***
— То есть, ты хочешь сказать, что мы живём в Матрице? — недоверчиво щурясь спрашивает Чан. — Да я же не о том совсем! — возмущается Айен. Они сидели в кофейне недалеко от магазина. Их обеденный перерыв длился уже по меньшей мере три часа. Однако их обоих не особо то это волновало. Сейчас они были слишком увлечены беседой. Лед в холодном американо Чонина уже давно растаял, а свежеиспеченное печенье Чана скоро станет черствым как тапок. — Тогда я не понимаю, о чем ты вообще. — О том, что наша вселенная может быть голограммой, — поясняет Айен, чертя на столе непонятные круги пальцами, — А матрица — это симуляция. Это тоже, конечно, рассматривается, но об этом потом. Горизонт, о котором я говорил — это граница того, что мы можем видеть в нашей вселенной. Однако, пространство постоянно расширяется и эта граница смещается… — Так, все, — Чан трет пальцами вески, — Давай притормозим. У меня мозг сейчас вспухнет. Айен вздыхает и отпивает кофе из стакана. — Чем ты на учёбе вообще занимался? — Я экономику изучал, а не ваши квантовые теории, — оправдывается Чан. — А где учился то? — В Сеуле. Потом устроился в местную фирму. — О, — Айен щёлкает пальцами, — Теперь понятно. — Ты о чем? — Ты в первую встречу… или вторую? Не важно. Ты сказал, что тебе моя милая мордашка показалась знакомой. Я из Сеула приехал. Может там мы и пересекались когда-то? — А, возможно, — неуверенно отвечает Чан, но тут же возмущается, — У тебя мордашка хоть и милая, но я вообще-то не так сказал. Он задвинул мысли о Ёндже подальше в сознание, стараясь поменьше вспоминать о нем. Чан решил просто плыть по течению. Был ли Чонин воскресшим Ёндже, просто похожим парнем, потерянным братом–близнецом? Да пусть хоть клоном или зомби. Ответов на свои вопросы Чан, вероятнее всего, никогда не узнает. Но даже так, он точно был уверен, что очень хочет видеть этого парня рядом с собой. — Значит, я кажусь тебе милым? — как-то двусмыслеено зажав трубочку меж зубов, уточняется Айен. — Ты… — собирается возмутиться старший, но его прерывает звонок. — Хён, — слышится на другом конце провода голос Феликса, — я, конечно, не зануда, но долго вы ещё обедать будете? У нас покупатели и я один не вывожу, — Он обращается к кому-то рядом с ним, — Спасибо за покупку! — А, да, прости, — Чан даже не пытается оправдаться, — Уже бежим. В такой суматохе проходит день, затем второй. Момент отъезда Чонина приближается и Чан отчаянно пытается подавить грусть в сердце, ловя каждую секунду, проведённую вместе с младшим. Внутри разрастается тёплое чувство, заставляющее раны на душе понемногу затягиваться. Ему даже страшно подумать, что он будет чувствовать, когда Айен уедет. Потерю еще одного дорогого человека он не выдержит.***
— Мать твою! — По квартире разносится крик Хана, — Какого черта? Чонин входит в комнату и испуганно смотрит на разъяренного парня. Тот в ужасе хватается за свои волосы и ударяет ногой по столу. На пол летит хрустальная ваза. — Хани, что-то случилось? — с опаской интересуется младший. — Да, ты трогал мой ноут?! — Нет, я ведь рядом с тобой спал. На лице Хана мелькает пугающая ухмылка. Он подлетает к своему парню и сдавив плечо, впечатывает в стену. Чонин стонет от резкой боли. — Не ври мне! Кто еще мог стереть все данные, над которыми я целую неделю горбатился? Призрак что ли? — Это не я! — на глазах наворачиваются слезы, — Зачем бы мне это делать? Я ведь сам хочу поскорее вернуться домой. И я сплю как убитый под таблетками. Ты реально думаешь, что я ночью встал ради этого? Хан еще с полминуты смотрит Айену в глаза. Он пытался разглядеть в них намек на лукавство, но в ясных глазах он видит лишь испуг. Тяжело вздохнув, он трет переносицу и отпускает парня. — Придется еще задержаться, — мельком бросает он, возвращаясь за рабочий стол, даже не извинившись. Чонин оседает на пол. Такие вспышки гнева не были редкостью. Особенно в то время, когда он обучал Хана азам программирования, это происходило постоянно. Он уже привык и прекрасно отыгрывал свою роль испуганного ребёнка. И этот испуганный ребенок нагло врал в лицо своему парню. Это он стер данные. Он специально сегодня не принимал таблетки, поэтому легко смог проснуться посреди ночи, отчасти из-за очередного кошмара. Чонин не хотел уезжать. Он хотел побыть с Чаном подольше, даже если ради этого придется испортить всю работу Хана. Пусть прошла всего неделя, но у него было чёткое ощущение будто они с Чаном знакомы уже целую вечность. Они так хорошо понимали друг друга, так радостно было от одного его присутствия. Чонин влюбился беспамятно и ему даже не было за это стыдно. — Я могу написать код за тебя, — утерев слезы говорит Чонин, — У меня ведь быстрее выйдет. — Без гениев разберусь, — огрызается Хан. А Айену это только на руку.***
