Вкус дня

Королева вампиров проснулась с наступлением ночи. Поначалу она не почувствовала ничего. Вены пронизывал привычный холод, приходивший всякий раз с голодом, тело казалось лёгким и сильным, в воздухе витал привычный аромат благовоний и свежих роз. Она огляделась, не узнавая места где проснулась, отодвинула тяжёлый и плотный балдахин кровати, спустилась на пол. И ощутила, будто от одного её прикосновения в комнате дрогнули тени. Антарес огляделась, прислушиваясь к ощущениям. Всё было как прежде. Она чувствовала своих подданных, ощущала витавшую в воздухе силу, подчиняла её своей воле, чтобы подчинять других. И в то же время всё казалось иначе. Ярче. Больше. Плотнее. Казалось, будто тени не сводят с неё полных обожания глаз, казалось, будто нечто древнее, жестокое и невидимое спрятало её от всего мира в спасительных объятиях, казалось, будто сам мир покорился ей, подчинился, продал себя в рабство. Антарес взглянула на свои руки, сжала тонкие пальцы. Ничего не изменилось. И в то же время изменилось очень многое. Словно сама Тёмная Мать восстала из мёртвых. Словно сама Луна поселилась глубоко в её сердце и текла по венам вместе с холодным светом. Дверь бесшумно открылась, и комнату наполнили ароматы цветов, Солнца и жаркого лета. Она стояла спиной к нему, и Эндимион не решился заговорить первым. – Тебя не учили стучаться, когда входишь в дамские покои? – Это моя комната, – ответил он. – А в моих покоях у меня полный карт бланш. Она обернулась, окинула его медленным, оценивающим взглядом. Эндимион одевался без изысков: белая рубашка, серые джинсы. Длинные золотистые волосы были тщательно расчёсаны, красивое лицо излучало абсолютное спокойствие. Антарес признала, что, будь он человеком, он бы непременно вошёл в число её жертв. После она осмотрела его комнату. Кровать с балдахином, ковёр на полу с грубым изображением календаря майя, стол и книжные шкафы, ацтекские рисунки на стенах и потолке. И бесчисленное количество оберегов. Ловцы снов, кресты, позолоченные символы зодиакальных созведий, пожелтевшие листки с алхимическими формулами. Антарес вскинула брови, вновь скосив взгляд на юношу, который по её меркам был старше самого времени. — И кого же боится сын Светлейшего Отца? – Забавно, дочь Тёмной Матери, но твой бывший муж задал мне тот же вопрос. Лицо Антарес застыло. Она до сих пор не знала как относится к супругу, умершему от её руки, не знала, скорбит ли и чувствует ли вообще что-либо по отношению к нему. Две сотни лет назад он сам подписал себе смертный приговор, поступив с Антарес справедливо, но крайне жестоко. С одной стороны Антарес долго и изящно интриговала в борьбе за власть на континенте. Она подчинила себе дракона, принадлежавшего ранее Ангетенару, завела себе стаю вертигров, завоёвывала расположение местных демонов... Она никогда не доверяла Ангетенару и знала, что рано или поздно он заведёт себе новую жену и лишит Антарес как короны, так и сердца — скормит его малолетней смазливой и покорной идиотке. Так было с прежними жёнами, так должно было быть с Антарес, так будет и с той, кто придёт на её место. И потому, не желая так просто отдавать свою бессмертную жизнь, Антарес решила, что должна быть готовой убить Ангетенара первой. Но Ангетенар полюбил её. И потому, разгадав её замысел, не смог убить в ответ на её коварство. Вместо этого он отстроил для неё храм и запер в глухом гробу на две сотни лет. И заточение Антарес продолжалось бы и дальше, если бы десять с лишним лет назад её не нашёл и не освободил Дейн. Его Антарес и сделала новым королём вампиров, и в какой-то степени это было справедливо. А, с другой стороны, Антарес не без причины хотела устроить новому королю вампиров Ад на Земле. – Ангетенар не пытался воевать, – продолжил Эндимион. — Не хотел отвоёвывать себе континент. Но предложил переговорить, как двум