Антитеза

И безумие в сердце их, в жизни их. Библия.

- Неразумен ты, сэр Ланселот... Наш король обычно немногословен и сдержан. Когда он, гордо выпрямившись, сидит на золотом троне меж лучших своих рыцарей, ни единого всплеска чувств не видно на его юном лице. Строгостью веет от ясных черт, мудростью полнятся лазурные глаза. Наш король молод, но велик, ибо многое подвластно ему, о многом прочёл он в своих тяжких книгах, а ещё больше - видел. Королю двадцать лет, но лишь великому Господу известно, сколько он испытал; ни один из его верных друзей и слуг не знает, о чём он мыслит за высокими дверьми своей опочивальни. Молчалив король, роняет свои веские слова лишь раз в три переворота часов. - ...ибо гордыня обуяла тебя. Тиха моя любимая, тиха и прекрасна она, как лесная нифма. Златые кудри её вьются по плечам, когда первые утренние лучи озаряют её покои. Изящен и гибок её стан, обёрнутый тяжёлыми серебряными тканями, и низко склонена голова, украшенная тонким венцом. Не могу не думать о ней, не могу не страдать, зная, что до ночи не увижу её - да и тогда придётся скрываться меж деревьев, растущих перед её окном. Строга до святости моя любимая, не желает видеть мужчину в своих покоях, даже говорить со мною не позволяет себе. Не могу разгадать, что же у неё на душе, только мучаюсь и жду благословенной темноты. - ...ибо безумием одержим ты. Никогда не было такого, чтобы злился наш король. Мудр он и справедлив, и беды отвращает от своих подданных, и тяжбы решает по чести. Лишь стыдят его слова, стыдят до жаркого румянца, какого не бывало ни на чьих щеках никогда ещё в этом мире - знает наш юный король, в какую часть сердца разить своим мечом правосудия. Так говорит он мне, и я слушаю. Так корит он меня за выказанное, и стыдно мне, ибо я раб, а он господин. И прав наш король. - ...ибо похоть затмила твой разум. Целомудренная девушка моя любимая, и смирён я, и радость осеняет меня от одного лишь прикосновения к её белоснежной ладони. Сковывает ангел её мои чёрные думы, и не могу мыслить о чём-либо, кроме преданности ей, рад прислуживать и поддерживать, опорою быть. Я, храбрый рыцарь Озёрный, оставил легендарный водоём, давший мне силу, для поклонения моей бесценной возлюбленной. Всё бы отдал, лишь бы принести ей однажды поутру букет белых цветов, растущих на страшных болотах, и доказать свою верность. - Неразумен ты, сэр Ланселот! - восклицает наш король, доселе молчавший. - Неразумен, ибо гордыня, безумие и похоть объяли тебя! - Неразумен ты, сэр Ланселот, - вторит ему моя любимая, - выйди вон из сего крепкого замка, не желаю тебя видеть, безумен, безумен! - Неразумен сэр Ланселот, - поднимаясь, повторяет король. - Исчезни с глаз моих и не касайся больше меча своего. Вне закона объявляю тебя. - Неразумен, - шепчет моя любимая своей наперснице, - боюсь, как бы не убил он меня за отказ. Кружатся, переплетаются два голоса в моей голове, и не могу понять, какой же из них принадлежит сюзерену, а какой - моей даме. Не могу различить в синих глазах, какое чувство несёт в себе обладающий ими, чьи же они. Не в состоянии определить на вес и материал, чьё платье я сжимаю в изрешечённом шрамами кулаке, на чей подол лью слёзы, умоляя не прогонять меня. Не могу понять, чьё горло, обрамлённое златыми кудрями, хочу взрезать в порыве - ярости или страсти?.. Прогоняет меня любимая, прогоняет меня король. Вон из замка вышвыривает меня Артурия Пендрагон, скрывшая девичье тело под мужским доспехом.