Вкус дня

Рано утром Мидас прибыл на новеньком BMW. Он был младше Тиамата на три года, однако его способность зарабатывать была воистину сверхъестественным даром. Впрочем, разве можно было ожидать чего-то ещё от чистокровного золотого демона? Мидас не просто любил деньги, он боготворил их, он тянулся к ним всеми фибрами души, и деньги в ответ на такую страсть сами шли к нему в руки. Все его вклады окупались, все ставки оказывались выигрышными, и даже в казино он ходил, чтобы оставить владельца без трусов. Увы, среди других золотых демонов Мидас был посредственностью. Ему не удалось пробиться ни в советники к демоническим лордам, ни в двор герцога, ни в бухгалтерию к рабовладельцам. Его хлипкое положение в жестоком, полном конкуренции мире, спасал лишь Проксима Центаури. Тиамат хмыкнул, осматривая автомобиль. Чтобы столько заработать, Мидас должен был убить кого-то крайне смертоносного. Либо, он сделал убитого крайне смертоносным. Зачем рисковать собой, когда можно убедить заказчика в том, что белый кролик может перегрызть глотку ему и его семье? А Тиамат, как дурак, работал за спасибо. Он закрыл глаза и помотал головой. Нет смысла думать о состоянии Мидаса. Во-первых, Тиамат не был воплощением зависти, во-вторых, для самого Тиамата был важен не заработок, а возможность стать сильнее, показать надменному Дагону, что он способен быть лучше и выше всяких благородных выродков. А, в-третьих, у Мидаса не выпросишь ни цента. У алчности есть как плюсы, так и минусы: золотые быстро зарабатывают и обожают хвастаться богатством, но впадают в истерику, когда тратят, да и крадут всё, что не прибито. – Из какой конюшни ты угнал это корыто? — спросил Тиамат вместо приветствия. – Из той же, откуда сбежал ты, – Мидас улыбнулся и пожал протянутую ладонь Тиамата. – Мать честная... меня сейчас разорвёт от твоей жадности. – Просто завались, — нахмурился Тиамат. – И ни слова Гелиос. – Почему? – он вскинул брови. — Милому и нежному ангелочку должно льстить, что её так хочет демон. Тиамат не сдержал смешок. Когда-то и он считал начал невинными, когда-то и ему казалось, что в противовес порочным вампирам и греховным демонам в мире должно быть что-то светлое и доброе. Гелиос быстро выбила из него это наивное дерьмо. Вместо ответа Тиамат махнул рукой, позвав Мидаса за собой, вглубь поместья Алараф. Гелиос решила остаться в гостях у вампирши на какое-то время по одной простой причине: ей нравилось нервировать надменную, старую леди. Впрочем, Тиамата, его родителей, Проксиму, оборотней и даже своих ангелов Гелиос нервировала не меньше. С одной стороны, эта самодовольная стерва страшно раздражала. С другой... Тиамат прерывисто вдохнул, запретив себе думать о поведении Гелиос, открывая двери в просторный обеденный зал. Высокие потолки, мебель из красного дерева, картины на стенах и зашторенные окна. Всё в лучших традициях вампиров, которые соответствуют своему образу в фильмах ужасов. Гелиос ожидала их, со скучающим видом листая одну из старых книг и лениво закинув ноги на стол. — Генерал, – произнёс Тиамат. — Ваши туфли не настолько хороши, чтобы ими хвастаться. — Так отполируй их, – игриво улыбнулась она, захлопнув книгу. – Своим языком. Тиамат закрыл глаза, глухо вздохнув, ненавидя себя за тот предательский жар, что прилил к его щекам. Мидас присвистнул, вновь ощутив исходящие из демона чувства, но от комментариев воздержался. Правильно. Зачем говорить Гелиос, что Тиамат к ней что-то испытывает, когда можно его этим шантажировать? Она ловко опустила ноги на пол и поднялась, окинув Мидаса с ног до головы оценивающим взглядом. Он был чуть