***
— Это из-за меня, — рыдал Чифую в плечо Мицуи, с которым они вдвоём побежали на крик, оставив Баджи сторожить камеру. Вертухаи рассказали, что отсюда только что вынесли Рюгуджи с колотыми ранениями. На пошарпанном полу была большая блестящая лужа густой крови. А Мацуно не выдержал и заревел Такаши в грудь. Он ведь больше всех не хотел, чтобы кто-то из-за него пострадал. — Так, тихо, — приобняв Чифую за плечи, бормотал Мицуя. Его самого разбирало зло. Эти выродки додумались подкараулить Рюгуджи и попытаться его убить, и если бы не возвращавшийся, по счастливой случайности именно в это время, Майки, то Кен был бы уже мёртв сейчас. Ещё и истерика Чифую, который сквозь всхлипы умолял не говорить ничего Баджи. Хоть бы Майки вернулся и вернулся вменяемым, чтобы разрулить всю ту хуйню, которая сейчас происходит. Мицуя уже вообще ничего не понимал и не знал, что с этим делать. Чифую они с Баджи успокаивали половину ночи, Такаши напиздел Кейске, что тому просто сорвало планку из-за увиденной лужи крови, что он так распереживался за Дракена, хотя и сам из срывающихся со всхлипами фраз Чифую, обращённых только к самому Мицуе, вперемешку с просьбами не говорить Баджи, ничего толком не понял. Мацуно затих лишь к трём часам ночи, уснул, прижавшись к Кейске, а Мицуя, переволновавшийся и совершенно растерянный, не спал ещё добрый час. По-хорошему, это был уже край. После такого нужно разбить ебальник Кисаки и его парням, чтобы они не продолжали чувствовать себя безнаказанно, но как это сделать в отсутствии Манджиро — он не знал. Ну, допустим их пятеро. Шестеро, если выслать Баджи на разговор с Ханемией, и он с тем договорится, ну и плюс Хаккай. Но у Кисаки двадцать пять человек, и наверняка кто-то уже прибился к ним из других здешних заключённых. А выход в открытый конфликт означал бы для них семерых постоянную угрозу расправы. Остальных из бывшей банды они без Майки не подтянут: слишком ясно Сано дал понять в тот момент, когда распускал банду, что они больше ничем ему не обязаны, а каждый должен представлять отныне свои личные интересы, а приказы Майки было принято исполнять свято, даже если этим приказом было, как ни парадоксально, не слушать приказов Майки. И те, кто из банды ещё до сих пор сидят — точно это помнят, а заодно и зассут перед Кисаки, в особенности после того, как история про заколотого Дракена разойдётся по зекам, а новости здесь разлетались слишком быстро. Зассут, что с ними сделают то же самое: ни в ком из них, командиров, не было такого удивительного таланта, как у Манджиро, чтобы с лёгкостью заставить других поверить на слово и забыть про свой страх. Главное, чтобы с Кеном все было хорошо. Мицуя искренне за него волновался: Дракен был слишком хорошим человеком, абсолютно не заслуживающим смерть в таком паршивом месте, да и смерть в принципе. С другой стороны, если они ничего не сделают с Кисаки сейчас — следующим будет кто-то из бывших командиров, Такаши в этом не сомневался. А этого допускать было нельзя. Им как никогда нужен был Майки. Только он мог это остановить. И Майки появился. Ни с того, ни с сего материализовался на обеде и приветственно кивнул парням, усаживаясь на своё привычное место, будто ничего не случилось. — Как он? — мгновенно подлетел Чифую, опередив со словами всех остальных. — Выжил. Делают переливания крови, много потерял, — сухо отозвался Манджиро, в глубокой задумчивости потягивая чай из металлической кружки. — Не волнуйтесь и не трогайте меня пока. Я все сделаю. И этого одного «я все сделаю» от Майки было достаточно для того, чтобы разрешить все тяжёлые мысли семи человек. А может и не только семи. В сторону Тетты никто не смотрел. Почти все боялись, Майки же было словно плевать на него. После работы все вышли на прогулку, запуганно шляясь по дальним углам от ржущих в центре двора парняг Кисаки. Мицуя молчал рядом с Хаккаем и Баджи с Мацуно, выискивая Сано среди других заключённых, чтобы