***
«Жили-были в некотором царстве, в некотором государстве», — именно так начиняется большинство сказок, озаглавленные большой красной буквой в начале. И почти все заканчиваются «жили они долго и счастливо». Но в жизни всё не так, не правда ли? Ты не живешь в большом золотом дворце, где за тобой ухаживает толпа слуг, подтирая сопли из носа. И мало кто остаётся со своей второй половинкой до самой кончины, после чего на кладбище их кладут вместе. А на небесах они держатся за руки, наблюдая за своими детьми. Если, конечно, такие места, как рай с адом, существуют. Дети верят в сказки. Девочки верят, что когда-нибудь от надоедливой домашки их спасёт принц на белом коне, забрав с собой во дворец. Но мечты разбиваются о скалы, когда дамам впервые разбивают сердце. Какой-нибудь мальчик из параллели, что даже не научился толком читать, но уже гуляет с другой девочкой за ручку. Так же и разбиваются мечты о больших деньгах и популярности, если, конечно, не повезёт. Иначе всю жизнь будешь работать на нелюбимой работе, а дома жена начнёт пилить мозг из-за того, что ты недостаточно зарабатываешь. А ведь в детстве ты мечтал стать популярным актёром, или, например, писателем, но ограничился написанием фанфиков, так и не выпустив свою книгу в тираж, хотя если бы выпустил, стал популярным, талант то имеется. Так и думала Кэролайн. «У меня всё будет хорошо», — твердила она сама себе. Но хорошо у неё не было, лишь плохо. И, может, вселенная решила хоть немного помочь ей, устав отправлять несчастья? Может, подстроила выселение девушки из квартиры, после чего столкнула их с Дамиано? Возможно, но, к сожалению, никто никогда не узнаёт, были это происки вселенной или обычное совпадение.***
— Привет, Дами и Кэри! — Виктория резко встаёт с дивана, увидев друзей на горизонте. Она подходит к ним, заключая в крепкие объятия с улыбкой до ушей, — Я уже успела соскучиться! Виктория была в своём репертуаре: красивый леопардовый топ с кружевами по краю и чёрные штаны-бананы. Серо-голубые глаза, обильно подведённые чёрным карандашом, и выделяющиеся скулы. Она замечает грустный взгляд Кэролайн на то, что назвала её «Кэри». Большие зелёные глаза устремляются в серо-голубые будто в мольбе. — Что-то не так? — Вик с непониманием смотрит на девушку, беря её руку в свою, — Я сказала что-то не то? — Да нет, просто... — Кэролайн сжимает её руку, будто теряясь в мыслях, — Так называли меня только покойные родители. Дамиано знал: у девушек есть общая трагедия — уход из жизни члена семьи. И если в случае Виктории это была мама, умершая из-за рака, у Кэролайн не было сразу двух родителей. Но он понимал, как и девушка, что Виктория не знала об этом. И винить её было нельзя. — Ох, дорогая, прости. Я не знала, — Виктория с сочувствием смотрит на блондинку, после чего заключает в объятия, — Мне очень жаль. — Нет! Всё хорошо. Просто я не привыкла слышать это сокращение имени из чужих уст. Ты можешь так меня называть, — Кэролайн отстраняется, кладя руки на плечи блондинисто-рыжей участницы группы. Дамиано чувствовал себя третьим лишним. Он не знал, надо ли что-то говорить или обнять их обоих, поэтому просто стоял рядом. Но как только все успокоились, Виктория повела их в студию, где следующие два часа они репетировали новую песню.***
— Мне кажется, что эта песня произведёт фурор! — уставший Итан плюхается на диван, разваливаясь по нему так, словно собрался спать. Но быстро поднимает голову, когда собирается что-то сказать, — Предлагаю пойти перекусить. Я знаю хорошее кафе неподалеку. Ребята с радостью согласились. И только Кэролайн было не по себе. Она давно заметила, что набрала пару лишних кило, но те казались ей аж десятью. Она дала себе слово: снова ничего не есть, пока её вес не спустится на привычную отметку «45». Хотя при её росте в сто шестьдесят семь сантиметров тот был критически низким, и даже врач, узнав о её весе, сказал, что девушке нужно набрать десять кило. Но она всё твердила себе, что этот вес большой. Что она недостаточно старается, хотя почти каждый раз чуть ли не падает в обморок, когда встаёт с кровати. Она понимает, что её желудок почти не воспринимает еду, но этого было недостаточно. Но пути назад не было. Кэролайн уже сидела за столом, окружённая парнями и Викторией, что с интересом изучали меню. Она смотрит на них, как они обсуждали, что лучше заказать и не думали о том, что там есть калории. Они просто наслаждались едой. Кэра себе такого позволить не могла. — Все выбрали, что будут заказывать? — Томас закрывает меню, смотря как все кивают в знак согласия. Кэролайн делает неуверенное движение головой, показывая, что она тоже определилась с выбором. И только Дамиано видел, как её движения полны нерешимости и страха. Он давно подметил, что Кэролайн ведёт себя странно, когда перед ней стоит тарелка с едой. Но он не знал, что ему нужно делать. Давид никогда не встречал людей с пищевым расстройством, лишь слышал, что такое существует. Знал не более, чем то, что есть разные разновидности. Но даже названий тот не помнил. — Всё хорошо? — он наклоняется к Кэролайн, что как раз сидела рядом. Она поднимает на него голову, и он видит глаза полные страха. Ярко-зелёные радужки потемнели, наполнившись слезами. Она быстро закивала, снова опуская голову. Но Давид понимал. У Кэролайн проблемы с едой. Но не знал, как помочь. И это чувство бессилия ломало его, подобно тонкую спичку, с которой играли дети. Он был расстроен, что даже не знает, что сказать, чтобы как-то поддержать. И это заставляло ненавидеть себя. Синдром спасателя. Давид уже давно хотел помочь ей. Когда видел странную реакцию на еду или порезы, как ночью, когда та вернулась из клуба. Но Дамиано был ей не более, чем друг. А друг ли? Считает ли она его таковым, если тот просто приютил её? И снова все мысли крутились вокруг этого бардака. Дамиано снова прожигало чувство вины, когда им принесли еду, а Кэролайн ковырялась в тарелке, изредка кладя себе в рот еду. — Нам нужно определиться, когда записывать песню, а после и клип, — Говорит Виктория, насаживая на вилку мясо и отправляя его в рот, — Это надо сделать до концерта в Париже. Осталось всего две недели. — Да, соглашусь, — Томас поворачивается к ней, — И мы обязаны взять Кэролайн туда, чтобы спеть эту песню. Это будет первый раз, когда мы споём её на сцене. Может, записать её через дня четыре? Кэрол, что скажешь? Но Кэролайн думала совсем о другом. Она думала как сделать так, чтобы еда не попала в её желудок и никто бы этого не заметил? Но она не знала, что один из присутствующих тщательно следит за ней. — Да, будет отлично, — она отвечает слишком резко, не так, как хотела, — Я отлучусь в дамскую комнату. В спину уходящей Кэролайн смотрит Дамиано. И он понимает, что та идёт не просто в туалет. И сейчас ему не хочется давать ей убивать себя. — Я тоже в туалет, — Дамиано резко встаёт, направляясь к туалету, где его сердце замирает от увиденного.