⚡️ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ ДЛЯ ПРИНЦА⚡️

Фэррон стояла, упершись в медицинскую капсулу руками. Под стеклянным куполом спал Ноктис. Таймер показывал, что прошло семь часов с того момента, как Лайтнинг помогла принцу улечься в это старьё. Лайтнинг прежде было так неловко признавать привлекательность Ноктиса. С первой встречи она избегала слишком долго рассматривать его, будто её могли поймать за руку и обвинить в том, что он ей небезразличен. Теперь же она долго и внимательно изучала его лицо, словно про запас: ровные и правильные черты, красиво очерченные губы, на которых теперь не было привычной ухмылки, и неестественно бледная особенно на фоне его тёмных, почти чёрных волос кожа. По прозрачным трубкам капсулы бегала кровь. Аппарат трижды очистил её и прогнал через тело Кэлума. Это была запрограммированная кем-то заранее функция, похоже, Ноктис не раз лечился в ней от подобных отравлений. Лайтнинг вспомнила Игниса за пультом наблюдения в доме, как Шиенция играючи проверял их сеть. Советник и здесь мог поработать. Фэррон отчего-то было стыдно, что она обвинила Шиенцию в предательстве Кэлума, хотя сама чувствовала себя врагом Ноктиса. Она — солдат Кокона. Учитывая это, стеклянный купол, отгораживающий Лайтнинг от Ноктиса, особенно радовал. Как ещё Кэлум может спокойно спать рядом с ней? Лайтнинг ещё раз окинула Ноктиса взглядом — серебряная цепочка обвивала его запястье. В кулаке, не отпуская, он держал перстень — тот самый артефакт Люциса, благодаря которому они сбежали на Пульс. Безмятежному сну Ноктиса Лайтнинг даже завидовала. Принц, оказавшись в капсуле, сразу провалился в это состояние умиротворения. Лайтнинг же до сих пор не могла избавиться от последствий инъекции и адреналинового подъема. Она ходила по базе и думала, думала, думала… Думала, когда нашла сменную одежду — все ту же военную форму Люциса. Думала, когда помылась и переоделась. Думала, пока безрезультатно искала оружие. Думала, когда в столовой наткнулась на ящики с сухими пайками, похоже, тоже армейскими. Думала, когда снова вышла в пещеру… Фэррон стояла у края обрыва и задыхалась от огромного количества свежего воздуха. Даль горизонта, низ ущелья — все покрывал зелёный океан джунглей. После Кокона все это казалось ей ненормальным и пугающим. Где знакомые ей рамки и пределы, выверенные и контролируемые людьми? Почему все здесь настолько дико? Но самым странным и страшным стало осознание того, что выбраться из этой пещеры невозможно — отвесная стена сверху и снизу. Единственный спуск, что она видела, был в скале напротив. И до неё не менее сотни метров над пропастью. Судя по сохранившимся деревянным столбам, ущелье когда-то соединял подвесной мост. Но сейчас от него не осталось и следа… И как только Кэлум смог притащить её сюда? Какое-то мерзкое чувство зависимости от Ноктиса начало прорастать в сознании Лайтнинг — она не сможет покинуть это место, пока Кэлум не проснётся и не объяснить ей, как… И вот Лайтнинг ела протеиновый батончик, не чувствуя его вкуса, рассматривала стеклянный купол и спящего принца. Любовалась его лицом и ненавидела Ноктиса за свою беспомощность. Собирала вопросы и искала самый важный, который должна была задать Кэлуму. Мучилась от бездействия и бессонницы. После неудач в Гранд-холле Лайтнинг чувствовала, что проиграла по всем фронтам. Она — отвратительный телохранитель, цель которого за вечер убили дважды! Рационально Фэррон уговаривала себя, что в переплетении всего этого змеиного клубка интриг вычислила самые опасные. Она не вступила в подстроенный бой, даже когда Сефирот предложил ей оружие. Лайтнинг нашла того, кто призвал эту тварь. Фэррон не дала псевдомедику вколоть что-то Ноктису и предсказала взрыв. Но все равно голова её полнилась чувством вины и ощущением собственной бесполезности. Все эти уговоры казались лишь самоутешением. Солнце в таком чужом мире давно уже село за горизонт, когда она решилась устроиться на одной из шести узких кроватей, что окружали медицинскую капсулу. Лайтнинг укрылась чёрным шерстяным