Шелест кимоно

Не всегда компании из четверых — Мэй, Кадзу, Масамунэ и Сино-Одори — везло на места жительства, где имеются все необходимые удобства. То крыша протекала, то купальня была недостаточно просторной, сейчас же беда заключалась в тонких стенах, пропускающих сырость идущего дождя и прохладный воздух. Атмосфера могла бы назваться успокаивающей, умиротворённой, подходящей для поздних раздумий о бытии, ностальгической, позволяющей пить тёплый и ароматный чай за столиком, вести беседы с родными, близкими и просто теми, с кем есть о чем говорить. Признаться, далеко не все люди подходят для этого. Однако запах свежести был настолько силён, что насладится им становилось невозможным. Гейша развернулась на футоне, стараясь укутаться в ткани как можно усерднее. Видать, этим движением привлекла внимание той, которая разделяла постель с ней в эту непростую ночь. — Лисичка? Кицунэ подумала, что ей в данную минуту совсем не хочется отвечать, однако всё же поняла, что отмалчиваться бесполезно. Дать ответ заставят в любом из исходов событий. — Да? Ты не спишь? Послышался шорох за спиной, смялись обыкновенные простыни. Сино-Одори, вероятно, старалась принять наиболее удобную позу, но тщетно. Мэй усмехнулась своим же мыслям, услышала тихий шёпот: — Нет, — на миг ёкай замолчала, создавая тишину, которую можно назвать задумчивой. Если честно, подобная сцена немного театральна. — Ты не замёрзла? — Слегка, — ответила та, удерживая усталый вздох. День был долгий, хотелось погрузиться в мир снов до рассвета и не думать о том, как же не покрыться коркой льда к тому времени. Развести огонь в очаге? Но спать в общей комнате не будет удобно, к тому же... это не назвать приличным. А девушка всё ещё старалась соблюдать приличия. Привычки остались, срослись с кожей гейши, заставляют подчиняться, хотя хозяйка тела не сказать, что против. Она попросту привыкла к наставлениям своей госпожи, до сих пор верит в то, что та наблюдает за ней и имеет хотя бы малейший повод гордиться. Порой человеческое сознание пугает. Сино-Одори ни слова не сказала о своём самочувствии, зато дала ответ: — Возьми мою часть покрывала. Мэй с огромным трудом не вздохнула вновь, лишь нахмурила брови, однако в темноте, повернувшись спиной к собеседнице этого не заметить. К огромнейшему счастью. — Я откажусь. Та не унималась, потому пару-тройку раз повторила собственную просьбу с уже более недовольным тоном. Лисица ощутила странную лёгкость и замутнённость происходящего, понимая, что в последнее время с ней подобное случается слишком часто. И у неё есть некоторые предположения, остающиеся в глубинах сознания, отчаянно ждущие осмысления. Мэй прижала свою ладонь к груди и улыбнулась, чувствуя, что не способна контролировать нотки голоса. Нежность сочилась из краёв, не думала останавливаться и заставляла девушку ощущать трепет. Она произнесла: — Сино, тебе ведь тоже нужно согреться. Слегка озлобленная ёкай остановила поток слов, дёрнулась и от неожиданности раскрыла рот. — Ты... Кицунэ повернулась обратно, приподняла одеяло таким образом, что смогла полностью накинуть его на подругу. Сделала это, приподнявшись и опёршись руками о футон, нагнувшись к ней поближе и едва не прижавшись к уху. Она сама не ведала, что делает, однако по какой-то причине даже не думала прекращать. Гейша притиснулась к шокированной Сино-Одори, опалила ухо той дыханием и прошептала вкрадчиво: — Укройся всем, а я обращусь в лису, если будет угодно. Словно в подтверждение чужих слов комната озарилась ярким сиянием, заставила зажмуриться обеих, дабы после этого перед глазами не плясали назойливые точки. Девушка почувствовала себя непривычно маленькой, но постаралась не обращать внимания на такие ощущения. Принимать собственное истинное обличие с каждым разом становилось легче. Вместо отвлекающих мыслей и подчинения им Мэй доверчиво прижалась к груди ёкая, подождала, пока та не укроет их двоих и едва слышно заскулила чересчур довольно. Сино-Одори обозначила данный звук иначе, поэтому неуверенно откликнулась: — И тебе сладких снов, лисичка.