поговорить. Но когда увидел его, понял, что разговора не будет. Майки неспешно двигался от цеха к толпе, окружившей Кисаки, спокойно потирая затёкшую после работы шею, скинув с корпуса верх от формы, обнажив перебинтованную до середины груди спину. Он, вроде, ничего не делал, совсем ничего необычного, но привлёк внимание всей колонии за несчастных пару секунд. Майки так шел, словно земли не касался, и Мицуя, пожалуй, единственный, не считая Торы, помнил, что значит эта походка. Расслабленность Манджиро была обманчива, на самом деле его мышцы сейчас были собраны до предела, напряжены так, что ему даже воздух сопротивлялся и нёс его над бетоном. Похожего Мицуя не видел долгие-долгие годы, а в точности такого — наверное, никогда. Майки подобрался к Ханме со спины, пока тот даже его не заметил, а после бросил тихо, но его услышав весь двор: — Можно тебя на пару слов? Шуджи обернулся и даже не успел понять, кто перед ним, как рухнул в бетон с одного удара ноги. И начался ад. Лимит новшеств от Манджиро за последнее время был точно превышен: вчера он кричал, хотя никогда не кричал, сегодня он дрался так, как никогда не дрался. Мицуя не успевал поспевать за ним взглядом, у Майки словно зрение стало радиусом во все триста шестьдесят градусов, он не делал ни одного лишнего движения, методично укладывая огромных парней Кисаки и уклоняясь от ударов других, и к тому моменту, как Мицуя опомнился и вместе с остальными бывшими командирами и заместителями ринулся на подмогу, он уже вырубил десятерых и пропустил лишь раз по челюсти. В образовавшемся месиве, в кровавом побоище, которое развернулось, Майки был пугающе жесток и техничен: он без зазрения совести бил по головам, ломал кости, разбивал лица в кровавую кашу. Бок о бок с Такаши кого-то втыкал лицом в бетон Хаккай, сам же Мицуя вырывался из захвата, пробивая локтем ублюдку по солнечному сплетению. Рядом Баджи увлечённо лупил кого-то правой по лицу, держа его левой за ворот формы, уже четвёртый раз, довольно скалясь, Чифую скользил между противниками, успевая наносить болезненные тычки по незащищенным корпусам, Нахоя въебывал с пятки в нос какому-то типу, а Соя добивал ещё одного на земле. И лишь когда последний рухнул на бетон, уложенный отточенным ударом с ноги в подбородок от Майки, Сано обернулся к Кисаки, замершему чуть в стороне. Манджиро его не трогал всю драку, словно специально избегал. Командиры тяжело дышали, потирая саднящие кулаки и ощущая жжение на месте пропущенных ударов. Майки сплюнул кровь, наполнившую рот, на бетон, не отрывая затуманенного взгляда чёрных глаз от Тетты. — Если кто-то думает, что имеет право трогать мою банду, — негромко и прохладно бросил он в оглушающей тишине двора, — то я буду повторять это столько раз, сколько понадобится. Он говорил это, глядя на Кисаки, но мурашки пробегались по телу у каждого заключённого, словно это было сказано им лично. А после обернулся на лежащего в отключке Шуджи, прищурился и с силой втоптал ботинок в его правое запястье, с нажимом провернув пяткой до противного хруста костей, и повернулся уже к стоящей в ступоре толпе. — Собрание завтра перед отбоем, жду всех, кто хочет идти за мной.***
— Киеса-сан! — запыхавшийся СИНовец влетел в кабинет к начальству. — Там массовая драка, около шестидесяти человек!!! — Кто? — мгновенно подскочил барин из-за стола. — Майки избивает этих из якудза!!! В глазах начальника промелькнула странная тень, и он замер на секунду, а после коротко спросил: — Не убивает никого? — Нет, вроде, — растерялся вертухай. — Тогда не вмешивайтесь, — тихо хмыкнул Киеса. — В смысле? — озадачено хватанул ртом воздух мужчина. — Не вмешивайтесь. Кроме него их никто не уймёт, — устало вздохнул начальник колонии, садясь назад в кресло. — Мы им сделать ничего не можем, сами знаете, как бы прискорбно это не было. Пусть Майки их тормозит…***
