Затми меня, если сможешь

Пару-тройку месяцев назад прежняя я, еще не прошедшая санацию, сейчас замерла бы по среди фургона, не имея сил сдвинуться с места. Но прямо сейчас, осознавая всю опасность происходящего, я стойко сглатываю страх, плавно подступающий к горлу, и подхожу к Британи, помогая ей встать на ноги. Кевин проделывает то же самое с ее сестрой, и мы быстрым шагом выходим за пределы фургона корпорации зла. Близняшки находятся в полной дезориентации, поэтому мы с Кевином продолжаем вести их за руки, догоняя парней. Джеймс что-то кричит нам, оборачиваясь практически каждые три секунды. Его лицо отображает злость и нетерпение, а руки продолжают нервно жестикулировать, заводя нас в очередное здание бывшего магазина с полуразбитыми витринами. Оторванная вывеска на входе с полуразвалившимися буквами, сообщает нам, что мы входим в магазин семейной одежды. В воздухе вновь раздается парочка глухих выстрелов с глушителем, и краем глаза я улавливаю, как Сэм впереди застреливает двух муз, возникающих на нашем пути. — Финч, помогай! — выкрикивает Джеймс, громко выбрасывая на пол штыковой нож с серебристым лезвием. Мигом бросаюсь вперед, оставляя Британи, и беру прохладную рукоятку ножа. На пути к Сэму, я втыкаю лезвие в глаз одной из муз, которая внезапно выскакивает из-за кассового прилавка, а затем направляюсь на защиту впередистоящего парня. На этот раз его движения лишены маневренности и резкости. Он отбивается от мертвецов ногами, по возможности стреляя им в голову. Я помогаю ему разделаться с одной из угрожающих ему муз, мельком оглядываясь в его сторону. Когда взгляд падает на его окровавленное левое плечо — я с ужасом пячусь назад, всем телом упираясь об изголодавшегося мертвеца, который уже вознамерился напасть на Сэма. Минута, и раздражающее шипение в опасной близости от меня прекращается. Краем уха улавливаю, как Джеймс расправляется с последней музой в виде бывшего работника магазина, и вокруг наступает долгожданная звенящая тишина. — Черт! — раздраженно восклицает рыжеволосый. — Когда это уже закончится?! Местные не дадут нам жизни в этих белых комбинезонах и халатах. Глупо было полагать, что мы спокойно уедем в Тонли в грузовике с гребаным треугольником на весь кузов! Он с раздражением пинает ближайший труп музы и нервно взъерошивает волосы, а затем принимается увлеченно копаться в остатках вещей на витрине. Кевин тут же следует его примеру, наспех стискивая с себя привычный халат корпорации. А близняшки продолжают растерянно переминаться с ноги на ногу возле входа в помещение, испуганно разглядывая изуродованные трупы муз и окружающую атмосферу в целом. — Эй, если вы так и будете стоять возле входа и ничего не предпринимать, то вас запросто могут застрелить с соседних крыш самые агрессивные выжившие, — предупреждает Джеймс, хватая девушек за запястья и насильно утягивая за собой в самую глубь магазина. — Это они открыли по нам огонь. Они растерянно снимают с себя белые халаты с кричащим серебристым треугольником на груди, небрежно бросая их на пол, и остаются в простых белых однотонных блузах с классическими черными брюками. — Как вас хоть звать-то? — раздается небрежный вопрос со стороны рыжеволосого. Он продолжает увлеченно копошиться в горе вещей, пытаясь подобрать что-то более подходящее для неприметного выживания. — Кевин, — тут же отзывается парень бесцветным голосом, расстегивая белую рубашку. — Меня Британи, а сестру… Сэм с обессиленным выдохом падает на пол, спиной облокачиваясь об ближайшую витрину. Я пропускаю мимо ушей пустые разговоры ребят, тут же бросаясь на помощь к парню. Его лицо застывает в гримасе боли, пока он полулежа располагается на полу, и у меня сдавливает грудную клетку от его удручающего вида. — Сэмми, я… — Ничего не говори, — вяло хрипит он, прижимая правую руку к кровоточащей ране в плече. — Мне чертовски больно двигаться и… дышать. Он облокачивается затылком на прозрачную витрину с бижутерией, стекла которой каким-то чудом все еще остаются нетронутыми. Я улавливаю его тяжелое дыхание, становится заметно, как он мысленно готовится, прежде чем сделать очередной вдох и выдох. — Я сейчас… Мигом бросаюсь к первой попавшейся куче вещей, судя по всему, разбросанной остальными выжившими. У меня уходит несколько минут на то, чтобы в непонятном месиве из детских маек, мужских футболок и женских штанов отыскать нечто такое, что может послужить жгутом. В конце концов, за неимением ничего другого, я наспех вытаскиваю несколько пар разноцветных детских колготок и направляюсь к парню. Его темно-зеленая футболка превратилась