Behind The Scenes

Чимин целует сонного Чонгука, заскочив к нему утром перед пробежкой. Тэхён и Намджун, как обычно, крепко спят. Чимин серьезно рискует: целует Чонгука не в лоб, а в губы. Чонгук спросонья не успевает схватить его за запястье, чтобы удержать хотя бы в этот раз, и Чимин ускользает, как мимолетное виденье. Вернувшись с пробежки, Чимин всегда находит Чонгука на кухне, пока тот, широко зевая, растрепанный и со смачным следом от подушки на лице, заторможено готовит завтрак. Чимин ловко проскальзывает к нему под руку и успевает заткнуть поцелуем раньше, чем Чонгук начинает ворчать из-за опасной близости горячей сковороды. Или острого ножа в руке. Или из-за того, что Чимин которое утро его дразнит, а потом удирает в душ, не дав себя потискать. Чонгук улыбается, как дурак, когда видит, с каким аппетитом Чимин поглощает приготовленный им завтрак. Чимин сидит за общим столом, беззаботно треплется с Хосоком, пикируется с Тэхёном, иронизирует с Юнги, хохочет над дедовскими шутками Сокджина, упоенно заглядывает вещающему Намджуну в рот, а сам то и дело ненароком стреляет в Чонгука глазами. Чимин идеальный преступник. Никто и не догадывается о том, чем они с Чонгуком занимаются, пока никто не видит. Как и о том, что Чимин безвозвратно украл и законно присвоил себе сердце Чонгука. А тот и не против вовсе. И Чонгуку, и его сердцу так хорошо в нежных и заботливых руках Чимина. Чимин целует Чонгука быстро и порывисто, пользуясь удачным моментом, когда они “случайно” задерживаются при выходе из машины, и уже нет ни менеджера, ни других мемберов. И несведущий, но всегда пугающе близкий к обнародованию страшной тайны Намджун один раз попадает не в бровь, а в глаз: в шутку журит Чонгука перед камерами, мол, у него губы сегодня особенно в глаза бросаются, это новый бальзам или он всю дорогу с кем-то целовался? Чонгук теряется, а Чимин отчаянно делает вид, что ничего не слышит. Зато уверенно краснеет. Но реальная угроза быть раскрытыми его не останавливает (чему Чонгук несказанно рад). Чимин целует Чонгука всегда и везде, стоит появиться малейшей возможности, и чем чаще это происходит, тем сильнее Чонгук ощущает потребность в том, чтобы получить еще. И еще. Он зависим от Чимина и его губ. Это его слабость. У Чимина тоже есть слабость. И нет, не Чонгук. А острая лапша. Чонгук не знает, как Чимин ее ест. Наверное, он таки сверхчеловек. Или не человек вовсе, потому что кофе он пьет пипец какой крепкий, без сахара и молока — Чонгук уверен, таким бодрящим отваром можно и умирающего реанимировать вместо инъекции адреналина прямо в сердце. Но кофе не так страшен, как острая лапша. Чонгуку хватает одной пробы, Чимин решительно идет до конца. Из-за адских специй у Чимина не только слезы на глазах наворачиваются и течет нос, но и губы неприлично опухают и краснеют. Они такие вызывающе полные и алые, будто кто-то специально намазал их придающей объем и блеск помадой. Намазал специально для Чонгука. Чонгук спотыкается взглядом об эти губы, когда Чимин их облизывает от острого соуса. Секундой позже ловит себя на том, что таращится, и отворачивается так поспешно, что щелкает шея. У них съемки, и Чонгук только что чуть не проебался по полной. Вот весело было бы видеть свое тупое лицо на пленке, а потом еще и огребать люлей от Намджуна. Тогда Чимин точно перестал бы его целовать за кадром, подгадав удачный момент и успешно зажав в темной нише гримерной. Чонгук не знает, как бы тогда жил — без этих ласк, объятий и тепла. Чонгук больше свою жизнь без них не представляет — он так отчаянно в этом нуждался все это время, что ему страшно. А вдруг это все неправда? А вдруг что-то пойдет не так? А вдруг Чимин передумает? Но Чимин снова его целует, обняв руками за шею, и все тревоги Чонгука оставляют. Он крепко держит Чимина в своих руках и не отпускает, даже когда тот просит, потому что они и так зависли в туалетной комнате непозволительно надолго. Чимин напоминает ему о времени и приличиях. — Пусть ждут. Может, у меня расстройство, — бормочет Чонгук в губы Чимина. — Личности? — игриво хихикает Чимин, пробуя отклониться, что Чонгука еще больше мотивирует продолжать. После непродолжительной борьбы Чимин сдается, пленительно улыбается и позволяет увлечь себя в новый поцелуй. Но когда кто-то стучит, намекая, что они заняли стратегически важное место, Чонгук вынужден остановиться. Он страдает от нехватки Чимина весь оставшийся день. Одно сплошное расстройство! Вокруг постоянно трутся посторонние, бдительный Намджун глаз с них не сводит (как Чонгуку уже начинает казаться), а сладко улыбающийся Чимин так близко и в то же время так недосягаемо далеко, как все быстрее удаляющаяся земля в иллюминаторе набирающего высоту самолета... Весь путь Чонгук только и способен думать о том, как они заселятся в отель и останутся без присмотра стаффа и надсмотра Намджуна. Чонгук тщательно планирует свое коварное злодеяние до малейших деталей — хочет украсть Чимина под покровом ночи. Но тот его опережает. Когда Чимин целует его на ночь, тайно пробравшись в номер, Чонгук его уже не отпускает.