одеялом и уснула. *** Оборванный шёпот в ночи, тени, водящие хоровод над ней. И чужие руки, из которых она рвалась, не имея возможности закричать. Резкий подъем и привычное движение руки под подушку… Ничего. Там не было ножа. Страх прижал Лайтнинг, сдавив сердце бешеным ритмом беспомощности. Вдавившись лицом в ткань наволочки, она зло зарычала, пытаясь, как животное, отогнать всех врагов от себя. Тяжёлый вздох, выдох и ещё один вздох… Лайтнинг медленно вспоминала, что давно уже не в академии и никто не может на неё напасть. Она оторвала лицо от мокрой подушки, щурясь и пытаясь разглядеть, что же её окружает. Лучи света из санблока очерчивали силуэт раскрытой и пустой медицинской капсулы. А рядом с кроватью стоял кто-то. Лайтнинг сглотнула пересохшим горлом. Она слишком медленно возвращалась в действительность. *** Суточная программа медицинской капсулы закончилась, и Кэлуму пришлось открыть глаза и встать. Спустя полчаса Ноктис несколько долгих минут наблюдал, как Фэррон на кровати мечется в полубреду. Когда её взгляд сфокусировался на нём, принц выдохнул. Ноктис вдруг понял: он чувствует вину, как будто этот кошмар его заслуга. В душе принц боялся, что та резня, которую он устроил в машине, очнувшись после яда, оставила в Фэррон ужас. Ноктис невольно коснулся щеки Лайтнинг. Та отшатнулась, словно так и не проснулась, и ударилась коленом о стену, у которой стояла кровать. Фэррон, шипя сквозь боль, вдруг почувствовала близость чужого тела. Ноктис лёг рядом поверх одеяла и обнял её со спины. Считав тяжелое дыхание девушки, Кэлум уткнулся лицом в её волосы и тихо спросил: — Что тебе приснилось? Лайтнинг только теперь окончательно вспомнила, где она и кто рядом. Дыхание немного выровнялось. Кэлум, не услышав ответа, прижал её к себе и наклонил голову, касаясь губами плеча. Рука поверх одеяла успокаивающе огладила силуэт Лайтнинг. Фэррон напряглась ещё сильнее и только теперь заговорила хриплым после сна голосом, пытаясь отстраниться: — Не надо… Принц замер, услышав в её голосе непривычную ноту отчаяния. Подняв голову, он спросил: — Ты искала свой нож? — Лайтнинг зажмурилась от этой правды, так просто и легко разгаданной принцем. Он видит её насквозь даже в таких мелочах, словно эмпат высшего уровня, будто Фэррон не стоит и пытаться его обмануть. Ноктис помнил видеозапись из особняка, на которой Лайтнинг, проснувшись от кошмара, вытащила нож из под подушки. — Нож, — согласилась она, понимая, что язык её еле слушается. — Что тебе приснилось, раз ты так испугалась? — с какой-то злостью спросил он. Лайтнинг снова непроизвольно сжалась, она избегала этого слова, не хотела признаваться в своем страхе, а Ноктис так просто обличил её слабость. Она попыталась объясниться: — В академии Кокона на первом курсе… Лайтнинг запнулась, понимая, что не сможет рассказать историю до конца. Слишком сложно, слишком больно для неё… Она ведь никогда и никому не рассказывала об этом, даже Заку или Клауду. А те молчали, будто без слов все знали. И почему теперь Лайтнинг должна открыться Ноктису? — Ночью в казарме, когда я спала, на меня попытались напасть несколько человек, — она все-таки закончила предложение, чтобы убедить саму себя — это больше не вызывает в ней страх, этот эпизод из прошлого больше ничего не значит… Слова Лайтнинг тут же заставили Ноктиса пожалеть о собственном неуместном тоне. Злился он вовсе не на Клэр. Он ведь давно подозревал, что в этой чертовой академии произошло то, что искалечило её. Сколько ей было на первом курсе… Тринадцать? — Они что-то сделали тебе? — глухо спросил Ноктис. — Не успели, — сквозь злую улыбку проговорила Лайтнинг. Голос её стал чище, будто спазм отпустил связки, а говорить стало легче. — В первый раз их кто-то спугнул. — В первый? — спросил Ноктис и непроизвольно сдавил девушку крепче. — Во второй у меня был под подушкой нож, — призналась Лайтнинг, пытаясь выпутаться из душных объятий принца. — В третий тоже. Так во мне проснулись способности интуита. И нападать на меня даже во сне стало опасно, — когда Лайтнинг наконец