***
В то же время, Ханагаки Такемичи. Парень получил свою байкерскую форму, сшитую самолично Мицуей, и теперь довольно ее разглядывал. Сегодня намечалось очередное собрание Тосвы, которое он впервые встретит в полном обмундировании. Баджи и Казутора, что погибли в будущем, теперь были живы. Казалось бы, он изменил будущее, но что же на самом деле поспособствовало такому исходу? Сначала началась безумная массовая драка, в которой он просто не мог следить за другими — враги лезли со всех сторон, а потом все так же резко стихло. Оказалось, что Майки знал и про подлость Кисаки, и про план Баджи. Но тогда зачем он просил вернуть того обратно в банду? Что-то явно не сходилось, а Такемичи не мог понять, что. «Пока я по полной опиздюливался, Казутора попытался пырнуть Баджи, но промахнулся… Может быть, все потому, что я поговорил с Баджи до битвы?..» Парень не мог отделаться от ощущения, что «Кровавый Хеллоуин» он предотвратил слишком легко. В любом случае, он мог откинуть эти мысли ненадолго. Такемичи застегнул пряжку ремня, затянул покрепче сапоги и всмотрелся в свое отражение. Да, он был готов. К храму Мусаши стекалась толпа парней в черном. Большая часть гопников явилась пешком, а оставшиеся еще издалека шумели своими движками, и только когда все наверняка были оповещены о прибытии, байки затихали легким поворотом ключа зажигания. Все старались соблюдать порядок, выстраиваться в красивые ряды, но нельзя было сказать, что у всех это получалось. Некоторые из собравшихся немного отличались от остальных — на них не было формы свастонов, а сами они выглядели словно не в своей тарелке. Ханагаки тоже чувствовал себя неловко, но вот походку постарался сделать как можно более уверенную. Его сразу же встретил Доракен с улыбкой: — Ну у тебя и видок! Добро пожаловать в Свастоны. — Рассчитываю на вас! — парень склонился в глубоком поклоне. Рюгудзи хмыкнул и взглянул на импровизированную сцену, где, наконец, появился Майки. — Собрание начинается! — громко объявил второй номер Тосвы. Все разговоры стихли и голова каждого участника поднялась, всматриваясь в Майки и двух людей позади него. Один из них был знаком многим — Баджи Кейске, капитан первого отряда, другой же словно прятался за спинами двух парней. Низкорослый, словно девичий, стройный силуэт чуть выглядывал, но его лицо все еще скрывалось в тени Сано, не давая лунному свету коснуться себя. — В последней битве Свастоны в численности ста пятидесяти человек противостояли Вальхалле, численностью три сотни. В такой невыгодной ситуации, каждый из вас внес свой вклад в победу, — говорил Майки, в то время как в глазах каждого члена мелькали воспоминания о той драке. У многих все еще болезненно пульсировали места от полученных ударов. — Вас поприветствует капитан первого отряда, Баджи Кейске, который больше всех повлиял на исход битвы. Высокий черноволосый парень вышел вперед. Он был облачен в форму свастонов, и на его лице отражалась решительная воинственность. — Для начала, я должен извиниться перед нашим главой и своим заместителем за то, что действовал в одиночку. Я хочу, чтобы вы все учились на моих ошибках и помнили — «Свастоны» — это команда, которая всегда действует слаженно и где каждый всегда постоит друг за друга, — речь Кейске звучала спокойно и праведно, а последняя фраза заставила членов Тосвы оглянуться друг на друга. — В течении того времени, что я находился в Вальхалле, мне удалось выяснить, что Кисаки Тетта является предателем, и, по непотвержденной информации, сдал полиции не только Казутору Ханемию, моего бывшего заместителя, но и капитана третьего отряда, Па-чина. Сейчас двое из шести основателей Тосвы лишены свободы. Между членами банды прошел шепоток, и Манджиро взял свое слово: — Объявляю итоги битвы в Хеллоуин! Предатель Кисаки Тетта исключен из Тосвы. У третьего отряда может быть только один глава, и это — Па! Пэян вновь назначается временно исполняющим обязанности капитана. — Есть! — Рёхей склонился в поклоне, скрывая за челкой намокшие глаза. Ему пришлось тяжелее всего без Па-чина — он был не только его капитаном, но и лучшим другом. — Так как Вальхалла не имела официального лидера, а заместитель, Шуджи Ханма, не вышел с нами связь, то из трехсот побежденных членов Вальхаллы к нам смогла присоединиться только часть участников. Как глава Токийской свастики, я приветствую сотню новых бойцов, вы сделали правильно, что решили прийти на собрание. Добро пожаловать! Как только Майки закончил говорить, все осознали, что Тосва выросла почти в два раза и издали воинственный клич. — Бывшие члены образуют новый