Вполоборота

23:35 Нил начинает с балкона. Хоть они редко проводят там время, осмотреть третий этаж проще и быстрее всего. Потом он спускается к столикам, многие из которых непривычно свободны. Ничего удивительного в этом нет — просто Нил видел «Сумерки» только забитыми до отказа. Пройдясь по кругу, он останавливается у начала лестницы. Роланд написал Ники полчаса назад, подтвердив приезд Эндрю, но его точных координатов сообщать не стал. Нил смотрит на танцпол, полнящийся людьми даже в начале недели, и вздыхает. Эндрю мог уже уйти — хотя Нил в это не верит. Эндрю мог курить около любого служебного выхода или говорить со знакомыми вышибалами на входе. Эндрю мог быть где угодно, и если Роланд решил сообщить ему о расспросах Ники, у Нила почти не было шансов его найти. Нил медленно спускается по лестнице, не стремясь нырнуть в переливающиеся в свете софитов и световых пушек волны человеческих тел. Последний раз они были в Сумерках почти две недели назад. В Колумбию их вёз Эндрю, а по дороге домой, чтобы переночевать там и вернуться в Пальметто, за рулём был Нил. Они не встретили ни одной машины в три часа ночи. Нил останавливался на каждом перекрёстке, когда зажигался красный, чтобы откинуться на подголовник и повернуть голову вправо. Эндрю не смотрел на него в ответ. Нилу это было не нужно. Сегодня он приехал на такси. Успел подремать в пути, списаться с Хэммиком и даже задуматься о том, чего он пытается добиться. Всю предыдущую ночь Нил снова не мог уснуть — наверное, так сказался разговор с Аароном. Нил вставал через рваные промежутки, иногда выбираясь на кухню, чтобы выпить воды или погипнотизировать кресла-мешки. Один раз он встретился там с Ники, тихо смеющимся в трубку, которую он крепко прижимал к уху, словно пытаясь дотянуться до того, с кем говорил. Увидев Нила, Хэммик не стал спрашивать, всё ли у него в порядке. Смерил нечитаемым взглядом, ненадолго остановившись на повязках, — потом коротко попрощался с Эриком, пообещав перезвонить, и поманил Нила в свою комнату. Нил сам не особо понял, почему пошёл следом. — Вы бы завязывали, — замечает Ники. Нил ничего не отвечает, потому что ждал совсем не этого. — Даже мелкие улавливают разницу. Просто поговори с ним, Нил. Уж кому как не тебе известно, как это работает. Ему удаётся держаться стен, не нарываясь на чужие жадные руки. Нил приближается к барной стойке, когда его взгляд падает на неприметную дверь с табличкой «только для персонала». Эта каморка хорошо знакома ему протёртым до поролона диваном, узким подоконником, на котором невозможно сидеть, но в который можно вцепиться пальцами, столом с острыми углами и раковиной с висящим над ней зеркалом. Нил вряд ли сможет сосчитать разы, сколько раз он видел в отражении свои ненормально-блестящие глаза и губы, цветом ярче красных щёк. Он проходит мимо подсобки, даже не притормаживая. В какой-то момент Нил оказывается у бара. Он облокачивается на стойку, глядя на море качающихся в разном темпе фигур со вскинутыми вверх ладонями. Кто-то танцует в обнимку, кто-то нет, какая-то компания просто прыгает, не обращая внимания на музыку, одна девушка вертится между двух парней, целуя то одного, то другого. Примерно посреди танцпола образовывается небольшой круг. Нилу не видно, что творится внутри него, но зрители одобрительно кричат и хлопают, смеются. К ним присоединяется всё больше людей. Нил думает, что никогда не танцевал здесь. Или вообще. Он невольно фыркает, представив, как дёргается под неизвестные ему песни. Со стороны это будет выглядеть конвульсиями — он уверен. Ему не нужно даже пробовать. Но не все так же безнадёжны. Нил не раз наблюдал, как Элисон делит танец с бокалом мартини. Мэтт и Дэн собирали взгляды всех присутствующих, стоило им начать двигаться вместе. Они смотрелись гармонично друг с другом — лёгкая, удивительно гибкая Уайлдс и контрастно-сильный Мэтт. Аарон с Кейтлин ничем не выделялись, они всегда находились в своём собственном мире. Ники считал поездку в «Сумерки» неудавшейся, если ему не давали станцевать хотя бы под дюжину песен. Рене всегда отказывала незнакомцам в приглашениях на медленный танец, но с удовольствием шла, если её звали Лисы. Временами Нил замечал взгляды Эндрю, направленные вниз, на извивающуюся толпу. Его внимание не принадлежало никому конкретному, по крайней мере, так Нилу казалось. Он не пытался высмотреть тех, на ком останавливались незаинтересованные, полуприкрытые глаза Миньярда. Сам Эндрю никогда не танцевал. Нил не знает, хотелось ли ему когда-нибудь. Один из барменов оказывается рядом, принимает его заказ — воду со льдом — и снова исчезает из поля зрения. Ненадолго. Буквально на полминуты. Этого времени хватает, чтобы места рядом с его стулом оказались заняты. Их двое. Тот, что сидит ближе, наверное, пытается познакомиться, спрашивая, один ли Нил тут. Второй растекается на стойке, тупо улыбаясь во весь рот. Из него же относятся отрывистые реплики — что-то про лицо Нила и шрамы на нём. — Не слушай этого идиота, совсем не знает, что несёт. Я Джонатан. Джон. Ты тут не в первый раз, да? Я уже видел тебя. Точно видел. Как тебя зовут? Нил даже не делает вид, что пытается поддержать разговор. Слова сливаются в единый шум — их трудно отделить от музыки, которая пытается пробить его барабанные перепонки, и доносящихся с танцпола выкриков. Но стоит незваному собеседник замолкнуть, Нил переводит на него взгляд. Чужое молчание настораживает сильнее, чем бессвязные реплики. Нил жалеет о том, что повернулся к Джонатану, как только его обдаёт сильным алкогольным запахом. — Не хочу тебя пугать, — говорит наклонившийся к нему можно-просто-Джон. — Ты только не дёргайся… Но за тобой, кажется, следят. Тело реагирует быстрее, чем мозги, поэтому он оборачивается, не успев задуматься. Но Нил и так понимает, кто его наблюдатель. Это подгоняет больше, чем останавливает. Поиск длится около нескольких секунд. Это Эндрю. Он стоит у одного из выходов, в его волосах то и дело путается луч прожектора. Иногда тот соскальзывает на скулу или пытается дотянуться до шеи, но вовремя исчезает. Потом забывается и пробует снова. Открытая пачка сигарет, которую Эндрю вертит в пальцах, пуста, забытый стакан для виски зажат в другой руке. Эндрю выглядит отрешённым — для тех, кто не умеет правильно смотреть, — и как всегда приковывает к себе взгляд. Но отличие от привычной картинки всё-таки есть. И Нил его видит. Эндрю пялится.