если ты болен на голову - значит вооружён

Санзу вытягивал Рана с заднего с усилием, прямо за запястья. Тот даже стоял на ногах как-то не твердо, а ещё всё так же молчал. Дверь в доме Майки была открыта, а чуткий слух Санзу уловил изнутри громкий мат. — Левее! Нормально держи, блять, надо выше! — Да ты, блять, какой простой!.. — кряхтел в ответ Манджиро Баджи. — Она, сука, тяжеленная! — А ты пизди больше — держать легче станет! Левее, блять, а не правее! — Сука, сам бы держал, раз такой умный! — Да она весит как весь я! К тому же, с твоими кривыми руками ты так петли прикрутишь, что у нас стена сложится, — Майки неожиданно замычал, очевидно, зажав что-то между губ. Санзу в темпе пристегнул Хайтани к батарее на всякий пожарный, а после поспешил наверх, откуда ругались двое жильцов. Картина была столь же странная, сколь и комичная: Баджи еле держал громадную металлическую дверь, выглядящую надежно донельзя, качаясь и сплошь вспотев, а Майки стоял на табуретке с шуруповертом в руках и шурупами в зубах, примериваясь, чтобы прикрутить дверь к петле. Старая же дверь, обычная межкомнатная, стояла чуть поодаль, облокоченная на стену коридора. — Блять, сейчас уроню, — прокряхтел Кейске. Харучие поспешил на помощь, помогая ему ее держать, а Манджиро кивнул то ли в знак благодарности, то ли в приветствие, и быстро навинтил шурупы, а после на пробу повис на ручке, проверяя надежность крепления. Всë-таки такие двери, явно входные, по идее ставились совсем не так, как лёгкие межкомнатные, а значит, и правда могли сорваться с петель. Но петель Майки нафигачил чуть ли не по всей высоте двери для надёжности, и выглядела конструкция внушительно. — Глава, — коротко склонился головой Санзу. — Привёз? — по деловому спросил Сано. — Он внизу. Я могу спросить, зачем вам здесь такая дверь? — осторожно поинтересовался Харучие. — Зайди, там сам догадаешься, — кивнул Майки на дверь. — Чего у тебя там с люстрой случилось? Пошли посмотрим, пока я не убрал инструмент. Манджиро с Баджи быстро убрались ко второму в комнату, а Харучие осторожно приоткрыл новую дверь. И сразу всё понял. Майки действительно решил создать у себя филиал психушки на выезде, накрутив на окно металлические решётки, которые занавешивались глухими чёрными жалюзи, а также убрав из комнаты абсолютно всё, кроме кровати. И было абсолютно очевидно, кому это предназначалось. — Там надо под натяжной потолок лезть, сейчас, разберёмся с Раном, и починю, — негромко бросил Сано в соседней комнате. — Санзу, пошли вниз. Харучие послушно спустился, отстегнул Рана от батареи, усадил на диван по приказу Майки, а сам маленький глава аккуратно умостился перед Хайтани на корточки. Склонил голову, заглядывая в бесцветные неживые глаза Рана, тронул его за плечо. — Хайтани, — Сано пробил ему пальцами в нерв на колене, нога дёрнулась в ответ слабо. — Хайтани Ран! Никакой реакции не последовало. Майки тяжело вздохнул и поднялся на ноги, разминая спину и морщась. — Он не говорит, — зачем-то поделился Санзу. — Это заметно, — мрачно фыркнул Сано. — Таблетки и рецепт оставь на столе, а его пойдём отведём в комнату. Санзу поднял Хайтани под плечи, заставив выровняться, протащил по лестнице до комнаты, а после, с одобрительного кивка Манджиро, завёл в зарешеченную комнату и положил на кровать. — Выходи, — бросил Сано, вынимая из кармана ключи. — Вы уверены, что его стоит держать здесь? — осторожно поинтересовался Санзу. — А то, — хмыкнул Майки, закрывая шторы наглухо. — Лучшее, что может быть при таких состояниях — это тишина и темнота. Так он быстрее вернётся в сознание. — У вас есть план, что с ним делать? — Есть, — кивнул Майки. — Но буду смотреть по состоянию. Если это не шизофрения, то, скорее всего, его состояние должно иметь чёткую причину. Я собираюсь ее выяснить. А как только мы ее выясним — я пойму, как следует поступить. Кстати, Риндо сюда приезжать запрещено, пока здесь Ран. — Вы думаете, что причина психоза Рана в Риндо? — озадаченно хмыкнул Харучие. — Не так прямо, но, думаю, это всё связано. Рана вообще тяжело вывести из себя чем-то, кроме вопросов с братом, — Майки растрепал волосы на затылке. — Ты, в общем-то, можешь быть свободен. Риндо там как-нибудь между собой распределите, только к Коко и Дракену его не запихивайте жить. Они сейчас слишком занятые, а Коко на таблетках вдобавок. — Хаджиме сам изъявлял желание с ним посидеть, — хмыкнул Санзу. На самом деле, Хаджиме о Ране даже не знал, но Санзу ни на секунду не сомневался, что именно это Коко и скажет, как только узнает. — Да? Какой он инициативный, — насмешливо бросил Манджиро. — Ну ладно. Посидишь или торопишься? — Выпил бы кофе, если вас это не напряжёт. — Меня — ни грамма, — хихикнул Майки. — Баджи, сделай нам кофе!!! — «Пожалуйста» надо говорить! — Ты уже сказал, — усмехнулся Сано. — Пиздуй на кухню, положи немедленно шуруповёрт, не лезь туда! Тебя током ебанет, ты ж дурной! — Да иду я, иду, не ори! Кейске раздраженно сдул челку с лица, выходя из комнаты, а сам стрельнул глазами в сторону Манджиро. Сано же потянул Харучие за рукав внутрь, негромко бросив: — Инструмент подашь? Санзу молча кивнул, аккуратно придерживая стремянку, на которую забрался Майки. Самому Харучие бы хватило и табурета, но не низкорослому Сано. Харучие мало чего понимал в электрике, поэтому действия Майки ему ни о чем не говорили. Он лишь исправно подавал нужный инструмент, наблюдая за тем, как глава, приподнявшись на носочки, что-то делал отверткой. — Ебанный Китай, — пробубнил Сано, откидывая со лба волосы. — Хер затянешь клеммы, делают черт-те-что, из говна и палок… — Люстра же, кажется, была итальянская, — припомнил Санзу, который изредка ездил сюда следить за строителями. Понимал он в ремонтах мало, зато своим видом прекрасно пугал бригаду, заставляя их от одного этого работать усердно и качественно. — Люстра-то и есть итальянская, — прокряхтел Сано. — А клеммы, какого-то хуя, китайские… И без всякой видимой причины качнулся на лестнице. Стремянке Санзу не дал упасть, тут же жестко остановив ее рукой. Зато Майки, всю жизнь обладавший идеальным чувством равновесия, почему-то не смог устоять, и стремительно полетел вниз. Харучие едва успел среагировать, чуть не рухнул сам, но умудрился поймать Майки на руки, замерев, почувствовав, как сердце пропустило удар. — Глава? — мгновенно охрип Санзу, дрожащими руками прижимая к себе неожиданно лёгкое тело. Не то, чтобы Харучие когда-либо таскал Майки на руках, но, кажется, он не должен был быть таким лёгким. И никогда не был. — Поставь меня, — быстро потребовал Сано, хотя торс его самую малость потряхивало, сжимались мышцы. Санзу приказ исполнил, но с небольшим нарушением. Сам не знал, почему так сделал, но не поставил Манджиро, а посадил на кровать Кейске, после чего низко склонился и бросил: — Извините. Майки ничего не сказал. Не отругал, не похвалил, только лишь кивнул избыточно напряженно, а после встал с чужой постели и вернулся назад на стремянку. На этот раз Санзу страховал и ее, и маленького главу, нервно глядя на того. — Чего гремите? — пасмурно бросил Баджи, поднявшись наверх с кофе. — Переделай мне кофе, чтобы был без молока, — попросил Сано, даже не глянув на него, продолжая копаться с люстрой. — Ты никогда не пил кофе без молока! — закатил глаза Кейске. — А сейчас хочу без. Иди. — А это я куда дену? — вновь начал раздражаться Баджи. — Выпей сам или вылей. Не важно, — отмахнулся Майки. Баджи тихо выругался себе под нос, спускаясь с одной из кружек назад. Санзу запоздало разбила крупная дрожь. А если бы Манджиро упал об угол тумбы головой, куда стремительно летел? Глава на его памяти вообще не имел такой опции, как просто упасть со своих двоих. Плюс, Харучие, вспоминая то, как Майки бил, всë больше убеждался, что тот не мог столько весить. Ну, либо Санзу чего-то в этой жизни не знал. — Глава, как ваше здоровье? — глухо спросил Харучие. — Как всегда, — лаконично хмыкнул Манджиро. — А что, ты увидел повод сомневаться? Правильного ответа на этот вопрос не было. Сомневаться в главе Санзу не мог, но и не беспокоиться — тоже. Поэтому Харучие потупил взгляд в пол, нервно пялясь на ровные стыки ламината.

***

— Всем доброе утро! — махнул рукой Коко на охране внизу. — Господин Хаджиме! — мгновенно поклонилась охрана. — Вы наконец-то вернулись из отпуска? — Выглядите отдохнувшим, — улыбнулась администратор первого этажа, взявшаяся буквально из ниоткуда. — Летали куда-то? — Нет, — усмехнулся Коконой. — Отдыхал неподалёку от Токио. Как у вас идёт работа? — Как и всегда, господин директор, — чуть потупила взгляд девушка, тут же залезая в сейф под стойку. — Это корреспонденция лично на ваше имя за неделю, это отчетность из головного офиса в Китае и в Америке, это от айтишников по внутренним вопросам, это по внешним, а это список тех, кто не мог с вами связаться в эту неделю, и просил вас перезвонить им, как только вы вернётесь к работе. Хаджиме глянул на два полных короба бумаг и ещё несколько внушительных стопок, а после тяжело вздохнул, кивнув охране: — Коллеги, помогите донести до моего кабинета, пожалуйста. Кто из уважаемых глав в офисе? — Инуи-сама, — отозвался один из охранников, поднимая короб документов. — Больше никого. — Да? — Коко с удивлением оторвался от той папки документов, что нес сам, попутно знакомясь с содержимым. — Прямо никого? Рюгуджи подвозил его до офиса, после чего направился по делам с Аккуном и должен был подъехать порядочно позже, а вот от остальных это было неожиданно. Хотя бы парочка человек, кроме Коко и Инуи обычно стабильно находилась в офисе. С утра это обычно были либо Санзу, либо Мицуя. Санзу часто проводил в офисе время до обеда после своих ночных дел, до того, как ложился спать, Такаши же заезжал после того, как отвозил сестёр в школу, дабы разобрать бумаги, а потом или отправлялся спать, или ехал по своим делам. Хаккай либо приезжал с ним, либо заезжал к самому вечеру — привозил или забирал наличку, отдавал ночным бухгалтерам и юристам документы, кому-то звонил, Кавата наведывались днём время от времени, а торчали в основном у себя. Хайтани тоже приезжали чаще всего ближе к обеду, но у себя, наоборот, толком не бывали, предпочитая доставлять удовольствие своей компанией кому-угодно в офисе. Поэтому отсутствие в офисе вообще всех было очень странным. — Оставьте здесь, — кивнул Коко на свободный стол в кабинете секретаря, отпуская охрану, и тут же улыбнулся подорвавшимся Такемичи с Хиной. — Привет! А вы чего вдвоём? — Куча работы была, — неловко улыбнулся усталый Ханагаки, пока Хината радостно повисла у Хаджиме на шее, звонко целуя его в щеку. — Ты посвежел, наконец-то, — улыбнулась Тачибана. — Немного, но посвежел. Завтрак мы с Такемичи тебе уже заказали, через полчаса заберём. — Вот Сано жук, — под нос себе хмыкнул Коконой. — Документов у вас тут куча, конечно… — Манджиро в твое отсутствие перезаключил четыре договора с Китаем через Вьетнам на других условиях, там образовалась куча приложений к договорам, сегодня наши юристы обещали с ними закончить и допереводить, как раз тебе нужно будет подписывать, — отрапортовал Такемичи. — И сегодня ежемесячная планерка, если вдруг ты не помнишь… — А кто вёл переговоры? — удивился Коко. — Дракен. — Он же не любит говорить через переводчика, а китайский не знает, — хмыкнул с сомнением Хаджиме. — Ему удалось уговорить их вести переговоры на английском, — улыбнулась Хина, собирая вещи в сумочку. — Вот же… подлецы, — ругнулся Коко. — Я их сто раз просил перейти на английский, измучился говорить по пять часов на китайском… — Я так понял, они Дракена за мафиози держат, поэтому побоялись перечить, — дернул плечом Ханагаки. — Скоты, — с усмешкой выдохнул Хаджиме. — Хина-чан, ты всё? — Да, я со вчерашнего утра тут. Сейчас заеду в больницу к Юки, а потом домой отсыпаться. — К жене Аккуна? — осведомился Хаджиме, вспомнив подслушанный диалог Майки с Вакасой. — Кажется, у неё там что-то со здоровьем… — Беременность с небольшими осложнениями, но она лежит в больнице своего отца, так что, думаю, всё будет в порядке, — вновь солнечно улыбнулась Хина. — Хорошего дня вам! Она быстро чмокнула Такемичи в губы, ещё раз обняла Хаджиме и убежала, звонко стуча каблуками. — Сколько же в ней энергии, — хмыкнул Коко, задумчиво проводив девушку взглядом. — Ну что, давай потихоньку переносить документы ко мне… — Да пока не надо, у тебя там ещё примерно столько же стоит, — почесал затылок Такемичи. — Откуда только берётся такое количество макулатуры… Иногда мне кажется, что с Канто скоро начнут бороться экоактивисты на тему вырубки лесов, — Хаджиме прихватил с собой ещё коробку, уходя в свой кабинет. — Сделаешь кофе, если не сильно занят? — Да, сейчас, — закивал Такемичи. Бумаг и правда было много, порядочно больше, чем обычно скапливалось за неделю. Коко разложил отчеты, принялся читать, нацепив очки в тонкой оправе на кончик носа. Уже давно пора было подобрать такие же с диоптриями, но Хаджиме не хотел обращаться ко врачу, поэтому носил эти, основной функцией которых было сделать так, чтобы глаза меньше уставали. Если бы действительно помогало — Хаджиме бы весь обвешался этими очками, но помогало не особо. У Харучие тоже были такие очки, разве что оправа была немного другая, он говорил, что ему в них действительно легче. Интересно, где же всë-таки Санзу носит? Коко иррационально отвлёкся, потянулся к телефону, думал набрать, но вспомнил, что Санзу не сильно жаловал телефонные разговоры, поэтому просто написал смс: «Ты сегодня будешь?» В ответ тут же прилетело: «Что-то случилось?» Коко усмехнулся. С оперативностью у Харучие было всё на высшем уровне. «Неделю никого не видел. Считай, соскучился» «Понял, постараюсь приехать быстрее» А вот на юмор у Санзу был свой взгляд. Хаджиме ещё раз усмехнулся, представив, как Харучие, гоняя каких-то утырков со стволом в руке, со сложным лицом на безобидную шутку печатает серьёзный ответ. Сцена в голове вышла забавной. Коко мысленно дал себе по рукам за расслабленность и вернулся к документам. Игривое настроение, правда, кануло в небытие уже через полчаса работы. Качнуло курс доллара, начали приходить сообщения на почту, в китайской версии договора с китайцами был какой-то жуткий непереводимый кусок на юридическом традиционном китайском, который Коко никак не мог до конца понять, а вдобавок ему набрал знакомый аналитик швейцарского хедж-фонда, начав грузить последними новостями с рынка. Вдобавок ещё и Такемичи пристал со своим завтраком, замерев в кабинете и отказываясь уходить, пока Коко не поест, жалуясь, что Майки угрожал его в таком случае прибить. В итоге Хаджиме еле-еле избавился от аналитика, за пять минут запихнул в себя еду, залил всё это кофе, одновременно дочитывая документацию, а после вызвал к себе юристов с окончательными документами. Как главные инвесторы, Канто должны были ставить подпись последними, а отсутствие электронного документооборота вынудило отправить в конце прошлой недели одного работника из отдела по работе с иностранными партнерами сначала в Китай, а потом и во Вьетнам, чтобы собрать с их директоров все нужные подписи на оригиналах в трёх экземплярах. После подписи Коко два экземпляра должны были уехать с кем-то из работников туда снова, только уже на ПМЖ. Пришедший юрист, занимавшийся договором, выглядел крайне заискивающе, что Хаджиме заведомо напрягло, но он быстро отдал Коконою стопку бумаг и негромко бросил: — Я могу быть свободен? — Дайте мне две минуты, я всё перепроверю, подпишу, и отдам назад, — хмыкнул Коко. — Подождите здесь, можете присесть на диванчик. Правок же не вносилось по сравнению с версией, полученной после переговоров? — Нет, — помотал головой мужчина, оставаясь стоять на ногах. — Отлично, — Коко принялся читать бумаги, а на третьей поднял взгляд на юриста. — Это что? — Что, господин? — парень явно занервничал, но постарался сохранить лицо. — Это, — Коко вытянул лист из папки, продемонстрировав парню. Эта, и неизвестное количество следующих бумаг были залиты уже высохшим кофе так, что текст расплылся, как и подписи директоров из Вьетнама и Китая. Хаджиме замер, ожидая ответа, ощущая, как иррационально начинает злиться, сильно и, в общем-то, по делу. — Извините, Хаджиме-сама, это вышло случайно, — выпалил парень. — Случайно? — приподнял бровь Коко. — Этот договор у нас в трёх экземплярах, проехал всю Азию, чтобы собрать нужные подписи, а вы облили его кофе? Ты юрист, ты видишь, что тут подпись нечитаемая?! Хаджиме запредельно редко обращался к работникам на «ты», но сейчас уровень тупости и безответственности тех зашкаливал. — Вижу, господин, — скуксился под его взглядом юрист. — И что? Вы когда это сделали? Ума не схватило сразу прийти и признаться, что накосячили? Нет, вы же их высушили, прежде чем мне принести! На что вообще расчёт был, я не понимаю? Что я не замечу?! А если бы я реально не заметил, зато заметили бы партнеры? С неликвидным договором вполне можно обратиться в суд, а здесь договор на ежемесячные поставки на сумму пять миллиардов! Парень съежился в углу дивана, что было неудивительно. Коко почти никогда не повышал на них голос. Хаджиме встал из-за стола, взбешенно откинув пряди светлых волос, упавших на лицо, подходя к окну. Но вид на шоссе перед башней его никак не успокаивал. — Вы что мне теперь предлагаете?! Мне сейчас звонить в Китай и Вьетнам, извиняться, чтобы с нами перезаключили договор, краснеть и снова отправлять человека с бумагами! А по какой причине?! Объяснять партнерам, что у меня бестолковые сотрудники отдела обедают на бумагах, которые у нас в единственном экземпляре?! — Дело в том, что эти документы были готовы уже давно, и в момент, когда мы это обнаружили, транзакция уже была отправлена в офшоры… — забормотал юрист. — Вы ебанутые? — округлил глаза Хаджиме, а после впился рукой в волосы, вновь отворачиваясь. — И с кого из вас мне спрашивать эти пять миллиардов? С тебя? Или на весь отдел разделить? Вас там сколько по Китаю с нашей стороны, человек восемь? Вы, блять, сколько лет по шестьсот двадцать пять миллионов будете компании возвращать? От внуков ваших дождёмся? А вот не матерился Хаджиме вообще никогда, а потому парень теперь пытался врасти в обшивку дивана. Коко обернулся, желая увидеть хотя бы что-то по типу раскаяния в глазах юриста, но увидел Инуи, стоящего в дверях. Он тихонько кашлянул, глянув на Коко, а после негромко бросил: — Я, пожалуй, потом зайду. — Нет, стой, — Коко выдавил из себя улыбку, что вряд ли вышла искренней, а после обернулся назад к парню. — Нет, вы лучше тут закончите, а я зайду позже, — мрачно покачал головой Сейшу. Увидеть Хаджиме впервые за неделю, чтобы теперь говорить с ним, когда он в таком состоянии, что даже засквернословил, Инуи совсем не хотел. Поэтому лишь тихо вздохнул и вышел. Коко раздосадовано цокнул, а после брякнул раздраженно: — Значит так, за свой счёт берёте билеты, переводчика и летите собирать подписи по новой. Гостиницу, питание и презенты партнерам тоже будете оплачивать из своего кармана. Парень нервно закивал, дернулся к столу Хаджиме, чтобы забрать бумаги, но тот резко бросил ему: — Оставь ты их, они теперь только в мусор пойдут. Юрист исчез за доли секунды, а Коко устало уселся за стол, небрежно швырнув документы всей пачкой в урну под столом. Благо, хоть партнёры эти были более-менее надежные. Никакого правила пяти минут соблюсти не получилось. И виноваты во всем были сраные обстоятельства. — Может, кофе? — несмело заглянув в кабинет, предложил Такемичи, пока Хаджиме уже принялся разглядывать документы с самого верха стопки. — Может, и кофе, — хмыкнул Коко. — А ещё лучше — с коньяком. — Как раз французский принёс, как чувствовал, — зазвучал из дверей тихий баритон Санзу, заставив Такемичи испуганно отскочить с прохода. Несчастный Ханагаки всё никак не мог привыкнуть к бесшумной походке розоволосого. — Привет, Хару, — выдавил из себя усталую улыбку Коко. — Не стоит играть в приветливость со мной, если ты не в настроении, — чуть приподнял уголки губ Санзу. — Я рад твоей компании, даже если ты смертельно устал. А ведь только из отпуска… Сделай, пожалуйста, два эспрессо, Такемичи. — Я же говорил — нельзя было отлучаться так надолго, — тяжело уронил лоб на сложённые руки Хаджиме, едва Ханагаки вышел из кабинета. — Везде напортачили… — Уверен, что не везде, — качнул головой Харучие, доставая бокалы из мини-бара. — Просто ты очень не любишь, когда всё идёт не по плану. — А есть те, кто любит? Санзу лишь пожал плечами, разливая коньяк, а Коко сдвинул документы на самый край стола, запуская компьютер, довесив: — К черту бумаги, лучше уж сейчас разберусь с биржей и сделками. Как дела у Хайтани? — Глава, скорее всего, ещё не говорил. У Рана острый психоз, он сейчас под седативными и не говорит, его забрал к себе глава. Напал на Риндо с галлюцинациями, чуть не задушил. Коко поднял на Санзу ошарашенный взгляд, быстро сменившийся на хмурый, а после удрученно покачал головой: — Ужас. Если нужно посидеть с Риндо — я готов. — Ты и сам едва вернулся из отпуска, — аккуратно провёл рукой по и так идеально уложенной причёске Харучие. — Может, лучше начнёшь со своих дел? — Риндо мне не очень мешает, — мягко улыбнулся Коко. — Как спина Майки? Он вроде бы недавно ее застудил. — Спина? — Санзу на секунду заглянул в глаза Хаджиме. — Нормально. Вроде в порядке. — Что-то не так? — аккуратно поинтересовался Коко. — Просто волнуюсь за главу. Он многое берёт на себя, — глотнул виски Санзу, отвернувшись. — Вы помирились с Инуи? — Я здесь всего несколько часов, ещё не успел с ним пообщаться, — грустно усмехнулся Коко. — Ну да ладно, ещё не вечер… Я давно спросить хотел… Ты Майки так и не рассказал? — О чëм? — О… тебе. Ты понял. Я эту тему уже много лет не поднимаю, но, — Коко чуть поджал губы, — ты ведь один совсем. Так нельзя. И держать это столько в себе тоже нельзя. Харучие бесшумно вздохнул, а после аккуратно подпер подбородок, уперевшись локтем в стол, разглядывая небо за окном. — Прости, если лезу в личное, — мгновенно дал заднюю Хаджиме. — Больше не буду спрашивать. — Нет, дело не в этом, — спокойно проговорил Санзу. — Ты знаешь Майки примерно двенадцать лет. Я — семнадцать. И то, и другое — много. Ты думаешь, глава ни о чëм не знает? Коко и сам оперся на стол, забив на необходимость глядеть в график, задумавшись. Майки улавливал про других даже вещи неочевидные, а иногда и такие, которые человек и сам не понимал. Действительно, он вряд ли бы ни о чëм не догадался. Даже в случае со специфичным Санзу. — Возможно, он не считает нужным ничего делать, пока не услышит от тебя какую-то конкретику, — предположил Коко. — Манджиро-сама почти никогда не опирался на слова, — чуть ухмыльнувшись, покачал головой Харучие. — Он опирается только на свои мысли, иначе он не добился бы и половины от того, чего достиг. — Просто, — Хаджиме кашлянул, — мы с Инуи ссоримся, и мне очень больно. Но мне страшно представить, как долго и насколько сильно больно тебе. — Если больно — значит, ты ещё жив, — усмехнулся Санзу. — Если ты ещё жив — значит, вокруг всё ещё изменяется. Возможно, для этого глава и муштровал меня терпеть боль и придавать значение только смерти.