пятый отряд. Всех новоприбывших прошу задержаться, а так же капитана четвертого отряда. — Сано поймал взгляд братьев Кавата, и те кивнули. — Остальные члены Тосвы, залечивайте раны и готовьтесь! Все указания вы получите от своих капитанов. Свободны! Большая часть людей согнулась в поклоне и начала не спеша покидать территорию храма Мусаши. Через пять минут ряды собравшихся заметно поредели, а те, кто остался, неуверенно подтягивались поближе к Майки, желая узнать свое будущее в банде. Нахоя и Соя неуверенно переглянулись между собой и остались стоять в первых рядах. Тем временем Баджи спустился по лестнице и остановился рядом с Чифую, что не ушел со всеми, так как его капитан все еще присутствовал на собрании. — Мы уходим, Мацуно, — строго сказал парень, намекая, что это приказ, а не предложение. Чифую посмотрел в сторону Майки и разглядел лицо человека позади него. Он знал эту девушку, так как она была подругой Баджи, но что она делала на собрании? И почему глава не стал объявлять при всех капитана нового отряда? — Это же..? — блондин догнал Кейске и вопросительно заглянул тому в глаза. — Новый капитан пятого отряда, — как ни в чем ни бывало кивнул собеседник и, не оборачиваясь, ускорил шаг. Чифую хорошо понимал своего командира, а потому не стал задавать больше вопросов. Даже если бы он попытался озвучить свои мысли, они все звучали бы как сомнение в решении Майки, и Баджи бы это точно не понравилось. Тем временем новые участники Тосвы так же не могли понять, что на собрании могла забыть девушка. Майки притащил свою подружку посмотреть, какой он крутой? Что за ерунда? — Перед вами ваш капитан. С этого момента вы подчиняетесь ей! — спокойно произнес Майки, словно не видел в этом ничего странного. — Эй, это что — прикол? — Мы не настолько ущербны, чтобы начать играть в куклы с девчонкой! — Майки, мы так не договаривались! Со всех сторон послышались недовольные выкрики, а некоторые даже презрительно сплюнули. Их сейчас выставляли дураками? Они пришли к храму Мусаши по зову Майки, так как поверили, что они принимают сторону победителя, а значит — правильную! Неужели, они ошиблись, и они станут козлами отпущения? Харука вышла вперед и гул стал чуть тише, но в таком шуме все еще было невозможно что-либо говорить. Ей не хотелось пытаться перекричать толпу и что-то кому-то доказывать — она вообще не горела желанием этим заниматься. Тем более сотня человек — не многовато ли на нее одну? Ее взгляд внимательно изучал стоящих перед ней самоуверенных и напыщенных парней. Она уже видела такие глаза в Рио — не признающие ничего, кроме силы, горделивые и возмущенные. Но чтобы вот так внаглую высмеивать решение своего главы? Манджиро смотрел на девичью спину с неизменным спокойствием на лице. У него была смутная уверенность, что Такахаси знает, что делать, но ничего конкретного в голову ему не приходило. Ему было очень интересно, как же справится с этой ситуацией его подруга детства?Часть 29
23 декабря 2023 г. в 12:56
Младший Акаши был сбагрен домой, где, конечно же, Такеоми либо не было, либо он крепко спал, и не вышел «тепло» поприветствовать загулявшегося мальчика.
Перед тем, как уставшая мордочка Санзу скрылась за дверями дома, Манджиро предупредил того обязательно присутствовать на сегодняшнем собрании. Тот в ответ поджал губы, коротко кивнул и с аккуратностью запер за собой замок.
Я еще немного посмотрела на дом, будто бы ожидая чего-то — криков, ругани или хотя бы разговоров, но все было тихо. Похоже, что Харучиё был действительно одиноким ребенком, даже несмотря на наличие старшего брата и младшей сестры. Отец явно с детьми не жил, наверное, у него была квартира ближе к работе, а то и другой дом с уже новой семьей. Хотя мне охотнее представлялся трудоголик-вдовец, нежели брошенный депрессивный мужчина, просыхающий от алкоголя, лишь когда сумма на банковской карте близилась к критической отметке. Насколько мне помнилось, дом это был бабушкин, а сама бабушка, скорее всего, уже отошла на покой. Неужто завещала квартиру своему внуку, Такеоми?
В любом случае, старший Акаши может и пытался справляться со своей вынужденной ролью папаши до поры до времени, но не было ничего удивительного в том, что ему это в какой-то момент осточертело. А тут и младший брат, вроде как, подрос уже, почему бы не переложить ответственность за сестру на него и не заняться своими взрослыми делами? Ему-то деньги зарабатывать, крутиться в жизни как-то нужно, а Харучиё — что? В пятнадцать лет от него требуется лишь хорошо учиться и следить за подрастающей, но все еще глуповатой младшей сестричкой.
