Вкус дня

Гелиос едва стояла на негнущихся ногах, боясь, что её глаза сами собой закроются, а одеревенелые мышцы перестанут слушаться приказов мозга и уронят тело на грязный песок арены. Она стискивала зубы, до того крепко сжимая ладонями меч, что его металлическая рукоять едва ли не трещала под напором сверхъестественной силы. Её испытывали демоны. Устроили ей меритию. И сейчас перед ней, лениво зевая, лежала на грязном песке, подпирая голову рукой, чёрная демоница. Она была ростом в шестнадцать футов, жилистая и мускулистая, с огромным толстым хвостом, который она кольцом сложила вокруг Гелиос. На демонице был толстый рабский ошейник, в остром ухе сверкала золотая серьга. Если бы не она, пережить меритию было бы куда проще. Во время меритии каждый демон атаковал кандидата своими способностями. Стоит один раз провалиться, не выдержать и поддаться греху – и это разнопёрое общество перестанет проявлять всякое уважение. Но стоит пережить все восемь испытаний, и демоны с радостью раскроют свои широкие объятия для нового уважаемого члена общества. Они расисты, они на протяжении всей истории опасались смешиваться с другими видами, они считали наземных существ ниже и слабее себя. И потому в свои ряды они принимали только тех, кто окажется сильнее любого из них. На трибунах собралась демоническая знать и простолюдины. Все в истинном облике, все насторожённо вглядывались в фигуру Гелиос, надеясь уличить её в обмане. Впрочем, золотые скорее хотели обчистить её карманы, а фиолетовые – трахнуть, но это не так уж и важно. Важно, что огромная чёрная демоница с грохотом уронила голову на песок, подняв в воздух облако пыли. Гелиос напряжённо улыбнулась, чувствуя тяжесть в руках, чувствуя, как каждая кость в натренированном теле гудит от напряжения. Чёрные демоны, воплощения уныния, слишком ленивы, чтобы развивать свой дар. Да и богатым хозяевам не нужен раб, способный свалить их замертво. Но эта демоница была исключением из правил. Она по желанию могла справиться и с целым войском. Гелиос выдохнула сквозь стиснутые зубы и разжала руку, стискивавшую рукоять меча. Подняла взгляд на судей. Среди них на неё ненавидящим взглядом смотрела мать Тиамата – Феба. Дагон кивнул Гелиос со спокойной улыбкой. Он уже сообщил, что ангел прошла испытание страхом, не забыл упомянуть и про испытание гневом. Среди судей была и королева демонов. Белая, как мел, и суровая, как библейские ангелы, Дивена Роксали. Гелиос скрипнула зубами, глядя на неё. Весёлая же ей предстояла мерития. Бороться за расположение Фебы, чтобы спасти Тиамата, против королевы демонов – главной союзницы той вампирской суки, что похитила Тиамата. Обхохочешься. Гелиос вложила меч в ножны и вошла в арочные ворота арены. После каждого испытания полагался небольшой перерыв – чтобы кандидат в жалованные демоны пришёл в себя, чтобы судьи вынесли вердикт, и чтобы избрали следующего проверяющего. Ну и, обычное, после испытания гневом и похотью, демоны должны были привести в порядок пол арены. В первом случае – убрать то, что осталось от кандидата. Во втором — убирать придётся не разбросанные по арене мозги и кровь, а несколько иные жидкости. Гелиос рухнула на ближайшую скамейку, жалея, что сейчас ей нельзя прилечь и проспать часов шестьдесят. Проксима, ожидавший её возвращения, мягко улыбнулся и коснулся её лба платиновым медальоном. Гелиос закрыла глаза, пробормотав нечто, отдалённо похожее на благодарность. Изнуряющая усталость улетучилась, как и давящее чувство безнадёги. Чёрных демонов всегда выставляли самыми первыми в меритии – чтобы кандидат отчаялся и отступил. – Феба потрудилась, – вздохнул вампирский герцог. – Против вас выступают одни из самых могущественных демонов... умеете же вы заводить себе друзей, Гелиос. – Рада, что ты отметил моё обаяние, – она склонилась вперёд и потёрла глаза. – Кто следующий? – Серый, – вставил слово Мидас. Он спустился за Гелиос в подземный город, хотя она его об этом не просила. Парень принял реальный облик и сидел, ссутулившись, на каменной плите, всем своим видом больше напоминая горгулью, нежели воплощение греха. – Самый голодный и самый тупой. Будете убивать его, Гелиос – цельтесь в грудь. – С каких пор их можно убивать? – вздохнула она. – В прошлый раз меня за это не похвалили. – ...