⚡️ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ ДЛЯ ПРИНЦА⚡️

Ноктис, не выпустив Лайтнинг из рук, напряжённо обвёл взглядом кромку зарослей джунглей, подходящих к песчаному пляжу и обрыву над озером. Лайтнинг подумала, что у них довольно неоднозначная позиция. Если к ним приближаются люди, они как на ладони. Если это звери, то до них не так просто добраться. Хотя она пока не знала, чего ждать от местной фауны. — Это точно не люди, — проговорила вслух то, что почувствовала Лайтнинг. Ноктис сразу напряг мышцы на руках. Фэррон вздрогнула, заметив, как из теней джунглей вышел, хлопая хвостом по своим бокам, зверь: то ли огромная собака, то ли большая кошка, весь в красно-рыжих разводах, по его позвоночнику поднимался гребень, как и кисть на хвосте, он был из живого огня. Снова огненная тварь! Лайтнинг не удержалась и, выскользнув из рук принца, подползла к краю камня, рассматривая это необычное животное. Ноктис скрипнул зубами. Стоило ожидать огненных волков, их не отпугивают запахи костра и жаренной еды, скорее, наоборот. Но раньше они водились чуть севернее… Какая-то миграция? Ноктис ухватил Лайтнинг за майку на спине и попытался оттащить назад от края. — Не лезь туда, — шепотом проговорил он. — Они передвигаются стаями. Лайтнинг зло сжала губы, поцарапавшись локтем о камень. Она была уверена, что эта тварь её не заметит, иначе даже не стала бы подходить к краю. Собака рыскала носом по земле, приблизившись к остаткам костра и пиршества принца. Тварь покопалась носом в алых углях, отрыгнула сгусток огня и принялась есть рыбу вперемешку с огарками. В это время из леса вышли ещё три пса поменьше. Лайтнинг сама отшатнулась от края камня подальше, те уже не вынюхивали, а, задрав головы, осматривали берег. Ноктис прижал Клэр к себе и прошептал на ухо: — Должен быть ещё вожак. Лайтнинг почти бессознательно потянулась к боковому карману с ножом. Кэлум, заметив это движение, хмыкнул. Неужели Фэррон столь безрассудна и отчаянна, что попытается вступить в бой с огненными тварями с одним только ножом? К берегу вышел пятый волк, самый крупный. Гребень его походил на гриву огненных языков, а глаза светились раскалённым железом. Тот сразу же посмотрел прямо на них. — А вот и он, — проговорил сквозь зубы принц, не отводя взгляда от главного волка. Шаг вперёд, и наследник Люциса исчез. В следующее мгновение он появился внизу перед огненным псом с мечом в руках и начал бой. Лайтнинг снова подалась вперёд, не удержавшись. Ее слишком завораживало зрелище: синие отсветы клинка и алые всполохи огня. Четыре младших пса держались в стороне от боя вожака, но один из них заметил Фэррон. Лайтнинг почувствовала нападение до того, как собака в три прыжка настигла её убежище. Инстинктивно она увернулась от первой атаки, выставив перед собой нож. Резанула довольно точно по морде. Тварь, заскулив, отступила, но за ней сразу же прыгнула вторая. Лайтнинг, сделав шаг, легко ушла от атаки. Первая собака, победив шок от боли, снова напрыгнула на Фэррон. Лайтнинг из возможных вариантов выбрала самый опасный как для себя, так и для твари. Собака, повалила её на спину, прижала к камню и надавила лапами на грудь, из-за чего ту сжало от резкой боли. Чувствуя невыносимый жар, исходящий от пса, Лайтнинг мельком увидела в сознании, как тот плюётся огнём прямо ей в лицо. Прежде чем волк это сделал, она с размаху загнала нож ему под нижнюю челюсть по самую рукоять и провернула. Через мгновение собаку просто снесло с Лайтнинг. Сразу несколько клинков