И все же было непонятно, что происходит в голове у самого Санзу. Как его психика адаптировалась ко всему происходящему? Ладно, семейные проблемы, но там же и насилие со стороны лучшего друга, которое он явно морально не переварил — сомневаюсь, что мальчики об этом говорили после того, как Шиничиро примирил тех в больнице. А еще странные, мистические воспоминания из другой реальности: суицид Шиничиро, похороны Майки, что и до смерти выглядел не лучше трупа. И все эти образы наверняка приходят к нему ночами, не жалея, пытая его и во сне, и наяву. Мне ли не знать, что такое ночные кошмары и натянутые струной нервы от недосыпа? Забыться безобидным косячком — боже, это же так хорошо! — почему бы и нет? А уж после первой затяжки не сложно догадаться, что с ним творилось. Когда тебя ломает изнутри и резко становится «по кайфу» в прямом и переносном смыслах, это дает слишком большой контраст и слишком большое потрясение, и на подкорке ты наверняка запомнишь, что сделать, когда в следующий раз станет плохо.
Майки потянул меня за рукав.
— Пойдем уже. Ты ничего не дождешься — Такеоми сегодня не дома. Некому ругать его, — сказал парень так, словно уже был на этом месте и так же вглядывался в закрытые двери.
Я вышла из легкого ступора и, отвернувшись от дома Акаши, пошла следом за Сано, быстро догоняя его.
— И все-таки, как тебе могла прийти мысль позвать меня в свою банду? Я с самого детства тебе твержу…
— Что тебе это «неинтересно». А потом ты улетаешь в Бразилию и берешь в руки пистолет, — он улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего радостного. — Скажи… что ты думаешь по поводу Харучиё? Я имею в виду этот парень…
— Да-да, я догадалась — редко у кого такие шрамы увидишь, — я торопливо перебила его. — Мне начинает становится понятнее, к чему ты клонишь, и я начинаю жалеть о том, что вообще рассказала тебе, чем занималась в Рио. Этому мальчику можно посочувствовать, но…
И тут я замолчала. Внезапная догадка пронзила меня молнией. Он хочет повесить на меня пятый отряд, за которым изначально был закреплен Мучё? Да не может такого быть…
Майки продолжил:
— Ты уже знаешь, что нужно делать, не так ли? Мне нужна твоя помощь, хотя бы на время.
Ему не требовалось разжевывать, было и так понятно, о чем он говорил. У меня был опыт с наркотиками, оружием и бандами, к тому же он видел во мне проницательного человека, который на раз-два вычислил Кисаки. Но ведь я была вместе с Баджи, да и без смутного знания будущего вряд ли бы догадалась.
Легкие наполнил воздух, и я устало выдохнула, смотря на яркое, но еще недостаточно, чтобы слезились глаза, солнце. В общем и целом, после того, как Тетта был фактически схвачен за хвост, будущее изменилось кардинально и бесповоротно, так что мне не помешало бы находиться неподалеку и послеживать за происходящим.
— Я возьму твоего песика под свою опеку, но не буду с ним такой же мягкой, как ты.
— Я и не был… А почему «песика»? — с недоумевающей улыбкой спросил Майки.
Смешок вырвался сквозь мою задумчивость — в голове крутились планы о будущем, но его вопрос заставил мысли переключиться и начать сосредоточенно подбирать слова.
— С первой встречи ведет себя, как зверек. Сначала не подпускал к себе, а как появился ты, то превратился в само послушание. Этот Харучиё… глаза у него хищные. Но при тебе как будто на задние лапы становится.
— Ну, я же глава, — важно подметил он, однако глаза спрятал, словно тот блеск, что там промелькнул, я не должна была заметить.
— Дело тут явно не в этом… Наверняка то, что ты с ним сделал, что-то в нем надломило. — Мне пришлось постараться, чтобы это не звучало как упрек. — Вот он сейчас и мечется, от наркоты до роли преданного подчиненного. Ну, ты не думай об этом много, я постараюсь ему помочь, но ничего не обещаю, и если вдруг сделаю хуже…
Майки помотал головой.
— Во мне чего-то не хватает, так что как бы мне не хотелось… Ты явно… можешь помочь ему больше, чем я. — Он вдруг повернулся и, остановившись, обвил меня за талию, прижимая к себе. — Только не забудь, что ты принадлежишь мне.
Его томный полушепот пощекотал мое ухо, и шея покрылась мурашками. «Ой-ей», — я не могла не подумать о том, что чем старше мы становимся, тем больше его прикосновения вызывают ощущений. Жар прилил к щекам, но я справилась с мимолетным смущением и улыбнулась, ущипнув его за правую ягодицу.
— Нет, это ты — мне.
Он ойкнул и отпустил меня. Сложив руки на груди, Майки важно пошагал вперед, но, не сделав и трех шагов, вдруг не сдержался и рассмеялся. Его счастливый смех, пусть недолгий, но гулко разнесся в тишине улицы и, кажется, запомнился мне на всю жизнь.
В ответ ему последовала усмешка, но улыбка быстро сползла с моего лица, стоило вспомнить о проблеме с наркоторговцами. Еще раз с упоением вдохнув аромат худи, я на ходу стала размышлять вслух:
— Если в Мегуро появились настолько наглые барыги, то их, скорее всего, кроет кто-то из Шибуи, и нам в это дело лезть не следует. — Парень сосредоточился в слух. — Однако есть некоторые способы насолить им исподтишка. Для начала…