Вкус дня

— Демон принадлежит мне. Несмотря на страх голос Гелиос звучал твёрдо, властно и произнесла она слова тоном, не терпящим возражений. Она смотрела Ангетенару в глаза, держалась прямо, и ни одним мускулом не выдавала ни напряжения, ни паники. Но Тиамат слишком хорошо чувствовал эту знакомую сладость. Знал, что сейчас Гелиос растеряна и беспомощна. — Демонов – как грязи под ногами, — улыбнулся король вампиров, слегка склонив голову. Он вглядывался в её лицо и нисколько не скрывал того, как сильно его пленила ангельская красота. — Гелиос, неужели вы променяете дружбу со мной на такую посредственность? Тиамат сделал шаг назад. К нему приближался Проксима, и взгляд вампирского герцога был мутным, пустым, бессмысленным. Сопротивляться сверхъестественному влиянию Ангетенара невозможно, если не носить серебро. Гелиос перевела взгляд на Проксиму, окинула им других вампиров в зале, остановила его на госте, который явился с мечом в ножнах. Тиамат скрипнул зубами и обдал Гелиос волной гнева. И отклик в этот раз был мгновенным. Гелиос вытянула руку, и меч сорвало с гостя вместе с ремнём. Спустя мгновение рукоять оружия оказалась в ладони ангела. Тиамат сжал зубы. Она вообще соображала, что творит? Мир с Ангетенаром – это же возможность обезопасить себя и от вампиров, и от их королевы, и с ним будет легче вычислить этого грёбанного Уицилопочтли! Ангетенар за сотни лет давно обшарил весь континент и явно нашёл её братца! Но ценой этого союза был Тиамат. Он сделал шаг в сторону, уклоняясь от выпада Проксимы, выхватил из внутреннего кармана пиджака серебряную иглу и метнул в него. Проксиму таким орудием не убить, но отрезвить можно. Оставалось только по нему попасть. Проксима уклонился, замахнулся и застыл на месте. Его взгляд вновь переменился, стал каким-то ненормально мрачным, каким-то свирепым, но крайне покорным. – О, – улыбнулся Ангетенар, скосив глаза в сторону Дейна. — Мне бросают вызов. – Знаешь, Ангетенар, – с презрением улыбнулся Дейн, выходя вперёд, и Тиамат поморщился от его вязкого, как смола, гнева. – На вкус твоё сердце ничем не отличалось от свинного. — Вот как? Что ж, для вкуса твоего сердца я подберу более красочную ассоциацию, – он вновь перевёл взгляд на Гелиос. — Вы прекрасны с мечом в руках, но позвольте в этот раз увидеть вас без него. Гелиос не шевельнулась, сжимая оружие обеими руками, готовая атаковать в любую секунду. – Я хорошо танцую, Гелиос, – не унимался король вампиров, протягивая раскрытую ладонь. – Окажите мне честь. Разве я не заслуживаю одного танца? Её страх усилился, и его аура становилась плотной, осязаемой, удушающей. Тиамат пил его, прикрыв глаза, испытывая вместе с беспокойством извращённое, первобытное наслаждение демона. Её страх был таким... таким особенным, таким мучительно сладким, таким дурманящим, как изысканное вино. И парень поглощал его в надежде, что Гелиос успокоится, станет рассуждать здраво, трезво. Вот только ей трудно было взять себя в руки рядом с королём вампиров, который ухаживал за ней последнюю тысячу лет. Гелиос опустила взгляд на меч в своих руках. — Разве ты не должен ответить на вызов Дейна? – она говорила медленно, боясь, что голос может предать её. – И исполнять угрозу? – Дейн никуда не денется, – ответил Ангетенар, улыбаясь той самой улыбкой, которая позволила ему десятки раз жениться на самых красивых женщинах Европы. – А вот вы неуловимы, Гелиос. Скажите, чем вас так привлёк мой герцог, что вы удостоили его своим вниманием? – Сказал, что тут есть те, кому невозможно выпустить кишки, — огрызнулась Гелиос. — Я здесь, чтобы это опровергнуть. Ангетенар расхохотался, откинув голову назад, демонстрируя острые клыки. – Как и в мифах, вы воистину воинственны и прекрасны, – он вновь