в прошлый раз? – склонил голову Проксима, и его лицо в который раз потеряло всякое выражение. Вампир не шевелился, его синие глаза опустели. Гелиос долго смотрела на него, ожидая очередного предсказания, но не дождалась. Ей нужно было подготовиться к встрече с серым демоном, нужно было подумать, как пережить встречу с воплощением зависти, нужно... Нужно оторвать Фебе её тупорылую башку. Её сын в вампирском логове, его мучают эмоциональным голодом, рядом с ним два короля, готовые друг друга разорвать, а она решила проявить характер и приказала всем красным демонам спуститься в подземные города. У Гелиос не было детей, она терпеть не могла близких родственников, а к Отцу и вовсе питала чистейшую ненависть. Но даже ей, одинокой и лишённой всякой семейности, поведение Фебы казалось неправильным. Неужели за такое короткое время Тиамат стал ей так дорог? – Гелиос, – Мидас поправил очки. – Я слышал, против вас выступит сильнейший из золотых. Королевский советник. Аваритиа Центаури. Ангел приподняла бровь и скосила взгляд на Проксиму. – Далеко же распространяются твои связи... – она вздохнула, закрыв глаза. – Ты-то почему здесь? Иди, вейся рядом с королевой. Может, она позволит тебе смахивать пыль со своих туфель. Мидас вскинул брови, улыбнулся и растрепал свои неровно остриженные волосы, из которых торчали закрученные золотые рога. – Тиамат говорил, что у вас проблемы с самооценкой... Он сжал губы, встретившись с её суровым взглядом. – Гелиос, – он попытался улыбнуться со всем возможным обаянием. — Не все золотые демоны одинаково успешны. Среди нас встречаются и такие неудачники, как я. – А ты умеешь приободрить. – Я не об этом, – Мидас перевёл взгляд на Проксиму. – Мой отец не учил меня быть демоном. Он учил меня убивать. Защищать. Работать, не жалея сил. Я люблю деньги – не спорю, я без ума от выгоды и перспектив, я умею зарабатывать и тянусь к богатству. Но я не с королевой, потому что меня учили ещё и быть благодарным. – За укус и дерьмовые способности? – За моего брата. Тиамата терпеть непросто, но... когда я вижу, как вы переживаете за него, как стараетесь, я счастлив. Счастлив, что ему так повезло. – Переживаю? Я? – Гелиос, после похищения вы почти неделю не пили кровь, не спали и срывались на всякого, кто отвлекал вас от докладов с разведок. К вам не боялся подойти только Дейн. Не помните? Она закатила глаза. – Где королёк? – Как вы ему и советовали – мониторит мысли Фебы и скачивает из её мозгов гайды по быстрой прокачке боевых скиллов. — Будем считать, что я тебя поняла, – вздохнув, она выхватила меч из ножен. — Хочешь рагу из серого или домашний супчик? – Я предпочитаю энчиладу. Гелиос бросила взгляд на Проксиму и, собрав длинные волосы в хвост на затылке, вышла через арочные ворота. Когда-то давно серые демоны представляли собой величественных воплощений греха чревоугодия. Они были жадными до удовольствий и никогда не чувствовали себя сытыми. И последнее сыграло свою роль в жизни серой расы. В поздемных городах ресурсы ограничены, плодородной породы для выращивания пищи мало, да и скот под землёй разводить проблематично. И, чтобы извлечь из серых демонов хоть какую-то пользу, демоническое общество решило скармливать им трупы. Гелиос вздохнула, глядя на тощего, серого демона со стекающей изо рта слюной. Его крылья и хвост обрезали хозяева, у него не было глаз – всё место на