вырвались из воздуха, протыкая её бок. Фэррон, поднявшись на локтях, увидела Ноктиса, стоявшего с мечом над ней. Алые глаза и прожигающая её насквозь злость. Вторую собаку он откинул одним движением меча, даже не отведя взгляда от Лайтнинг. — Мне отойти от тебя даже на шаг нельзя? — прерывисто процедил он. Лайтнинг задрала подбородок, зло и холодно сказав лишь одно: — Сзади. Ноктис успел взмахом руки вызвать клинок, которым отбился от нападавшего на него со спины. Принц развернулся и почувствовал вставшую за ним Лайтнинг. Прикрыв глаза и сжав зубы, ему хотелось прошипеть ей что-то резкое. Он злился на Фэррон, хотя понимал, что стоило обратить это чувство только на тварей или на самого самого себя. Лайтнинг почти инстинктивно заняла самое безопасное место — за спиной Ноктиса. На иное, потеряв единственное оружие, рассчитывать было глупо. Новая атака волка заставила Ноктиса начать движение. Самым странным для него было чувствовать Фэррон как свою тень. Где-то глубоко внутри он боялся её задеть, но Лайтнинг не давала ему и шанса на это. — Второй слева, — прошипела она, и Ноктис проклял всё на свете, отсылая в том направлении клинки. Следить за атакующим вожаком, Фэррон и прочими оставшимися врагами одновременно оказалось слишком опасно. Окончательно разозленный Ноктис бросился на вожака сквозь пространство, тремя жесткими атаками в воздухе убив его. Враг ещё не успел упасть на землю, как принц вернулся к Лайтнинг, одним движением пронзив четвёртого пса. Последний, оставшись в одиночестве, сбежал, поджав хвост. Ноктис резко повернулся к Лайтнинг. Та стояла молча, настолько напряженная, что ему захотелось до боли сжать кулаки. — Мы возвращаемся, — все, что выдавил из себя он. Ноктис знал: они оба в таком паршивом настроении, что любые другие слова обязательно выльются в ссору. Сдерживать дурные порывы характера он не умел, его друзья давно привыкли к этому. Сейчас же он очень хотел уметь это делать, но пока получалось с трудом. Внутреннее напряжение кипело, готовое уничтожить все вокруг. Он молча собирал вещи, оставленные на берегу. Ноктиса злило, что собака спалила и съела часть того, что он поймал. Внутренне Кэлум понимал, что потери минимальны, завтра он с лихвой их восполнит. Но то, что Лайтнинг так и не поела, его беспокоило. Хотя девушка не жаловалась. Боги, она никогда ни на что не жаловалась. Когда они днём пришли сюда по жаре, дорога была не из лёгких. Промпто бы ныл весь путь, мечтая об отдыхе у озера. Еда — ей было все равно, что есть, синтетический паёк или его дурно приготовленную рыбу… Или не есть вообще. На обратном пути по сумеркам и густой темноте Фэррон тяжело дышала, но не жаловалась и не просила передышки, даже когда они поднимались по крутой горной тропе. Размышляя весь обратный путь и пытаясь хотя бы чуть-чуть успокоиться, Ноктис понял две вещи. Первое: Игнис был не прав, говоря, что из солдат первого класса сложно сделать «живое мясо». В Фэррон из-за этой гребанной подготовки в военной академии напрочь был убит инстинкт самосохранения. Полезть на дикую тварь с одним ножом — самоубийство. Игнорировать боль и голод — тоже. Второе, что признал Ноктис, он идиот. Такой интимный момент и откровенный разговор были перечёркнуты одной несдержанной фразой, брошенной им во время боя. Лайтнинг снова закроется от него, повторно добиваться её расположения станет ещё сложнее. Он уже знал, что просить прощения у Фэррон бессмысленно. Она уже замкнулась, не желая тратить даже слова на него. Кэлум понимал