Дракен медленно брел на прогулку, щурясь на августовское солнце. Он отвык от света за время пребывания в лазарете. К нему часто приходил Майки, сидел под дверью, потому что внутрь палаты его не впускали, особо ничего не рассказывал, а на вопросы Кена отвечал тихим «выпишут — все узнаешь», зато с охотой слушал все рассказы Кен-чина о его скучных буднях в палате. Он полторы недели провёл под капельницей, и Майки каждый день с момента его пробуждения заявлялся к нему в лазарет под ночь. Дракен его ждал каждую чёртову ночь, и Сано никогда не проебывался. Больше никто не приходил. Дракен не верил, что не хотели, скорее верил, что Майки не пускал, у него пугающе изменился голос, стал выверено эмоциональным, хотя до этого Манджиро в обычные человеческие эмоции не попадал. На прогулке все было как-то не как всегда: много народу отсутствовало и на общем дворе Рюгуджи не видел ни одного знакомого лица. Поэтому побрел за угол, как обычно нужно было идти до места Торы, но на своём пути и рассмотрел почти все знакомые лица. А конкретно — Манджиро, за загривок утыкающего какого-то здорового незнакомого парня с общего режима в поклон. — Я ещё раз спрашиваю. Что нужно делать, когда с тобой говорит командир и заместитель? — подозрительно ласково, несмотря на ситуацию, поинтересовался Майки. — Кланяться… — прохрипел парень. Дракен рассмотрел, что Сано натянул ему верх от формы, намотав на свой кулак, придавив несчастному парню кадык. — А что сказать нужно? — Здрав… здравствуйте… здравствуйте, Баджи-сан и Мацуно-сан… — Вот умничка, — мило улыбнулся Манджиро, отпуская пацана. А после увидел Рюгуджи и его улыбка стала мягче, приятнее. Дракен счёл это как знак, что можно подойти. — Привет, Кен-чин, — ласково улыбнулся Сано. А после влепил жуткий и тяжелый подзатыльник выпрямившемуся типу, за волосы заставив его поклониться на этот раз почти в пол. — А вот так надо кланяться, когда приветствуешь заместителя главы, — отчеканил Майки. — Дракен-сама заходит, и ты кланяешься в пояс, уяснил? Рядом с Манджиро торчали Чифую и Баджи, державшиеся кардинально иначе, в отличие от того, что было раньше. Кейске ухмылялся, небрежно бросив руку на плечо Чифую, а тот строго и прохладно глядел на кланяющегося парня. — Это тебе ещё повезло, что рядом я оказался, Баджи-сан тебе бы ебало раскроил. Я, считай, словами обошёлся, — хмыкнул Сано, отпустив пацана. — Пошёл нахуй отсюда. И на глаза не попадайся мне, пока не научишься обращаться к старшим, как положено. А после того, как парень стремительно убрался с их глаз, Манджиро откровенно радостно глянул на Кена. — Какого, нахуй, Дракена-сама? — только и смог недоуменно осведомиться Рюгуджи. — Ты мой заместитель теперь, — улыбнулся Майки, цепко хватая опешившего Кена за запястья. — Сегодня вечером собрание, там я официально объявлю, ладно? — Что за собрание? Дракен перекривился. С порога он попал в какой-то ебаный сюр. Хуй с ним, что Манджиро тыкал какого-то типа ебальником в полы — с Майки станется делать что угодно, но «Баджи-сан»? Кому вообще на ум могло прийти называть так ебнутого на голову Кейске? — Собрание банды, Кен-чин. Я все вернул. Восемьдесят с небольшим человек у нас к этому моменту, — широко улыбнулся Сано. — Э-э-э… — только и выдал Дракен. Чифую с Баджи дружно загоготали. — Кисаки не вылезает уже две недели, пока его ублюдки в лазарете, — поделился Майки. — А когда они вернутся — он уже ничего не сделает. Манджиро выглядел как-то иначе. Иначе по сравнению со всем, что видел Кен. Не поломанным, не уставшим, не затаенно-агрессивным, не взрывным и ненавидящим. На плечах его висел накинутый верх от формы, который он умудрялся не терять, даже активно двигаясь, спина так и была перебинтована, хотя наверняка уже давно зажила, а сам Сано держался теперь не с привычной тихой уверенностью. Теперь он словно всем своим видом напоминал, что он здесь главный. Держал спину жестко и прямо, словно проглотил шпалу, глядел с прохладной скукой на всех, кроме командиров и Дракена. — Майки, пойдём