гладком черепе занимала гигантская пасть с тремя рядами острых зубов и продолговатые ноздри. Другие демоны похожи на людей и могут принимать их облик, серые же давно утратили эту способность. Демон, учуяв Гелиос, издал нечто среднее между воем, жутким криком и мерзким хрипом. Гелиос тоже ощутила запах демона и поморщилась, сжимая в руке меч. От него несло сыростью, болезнью и пряным запахом разложения. Тем не менее, глядя на него, Гелиос ощутила голод. Не привычную жажду крови, но тоску по тому адреналину, что горячил ей вены в пылу сражения, по распитию крепкой медовухи с боевыми товарищами, по голосу, взгляду, объятиям и бесконечному ворчанию Тиамата. Гелиос коротко вздохнула, глядя на несущегося к ней демона, на его длинные кривые когти и жёлтые зубы. Он допустил ошибку. Он зря напомнил ей, ради чего Гелиос пресмыкалась перед демонами и решилась на повторную меритию. Она рванула вперёд, взрыв ногами грязный песок, сжимая меч левой рукой. Противостояние закончилось меньше чем за секунду, заставив галдящих зрителей притихнуть. Гелиос разрубила серого ублюдка пополам — от правого плеча до левого бедра. — Эй, Дивена, – надменно хмыкнула она, подмигнув королеве демонов. — Я рада, что ты так сильно хочешь видеть меня в рядах демонов, что подбираешь только никчёмных противников. Дивена вцепилась когтями в подлокотники трона. Гелиос сложила пальцы пистолетом и "выстрелила" в её сторону. – Жду не дождусь шанса уложить на лопатки твоего карманного советника. Демонов просто вывести себя, ещё проще – задеть самолюбие белых, сбить короны с их горделивых голов. Дивена и бровью не повела в ответ на шпильку Гелиос, в то время как зрители на трибунах расхохотались. Она широким взмахом стряхнула кровь с меча и вернулась в комнату за арочными воротами. Следующим испытанием была похоть. Фиолетовых демонов так полюбили люди, что прозвали их инкубами и суккубами, и их Гелиос считала одновременно и самыми бесполезными, и самыми талантливыми. Если другие демоны могли превращаться в человека, меняя цвет кожи и пряча рога, крылья и хвост, то фиолетовые могли принять любой облик. Любой рост, любые пропорции лица, тела, любые цвета кожи, волос и глаз, любая стадия старения. Особо извращённые могли даже принять облик мертвеца на любой стадии разложения. Фиолетовые демоны обычно настолько проницательны, что запросто могли прочувствовать свою жертву и принять самый соблазнительный для неё облик. Вот и сейчас воплощение похоти улыбнулось ей надменной ухмылкой Тиамата. – Что будешь делать? — произнёс инкуб, и его голос прозвучал игриво, маняще, дразня её. — Разрубишь меня пополам или ограничишься только моей одеждой? Гелиос держала в голове облик реального Тиамата. За убийство другого демона, даже серого, он бы взорвался. Он терпеть не может толпу, предпочитает работать один, да и близко подпускает к себе людей, только если они крайне настойчивы. И всё же, Тиамат идёт в атаку на нежить, не думая. Каждый раз. Рискуя собой. Как же Гелиос по нему соскучилась. — Не похож, – хмыкнула она. – Ты красавчик, но оригинал я хочу больше. Он наклонил голову набок и сделал шаг навстречу. Даже походку Тиамата и его жесты ему удалось скопировать. — Я не прочь поделиться, — прошептал он, приблизившись, обдавая Гелиос концентрированной волной возбуждения. — Да и оригиналу мы ничего не расскажем. Она не шелохнулась. Тогда демон склонился и, ласково убрав золотистые пряди за ухо Гелиос, приник к её губам. Ангел шумно вздохнула, когда её тело наполнилось волной жгучего, невыносимого жара. Этот жар собирался внизу живота и был куда опаснее и короля вампиров, и всей его свиты. Закрыв глаза, она вцепилась в волосы демона мёртвой хваткой и прижала его к себе со всей возможной грубостью, не оставляя между телами ни дюйма свободного пространства. Инкуб напрягся и задрожал, ощутив