это сказала, неожиданно стало легче. Будто она действительно отпустила всё. А ещё она поняла, что ей не стыдно рассказывать эту историю Ноктису. Это монета, которой Лайтнинг запоздало заплатила ему за тайну об адском огне из детства. Теперь-то они были квиты — секрет за секрет. Лайтнинг сейчас с легкость приняла бы его омерзение. В душе Фэррон ненавидела себя за то, что тогда с ней происходило, как ненавидят увечья своего тела и надругательство над ним. Но Ноктис не отстранился, он даже не думал её отпускать. — Спи спокойно. Я рядом, — сказал Кэлум тихо. Он больше не целовал, но и не разжимал объятий. Лайтнинг долго лежала в темноте, привыкая к теплу чужого тела рядом. К дыханию, что шевелило её волосы. К тяжести его руки. К навязанной опеке. Мысли путались, но всё же сон утянул её. Она задремала, впервые доверяя и не противясь защите Ноктиса. *** Ноктис проснулся с тяжелой головой. Он испытал разочарование, не обнаружив рядом Лайтнинг. Ноктис смял оставшееся от девушки одеяло, как хотел бы с утра смять её саму. Кэлум, закрыв глаза и прислушиваясь к себе, думал, хорошо ли все происходящее сейчас или отвратительно? Ноктис ведь и не подозревал, что ситуация сложится так. Он с Лайтнинг далеко от Кокона. До ближайшего поселения на Пульсе не меньше трех дней пути по джунглям. Вдвоём на базе. Вокруг ни единой души, что могла бы им помешать. А ведь перед приёмом на Коконе Ноктис верил, что больше никогда не увидит Фэррон, избегал её. Кэлум должен был умереть там. В какой-то момент он даже был благодарен Рапсодусу, что тот увёл Лайтнинг. Казалось, на её глазах принц не решится разыграть сцену собственной смерти — даже фальшивой. Он готов был отпустить её, чтобы не делать больно себе. А теперь прошлых проблем просто не существовало. Клэр рядом. Ей некуда бежать от него. Ему незачем держать её на расстоянии от себя и не зачем сдерживаться. Но во всем этом было что-то неправильное и болезненное. Ноктис открыл глаза и поднялся чуть более решительно, чем стоило, и отправился мыться. Заметив по дороге брошенное на стуле темно-красное платье, он улыбнулся. Ещё одно доказательство присутствия Клэр рядом. Через пятнадцать минут он наконец нашёл саму Фэррон в столовой. Лайтнинг сидела спиной к двери на широкой скамье, придвинутой к столу. Девушка, кажется, завтракала. В руке виднелась вилка. Она не повернулась, даже услышав, как раздвинулись входные двери. Не хочет с ним говорить? Неужели ночью он перегнул палку, пытаясь её успокоить? И она в ответ на его совершенно невинные объятья будет щетиниться так, как будто он над ней надругался? Зубы свело от скрежета, но он выдавил из себя: — Доброе утро. Бодрый и неуместно громкий голос заставил Лайтнинг выпрямиться. Что творилось в её голове этим утром, когда она проснулась вся вспотевшая от жара Кэлума рядом? Порыв принца её поддержать что-то изменил, но Фэррон не до конца ещё понимала, что не так теперь. Это походило на прогулку по минному полю. Она больше не знала, где её предаст собственное сознание. Будет ли это желание его поцеловать или она позволит Кэлуму узнать очередную свою тайну? От одних этих мыслей сводило все нутро, поэтому было проще держаться от него подальше, чем подпускать на расстояние касания руки. — Уже почти день, — ответила девушка, но всё ещё не повернулась к Ноктису. Кэлуму пришлось обойти стол, чтобы увидеть лицо Лайтнинг и налить себе стакан воды. Регенерация требовала ресурсов. Улыбка медленно растянула губы Кэлума: на щеках Лайтнинг играло смущение пунцового цвета. Взгляда от тарелки она так и не подняла. Ноктис отчётливо осознал: Лайтнинг тоже чувствует, что от него ей больше некуда бежать. Фэррон же, словно желая переломать ему вновь обретенные крылья, спросила: — Когда мы вернёмся на Кокон? — она наконец подняла лицо от еды. Взгляд её голубых глаз всегда пронзал Ноктиса насквозь. Фэррон уже поняла, что этот вопрос — самый острый. Ноктис не спешил отвечать. Он выпил стакан воды до дна. Хотелось отложить правду на потом, думая о чем угодно, но только не о том, что он должен ответить