ниже Тиамата, жилистым, тощим, состоящим из острых углов и прямых линий. Короткие золотые волосы были в вечном беспорядке, медовые глаза светились потусторонним светом в полумраке комнаты. На Мидасе была дорогая одежда: чёрный пиджак, галстук, брюки и белая рубашка. Ботинки он начистил до зеркального блеска. Только очки в немодной чёрной оправе смотрелись чужеродно, неправильно, делали Мидаса похожим на подростка. Тиамат вперил взгляд в лицо Гелиос, невольно направляя в неё поток гнева. Если она начнёт флиртовать с Мидасом, он перевернёт этот дом с ног на голову. И плевать, что принадлежал он не ему. – Гелиос, – произнёс Тиамат. – Это Мидас. Мидас, это зубастая, наглая, высокомерная стерва, у которой совершенно нет совести. Гелиос улыбнулась, подошла к Тиамату и шлёпнула его по ягодице. Демон вздрогнул. – Какой ты ворчливый, – промурлыкала она. – А с утра был таким нежным, всё называл меня своей госпожой. – Ага, – Тиамат закатил глаза, вновь отчаянно краснея. – Хорошие тебе снятся сны. По Фрейду. – Воплотишь их в реальность? Или мне, как обычно, сделать всё самой? Сказав это, она поцеловала его в щёку. Тиамат сжал губы в линию и посмотрел в сторону, в который раз не зная, что ответить. А ведь он не хотел никому рассказывать, что связался с похотливой доминатрикс, не хотел признавать, что пошёл по стопам отца и заинтересовался слишком сильными женщинами. Его из-за матери дразнили в детстве, а сейчас и вовсе сделают из него посмешище. Мидас едва ли светился от поглощённой алчности. – Ты кусаться будешь? – прорычал Тиамат. — Буду, — прошептала она, собственническим жестом перебирая пряди его волос. – Если не боишься от моего укуса лишиться члена. Тиамат встретился с ней взглядом. Гелиос игриво улыбалась, прильнув к нему, пальцем водя по ключицам, забираясь под воротник рубашки. Он хотел на неё злиться. Хотел быть с ней грубым, озлобленным, отстранённым, как с другими своими девушками. Но, сколько бы он ни пытался, он не мог отгородиться от неё, оттолкнуть, отвергнуть. Гелиос льнула к нему. Манила его. Дразнила. И сопротивляться ей было бесполезно. Он прерывисто выдохнул и скрестил руки на груди, не желая выдать дрожь в них. – Мидас? — наконец, она обратила внимание на золотого демона. – Прежде чем я тебя укушу, я хочу знать. К какому типу мужчин ты принадлежишь? Мидас склонил голову набок, не совсем понимая вопроса. — Есть слабые мужчины, – промурлыкала она. — Есть безразличные. Есть грубые и тупые. А есть сильные, – говоря это, она забралась ладонью под рубашку Тиамата и скользнула вверх, расстёгивая пуговицы. Тиамат перестал дышать. — Но стоит на них надавить, и они дрожат, как дети. Поведение Гелиос не смущало Мидаса. Демоны были достаточно раскрепощёнными, чтобы не обращать внимания на флиртующие парочки. А вот Тиамат подался назад и едва не повалился на обеденный стол, изо всех сил сдерживая сильную дрожь. Обычно он не стеснялся настойчивого флирта. Обычно он мог поставить на место партнёршу одним метким, грязным ответом. С Гелиос провернуть подобное не получится. Она либо выдаст пару фактов из их интимной жизни, либо просто прикажет встать перед ней на колени и использовать язык по назначению. Однажды она уже подобное провернула. У Тиамата закружилась голова от одного воспоминания. – Для вас, – Мидас прокашлялся в кулак, не скрывая улыбки. – Я готов быть каким угодно. Мидас, как и следовало его природе, был обходительным и располагающим к себе, однако Тиамат всё равно обдал его волной страха. Отклик был мгновенным. Мидаса пробил холодный пот, у него сбилось дыхание, а человеческий облик начал мерцать. Гелиос