клыки Гелиос, осознав, что ангел не целует его и не ласкает, а пробует на вкус. Но эта грубость до того ему понравилась, что Гелиос чувствовала через узкие штаны его эрекцию. Она выпустила его из захвата так же резко, как и напала. Демон свалился на песок, глухо, утробно дыша, теряя человеческий облик. Его фиолетовый, длинный хвост тут же обвился вокруг щиколотки Гелиос, но сам парень смотрел на неё перепуганным, жалким взглядом. – Тиамат, – хмыкнула Гелиос, склонившись к демону. — Ещё ни разу не был со мной податливым. За это я его и обожаю. Хвост демона до того туго обился вокруг щиколотки Гелиос, что ей пришлось наступить на него, чтобы отвадить навязчивого поклонника. Проксима встретил её улыбкой, когда Гелиос полоскала рот водой и отмывала губы от жара поцелуя инкуба. — Что? – Гелиос, вы только что оттоптали хвост тому, перед кем не смогли устоять ни королева призраков, ни кровавая ведьма. Она на секунду замерла. Мидас напрягся и крепко сжал губы, сгорая от желания задать вопрос. – Так, – вздохнула Гелиос. — С ведьмой всё ясно. НО КАК ОН, МАТЬ ТВОЮ, ТРАХНУЛ ПРИЗРАКА?! Мидас взорвался хохотом. — История об этом умалчивает, Гелиос, – ответил Проксима. – Я жить спокойно не смогу, если не узнаю его тайну! Проксима сжал губы в линию, перевёл взгляд на Мидаса, на Гелиос, потом вновь улыбнулся. – Видите ли, Гелиос... подобно тому, как вы ненавидите золото, а я – серебро, призраки не выносят осмий. Этот металл проклят, и мы понятия не имеем, почему. Призраки тоже прокляты, и от одного ранения осмием мгновенно тают. Но, если живое существо поцарапает себя, оно осознанно заразится проклятием и сможет касаться призраков. Таким образом с ними и вступают в физический контакт. Гелиос молчала невыносимо долгое мгновение, пока Мидас боролся с истерикой. – Так и знала, — вздохнула она. – Так и знала, что не просто так эктоплазма похожа на кончу... Мидас не выдержал. Во время испытания завистью против Гелиос вышла зелёная демоница, и ангел почувствовала себя скверно, стоило ей только ступить на песок арены. Демоница была невысокой, с идеальным телом: где надо – плоским, где надо — округлым. Толстая коса тёмно-зелёных волос была перекинута через плечо, глаза своим сверхъестественным свечением, казалось, метали молнии. И её платье было до того смелым, что Гелиос видела тёмные ореолы выглядывающих из-под ткани сосков. Она молода, красива и явно никогда не проигрывала в битвах. Её не ранили золотым оружием, она не теряла близких, на её глазах отец не сжирал её братьев и сестёр. Да и она сама явно не убивала свою мать, будучи в утробе. Счастливое, прекрасное существо. — Знаете, Гелиос, – произнесла она, самодовольно ухмыляясь. Сияние её глаз стало лишь ярче. – Королева уже одобрила мой брак с Тиаматом. Гелиос изнутри закусила щёку. – У меня в роду были синие демоны, так что шанс родить воплощение страха велик. И мне плевать, что он, – она стрельнула взглядом в Дагона и Фебу, — незаконный. Моего авторитета хватит, чтобы демоны его зауважали. Гелиос вынула меч из ножен. Стража повскакивала со своих мест, Дивена оторвала руку от подлокотника, чтобы остановить испытание. Но ангел вонзила оружие в песок и расхохоталась. – Такое ничтожество, как ты, не способно вызвать у меня зависть. Демоница дважды хлопнула изумрудными глазами. — Зайка, – продолжила Гелиос. – Я была в таком дерьме, что тебе и не снилось. И ТЫ заставляешь МЕНЯ завидовать своей щели? СВОЕМУ происхождению? Мой папаша – грёбанный бог этого мира. Моя генетика чище сраной совести младенца. Так что свали с дороги и подай мне настоящего противника. Воцарилось гробовое молчание. Демоница стояла перед Гелиос, раскрыв рот, неспособная сказать ни слова. Вдруг тишину прервали одинокие, громкие апплодисменты. Гелиос обернулась на звук. Ей апплодировала Дивена. Королева демонов.