***

— В их валюте им платить — плохое решение, по внутренним каналам я слышал, что у них в стране скоро планируется деноминация валюты, — прервал доклад парня на ежемесячной планерке Коко, обводе лазерной указкой цифры. — В долларах я бы тоже платить не хотел, уговорить их на йены вряд ли получится. Есть предложения? Такуя, занимавший, как и Коко, место ближе к экрану, аккуратно поднял руку, а после одобрительного кивка Хаджиме бросил: — Евро находится в зависимости от доллара, тоже не очень подходит. Может, стоит обратиться к нашим коллегам из китайских фондов? С ними будем расплачиваться йенами, а они с клиентами — юанями. Китайская валюта всë-таки ближе к международной. — Как это реализуем? — осведомился у него Коко. — Трехсторонний договор, — задумчиво погладил подбородок Такуя. — Или договор цессии… — Запишите себе этот нюанс и проконсультируйтесь с юристами, — скомандовал уже докладчику Хаджиме. — Продолжаем. — Не хотел бы я работать под начальством Коко, — негромко бросил Нахоя, наклонившись к Инуи. Они сидели на втором ярусе переговорной за стеклом, могли слышать происходящее, но их самих внизу было слышно плохо. Из командиров не присутствовали только Риндо и Мицуя. Первый был и не сильно нужен, а второго заменял Хаккай. — Ну, подчинённые его любят, — вместо промолчавшего Инуи бросил Кен. — Для меня Коко слишком строгий, педантичный и порядочный, — улыбнулся Нахоя. — Сейшу, а он всю жизнь такой? Здесь уже промолчать бы не вышло, вопрос был адресован лично ему. Инуи тихо вздохнул: — В какой-то мере да, в какой-то нет. Раньше он больше придавал значение деньгам, чем личным отношениям с коллегами и способам, которыми ему эти деньги доставались. Дракен, сидящий рядом с ним, тихо усмехнулся себе под нос, вспомнив их первое знакомство. Глядя на Коко сейчас было трудно представить его, вымогающим деньги с пистолетом. — Я просто подумал… Мы о вашей юности вообще ничего не знаем. Ну, кроме истории про твою сестру. Расскажешь что-нибудь? — слабо эмпатичный Нахоя явно так и не понял, что Инуи сейчас не особо в настроении говорить о Хаджиме. — Что-нибудь? — задумчиво хмыкнул Сейшу. — Ну… Рюгуджи с интересом чуть развернулся на Инуи, как и остальные, и даже Санзу, смотревший в свой смартфон, скосил на него взгляд.

***

— Хаджиме-кун, — забежав в комнату отдыха персонала, протараторил менеджер. — У нас беда… — У нас? — Коко отставил в сторону стаканчик с водой. — Помнишь те отчеты, что ты помогал мне делать? К директору вчера заходили рэкетиры, они не досчитались денег. Директор дал мне двое суток на то, чтобы я разобрался с отчетами. — Это у вас беда, а не у нас, — хмыкнул Хаджиме. — Я всего лишь крупье, не имею никакого официального отношения к отчетности. — Дело в том, что… — менеджер замялся. — Кое-какую часть прибыли я удержал у себя. Ты же умный, Коко, помоги придумать, как прикрыть мне задницу! Какие-нибудь налоговые вычеты или… — Налоговые вычеты так не работают, — хмыкнул Коко. — А я не работаю за бесплатно. — Я заплачу, — тут же отозвался менеджер. — Только помоги. — Сорок тысяч, — проговорил Хаджиме. — Это грабеж! — Тогда разбирайтесь сами. Я спешу домой, мне нужно поспать, — чуть улыбнулся Коко, поднимаясь на ноги. — Ладно-ладно! Сорок так сорок, — тяжело вздохнул мужчина. — Ты сможешь сделать сам? — Да, завезу сюда к завтрашнему утру, — кивнул Хаджиме. — Деньги вперёд. — Да что ты за человек-то такой? — страдальчески пробормотал менеджер, доставая кошелёк. — Вот. Держи. Если не секрет — на что тебе такая херова туча денег в твоём возрасте? — На жизнь, — ровно отозвался Хаджиме. — Вы бы не считали мои деньги, Хаяши-сан, если с подсчетом своих не справляетесь. — Язва ты, Коконой. И вымогатель, — отдавая Коко отчеты, пробубнил мужчина. — Ладно, к завтрашнему дню буду ждать. Хаджиме, достав из кармана раскладушку, прочел пришедшее от Инуи сообщение и слабо улыбнулся. Сейшу писал «приготовил нам карри, жду тебя дома) ты скоро?». У Коко даже в животе заурчало, подал голос забытый на целые сутки пустой желудок. Последний раз он ел, кажется, где-то вчера. — До встречи, — бросил Коко, быстро накидывая на плечи плащ и удаляясь.

***

— Да ладно? Коко был таким? — округлил глаза Нахоя. — Ну, да, — Инуи удивления не разделял, потому что не видел в этом ничего удивительного. — Если бы не выстроенный Майки для него имидж и бабки, которых нам теперь с лихвой хватает — он бы таким и остался, думаю. Я же говорю, его не беспокоили способы заработка. — Они и сейчас его не сильно беспокоят, — хмыкнул Дракен. — Иначе бы он не поддерживал деятельность нашей серой и чёрной части. — Имидж правда придумывал глава? — осторожно поинтересовался Хаккай. — Да, — кивнул Кен. — Я думал, вы знали. Он с самого начала задал Коко линию поведения, как директора. Коко должен был быть приветливым, понимающим, но довольно строгим без жести. Такой имидж и поведение благотворно влияет и на сотрудников, и на общественность. — То есть он всё это время притворяется? — ещё сильнее удивился Кавата. — Ну, сейчас уже нет, маска уже плотно к нему приросла. Да и, как я говорил, в большей степени на Коко тогда влиял недостаток денег, а сейчас его нет. Тогда ему казалось, что весь мир против него. Хотя, так, наверное, и было… — Главное, что сейчас это не так, — пожал плечами Рюгуджи. — И важно, что с нами всеми Коко всегда был добр искренне. — Это да, — кивнул, помрачнев Сейшу. Только вот это был не конец той истории. Конец Инуи застал лично.

***

В казино они поехали рано-рано утром, чтобы и Сейшу, и Коко успели на свои работы. У Хаджиме в казино сегодня был выходной, зато был рабочий день в тире, который, по удачному стечению обстоятельств, располагался рядом с автомастерской Сейшу, поэтому в такие дни они ездили на работу вместе на байке Инуи. Сегодня вот потребовалось проскочить через казино. Вчера Хаджиме вернулся к трём ночи, до половины шестого сидел с бумагами менеджера, а потому поспал всего час. Теперь же он обнимал Сейшу за талию, то и дело начиная задрёмывать, отчего Инуи приходилось дёргать его, чтобы он не дай бог не ввалился с байка. — Мы приехали, — негромко бросил Сейшу, слезая с мотоцикла. — С тобой зайти можно? — Да, почему нет? — пожал плечами Хаджиме, вяло покачиваясь, вешая на плечо сумку. Народу в казино почти не было, Коко прошёл сквозь ряды с автоматами к двери в подсобку, пока Инуи ровно следовал за его плечом, оглядываясь вокруг. В зале терпко пахло алкоголем и табаком, лица засидевшихся игроманов были мрачными и тяжелыми. Не то чтобы Сейшу до этого ни разу тут не был до этого, но случалось это всего дважды, и заходил он тогда к Коко с чёрного входа. Сейчас Инуи невольно подумал, что категорически не хотел бы работать в таком месте. Менеджер и несколько других работников — бармен, двое других крупье и администратор, — сидели в подсобке, вяло переговариваясь, когда Коко бросил им прохладное: — Доброе утро. Бумаги он протянул менеджеру, а тот облегченно улыбнулся, тут же умчавшись с ними к директору. — Коконой, — обратился администратор. — Не найдёшь немного времени пересчитать со мной приёмку по алкоголю за последние три месяца? — Десять тысяч, — бросил Хаджиме. — Мы же опоздаем, — пожал голос Сейшу. — Это займёт у меня не больше получаса, — чуть улыбнулся ему Коко. — Мой друг в это время посидит здесь, хорошо? Сделаете ему кофе? — Хорошо, — устало закатил глаза администратор, залезая в свой карман за кошельком. — Рик, сделай кофе. Хаджиме подгрёб к себе бумаги, быстро постукивая обратной стороной карандаша по столу, а Инуи устроился рядом с ним на диванчике, сложив руки на груди. Первое время он пытался вникнуть в то, что делал Коко, но быстро оставил затею, запрокинув голову и прикрыв глаза. После ему принесли кофе. Инуи предложил то Коко, Хаджиме отказался. Время текло неумолимо медленно, администратор и бармен вяло переругивались насчёт ведения подсчетов приемки, один крупье ушёл в зал, второй же дремал в офисном кресле. Но всё спокойствие разрушилось в одну секунду, когда в комнату зашвырнули, в прямом смысле, два тела, а следом за ними нагрянули люди со стволами. Инуи хотел было подскочить, но Коко быстро придавил его ладонью за бедро, выравниваясь на диване, глядя своими раскосыми глазами на вошедших. — Чего ты мне тут лапшу на уши вешаешь, а?! — рявкнул бандит в лицо, видимо, директору, который уже был порядочно побит, как и менеджер. — Хер ли мне дело до твоих бумажек, если уже было сказано, какая сумма должна быть у нас на руках к концу месяца?! — Но мы же не можем платить себе в убыток, — прокряхтел директор. — Вы же сами видели, там незапланированные расходы, — промямлил менеджер. — И кто в них виноват?! — рявкнул второй, переводя ствол на напрягшегося бармена. — Кто, я спрашиваю, виноват?! — Точно не я, — напряженно брякнул бармен. — И не я, — поддакнул администратор. — Я тоже не при чем, — пискнул спавший крупье. — Мы не могли бы остаться втроём? — холодно проговорил Хаджиме. — Кто мы? — не понял бандит. — Чтобы вышли все, кроме вас двоих и меня, — попросил Коко. — Возможно, мне есть, что вам рассказать. — Я тоже останусь, — вмешался Сейшу, искренне ничего не понимающий, но совершенно не желающий оставлять Коко наедине с вооруженными психами. — Я просто его друг, и вообще здесь не работаю. Бандиты переглянулись, Хаджиме недовольно скосился на Инуи, но промолчал. — Все вон, — коротко бросил один из бандитов. — Ты давай с ними, чтобы не сбежали. Лишние люди покинули комнату быстро, оставив лишь троих — Сейшу, Коко, и одного из рэкетиров. — И что ты хотел мне сказать, парень? — Я знаю, кто воровал, и деньги, скорее всего, до сих пор у этого человека, — проговорил Хаджиме. — Говори. — Скажу за двести тысяч йен, — спокойно отозвался Коко. — Ты оборзел? — возмутился бандит, наставив ствол на Хаджиме. — Там примерно два миллиона. Я же прошу за информацию всего лишь двести тысяч. Для вас это выгодно, — не дрогнул Коко. — Можете выстрелить в меня, но тогда вы вряд ли найдёте деньги. Бандит цокнул языком, но убрал ствол. — Двести тысяч? — недовольно переспросил он, вынимая из большой сумки конверт. — Да, — кивнул Коко, дожидаясь, пока мужчина отсчитает нужную сумму налом и отдаст ему. — С вами приятно иметь дело. Все деньги увёл менеджер Рю. Вчера он сам сказал мне об этом. Судя по его налоговым отчислениям и счетам — он ещё не успел их потратить, должно быть, они у него дома. Вся информация о работниках в кабинете директора. Был рад помочь. Мы пойдём? Сейшу чуть округлил глаза. Так легко сдал коллегу? Просто продал, за двести тысяч, даже не испугался. — Идите, — кивнул на дверь бандит, а после крикнул в проем, — тащи сюда менеджера! Коко, впрочем, даже не посмотрел на мужчину, когда того проволокли мимо, а Хаджиме лишь подошёл к директору и негромко бросил: — Он воровал ваши деньги, Кайго-сан. Впредь будьте внимательнее к подбору менеджеров. — Ты меня спас, — с облегчением выдал директор, вытирая ротный лоб. — Спрос был бы с меня… — Рад стараться, — мило улыбнулся Коко, после чего спокойно вышел из казино. — Хаджиме, ты продал человека за двести тысяч? — чуть нахмурился Сейшу. — За двести сорок, если суммарно. В отличие от него, я заработал их честно, — кивнул Коко. — И директор теперь будет больше мне доверять. Держи, забирай деньги. Закроешь свой долг в микрозаймах на семнадцатой и купишь что-нибудь. Коко протянул ему всю пачку купюр из кармана, устало моргая. — Оставь лучше себе, — мгновенно переключился Сейшу. — Я в этом месяце погасил уже три займа со своих денег, а у тебя даже зонта нет… — Забирай, Сейшу, — с тяжелым вздохом попросил Коко. — Для нас обоих будет лучше, если кто-то один первый полностью избавится от долгов. — А второй будет бегать и перезанимать до потери пульса? Тебя вчера уже чуть не поймали коллекторы, повезло, что ты вовремя сбежал через чёрный ход. — Инуи, давай ты будешь прислушиваться ко мне по вопросам финансов, пожалуйста, — качнул головой Хаджиме. — Я совершенно точно лучше знаю, что с ними делать. Забери деньги и поехали отсюда. Пожалуйста. Сейшу сдался, поморщившись. Забрал пачку, убрал в нагрудный карман, а после уселся на байк, возвращаясь к первой теме: — Ты не думал, что они могут его убить за это? — Уверен, он сам об этом думал, когда воровал, — ровно отозвался Коко. — Но надеялся, что крайним сделают директора. Так бы и было, если бы я его не сдал. Мне об этом думать совершенно не стоит, я всего лишь немного заработал на этой ситуации, дальнейшая его судьба в его руках. — Мы ведь и сами иногда грабим, — подметил Инуи. — Но не у себя же на работе, — парировал Хаджиме. — И мы, в случае чего, тоже рискуем понести за это ответственность. Так что в этом нет ничего странного. Поехали. А то и вправду опоздаем.