королям. Сказал, что в противном случае взорвёт мой храм и зальёт его лунным светом. – Надо же, – хмыкнула Антарес. – Каким мягкотелым он стал с годами. Эндимион сделал шаг навстречу. Бесшумный и грациозный, как кошка. — Мы говорили долго, – продолжил он. – О мире, который меняют люди, о войнах, о том, чего он не застал... и о тебе. О тебе он говорил слишком часто. Он приближался. Антарес потянулась к нему силами и попыталась прочесть мысли, но у неё ничего не вышло. На шее ангел предусмотрительно носил серебро. – И мне было интересно, – он говорил, не отрывая взгляда от её лица. – Какой должна быть женщина, способная сотни лет держать на поводке короля вампиров? Быть может, воительница, которую он боялся? Или же вампирша с уникальным даром? Ну или мать его детей? Он скользнул взглядом по фигуре Антарес, вновь посмотрел ей в лицо. Она не шевельнулась, не отступила и не почувствовала ни капли страха. Если бы Эндимион хотел убить её или ранить, он бы давно сделал это. – И кого же увидел трусливый ангел? Эндимион протянул руку, коснулся пальцем уголка её губ, стёр затвердевшую маленькую капельку крови. Его кожа для холодного тела Антарес казалась не просто горячей – она словно пылала. Королева вампиров не отпрянула, с вызовом глядя в глаза ангела. И пускай он был выше, крепче и явно закалён в битвах, Антарес ясно ощущала своё превосходство над ним. – Передо мной королева, – ответил Эндимион. – Чей взгляд ранит глубже меча. Антарес едва заметно улыбнулась. – Слышать комплимент от труса — всё равно что унижать собственное достоинство. – ...а Кетцалькоатль не солгал, – вздохнул ангел. — Язык твой острее кинжала. Эндимион прошёл вглубь комнаты, глядя на увешанную оберегами стену, окинул их задумчивым, уставшим взглядом. Антарес не сводила с него глаз. Несмотря на новые, дремлющие в ней силы, двенадцатикрылый ангел всё равно оставался для неё весомой угрозой. Даже стоя к ней спиной, даже оставаясь безоружным, даже отвлекшись на свои глупые побрякушки, Эндимион оставался древней, могущественной тварью с загадочными способностями. Только наличие непреодолимой силы позволяет выживать на протяжении тысячей лет. – Кетцалькоатль зовёт меня "tlàtoāni", хотя, когда он родился, я уже давно отошёл от дел, – он вздохнул. – С языка племён ацтеков это слово значит "повелитель". – Сколько же тебе лет? — Я давно сбился со счёта, – он провёл пальцами по стоявшей на полке глинянной фигурке всадника на крылатом коне. – Я младший из начал. Когда я только расправил крылья, мои братья и сёстры уже сеяли в сердцах людей лучи Солнца. Эндимион умолк, сжал губы в линию, пальцами едва касаясь своих накопленных за долгие годы сокровищ, которые по сути ничего не стоили. – Кто из вас самый старший? – спросила Антарес, когда тишина затянулась. – Атум, – ответил Эндимион. – Ему было пятьдесят тысяч лет на тот момент, когда Ра разжёг войну за власть на Африканском континенте. Ра вообще... смертоносен для своих родственников. Поэтому за ним тянется не одно проклятие. Антарес судорожно вздохнула, вспомнив вкус ледяной крови. – Ты о Селене? – ...да, – Эндимион нахмурился. – Как тебе её кровь? Королева вампиров ответила не сразу, пальцем проведя по нижней губе. – Словно... лунный свет зимней ночью. Он усмехнулся, вновь надолго умолкнув, видимо, предавшись поспоминаниям. — Селена... нашла меня слишком рано, – он закрыл глаза. – Все начала рождались в Колыбели. На острове посреди океана, полном фанатичных рабов, где сами стены домов были выплавлены из чистейшего серебра. Люди с континентов прозвали Колыбель Атлантидой... Он тряхнул головой, возвращаясь в реальность. – Селена пришла ночью. Это был бесформенный сгусток тьмы. Потом, найдя меня, она стала менять формы. Сначала – рыбка с серебристой чешуёй, потом – кошка, дальше – сова... Я приходил каждую ночь к тому берегу, где встретил её, и