отойдём, — коротко попросил Рюгуджи, утягивая того за угол в пустой закуток. Сано послушно прислонился спиной к стене и вопросительно поднял глаза на Кена. — Какого хуя тут случилось за две недели моего отсутствия? — Смена власти, — усмехнулся Сано. — Если вкратце: я нахуярил парням Кисаки, наши меня поддержали, все, кроме Кисаки, до сих пор в лазарете. Его я не трогал специально. Восстановил банду, парни рады, только за третьим отрядом приходится самому смотреть. Вот, тебя дождался. Ты же будешь моим заместителем? — Чего? — Заместителем моим будешь? — невозмутимо повторил Манджиро, а после просиял и схватился за запястья Кена, заглядывая ему в глаза. — Давай, Кен-чин, никто кроме тебя мне на этой должности не нужен, а у меня все круто устроено! — Майки, я… — Давай, Кен-чин, — Майки упрашивающие глянул на него. — Давай попробую, — тяжело вздохнул Рюгуджи. — А что делать нужно вообще? — Обычно то, что я говорю, а так по ходу дела поймёшь, — Манджиро довольно улыбнулся. — Ты в порядке? Хорошо себя чувствуешь? — Нормально, — дернул плечом Кен. Он из хуевого состояния уже месяц не выбирался, поэтому то, что было сейчас, можно было назвать прямо охуенным по меркам последнего месяца. Дракен ещё не до конца осознавал этот факт, но врачи рассказали ему, что он пережил клиническую смерть, чуть меньше минуты прошло, пока его сердце не удалось вновь завести с дефибриллятора. Понимание того факта, что он был действительно мертв с минуту, правда, так и не приходило. Ничего из россказней с сомнительных телеканалов про свет в конце тоннеля или встречи с богом Дракен не помнил, да и вообще ничего не помнил, кроме момента, как отключился, и как очнулся уже в больнице. А ещё врачи рассказали ему, что его притащили вертухаи, подгоняемые орущим матом Сано, но сам Майки этого ни разу в их ночных разговорах не упомянул. Учитывая, что Манджиро скромностью обременён не был, вероятнее всего, он просто сам не хотел вспоминать это, а вот вопрос «почему» оставался открытым. Либо сильно переживал, либо… Дракен даже не мог предположить, почему. Но если переживал, то это было похоже на правду, ведь Майки часто убегал от волнений. — Кен-чин, — голос у Манджиро чуть изменился, став тише, а после он вдруг безмолвно прильнул к груди Рюгуджи, крепко сдавливая его в объятиях и сжимая ткань формы на его спине в своих маленьких кулаках. Рюгуджи позволил себе нежную улыбку и обнял его в ответ, утыкаясь носом в его блондинистую макушку. — Волновался? — тихо шепнул Дракен. — Дурак, — неразборчиво фыркнул Сано ему в грудь. — Конечно. — Непобедимый Майки не должен переживать из-за какого-то меня, — насмешливо брякнул Рюгуджи. — Придурок, — ещё раз ругнулся Манджиро, и ловко мстительно ущипнул Кена за бок, а после потянул его на себя за затылок и впился в его губы, зарывшись пальцами в волосы у корней косички. В этом поцелуе Дракен почему-то чувствовал какую-то отчаянную благодарность, только вот за что? За то, что Кен выжил? Тогда это уж ему впору благодарить Майки, ведь пролежи Рюгуджи на бетоне, истекая кровью, ещё несколько минут — навряд ли бы его спасли. — Пойдём, — негромко бросил Сано, резво развернувшись на пятках, — мне надо тебе кое-что рассказать. — Ну? — Система власти у меня жестко вертикальная: иными словами, тобой смогу командовать только я, ты сможешь командовать всеми командирами и членами банды, все командиры могут командовать всеми членами банды, но приоритетный приказ отдаётся командиром отряда, к которому человек принадлежит. Отрядов сейчас всего четыре, из-за того, что Мучо вышел. Первым заведует Баджи, он сейчас самый многочисленный, второй под Мицуей — по ним двоим я распределил бывших подчиненных Мучо, третьим, который раньше принадлежал Казуторе, занимаюсь лично я, но планирую разделить обязанности между нами с тобой, а попозже, наверное, вообще делегировать его Чифую. Ещё немного опыта, и он справится. Четвёртым управляют близнецы. Сейчас