Шелест кимоно

Несколько дней назад Кадзу и Масамунэ ушли по делам, не вдаваясь в подробности. Мэй не противилась, довольствуясь обществом ёкай, которая находилась наедине с ней в среднем по размеру жилище, делила пространство, питьё и пищу. Они сблизились. Вполне могли зваться неплохими подругами. Болтали на лёгкие темы, приятно проводили вместе время. Сино-Одори интересовалась различными вещами из мира людей, спрашивала гейшу о чем-либо, иногда даже о неподобающем, а последней оставалось лишь смириться с бесстыдством ёкая. Впрочем, привыкнуть к подобному поведению было не так уж и сложно. Пока в одно утро кицунэ не поняла, что находится в домишке одна. Ей пришлось пройтись по тесным комнаткам, обыскать двор и вернуться за стол, нервно сложив ладони на коленях. Понять — и в самом деле никого. Возможно, ёкай ушла на рынок за пищей? Решила прогуляться? В похожих случаях оставляют записи на бумагах, которые предупреждают об уходе,  но существовала одна проблема — Сино-Одори не обучена письму. Лисица подавила желание вновь осмотреться, решила заняться уборкой. Таким образом прошли часы: солнце окончательно поднялось на небо, лучи пробивались сквозь щели. Дверь отворилась с характерным звуком, заставляя девушку оглянуться и впуская поток свежего воздуха. — Лисичка, — поприветствовал женский голос, пока его обладательница подозрительно зарылась в одеяниях, словно вытаскивая оттуда нечто. Гейша оставила тряпку лежать на полке, радостно приблизилась к подруге и ответила: — Здравствуй, — озадаченно опустила взор на рукав одежд ёкая, который странно шевелился. Сино-Одори в тот миг чертыхалась, копошилась в тканях и причитала в своей привычной манере, нисколько не стыдясь собственного поведения. Однако не одна она издавала звуки — нечто также принялось... громко кудахтать и шелестеть. На пол упало небольшое белоснежное перо. — Курица? — Перестанешь или нет?! — она проигнорировала вопрос, продолжая осыпать птицу ругательствами. — Ты уже обречена на смерть, нет смысла сопротивляться! А затем замолкла, выудив светлую курицу из кимоно, облегчённо вздохнула и стёрла несуществующие капли пота со лба тыльной стороной ладони. И в тот же момент пожалела, ведь существо намеревалось сбежать. Обхватила его крепче. — Ты, вероятно, уже завтракала? Твой обед, — ёкай торжественно вручила несчастное животное подруге и довольно сощурилась. — Могу помочь с приготовлением, если не хочешь сырую. Мэй застыла, принимая подарок. Она немного брезгливо прижала к себе тёплую ношу, пыталась сформулировать предложение подобающим образом. В голове зародилась догадка — Мне непривычно питаться как лиса. — Знаю, но это может пригодиться. — Когда? — В тяжелую минуту. Мир людей небезопасен, родное тело — твоя защита. Нужно уметь жить лисичкой, — она хитро и самодовольно прикрыла глаза, словно ожидая похвалы. А девушка не находила слов. Через неопределённое время она нашла в себе силы попросить: — Отпусти её, — гейша уже предвидела монологи о полезности истинного обличия, с чем, конечно, была согласна, но процесс принятия был только запущен, поэтому решила сменить позицию. — Убей. Я не смогу. Та кивнула, взяла птицу обратно на руки, отошла в сторону. Стянула гребень с волос, засветилась искрами, но всего облика не изменила — стоя спиной к смотрящему она казалась прежней. Кицунэ вернулась к протиранию пыли, усердно делая вид, что картина не заставляет пугаться. Сжалась. Послышался звук, похожий на прорезание плоти чем-нибудь острым. Лисица оставалась невозмутимой снаружи и взволнованной внутри, сжимала тряпицу в руках. Подруга удовлетворённо хмыкнула. *** Синоби, ронин и два ёкая молчаливо рассматривали кушанья на сегодняшний день. Кадзу поинтересовался: — Как с деньгами? — Ещё остались, — спешно отозвалась Мэй. — Хватило на всё? — он небрежно махнул рукой в сторону блюд, никак не изменился, когда увидел кивок. Гейше не хотелось вдаваться в подробности, потому она произнесла, надеясь на окончание разговора: — Нашли место, где продукты дешевле. Сино-Одори рассмеялась.