каждый раз она принимала новый облик. Когда, наконец, она приняла облик человека, Светлейший узнал, к кому я сбегал каждую ночь. Антарес слушала и впервые за долгое время ей не хотелось перебивать предавшегося воспоминаниям бессмертного. — Он вышел из себя, – пожал плечами Эндимион. – Набросился на меня. Едва не разорвал. Он... он всегда убивал недостойных детей. Ну а я смог сбежать. Даже не знаю, везучий я или полный неудачник. Он глубоко вздохнул, ненадолго прервавшись. – Селена... прятала меня. Она укрывала меня тьмой от всевидящих глаз Отца, она несла меня над океаном, когда я выдыхался, она показала, как спастись от Него. Она всегда обвешивалась золотом, как египетская царица, она обнаружила месторождения золота и учила местные племена добывать его. Золото делает меня слабее, но ничего не поделаешь. Хочешь избавиться от навязчивых родственников – иди на жертвы. Так я прожил до сегодняшнего дня. — Почему ты её запер? – Из-за тебя с Ангетенаром, – хмыкнул Эндимион. – Когда вы прибыли сюда из Европы, вы не встретили других повелителей вампиров. А они были. Пылающий Возничий и Полыхающая Корона, – он перевёл взгляд на Антарес. – В те времена имена давали только тем, кто был их достоин. Пылающий приносил богам жертвы, сжигая их в едущей повозке. Он и ввёл этот ритуал в обиход, ну а его бессмертие служило местным подтверждением того, что боги охотно принимали жертвы. Ну а Полыхающая Корона убила феникса и сделала себе венец из его перьев, – он опустил взгляд и почесал затылок, осознавая, что слишком сильно разговорился. – Селена обезумела, увидев их. Она... так полюбила их, что хотела не просто напоить кровью. Она хотела, чтобы они вырвали ей сердце и разделили на двоих. Антарес вскинула брови. – Тёмная Мать любит своих детей, – Эндимион пожал плечами. – Жертвенной любовью. И ненавидит детей света так отчаянно, что готова выцарапать себе глаза, лишь бы не видеть наших лиц, – он вздохнул. – Вечно вы, вампиры, слишком драматизируете. – В этом часть нашего обаяния, – отмахнулась Антарес. — Итак, ты боишься, что Селена погибнет из-за своих инстинктов. – Я в долгу перед ней, пускай у нас и постоянно возникают разногласия. Она спасла меня, выкрав из клыков бога... – он нахмурился, сжав кулаки. – Тысячи лет назад я убил Пылающего и Полыхающую. В ответ Селена перерезала мне горло, пробила золотыми шипами руки и ноги и пропала на столетия. Но, что важнее, она стала сильнее со смертью повелителей. Наследие перешло к ней. И часть её сил отныне в твоих венах. — Глупо наделять своего врага могуществом. – Враг моего врага... – Эндимион вновь перевёл взгляд на обереги из золота. — Но ты не убьёшь меня, дитя Луны. У тебя нет для этого причин, кроме нашего происхождения. А ты... никогда не пойдёшь на риск во имя семейных ценностей. Антарес стиснула зубы. – И что ещё Ангетенар рассказал обо мне? – Всё самое лучшее. Худшее я уже додумал сам. Он улыбнулся, и казалось, сквозь завесу усталости и безразличия, Антарес увидела того, кем Эндимион был до встречи с Селеной, до нападения Отца, до убийства повелителей вампиров. Жадным до внимания, шкодливым мальчишкой, которому, как правило, всё на свете прощалось. – Он знал, что я здесь окажусь? – Знал. – Что ему было нужно? – Воскрешение. Антарес скрестила руки, ощутив, как её холодное сердце подпрыгнуло в груди. Полноценно воскресить некогда живущее существо невозможно: зомби либо медленно разлагаются, либо лишаются свободной воли. А Ангетенар всегда был слишком волевым и слишком свободным, и воскрешать такого вампира в виде зомби – значит портить его. Но если есть способ... "Если его и воскрешать, – решила Антарес, – то только для того, чтобы ещё раз убить." – Я поражаюсь его желанию эксперементировать, – продолжил Эндимион. – Он всегда мог пожертвовать тобой и проверить, работает ли воскрешение, но вместо этого решил сам погибнуть от твоей руки. Единственное, о чём он спросил, было... — ...