Клэр. Ноктис скользнул взглядом по шее, плечам Лайтнинг. Задержался на чёрной майке и на нашивке армии Люциса на груди. Фэррон спала на кровати Гладиолуса — неприятно. А эта майка, судя по размеру, должна была принадлежать самому Ноктису или Промпто. Лучше бы она оказалась его. Кэлум мысленно усмехнулся — оказывается, он способен ревновать даже к одежде. Паршивая черта характера. — А чёрная форма тебе идёт, — сказал Ноктис отвлеченно. Фэррон под его пристальным взглядом вскинула голову — поймана, но не сломлена. Да, иронично, что пришлось надеть форму Люциса, но это лучше, чем носить платье Рапсодуса, так и кричащее о предательстве. Фэррон вспомнила, с каким трудом ей далось расстегнуть и сорвать с тела ту мокрую тряпку. — Форма солдат первого класса тоже чёрная, — мстительно напомнила она. Челюсть Ноктиса снова свело, и он, не раздумывая, налил себе второй стакан воды. Он должен был сменить тему и отвлечь Фэррон от этого разговора любой ценой. — Ты не ответил на мой вопрос, — сказала Лайтнинг настойчиво. Ноктис не спешил с ответом, приняв наконец решение действовать. Он опять обогнул стол и встал за спиной Лайтнинг. Не видно её лица, зато близко так, что можно прикоснуться. Принц упёрся рукой о поверхность столешницы, склоняясь над Лайтнинг. — Лайт, то, что ты рассказала ночью... Точнее, то, как ты реагировала на мои прикосновения… У тебя вообще когда-нибудь был мужчина? — тихий и спокойный голос, но такой острый вопрос. Лайтнинг, кажется, снова ощутила касание его дыхания у своего уха. Капля воды с мокрых волос Ноктиса упала ей на шею. Фэррон вся сжалась, упорно смотря только вперёд. — Это имеет какое-то значение сейчас? — дёрнувшись, спросила она, нервно вытирая шею. Она не хотела слышать от него ни одного напоминания о своём ночном сломе. И уж тем более под таким углом восприятия! Ноктис усмехнулся, поняв, что выбрал верный путь. Он перешагнул скамейку и умудрился сесть так, чтобы, сдвинув Лайтнинг к самому столу, обнять её со спины. — Действительно, какая разница, — проговорил Ноктис у самого её уха. Лайтнинг посмотрела на него через плечо по-настоящему возмущённо. Фэррон уже даже не представляла, куда деться от наглости принца. — Все аристократы на Эосе так отвратительно ведут себя, наплевав на чужие личные границы? — спросила она раздраженно. Ноктис улыбнулся. Она действительно думает, что Эос застрял в Средневековье? Люцис даже не Нифельхейм с его консервативными устоями. Инсомния мало чем отличалась от Кокона. Впрочем, своего он добился, и Лайтнинг сейчас не до вопросов о возвращении домой. — Хочешь заняться моим воспитанием? Тогда стоит начать с системы поощрения, — почти деловым тоном начал принц. Лайтнинг, прикрыв глаза, глубоко вздохнула, чтобы сдержаться и не ударить Ноктиса. Торговаться — тем более предлагать саму себя, а, зная Кэлума, не стоило даже сомневаться, что он имеет в виду — Лайтнинг не собиралась. Ноктис же улучил момент, чтобы коснуться губами шеи девушки. Левая рука поперек её тела прижала к себе сильнее. Фэррон, открыв глаза, задрала голову и чуть не прошипела. Как ему только удаётся вечно её обманывать, отвлекая словами от действий? Или это она сама уже поддаётся ему при первой возможности? Невыносимо постоянно чувствовать это настойчивое напряжение принца. Хочется выплеснуться через край и самой обжечь в ответ. Ноктис, уловив её тихий судорожный выдох, сказал устало: — Мне всё равно, был ли у тебя кто-то до меня, — он лукавил. Быть первым хотелось, но это осознание пришло только сейчас с догадкой, что Лайтнинг настолько неприступна и закрыта, что вряд ли кто-то до него действительно смог её добиться. Его же так долго и обстоятельно убеждали: Фэррон подосланный с целью соблазнить принца агент, что прежде Ноктис не замечал очевидную вещь, мешавшую Клэр спокойно жить. — Если кто-то и был, то вряд ли оставил хорошее впечатление, раз ты так дёргаешься от любого прикосновения к себе, — снова угадал Кэлум. — Не боишься сам оставить «плохое впечатление»? — зло огрызнулась Фэррон, подавшись к столу, вырываясь из объятий