Behind The Scenes

Чимин этого не осознает, пока его носом не тычут буквально и фигурально в это “фига Чонгук вымахал”, “вот это он пиздец бычара”, “Джин-а, а, ну какого хера ты его так откормил?”, “он скоро РэпМона перегонит, и что с этим танком делать будем?” — и прочие восторженно-завидные возгласы, прикрытые издевками и щедро приправленные сарказмом. Высшее проявление любви мемберов друг к другу. Вечер. Они записывают реакцию на их вышедший новый клип, и Чимин смотрит на себя и Чонгука со стороны — так, как их видят в объективе камер. Обычно в рабочем анализе он пялится только на себя. Постоянно ищет недостатки и ошибки. Он занят этой внутренней самокритикой настолько глубоко и пиздец-как-задолбало-таким-быть, что ничего другого не замечает. Но теперь он замечает Чонгука. И для Чимина это не то чтобы откровение, потому что не слепой же он и в курсе давно, что Чонгук его выше и в плечах шире, но… Что-то щелкает в неправильном и перегруженном мозгу Чимина. Он смотрит на экран, не отрываясь, с выражением куда большей сосредоточенности и озадаченности, чем всегда во время просмотра отснятого материала. Чимин смотрит на Чонгука — высокого, статного, выглядящего сильным и надежным, — и у него начинается легкая тахикардия. Потому что рядом с Чонгуком стоит он, и это так... так... Чимин бросает на Чонгука быстрый взгляд. Тот сидит на полу вместе с Тэхёном, в ногах у оккупировавших диван и кресло хёнов, и жрет чипсы с Тэ из одного пакета. Чимину виден взъерошенный затылок Чонгука, его полупрофиль и неприкрытое волосами ухо, предательски розовеющее от всех этих комплиментов-подъебов, сыплющихся на Чонгука со всех сторон. Он смеется смущенно, но видно, что ему нравится. Не зря старается и качалку посещает регулярно. Тэхён не отказывает себе в удовольствии пощупать накачанные сиськи Чонгука, проверяя, так ли они хороши на ощупь, как смотрятся на экране. У Чимина мелькает быстрое и острое желание руку эту Тэхёну вырвать из плечевого сустава нахрен. Чимин замирает. Давно с ним этой фигни не приключалось. У Чимина проблемы с агрессией в подростковом возрасте были капитальные — Тэхён не даст соврать, хотя застал Чимина уже, скажем, сходящим на плато адекватности. В школьные годы Чимин частенько провоцировал драки в подворотнях, принципиально нарывался на местных гопников, и если бы не вмешательство Наставника, Тэхёна и других высших сил, он бы реально мог кого-нибудь покалечить в состоянии аффекта. Но с ним, слава богу, такого не случалось ни разу. Все благодаря спасшему его от него самого учителю тхэквондо. Терпения ему, здоровья и всех благ — да воздастся ему за все умершие нервные клетки, которые были потрачены на Чимина. Спасибо хоть, что не впустую. Но кто сейчас Чимину поможет, когда он хочет встать с дивана, взять Чонгука за руку, увести его из этой комнаты и запереть где-нибудь подальше от всех, чтобы он был только его? Чимину с самого себя страшно. Откуда в его дурной голове столько постыдных мыслей о том, какой Чонгук здоровый и мощный, а Чимин — маленький и хрупкий, нуждающийся в любви и защите? И в страстных объятиях Чонгука он должен смотреться так… Так, стоп. Только не здесь! Если у него сейчас встанет, это будет позор на всю недолгую в таком случае жизнь. Последствия не заставят себя долго ждать. Чимина это немного, но отрезвляет. Ненадолго, правда. Он снова переводит взгляд на экран. А там Чонгук в этой проклятой рваной кофте. Исподлобья смотрит в камеру, тяжело дышит и двигается так, что… Чимин мысленно стонет и, уткнувшись пылающим лицом в подушку, душит себя ей, перекрывая доступ кислорода к своему в конец оборзевшему мозгу. Чимин не понимает, что с ним не так. Он трепещет в ужасе, а внутри настойчиво пульсирует это стыдно-жаркое чувство, когда он смотрит на Чонгука, Хосоковского “бычару”, и не может не думать о его длинных и сильных пальцах, жилистых руках, бицепсах, широчайших мышцах спины, прессе, бедрах, косых мышцах живота, венах в паху и... И Чимину хочется и орать в ужасе, и смущенно хихикать, и отчаянно