***

— Можно? Коко редко заходил в чужие кабинеты, обычно именно к нему все ходили, а потому сразу обратил внимание на перестановку у Инуи. Барный холодильник переехал ближе к рабочему столу, а на диване появились плед и подушка. Видимо, тоже начал ночевать в офисе, пока Хаджиме не было. — Да, конечно, — отозвался Сейшу, оттолкнув от себя ноутбук чуть подальше. — Как твое самочувствие? — Лучше, спасибо, — улыбнулся Коко. — Я присяду? — Присаживайся, я сейчас уберу плед, — подорвался усталый Инуи. — В этом нет необходимости, — тут же закачал головой Хаджиме. Он сел, уже подскочивший на ноги Инуи посмотрел на него пару секунд, после опустил глаза в пол, а после и вовсе уставился в панорамное окно, заложив руки за спину. Вот они и приехали. Коко не знал, куда себя деть от неловкости, ведь диалог совершенно не клеился, и стало даже немного страшновато. Было так, словно они друг другу… чужие, что ли? Хотя даже с незнакомыми людьми заговаривать было проще, чем сейчас с Сейшу. Коко кашлянул и тихо бросил: — Мне надо было рассказать тебе про таблетки самому. — Да, пожалуй, — кивнул Инуи. — А мне не надо было на тебя орать. — Согласен, — хмыкнул Хаджиме, и уставился в пол. И снова замолчали. На сей раз молчали настолько долго, что Коко даже дернулся, почувствовав иррациональное желание отсюда уйти, сбежать. — Чем занимался эту неделю? — сглотнув, выдал Хаджиме. — Работал, — отозвался Сейшу. — Летал по вопросам безопасности на Тайвань. А ты? — Читал книги и смотрел «Покемонов», — глухо проговорил Коко. Вновь повисла тишина. Хаджиме постукивал пальцами по своему колену, неглубоко дыша, а после всë-таки встал, тихо обронив: — Я, наверное, пойду… — Стой, — спустя два его шага, бросил Сейшу. — Я не знаю, что говорить, правда. Мне неловко. Я очень на тебя злюсь, но ещё больше злюсь на себя. Но если кто-то из нас сейчас уйдёт — ничего точно не изменится. Давай поговорим хоть о чëм-нибудь. Не о нас, не знаю… как твоя биржа? — Биржа? — Коко развернулся, замерев посреди кабинета. — Ну… сегодня круто сыграли на S&P 500. Но там почти без меня прошло, я решал вопросы с отгрузками микросхем с нашего китайского филиала. — И как развивается наше китайское производство? — Операционная рентабельность радует, но показатель EBITDA пока радует больше, — отозвался Хаджиме, так и стоя на одном месте. — А как у тебя на Тайване? — Решили проблему с ворующей верхушкой управляющих отделами производства, — бросил Сейшу. — Двоих уволили — начальника склада и начальника логистики. — Ясно, — глухо выдохнул Коко. — Извини, что с утра не смог пообщаться, ну, когда ты зашёл, а я ругался на подчинённого… — Он хоть жив? — едва заметно усмехнулся Сейшу. — Давно не слышал от тебя мат. — Они облили договора по самой крупной сделке квартала кофе, — повторил его усмешку Хаджиме. — Если честно — убил бы за такое… — Да уж, после юридического ты к бумажкам ещё строже, чем раньше, — здесь Инуи уже легко рассмеялся, направляясь к бару. — Садись, наверняка же устал. Чего налить? — Даже не знаю, — Коко чуть улыбнулся. — Есть текила? Я сто лет ее не пил. — Ого, — Сейшу залез в холодильник. — Вроде должна быть, кажется, Мицуя привозил из последней командировки. Сам давно текилу не пил, даже как-то забавно. — Отправлю кого-нибудь за лаймом и солью, — кивнул Хаджиме, набирая со стационарного телефона Сейшу, стоящего на столе, на админку нижнего этажа. — Да, не могли бы отправить кого-нибудь за лаймом и солью? Я заберу на последнем этаже. Спасибо вам. Девушка с лаймами и упаковкой соли нарисовалась возле дверей лифта уже через десять. Соль была какая-то чрезвычайно затейливая, розовая и в пафосной упаковке, видимо, в ее понимании, дирекция Канто должна была потреблять именно такую. Они забрали всё это, а после расселись — Коко на диване, а Сейшу в кресле напротив, закинув ноги на журнальный столик. Беседу вели светскую, о делах, о прошедшей неделе, но с шутками, что с каждой рюмкой становились всё менее неловкими. После перешли на командиров, обсудили все последние новости и хохмы, а после, когда оба уже немного захмелели, Коко тихо спросил: — Поедем сегодня в квартиру? Сейшу по ушам резануло то, что Хаджиме сказал именно «в квартиру», а не «домой», но он быстро собрался, бросив: — А ты уже готов? — Да, но текилу заберём с собой, — Коко хрипло рассмеялся. Инуи тоже чуть усмехнулся себе под нос, а после негромко бросил: — Я много об этом всём думал. Ну, ты понял… О тебе, обо мне, о нас… Коко, я люблю тебя, ничего не изменилось. Всегда любил и, уверен, всегда буду любить. Но то, что было с нами последние месяцы, было… Хаджиме, мгновенно погрустневший, хоть и на губах его так и застряла улыбка, едва слышно подсказал: — Невыносимо. — Да, — кивнул Инуи. — Наверное. Поэтому давай попробуем всё заново, ещё раз, как будто ничего этого не было. Попробуем всё изменить. Но, если не получится… — Я понимаю, — выдохнул Коко. — Если не получится — я всё пойму. Давай попробуем. Они надолго замолчали, Сейшу налил ещё по рюмке, а после ободряюще, хоть и устало, улыбнулся: — Тогда я вызываю водителя? — Вызывай, — улыбнулся Хаджиме, звонко чокаясь с ним боками хрустальных рюмок.

***

— Поверните голову чуть на меня, господин, — попросила девушка. — Да, вот так… Коко с усталым вздохом замер, чуть развернув подбородок. Дракен зашёл в гримерку уже готовым, в чёрной с золотом форме молодой Тосвы. — Дольше всех Хаджиме мучаете, — усмехнулся он, замерев рядом с креслом и протянув Коко бокал с виски, из которого тот немедленно отхлебнул, заставив визажистку на секунду приостановиться. — Работы здесь оказалось несколько больше, чем предполагалось, Рюгуджи-сама, — чуть неловко пояснила девушка. — Тебя только что завуалированно назвали старым, — хохотнул Кен. — Нет-нет! — поспешно замахала руками девушка. — Всë в порядке, — устало отмахнулся Коко. Слои тональника едва справлялись с синевой синяков, забивались в морщины мешков под глазами. С волосами Коко уже разобрались, вернув ему чёрный цвет и привычную укладку на одну сторону. В целом, Хаджиме был почти точной версией молодого себя, как и Дракен, временно перекрашеный в блонд. — Вроде… всё, вы готовы, господин, — улыбнулась девушка, напоследок проведя по его лицу кистью. Хаджиме придирчиво осмотрел себя в зеркале, чуть склонив голову, а после вновь тяжело вздохнул. Он больше всего бесился из-за этой фотосессии, в частности от того, что его оторвали от работы. Сейшу сидел наряженный в форму а-ля Поднебесье, такую же, как и та, в которой был Коко, хоть в реальности они и не имели никогда никакого отношения к Поднебесью. Такемичи в форме старой Тосвы возбужденно гонял по съёмочной площадке туда-сюда с Хинатой под руку, а Санзу, приехавший исключительно на подстраховку, ведь сниматься в таких вещах ему было нельзя, с отсутствующим видом слушал актера, который должен был играть его в фильме. И, если внешнее сходство определённо присутствовало, разве что Харучие был чуть выше и крупнее, то характером они были… почти диаметрально противоположными. Дракен усмехнулся себе под нос, глядя, как Санзу запредельно терпеливо смотрит на парня, ухватившего его за рукав от избытка чувств, борясь с желанием выдернуть руку. — Харучие-сама, вы не могли бы дать мне совет по роли? — Я не актёр, — скупо отозвался мужчина. — Да, но вы тот, кого я играю! Мне хотелось бы знать, как строились бы ваши отношения с Такемичи после его попадания в банду? — Такого ведь не было. Это выдуманный сюжет. — Ну, вы могли бы предположить! Вы с Такемичи всë равно знаете друг друга! — Мы коллеги. — Харучие-сама, я вас умоляю! — взвыл актёр. — Хотите, на колени встану? Помогите! Поверьте, играть вас безумно трудно! — Жить собой мне тоже нелегко, — проворчал Санзу. — Ладно… Если пофантазировать… Я довольно холодный человек, и изначально Такемичи с его эмоциональностью скорее всего меня бы напрягал. Плюс, в вашей истории он путешествует во времени, а я довольно внимателен, так что одним из первых начал бы что-то подозревать. Вообще, кроме Дракена, Коко и Инуи, больше никто лично не снимался. Таковы были условия Сано. Именно поэтому вокруг возилась куча актеров, поставленных на их роли. Самым похожим, на удивление, оказался парень, играющий Мицую, Инуи даже со смешком осведомился, нет ли у Такаши брата, о котором тот не знал. Даже сейчас этот парень единственный преспокойно сидел, изучая сценарий, изредка поглядывая на площадку. Дракен прекрасно помнил, как почти так же Мицуя сидел в тюрьме на койке с книгой в руках, поглядывая изредка на сокамерников. Парень, играющий Баджи, напротив был избыточно интеллигентен по сравнению с оригиналом. Актёр, играющий Майки, появился на площадке неожиданно. Дракен слышал краем уха, что он какой-то супер-известный тип, а потому задержка была неудивительна. Внешне, конечно, сходство у них было, но Рюгуджи видел множество отличий. Слишком изящное тело, слишком высокий рост, сантиметров на восемь выше самого Сано, а ещё совершенно неправильные глаза. Слегка высокомерные, его глаза блестели, а сквозь глаза Майки разглядеть что-то никогда не представлялось возможным. — Рюгуджи-сама, Хаджиме-сама, — склонился парень, подойдя к ним. — Спасибо за то, что согласились поучаствовать. Думаю, наличие прообразов героев фильма на площадке поможет нам лучше войти в роль. Пожалуй, про высокомерность Дракен малость ошибся, обращался парень вежливо. Хотя, с ними уже давно никто не разговаривал иначе. — Для нас это любопытный опыт и возможность отдохнуть, — тут же приятно улыбнулся Коконой, бесстыдно соврав, ведь именно он больше всех не хотел сюда ехать. — Я пойду к Инуи-сану, вспомнил нерешённый рабочий момент. — Могу я дать тебе пару советов по роли? — бросил Кен. — Да, — актёр явно чуть удивился. — Конечно. — В манге и сценарии немного другой бэкграунд, порядочно полегче, но персонаж Майки в итоге стал таким же, каким был Манджиро в реальности, — хмыкнул Дракен. — У тебя слишком живые глаза. У Майки таких никогда не было. Иногда он делал их такими, но когда оставался наедине с самим собой… У него в глазах не было жизни. — Вроде как, пустой взгляд? — осведомился парень. — Нет, — качнул головой Рюгуджи. — Не пустой. Очень наполненный, но безжизненный. Будто внутри Майки творилась масса всякого, но за этим никак нельзя было подглядеть, никак нельзя было этого увидеть. Иными словами, если глаза — это зеркало души, то зеркало души Майки было занавешено чёрной непроницаемой тканью. — Да? — негромко зазвучал Коко с диванчика. — Да, говорю! Я слушаю! Черт, что здесь со связью… Да. Четыреста восемьдесят? Тогда берите. Берите, говорю! Как на что? А почему свободных средств нет? А сколько до закрытия биржи там? Тогда стоим, не рыпаемся, продолжаем хеджировать, а средства берите с моего лимитного счёта. С лимитного счёта возьмите, говорю! Да! Запрос на подтверждение мне на личную почту направьте! Мне на личную почту! Да, до свидания. Дракен, Санзу и Инуи синхронно скосились на него вопросительно. — Всë в порядке, — отмахнулся Коко. — Я отдал распоряжение на своп… короче, не важно. — А вы правда хорошо дерётесь, Хаджиме-сама? — пристал уже к Коко актёр роли Санзу. — Средне, — вежливо улыбнулся Хаджиме. — Не встал бы в спарринг ни с кем из здесь присутствующих без необходимости. — Это он только про нас троих, если что, — с улыбочкой довесил Рюгуджи. — Господа, прошу в кадр, — попросил режиссёр. — Сейчас ассистенты помогут вам выстроиться.