в сплошное кровавое месиво в области грудной клетки. Я аккуратно беру его руку, чтобы наложить жгут в виде небольшой детской майки и длинных колготок. Он мужественно терпит боль, с силой стискивая зубы, пока я орудую с его раной. От собственного бессилья и удручающего вида Сэма мне хочется взвыть громким и протяжным воем. Мне хочется перенять всю его боль на себя. Мне хочется вернуться в прошлое и не позволить ему сесть за руль. Мне хочется чертовки много чего еще, но я продолжаю находиться в этом гребаном магазине с разбитыми витринами, скрываясь за массивными прилавками, и смотреть, как он страдает. Как страдает человек, который не заслуживает всего того, что с ним происходит. — Чего разревелась? — вдруг доносится его усталый голос с легкими нотками ободрения, когда я завершаю процедуру наложения жгута из подручных средств. Он измученно улыбается, пока два знакомых изумруда рассматривают мое лицо. — Никто еще не умер. Моя пуля — это цена жизни всех этих ребят… и тебя в том числе. Его голос медленный, хриплый и безутешный, лишенный абсолютно всех жизнерадостных интонаций и надежд на спасение в целом. Я подавляю вялую улыбку, наспех стирая молчаливые слезы с влажных щек. — Мы доедем до Тонли и доктор Мартин… — Эй… — Сэм перебивает мой дрожащий голос. — Я чертовски рад… что ты надрала зад этим зазнайкам из корпорации и вернула себя, — снова пауза и эта измученная улыбка только для того, чтобы ободрить меня. — Знаешь… я действительно переживал за тебя… как и Рон. Хоть мы это и не показывали. Ты прости, что унижали тебя тогда, еще в библиотеке. Нам всем казалось, что на тебе мы вымещаем всю накопившуюся злобу на корпорацию зла и что со временем нам станет легче… но легче не стало. Мы дерьмово себя вели, как избалованные подростки. Устраивали какой-то беспочвенный буллинг… Но Рон… он верил и знал, что ты вернешься, а я, честно говоря, уже не питал никаких надежд. — Не надо… — всего лишь выпаливаю я, хлюпая носом. Мотаю головой, пытаясь стряхнуть нахлынувшие воспоминания, и нервно провожу руками по лицу. Боже, что же делать?! Как… как остановить кровь и удалить пулю? Почему в чертовой корпорации зла не учат оказывать первую помощь при ранениях? Почему я не училась этому еще задолго до конца света? Почему зомби активизировались лишь тогда, когда я только-только поступила в имперский колледж на медицинский факультет?! — Когда мы уже жили в Тонли еще до твоего исчезновения… мне казалось, что время от времени я улавливал в тебе черты прежней Евы. Той, с которой всегда было о чем поговорить… которая поддерживала все мои безумные идеи, а не закатывала глаза как Ханна, — Сэм пытается подавить глухой смешок, но на выдохе получается лишь короткий кашель. — Одному я благодарен этому гребаному апокалипсису… — Нет, нет… — шепчу я, улавливая как наложенный жгут постепенно заполняется новой порцией темной крови. — Не говори этого! Не смей прощаться… ты живой! Мы уедем в Тонли и… — … что я встретил тебя и Вики, — уперто продолжает Сэм, напрочь игнорируя мои слова. — Я обрел ту младшую сестренку, которой мне всегда не хватало. Ту сестру, которую хочется защищать, спасать и оберегать… И я спасал тебя. А сейчас понял, что ты и сама в состоянии постоять за себя. — Сэмми, заткнись! — сердито восклицаю я, обессиленно падая на ледяной пол. — Слышишь?! Ты спасал меня, значит настал и мой черед… — Ева… открой глаза, — вяло произносит он, впервые за долгое время обратившись ко мне по имени. — Как вы потащите меня до поселка? Вряд ли вы найдете машину на ходу до темноты… Тем более среди вас лишь ты и Джей сможете оказать сопротивление, и безопасность этих ребят ляжет на ваши плечи. А я… лягу лишь мертвым грузом и потащу вас к верной смерти. — Что ты… что ты такое несешь? Какой смерти?! — удивляюсь я, крепко сжимая его ладонь. — Я не хочу ничего слышать о… Сэм в ответ мягко накрывает мою ладонь. — Пожалуйста, оценивай ситуацию трезво, — твердо произносит он, заглядывая мне в глаза. — Не позволяй эмоциям затуманивать разум и подвергать опасности не только себя, но и остальных. Это главное правило выживания, Ева… и мы с Роном всегда его придерживались. Я выхватываю ладонь и сердито запускаю ее в волосы, затем провожу по лицу, вытирая вырывающиеся слезы. Несколько минут я молчу, громко выдыхая воздух из легких, краем уха улавливая обрывки пустых разговоров ребят. — Рон… он… — я запинаюсь, пытаясь рассказать ему правду. Сэм заслуживает знать правду, ведь так? — Аарон Морган? — парень расплывается в утешающей улыбке, глядя на то, как я с трудом пытаюсь выдавить из себя хоть слово. — Я