провела пальцами по линии челюсти Тиамата, притянула его к себе и мягко поцеловала в губы. Он дёрнулся, напрягся и напрочь забыл о существовании Мидаса. И, как только он успокоился, она оборвала поцелуй, улыбнувшись от разочарованного, прерывистого вдоха Тиамата. Он стиснул кулаки, подавляя желание. Что такое? Он хотел её прямо здесь и сейчас? Плохой признак. — А что насчёт Дейна? – Гелиос перевела взгляд на Мидаса, не переставая улыбаться. — К какому типу мужчин принадлежит король вампиров? Она подошла, громко цокая каблуками туфель по деревянному полу, обошла Мидаса со спины, вперив в него взгляд. Тиамат, всё ещё тяжело дыша, нахмурился. Он уловил страх Мидаса, ощутил его сладковатый, обволакивающий вкус. Гелиос боялись все. Как её подчинённые, так и представители других видов. Так что в ужасе, излучаемом Мидасом, не было ничего сверхъестественного. – Ну же, Мидас, – проворковала она. – Я не люблю, когда меня игнорируют. Мидас натянуто улыбнулся, поправляя очки. — Я... не знаком с ним лично, генерал. — Однажды Дейн проткнул мне живот, – улыбнулась Гелиос, глядя в глаза Мидаса. Она была ниже его, но смотрела на парня так, будто возвышалась над ним. По сути, так оно и было. – И управлял моим телом своей волей. Знаешь... это так иронично. Он хочет убить меня, однако только благодаря ему я и смогла, наконец, очнуться после двух тысяч лет сна, — она склонила голову. – Я помню его запах, Мидас. Я чую его запах. Я знаю, что он у тебя в машине. Мидаса учили лгать, учили, как и Тиамата, обходить детектор лжи. Но и Гелиос не просто так называлась генералом. Она могла сломить чужую волю, могла подчинить себе людей и без сверхъестественных способностей, могла давить. Поэтому Мидас занервничал. Он не знал, чего ожидать от Гелиос, как на неё реагировать, и потому напрягся. — Не понимаю, о чём вы. Гелиос улыбнулась, подошла поближе и ласково шепнула на ухо Мидаса. – Выходи из машины или я её взрываю, – она провела пальцами по ладони Мидаса, по испещрявшим её линиям, и выдернула воткнутую в кожу золотую иглу. Мидас дёрнулся, на месте раны выступила пунцовая капля крови. Гелиос провела по ней языком, пробуя на вкус. – Ты выживешь. Но из судов с золотым не вылезешь, Дейн. Тиамат заворожённо наблюдал за ней. Взгляд Мидаса помутнел, потерял всякое выражение – демон даже не обратив внимания на ранку, просто безвольно опустил руки. Гелиос улыбнулась и вложила золотую иглу в ладонь Тиамата. Парень дёрнулся, словно от ожога. С каждым укусом его тело всё болезненнее реагировало на золото: начиная с приступов тошноты, заканчивая ощущением, будто бы кожу прожгло насквозь. Гелиос же игриво улыбнулась. Она держала чистое золото в пальцах без какого-либо заметного напряжения. – Мидас, – шепнул Тиамат. — Мёртв? — Нет, – ответила Гелиос. – Дейн не настолько глуп, чтобы натравливать на себя и демонов, и вампиров, и адвокатов. Двери обеденного зала раскрылись, и Дейн вошёл внутрь. Он был один. Без стражи, без свиты, без какого-либо сопровождения. Тиамат сощурил взгляд. Ему казалось, что короли не умеют перемещаться в пространстве в одиночестве. В полумраке комнаты его глаза пылали зелёным пламенем. Он сбросил с головы капюшон бархатного плаща, снял с рук перчатки. Даже королю вампиров вредит Солнце, и защищаться от его лучей приходится с помощью такой банальности, как одежда. Тиамат рефлекторно схватился за рукоять пистолета. Дейн хмыкнул, обдав его таким надменным взглядом, на который способны только белые демоны. — Отвали от Мидаса, – произнёс Тиамат, и его голос сбился на рык. – Не помню, чтобы я шёл разговаривать с тобой, — прохладно