***
Лагерь был полностью опустошён. Мёртвые тела пионеров, попадающиеся на пути, смотрели нам вслед своими безжизненными глазами, когда мы бежали в неопределённом направлении по всей территории Совёнка в поисках укрытия. Укрытия от надвигающейся опасности. Мы искали место, где могли бы пережить массовое убийство. Не знаю, всех ли пионеров настигла такая участь, но никого больше мы не нашли. Мы были на площади. Сотни окровавленных тел, убитых каким-то изощрённым способом, лежали здесь в одной большой сложенной куче, накрывая друг друга. Мы были в столовой. Некоторые пионеры оказались выпотрошены. Из распоротых животов на окрашенный кровью пол вываливались объеденные кишки. Обрезанные острым предметом головы либо слабо держались на шее, либо уже были полностью отделены от обездвиженных тел. Мы были у лодочной станции. Река поменяла цвет своих синих волн на кроваво-алый. На водной поверхности безмятежно качались пионеры-утопленники. Лодки, набитые трупами, плыли в свободном течении. В конце концов мы поняли, что остался единственный выход из этого ужасного места, и направились к автобусной остановке. Выйдя за пределы ворот лагеря, ужас закончился. Среди яркого солнечного света и тишины не было никакой опасности, но останавливаться здесь не было смысла. Тревожное ожидание от преследования, хоть мы его и не видели, не давало спокойствия, и мы двинулись в путь по бесконечной дороге, уходящей в даль среди зелёных полей и лугов. Это была единственная и последняя надежда. Никто из нас не произнёс ни слова за весь этот долгий путь, с тех пор как начался побег из Совёнка. Всё происходящее казалось ужасным сном, и я чувствовал, что не до конца осознаю, что происходит. Горячий асфальт жёг ноги через тонкую подошву лёгкой обуви. Было невыносимо жарко, и мы всё чаще останавливались на отдых. Несмотря на всё пройденное расстояние, мы так и не нашли ни одной пригодной тени, под которой могли бы хоть немного справиться с духотой. Голова болела, а ноги едва волочили меня всё дальше. Не знаю, каково было Славе, девушке, которая явно слабее меня, если мне было так тяжело, но по ней я не мог ничего сказать. Я видел, как по её лицу течёт пот, но она упорно и уверенно шагала рядом со мной, не показывая свою усталость. Время шло вместе с солнцем, приближающемся к горизонту. День постепенно склонялся к ночи, и мы уже направлялись к красному закату. Жара спадала, уступая место приятной прохладе. — Семён, — вдруг сказала Славя, прервав долгое молчание. — Нам нужно остановиться. — Да, — ответил я односложно. — До райцентра ещё далеко… Свернём с дороги? — Зачем? — Мы идём целый день. Нужно передохнуть. — Ах, да… Мы ушли на некоторое расстояние от дороги и присели на сухую траву. Солнце наполовину скрылось за горизонтом, когда на небе уже вовсю горели яркие звёзды, среди которых светил полумесяц. — Семён, что это было? — вновь задала вопрос Славя. Вопрос, на который и я не способен найти ответ. — Не знаю. — Кто же знает? — Скорее всего, никто. Снова долгое и тягостное молчание. Я не мог просто сидеть и ждать чего-то, и поэтому поднялся, чтобы пройтись, пусть усталость и брала своё. Я решил выйти на дорогу, чтобы посмотреть в сторону, откуда мы начинали движение. Пионерлагеря, конечно, видно отсюда не было. Никакой опасности ничего не сулило, и вернулся обратно к Славе. Но когда я присел около неё, то привычное молчание вдруг прекратили её всхлипывания. Я не стал обращать на них внимания, так как понимал её чувства. Я и сам был готов расплакаться, но держал себя в руках. Я смотрел на серебристый полумесяц, обхватив согнувшиеся ноги руками, и слушал её тихий плач. — Я не понимаю, — сказала она сквозь рыдания, — я ничего не понимаю. Я схожу с ума… — В таком случае, и я схожу с ума, — но я лукавил. Я уже давно не в здравом уме. Славя продолжала рыдать. Но вдруг она замолчала. Я повернулся к ней, и в тот же миг моё сердце забилось в бешеном темпе от сильного и внезапного испуга. Из груди Слави торчал окровавленный тесак, который проходил сквозь её тело, вонзившись в узкую спину, а сзади неё стояла Лена, которая и держала это оружие. Резким движением она вынула тесак. Славя упала на траву, обильно истекая кровью. Лена посмотрела на меня, а я даже и не думал двигаться с места. Она стояла так близко, что в любой момент могла поступить со мной также, как и с ней. Вряд ли мне бы удалось убежать, да это и не требовалось. — Живи с этим, — сказала она, повернувшись и уйдя прочь с многотысячной толпой зомби-Ульян, оставив меня наедине с мёртвым телом Слави. Дрожащими и неуверенными движениями я приподнял её тело. Последняя жертва, смерть которой мне удалось увидеть собственными глазами, продолжала истекать кровью у меня на руках. Больше сдерживать слёзы я не мог, понимая, что меня всё равно никто не услышит. Я рыдал намного громче, чем Славя несколько минут назад. Лена не убила меня, сделав более сильный удар по моей душе. Жить, осознавая смерти других. Я знал, что жизнь бывает порой хуже самой смерти, и чувствовал, что никогда не забуду всего произошедшего. И жить с этим будет самым страшным и жестоким наказанием, которое только мог я себе представить. Я отпустил Славю, продолжая рыдать, и опустился на траву рядом с ней.День 6
15 октября 2021 г. в 15:00
Из царства морфея меня вырвал пронзительный женский крик. Я тут же вскочил с мягкой кровати и увидел испуганное лицо Ольги Дмитриевны, стоящей у раскрытой двери. Она вся дрожала от страха, и мне это нравилось. Я взял нож и подошёл к ней.