все это, но сложнее было сожалеть о всплеске эмоций, которые до сих пор бились в груди. Какого дьявола Фэррон полезла туда, рискуя своей жизнью?! Она ведь уже понимает, как её безопасность влияет на поведение Ноктиса. Все внутри клокотало от этой правды, накручивая его и требуя выплеска. *** Они закончили подъем. Лайтнинг была разбита после битвы, и дело было не в усталости. Физические потери не шли ни в какое сравнение с моральными. Она чувствовала себя раздавленной всего из-за одной фразы Ноктиса. Сразу после такого разговора так унизить ее?! Словно теперь он специально давил на самые болезненные точки, издевался, показывая — ничто не изменится в их отношениях. Лайтнинг молча сцепила руки за его шеей, он также, не проронив ни слова, обнял её за талию. Фэррон теперь понимала смысл его движений, и её саму поразило, с какой легкостью она подчиняется… потому что должна вернуться на исследовательскую базу. На этом гребанном Пульсе у неё нет ничего. Единственное убежище и жильё, которое она знает здесь, принадлежит Кэлуму. В секундном скачке через пространство от очередного осознания этой ужасающей зависимости Лайтнинг с остервенением сдавила пальцы на шее Ноктиса. Принц выпустил её даже раньше, чем Фэррон расцепила руки. Только сейчас она осознала все значение этого убежища. Сюда не мог попасть никто, кроме Кэлума и его людей. Возможно, все это время её способности спали именно из-за этого. Опасностей по близости просто не могло существовать, и, похоже, её собственное подсознание не желает больше видеть врага в Ноктисе. Задумавшись, Лайтнинг не сразу отступила от Кэлума. Тонкие пальцы Лайтнинг на его коже возле позвоночника, их болезненное напряжение, почти как просьба о помощи. Ноктис, только прижавшись к ней в подпространстве, понял, что должен сделать хоть что-то, изменить ситуацию и перемахнуть пропасть, которую Фэррон снова начинает расширять между ними. Лишнее мгновение, что она простояла рядом, придало решительности. Ноктис обнял ее опять, но куда крепче, не давая даже шанса уйти от своего настойчивого поцелуя. Лайтнинг пыталась отшатнуться, но Ноктис удержал, уберегая от удара о каменный свод. Поцелуй был рваным и каким-то жестоким… Пряным. Ноктис наконец не сдерживал злость от того, что произошло во время битвы. Выворачивался перед Лайтнинг наизнанку, показывая и свою боль, и силу, с которой он может противостоять всему, что ей угрожает. Одной рукой он держал её за талию, другой за шею. Пальцы то гладили, то сдавливали, то удерживали на месте, не давая отвернуть лицо, которое она пыталась вырвать из его хватки. Её возмущение набирало обороты, с каждой секундой усиливалось и превращалось в бешенство. Когда наконец Фэррон смогла вырваться, она с размаху залепила принцу звонкую пощёчину. — Придурок. Идиот… — выпалила она импульсивно, как делала, когда не хватало больше слов на чертового Кэлума. — Что-то ещё? — спросил он холодно и зло. Фэррон не сказала ничего нового. Кэлум был с ней согласен, поэтому эти слова раздражали меньше обычного. Ноктис даже не отвернулся, когда Лайтнинг ударила второй раз, лишь поймал запястье девушки после. — Ненавижу тебя, — совсем уж в отчаянии прошипела Фэррон и попыталась отнять свою руку. — А я тебя люблю, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Я буду тебя защищать, — все так же зло ответил он и поднял её руку к губам, коснулся тыльной стороны ладони, затем ребра. Лайтнинг даже не поморщилась, ударив его, но, когда Ноктис поцеловал её руку, скривилась. Боль