наша первоочередная задача — выдавить всех несогласных. Либо отпиздить, пока ничего в голове не поменяется, либо заставить согласиться другими методами. Таких, правда, дохуя пока что, но у нас большой опыт в подобных вопросах, — Майки весело усмехнулся. — Так что за пару недель разберёмся. Можно было бы сразу развязать массовую драку, конечно, но вторую такую за месяц мне барин не простит, придётся быть поскромнее. — А первую он что, простил? — Кумы не вмешивались. Даже в карцер меня не закрывали, это разумное политическое решение со стороны Киесы-сана. Я знал, что так будет, — Майки солнечно улыбнулся. — А если Кисаки развяжет противостояние? — Не развяжет. С вероятностью в девяносто процентов, его переведут из этой тюрьмы в другую. Позаботится его папаша, который якудза. Кисаки сюда посадили, дабы приструнить, а не чтобы его убили. — А на тебя его отец не взъестся? — Не должен. Не думаю, что ему есть дело до несовершеннолетнего заключённого, который нахуярил подчиненным его сына, но самого сына не тронул, — фыркнул Манджиро. — Но этим вопросом на всякий случай занимаются Соя и Нахоя, узнают на свободе, кто Тетта вообще такой и с кем связан. — Как у тебя все схвачено, — хохотнул Дракен. — А то, — подмигнул Майки. — Будешь сигарету? И закурил с Кеном сам.***
Честно говоря, даже со слов Казуторы Дракен не предполагал, что дисциплина у Майки была настолько жестка. Во-первых, если Сано заговаривал не с кем-то лично, то все стоящие вокруг мгновенно замолкали. Во-вторых, командирам, если те появлялись в поле зрения членов банды, в обязательном порядке нужно было поклониться головой, а Майки и новопредставленному заместителю главы кланяться нужно было в пояс всем, кроме командиров, те должны были кланяться Майки головой, и только на собраниях. В-третьих, Майки можно было называть лишь на «Майки-сама» и «глава», а Дракена — только «Дракен-сама», что изрядно смешило Баджи, когда после «Дракен-сама» от кого-то, Майки тут же мог обратиться к нему на «Кен-чин» своим высоким голоском. Помимо этого, Майки умудрялся пугать людей одним своим взглядом, хотя на Кена это не работало. А ещё все фразы Майки были выверены и не могли иметь другого трактования, поэтому уйти от исполнения приказа легально было почти невозможно. И судя по разговору на собрании, Майки явно не торопился лезть в драку сам, и делать это должны члены банды с командирами, Майки же ввязывался только в крайних случаях по собственному желанию или по объективной необходимости — это уже Кен узнал от Чифую в бане, когда тот пятнадцать раз извинился за то, что из-за него на Дракена напали, а Рюгуджи заебался повторять, что он тут не при чем. В камере же теперь царил мир и покой, парни дружно радовались возвращению Рюгуджи в строй и его новой должности, даже распили остатки алкоголя с дней рождений, после чего легли таки спать, а Майки нагло уселся к Дракену на кровать под бок, уложив ему голову на широкое плечо и читая из-за его плеча книгу. Лишь когда все уснули, Сано осторожно скользнул к Рюгуджи на колени и провёл по свежим шрамам тяжелым взглядом, а потом коснулся одного из них кончиками холодных пальцев, мрачно поджав губы. Дракен отложил книгу и не мешал себя рассматривать, внимательно наблюдая за эмоциями на лице Сано. — Не парься. На мне заживает, как на собаке, — тихо шепнул он. — Никогда больше никому не позволю тебе вредить, — упрямо шепнул Майки, а после прижался губами к шраму на груди, красовавшемуся между рёбер с левой стороны. Рюгуджи хватанул воздух ртом, а Манджиро мягко скользнул губами выше по торсу и прижался к его шее, аккуратно проводя носом за ухом и горячо выдыхая куда-то в основание челюсти. — Господи, Майки, ну не здесь же… — тихо зашипел Дракен, стараясь думать о чем-то противном, чтобы не возбудиться окончательно. — Почему Баджи с Чифую можно, а нам нет? — нагло шепнул в ответ Сано, придвигаясь плотнее и скользя своими маленькими холодными