For the love of Mike

      Я вошла в свой дом, ощущая, что делаю нечто хорошо забытое старое, и с извращенным наслаждением втянула спертый воздух. Стараясь не обращать внимания на совместные семейные фотографии и плотный слой пыли, я закинула свои небольшие пожитки и, спрятав лицо под капюшоном и маской, отправилась гулять по родным улицам.       У меня бы не получилось усидеть в своей бывшей семейной обители в тишине и одиночестве. Вот я и осталась предоставлена самой себе: Саус попрощался со мной в аэропорту, видимо, у него быстро появились другие дела. Хотя бы японский номер оставил — и то приятно. Вообще, повезло, что через его связи нам сделали документы и номера, не представляю, как бы выбиралась из бразильского гетто сама. Может, я бы уже умерла где-то там, в душных джунглях в перестрелке…       Воздух знакомого района вызывал чувство ностальгии и легкого волнения. Я исподлобья оглядывала улицы и редко встречающихся людей. Не знаю, куда несли меня ноги, но за пару часов я обошла все улочки и, кажется, вспомнила, каково это — снова находиться в Токио. Я размышляла о будущем, своих целях, смысле своего существования. Была ли это для меня просто игра, в которой и собственная жизнь не стоит ничего, или я всё-таки хочу быть эгоистична, постаравшись жить нормально и заботиться о своем благополучии? И мне было будто бы все равно, какая из этих ролей достанется по итогу. Должна ли я спасать Манджиро, утопающего в психических расстройствах и псевдовысокомерии, или мое вмешательство всё же сможет серьезно на это повлиять?       Я не была оптимисткой, нет — это было бы смешно. Но мне хотелось представить то будущее, в котором живы все мои его близкие люди. И… я не могла. Меня будто замыкало, и в голову никак не лез образ счастливого Майки. Спустя еще пару минут размышлений в голове появилось изображение счастливых Такаши, Кенчина и Манджиро, весело выпивающих за столом, а после и взрослая Эмма, разъяренная тем, что они разбудили ее ребенка, шугающая своего братца. Было бы всё действительно так, если бы Эмма и Доракен остались в живых? Сама судьба бросала мне вызов, но что-то мне подсказывало, что если я предотвращу что-то единожды, то во второй раз это уже не произойдет. Чертов Ханагаки, чертовы Кисаки и Санзу. Может, просто их всех убить?..       Из продумывания своих будущих телодвижений и планов меня резко выдернуло осознание — сегодня девятое августа, а значит, Рюгуджи должен быть в больнице, если… если всё прошло и правда хорошо. «Какая же ты дура, Харука, — ругала я себя. — А если Кен уже…»       Поток мыслей остановился лишь тогда, когда я увидела недалеко от додзё Сано стоящего за стеной и что-то любопытно подслушивающего Баджи. У меня не было так называемого плана действий, потому что я понимала: загадывать будущее — бесполезное занятие, но что-то мне подсказывало, что этот черноволосый парнишка и есть тот самый пазл, который может подойти моей картинке. Поэтому я доверилась своим ощущениям и, подкравшись сзади, расслышала:       — …но взамен сделай меня капитаном третьего отряда, — произнес чей-то высокомерный голос.       Длинноволосый парень развернулся ко мне с растерянным лицом и тут же попытался сделать вид, что не подслушивал только что чей-то разговор. Он вопросительно на меня посмотрел и мельком обернулся в ту сторону, откуда шли голоса, но там уже никого не было. В принципе, ожидаемо, что он меня не узнал, особенно с такой-то маскировкой.       — Тебе что-то подсказать? — Словно надевая маску, Баджи даже чуть улыбнулся внезапной незнакомке.       Когда я решилась показаться перед своим другом детства, я не почувствовала ни предвкушения, ни волнения. Будто было всё равно — или это нервы сыграли такую злую шутку, что отключили эмоции, но я стянула капюшон и маску с лица, чуть встряхивая волосами.       — Привет, Кейске. — Мне хотелось бы поднять уголки губ, но что-то остановило меня. Я смотрела на него с равнодушием, хотя постепенно начинала ощущать, как поднимается волна какой-то глупой радости из глубины души. Что-то… что-то такое ностальгически-приятное. Чертовы эмоциональные скачки, я уже не знаю, где настоящие чувства, а где игра на публику.       Выражение лица парня будто стекло вниз: глаза чуть расширились, а улыбка опустилась.       — Ты… — Даже голос охрип и просел. — Что ты здесь делаешь?       Я вновь надела маску на лицо.       — Вернулась. — Он все еще вопросительно смотрел на меня, поэтому я продолжила: — Друг помог мне сделать поддельный паспорт и прилететь в Японию, так что да, я снова здесь. Я скучала…       На последней фразе я осеклась и опустила голову, потому что в горле всё сжалось, а на глазах чуть навернулись слезы — я не смогла это остановить. Не смотря на лицо Баджи, я почувствовала, что в его голову пришла верная догадка, почему я вернулась одна. Неожиданно его руки легли на мои плечи, и он обнял меня, прижимая к себе. Все сдерживающие механизмы в моем сознании рассыпались в прах от такого простого действия, я обхватила его корпус и сжала сзади белую футболку. Дыхание сбилось, и по щекам потекли слезы, я содрогалась в рыданиях, а в мыслях была пустота.       Запах Кейске изменился. Я чувствовала крепкую мужскую спину под своими руками и почти с иронией поняла, что он вырос. Не только в моих глазах будто угасло что-то важное, его взгляд с самого начала показался мне не тем светящимся хитринкой и легкой наивностью, что был в детстве.       Простояв так пару минут, в течение которых он медленно гладил меня по спине, я наконец отпрянула от него, вытирая рукавом мокрые щеки.       — Спасибо, мне чуть полегчало.       — Угу… — Парень чуть смущенно кивнул. Возникла неловкая пауза.       — Ну давай, выкладывай уже, что происходит сейчас в Тосве? Чей разговор подслушивал? — Я постаралась прервать слезливую паузу в разговоре и по-дружески толкнула его плечом в бок, ухмыляясь.       Кейске внимательно огляделся вокруг, но на улице стемнело и зевак-прохожих уже не было — не в нашем районе. Он предложил прогуляться и по пути начал рассказ:       — Слушай, Харука, не думаю, что тебе нужно в это влезать. Майки хоть и не показывал этого, но в течение года после твоего отъезда был сам не свой. Только успокоился, и тут ты — представляю, как он охуеет. — Парень явно беспокоился за своего друга. Он сам-то с трудом принял то, что я вернулась, и всё еще периодически хотел ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего.       — Я понимаю, Кей, но мне просто незачем больше жить. Тосва, Майки, ты — это всё, что у меня осталось.       Мой взгляд не пересекся с его внимательными грустными глазами. Я глядела себе под ноги и изредка вперед — наверное, со стороны я выглядела жалкой.       — Ха-а, — Баджи выдохнул, будто сдавшись. — Не скажу, что полностью тебя понимаю, но я отчасти в похожей ситуации. После того как Казутора сел, учеба пошла по пизде, вечные стычки с кем-то… Я даже с Майки поругался — он меня отстранил от собраний.       — И поэтому ты втайне решил подсмотреть? — Смешок. — А насчет школы — забей хуй.       Он вновь покосился на меня, но уже с недоверием, и в этот раз я повернулась, чтобы лукаво подмигнуть ему в ответ. Кейске довольно хмыкнул: наконец-то он нашел человека, который произнес ему именно те слова, которые он хотел услышать.       — Па посадили. — Градус разговора понизился, и я уловила нотки волнения в его голосе. — Он пырнул одного пидораса и сдался, чтобы понести наказание. Но Майки…       — Он не принял этого, верно? — Я улавливала логику Манджиро в этом вопросе: уебок Осанаи поступил отвратительно, и Па не должен сесть за то, что наказал его по заслугам. Но в реальном мире так не работает.       Баджи покачал головой.       — Если бы всё было так просто. Вчера пырнули уже Доракена, и как некстати появился некий Кисаки и предложил сделку Майки: место командира третьего отряда взамен на освобождение Па. — Он презрительно сплюнул. — Этот ублюдок явно не так прост, потому что он выбрал лучшее место и время, да и очевидно знал, что Майки сейчас в подавленном состоянии и поэтому согласится. Одного не понимаю: как бы он вытащил Па-чина из тюрьмы? Он не выглядит как… короче, я ему не верю.       Мы незаметно подошли к моему дому и остановились. Я опасливо огляделась — уж слишком я близко жила к дому Сано. Почему-то интуиция подсказывала, что сейчас не время раскрывать свое чудесное возвращение всем подряд. Развернувшись к спутнику, я ответила:       — И поэтому ты проследил за Кисаки, который после встречи с неким парнем с дерьмовой прической — его зовут Шуджи Ханма, если ты не знал, — направился в нужное время прямиком к месту, мимо которого обычно Майки идет домой.       — Откуда?       — …И ты прекрасно понимаешь, что эти события сложились в подозрительно удачную последовательность вокруг обычного с виду пацана Кисаки. Зайдешь? — Я подошла к двери, не оборачиваясь на шокированную мину парня.       Провернув ключ, что чудом сохранился в моем владении спустя все передряги, я открыла скрипнувшую дверь и наконец развернулась к своему спутнику.       — Ну так что?..