протянул руку, и в этот раз Гелиос приняла её. – Музыканты, будьте добры исполнить для нас "Dance Macabre". Ангетенар не терпел промедления, и потому ясные взгляды музыкантов затуманились, их руки по его воле дёрнулись к инструментам, и музыка наполнила зал тягучими, до боли прекрасными звуками. Ни одной фальшивой ноты, музыканты играли до того слаженно и с таким сверхъестественным мастерством, что от этого пробегал мороз по коже. Король вампиров рывком притянул Гелиос к себе, прижал к своему телу и опустил ладонь ей на пояницу. – Не терплю резких мужчин, – произнесла она, встретив его пылающий взгляд. – Тогда вам крупно не повезло, meine Passion. Гости, такие могущественные и всесильные, замерли, остановив взгляды на двух бессмертных тварях. Она была полна жизни и воинственного духа, а он одним своим присутствием внушал леденящий ужас. Повелитель тьмы и дитя Солнца, ночь и день, лёд и пламя. Их пальцы сплелись, их тела были непозволительно близко, их движения были грациозными и завораживающими. – Не смей садиться мне на шею, – прошептала Гелиос. От Ангетенара привычно пахло его любимым терпким парфюмом. — Я благодарна за своё спасение, но если ты будешь этим пользоваться... – Ни в коем случае, – Ангетенар склонил голову. — Но я буду совершенно не против, если вы сядете на меня. Прямо на лицо. – Я не твоя малолетняя жена, чтобы меня это смутило. – Разве я могу кого-то смутить, Гелиос? – он приблизился, зарылся носом в золотистые волосы, вдохнул их аромат. – Особенно ту, что дрожит от ужаса рядом со мной? Гелиос потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями и ответить. – Поразительно. Впервые вижу мужчину, который способен спокойно говорить, тыкая в меня своим членом. Ангетенар улыбнулся и сделал резкий и низкий выпад вперёд. Он держал Гелиос над самым полом без каких-либо усилий, крепче прижимая к себе её горячее тело. — У меня большой опыт во всём, что касается женщин, — он улыбнулся, показывая клыки. – И после приёма я непременно устрою вам демонстрацию. Король вампиров выпрямился и поставил Гелиос на ноги. – Ты со мной не справишься, – ответила она, кокетливо вытянув губки. – Я люблю выбивать из чувствительных мальчиков всё дерьмо. Ангетенар ответил ей многозначительной улыбкой и прошептал, приблизившись: – Я заинтригован. Он поцеловал костяшки пальцев девушки и позволил ей отстраниться. – Вы невероятны, Гелиос, – король вампиров улыбался, наблюдая за её реакцией. — Я знаю. Она сжала кулаки и вернулась к Тиамату, глядя в пустоту перед собой. Зубы крепко сжаты, походка расслабленная и соблазнительная, дыхание ровное. И только Тиамат чувствовал её ужас. Она перевела взгляд на Дейна, вздохнула и заговорила: – Спасибо. За Проксиму. С меня должок. – Лучше угомони своего демона, — процедил Дейн. — Если он ещё раз спародирует мой нью-йоркский говор, я нарушу обещание и оторву ему его тупую башку. — ...бяшкю-ю, — передразнил Тиамат. Гелиос подошла к нему, коснулась пальцами скул Тиамата, его шеи, груди. И, как только она это сделала, её напряжение спало. Впрочем, и сам демон до этого не осознавал, что излучал гнев всем своим существом. – Тиамат, – произнесла она, глядя ему в глаза. – Успокойся. — Я спокоен. – Ты тут всех с ума сведёшь. – Я, – прорычал он, и его облик на мгновение замерцал, стал нечётким. – Спокоен. Как. Сраный. Удав. Она приблизилась, обняла его, опустила голову на плечо, скосив взгляд на Ангетенара. Тиамат хмурился, глядя на неё, однако долго злиться не мог. Гелиос прекрасно это знала. Впрочем, она сама не могла долго злиться на Тиамата. — Ревнивый сраный удав. – Заткнись, – вздохнул он. – Можно я его пристрелю, а его потроха скормлю серым ублюдкам? – И лишишь меня возможности запечь короля вампиров до золотистой