***

Дракен распахнул глаза резко, расслышав с тумбы звонок своего самого старого телефона. Сейчас Рюгуджи его почти не использовал, но сохранил при себе на случай, если кому-то из старых знакомых понадобится его найти. Этот же номер был у всех командиров на случай, если возникнет крайне срочная и непредвиденная ситуация, а потому Кен не просто проснулся, а подскочил, хватая телефон. Номер звонка не определился, но трубку он поднял, хрипло выдавая: — Да. — Малыш Кен, — голос женщины из трубки срывался, а ещё Рюгуджи потребовалось с десять секунд, чтобы вспомнить звонящую. — У нас беда… я уже и не знала, к кому обратиться… Это была Мива, та самая Мива из борделя, где Рюгуджи жил до тюрьмы. Сейчас ей, должно быть, было около пятидесяти, если не больше, несмотря на ее очень хороший внешний вид. Дракен наведывался в бордель, когда Тосва и Канто разрослись, предлагал обеспечить всех тамошних работниц так, чтобы им не приходилось работать в этом сомнительном месте, но те наотрез отказались принимать подачки, сколько Дракен их не уговаривал. Равно как и отказались от крыши со стороны Канто. Про Тосву им говорить было нельзя. То ли это была гордость, то ли что-то ещё — но заставить их Кен не смог, да и не считал, что имеет на это какое-то моральное право. С тех пор он заезжал, как появлялось свободное время, завозил подарки, дорогой алкоголь и деньги, обычно это выходило раз в полтора года, но из-за нагрузки в последние годы у него никак не выходило доехать. Так, последний раз он был у них года три назад. Поэтому слышать сейчас плачущую в трубку Миву было несколько неожиданно. — Что случилось? — мгновенно осведомился Дракен. — Девочки… тут ворвались какие-то типы, они не заплатили и избили… почти всех нас избили, Реми в больнице… — Они уже уехали? — голос Рюгуджи похолодел и опасно понизился. — Нет, но… — Записи с камер есть? Свидетели? Вы обращались в полицию? — Они богачи, сказали, если мы обратимся в полицию… — Не продолжай, — перебил ее Дракен. — Я буду через двадцать минут, ждите меня. В костюм Рюгуджи не стал наряжаться, лишь влез в брюки с рубашкой, наскоро перехватив чёрные волосы в хвост, попутно набирая Казуторе. — Не разбудил? — всё таким же напряженным, почти злым голосом, проговорил Кен. — Нет, что с голосом? Что-то случилось? — тут же следом за ним стал пасмурным Ханемия. — Мне нужно тридцать ребят в район Сибуи, пусть ждут у станции. — У нас что-то не в порядке? — Это по моим личным вопросам. — Дождись охрану в твой кортеж, чтобы тебя до туда сопроводили, приказ всë-таки. Они будут через четыре минуты, — попросил Казутора. — Дождусь, — вздохнул Рюгуджи. Четыре минуты как раз было достаточно, чтобы спуститься вниз и выкурить сигарету. Рюгуджи перекинулся парой слов с охраной жилого комплекса на первом, которая прикипела и прониклась любовью к приятному главному акционеру Канто с самого момента его заселения, а после различил чёрные броники своих своих парней на парковке. — Здравствуйте, Рюгуджи-сама! — хором, по принятому ещё во времена Майки регламенту, поклонились в пояс парни, выстроившись перед машинами. — Церемонии оставьте до лучших времён, торопимся, — бросил Кен, нажимая на разблокировку на своих ключах от машины. — Сибуя, около станции подберем ещё наших. Дракен стартовал первым, рыча мотором, а кортеж прикрепился плотно в хвосте, заставляя других водителей освобождать ряд. Возле борделя не было ни души, когда они подъехали уже с боевой группой, присоединившейся к ним по пути. Рюгуджи вылез из машины мрачный и злой. Девочки в борделе, как-никак, его вырастили, и для Кена до его шестнадцати лет они были одними из самых близких людей во всем мире. Дракен вообще редко когда так злился. Внутри была разруха, сразу становилось ясно, что что-то произошло. Миву Кен нашел прямо на ресепшне, держащуюся за громадную ссадину на скуле. У Дракена заиграли желваки в тот момент, когда Мива, уже совсем немолодая, разрыдалась сильнее, бросившись к нему на шею. — Малыш Кен, — зашептала она. — Я так не хотела тебя беспокоить, правда… Зачем ты привёл столько людей, не дай бог это скажется на твоей репутации… — Тише-тише, — поглаживая ее по пахнущим лаком волосам, зашептал Дракен. — Ничто моей репутации не навредит, этим займется моя служба безопасности. Он, не переставая прижимать ее к себе, тихо бросил охране: — Просмотреть камеры наблюдения и найти виноватых. Подключите ребят Санзу, чтобы через час все до единого виновные были здесь. Старший по отряду кивнул и все парни, кроме пятерых, в темпе разбежались выполнять приказ. — Мива, где остальные девочки? — осторожно осведомился Кен, придерживая ее за трясущиеся ладони. — Все в первой кабинке, — тихо бросила женщина, кажется, наконец чуть успокоившись. — Пойдём к ним, здесь сейчас будет шумно, — аккуратно обняв ее за плечи, бросил Дракен. — А что с вашей охраной? Почему они не помогли? — В них стреляли, — всхлипнула женщина. — Они в больнице… — Из-за каких-то ублюдков, — тихо рыкнул себе под нос Кен, заходя в первую кабинку. Бедные девушки — часть знакомых, а часть неизвестных ему, действительно были нехило избиты. Не смертельно, но явно очень болезненно, да и заживать такое будет немало так, чтобы не осталось следов. Дракен коротко склонился на пороге в приветствие, а все знакомые барышни мгновенно кинулись к нему в слезах. Незнакомые же замерли, широко раскрыв глаза. — Малыш Кен, ты же не собираешься их бить? За тобой же целая компания, как же твой имидж? Ты же их не убьешь?.. — ошарашенно прошептала совсем не ждавшая его Кейко. — Кен, боже, это был такой ужас… — сокрушенно бормотала Азуми, держа разбитый в кровь нос, явно сломанный со смещением. — Тише, девушки, — успокаивающе мягко бросил Дракен, стараясь не выказывать своего крайнего бешенства. — Я всё решу. Тосва никогда не трогала женщин. Это был старый приказ Майки, настолько старый, что был выдан на первом же собрании после их выхода из тюрьмы. До этого, в тюрьме, просто-напросто почти не было женщин, кроме работниц почты, а потому и выдавать там такой приказ было бессмысленно. В Тосве никогда не выдавались приказы о физическом насилии даже над теми женщинами, что Тосве сильно вредили, а такие были. Бывало, приказывали их запугивать, вести серьёзные и суровые диалоги в совсем крайних случаях, но никогда не отдавались приказы поднимать на женщин руку. Даже если женщины сами поднимали на них руки. И видеть это… Дракен очень злился. — Вы же молодой господин Рюгуджи из Канто? — осторожно спросила одна из новеньких. — Верно, я жил здесь в детстве, — спокойно кивнул Дракен. — Рад знакомству, хотя, хотелось бы, конечно, знакомиться при более приятных обстоятельствах. Если позволите, я был бы рад, если бы вы не распространялись о моем сегодняшнем визите. Слова эти были чистой формальностью. Ребята из отряда Торы работали профессионально, так что абсолютно точно привезут виновных без лишнего шума и отключат внутри борделя камеры на это время. А ребята из отряда Санзу, работающие не менее профессионально, не дадут им распиздеть, что они отхватили за избиение проституток в борделе от человека, стоящего на втором месте в японском списке Форбс. Бояться же того, что кто-то поверит словам девушек, даже если они разболтают, и вовсе не было смысла. — Давайте, я помогу вам обработать раны, — негромко бросил Кен. — Можно аптечку? Мива торопливо протянула ему пластиковую коробку, а Дракен усадил ее напротив себя, опускаясь перед ней на корточки и осторожно вытягивая ватку из упаковки. — Вам не следовало дожидаться их отъезда, — негромко отчитывал Миву Кен, пока промакивал кровь с ее ссадин. — Мои люди были бы здесь через пять минут, если бы вы позвонили сразу. — Мы боялись навредить тебе и твоему бизнесу, — сокрушенно покачала головой Мива. — Ты ведь теперь такой важный человек, что даже не верится иногда… — Поверь, последнее, что может навредить моему бизнесу — это уроды, которые бьют женщин, — хмыкнул Дракен. — В какой больнице Реми? — В областной, по прописке, — обронила женщина. — Ее и вашу охрану переведут в нашу частную клинику, — коротко бросил Рюгуджи, отрываясь, и печатая сообщение подчиненным, чтобы занялись этим вопросом. 
 — Разве тебя не могут обвинить в том, что ты имеешь дела с проститутками? — шепнула Мива. — Мива-сан, — строго глянул ей в глаза Дракен. — Меня ни в чëм не смогут обвинить. Успокойся, прошу. Вот, держи ватку так. Азуми, садись. Он успел помочь четырем девушкам, пока в комнату не постучался осторожно старший по группе охраны и не бросил: — Рюгуджи-сама, они на ресепшне. — Иду, — быстро поднявшись, кивнул Кен. На ресепшне и правда собрали десятерых. Двоих из них, очевидно, уже немного отпинали — должно быть те сопротивлялись, остальные же затравлено глядели на бойцов Тосвы, пока перед ними не появился Рюгуджи. На лицах их отразилось непередаваемое удивление, а Дракен только хрипло рыкнул: — Вы что, совсем охерели, бляди? Рта никто не раскрыл. Наверное, Кен был в списке последних людей, кого они ожидали встретить лично этой ночью. — Вас кто, блять, женщин научил трогать? — взгляд у Кена был ледяной, пока он медленно прошёлся вдоль шеренги. — Я, блять, вопрос задал! — П… — заикнулся один из них, — п-приношу свои извинения… — Приносишь? — приподнял тёмную бровь Кен. — Тогда на колени вставай, выблядок. Мужчина медленно, перепуганно, опустился на колени. Охрана переглядывалась между собой, кажется, впервые увидев босса таким. И лишь старший по охране, старожила банды, заставший ещё времена, когда бандой руководил Майки, смотрел на Дракена во все глаза, не отрываясь. Рюгуджи сейчас настолько был на него похож, что у мужчины прокатился холодок по спине. Непрозрачные чёрные глаза, мутные, нечитаемые, тихий голос, но настолько поставленный, что отдавался эхом по помещению. Манджиро тоже когда-то давным-давно так выглядел, стоя на лестнице храма Мусаши. У Дракена сейчас был тот же самый едва заметный наклон головы набок, что и у него, так же заложены руки за спину, та же идеальная осанка, что и у Майки, та же опасная дрожь голосовых связок. Мужчина, упав на колени, очевидно, настолько перепугался, что прижался лбом к полу и пробормотал: — Я умоляю простить меня, молодой господин… — Выровняйся, — в голосе Рюгуджи проскользнул тот же оттенок взбешённого смешка, что раньше можно было услышать и у Майки. Мужчина выровнялся. И тут же отхватил от Рюгуджи по лицу тяжелым ударом с правой, рухнув на пол вновь. — Рюгуджи-сама, вам не стоит марать руки, — тут же склонился старший по охране. — Думаешь? — хмыкнул Кен. — Ну ладно… Попортьте им лица хорошенько и выкиньте где-нибудь за городом. Так, чтобы поняли, почему не нужно бить женщин. А вы, выблядки, учтите, что если хоть слово где-то вякните — разбитыми еблами не отделаетесь. Усекли? Мужчины затравленно молчали, пока один, пьяный и избитый, не брякнул: — Запрещаете делать с блядями то, что с ними положено делать? У Кена что-то перекувырнулось в груди. Он даже не думал, когда выдернул ствол из кобуры естественным донельзя жестом. Не дрогнул, наведя курок пистолета, заряженного боевыми, на мужика. Не думал дольше сотой доли секунды, прежде, чем выстрелить. Лишь в последний момент вспомнил перевёл курок с его груди на его колено, тут же шмальнув и во второе. Мужик истошно заорал, рухнув набок. — Не слышу ответа!!! — рявкнул Дракен. — Да, господин! — нестройным хором дрожащих голосом брякнули мужчины. И Рюгуджи вновь исчез в первой кабинке. Девушки там уже давно озадаченно притихли, а те, что были Кена знали, глядели на него чуть испуганно. Дракен тихо вздохнул, выпуская раздражение вместе с этим выдохом, а после мягко улыбнулся: — Позвольте, для вашей же безопасности, взять салон под свою охрану. Это совершенно бесплатно. Завтра утром вас будет ждать группа врачей в нашем госпитале, помогут залечить раны так, чтобы не осталось последствий. У нас хорошие косметологи и хирурги. Адрес я оставлю. Это тоже абсолютно бесплатно. Мива-сан, найдётся для меня что-нибудь выпить?

***

— Лезвие катаны должно быть продолжением твоей руки, — пожилой мужчина аккуратно поправил кисть Санзу кончиком трости, заложив руку за спину. — Это не пистолет и не кулачный бой, позу не нужно фиксировать. Двигайся плавно, не прерываясь, переходи из ката в ката без остановки. Харучие постарался перейти из ката плавнее, прикрыв глаза, чтобы сосредоточиться, рассек воздух со свистом, провернулся пируэтом и ударил ещё раз. — Хватит, юноша, остановись, — старик чуть усмехнулся и замер, убирая руки в рукава традиционного кимоно. — Переоденься. Санзу выровнялся, поклонился, убрав катану в ножны, отошел за ширму, дабы переодеться в обычную одежду, а после вышел и опустился на колени перед стариком. Он никогда в жизни до этого дня не носил тренировочное кимоно, неуютно чувствовал себя босиком, но всем своим видом ничего не выдавал всю тренировку. Хидосава опустился на пол напротив него, сложив ноги по-турецки, налил себе чай из чайника, даже на вид казавшегося дорогим, а после негромко бросил: — Я знал когда-то одного человека, что двигался похоже на тебя. — Приятно слышать это от вас, — вновь поклонился головой Санзу. — Ты случайно не был учеником Сано? — прямо глянул ему в глаза старик. Харучие выдержал его тяжёлый взгляд, раздумывая, стоит ли солгать. Идо Хидосава, старик почти девяноста лет отроду, давал частные уроки по владению традиционным холодным оружием, и это стало поводом для того, чтобы подобраться к нему поближе. Брал в ученики старик не всех, а стоили уроки громадных денег, но для стоящей перед Санзу задачи это не было важно. Харучие даже не стал скрывать настоящего имени, понимая, что если его узнают — то отвертеться не получится, и он лишь выставит себя дураком. Но Хидосава ничего ему не сказал, его не проверяли на входе на наличие огнестрельного оружия, которое у него с собой было, да и немногочисленную охрану он отпустил сразу, едва началось занятие. Санзу и не собирался нападать, но напрягся. Будь он сам девяностолетним стариком — он бы вряд ли остался один на один с вооруженным и молодым парнем. Оружие было надежно скрыто под свободной одеждой, в которой Санзу тоже чувствовал себя немного неуютно, потому что давно уже почти ничего кроме костюмов не носил. — Был, — ровно отозвался Харучие, не отрывая взгляд от чёрных глаз старика. — Врешь, — односложно усмехнулся старик. За его спиной щёлкнули несколько затворов разом, а Санзу в ту же секунду дернул из-за пояса два пистолета, устроив крест-накрест на своих плечах, направляя на двоих крайних из тех, кто стоял за его спиной. Впервые в жизни он не услышал шагов, но панике не поддался, сохранил равнодушное лицо. — Недурно, — улыбнулся старик. — Опусти оружие, юноша, за твоей спиной шестеро, тебе не справиться при всем желании. Санзу медленно опустил руки, а после и вовсе засунул оба ствола за пояс. — Я знаю, чей ты, — продолжил старик. — Я не старался скрыть, — не стал отнекиваться Санзу. — Пришел убить меня? — осведомился Хидосава. — А было похоже? — ровно поинтересовался Харучие. — Не было, — пожевал губами старик. — Ты и правда движешься чем-то похоже на Мансаку, но вот ты не мог быть его учеником, он бы никогда тебя не взял в подопечные. Ты слишком жесток, это буквально читается в твоих глазах, он бы никогда не стал такого учить. Но, надо признать, кто бы ни был твоим учителем — он был весьма искусен. Зачем ты здесь? — Мы будем говорить в столь большой компании? — Санзу чуть повернул голову, скосив глаза на охрану. — Я могу отпустить их, но тебе придётся отдать оружие. Харучие потянул стволы из-за пояса вновь, а после толкнул назад по полу, прямо к охране, и вновь сложил руки на коленях. — Вы свободны, — махнул рукавом старик. Лишь расслышав хлопок двери, Санзу тихо бросил: — Я не собираюсь причинять вам вреда и надеюсь на ответную любезность с вашей стороны. — Я не стал говорить при них, но, знаешь, в моем возрасте принято смотреть новости, а память на лица у меня прекрасная. Ты ведь из Токийской свастики? — Да, — кивнул Харучие. Старик резко дернулся, неподобающе быстро для своего преклонного возраста, приподняв одним движением на Санзу толстовку кончиком трости. Осмотрел шрамы, покрывающие торс, а после тихо хмыкнул: — Многовато ранений для одного из верхушки. — Моя должность напрямую связана с рисками. — Даже дыхание не сбилось, — усмехнулся Идо. — Какой профессионализм в столь юные годы. И какое сумасбродство — забрести в открытую прямо в руки ко врагу. — Мой учитель, — всё ещё бесцветно отозвался Санзу, — говорил, что чем почтеннее возраст, тем больше человек предпочитает решать проблемы словами, а не насилием. — Твой учитель был довольно мудр, — повёл плечом старик. — А ты довольно способный. Даже жаль, что всего лишь цепной пёс Свастики. — Псы очень верны хозяевам, Хидосава-сан. А вы и ваш клан очень обидели моего хозяина много лет назад, — Харучие прямо глянул старику в глаза. — Молодой, бесстрашный… Плевать ты хотел на собственную жизнь, по глазам видно. Убиваешь, потому что не умеешь ничего иного. Не был бы я так стар, мне бы было тебя жаль, юноша, — Идо с усилием поднялся на ноги, принявшись медленно прохаживаться вдоль зала. — И чем же мы обидели твоего хозяина? Конкуренцией? Она всегда присутствует, это нормально. — Вы убили семью Сано, — отчеканил Санзу. — Мы? — старик повернул голову, глянув на Харучие ледяными чёрными глазами. Санзу едва не отшатнулся, когда лезвие внезапно приблизилось к его горлу. Трость на самом деле была чехлом для катаны, а скорость, с которой Хидосава ее вытянул, была поражающей. — Ты хоть думаешь, что говоришь, юноша? — тихо проговорил старик сквозь зубы. — Да что ты знаешь о Сано и о нас? — А что я должен знать? — негромко хмыкнул Санзу. — Сано Мансаку был моим другом. Чрезвычайно близким другом. И ты смеешь говорить мне в лицо, что я его убил? — прошипел старик. — Не вы. Ваш бывший кумичо. Орочи Игараси, — проговорил Харучие. — Знаешь, что мне следует сделать с тобой за эти слова? — негромко бросил старик. — Лишить тебя жизни, а твой труп отдать на съедение червям в каком-нибудь лесу. Приходишь и голословно обвиняешь одного из наших глав в убийстве члена совета старших… Безрассудно, юноша. — Я догадывался, что вы так скажете, — Санзу потянул из кармана что-то намеренно медленно, без резких движений. — Узнаёте вещицу? Старик хмыкнул, когда Санзу достал третий пистолет из кармана толстовки. — Он не заряжен, — поспешил предупредить Харучие, отдавая ствол ему в руки. Хидосава покрутил в руках Кольт Анаконду, нащупал гравировку, а после приблизил ее к лицу, прищуриваясь. Надпись гласила «Сано Мансаку от братьев». — Где ты это взял? — строго осведомился Идо. — Это было в тайнике в доме семьи Сано. Это, и не только. — Ты вскрыл дом Сано? — помрачнел старик. — Вам известно, кто является главой Тосвы? — вопросом на вопрос отозвался Харучие. — Такие вопросы мало волнуют совет старших, для этого в клане существуют другие люди, — хмыкнул Хидосава. — Глава был лучшим другом покойного Сано Манджиро, — негромко бросил Харучие. — Тоже, кстати, убитого вашими людьми в перестрелке. Буквально за пару дней до своей смерти младший господин Сано обнаружил и вскрыл тайник, и обнаружил там доказательства того, что Орочи Игараси убил предыдущего кумичо Вальхаллы — Омару Сая. Доказательства, которые собрал Сано Мансаку, после чего довольно скоро был убит. Думаю, понимаете, кем. — Ты же понимаешь, что я не могу поверить тебе на слово, — ещё сильнее помрачнел старик. — Разумеется, — Санзу не сдержал вырвавшуюся усмешку. — Там были записи Мансаку о дне убийства и нож, которым был убит Сай. На нём его кровь. Любая генетическая экспертиза может это подтвердить. Естественно, ничего из этого я бы сюда приносить не стал, но вот копия записей Мансаку. Если вы действительно так хорошо знали его — вам не составит труда узнать его почерк. Харучие протянул ему бумаги, внимательно наблюдая за лицом старика, пытаясь поймать его на лжи. Ведь это он встречался с барином колонии, и он говорил ему про документы, а соответственно, он наверняка должен был знать о настоящих обстоятельствах смерти Омару. И этот дешевый цирк с притворством, будто он впервые об этом слышит, был неуместен. Но Санзу почему-то иррационально сомневался в том, что тот врет. Либо врет, но до безумия искусно. — Почему вы не приходили раньше? — оторвавшись от чтения, спросил старик. — А это разве бы что-то изменило? — Нет. Тогда почему пришли сейчас? Ведь сейчас это тоже ничего не меняет, — хмыкнул Идо. — Кроме того, что вы открыли мне глаза на многие неприятные подробности. — Может, мы перестанем ломать комедию? — выпрямился Санзу. — Я был достаточно откровенен с вами, чтобы рассчитывать на ответную откровенность. — О чëм ты? — Зачем вы встречались с Идзуко Киесой? — прямо в лоб спросил Харучие, идя ва-банк. — Идзуко Киеса? — переспросил старик. — Я не знаком с таким человеком. — Санаторий «Имао», около трёх месяцев назад. Вы играли с ним в шахматы. — Я никогда не бывал в этом санатории, юноша, — холодно отчеканил Хидосава. — И не знаю никакого Идзуко Киесу. Прямо сейчас мне нечем тебе это доказать, признаю, но могу заверить, что я честен с тобой. — Заверений мало, — отрезал Санзу. — Вы ему представились. Своим именем. Записей камер оттуда не сохранилось по техническим причинам. — Это был не я, — так же жестко отрезал старик. — И я бы хотел получить от тебя немного больше подробностей, ведь мне совершенно не нравится то, что некто посмел представляться моим именем. Я готов посотрудничать ради разъяснения обстоятельств, интересных и мне, и вам. А подтвердить то, что в санатории был не я, достаточно легко. Достаточно лишь мне встретиться с этим Киесой, чтобы он подтвердил, что там был не я. — Да? — Санзу выдержал долгую паузу, в которую быстро раздумывал, нужно ли рассказывать подробности. Ведь если его обманывают — он просто отдаст всю информацию в руки врагу. С другой стороны, что он с ней сделает? Узнает о истинных причинах намерения Тосвы для противостояния с Вальхаллой? Да какая разница, почему, если намерение противостоять в принципе существует, и об этом все знают? Встретятся с Киесой? Он Вальхалле ничем не может быть интересен. А если он действительно не врет — что-то может проясниться для Тосвы. — Тот, кто назвался вашим именем, сел за шахматный стол с господином Киесой. Идзуко Киеса — начальник колонии для несовершеннолетних, где отбывали наказание Сано Манджиро и наш нынешний глава. По описанию — пожилой седой мужчина немного выше ста семидесяти пяти сантиметров, ничего более примечательного Киеса не заметил. Мужчина вёл с ним обычную беседу, и в какой-то момент их разговора по телевизору начался повтор трансляции выступления Канто на экономическом форуме. Должно быть, именно оттуда вы и запомнили мое лицо, — хмыкнул Санзу. — Должно быть так, — кивнул старик. — На моменте, когда наш глава отвечал на вопрос журналиста о Сано Манджиро, Киеса к слову рассказал, что Сано в юности сидел в его колонии, а этот человек спросил, не приходится ли Манджиро внуком Мансаку. После он сказал, что был знаком с Мансаку, а после и то, что знает, что Мансаку на самом деле убили якудза. — Вы ведь и так уже это знали. — Знали. Но после он упомянул, что у Мансаку были важные документы, которые он хотел передать ему, то есть, как бы вам, но не успел. На этом всё. — Я пока не понимаю, к чему это всё ведёт, — подметил Хидосава. — Орочи убил Сая, Сано Мансаку угрожал его сдать, и он бы тогда не стал кумичо. После чего Орочи убил Мансаку, но никаких доказательств при нём не было. За следующие несколько лет Орочи перебил всю семью Сано, пытаясь найти эти документы и нож, но ничего не нашёл. А как вы думаете, неужели Игараси был настолько глуп, что первым же делом не посетил бы дом Сано? — Глуп Игараси не был точно, — нахмурился Идо. — И я могу точно сказать, что дом Сано обыскивали подчиненные лично совета старших, то есть наши, чтобы исключить причастность кого-то из клана к смерти Сано. Мои люди там тоже были, проверяли всё. Где были документы? — В подполе дома. — Подпол был. Но он был пустой, только несколько банок консервов, — задумчиво опустил глаза Хидосава. — Значит, документы туда подложили позже. А потом, спустя много лет, рассказали об этом человеку, который знал нашего главу и Манджиро. Слишком много совпадений, разве не так? Понимаете, к чему я клоню? Санзу редко говорил так много за раз, а потому замолчал надолго, глядя перед собой на дощечки пола. На удивление, он совершенно не ощущал опасности, хотя следовало бы. Впрочем, Санзу давно отказался от страха смерти, иначе он не смог бы работать на этой должности. Манджиро говорил ему лет пять назад, что для человека, который каждый день видит смерть, та должна восприниматься как друг, а не как повод бояться. Ведь Санзу дарит смерть другим, а значит, она на его стороне. Хидосава, на удивление, тоже очень долго молчал, не ждал от Санзу продолжения мысли, а смотрел на коллекционные катаны, украшавшие стену. И заговорил он спустя несколько минут. — Ты клонишь к тому, что я вру тебе прямо сейчас. Что на самом деле я знал всё о смерти Мансаку, а сейчас веду какую-то хитрую игру. И твои мысли обоснованны, если ты, конечно, не врешь мне. Но я пока не могу придумать ни одной объективной причины, зачем тебе бы было нужно врать. Но, как я уже сказал, проверить меня на ложь очень легко, и я не против увидеться с этим Киесой при тебе. Одного никак не пойму. Какое тебе дело до смерти Мансаку? Он давно умер. Вся семья Сано давно мертва. Не ищете ли ты и твой глава себе проблем на ровном месте? — Я же цепной пёс, вы сами сказали, — неприятно усмехнулся Санзу. — «Хатико» смотрели? — Нехорошо шутить над старостью, — без всякой обиды хохотнул Хидосава. — Там про собаку, у которой умер хозяин, а она продолжала его ждать изо дня в день. Я, в отличие от Хатико, просто ждать не приучен, — с улыбкой пояснил Харучие. — Как же ты, интересно, дожил до своих лет, при том, что собственная жизнь тебе совсем неинтересна? — риторически осведомился старик. — И каково тому человеку, которому ты ее подарил?.. Харучие было открыл рот, но Хидосава негромко прервал его лаконичным: — Не отвечай. Мы встретимся с этим Идзуко Киеса. Я, ты и он. Я сам найду способ с тобой связаться. Это был явный и прямой намёк на то, что разговор окончен, и Харучие был вполне доволен его итогами. Санзу вырос, отряхнул спортивные штаны, а после уважительно кивнул головой, бросив: — Благодарю за урок. — Было приятно поработать, — в тон ему отозвался старик. Санзу уже почти дошёл до дверей, когда вдруг выдал: — Я не солгал. — Что? — Я правда ученик Сано, просто не Мансаку, — аккуратно улыбнулся Харучие, обернувшись из дверей лишь на долю секунды, оставив старика в лёгком недоумении.