жаром и спазмом прокатилась по нервам. Кэлум, не понимая откуда такая реакция, с беспокойством осмотрел её ладонь. В тусклом свете пещеры с трудом можно было увидеть ожог, но принц отлично смог рассмотреть кровавую ссадину на локте. И ещё более злой дернул Фэррон за руку, заставляя идти в глубь пещеры. — Ты не слабая и не бесполезная. Ты дура, — сквозь зубы сказал он, открывая кодовый замок. Ноги Фэррон встали как вкопанные от его наглости и грубости. — Лезть в драку с дикими животными, вооружившись одним ножом… Это верх идиотизма. — Я не лезла. На меня напали. Если бы я не предчувствовала, что смогу убить эту тварь ножом, я бы попыталась уйти от драки. Я, твою мать, интуит и до доли процента могу оценивать степень опасности для себя. Ноктис в этой перепалке, не способный загнать Лайтнинг в помещение, просто закинул девчонку на плечо и потащил дальше. От резкой боли в груди та чуть не прикусила губу до крови, громко выдохнув. — Я убил тех тварей,— напомнил Ноктис ей. — Я вогнала нож в голову одной из них до того, как ты вмешался, — продолжила спорить Фэррон. Ноктис наконец отпустил Лайтнинг, усадив на край регенерационной камеры. — Ты ведь меня не услышала, — покачал головой он, продолжив тише. — Я тебя люблю. Я не могу спокойно смотреть на то, как на тебя нападают… Лайтнинг действительно не услышала его слов в первый раз, будто сознание специально проигнорировало его признание. «Я люблю тебя». Отчего-то стало невыносимо холодно и жарко одновременно. Это не может быть правдой. Просто очередной ход, чтобы приручить… Взять неприступную вершину обманом! Лайтнинг сама не заметила, как снова начала задыхаться. Ноктис смотрел на лицо Клэр и видел — она не верит. Сколько он должен это повторить, чтобы Фэррон наконец услышала и поняла его. А ведь каждое признание резало эго принца на кусочки. Само то, что он наконец признался себе в своих чувствах, уже задевало. Этот чертов разговор возле озера стал катализатором его принятия своих чувств к Клэр. Он больше не мог отрицать их природу и значение. Он порывисто попытался её поцеловать — с действиями у Ноктиса выходило лучше, чем со словами. Фэррон тут же дёрнулась. Его губы соскользнули по её подбородку на шею. — Какая к черту любовь? Мы знакомы неделю. Мы ничего не знаем друг о друге. Ты просто хочешь переспать со мной, потому что я не подпускаю тебя к себе. Потому что… Ваше Высочество это задевает! — Фэррон выпалила все, раз уж они перешли грань недопустимых признаний. — С первого взгляда. Да — хочу, да — бесит, — отрывисто признавался он, продолжая целовать шею девушки. Затем он отстранился, — Но прежде я осмотрю твои раны и вылечу их,— все также зло продолжил он. Его слова показались ей насмешкой. — Издеваешься? — спросила она. Ноктис судорожно вздохнул… Нет, просто спасает ситуацию от бессмысленного нагнетания. Он ведь давно понял, что молчать с Фэррон нельзя. Лучше быть честным до идиотизма, атаковать словами и действиями, пока она обессилено не сдастся. — Конечно. Лайтнинг, словно разгадав его намерения, замолчала, пронзая насквозь взглядом голубых глаз. Её отрывистое дыхание выдавало внутреннюю злость. Ноктис, смотря на неё исподлобья, с щелчком расстегнул стропу рюкзака над её грудью, стянул лямки с плеч. Майка ей была велика и сползла, демонстрируя грудь не меньше, чем то вишневое платье. Но Ноктис игнорировал это. — Кроме руки, травмы есть? — сухо спросил он. Этот почти деловой тон заставил её собраться. Лайтнинг снова вернулась к боли, которую игнорировала. Она