корочки? Он не смог сдержать улыбку. – Как же ты меня бесишь. — В этот раз, – шепнула она ему на ухо. – Можешь даже выплеснуть своё бешенство мне на грудь. Как и обычно, на мгновение Тиамат растерялся от её прямолинейного, грубого флирта. Потом улыбнулся. Потом прижал её к себе и скользнул пальцами вдоль позвоночника. Гелиос прекрасно знала, чем отвлечь его, знала, что он так любил в постели, пускай каждый раз сверху оказывалась она, а он обычно был обездвижен. Тиамат склонился и мягко, ласково поцеловал её в губы. Как правило, её не раздражало, когда он своими поцелуями стирал ей помаду. Со смазанным, наполовину стёртым макияжем Гелиос казалась только сексуальнее. Но сейчас он попросту заявлял свои права на неё. Как перед королём вампиров, так и перед всеми сверхъестественными отродиями. Проще было сразу показать всему обществу, кто здесь главный, чем признаться Гелиос в том, как сильно он её ревновал. – Герцог, – прервал тишину Ангетенар. Он обернулся к собравшимся гостям — как всегда обаятельный, элегантный и завораживающий. – Дорогие гости. Вы же, как и я, жаждете встретить ту, благодаря кому имеете счастье видеть своего любимого короля в целости и сохранности? Гости переглянулись, раздался тихий, едва слышный шёпот. Королева вампиров была две сотни лет в заточении, освободилась совсем недавно и уже успела завоевать себе славу, как невероятно жестокая женщина. Она устроила нашествие зомби в Лос-Анджелесе, она сплавила большинство ангельской армии в Южную Америку, она уничтожила население Пеории. И она убила Ангетенара, чтобы потом его воскресить. Тиамата раздражало такое непостоянство. А ещё демон не решил, что его восхищало больше: нарциссическое расстройство Ангетенара или же тот ужас, которым обдал его Дейн. – О, – улыбнулась Гелиос. – Приготовься. Она настолько меня ненавидит, что наши отношения не спасёт даже примирительный секс. – А ты пыталась?.. – Нет. Но планирую. Тиамат закатил глаза. – Меня позовёшь присоединиться? – Обижаешь, лордёныш, – улыбнулась она, пальцами коснувшись места своего первого укуса. — Я не смогу возбудиться, пока не пущу тебе кровь. Тиамат закатил глаза, одной рукой прижимая к себе Гелиос, а второй незаметно потянувшись за серебряным метательным ножом, надёжно спрятанным под пиджаком. Конечно, королеву вампиров убивать нельзя, но демон и не собирался её трогать. Она была жестокой, самодовольной тварью, которая не заслуживала лёгкой смерти. А вот от Ангетенара Тиамат хотел избавиться как можно скорее. В пентхаусе стало ощутимо холодно. За высокими дверьми раздавался громкий стук дамских каблуков. Гости притихли, и излучаемый ими страх создавал сине-сизую дымку. Королеву не просто боялись. Она обладала такой властью, какая большинству монстров и не снилась. Входные двери сорвало с петель и разнесло на щепки и острое стекло. Антарес вошла, и её алые губы изгибались в обаятельной, манящей улыбке. Её глаза сияли, точно огоньки свечей, её сила распространялась по полу, сковывая движения, проникая в вены, леденя их. Тиамат смотрел на неё и на мгновение растерялся. Он представлял Антарес либо старой, либо девочкой-подростком. Но она умерла, будучи молодой женщиной, и её вечная красота, её грация, её манера держаться действительно завораживали. Следовало отдать Ангетенару должное. У него отличный вкус на женщин. Ну а к Дейну следовало относиться с пониманием. От отношений с такой особой легко слететь с катушек. – Прошу прощения за опоздание, – произнесла Антарес, проходя в центр зала. Она была одета в длинное чёрное платье на бретельках из чистого золота, с вырезом на груди и на бедре. Длинные серьги сверкали золотом и платиной, но не могли затмить сверхъестественного свечения глаз. – Воскрешать короля