Хан уже к обеду отошёл от обиды и сам полез обниматься к Чонину, что смотрел какой-то глупый сериал по телевизору. Его настроение всегда скакало из стороны в сторону. Чонин решает, что временное примирение является лучшим моментом, чтобы узнать ответы на вопросы, которые уже приличное время засели в голове. — Кстати, я хотел спросить о том владельце антикварной лавки, — как бы между делом спрашивает Айен, стараясь звучать как можно менее заинтересованным. — Какой лавки? — не отрывая взгляда от экрана спрашивает Хан. — В которую я в первый день заходил. Айен прямо почувствовал как все тело парня напряглось от этого вопроса. Это только еще больше распаляло его интерес. Но Джисон старался говорить все так непринуждённо. — Вы с ним виделись? — голос парня предательски дрогнул. — Видел его вчера в городе. Просто мимо пришел. Вот и вспомнил о нем. Стало интересно откуда ты его знаешь. Хан вздыхает и выпустив младшего из объятий садится, развернувшись к нему лицом, что приобрело чуть более серьёзный взгляд. — Вместе учились. В универе. Он был на другом факультете, но я о нем наслышан. — И о чем же? — Чонин наклоняет голову вбок, — Если не секрет, конечно. Просто любопытно. — У него с головой проблемы. Я ведь на психолога учился. И когда проходил практику в клинике, узнал, что он у них лечение проходил. Он гениальный манипулятор. Одну девушку он так морально выжал, что она реально поверила в то, что они давние возлюбленные и пользовался ее доверием. Чонина как ледяной водой окатили. Подобное описание совершенно не вязалось с искренним и добрым Чаном, которого он видел. Но где-то в глубине закрылось сомнение. Ведь все это время их общения, Чонин больше отдавал, чем получал. Точнее сказать, за свою помощь он вообще ничего не получал, кроме общения. Вдохнув поглубже, он постарался отогнать столь гадко цепляющиеся мысли прочь. Он хотел верить Чану. Хотел верить, что его интерес искренен.***
— Привет. Чан бьётся головой о стойку кассы от неожиданного приветствия. Он распутывал провода, когда Айен незаметно подошел. Владелец поднимается на ноги, потирая место ушиба и удивленно уставляется на гостя. — Разве ты не должен сегодня уезжать? — Ты что не рад меня видеть? — Обиженно дует губы младший, но сразу же улыбается, — придется задержаться еще немного. Так что я все еще нуждаюсь в компании. Чан смеется с столь милого лица Айена. Сегодня, казалось, он выглядел даже очаровательнее обычного. Волосы по-другому уложил, надел водолазку с высоким воротом, что прекрасно подчёркивала стройность его фигуры. — Тогда, я рад. Поможешь товар разложить? — Всегда с радостью! Хоть Чонин и улыбался, где-то на задворках сознания продолжало расти беспокойство. День проходит как и все предыдущие: в разговорах и частых пересмешках. Чонин всем сердцем чувствует, что здесь ему самое место. Не за компьютером в тёмной душой комнате, а в маленьком магазинчике с устаревшим интерьером. — До завтра? — говорит Чан, поворачивая ключ в двери. — Слушай, не хочешь выпить? — неловко отводя взгляд спрашивает Айен. — Выпить? — Чан задумывается на мгновение. — С радостью бы, но так не хочется потом до дома плестись. Будто поняв намек, Чонин растягивает губы в самодовольной улыбке. — Тогда, я могу остаться у тебя. Потом просто такси до дома вызову. Чан изо всех сил гонит посторонние мысли из головы. Пусть это предложение и звучало двусмысленно из уст младшего, но у него все еще был парень. Так что предполагать нечто большее, чем просто посиделки с алкоголем было бы неуместно. — Хорошо. Тут рядом есть винный бутик. Вино пьёшь? — Пью все, что горит, — Усмехается Чонин. А вот Ёндже не переносил алкоголь. Такие маленькие заметки в голове с подписанием схожестей и отличий стали привычкой у Чана. — Бензин тоже? — Смеется Чан. Айен смеется, но все же ударяет своим небольшим кулачком по чужому плечу за попытку подстебнуть. Чана радовало, что младший чувствовал себя так легко рядом с ним. О большем он и просить не мог, хотя и хотелось иногда. Купив пару бутылок крепкого напитка и немного закусок, парни заходят в квартиру. Чонин замирает в проходе. Сомнения, что кружили ненавязчивой мухой в голове, сейчас приобрели больший размер и начали пробирать изнутри. Стоило