знаю, детка… — Но как?.. — Он все рассказал мне сразу после твоего похищения, — сообщает парень. — Он предположил, что тебя могла похитить корпорация, и именно в тот момент мы и разработали план твоего спасения… вот только осуществить его смогли спустя лишь месяц. Не плачь, эй! Тебе не идет быть размазней. Но как он мог не знать о моем похищении, если находился в сговоре с корпорацией? Либо он что-то недоговорил Сэму, либо здесь что-то не чисто… — Но как тогда ты не… не сдал его рейдерам? — Я давно начал подозревать, что он не из простых смертных… слишком много знает о выживании, слишком подкован в медицине, слишком хорошо знает Лондон, будто в прошлой жизни изучал каждый закоулок, — признается он, опуская взгляд в пол. — Но за тот период, что мы знакомы, мы оба успели привязаться друг к другу, как старые друзья и… черт, да я просто поверил ему на слово! Какие у меня еще были варианты?! У нас была одна цель — спасти твою задницу. Вот и все. — Я не… — делаю глубокий вдох, переходя на шепот. — Как бы я не любила его… я не доверяю ему, Сэм… Он предал меня, выдавая себя за обычного препода, а я как чокнутая наивная дурочка повелась на его развод. Каждое его слово, каждый шаг был спланирован корпорацией. А сейчас он находится в теплой и уютной кроватке, пока ты истекаешь кровью в этом гребаном магазине! — Эй, — он нервно улыбается, пытаясь перетерпеть боль, и накрывает мою ладонь прохладной рукой. После прикосновения я всем телом ощущаю, как жизнь постепенно покидает его, а полностью пропитанный кровью жгут лишь подтверждает мои худшие опасения, — не стоит верить всему, что тебе говорят. Особенно в корпорации. Чем больше нас кормят ложью, тем сложнее отыскать правду, понимаешь? Думаю, время все расставит на свои места. Тебе не стоит беспокоиться об этом. — Боже, Сэмми, мне так жаль… Я роняю лицо в ладони и пытаюсь подавить очередной нервный всхлип, борясь с надвигающейся истерикой. — Черта с два! Ты называешь меня так даже когда я лежу в луже собственной крови, — с каждой минутой ему все труднее шутить, боль от раны становится все невыносимее. — Имей же совесть, Финч… Я подавляю глухой смешок, замечая, что руки запачканы его засохшей кровью. Несколько минут мы проводим в полном молчании. Я продолжаю нервно хлюпать носом и вытирать лицо от слез, размазывая его кровь по коже. А он тяжело выдыхает каждый раз, когда пытается шевелить свободной рукой или когда Джеймс в очередной раз пускает неуместные пошлые шуточки. — Хочу попросить тебя… — я вдруг распознаю его тихий голос среди голосов других ребят. Он с сожалением смотрит мне в глаза, и я в очередной раз готова разрыдаться от той боли, которая застряла в изумрудах напротив. — Передай Вики, чтобы она простила меня за все… За все глупые шуточки, за неуместное богохульство… Ведь, в конце концов, если тот свет действительно существует, то мы… мы непременно с ней встретимся. Это лишь вопрос времени. — Господи… — всего лишь выдавливаю я, не в силах ответить что-то более разумное. Одной рукой я прикрываю лицо, задерживая дыхание. — Нет… — Хоть мы и знакомы около трех месяцев, но за это время с ней я успел прожить маленькую жизнь, — искренне признается Сэм, тяжело сглатывая слюну. — Мы понимали, что у нас на счету каждый день и проживали его как последний. И… не буду врать и преувеличивать… да, я не успел прочувствовать ту самую настоящую любовь, но я влюбился в эту девчонку беспамятства и абсолютно искренне, не преследуя каких-то задних мыслей. Я благодарен ей за проведенное время… И, честно сказать, рад, что не истекаю кровью у нее на глазах. Она бы этого просто не вывезла… Черт, подыхаю от гребаной пули посреди гребаного зомбиапокалипсиса… Я выбрал весьма оригинальную смерть, — парень пытается усмехнуться, но вместо этого его легкие вновь разрождаются приступом болезненного кашля. — А еще я чертовски рад тому, что мы спасли твою задницу и прямо сейчас… В последние минуты ты здесь, со мной, а не на плановом эксперименте в корпорации… — он прекращает говорить, чтобы сделать очередной болезненный вздох. — Эй, слышишь? Передай ей все, без прикрас. Она заслуживает знать, что я думал о ней в этот момент… Ты моя последняя надежда, Финч… А Аарону передай, чтобы он не смел бросать тебя даже в самые тяжелые моменты, ты этого не заслуживаешь, — снова пауза, за ней следует тяжелый хриплый кашель. — Моя история подходит к концу… а ты не смей, слышишь? Не смей забивать на свою. Возможно, ты окажешься единственным спасением этого гребаного мира. И я… я просто рад, что оказался частью твоей чокнутой, но удивительной истории…