вампиров — слишком долгое и утомительное занятие. Среди гостей вновь раздался неровный гул. Тиамат слышал и скрежечущий голос вожака горгулий, и мурлыканье вертигров, и бархатистый голос феи. Они недоумевали. Воскрешение само по себе – не такое уж странное и редкое событие. В конце концов, зомби и драугры часто прислуживали высшей знати, да и вампиры часто баловались оживлением трупов. Но вот Ангетенар вернулся полноценным. Его разум не повредился, его личность осталась без изменений, его сила явно ощущалась в воздухе. Он по-прежнему был высшим вампиром, верховной нежитью — несмотря на то, что пару месяцев назад его сердце вырвал и сожрал Дейн. И это возвращение из мёртвых и шокировало бессмертных, и завораживало, и манило. Каждый хотел знать, что находилось за гранью жизни. Тиамат давно для себя решил, что если у смерти и есть живое антропоморфное воплощение, то он обязан пустить ей пулю в лоб. – Моя королева, – прохрипел Дейн. Его голос звучал так жалобно, так беспомощно, что на мгновение Тиамату стало его жаль. Но лишь на мгновение. — Не могу его слушать, – произнёс Ангетенар, подавая руку Антарес. Она не обратила внимания на его жест, и он лишь с улыбкой склонил голову. – Мне убить его сейчас или оставить на десерт для вас, meine Liebe? — Меня не интересуют ваши капризы, mein Herz, – ответила Антарес. – Ещё меньше меня интересуете вы, Дейн Стивенсон. Дейн изменился в лице. Обычно он или приветливо улыбался, или шипел, или скалил клыки — Тиамат различал его реакцию только по количеству излучаемого гнева. Но сейчас он казался несчастным, покинутым, одиноким. Краски жизни схлынули с его бледного лица, взгляд затуманился, руки задрожали. — Прошу, — произнёс он, невольно шагнув к Антарес. — Я никогда бы не причинил тебе вреда. Я спасу тебя от всего мира! – И от неё? – хмыкнула Антарес, скосив взгляд на Гелиос. – Ошиблись адресом, Елена ди Троя? Как по мне, ваше место глубоко в могиле. Гелиос улыбнулась, проведя пальцами по плечам Тиамата, выскальзывая из его объятий. – Я же говорила, она — само обаяние, — сказав это, ангел обернулась к королеве вампиров, отвечая на её улыбку своей. — Не буду спорить. Всё-таки, никто не разбирается в могилах лучше, чем местная королева. Антарес не изменилась в лице, и холодная улыбка не исчезла с её алых губ. Вот только эмоции она контролировать не умела, и её гнев пробирал Тиамата до мурашек своим насыщенным, полным жгучих ноток вкусом. Жаль, что его перебил пресный вкус гнева Дейна. – Гелиос, — процедил Дейн, стиснув кулаки. — Это не тема для насмешек. — Кто сказал, что я смеюсь? – Гелиос кокетливо вытянула губки. — Я не меньшая неудачница, чем королева, – она подмигнула Антарес. – Эй, гости! Я была в сраной коме две тысячи лет, потому что один белобрысый гандон пустил мне стрелу в глаз! Она расправила руки и покружилась, точно танцуя. Подол её красного платья приподнялся от пола, она распустила золотистые волосы, меч вновь чудесным образом оказался в её руке. — И почему же вас всех собрали здесь? — улыбнулась Гелиос, остриём чужого оружия окинув толпу широким жестом. — Почему ваш провидец готовится к войне? Почему вы просыпаетесь в ужасе, сжимая в руках серебро? Гелиос улыбнулась. Меч просвистел в воздухе, и его остриё указывало на Антарес. — Потому что эта ревнивая сука боится потерять своего бывшего. Антарес слушала её с самодовольной ухмылкой, и Тиамат не смог ощутить ни капельки её манящего гнева. — Я боюсь, – ответила Антарес, и её голос звучал так же проникновенно, как и голос Гелиос. – Что один из моих бывших даст мне причину сохранить ему жизнь. Ангетенар улыбнулся, переведя взгляд на свою королеву, когда она провела кончиками пальцев по его плечу. На неё он смотрел с тем же обожанием, что и на