Ей было так страшно, что она даже не могла пошевелиться. Я провёл пальцами по её пока тёплым губам, начиная раздевать. Она же в свою очередь могла лишь со страхом смотреть на меня и еле слышно рыдать. Когда она оказалась полностью голой, я посильнее сжал нож и вонзил в её грудь.
Спустя мгновение вожатая уже лежала на полу, истекая кровью.
— Трахнуть её? — задал я глубокомысленный вопрос самому себе, и тут в голове что-то переключилось, и ко мне пришло осознание.
— Что же я делаю? — с ужасом в голосе спросил я, выронив нож. Сейчас я понимал, что натворил за всё это время.
Убитые и изнасилованные: девочка-кошка, Мику, Алиса. Все они погибли ужасной смертью. Девочку-кошку убил я. Убил, чтобы потом совокупиться с ней. Я делал всё осознанно, разум не покидал меня. Но тогда почему? Почему?..
Я поспешил покинуть домик. На улице уже стоял день, и я направился к площади.
На площади не было ни души, не считая Лены, читающей книгу. Оторвавшись от неё, она посмотрела на меня зловещим адским взглядом, от которого мне сразу стало плохо, и я отвернулся, посмотрев на Генду.
Но Генды не было. Вместо него стояла такая же плита, из которой была сложена площадь. «Что за?..» — только и успел подумать я, покидая это место, чувствуя на себе взгляд Лены, пока не скрылся из её поля видимости.
Я шёл по тропинке и увидел, как навстречу мне идёт Славя. Она, заметив меня, остановилась в нерешительности.
— Что происходит, Семён? — спросила она, рассматривая и не узнавая меня.
— Я не знаю, — я действительно не знал этого, и мне нечего было ответить ей.
На глаза Слави наворачивались слёзы, которые она пыталась сдерживать из всех сил. Я не пытался её успокоить. Всё равно ничего уже не исправишь.
Я прошёл мимо Слави, стараясь не смотреть в её сторону, но краем глаза я видел, как она содрогается всем своим телом, ожидая от меня чего-то плохого. Но я и не собирался делать ей больно. Я просто направился к пляжу, надеясь найти там хоть какое-то уединение.
На пляже было спокойно. Удивительно спокойно после всего произошедшего. Я не сводил взгляда с перекатывающихся речных волн, сидя на тёплом песке. Сегодня дул ветер, приятно охлаждающий кожу. На пляже бродило несколько пионеров, совершенно не замечая моего присутствия.
Кошка-девочка была права: я грёбаный психопат. Семён тоже был прав. Но не я же виноват во всём, верно? Что я могу сделать с собой? Если я схожу с ума, то здесь себе уже ни чем не поможешь. Остаётся только плыть по течению и ждать, куда оно тебя принесёт.
Все знакомые мне девушки мертвы, кроме Лены и Слави. Что случилось с Ульяной, мы так и не выяснили. Почему-то я тоже верил, что она давно мертва. Я хотел их смерти, и эта смерть настигла их. Что же будет с Славей? Что будет с Леной? Хотя, про Лену можно забыть, она обезумела точно также, как и я.
Вдруг я услышал громкий стрекот кузнечиков, э который нарастал с каждой минутой. Повернув голову в сторону леса, я увидел толпу зомби-Ульян, идущих в мою сторону.
Без лишнего промедления я побежал туда, где видел в последний раз Славю. Она сидела на скамейке там же, успокоившись после нашей встречи, но заметив меня, бегущего к ней, в её глазах отразился настоящий ужас и страх. Я подбежал к ней и крепко взял за руку, тянув за собой.
— Бежим! — кричал я ей, запыхавшись от бега, но Славя не могла ничего понять.
— Куда бежать? Зачем?
— Посмотри! — я указал пальцем в сторону приближающейся толпы.
Увидев собственными глазами нечто странное и ужасающее, Славя вскрикнула и позволила мне взять её с собой.