ли ему приходить? — Все хорошо? — спрашивает Чан, — Разувайся, проходи пока в гостиную, а я бокалы принесу. — А, да. Айен собирает остатки самообладания в кучу. Если он хочет выяснить, правда ли то, что говорил Хан, то отступать на полпути не стоит. Гениальный план состоял в том, чтобы напоить Чана. Каким бы крутым манипулятором ни был, если это правда так, то под действием алкоголя точно что-нибудь лишнее да сболтнет. Чонин верил, что Чан был с ним честен, но все же хотел убедиться. — За что пьём? — подняв первый бокал, спрашивает Айен. — За успех магазина? — Сойдёт, — смеётся он в ответ. Парни выпивают содержимое почти залпом. — Спасибо, — внезапно говорит Чан, — за то, что помогаешь. Я очень ценю это. — А тебе спасибо, что терпишь такого надоедливого ребёнка. Чан смеется и впивается взглядом в чужие глаза, так искренне и тепло. — Мне только в радость твое присутствие. Знаешь, — Он наливает еще по бокалу, — Я на самом деле был не до конца с тобой честен. «Вот и приехали» — проносится в голове Айена. Сейчас Чан скажет, что просто использовал его как бесплатную рабочую силу, притворяясь другом. Чан отпивает еще вина и вздыхает. Ему было тяжело поднимать эту тему, но ему казалось, что он должен это сказать. — Помнишь, при первой встрече, я уставился на тебя как на призрака? — удивлённый кивок в ответ, — Это потому… Что ты похож на одного дорогого мне человека. Он погиб. И тогда, я просто не совладал с эмоциями. И начал общаться я с тобой именно поэтому. Я почему-то думал, что ты можешь оказаться им. Бред, правда? — Усмехается Чан, а голос предательски дрожит, — Но, сейчас, я понимаю, что не могу вечно цепляться за прошлое и хочу общаться именно с Айен. Хочу видеть в тебе тебя. Поэтому, решил сказать это. Чонин замер с открытым в удивлении ртом. Он вообще не предполагал такого внезапного душеизлияния. Все странноватое поведение Чана и настойчивые вопросы обрели вполне понятную причину. Но как на такое реагировать, он не представлял. Хотя, сейчас самое главное то, что старший действительно хочет быть с ним искренним, то, что он общался с ним пусть и из несколько корыстных целей, но сейчас действительно был в нем заинтересован. — Значит, тебе было больно каждый раз, когда меня видел? — Поначалу, — со вздохом отвечает Чан, — Сейчас намного лучше. Я не хочу, чтобы ты думал, что я общаюсь с тобой только из-за этого. Мне действительно интересно с тобой. Чонин улыбается своей лисьей улыбкой и смущённо отводит взгляд. Рука сама ложится на ножку фужера и он залпом выпивает содержимое. Хотелось отбросить все сомнения, что тревожили сердце. Он верил, что поступает правильно. Чан сам удивляется своей выдержке. За весь свой монолог он не сорвался, смог удержать слезы внутри. А это уже какой-никакой прогресс. Все же общение с Чонином пошло на пользу его моральному состоянию. Он начинает верить, что когда-нибудь сможет окончательно отпустить человека, что занимал все пространство его сердца. За первой бутылкой идет вторая. Темы разговоров опять скачут от философии до любимых Чонином чёрных дыр. Стрелка часов переваливает за девять часов, когда вино заканчивается. — Что-то поздно уже, — вздыхает Айен, — Меня Хани схватится, если поздно приду. Мы, итак, повздорили с утра. Не хотелось бы опять испытывать его терпение. — Вы поругались? Ты поэтому выпить решил? — Ну, отчасти. Ничего серьёзного. Просто у него вспыльчивый характер, — внезапно младший раскрывает глаза, будто его осенила какая-то мысль, — А ты его не помнишь? Он говорил, что вы в одном университете учились, только на разных факультетах. Чан задумывается на мгновение, пытаясь в пьяном сознании воспроизвести портрет парня, которого видел только один раз, и то в не самом адекватном состоянии. — Не помню такого. Я в основном только с одногруппниками общался. Кивнув на эти слова, Чонин идет в прихожую, чтобы собраться. Он и не надеялся, что Чан ответит положительно. Все же универ, в котором они с Хани учились был огромный и, если они пересекались, без желания, вряд ли можно было друг друга запомнить. — Точно нормально доберёшься? — Спрашивает Чан, заметив шаткую походку младшего. — Да, не парься. Уже потянувшись к куртке, висевшей на вешалке, Айен застывает. Чан, что облокотился на стену в ожидании, смотрит на него, думая, что все же нужно проводить его до машины, когда подъедет такси. — Хён, — тихо и на выдохе обращается Чонин. — Да? Секундное помутнение в сознании. И вот, Айен уже прижимается своими губами к губам Чана.