подняла кисть, рассматривая со всех сторон. Красное пятно ожога на ребре ладони. Очень неприятное чувство. Затем взгляд соскользнул на царапину на локте. Это сам принц постарался, оттаскивая её от края утеса. Лайтнинг повела лопатками, подняв и опустив плечи. Дышать было больнее, чем обычно, как будто полный вздох колол шилом под рёбра — должно быть ещё ушиб, она приложилась спиной о скалу, когда собака опрокинула её. Хорошо, хоть не затылком… Что будет с её травмами без технологий Кокона? Сколько дней простые ушибы будут рассасываться, меняя цвета, как бензиновый развод на глади воды? Лайтнинг уже и забыла, как самостоятельно, без медиков заживают травмы. Возможно, если бы помнила, была бы осторожней. — На спине ушиб, — призналась Лайтнинг. Ноктис заставил Фэррон наклониться, та макушкой почти уперлась ему в живот. Он начал вытаскивать её майку из-за пояса штанов. Лайтнинг дёрнулась, когда поняла, что принц её раздевает. — Какого дьявола… — возмущённо прошипела Фэррон, выворачиваясь. Ноктис все-таки стянул майку. Лайтнинг успела левой рукой удержать ткань у груди и покраснела. — На коленях ссадин нет? — почти издевательски спросил он. Лайтнинг в ответ лишь сжала губы. Если он с неё ещё и штаны стащит, она ударит его уже кулаком. Ноктис невесело улыбнулся. Румянец Фэррон шёл, вот только ситуация была до идиотизма абсурдной. Прежде чем заживлять любые ранения, нужно их промыть. Хуже, если инфекция или инородные частицы окажутся под кожей. У него пару раз был приотвратнейший опыт с Гладиолусом. Спину девушки он увидел мельком, бледную и худую. Он успел заметить, что, к счастью, там царапин нет, лишь покрасневшая от удара кожа. Ноктис взял в аптечке под капсулой дезинфицирующий аэрозоль и распылил по ссадине на локте. Фэррон промолчала, лишь поморщилась. Кэлум запустил руку в её волосы и, смотря в глаза, сказал: — Если не хочешь раздеваться полностью, хорошенько подумай, нет ли у тебя ещё где ран или ссадин. Она сдавила его запястье и сквозь зубы проговорила: — А в этой долбанной капсуле нет диагноста? Ты меня осматривать на глаз собрался? Ноктиса опять передернуло. Или это была усмешка? Он раздвинул её колени, делая шаг вперёд. Сидевшей Фэррон пришлось задрать голову, смотря на недопустимо приблизившегося Кэлума. — Собрался вылечить, — ответил он, и волна силы ударила Фэррон. Через пальцы, которыми Ноктис касался её затылка, Лайтнинг почувствовала поток электричества. Он проносился по её нервным окончаниям и связям, заставляя их выравниваться и выпрямляться, раскрываться и распускаться, как вода течёт по обессиленным цветам и росткам вьюнка. Лайтнинг от такого резкого разряда запрокинула голову, приоткрыв рот в беззвучном вздохе. Этот поток проносился через неё и возвращался к принцу. Фэррон словно сделала в сознании мертвую петлю, оказавшись в итоге в голове Ноктиса. Смотря на себя его глазами. Худая и бледная, или… Кожа снежной белизны. Пухлые и яркие губы. Следы этого алого цвета на щеках и в волосах тысячами оттенков розового. Лучистые, переливающиеся гранями бриллиантов глаза с темной канвой ресниц. Ноктис отпустил Лайтнинг. Она пальцами ухватилась за ткань его футболки, чтобы не упасть вперёд лицом. Какое-то ужасающее чувство обиды и пустоты накатило из-за того, что он остановился. — Трещина в ребре. Как можно было её не почувствовать? — со злостью в голосе спросил Ноктис. Лайтнинг лишь подняла глаза, смотря снизу вверх. Только сейчас замечая, что дышать ей стало легче. Ноктис, видя ее растерянное