***

— Ты когда-нибудь насиловал людей? Риндо в одном белье плюхнулся поверх одеяла, подложив ладонь под щеку и глядя на Харучие. — Что ты делаешь в моей спальне? — скупо поинтересовался Санзу, не отрываясь от ноутбука. — Мне страшно спать одному. Я никогда не спал один, — сообщил Риндо. — Ты не ответил. Ты насиловал людей? — Если скажу да — ты уйдёшь с моей постели? — осведомился Харучие. — Вряд ли. Не думаю, что ты хотел бы меня изнасиловать. — Я не люблю излишние физические контакты, — хмыкнул Санзу. — Иди к себе. — Там темно, и я там один, — вздохнул Риндо. — Ты же прекрасно знаешь, что я боюсь быть один. — Я в соседней комнате от тебя, нет повода для страхов. — Панические атаки работают не на базе рационального зерна, — неожиданно умно залепил Хайтани. — Как Ран? — Так же, — сухо проговорил Харучие. — Майки запретил тебе к ним приезжать. — И что Майки с ним делает? — подобрался Риндо. — Это он тоже запретил рассказывать. Уйди к себе. — Ты только делаешь вид, или правда не понимаешь, что я сейчас чувствую? — устало усмехнулся Хайтани, перевернувшись на спину и уставившись в потолок. — Мне незнакомы твои чувства, — бросил Санзу, не ответив ни на один из заданных вопросов напрямую. — Думаю, фатальное одиночество тебе и так знакомо. Представь, что всем твоим миром всю жизнь был один единственный человек, а теперь его жизнь и здоровье висят на волоске. Я нервничаю, мне страшно, одиноко, грустно, и почти физически плохо, — удивительно спокойно бросил Хайтани. Санзу посмотрел на него, задержав взгляд. Такой человек у него был, но куда сложнее и непобедимее Рана. Харучие не мог представить Майки, словившего психоз. У таких людей, как Сано, в его понимании, сознание было стабильнее, чем само мироздание. Санзу отказывался верить, что человек, который умудрялся всю жизнь так мастерски вертеть неподатливой реальностью, может растерять способность эту реальность понимать. — У меня плохая фантазия, — наконец отвернулся Харучие. — Ну, не плохая. Разве что больная, — усмехнулся Риндо, а после залез под одеяло. — Разреши, пожалуйста, проспать ночь здесь. Завтра я поеду ночевать к Кавата, не буду тебя донимать. Всего одну ночь, Хару. — Спи, — сдался Харучие. — Но учти, если тронешь меня во сне — у меня под подушкой ствол. И это я не угрожаю, а могу просто с непривычки отреагировать так спросонья. — У тебя большая кровать, посплю на краю, — хмыкнул Риндо.

***

— Здравствуйте, господин!!! — хором склонилась охрана, когда Наоки появился в дверях, снимая с плеч пальто. — Позвольте вашу одежду, — склонился помощник Идо, стоящий рядом в выглаженном костюме. — Не стоит, юноша, я повешу сам, — спокойно улыбнулся пожилой мужчина. — Ждите снаружи, — скомандовал Хидосава и, лишь когда за последним охранником закрылись сёдзи, улыбнулся гостю. — Здравствуй, Наоки. — И вам не хворать, Хидосава-сан, — чуть склонился Ханма перед старшим мужчиной. Разница между ними была в пару десятков лет, но сейчас это уже было не так заметно, да и не играло особого значения, когда одному было под восемьдесят, а другому — под сотню. — Будешь крепкое? — Чай, если нетрудно, — попросил Наоки, присаживаясь за традиционный низкий столик. — Не в том я уже возрасте, чтобы часто позволять себе крепкое. — Тоже верно, — чуть улыбнулся Идо, разливая чай из фарфорового чайника. — Я пригласил тебя не без повода, к сожалению. — Я предполагал нечто подобное, — кивнул Наоки. — Так в чëм дело? — Дело не срочное, расскажи лучше сначала, как твой сын? — Шуджи в порядке, как всегда много работает, — спокойно кивнул Ханма. — Он, как сайко-комон, должно быть, многое знает и рассказывает тебе лично, — бросил Идо. — А что он говорил про Тосву? — В общем-то, всё то же, что мы с вами слышим на собраниях, — хмыкнул Наоки. — А есть повод обеспокоиться вопросом Тосвы больше обычного? — Есть повод обеспокоиться внутренними вопросами нашего клана, — негромко бросил Хидосава. — Ко мне недавно заглянул юноша из руководства Тосвы. Один. — Довольно бесстрашно с его стороны, — хмыкнул Наоки. — И как вы с ним поступили? — Он не угрожал, да и не выглядел, будто бы имел ко мне какие-то плохие намерения. А ты и сам знаешь, что Тосва никогда принципиально не контактировала с Вальхаллой на уровне даже их среднего руководства, кроме перестрелок. Я решил выяснить, зачем же его ко мне принесло. И выяснил кое-что, что очень мне не нравится. Помнишь, совет после смерти Мансаку разделился на два лагеря относительно его выжившего внука? — Которого из двух? — осведомился Наоки. — Хотя про Шиничиро вроде разговоров не велось, он был в больнице. — Про младшего. Мы с тобой тогда настаивали на том, чтобы приютить его в Вальхалле, но большая часть тогдашнего совета поддержала идею оставить его на волю судьбы. И тогда младшего посадили. — Про это я осведомлён достаточно. Когда Орочи-сама принял решение наказать Кисаки с Шуджи и их парней за ту выходку, сослав их на год в тюрьму, их по невообразимой случайности направили в ту же колонию, где уже сидел внук Мансаку. Проверять не стали, потому что никто не думал, что девятилетний мальчик выживет в тюрьме. Отправили их туда, потому что один знакомый Орочи из СИНа сказал, что в последние пару-тройку лет это самая благополучная тюрьма для несовершеннолетних. Как выяснилось, стала она такой как раз благодаря внуку Мансаку. Он каким-то образом занял в тюрьме место смотрящего, а Кисаки с Шуджи полезли с ним в конфронтацию. — Это после него у твоего сына механический сустав в запястье? — поинтересовался Хидосава. — Да, — спокойно кивнул Наоки. — Но здесь Шуджи сам виноват, надо иметь в виду, к кому лезешь. Он должен был понять, что ему не выиграть в рукопашную. — Да, пожалуй, не вся твоя продуманность досталась ему с генами, — кивнул Хидосава. — Так вот. Юноша из Тосвы принёс мне копии бумаг, написанных рукой Мансаку. В них было сказано, что Орочи убил Сая, а Мансаку сам стал этому свидетелем. — Вы уверены в том, что это писал он? — напрягся Наоки. — Да. И юноша принёс пистолет Мансаку с гравировкой. Тот, что мы дарили ему на пятидесятилетие. Я бы не ошибся в таком, Наоки, Мансаку был моим лучшим другом почти всю мою жизнь, — мрачно проговорил Идо. — Тебе известно что-то об этом? — Если бы было — этот вопрос был поднят ещё на собрании сразу после смерти Мансаку, — помрачнел следом за старшим Ханма. — Мансаку-сама ведь был моим наставником, а после и другом. Почему Тосва не пришла к вам раньше? — Потому что не так давно некий человек, представившись моим именем, вышел на барина колонии, где сидел нынешний руководитель Тосвы. Лучший друг покойного внука Сано, — Хидосава неспешно вырос на ноги, медленно проходясь вдоль зала. — И сказал, что знал Сано Мансаку, и что на самом деле его убили якудза в тот момент, когда он хотел передать документы, обличающие Орочи. Причём передать мне. Точнее, так сказал тот человек, что представился мной. А я впервые услышал об этом вчера вечером. — Понимаю, что даже письменное заявление Мансаку весило бы очень много сразу после его смерти, — задумчиво хмыкнул Наоки, — но были ли у этого юноши ещё доказательства? Слишком много воды утекло с тех времён, чтобы полагаться только на записи. — Он сказал, что у них есть нож, которым был убит Омару Сай, и на нем его кровь. Естественно, он был у него не с собой, у этого юноши изначально не было никаких поводов мне доверять. — А где всё это нашли? — чуть нахмурился Ханма. — А вот это самое интересное. Это всё нашли под полом старого дома Мансаку. Под тем самым полом, который ещё сразу после смерти Сано проверяли наши люди, и где тогда не было совершенно ничего. И нашел всё это его внук незадолго до своей смерти, а это было около десяти лет назад. И, кстати, юноша из Тосвы сказал мне, что вся семья Сано убита нашими руками. — Доподлинно известно только про Сано Манджиро, — хмыкнул Наоки. — Но он со своим другом расстрелял чуть меньше десяти наших человек и погиб в перестрелке, а за такое полагается смерть, вы и сами это знаете, Хидосава-сан. Младшая внучка убита неизвестными, старший внук умер, не выходя из комы. — А Курокава? — коротко осведомился Идо. — Кто? — чуть удивленно нахмурился Ханма. — У Мансаку был приемный внук. Он не любил о нем говорить. Я знаю, что он мёртв, но не знаю ни одной детали. — Я выясню, — озадаченно кивнул Наоки. — Всё очень запутанно… Вы не думали, что это может быть провокация со стороны Тосвы? Попытка нарушить мир между более старыми членами совета старших Вальхаллы и более молодыми, что были преданы уже Орочи? — Думал, — спокойно кивнул Хидосава. — Но это легко проверить. Для этого мне всего лишь необходимо встретиться лично с тем барином из колонии, и всё прояснится. Я выясню, кто использовал мое имя, а после этого всё должно стать немного яснее. Но, если всё, что говорил юноша из Тосвы, вдруг окажется правдой — я намерен поднять вопрос об этой ситуации на совете. — В этом случае я поддержу вас, — кивнул Наоки. — Мансаку был мне близким человеком.

***

— ¡Malditos idiotas! ¿No quedó claro la primera vez? — мужчина басил на весь коридор на повышенных тонах, толкнув приоткрытую дверь. За той был заваленный бумагами кабинет, а следом ещё одна приоткрытая дверь. Слушая, как производитель нервно сглатывал несколько раз на том конце провода, мужчина толкнул следующую. Внутри всё было стильно отделано, а на небольшом кожаном диванчике в дальнем углу кто-то дремал, закрыв лицо офисной папкой. — ¿Desde la última vez no estaba claro que fuera imposible cumplir con todos los jodidos plazos de entrega?! — выругался мужчина в дверном проёме. — Sí señor, todas las entregas prometidas se realizarán en tiempo y forma. El Grupo Kanto es responsable de sus palabras, y si prometimos algo, entonces… — пробормотал спящий человек с дивана, даже не шелохнувшись, а после вдруг резко вскинулся, испуганно глянув в двери, уже на английском бросив. — Вы кто и что здесь делаете? Саус удивленно округлил глаза, коротко бросив в трубку на испанском «перезвоню», а после хохотнул, тоже на испанском, растянувшись в улыбке: — Да уж, не ожидал встретить здесь хоть одного человека, говорящего на нормальном языке! — Я слабо говорю на испанском, сеньор, но это закрытый для посещения этаж, — парень с белоснежными волосами в красном костюме нервно подскочил к столу, протянув руку под столешницу. — На английском тоже сойдёт, — уже по-английски, с сильным латиноамериканским акцентом бросил Терано. — Не надо жать на тревожную кнопку. — Тогда, боюсь, вам придётся сказать, кто вы и что здесь делаете, — нахмурился парень. — Я владелец двух процентов от ваших акций. А ты кто? — усмехнулся Саус, даже не намереваясь уходить. — Эм, я генеральный директор Канто. Коконой Хаджиме, — чуть замялся парень. — Предельно рад знакомству, но вынужден попросить вас уйти, этот этаж только для руководства Канто. Иначе я буду вынужден вызвать охрану. До внутреннего устройства официальной Канто Саусу всё время их сотрудничества было примерно столько же дела, сколько и до инфляции в Нигерии. Иными словами — совершенно плевать, а потому имя Хаджиме ему ничего не говорило. Но этот парень прямо-таки заинтересовал его своим знанием испанского и затейливым внешним видом. Тем более, что говорил он на нем в полудреме. Впрочем, знакомство прервалось быстрыми шагами, и в кабинете немедленно появился Мицуя. — Извини, Коко, — виновато улыбнулся он, говоря на японском. — Это мой главный партнёр — Терано Саус. Он из Бразилии, но последнее время жил в Мексике. Мы шли в переговорную, я буквально на пару минут зашёл к Хайтани за текилой… — Не переговаривайтесь при мне на своём! — возмутился низким басом Саус. — А, — нервно усмехнулся Хаджиме, продолжая уже на английском. — Правда, не стоит говорить на незнакомом гостю языке. Что ж… Добро пожаловать, рад знакомству! — Слышь, Такаши, — улыбнулся Терано. — Он мне нравится. Пусть посидит с нами. Мицуя едва заметно страдальчески вздохнул, а после бросил виновато: — Сильно занят, Коко? Умения разбираться в людях у Хаджиме было более чем достаточно, чтобы понять, что отказываться хреново, да и, скорее всего, бессмысленно. — Полчаса найду, — отработанно-приветливо кивнул Коконой. — Пойдёмте, сеньор Саус. Едва они вышли из кабинета, со стороны лифтов появился Санзу, прижавший к уху телефон, внимательно оглядел всех троих, но, быстро кивнув в приветствие, удалился к себе.