плакать, потому что он это не контролирует. Потому что ему стыдно за себя до одури — он же мужик, в конце концов, плевать, что маленький. Так какого хрена его так волнуют габариты Чонгука? Что за позорная женская потребность найти себе сильного и крепкого самца для продолжения рода? Почему?! За что этот мелкий смешной кролик превратился в статного жеребца-производителя?! Чимин себя в этот момент ненавидит. Он на работе, блин! Какого черта его кроет так жестко именно сейчас, а не когда они наедине?! И как ему пережить еще час съемок?! Чимину хочется сбежать, но он не может, потому что его взгляд прикован к Чонгуку — живому, из плоти и крови, а не сексуальному демону на экране. Туда лучше даже не смотреть. Но куда тогда? Чимин краем глаза из-за подушки глядит на мощную шею Чонгука, усердно работающего челюстями — ему нужно успеть сожрать как можно больше чипсов, чтобы Тэхёну меньше досталось. Сон не светит Чимину в ближайшие дни точно. Потому что все, конец его мужскому началу, последним тормозам и самоконтролю. Он хочет оставить на шее Чонгука — прямо вокруг этой не дающей ему покоя родинки — такой жестокий засос, чтобы он еще месяц не сходил. Чтобы все знали, что Чонгук занят. Губу свою закатали обратно и руки загребущие убрали подальше. Когда мемберы предлагают выпить, закончив со съемкой, Чимин впервые наотрез отказывается. Ему страшно. Он понятия не имеет, какую херь может выкинуть, если напьется. И как будет потом объяснять парням, почему вдруг залез к Чонгуку на колени, уверенно его оседлав, и страстно пытался вырвать из его шеи смачный кусок плоти. А тут еще выяснится, что Чонгук вроде как и не против. На следующий день все продолжается. Чимин уже люто себя презирает — дальше просто некуда. Конец его профессионализму! Он на самом дне и уже начинает окапываться, потому что это еще не предел. Теперь мысль о том, какой Чонгук стал взрослый, мужественный и красивый, не покидает его больной мозг ни на секунду. Чимину нужно успокоиться и взять себя в руки. Он виртуозно избегает оказываться с Чонгуком рядом во время съемок ближе, чем на расстоянии социальной дистанции. Не хочет снова сравнивать их габариты. Не хочет думать о голом Чонгуке и отдельных частях его тела. И, тем более, не хочет представлять, как они с Чонгуком будут смотреться друг с другом и друг на друге. Он борется со своими взбунтовавшимися гормонами, но тщетно. Работа летит ко всем чертям. Потому что Чонгук постоянно к нему липнет. Оказывается рядом тогда, когда не должен, потому что они же договаривались о порядке, ну, блин, мелкий, ты опять?! Чонгук все время крутится в интимном пространстве Чимина. Это какое-то наваждение. Наказание. Испытание психики Чимина на прочность. Он улыбается на камеру, так что скулы сводит и не подкопаешься, а про себя думает: “сука, Чонгук, не смей” — и Чонгук как мысли его читает. Кладет руки на плечи, обнимает сзади за талию, подбородок на плечо пытается примостить — и улыбается ослепительно в объектив, довольный собой до безобразия. Чимин мысленно нервно курит — и очень хочет стрельнуть у Юнги пару сигарет. Только знает, что ему это не поможет. Потому что Чимин кончился — в тот момент, когда со всей ясностью осознал, что Чонгука хочет. У Чимина незапланированная весна. У Чимина в голове ветер кружит розовые лепестки сакур — как в тот раз в Японии, когда они все-таки успели застать сезон цветения и запечатлеть много красивых кадров. Выкладывать их они никуда не стали, потому что… Чимин и Чонгук такие откровенно — палевно — влюбленные по уши друг в друга на этих снимках и видео. Компания не одобрит, мемберы затроллят. Чимин тайком пролистывает эти материалы на своем телефоне. И удушливо краснеет от того, как сам постоянно лип к Чонгуку под бок и беспардонно вис у него на шее. А тот весь такой из себя гордый и важный, по-хозяйски клал руку ему на плечи и властно обнимал за талию. Во взгляде Чонгука читается только одно: "мое. мое, никому не отдам". И эта разница в их габаритах... Чимин ее ненавидит. И страшно ей наслаждается.