лицо, чуть не взвыл. — Что произошло? — непослушным и обессиленным голосом спросила она и все-таки упала лицом в его грудь, прижимаясь то одной щекой, то другой, будто примерялась к подушке. Злость на неё таяла с каждым мгновением. Ноктис, задрав голову, вознёс глаза к тусклой лампе над ними, хотя руки поглаживали Лайтнинг по голове и плечам, успокаивая. — Исцеление Люцисов, часть моей регенерации… Лайтнинг, проваливаясь куда-то, так и не поняла смысла этих слов. *** Самым большим испытанием для Ноктиса стало раздеть Лайтнинг и уложить в кровать. Он не устал, потеря на некоторое время способности регенерировать никак не отражалась на его самочувствие, наоборот, силы больше не утекали в неизвестном направлении. Но видеть Лайтнинг в этом бессознательном состоянии и иметь возможность к ней прикасаться было самым большим испытанием. Кэлум, держась из последних сил за своё найденное где-то благородство, снял с неё обувь, растянул ремень, стянул штаны, оставив лишь белье, отобрал майку, которую она так и не выпустила из рук, прикрывая грудь. Движения выходили резкими и раздражёнными. Словно он боялся расслабиться, каждое касание к её коже было как удар током. Перенеся Клэр в этот раз на свою кровать, Ноктис не выдержал, склонившись над ней, коснулся губ и погладил бархатистое и покатое бедро, миновав тонкую полоску ткани, очертил талию и рёбра. Лайтнинг вздохнула, приоткрыв рот, и ему пришлось стиснуть зубы. Ещё одно резкое движение, накрывающее Фэррон одеялом. Ноктис ушёл в душ, где, кажется, вечность терзал себя под ледяной водой. Наверное, глупо было так поступать с Фэррон. Повреждения её не были столь значительны, чтобы тратить на них силу Люцисов. На Коконе Игнис не позволил Ноктису излечить даже пулевое ранение Гладиолуса. Знал, что после Кэлум несколько дней не сможет пользоваться регенерацией, это было недопустимо в преддверии событий в Гранд-холле. Но сейчас Ноктису хотелось принести что-то в жертву, то, что могло искупить его вину перед Лайтнинг, раз уж она не верит его словам… Он сам не верил себе. Разве и этот поступок не был чем-то лживым? Раны несерьёзны, импульс его силы был коротким. Ноктис уже через сутки вернётся к обычному своему состоянию. Просто очередная попытка самоутвердиться за счёт силы, данной ему извне. За счёт того, что он принц Люциса. Ноктис медленно принимал позицию Фэррон в отношении себя. Раздирающая все на своём пути злость по капле собиралась где-то глубоко внутри него. *** Фэррон еле разомкнула пересохшие губы, язык казался ватным. Хотелось всего и сразу: пить, есть, помыться… Она открыла слипшиеся веки после сна без сновидений. Все это время Лайтнинг как будто провела в глубоком колодце. Голова кружилась. Лайтнинг, чувствуя голой кожей грубую шерсть одеяла, вдруг дёрнулась, резко приходя в себя — Ноктис её раздел!? Фэррон по крупицам вспомнила, что было перед провалом в забытье. Она невольно коснулась своего затылка, основания шеи. Там, где её касался Ноктис. Губы Клэр сложились в улыбку. Идиотская… Нелепая перепалка вышла… Второй стыдливой волной пришли воспоминания о всех их признаниях. «Меня используют как твоё слабое место, ты заставляешь меня чувствовать себя беспомощной». «Мне отойти от тебя даже на шаг нельзя?» «Я люблю тебя». «Ненавижу». Обрывки фраз, словно осколки зеркал, кололи и резали пальцы. Она поднялась с кровати, прижимая к груди одеяло, ища его взглядом. Но Ноктиса не было. Его не было ни в комнате с кроватями, ни в душевой, ни в столовой, ни на базе в целом.