Ноктиса. Лайтнинг опрометчиво сама упёрлась грудью в ладонь, которую тот подставил, чтобы она не ударилась о столешницу. Его пальцы непроизвольно сжались, оценивая и вес, и упоительную мягкость груди, и тонкость защищающей ее ткани. Лайтнинг замерла, перестав дышать. Ноктис же, не выдержав, уткнулся лбом в розовые волосы девушки. Его дыхание потяжелело, и он хрипло пообещал: — Я постараюсь, чтобы тебе понравилось. От всех этих разговоров уши Лайтнинг уже горели. Принца было слишком много. Только зайдя в столовую, он заполнил все пространство, окутал её пуховым одеялом. Лайтнинг стало душно. — Ваше Высочество, какие банальные слова, — сквозь зубы сказала Лайтнинг и дёрнулась снова, пытаясь сопротивляться. Ноктис почти бессознательно укусил её в шею, в дельтовидную мышцу. Так сильно задела его Лайтнинг, превратившая обещание принца в насмешку. Он ведь был искренним, пусть даже и потерявшим голову от желания. Касание зубов не было болезненным, скорее предупреждающим. Пару мгновений спустя, взяв себя в руки, Кэлум отстранился от дрожащей в возмущении девушки. — И часто ты слышишь эти слова? — спросил Ноктис. Фэррон дрожала, но не от его наглого поведения, а из-за реакции своего непослушного тела. Она больше не могла предсказать действий Кэлума. Этот укус стал для неё шокирующей и неожиданной правдой — её хваленная интуиция смолчала. Фэррон не ожидала этого от Ноктиса. — И часто ты их говоришь? — язвительно ответила она вопросом на вопрос. Самоуверенность принца, каждое его наглое слово и действие злили Лайтнинг. Опытность Кэлума смущала и выводила из себя. Ноктис отстранился от Фэррон так, чтобы можно было посмотреть хотя бы на её профиль. Лайтнинг тоже повернулась к нему, ожидая ответа. Кэлум осторожно изучал её лицо, почти нежно оглаживал взглядом и нос, и губы, заглядывая в голубые глаза. Наконец он запустил руку в её волосы. Лайтнинг внезапно поймала себя на том, что хочет податься к его ладони ближе. — Ты ревнуешь? — спросил он, еле заметно улыбнувшись. Проявление таких эмоций от Лайтнинг оказалось слишком приятным. Фэррон ведь всегда была с ним холодна, будто это только Ноктис нуждается в её внимании, а теперь… Кэлум приблизил свои губы к её щеке. Это было простое касание. Он не требовал ответа и не брал её напором. Даже застывшая Фэррон почувствовала в поцелуе принца больше благодарности. Она молча отвернулась к своей тарелке. Отчего-то не хотелось портить момент очередной пикировкой. Ноктис же не собирался заканчивать. Он перехватил её руку с вилкой, попробовал содержимое тарелки и скривился: — Что за гадость ты ешь? — Единственное, что есть здесь из еды — сухие армейские пайки,— с какой-то затаенной злостью ответила Лайтнинг. Ноктис нахмурил лоб. Игнис подготовил базу к их отходу, но он рассчитывал, что здесь будет он сам и Глад. Девушки, неспособной самостоятельно добыть еду на Пульсе или покинуть базу, в плане советника не было. Впрочем стоило быть благодарным хотя бы за эту еду и предусмотрительность Игниса в отношении внезапных обстоятельств. — Сколько я в общей сложности спал? — спросил Ноктис с ноткой беспокойства. — Два дня — тридцать-тридцать пять часов, — холодно ответила девушка. Ему вдруг захотелось извиниться перед ней. Пожалуй, он наконец нашёл ту самую паршивую грань всей этой ситуации. Сейчас Фэррон зависима от него во всем. Он, конечно, хотел бы безраздельно царить в голове неприступной Лайтнинг. Но это должно быть её собственное желание, а не вынужденная мера, потому что нет иного выхода. Королевское эго не позволяло такого унижения. — Придётся отправиться наружу, — признался он. — Если я в ближайшее время не поем нормально, действительно наброшусь на тебя, — сказал он и потер место на шее Фэррон, которое совсем недавно пытался укусить. Лайтнинг под его насмешливым взглядом ожидаемо дёрнулась. Ноктис же улучил момент и поддел пальцем ворот майки на Лайтнинг сзади. Незаметно поправив под таким углом, чтобы прочесть инициалы на бирке. Витиеватые буквы «Н.Л.К.» заставили его улыбнуться. «Моя», — победно подумал Ноктис.