сохранится ли его красота после перерождения? – Антарес закатила глаза. – И что ты ему ответил? – Сохранится. Как и разум. Для него воскрешение пройдёт без последствий. – Стоило догадаться. В противном случае воскрешать пришлось бы меня. — Ты настолько низкого мнения о своём супруге? – Бери выше, ангел. Я настолько низкого мнения о каждом мужчине на планете. – Неужели? – он едва заметно улыбнулся. — Даже не узнав меня ответишь отказом? Антарес сделала шаг вперёд, медленно, подобно голодному хищнику, приближаясь. В воцарившейся тишине стук её каблуков звучал ненормально громко, как и внезапно оборвавшийся вздох Эндимиона. Королева вампиров подошла достаточно близко, чтобы вновь ощутить невыносимый жар его кожи, достаточно близко, чтобы наброситься и разорвать горло. – Надо же, – промурлыкала она. – У такого труса хватит решимости приблизиться ко мне? – Даже не сомневайся, – улыбка Эндимиона была такой обаятельной, что сразу становилось ясно, почему Селена решила спасти его, а не разорвать на части. – Я всегда получаю, что хочу. А хочу я всё самое лучшее. Он сжал её ледяную ладонь, поднёс к губам и осторожно, практически невинно поцеловал костяшки пальцев, не отрывая взгляда от её глаз. – Ты же сам сказал, — с улыбкой парировала она. — Что додумал обо мне только худшее. — Я же не сказал, что это "худшее" меня отпугивает, – он склонил голову набок. — Или ты, взглянув на мою рясу, решила, что, стоя на коленях, я умею только молиться? Антарес вздохнула и отняла руку, сделала шаг назад, признавая поражение. Эндимион не был таким откровенным мазохистом, как Дейн, не был и садистом, как Ангетенар. Он просто бросал вызов, который Антарес не спешила принять. Он хотел проверить, кто в их союзе одержит верх, кто одолеет другого, кто первым сразит наповал. Антарес слишком устала от игр с монстрами, которые запросто могли наброситься и причинить ей вред. Но втоптать в грязь чужую гордость она всегда была готова. – Ты же собрался воскрешать моего бывшего, — хмыкнула она. – Я не против устроить на пару сотен лет менаж а труа, – улыбка не сходила с его губ. – Зачем тебе это? – Антарес выдохнула, вновь заговорив с ангелом серьёзно, без толики флирта. – Воскрешать короля вампиров в твоём случае глупо. – Мне нравится твоя прямолинейность, – он нахмурился, закрыл глаза и пальцами сжал переносицу, оттягивая время для ответа. – Действительно. Зачем мне множить своих врагов и наделять их большей силой? Фактически, делая это, я подписываюсь на самоубийство. Он отвёл взгляд в сторону, глухо вздохнул, прислонившись поясницей к стоявшему у стены деревянному столу. — Но лучше союзника мне не найти, — ответил он. – Гелиос может собирать какую угодно армию, может завоёвывать доверие скольких угодно тварей. Но всё это — ничто перед лицом королевы вампиров. Поэтому для меня выгоден союз с тобой. Ну а от меня ты получишь гораздо больше, чем можешь предложить. Во-первых, Селену, во-вторых, меня, в-третьих, полную власть над континентом. День и ночь будут целиком в твоей власти, и я признаю перед своими подданными твоё превосходство. – А если я решу избавиться от тебя? — Управлять агрессивными валькириями проще через их генерала, – он улыбнулся. – При всём уважении, ты можешь поднять армию живых трупов, контролирвать вампиров и оборотней, но против ангелов с серебром на шее тебе нечего противопоставить. А моей воле они подчинятся, хотят они этого или нет. – К чему такие жертвы, Эндимион? Ты, фактически, сдаёшь себя в рабство. – Всегда мечтал подчиниться соблазнительной домине, Антарес, – он игриво улыбнулся. – Власть и территория меня не волнуют. Я не король. И не был. Единственное, что важно сейчас — это жизнь Селены. И пробуждение. – Пробуждение?.. — Позже расскажу. А теперь идём. Селена ждёт.