***

— Боже, вы видели, что творится на улице? — молоденькая медсестра вбежала в ординаторскую с выпученными глазами. — А что там? — тут же встрепенулись остальные трое, подскакивая к окну. На территории больницы, возле родильного отделения, часть парковки перегородили лимузин, несколько дорогущих спорткаров и несколько тонированных чёрных фургонов. Возле них стояли люди в дорогих костюмах, держали в руках огромные корзины цветов, бутылки шампанского, а окружала их толпа вооруженных молчаливых секьюрити. — Слушайте, а это там случайно не господин Рюгуджи из Канто? — прищурившись, недоверчиво поинтересовалась она. — Точно! — ахнула самая молодая. — Татуировка дракона на виске! — Девушки, что за сборище? — строго сообщила старшая медсестра, заходя в двери. — Кам-сан, вы видели? Там внизу главы Канто! — удивление перебивало всякий страх перед старшей сестрой, и девушки так и не отлипли от окна. — Ох, и правда, — медсестра потеснила младших у окна и коротко хмыкнула. — Это, должно быть, к Юки, дочери доктора Асакуры. Она вчера родила, сегодня выписывают. Зять Асакуры-сана вроде как важный человек в Канто… — Да? А почему она тогда у нас в городской больнице рожала? — удивлённо хмыкнула одна из сестёр. — Потому что у неё отец здесь работает, милочка, — фыркнула женщина. — Возвращайтесь к работе, хватит глазеть на молодых господ… Внизу из машины вылезал как обычно опаздывающий Хайтани с громадной вязанкой воздушных шаров. Риндо тащился с ворохом фольгированных голубых шариков с надписями, поздравляющими с рождением сына. Энергия сейчас не била из него ключом, а лицо было малость угрюмым. Без Рана Рин чувствовал себя несколько неполноценным, и Инуи только добавил негатива, поскольку ругался на Хайтани за опоздание. Но один Риндо оставаться не мог, и сегодня очередь няньки досталась Сейшу. — Рин, лицо попроще, — попросил негромко Инуи, подходя ближе. — Ну, где молодой отец? — Пошёл за вещами Юки, — отозвался Ханемия. — Сейчас выйдет и останется дождаться только ее. — Их двоих, — мягко поправил Дракен, докуривая. — Харучие, я понимаю, что улыбка — не твоя сильная сторона, но можешь хоть немного постараться выглядеть чуть более приветливо? Санзу чуть озадаченно наклонил голову. По его мнению, выглядел он нормально, но по просьбе Рюгуджи он всë-таки неуверенно приподнял дрожащие уголки губ, несмело спросив: — Так, Рюгуджи-сама? — Всё, я понял, бог с тобой, — рассмеялся Кен. — А вот и Аккун! Ну что, папаша, скоро там жена? — Да, — чуть смущенно улыбнулся Ацуши, а Казутора, не сдержавшись, со смешком потрепал парня по голове. — Наследник родился, повезло, — бросил Ханемия, доставая с заднего сидения лимузина бокалы. — Всё, теперь только подгузники и игрушки в голове? — Брось, Казутора, у меня с ребёнком будет сидеть Юки, я уже через неделю назад к работе вернусь, — рассмеялся Аккун, которому, как старому товарищу, в неформальной обстановке разрешалось обращаться на «ты» к командирам. Не рисковал он своевольничать только с Санзу — тот сам не особо шел на контакт и никогда не давал ему разрешений на фривольность в общении первым, в отличие от всех остальных. — Я не думал, что вы все приедете, чтобы меня поздравить… ещё и этот лимузин, — Ацуши немного покраснел от неловкости. — Юки наверняка будет в шоке. — Для нас это недорого, — подмигнул взбодрившийся Риндо, доставая ящик бутылок из багажника. — Moët&Shandon, Хаджиме попросил меня прихватить из его запасов для тебя по такому случаю. В ту же секунду из дверей появилась Юки. Жена у Аккуна была довольно молодая и очень красивая. Она не напоминала модель, но была той удивительной «тихой красоты», что не могла не понравиться. В руках она держала конверт с новорожденным, а сопровождал ее отец — пожилой доктор, ошарашенно вытаращившийся на сборище на парковке. Сама Юки была лишь чуть менее удивлена, а потому от смущения пошла неровными красными пятнами. — Поздравляем!!! — в голос завопила вся дирекция Канто и охрана. — Тише! — опомнившись, шикнул Дракен. — Ребёнка перепугаете! — Ничего страшного, Рюгуджи-сама, он у нас спит так, что взрывом не разбудишь, — хихикнула покрасневшая Юки. — Весь в отца. — Да? — оживился Риндо. — Тогда можно сделать так! Он встряхнул бутылку шампанского и толкнул пробку, то фонтаном брызнуло вверх, мужчины тут же впихнули бокалы в руки Ацуши и новоявленному дедушке, разлили, галдя, хлопнув разом ещё тремя пробками, а Юки Санзу вежливо налил свежевыжатый ананасовый сок, продуманно прихваченный заранее. — Молодые господа, я даже не знаю, что и сказать… — замялся пожилой доктор. — Как что? С рождением внука вас, Асакура-сан! — тепло улыбнулся Рюгуджи. — Ну, за новорожденного Сендо!!! Бокалы звенели перед роддомом под томными взглядами сестер и других рожениц из окон, завидовавших такой выписке. Не каждый день увидишь людей из телевизора, которые приезжают забирать, казалось бы, абсолютно обычную девушку, что всё время, которое была на сохранении, старалась не привлекать к себе внимания, была милой и скромной. — Ханемия-сама, хотите подержать? — мило улыбнулась Юки, протягивая Казуторе свёрток с младенцем. — Я боюсь, — честно признался Казутора. — И я уже тысячу раз просил не обращаться ко мне так, Юки-чан! — Ой, да чего тут бояться, — фыркнул насмешливо Мицуя, подходя к Ханемии. — Держи под голову и вдоль спины, вот так… Казутора с ребёнком на руках замер, боясь пошевелиться: крошечный свёрток весил совсем немного и казался невозможно хрупким, а Ханемии доселе никогда не приходилось держать ребёнка в руках. Дракен заглянул в конверт, рассматривая малыша, а Аккун, осушив бокал, тут же усмехнулся: — Ну? Скажи, на меня похож! — На ребёнка он пока похож, дурень, — рассмеялся Рюгуджи, легко пихнув его в плечо. — А мне можно подержать? — Конечно, — смущенно потупила взгляд Юки. Дракен принял малыша в свои большие руки и принялся зачем-то аккуратно покачивать, скорее по инерции. — Держите, это от меня вам небольшой презент, — улыбнулся Ханемия, протягивая ключи. — Что это? — округлил глаза Сендо. — Домик в Фудзисаве. Не очень большой довольно скромно, но как дача — самое то для вас с ребёнком на лето. — Господи, Ханемия-сама, — Юки прикрыла лицо ладонью. — Мы не можем это принять… — Не Ханемия-сама, а Казутора, — тихо поправил ее в тысячный раз Тора. — Брось, это всего лишь небольшой презент в честь рождения сына. Единственное, что я не успел отдать распоряжение, чтобы занялись садом и завезли хорошую бытовую технику… На парковку неожиданно влетел Мерседес, принадлежавший охране Канто, и оттуда за долю секунды выскочили Такемичи с Хиной. Ханагаки влетел в Аккуна, повиснув на нем, выдавая поздравительную тираду, а Хината обнималась с Юки, а после принялась разглядывать малыша, умиляясь с рук Дракена. — Спасибо, спасибо, — смеясь, забормотал Аккун, похлопывая Такемичи по спине. — Только что ты тут делаешь? Ты разве не должен быть на Филиппинах? — Коко отпустил, отправил меня утренним рейсом, чтобы я успел к тебе, ты же мой лучший друг, — затараторил Такемичи, а после всхлипнул и принялся судорожно утирать слёзы. — Ханагаки, ты чего ревешь? — расхохотался Ацуши, ударяя его легонько кулаком в плечо. — Да просто… — Такемичи всхлипнул, — это так трогательно… мой лучший друг теперь отец! — Ну, Такемичи, — улыбнулась Хината, тронув его за плечо. — Смотри, какой милый парень! Ханагаки глянул на ребёнка и вновь всхлипнул, а Хина улыбчиво осведомилась: — Уже есть имя? — Я думал, что об имени лучше спросить дедушку, — Аккун глянул на доктора Асакуру. — Я, если честно, и не думал, — замялся Асакура-сан. — Пап, не обманывай, ты же мне предлагал имя, — рассмеялась Юки. — Ну, тогда, Аккун, как тебе «Хао»? — По-моему, отлично, — улыбнулся Ацуши. — Сендо Хао, — примерил Риндо. — А что? Звучит! — Так, раз Казутора подарил вам дом — я возьму на себя всё по бытовой технике, — бросил Дракен. — А мы с Санзу займёмся садом! — радостно возвестил Риндо. — Близнецы передают, что вручат подарок позже, они по делам на другом конце Японии. Санзу не выглядел ни радостным, ни грустным, лишь негромко кашлянул. — Коко в командировке, к сожалению, — подобрался поближе Инуи. — Но… Он достал из кармана телефон и передал в руки Аккуну. На экране был Коко, на фоне было сидение автомобиля и яркое-яркое солнце. — Аккун, Юки, — Хаджиме как всегда тепло улыбнулся, — поздравляю вас с рождением первенца. Извините, мне пришлось срочно уехать на Филиппины, но я обязательно поздравлю вас лично. — Спасибо, Хаджиме-сама! — Спасибо, Коко, — улыбнулся Ацуши. — Сейшу, передашь ребятам подарок? — Это от нас с Хаджиме, — Инуи протянул подарочный пакет, в котором лежал дорогущий коллекционный коньяк для Сендо, комплект брендовой ювелирки для Юки и сертификат на громадную сумму в магазин детских товаров. — Ну, за вашу семью! Рюгуджи, едва глотнув шампанского, вынужден был отойти. Зазвонил телефон. Недолго послушав человека с того конца провода он взглядом указал Санзу подойти, а после негромко проговорил ему что-то на ухо. Харучие же в свою очередь отвёл Хайтани в сторону, еле справившись с тем, чтобы оттащить Риндо от ребёнка, что-то негромко проговорил, а после Дракен отвлёк всех, кашлянув. — Аккун, Юки, Асакура-сан, я очень извиняюсь, но у нас возникли срочные дела, мы вынуждены будем вас покинуть. Очень жаль, что так вышло. Судя по собирающейся уезжать компании — произошло что-то неприятное, командиры коллективно напряглись, как и Аккун. Санзу молча указал рукой на шестерых из охраны и мотнул головой, чтобы они следовали за ними. Дракен погрузился в машину, Санзу усадил Риндо в свою тачку, а после они односложно тронулись вместе с фургоном охраны. — Нам надо поработать? — серьезно осведомился Аккун, помрачнев. — Отдыхай, — хлопнул его по плечу Казутора, читая сообщения в телефоне. — Побудь с семьей, я разберусь со всем сам. — Рад, что друзья моего зятя столь влиятельные молодые господа, — склонился старик Асакура. — Но, насколько я знаю, в компании Канто были некоторые проблемы с судебным иском? — У нас подобные проблемы ежедневно, Асакура-сан, — вежливо улыбнулся Инуи. — Издержки управления крупной компанией. Вам не стоит беспокоиться, мы заботимся о наших коллегах со всей серьёзностью. Тебе тоже пришло? — Ага, — кивнул Казутора. — Я тогда выдвинусь, а ты догонишь? — Да, проеду через офис, — Сейшу пригладил волосы. — Примите наши поздравления ещё раз! Простите, нам пора. Хина, сегодня ты на работе? — Да, — кивнула Тачибана. — Поехали со мной, там дела и по твою душу появились. — А я? — растерялся Такемичи, застряв рядом с Аккуном, Юки и Асакурой-саном, пока все спешно расползались по машинам. — А у тебя, видимо, выходной, — пожал плечами Сейшу.

***

— И я ему говорю: «ты, ебанный кусок идиота», а он бормочет что-то на своём, и ничего не понимает. Пришлось прострелить ему колени! — Саус самозабвенно рассмеялся. Нет, Коко, конечно, был рад возможности внепланово подтянуть свой разговорный испанский, но то, что Терано Саус по неизвестным причинам выбрал его своей жертвой, его вообще не радовало. Вот уже два дня он часов по шесть восседал в кабинете у Хаджиме, бесконечно разговаривая с Коко, либо по телефону. Поначалу директор Канто отнёсся к этому терпеливо, но уже на четвёртый час первого дня это начало сумасшедше бесить. Коко уже попытался намекнуть ему всеми мало-мальски доступными методами, что Саусу пора бы и уйти, что тот наглухо игнорировал, после чего Хаджиме и вовсе вежливо, но прямо сказал, что Терано мешает ему работать, на что получил лаконичное «ну так не работай, хочешь, расскажу рецепт шураско?». Пару-тройку раз Сауса забирали Мицуя с Хаккаем, но тот неизменно возвращался. Хаджиме совсем не понимал, чем он ему так приглянулся, но в какой-то момент даже сдался и капитулировал из своего кабинета в переговорную с ноутбуком. Впрочем, нашли его через полчаса. Какой-то добрый сотрудник подсказал Саусу, где его искать. Хаджиме про себя подумал, что если бы знал, кто конкретно это был — нашел бы повод мстительно лишить этого работника премии. Терано был абсолютно непрошибаемым. Даже то, что Коко старательно игнорировал его настолько, насколько вообще позволяют нормы минимальной вежливости, он балаболил, балаболил и балаболил. И, что самое страшное, пока не планировал никуда уезжать. Заявил, что Япония ему понравилась, а если точнее — «ничего у вас страна, но по сравнению с Бразилией — дерьмо собачье». Коко в ответ на это деликатно промолчал. — Эй, директор, ты меня слушаешь? — Задумался, — вздохнул Хаджиме, хотя о возможности думать рядом с этим треплом и речи не шло. — Что вы сказали? — Что ты мне всё выкаешь? — возмутился Саус. — Давай-ка на ты, amigo. Я говорю, что надо нам с тобой съездить побухать! — С радостью, но я очень занят работой, — сухо отозвался Хаджиме. — Забавный ты, — гоготнул Терано. — А я рассказывал тебе, как мы закатали в бетон одного bastardo? И тут Коко уже не выдержал. Но снова переварил всё внутри, про себя выдав больше мата, чем за последние пары лет, а вслух сказал лишь: — Расскажите чуть позже, мне надо отойти на пару минут. — Куда? — приподнял бровь Саус. — В уборную, — отчеканил Хаджиме, сбегая из кабинета. Про уборную он бессовестно наврал, потому что, едва выскочив, он скрылся в пустующем кабинете Дракена, а после быстро набрал Мицуе. — Да? — Забери своего бразильца из моего кабинета, — без приветствия потребовал Коко. — Он опять у тебя? — вздохнул Такаши. — Что значит «опять»? Он всегда у меня! — всплеснул руками Хаджиме. — За исключением, конечно, тех моментов, когда он с вами! Ну или спит! — Прости, — искренне выдохнул Мицуя. — Я не знал, что он в тебя так вцепится… — Такаши, мне без разницы, кто что знал или не знал! Я не могу нормально работать! Забери его сейчас же! — Да, я его заберу, — проговорил Такаши, заставив Коко облегченно вздохнуть. — Но есть небольшой нюанс… У меня срочная командировка во Вьетнам, и сейчас мы с Хаккаем не в стране… — Блять, — выдохнул Коко. — И когда вы вернётесь? — Дня через три. Но, я тебе клянусь — как только вернёмся, я заберу его от тебя. Правда, прости, Коко… — Если через три дня он будет так же сидеть в моем кабинете — я самолично депортирую его в Бразилию. Грузом 200, — раздраженно проговорил Хаджиме. — Пока. И бросил трубку, устало прислоняя ладонь ко лбу. Один хрен, надо идти работать. Коко, открывая дверь в своей кабинет, в очередной раз понадеялся, что всё-таки начал галлюцинировать и Саус ему всё это время мерещился, но нет. Он всё так же сидел, опустошая бутылку вискаря. — О, amigo, ты вернулся! — обрадовался Терано. — Так вот, притаскиваем мы этого урода на пирс, там уже ведро со свежим бетоном стоит…