Гелиос, но с одной лишь разницей: он продолжал испытывать страсть к Антарес, даже хорошо зная её характер и вздорный нрав. Тиамат закатил глаза. Характер Гелиос Ангетенару бы точно не понравился, и потому нечего об этом переживать. Демону самому не нравился её грубый, надменный нрав. – А второй, — Антарес ненадолго выдержала паузу. На Дейна она смотрела свысока, и её глаза пылали инфернальным пламенем. – Умри, ничтожество. Тиамат кашлянул, пошатнулся, опёрся ладонью о стену, совсем забыв о метательном ноже в руке. Из носа хлынула кровь, по голове будто бы ударили тяжёлым молотом. Страх Дейна был до того внезапным, до того сильным, что мог свести с ума даже само воплощение ужаса. – О, – улыбнулась Антарес. – Так ты и есть тот самый демон. Не лучшая стратегия – виснуть и жаться прямо к своему слабому месту, Елена. Впрочем, разве можно ожидать грамотных решений от той, кому стрелой пробило мозг? — Слабое место, — кашлянул Тиамат, срываясь на рык. – В штанах у твоего бывшего. И я не про Дейна. Ангетенар расхохотался, откинув голову назад. — Благодарю тебя, демон, – произнёс он. – Мне не дерзили со времён Тёмных веков. В знак уважения я не разорву тебе горло. Тиамат раскрыл рот, чтобы ответить, но рефлекторно дёрнулся, сжимая в руке нож. Демон двинулся раньше, чем успел об этом подумать или отдать приказ онемевшим мышцам. Он чуял опасность на уровне инстинктов и реагировал на неё мгновенно. Антарес перехватила его руку своим тонким, изящным запястьем. Остриё ножа застыло в трети дюйма от её горла. За мгновение королева оказалась у демона за спиной – слишком быстро, чтобы уловить её движение взглядом, слишком незаметно, слишком внезапно. – Отвратительно, – произнесла она. – От тебя несет Солнцем. – Понюхай ниже, – прорычал Тиамат. – Вдруг удивишься. Он выхватил пистолет из кобуры, но поднять дуло на Антарес не смог. Королева вампиров стиснула его руку так крепко, что кости демона сломались с отвратительным влажным хрустом. Тиамат взвыл и осел на колени, едва сдерживая позывы рвоты. – Значит, боль всё ещё чувствуешь, – хмыкнула она. – Отлично. Раздался лязг металла о металл. Гелиос рванула к ним, напрочь забыв об обещании, готовая одним взмахом лишить Антарес головы. Но её меч столкнулся с мечом Ангетенара. — Бесполезно, – с улыбкой шепнул он и легко, едва ли не играючи, напирал, отталкивая Гелиос подальше от королевы вампиров. Тиамат поднял взгляд на Антарес, трясущейся рукой направил на неё дуло пистолета. А она, улыбнувшись, провела ледяным пальцем по его верхней губе, слизала с него алую кровь демона. – Так вот чем ты приманивал вампиров? Умно, демон. – Ты, грёбанная сука... Она хмыкнула, когда Дейн ворвался в бой Ангетенара с Гелиос, и старый король рывком вогнал его затылок в пол, проломив мраморную плиту. Дейн в ответ по рукоясь вогнал нож Ангетенару в аорту. Кровь хлынула фонтаном, Ангетенар вздрогнул, но рана затянулась мгновенно. Антарес вновь перевела взгляд на Тиамата. Она знала наперёд исход этой битвы. Знала как будет атаковать Гелиос, знала как избежать ранения. Бетельгейзе предвидел всё, что только могло случиться в этой комнате, и с помощью телепатии передавал свои видения двум вынужденным союзникам. И в его видениях Антарес видела Тиамата ключом для достижения своих целей. Демон обдал её накопившимися за вечер эмоциями. Напрасно. На Антарес были украшения из платины – токсичного для демонов металла. Он моргнул и вдруг понял: она наперёд знала абсолютно всё. – Знаешь, Тиамат Центаури, — улыбнулась она, обхватив ладонями его голову. – Я не демон. Но тоже умею выводить из себя. Тиамат стиснул зубы, направляя свои силы в кости, пытаясь укрепить их и защитить от воздействия, но всё было напрасно. Антарес одним рывком свернула ему шею.