как ты, — медленно подбирает слова Тэхён. Чонгук сердито сопит, но слушает, не перебивая. — Очень вспыльчивым, много чего о себе думал и вообще вел себя обычно провокационно… Нет, даже хуже, чем ты, если честно. Но он сам себя перевоспитал, понимаешь? И он понимает, через что ты проходишь. И хочет поэтому быть тем, кто тебя направит… Он уже этот путь прошел и пережил. Он знает разницу. Ты ее пока не знаешь. Он хочет тебе помочь. Правда. Не злись на него за это. Чонгук сдувается. Закрывает лицо руками и замирает в сгорбленной позе. Тэхён рискует, но все-таки гладит его по спине и голове. Чонгук не дергается и не сопротивляется. Сдался. — Ненавижу чувствовать себя глупым, дурным ребенком, — бормочет он. — Ненавижу. — Ты не глупый, дурной ребенок, — мягко возражает Тэхён и приобнимает Чонгука за плечи, пытаясь заглянуть ему в лицо, которое тот прячет. — Без ошибок не было бы прогресса, ты знаешь? Я вот узнал на той неделе, почитав умную книжку. Знаешь, что там было написано? Нужно научиться видеть в ошибках стимул к саморазвитию и самопознанию. Мы все ошибаемся. И Чимин тоже. Знаю, все мы хотим быть идеальными и непогрешимыми, но это невозможно. Чонгук выдыхает. Его уже не так трясет и колотит, и постепенно возвращается ясность ума. Он начинает осознавать, что натворил. Начал огрызаться на Хосока на пустом месте, а потом накинулся на Чимина, когда тот попытался поставить его на место, справедливо сделав замечание, что так нельзя вести себя со старшими. Чонгук был не прав. Они все, мемберы, стафф и руководство, на нервах из-за обрушившегося на их головы внепланового концерта, который никто не готовил, но от которого они не могут отказаться. Им всем тяжело. И вместо того, чтобы все еще больше усугублять, Чонгуку следовало бы, наоборот, попытаться всех поддержать. Подать остальным пример своим настроем и поведением, а не создавать еще большее напряжение. С чем он с треском провалился. Молодец, что еще тут скажешь? — Черт, наверное, он сильно на меня обиделся… — Чонгук наконец выпрямляется и смотрит виновато на Тэхёна. Хотя облажался он по полной перед Чимином. Снова. — Чим-Чим отходчивый, — мягко улыбается Тэхён. — Подуется на тебя, потом успокоится. — Я не хотел его обижать. — Чонгук злится на себя и расстроено треплет себя за волосы. — Он все правильно сказал. Почему я такой? Не говори мне, что это возраст. — Ну… Возраст, гормоны… — Тэхён тихо смеется, когда Чонгук бросает на него укоризненный взгляд. — Все нормально, Гукки. Ты научишься это контролировать. Раз Чимину это удалось, у тебя и подавно получится. — Я не верю, что он был другим раньше, — говорит напряженно Чонгук. — Тебе придется поверить мне на слово, — криво усмехается Тэхён. — Я могу тебе рассказать парочку страшных историй, но… Пусть лучше это сделает Чимин, если ты захочешь их услышать. Он не ангел во плоти. Он человек. Как я, как ты. Он сделал свой выбор, каким ему быть и как жить. Тебе тоже придется этот выбор сделать. Можешь начать с малого. Чонгук кивает. Он понимает. И соглашается. Тэхён прав. Как бы сильно Чонгуку ни было стыдно, страшно и неприятно, он должен вернуться в студию и прилюдно извиниться перед всеми. Так будет правильно. Так должен поступить взрослый мужчина: осознать свою ошибку, извиниться за нее и попытаться ее исправить. Чимин бы сделал именно так. Если Чонгуку так надоело действовать как импульсивному и истеричному ребенку, то пора уже что-то в своей жизни менять. Если Чимин смог себя изменить, сможет и Чонгук.