***

      Прошло около трех часов с того момента, как Баджи переступил порог моего дома. Запах пыли и затхлости с трудом расходился по комнатам от небольшого сквозняка — окна я чуть приоткрыла, чтобы с улицы было незаметно, да и свет не включала — предосторожность превыше. Мы с Кейске уже привыкли ко тьме и без труда видели выражения лиц друг друга.       — То есть, хочешь сказать, ты знаешь, что будет в будущем, но откуда — не можешь мне поведать? — уже не в первый раз, но уже гораздо более спокойным тоном голоса спросил парень.       Он слишком часто поправлял свои распущенные волосы, что выдавало нервозность: то откидывал их назад, то собирал в хвост, который через четверть часа уже начинал его раздражать. У него была довольно спокойная реакция на мою историю, хотя я, конечно, не говорила ничего о перерождении и подобной совсем уж мистической чуши. Сначала он молча слушал, потом начал вклиниваться резкими фразами в мой монолог, а сейчас, похоже, успокоился. Не знаю, поверил он мне или нет, но то, что он не покрутил у виска и не ушел в привычной похуистичной манере, очень меня обрадовало.       — Хорошо, еще раз повторяю: я не скажу тебе, откуда это знаю. Но не стала бы на твоем месте легкомысленно к этому относиться, особенно когда тебе говорят, что ты умрешь через пару месяцев. — Я уже почти засыпала, но поговорить об этом было важно.       — Я не понимаю, зачем это рассказывать мне, если всё равно недоговариваешь, — фыркнул собеседник.       — Ну-у, — зевнув, продолжила: — Рассказываю я это потому, что в будущем тебя не было, а значит, ты для меня как нестабильный радиоактивный химический элемент типа бория, но ты химию нихера не учил, поэтому простыми словами: раз я хочу, чтобы ты выжил, я ломаю все свои знания о будущем. А раз ломаю, то будущее зависит от нас двоих, потому только ты та самая шахматная фигура, с которой я могу объединиться в этой игре. Да и… ты…       Я замялась, не совсем осознавая, что хотела сказать, потому что не знала, как это сформулировать. Пожалуй, проще было наплести про интуицию, но Баджи любит факты, а не подобные эфемерные вещи — так мне думается.       — Притворюсь, что я все понял. Получается, что в будущем у Майки снесет крышу, а управлять группировкой Манджи, которая назовется «Канто Манджи», будет Кисаки Тетта?       — Ну, если очень кратко, то да. В целом, у него всегда были проблемы… — Я прислонила руку к губам, обдумывая, как бы выразиться получше.       — Я знаю, Ди, — прервал меня Кейске, а давно забытое прозвище резануло слух. — Я понимаю, о чем ты говоришь. И я бы никогда не признался в этом кому-то другому, но иногда Майки… и правда пугает.       Я могла легко предположить, о чем вспомнил парень, отводя глаза и бормоча слова этого признания. Наверное, только он, я и, возможно, отчасти Харучиё могли примерно прикинуть степень ненормальности Манджиро на данный момент.       — Каждый раз, когда я соотношу настоящее и будущее, меня это приводит в состояние жуткого беспокойства. — Я подтянула ноги к себе и обняла коленки. — Тридцать первого октября ты умер, а после Майки забил до смерти Казутору. Точнее, так должно было быть…       Я намеренно умолчала о втором безбашенном персонаже этой истории — Такемичи, потому что он относительно стабилен, если не связываться с ним напрямую или косвенно. Этого я боялась больше всего, потому что именно он может запороть всё. У меня даже возникали мысли убить (уж слишком часто я прихожу к этому самому простому способу решения проблем!) его сразу после того, как они распустят «Токийскую Свастику» и закопают капсулы времени. Это было бы идеально: я знала, как всё будет, а самое замечательное — выживут почти все. Каким бы чокнутым Сано ни был, у него всё еще есть…       — Кей! — Я схватила его за плечо и смяла футболку. — А что с Шиничиро?!