ответил Дейн и перевёл взгляд на Гелиос. – И что дальше? Убьёшь меня? Гелиос кокетливо вытянула губки. – Ну-ну, Дейн. Если бы я собиралась тебя убить, я бы не болтала, а делала. Я позвала тебя, чтобы поговорить. Ты не подумал об этом? Дейн содрогнулся, крепко стиснул кулаки. Тиамат вскинул брови. Впервые на его памяти другой мужчина не улыбался Гелиос, не наслаждался её красотой, а смотрел на неё с отвращением. – Единственное, о чём я думал, – наконец, ответил он. – Это суды с доверенными Мидаса. Демоны всегда раздражали меня своим упрямством. Впрочем, трупы из них – что надо. Тиамат напрягся и почти выхватил пистолет из кобуры, но Гелиос вовремя опустила ладонь на его руку. Достаточно было одного её пристального взгляда, чтобы демон успокоился и взял себя в руки. Дейн не так прост. Он молод, но опытен и амбициозен. Ещё при жизни его любила нежить во всём Лос-Анджелесе, а сейчас... А сейчас он провоцировал Тиамата на первую атаку. В этом случае Дейн убил бы его без каких-либо последствий. Самооборона в чистом виде. – Так зачем я тебе? – вновь улыбнулся Дейн. – Предупреждаю. Я женат, и кроме моей супруги меня ничто не интересует. Гелиос одарила его самой лучистой улыбкой из возможных. – Что же ты тогда нанимаешь моего демона, чтобы найти свою жену? Твой брак настолько счастливый? – Тебя это не касается. – Из-за Антарес ты собрался убить меня, – промурлыкала Гелиос. – Разве я сделала ей что-то плохое, Дейн? Разве не я убила её мужа? У Тиамата закружилась голова. Он прикусил изнутри щёку, глядя на Гелиос, борясь с желанием легонько её укусить. Она же манипулировала Дейном. Она же просто вела себя, как избалованная, самовлюблённая сука. Почему же ему это так нравилось? Дейн нахмурился, глядя на неё. Он чувствовал манипуляцию, но не мог её обойти. — Я всего лишь хочу защитить свою любовь от опасности, – ответил Дейн. – Ты занимаешься тем же. Тиамату потребовалась секунда, чтобы осознать услышанное и покраснеть до корней волос. Он нахмурился, глядя в пустоту перед собой, крепко сжал челюсти, борясь с эмоциями. Гелиос любила. Его? Тиамата? Нет. Это невозможно. Ей нравилась его кровь, а в остальном их связывал только секс. Почему же она не возражает? Почему не смеётся над словами Дейна? Почему не отрицает? Сбитый с толку Тиамат не сдержался и мягко прикусил её плечо, прижав девушку к себе. Гелиос вздрогнула, а он закрыл глаза и, сгорая от стыда, молился, чтобы никто никогда не рассказал ей о повадках демонов. – Я и сам, – Тиамат улыбнулся и зарылся носом в мягкие волосы ангела. – Могу защитить свою любовь от кого угодно, – он помедлил, наслаждаясь замешательством Гелиос. – Никто не убьёт её кроме меня. Особенно – брошенный король. Гнев Дейна был убийственным. Его поток был настолько плотным и давящим, что Тиамату стало трудно дышать. Проксима говорил, что Дейн был одержим королевой вампиров, сейчас же Тиамат убедился в этом на собственной шкуре. Гелиос расслабилась в его объятиях, опустила голову ему на плечо. Тиамат прерывисто вздохнул. Они были в опасности, им грозила смерть, и, тем не менее, сжимая ангела в объятиях, демон не испытывал страха. Но, что более важно, он признался ей в любви. Так просто, так легко, без тени сомнения. Он признался в чувствах, и мир под его ногами не рухнул. – Мидас принадлежит мне, — произнесла Гелиос, игнорируя слова Тиамата. — Освободи его, Дейн, и я пойму, что ты готов к переговорам. Поток гнева спадал медленно, неохотно, налипал на Тиамата, словно вязкая смола. До этой встречи демон не понимал, что стал привередливым гурманом в эмоциях. Ему нравился гнев Гелиос, нравилось