руками по груди Кена. — Блять, они что?.. нет, не отвечай, даже знать не хочу, — мгновенно передумал Рюгуджи, тяжело дыша. — Я кое-что придумал, — усмехнулся Майки около его уха и стремительно исчез под одеялом между его ног. А когда Дракен почувствовал горячие губы на своём члене сквозь белье, то и вовсе чуть позорно не застонал в голос, успев сдержаться лишь в последний момент. Манджиро бегал по его стояку кончиком языка, дразня сквозь ткань, и Рюгуджи пришлось прикусить собственное запястье, дабы не издавать ничего громче сиплых выдохов. Но когда Сано стянул его белье до середины бедра и приподнял одеяло, чтобы Кен его видел, медленно оттянул вниз крайнюю плоть своей обжигающе-холодной на контрасте рукой, а после тронул уретру кончиком языка, неотрывно глядя ему прямо в глаза — Дракена подбросило, и он едва слышно замычал. И пизданулся головой об металлическую трубу, держащую второй ярус кровати, а Сано тут же накинул одеяло назад и притих, заодно глупо хихикнув. — Блять, Дракен, вырос, сука, шпалой двухметровой… — низко забормотал Баджи в полудреме и снова засопел. — Извини, — на выдохе шепнул Рюгуджи, чуть смутившись, и тут же почувствовал, как его член обхватили губами, с нажимом касаясь языком внутри рта. Впору было стукнуть по предполагаемому местонахождению головы Манджиро, дабы тот перестал ставить их в неловкое положение, но Майки слишком приятно скользил губами вверх-вниз, вычерчивая своим юрким языком одному ему известные узоры на стояке, холодными руками оглаживая внутреннюю сторону бёдер Рюгуджи. У проклятого Сано вообще хоть что-то получалось плохо? — Повернись, — едва слышно шепнул Дракен сквозь собственные тяжёлые вздохи. Манджиро послушно оторвался и сел на уровне бёдер Кена, а тот забрался ему рукой в белье, где было влажно и горячо. Майки прикусил губу и изогнулся, дабы снова доставать до стояка Рюгуджи, и резко насадился ртом до самого конца, утыкаясь носом в его лобок. — Бля-я-ть, — прохрипел Дракен, не переставая надрачивать маленькому блондину твёрдой рукой, лишь ускоряясь, когда Сано мазнул кончиками пальцев по его промежности, дрожа всем телом от подступающего оргазма. — Черт, Кен-чин, — Майки шепнул это едва касаясь губами головки члена Дракена, вскинул бедра в последний раз ему в руку и излился. И едва успел накрыть стояк Рюгуджи ртом вновь, как тот стиснул простыню в руках и излился ему в рот. Манджиро, на удивление, на такой жест промолчал и проглотил, тяжело дыша и облизывая губы. Дракен же просто пытался отдышаться. Сано перелег головой в нужную сторону и умостился у Кена на плече, задумчиво чертя пальцем ему по одному из шрамов. — У тебя же где-то двадцать сантиметров? — невинно осведомился Майки. — Откуда ты спиздил линейку? — тут же устало поинтересовался Кен. С него бы сталось провернуть что-то подобное. — Я на глаз прикинул, — обиженно фыркнул Сано. — Ну, где-то так. А что? — теперь уже и Дракену стало интересно, нахуя случился этот измерительный вброс. — Просто если твой член двадцать сантиметров, а я — метр шестьдесят, то твой член — это одна восьмая меня, — задумчиво хмыкнул Майки. — Лучше бы не спрашивал, — смутившись, прыснул Рюгуджи. — Ну что? — возмущённо легонько стукнул его кулаком Сано. — Ничего, — усмехнулся Дракен, притягивая парня к себе для поцелуя. — Спи. Не переживай из-за шрамов. — Угу, — шмыгнул носом Манджиро, а после ткнулся им же Рюгуджи в шею, удобно умостившись под рукой Кена.***