***

— Братик? — осторожно бросила Луна. Мицуя, несмотря на то, что всё возможное свободное время тратил на девочек, до сих пор поражался тому, как быстро те успели вырасти. Казалось — ещё вчера две милые шестилетки ждали его дома из тюрьмы, а теперь они были уже подростками, самыми настоящими, почти семнадцатилетними симпатичными девчонками. Такаши давно уже сменил квартиру на двухэтажный пентхаус по их просьбам, чтобы у тех было собственное личное пространство, да и чтобы самому не донимать их своими поздними возвращениями и бессонницей, заставляющей его слоняться по кухне из угла в угол, не зная, куда себя деть. Вот и сейчас он курил в открытое окно, стоя возле барной стойки, взирая сверху вниз на Токио из башни. — Ты опять куришь? — надулась, сложив руки на груди, Мана. Хорошая обеспеченная жизнь накладывала на девочек отпечаток — и на манеры, и на отношение к жизни. Привычку покуривать Мицуя заимел года три назад, и с каждым месяцем курил всё больше, уже не уверенный, можно ли продолжать называть себя некурящим. — Три часа ночи, Мана, — устало оборонил Такаши. — Я, конечно, понимаю, что вы уже считаете себя взрослыми, но вы ещё учитесь, необходимо придерживаться режима. — Кому необходимо? — фыркнула Мана. — Ты никогда раньше пяти утра не ложишься. — И дядюшка Хаджиме тоже, — тихо поддакнула Луна. Ее увлечение Коконоем всё никак не проходило, но не приобретало, слава богу, болезненной формы, а Хаджиме стал для Луны чем-то вроде кумира. — Мы это делаем не по собственной воле, а потому, что вынуждены много работать. Идите спать. Спокойной ночи. Мана фыркнула, вынула из холодильника бутылку колы и удалилась вместе с сестрой, даже не ответив. Луна только глянула на брата грустным взглядом с лестницы. Настроение у Мицуи было совершенно ни к черту и так уже двое суток — поставка застряла в Мексике, арестованная копами, и пока там, у них, развернулся круговорот взяток — ничего поменять было нельзя. Это всё равно была ещё сторона Сауса и его ответственность. Он же, кажется, подошёл к вопросу со всем присущим менталитету латиноамериканцев юмором, экспрессией и неторопливостью, скинув дела в итоге на своих подручных, а после и вовсе решив наведаться в Японию лично. В Японии же охреневали наркоманы и барыги, как всегда задерживая выплаты, и они с Хаккаем бегали по ним с отрядом своих бойцов, едва успевая развешивать пиздюлей, только вот полусгнивших героинщиков, малолеток без гроша в кармане с мефедроном и охуевшую наглухо золотую молодёжь с кокаином это мало торопило. Первые были до того больные, что теряли всякий страх, вторые тряслись от угроз, но при всём желании не могли поправить свою ситуацию, а потому слезно плакались, а третьи, брызжа слюной, вопили «вы знаете, кто мой отец? как смеете мне угрожать?». И за все годы своей жизни, что Такаши проработал в наркоторговле, а это, на секундочку, было уже почти двадцать лет, если не вычитать четыре года, что он провёл в тюрьме, Мицую от этого всего уже тошнило. У него и так всю жизнь это не вызывало ничего, кроме отвращения, но сейчас это отвращение ощущалось по-особому ярко. Девочки жизнь в этом плане никак не облегчали, и Мицуя на личном опыте убеждался, что подросток — это худшая версия каждого человека. Не смотря на непререкаемый в прошлом авторитет брата, девочки уже как пару-тройку лет начали хамить, закатывать глаза, ослушиваться просьб и в целом вести себя так, как им захочется, не всегда при этом считаясь с его мнением и общественными нормами. Хаккай едва ли мог с ними как-то помочь, будучи предельно мягким и добрым человеком, а просить кого-то ещё с ними поговорить Мицуя не решался, ведь это были, по сути, только его проблемы. Хотя, чего ещё можно было ждать от золотой молодёжи? А девочки выросли именно такими. Такаши даже чуть усмехнулся сам себе. Вот уж ирония, так ирония — проебать всю свою жизнь, начиная с одиннадцати лет, чтобы обеспечить жизнь сёстрам, чтобы потом быть недовольным тем, что они выросли слишком обеспеченными… Частная школа, громадная трехсотметровая квартира, щедрые карманные… Такаши и не помнил, когда они в последний раз ужинали вместе за одним столом. То он был занят, то девочки, едва он выкраивал время, уматывали куда-то по своим делам. Мицуя принялся открывать бутылку вина, но штопор вдруг согнулся в руках. Электрический он не покупал — не так часто он пил вино, а этот внезапно помер своей смертью. Такаши полез за завалявшимся походным мультитулом, намереваясь открыть вино хоть так. Поиски в ящиках на кухне ничего не дали, Мицуя направился в гардеробную, ковыряясь по ящикам уже там, пока вдруг не нашел… не мультитул, к его великому сожалению. Такаши судорожно напряг голову, пытаясь вспомнить, как в его квартире мог оказаться зип-пакетик с порошком. Уже давненько он непосредственно с товаром сталкивался только донельзя редко. Неужели забыл что-то? Сам-то он никогда в своей жизни не употреблял. Насмотрелся достаточно, чтобы даже малейшего желания не иметь. Мицуя аккуратно вскрыл пакетик, погрузив самый кончик пальца. С наркотиками он работал всю жизнь, а потому легко и быстро опознал выделку порошка. Кокаин. Причём, судя по всему, карибский. Тосва таким тоже торговала. Оставался лишь один важный вопрос. Какого хера у него дома делает карибский кокаин? Такаши спрятал пакетик в карман, намереваясь чуть позже высыпать в унитаз, а пока просто затормозил посреди коридора, прислонившись плечом к стене. Гости дома у него бывали редко, из коллег по наркотикам — вообще никого, кроме Хаккая. Хайтани тоже ни разу не заходили, единожды, давным-давно, приходил Санзу, но он бы точно не стал заходить в гардеробную и, тем более, оставлять там кокаин. Надо позвонить Хаккаю. О другом вероятном варианте Мицуя и думать не хотел. — Алло, привет, — кашлянул, чтобы сделать голос нормальным, Такаши. — Не разбудил? — Нет, только ложусь, — зевнул в трубку Хаккай. — А что? — Только не надумывай себе сейчас, просто ответь мне честно, — предупредил Мицуя. — Ты употребляешь скорости? — Что? — озадаченно выдохнул Шибаю в трубку. — Така, ты пьян? — Хаккай, пожалуйста, мне надо знать. — Нет, ты что? Я не употребляю! — Может, когда-то разово? Или тебе кто-нибудь зачем-то давал кокаин? — продолжил допытываться Такаши. — Нет, даже не пробовал ничего, — проговорил Хаккай. — И никто мне ничего не давал, я что, идиот, таскать с собой наркотики? Ты меня пугаешь. — Извини, — негромко проговорил Мицуя. — Спокойной ночи. — Стой! У тебя что-то случилось? — Нет, — пробормотал Такаши. — Нет, ничего не случилось. Пока, Хаккай.

***

Майки тихо застонал, медленно разлепляя ресницы, когда почувствовал, что что-то не так. Пока до сонного сознания дошло, что конкретно — он успел вспомнить, чем кончился предыдущий вечер, и застонал вновь, но уже совсем не от пробуждения. Вечер был, по сути своей, обычный. Дракен приехал к ним, Майки с Баджи поцапались за пульт, потому что Кейске категорически не хотел больше смотреть новости, они втроём поужинали, а после разошлись по спальням. Майки с Дракеном ушли к себе ближе к двум, Сано ещё с пару часов работал с уже закрывающимися глазами, а потом Рюгуджи подло и явно запланированно принялся наглаживать его по бедру, и на всю работу пришлось положить болт. Вставший болт Майки, если быть точным. Потом Сано раздел Дракена сам, плотно пригвоздив своими бёдрами к кровати, а сам остался лишь в излюбленной чёрной кофте. Кен много-много трогал его за твёрдые бёдра, распаляя, а потом Майки помнил плохо. — Ого, с добрым утром, — насмешливо шепнул Рюгуджи, задевая своей широкой ладонью стояк Сано. — Боже, я что, уснул пока мы… — Сразу после, — Дракен мягко притянул его повыше к себе, подтолкнув бёдрами, тем самым вбиваясь ещё глубже в парня, заставляя Майки застонать. — Хотя это, скорее, называется словом «вырубился». Да, работа доводила до многих плохих вещей, но чтобы уснуть с членом внутри… Что-то новенькое. Но собственное возбуждение теперь собралось горячей негой внизу живота, и мучительно хотелось кончить. Майки впился Кену в губы, ощутив, как тот хватает его за талию, и легко шлёпнул его по рукам, тихо выдохнув в губы: — Щекотно, не трогай… А после перехватил крепкие запястья Дракена, прижав их ему над головой к подушкам, приподнимаясь бёдрами и вновь опускаясь на всю длину Рюгуджи. Кен тихо и низко застонал. Это было глубоко и горячо, сильные бёдра Майки с пошлым шлепком встретились с его бёдрами. Дракен вскинул свои бедра, но Сано придавил его плотно, ерзая и шумно выдыхая сквозь приоткрытые губы. — Отпусти, — дернул придавленными руками Рюгуджи. — Я хочу тебя касаться… — Ну уж нет, — Майки игриво дернул головой, чуть склонив ту набок, сверкнув чёрными глазами в темноте. — Теперь я главный. А после вдруг неожиданно ускорился, заставив Кена тихо захрипеть. Внутри Сано было влажно и очень-очень жарко, а еще тот выдерживал невероятно быстрый темп, прыгая на бёдрах Дракена, не давая ни секунды на отдых. Впрочем, замедлился Манджиро так же неожиданно, тяжело-тяжело дыша сквозь приоткрытые губы, мягко раскачиваясь, проезжаясь своим влажным членом по твёрдому животу Кена, выстанывая тихонько с каждым особо острым касанием. — Хоть поцелуй меня, — тихо шепнул Рюгуджи, чувствуя, как дергается собственный стояк внутри Майки. Манджиро не отказал. Прижался губами к его рту, разрешая Дракену вести хотя бы в поцелуе, обманчиво послушно подстраиваясь под движения его языка, всё так же натужно выдыхая ему прямо в рот. А когда блондин расслабился, Рюгуджи мстительно вскинул бедра, прошивая Сано чуть ли не насквозь, а Майки едва смог задушить вскрик в поцелуе. — Это было подло, — мягко рассмеялся Манджиро, отрываясь от губ. — Я буду мстить. И сдержал своё слово. Задал такой темп, что Рюгуджи сам застонал в голос, запрокинув голову, а после вернул голову на быстро скачущую на нем фигурку с раскрасневшимся лицом и почти закатывающимися глазами. Майки, как ни странно, кончил чуть вперёд него, весь задрожал, судорожно сдавил коленями торс Дракена, но двигаться не перестал, и Рюгуджи догнал его всего через два толчка, ещё раз спустив внутрь. — Из меня течёт, — тихонько шепнул Манджиро, улёгшись грудью на грудь Кена, с трудом дыша. — Это очень пошло звучит, — усмехнулся Рюгуджи, что давно уже не краснел от подобных фразочек, но всё ещё чуть смущался в глубине души. — Но я чувствую, течёт мне по бёдрам. А значит, не мешало бы сходить в душ. — Какой душ? — легко возмутился Сано, всё ещё не отпуская его руки. — Я устал. Хотя нет, я скорее затрахался. — Давай отнесу, — предложил Дракен. — Не, — Майки вдруг слез с него, а после медленно и тягуче поцеловал в губы, и лишь после отпустил запястья Кена. — Сам схожу. Отдыхай. И слинял в душевую своими поразительно бесшумными шагами. И всë-таки, он похудел.

***

— Это, в общем-то, всё, что я успел узнать, господин, — тихо выдохнул Санзу. Была уже глубокая ночь, и Сано полулежал с ноутбуком, закутавшись в плед, пока Харучие привычно ровно сидел на стуле напротив него. — Странно это всё, — вздохнул, хлопнув крышкой ноута, Майки. Он тяжело потёр лицо своими бледными руками, а после упёрся локтем в подлокотник, накрыв ладонью лоб. Просидел он так минуты три, а после негромко бросил: — Кто-то из Вальхаллы врет. А учитывая то, что мы не имеем прямого диалога из них ни с кем, кроме Хидосавы — то пока ситуация сокращена до двух вариаций. Либо врет он, либо кто-то другой. — Либо все, — аккуратно предположил Санзу. — Это маловероятно. Такие партии разыгрываются на одного-двоих-троих. Если в них будет участвовать больше людей, зная правдивый замысел — кто-нибудь да сдаст. Тем более в Вальхалле, — вздохнул Сано. — В одном я, пожалуй, не сомневаюсь — нами манипулируют. И это очень неприятно, знаешь ли. — Вы ведь и сами говорили, что манипуляция в нашей деятельности — основа взаимодействия. — Основа, конечно, — хмыкнул Манджиро. — Но манипуляции разные бывают, а очень сложные мы проворачивать не можем. — Почему? — Потому что самую сложную манипуляцию должен вести один игрок против всех сразу. Ну, точнее, против кого-то и на благо кого-то. Но обязательно никто не должен быть в курсе. А я всё ещё не могу отсюда выйти, — тяжело вздохнул Майки. — А Дракен-сама? — Не надо, — едва слышно выдохнул себе под нос Сано, а после прокашлялся. — Это немного не его стезя. У нас сейчас один выход — переиграть манипулятора в игру, в которую мы сами не способны играть. Пока что встречайтесь с барином вместе с этим Хидосавой, как и планировали, а я буду думать. Не ляпни больше ни грамма, кроме того, что уже ему сказал, хорошо? — Да, глава, — низко склонил голову Санзу. — И всё же я могу узнать, что вы намерены делать? Стыдно признать, но я совсем ничего не понял. — Исходя из того, что я услышал от тебя — в этой игре от трёх до пяти игроков, — чуть усмехнулся Майки. — Мы, Хидосава, Кисаки, а также еще один или двое неизвестных. Ну, или, по крайней мере, мне так кажется. Хидосава вполне может и не быть игроком, но вот Кисаки, я уверен, игрок. И того, подтверждённых двое — мы и Кисаки. Но вот исходя из того, что ты сказал, что Хидосава, по твоему мнению, не врет — я выделяю его третьим игроком. Важно помнить, что в хорошей манипуляции никто не должен понимать, что он участник манипуляции. Поэтому, вероятнее всего, у нас есть один манипулятор и, как максимум, четыре человека, которые не доверяют никому другому из всей пятерки. Но радует, что я считаю для себя фактом то, что я один из игроков. Это значит, что я могу косвенно влиять на ситуацию. А вот дальше и не имеет смысла тебе что-то рассказывать, потому что я и сам не знаю, что там и как. Санзу глубоко задумался, опустив голову, когда сверху спустился Рюгуджи. — Чего мрачные такие? — как-то наигранно весело усмехнулся Рюгуджи. — Работаю, — привычно прогудел Сано, закрыв лицо ладонями, уткнувшись в колени. — Дракен, кортежи теперь ни на минуту не отпускаем. Тебя касается в первую очередь. — Что-то случилось? — серьезно хмыкнул Кен, наливая стакан воды. — Да, мы играем в игру, правила которой постоянно меняются, и меняются не нами, — глухо пробормотал в ладони Манджиро. — Да и заданы были не нами. Поэтому, еще раз — ни шагу без кортежа. Пока что то же количество человек, но, может, в скором времени увеличим. — Майки, — мягче проговорил Кен, присаживаясь на корточки перед маленьким главой. — Это что-то серьёзное? — Помнишь, когда Изана и Чифую умерли, я говорил про то, что нас не будут искать, только если мы с Баджи умрем? — усмехнулся, не отнимая ладони от лица, Сано. — Так вот, видимо, был человек, который намеревался уничтожить уже мертвого. Задолго до моей смерти. — Майки, ты жив, — осторожно проговорил Дракен, беря его за ладонь. — Я заметил, — Манджиро, наконец, отлепил ладони от лица, выставив на обозрение сплошь красные глаза с полопавшими сосудами. — Вот сейчас бы проще было, если бы я на самом деле умер. — Глава, не говорите так… — Что ты мелешь? Харучие с Рюгуджи сказали это синхронно и так же синхронно, едва заметили это, разочарованно покачали головой, но друг на друга даже не глянули. — Не возмущайтесь, — мотнул головой Майки, а после коротко улыбнулся. — Кен-чин, давай-ка увеличим в полтора раза закупку оружия под наших бойцов. И увеличим инвестиции на 1,3 процента русским оружейным заводам. И сменим всем руководителям вооружение на новые скорострельные пистолеты. Отдашь распоряжения? — Хорошо, — коротко кивнул Рюгуджи. — А ты, пожалуйста, ляг спать прямо сейчас. — Не могу пока. Коко едва справляется. Мне проще поддержать его сейчас, чем потом вынуть из ямы, в которую он упадёт, — негромко и ровно бросил Сано. — Санзу, езжай, забери Риндо у Кавата, у них завтра будет много дел. А ты, Кен-чин, иди и поспи.

***

— С тобой что-то произошло, — констатировал Манджиро. Дракен проснулся посреди ночи от очередного кошмара, что снились ему последние пару недель. Проснулся, словно и не спал вовсе — разбитым, вымученным, усталым, — вот и умывался в ванной на втором этаже в пять утра. — Всë в порядке, Майки, — вытирая ледяное лицо, бросил Кен. — Ты спал? — Нет, — спокойно проговорил Манджиро. — Но с тобой что-то произошло. Мне нужно устроить вокруг этого цирк, или ты скажешь сам? Дракен ответ взгляд в сторону, сглотнув ставшую вязкой слюну: — Я прострелил человеку колени. Сам. Даже весомого повода не было. Я просто взбесился. — Думаю, ты защищал близких, — невесело усмехнулся Майки. — Жестокость приедается. Ты знал. — Я себя не узнаю, — уронив голову, шепнул Кен. — Пройдёт, — Сано вдруг приник к его спине щекой совсем как тогда, как двенадцать лет назад. — Жестокость приедается быстро. И богатые, влиятельные люди меняются быстро. Что в моих двух фразах одинакового? — «Быстро», — шепнул Дракен. — Вот, — мягко шепнул ему в спину Майки. — А у тебя это происходило совсем-совсем небыстро. Прострелил и прострелил. Значит, так было надо. Ты, как богатый и влиятельный человек, вынужден принимать решения за других. Против других. Для других. Не надо ломать себя и свою психику ради этого. — Тогда расскажи, как отделаться от ощущения, что я урод?.. — прошептал Дракен, чувствуя, как колени отказываются держать. Он сполз на плитку, сел, прислонившись к стене спиной, а Майки опустился на колени перед ним. — Никак, — Сано улыбнулся так, словно вместо этой улыбки должны были быть горькие слёзы. — С этим ощущением нужно свыкнуться. Все мы в этом мире уроды. Ебаные уроды, Кен-чин. А ты — самый не-урод из нас всех. — И даже Такемичи урод? — тихо шепнул Рюгуджи. — И даже он, — грустно усмехнулся Майки, беря его за руки. — Я ради него отправил Санзу на почти верную смерть, а он и в ус не дунул. Поплачь, Кен-чин… И Дракен горько разрыдался.