пить страхи и ярость коллег-полицейских, часто он выводил из себя своё окружение. Но вот маслянистый гнев Дейна и пресный Фебы не вызывали чувства насыщения. Только омерзение. Дейн вздохнул, перевёл взгляд на Мидаса, и золотой демон дёрнулся, вздрогнул. Его взгляд стал осмысленным, лицо приобрело изумлённое выражение. Он снял очки и потёр переносицу, медленно приходя в сознание. Гелиос кивнула. — Так-то лучше. – Я делаю это не потому, что боюсь тебя, – ответил Дейн, сделав шаг вперёд. – Я просто, – улыбнувшись, он достал из внутреннего кармана плаща железный крест, – никогда не отказываюсь от выгоды. Гелиос не изменилась в лице, глядя на крест. Такие безделушки ангелы выдавали своим союзникам, которых укусили вампиры. Люди, не желающие жизни кровопийцы, и твари других видов носили подобные кресты из серебра. Когда-то Дейн был доверенным лицом у ангелов. А после, если верить слухам, ангелы клеймили его – выжгли на его спине огромные крылья. Тиамат поёжился, представив, какую боль должен был испытать король вампиров. Но с другой стороны, Тиамату было приятно думать, как эта тварь шкворчит от прижатого к коже раскалённого металла. – Скажи, Дейн, – произнесла Гелиос, не обращая внимания на украшение. – Ты чувствуешь желание убивать? – Разумеется. – Не сейчас, – проворковала она. – Тебе не кажется, будто становится трудно дышать? Будто континент больше не принадлежит тебе? Будто тебя гонят? Дейн нахмурился, на мгновение осклабив клыки. – Ты впечатлишься, когда узнаешь, что нашли оборотни, которых нанял Тиамат. На континенте появился ещё один король, – Гелиос водила пальцем по руке демона. – И я подозреваю, это Ангетенар. Тиамат спрятал улыбку, снова зарывшись носом в волосы Гелиос. Страх Дейна ему нравился куда больше гнева. – Но... как? Я не мог вернуть его к жизни. Его душа неуловима. – Уловима, – произнесла Гелиос. – Если у тебя есть кровь королевы, кровь проклятия и небольшой город, полный людей. Дейн промолчал, отведя взгляд в сторону. Следовало отдать ему должное – внешне он совершенно не проявлял ни малейшего признака ужаса. – Дейн, — продолжила Гелиос. – У нас общий враг. – Ангелов я ненавижу не меньше Ангетенара. – О, взаимно. Королей вампиров я всегда считала грязью под ногами. Дейн вздохнул. Тиамат перевёл взгляд на притихшего Мидаса, но не увидел ни малейшего признака того, чтобы он пил алчность. Ни страха, ни гнева, ни жадности. Тиамат пожалел, что в комнате не собрались демоны всех расцветок – тогда запросто можно было бы понять, о чём думает король. – Ты не тронешь Антарес, – произнёс Дейн. – Ни сейчас. Ни когда-либо вообще. – Ну а ты, – улыбнулась Гелиос, пальцами по-хозяйски проведя под челюстью Тиамата. – Не тронешь никого из моих инфицированных. Как бы сильно они тебя ни выводили из себя. — Клянусь, – ответил Дейн. – Клянусь, – сказала Гелиос. В этот момент лицо Дейна, казалось, смягчилось, стало добрее и даже приветливее. Он ещё не догадался, что Тиамат, несмотря на всё отвращение к королю вампиров, собирался оставить от его нервов только воспоминания. – Вернёмся к начатому, – выскользнув из объятий Тиамата, Гелиос подошла к Мидасу, обошла его со спины и придвинула к нему стул, надавила на плечи парня, усадила на сидение. Всё выглядело до того официально, что Тиамат не знал, злиться ему или нет. – Мидас? — Д-да, миз ангел Гелиос! — подпрыгнул демон. – О каких способностях инфицированных ангелами ты знаешь? Он не думал ни секунды. — Пирокинез, телекинез, суперсила! – воскликнул он. – Суперскорость, повеление и... Он издал нечто похожее на стон и писк, когда Гелиос глубоко вонзила клыки ему в шею.