Но все-таки Майки изменился. Это почти не было заметно, не бросалось в глаза, едва сквозило в его долгих взглядах на шрамы Дракена, когда они были в бане, в раздражительности, с которой Манджиро иногда отзывался на обращённое к нему восхищённое «глава», в его прохладном отношении к насилию, когда выяснялось, что кому-то из банды серьезно прилетело. Поэтому эмоциональную сторону быстро принял на себя Рюгуджи, как заместитель, и они то и дело по половине вечера спорили, как быть с тем или иным происшествием, пока остальные сокамерники напряженно следили за руганью. Кен быстро привык к своим обязанностям, да и справлялся по общему мнению замечательно. Кисаки, как и предсказывал Майки, этапировали через две недели после выхода Кена из больницы вместе со всей его шайкой, и Рюгуджи с удивлением обнаружил раздраженно скалящегося Ханму, держащегося за перемотанное запястье правой руки, которым он двигать не мог. Сано на вопросительный взгляд равнодушно бросил, что да, это он сделал, и рука у Шуджи не будет нормально работать, пока он не сменит сустав. Комментировать это Кен не стал. Но время медленно и неумолимо подбиралось к звонку. Чифую отказали в УДО, а это значило, что он вернётся в город на целый месяц позже Майки, Баджи и Дракена. Сано временно готовился передать управление бандой тем, у кого звонок будет только в декабре, распределял членов отрядов, которых уже перевалило за сто двадцать, между остающимися командирами и замами. На это всей камерой, плюс близнецы и Хаккай, они потратили три полных вечера. Собственно, кроме троицы из главы, его заместителя и Кейске, все выходили в декабре. Манджиро сам договорился с барином, что их подержат в тюрьме до нормального общего пересыла. Когда за неделю Дракен заявил, что хочет поступить в колледж или институт, все лишь насмешливо фыркнули. Оказывается, вместе с документами необходимо было подавать справку об отсутствии судимостей, чего Рюгуджи теперь больше никогда сделать не сможет. Этим же вечером озадаченному такими новостями Кену Майки негромко бросил: — Ты же, вроде, снимал комнату в борделе. Навряд ли она ещё закреплена за тобой. А у меня есть дом, который достался мне в наследство. Не хочешь жить со мной? — Спасибо, Майки, — легко приобняв Сано со спины, тихо шепнул Рюгуджи. — У меня, наверное, и нет другого выбора… И в ночь перед тем, как их должны были этапировать, Сано, лежа на плече у Дракена, шепотом спросил: — Тебе страшно выходить отсюда? — Немного, — признался Кен. — А тебе? — Тоже. Я там уже ничего не помню, — вздохнул Майки. — И из близких там уже никого не осталось. Мне остались деньги в наследство, все дедушкины накопления, там довольно много, на первое время, пока будем восстанавливать банду уже снаружи, нам хватит. — Я все-таки попробую поступить, — хмыкнул Дракен. — Вдруг возьмут? Все таки срок — это же не приговор, ну, от сумы и от тюрьмы не зарекайся и все такое… — С обвинениями в тяжких телесных с попыткой ограбления? — поморщился Майки. — Ну, пробуй, конечно… В этом парадокс подобной системы наказаний. Ты сидишь здесь, чтобы исправиться, а оказавшись на воле получается так, что кроме как в криминал — тебе дороги никуда нет. — Ну в твой план, я надеюсь, не входят грабежи? — Обычный разбой — нет, конечно. Я ещё раздумываю над финансированием, — шепнул Сано. — О чем треплетесь? — осведомился со своей постели Кейске. — Тоже не спится? — ухмыльнулся Кен. — Слушайте. А нам одеться то хоть во что-нибудь дадут? А то я в мае сюда загремел, а сейчас, как бы, ноябрь. — Ага, дадут, размечтался, — прыснул Баджи. — Не парься, я тоже под конец мая тут оказался. А ты, Майки? — В июле, — отозвался тот. — Заебись, тепло поедем, — сев в кровати, выдохнул Кейске. — Бля, меня мать сожрет дома нахуй… — Не отпустило ее еще? — осведомился Сано. — Да ее никогда не отпустит. Вот неужели лучше б было, если б этот уебок ее пиздить продолжал сейчас? — Иногда добрые намерения требуют злых поступков, — хмыкнул Майки. — Не парься, где я живу ты знаешь, придёшь, если невмоготу станет. — Спасибо, брат, — грустно усмехнулся Баджи. Они так и не спали до самого утра, все немногочисленные пожитки собрали за несчастных пятнадцать минут. — Майки, — тихо бросил Кен, вытрясая содержимое своей тумбочки. — Тут… письмо твое от сестры, я тогда так и не отдал… — Давай, — у Сано в лице что-то дрогнуло, но он быстро выровнялся, принял бумажку и сложил в выданный им вертухаями пакет. Чифую обнимал Кейске все утро, а Баджи слегка наигранно легко отмахивался и бормотал что-то вроде «да всего месяц, и снова вместе будем, ты тут не раскисай с Мицуей…». — Ну. Собрались? — хмыкнул уже знакомый Рюгуджи пожилой вертухай. — Так точно, Сакаи-сан, — усмехнулся Манджиро. — Скучать будете? — Скучать — не знаю, но работы у нас с твоим отъездом точно поубавится, — хохотнул в ответ Сакаи. — Держи, презент на память, чтоб смотрел, и назад сюда не хотелось. Он протянул Майки сложённую форму, но когда тот ее развернул — стало понятно, что форма совсем крошечная, на семи-восьмилетнего ребёнка по оценкам Кена. — Да ладно? Моя первая, что ли? — рассмеялся Сано. — Спасибо. Вы тут не грустите, я вам ребят на месяц оставляю, они распоясаться всем не дадут. — Как скажешь. Давайте, на выход, до обеда в сборке придётся побыть. — Ждём совместное фото со свободы, — улыбнулся Такаши, по очереди обнимая каждого из троицы. — Не дождёшься, выходи и в Токио встретимся, — хохотнул Сано. — Чифую, не давай ему спуску, лады? — Как скажешь, Майки, — улыбнулся Мацуно. Он тоже со всеми обнялся, дольше всех простоял с Баджи, а после короткого «через месяц увидимся» от Манджиро, они вышли в коридор. — Передайте начальнику, что мы с Баджи в свои старые шмотки не влезем. Можно нам в форме будет уехать? — Передам. Разрешит, наверное, — хмыкнул вертухай. — Дракен! Баджи! Это был Казутора. Майки притормозил, но отвернулся и Ханемию проигнорировал. — Я вас найду на свободе, как выйду через два месяца! — Тора счастливо улыбнулся и коротко обнял Дракена. — Ты крутой, и у тебя все будет классно. — Спасибо, Тора, — низко хохотнул Рюгуджи, улыбаясь. — Баджи, — Ханемия ухватил его за руки. Весь конвой как-то подозрительно понимающе отвернулся от них, дав попрощаться. По звуку Дракен готов был поспорить, что Казутора Кейске поцеловал, ведь у Кена был отборный слух. До автозака они дремали на полу в сборке. Им вернули одежду, но переоделся лишь Рюгуджи, отмечая для себя, что он ещё раздался в плечах. А после в камеру заявился сам барин. — Баджи, Сано, Рюгуджи. Будьте осторожны на свободе, не совершайте больше ничего противозаконного. И, по секрету, сначала вам может показаться, что жизнь кончилась, и вы растеряетесь, но потом все наладится, нужно только время, — коротко улыбнулся он. — Поздравляю с освобождением из-под стражи. Парни поблагодарили хором. Хотелось уже вновь оказаться в родном Токио. В автозаке они были втроём, зато при погрузке в поезд вновь оказались напиханы как селедки в бочку вместе с орущими зеками из других колоний. Баджи развалился на самом верху и почти сразу отрубился, ведь они не спали всю ночь, Майки же бросил шмотки на вторую полку, а сам уселся рядом с Дракеном на нижней. — Нервничаешь? — тихо осведомился Рюгуджи. — Угу. Когда я был дома последний раз — они все были живы: дедушка, брат, Эмма… — Сано вздохнул, а после уселся к Рюгуджи на колени и устало умостил голову на его плече. Греться друг о друга в ноябрьском холоде неотапливаемого вагона удавалось только таким образом. Остальные вначале с ними даже заговорить не пытались, только лишь косились и хмурились, пока Дракен задрёмывал, согретый тёплым Майки на своих коленях, но один все-таки не удержался и быдловато брякнул: — Вы че, пидоры, что ли? Рюгуджи уже собирался открыть рот, дабы гаркнуть что-то осаждающее, но Сано заебанно вздохнул и одним коротким движением, даже толком не открывая глаз, сполз с нагретых бёдер Кена и коротко махнул правой ногой, идеально вписав удар между стен узкого купе. Звонкий удар, с которым голова парня встретилась со стеной, стал единственным звуком, прежде чем он мешком осел на свою нижнюю койку. — Есть ещё у кого вопросы, пока я не уснул? Давайте я поотвечаю, — колко оглядел парней Майки из-под полуприкрытых век. Никто ничего не ответил, напряженно отведя взгляды от Сано. А тот, как ни в чем не бывало, влез назад Кену на колени и засопел ему в шею.