***

Дракен проснулся лежащим на тёплых бёдрах у Майки. Сано одной рукой что-то делал в ноутбуке, а другой медитативно прочесывал пальцами распущенные чёрные пряди Кена. Вчера ночью он плакал. Дракен не помнил, когда ему доводилось плакать последний раз. Должно быть, это не только Коко всё это время был под угрозой нервных срывов. После рыданий на полу в ванной, пока Сано неустанно обнимал его, позволяя плакать в своё тонкое крепкое плечо, они ушли в постель, и Кен совершенно не помнил, как вырубился. Совершенно некстати вспомнились давние-давние времена, когда им было не по двадцать девять, а всего по шестнадцать. Как Майки рыдал после смерти своей сестры в плечо Дракену, избитому им же и еле сидящему ровно. — Ты проснулся? — тихо шепнул Сано, погладив его по голове. — Как ты понял? — глухо хмыкнул Рюгуджи, который ещё ни разу не шевельнулся и даже не открыл глаз. — Изменилось дыхание, — мягко отозвался Майки. — Может, поживешь здесь хотя бы с неделю? Тебе совершенно точно пора передохнуть. — Да, наверное, — вздохнул Кен, поглаживая его по бедру. — Спасибо тебе. Я уже и запутался, кто из нас кого должен поддерживать. Майки чуть усмехнулся, бросив: — Все всех. Единственная рабочая схема. Я сделал тебе чай. Ну, точнее, не я. Я заставил Баджи, потому что ты лежал на мне, и я не хотел тебя будить. Он, наверное, немного остыл, но всё равно… Будешь? — Буду, — Рюгуджи тяжело сел в постели, привалившись плечом к Майки, а после принял кружку. — Почему ты так похудел? — Мало сна и много работы, — легко развел руками Манджиро. — Не переживай, отъемся, с меня станется. Помнишь, как я набрал семь килограмм после тюрьмы за месяц? — О, да, — фыркнул в чай Кен. — Я тогда, если честно, вообще не понимал, как в тебя столько влезает. Что ты там делаешь? — Решаю, как быть с айтишниками из Тайваня, — бросил Сано. — Не Тайвань — а одни проблемы, ей богу. Что в международной политике, что в нашем бизнесе. Никак у них всё нормально работать не может… — Ты хоть спал? — Часа три, — хмыкнул Майки. — Так. Я на какое-то неясное время свободен. Ты голодный? — Только не вздумай мне готовить, — усмехнулся Кен. — Так быстро мы такой же новый дом не возведём, придётся вам жить в горелом. — Я всё помню, — легко рассмеялся Сано. — Там завтрак уже готов, я слышал как Баджи гремел кастрюлями на кухне. — Слушай, — Дракен неожиданно припомнил, что ему снилась тюрьма и Казутора. — Я тут вдруг вспомнил, что Ханемия сто лет назад рассказывал… ну, про того пацана, который из-за парней Мучо повесился… Вы раньше из камер ночью выходили? Их не закрывали, что ли? — Закрывали, конечно, — усмехнулся Майки. — Мы сами и открывали. За остальных не скажу, но командиры все умели ломать замки, мы с Торой сами их учили. — Да? Ладно, пойдём есть, я только умоюсь по пути, наверняка ведь опухший, как черт, — медленно поднимаясь из кровати, бросил Дракен. — Ты как всегда самый красивый, — тепло улыбнулся Сано, обняв его со спины. — Я тебя люблю. И всегда буду рядом. И мгновенно у обоих зазвонили телефоны. Оба у Дракена, и сразу четыре у Майки. — Да, — жестко отчеканил Сано. — Три наших грузовика взорвались после того, как врезались в здание, — холодно проговорил Санзу. — Грузовики Канто. Минуту назад. — Едешь ты, Инуи и Казутора, охрану усилить вдвое, — тут же бросил Майки. — Зону поражения закрываем под наше расследование, с Наото я сам поговорю. — Я и Ханемия уже едем, — негромко бросил Харучие. — Будут ещё указания? — Узнавай вообще всё, что можешь. Больше всего интересуют личности погибших и раненых. Я подключу Наото к опознанию, — сухо проговорил Сано. — Комментарии прессе даёт только Коко после вашего расследования, хорошо? Из вас с прессой пусть говорит только Инуи, и только по жёсткой необходимости. — Что случилось? — нервно бросил Дракен, понимая, что если им звонят одновременно, значит, и проблема в одной ситуации. — Три грузовика из логистической группы Канто врезались в здание и взорвались, — негромко бросил Майки. — Наши боевики уже выехали. — Блять, — выдохнул Рюгуджи. — Погибшие есть? — Всё случилось минуту назад. Сто процентов ещё даже ничего не потушили, — отозвался Сано, одновременно спускаясь быстрым шагом по лестнице и печатая Санзу «срочно докладывайте мне в сообщениях о любых подробностях». — Сука. Как не вовремя… Внизу он тут же подхватил пульт, включая главный канал, ровно в ту же секунду как вылетел из комнаты Кейске, ещё договаривающий по телефону. — В курсе уже? — негромко пробасил он, явно только вырванный из полудрёмы. Дракен с Майки лишь синхронно кивнули, пока Сано уже звонил Коко. Заговорил Сано одновременно с телевизором. — Мы прерываемся для срочного сообщения. В центре Токио только произошла автокатастрофа: три грузовых автомобиля, принадлежащие группе компаний Канто, врезались в здание, протаранив витрины сразу нескольких магазинов. Очевидцы сообщают о взрывах и начавшемся пожаре. На месте сейчас работают пожарные и первые прибывшие полицейские. Информации о погибших и раненых пока нет, мы ждём прямого включения от наших репортеров в течение ближайших пяти минут, а пока напоминаем, что группа компаний Канто, за последние восемь лет ставшей одной из лидеров как японского, так и международного рынков… — Коко, снимай нахуй всё со страховочных счетов, хеджируйте наши акции через нас и наших партнеров. У нас пизда, да. Никто ещё ничего не знает, новости смотри, я буду держать в курсе. Да, давай. Кадры, которые наконец-то начали показывать по телеку, в очередной раз доказывая скорость работы СМИ, заставили Дракена перекривиться, Баджи — смачно выругаться, а Майки — помрачнеть до крайности и набрать ещё один номер, уже на громкую. — Да, — почти рявкнул Наото из трубки. — Это не наша акция. Я и сам не знаю, что случилось. — Я уже туда еду, — процедил Тачибана. — Мои парни скоро будут там, мы расследуем всё в кратчайшие сроки, — холодно отчеканил Сано. — А мы будем стоять и на вас смотреть? — огрызнулся Наото. — Быстрее нас вы всё равно ни в чем не разберётесь. Так что лучше бы тебе успокоиться, для начала. Чем быстрее мы всё поймём, что произошло — тем больше шансов, что это не повторится, — голос Майки заледенел, став опасно плотным. — Так что лучше посодействуй моим ребятам, а не мешай. Я наберу позже. И раздраженно сбросил. На экране телевизора показался растерянный взъерошенный журналист, стремительно движущийся к месту событий, вдруг бросивший: — Кажется, дирекция Канто уже прибыла на место событий, — оператор повернул камеру и стало видно издалека останавливающиеся прямо возле ленты оцепления бронированные фургоны, а также два спорткара, из которых спешно вылезали Санзу и Инуи. — Думаю, мне всё-таки лучше вернуться на работу, — мрачно хмыкнул Кен. — Не стоит, — скупо качнул головой Майки. — Ты там ничем не поможешь. К тому же, пока мы ничего не понимаем, это может быть небезопасно. Лучше помоги мне отсюда. Баджи, мониторь сообщения от Санзу, всё сразу докладывай мне. Дракен, звякни нашему отделу по связям с общественностью, запрети давать комментарии, пока мы не дадим отмашку. Я займусь рынком. Нам нанесли удар по имиджу, сейчас нас так качнет — мало не покажется.

***

Санзу с трудом удалось поравняться с Инуи, что ехал на своей тачке, выставив на крышу мигалки, нагнав того уже почти на подъезде к нужному месту, выстроившись ровно в хвост за ним. Боевики на фургонах уступили ему место в ряду, едва узнав машину, а сам Харучие моргнул Сейшу дальним светом в приветствие, получив ответное от Инуи, но уже аварийкой. Уже через минуту Санзу заметил сзади них, чуть в отдалении, и Казутору, также жмущего на запредельной скорости в сопровождении ещё нескольких фургонов. Всё шоссе впереди было перегорожено пожарной спецтехникой, а место аварии, хоть и нещадно заливалось водой, всё ещё уверенно коптило чёрным дымом ясное небо. Рядом болтались и несколько полицейских тачек, и несколько машин неотложки, а ещё стояла громадная толпа шедших по делам зевак, с разгоном которых полиция откровенно не справлялась. Санзу сменил ряд, поравнявшись с Инуи, а после тормознул синхронно с ним у самого ограждения, вылезая из машины. Он быстро разослал охрану, отправив выстроиться оцеплением вокруг места происшествия. Инструкции на тему «не впускать вообще никого, кроме тех, кого прикажем» они получили ещё в дороге. — Сюда нельзя! — гаркнул кто-то из пожарных. — Начальник службы безопасности Канто, Инуи Сейшу, — скупо брякнул Инуи, пролезая под ленту вместе с Санзу. — Старший офицер полиции Ичи Огаши, — вылез прямо перед их носом коп. — Вам сюда нельзя, во-первых, здесь может быть опасно, а во-вторых — здесь работают специализированные службы… Он, должно быть, думал, что они вдвоём затормозили потому, что его слушали. На деле же они дожидались Тору, который, едва влез под ленту и скупо пожал на ходу обоим руки в приветствие, прошествовал дальше, аккуратно потеснив копа с дороги. — Покиньте место происшествия! — Успокойся, Ичи, — мрачно шикнул на него четвёртый объявившийся человек. — Здравствуйте, товарищ генеральный суперинтендант! — мгновенно скуксился мужчина под взглядом Наото. — Но они же… — Идут, куда им надо, — не очень довольно хмыкнул Тачибана. — Не нужно их останавливать. Все трое командиров Тосвы одновременно кивнули Тачибане, тот кивнул в приветствие, но направился в первую очередь не к ним, а к старшему по уже прибывшему наряду, чтобы узнать о ситуации из первых уст. Инуи же скользнул к старшему пожарному, негромко осведомляясь: — Долго ещё тушить? — Левая часть уже не горит. Там был первый удар, — отозвался мужик. — Отлично, — Инуи ловко потянул из кармана тряпку, которую немедленно намочил под капающей из гидранта водой, а после направился в указанную сторону. — Аккуратнее, молодой господин Инуи! Можно надышаться! — крикнул явно узнавший его пожарный. — Мне доводилось бывать в пожарах, — слабо усмехнулся Сейшу, продолжая путь. — Тачку хочет посмотреть, пока все следы не засрали копы, — пробормотал Казутора в воздух, остановившись рядом с Санзу чуть поодаль. — Почему выживших не вытаскивают? Сейшу в машинах разбирался на высочайшем уровне, как и во многой другой технике, потому и рванулся смотреть сам. Ханемия выглядел так, словно спал ещё десять минут назад. Что, в целом, не было удивительно, ведь работал он ночами, а сейчас время ещё даже не приблизилось к часу дня. — Не похоже, чтобы там было, кого вытаскивать, — ровно хмыкнул Харучие, окинув масштаб бедствия взглядом. — А людей из верхних этажей ещё в первые минуты вывели через задние входы. В таких зданиях они почти всегда предусмотрены. — Здесь человек живой!!! — вдруг на всю улицу раздался крик Инуи. Толпа зевак напряженно загудела, а пока пожарные метнулись в сторону голоса — Сейшу уже сам вытащил какое-то тело из-под обломков бетона, покашливая. Он, конечно, безнадёжно измазался в копоти, а зеваки возбужденно загудели. Во-первых, половина стоящих были повыскакивавшими школьниками и студентами из окрестных заведений, коих здесь было целых три, а потому прекрасно знали приехавших и уже активно снимали их на камеры телефонов, а во-вторых — картина выглядела весьма героически. Не каждый день видишь, как прообраз персонажа из твоей любимой манги вживую выносит человека из пожара. — Тачки менять придётся, — хмыкнул Санзу. — Засветили. К Сейшу мгновенно бросилась толпа медиков, он осторожно сгрузил им на каталки тело, а после нырнул назад под завалы. — Правда, не надышался бы… — вздохнул Тора, оглядывая приближающегося Наото. — Ну и что это, нахер, такое? — мрачно проговорил он, подойдя к ним. С Майки он так говорить, почему-то, не мог, зато вот здесь был готов спокойно сорвать своё накопившееся раздражение. — Скоро узнаем, — хмыкнул Санзу, не отреагировав на провокацию. — Ваши эти блядские уличные войны… — Ты серьезно считаешь, что нам интересно уничтожать три своих восемнадцатитонных грузовика с товаром, тем более чтобы врезаться ими в гражданских? — серьезно глянул на него Тора. — Может, вы так кого-то убрать хотели! — взорвался Наото злым шипением. — Мы похожи на идиотов? — приподнял бровь Санзу. — И ты думаешь, для нас бы создало сложности убрать кого-то без взрывов в центре Токио, смертей гражданских и шумихи в прессе? — Я думаю, что вы пиздец как портите жизнь куче людей, — рыкнул Тачибана. — Эй, Наото, успокойся, — твёрдо уложил ему руку на плечо Ханемия. — Для нас это всё портит ещё сильнее, чем для полиции, поверь мне. Но мы разберёмся в этой ситуации быстрее, чем ваши эксперты. Будем действовать по старой схеме — мы сотрудничаем с вами, исследования проводит наша лаборатория. А после мы отдадим вам виноватых, если их найдём. А мы найдём. Инуи, тем временем, вновь вылез из полуразрушенного нижнего этажа здания, ещё чернее, чем был, и громко кашляя, приближаясь к ним. Ханемия односложным жестом отослал ближайшего бойца за водой. — Нужны наши эксперты, — прохрипел Сейшу, отплевывая сажу. — И ваши, Наото, если хочешь. И ты сам тоже. — Попей, — попросил Казутора. — Что там? — На днище, — Инуи всё-таки, не выдержал, прополоскал горло принесенной водой, а после отпил, и, лишь прокашлявшись, продолжил, — на днище взрывное устройство. Это у первого грузовика. Пока не могу сказать, что с другими двумя, там всё ещё задымлено. — То есть вам подорвали машину? — нахмурился Наото. — Нет, мы сами любим по утрам отправлять заминированные грузовики, — закатил глаза Санзу. — Восемь человек нужно! Бойцы немедленно подскочили к нему. — Опросить всех свидетелей, по каждому сводка в письменном виде, — приказал он. — В темпе, никого стараться не выпускать до конца опроса свидетелей. — Парни, идите, замкните круг, — попросил уже своих Казутора. — Без рукоприкладства и никого не прижимать.

***

— Падение полтора процента! — крикнули с другого конца отдела. — Вливайте миллион долларов! — крикнул в ответ Коко. Из-за патовой и крайне быстро меняющейся ситуации на рынке, он собрал все отделы, связанные с биржей, в самом большом конференц-зале. Пусть все и сидели здесь друг у друга на головах, как и он сам, устроившийся прямо сидя на переговорном столе, наплевав на все правила приличия, зато информацией они обменивались максимально оперативно, без звонков и электронных писем. — Продали то, что я просил? — Семьдесят четыре процента от выставленного на торги уже выкуплено! — отозвались ему откуда-то справа. — Отлично, не расслабляемся. — Хаджиме-сама, — осторожно и негромко обратился к нему Такуя, сидящий рядом. — А что там на самом деле произошло?.. — Я сейчас не могу отслеживать, — чуть мотнул головой Коко, подхватывая звонящий телефон. Звонил партнёрский хедж-фонд из Нидерландов. — Причины происшествия до сих пор не ясны, ещё даже час не прошёл, — тихо вздохнул в трубку Коко, отвечая на вопрос. — Что я думаю? Что это провокация со стороны конкурентов. Да? Я безумно вам благодарен за поддержку, обращайтесь в любое время. Да, спасибо. Он положил трубку, а после громко бросил: — Два миллиона долларов зальют со стороны Нидерландского фонда! Какой процент падения? — А… мы растём, Хаджиме-сама, — обронил в полной тишине Такуя. Коко немедленно глянул на экран сверху, проигрывающий новости без звука. На экране репортёр сменился на фигурку Сейшу, вылезающего из-под завалов, всего в чёрной саже и копоти, к тому же мокрого, тащащего на руках такое же грязное тело. Титры гласили: «начальник службы безопасности Канто выносит из пожара выживших». — Четыре процента вверх, — проговорил Такуя. Коко лишь несдержанно радостно улыбнулся, выдыхая с облегчением. Всё. Урон имиджу после этой картины уже не сможет быть таким капитальным, что бы там не происходило дальше, а значит, и акции их компании перестанут стремительно падать в тартарары. Хаджиме наконец выпрямился, когда в переговорную заглянул начальник отдела по связям с общественностью, негромко бросив: — Нас уже почти что осаждают репортеры. Мы готовы им объявить, когда дадим свои комментарии? В ту же секунду прилетело сообщение от Сано: «твое обращение через час, готовься». — Через час. Коллеги, мне нужно подготовить речь и привести себя в порядок, справитесь сами? — Конечно, — нестройным хором отозвались работники. — Я на связи, если что, — подхватывая ноутбук, на ходу бросил Коко. В офисе, конечно, все стояли на ушах, народ носился даже тот, что имел минимальное отношение к происшествию, поддавшись всеобщему напряжению. Хаджиме промчался побыстрее к лифтам, чтобы никто не успел пристать, и уже через пару минут был в своём кабинете. Слава богу, хоть Хаккай увёз на два дня в Якусиму проклятого Сауса. — Ну что там по итогу? — выдохнул Коко, набрав Майки. — Подорвали первый грузовик, он влетел в магазин на первом этаже здания, остальные двое шли за ним колонной и не справились с управлением. Инуи подозревает, что у них была повреждена тормозная система, но до точных результатов нужно подождать конца экспертизы. — А что говорить-то в обращении? — Скажи, что наша служба безопасности совместно с полицией обнаружила в одном из грузовиков взрывное устройство, но окончательных результатов расследования ещё нет. Что одно известно точно — в произошедшем нет вины Канто, но что мы при этом не снимаем с себя ответственность и обязуемся выплатить семьям погибших и раненным некую сумму. — Сними с моего личного счёта, — попросил в трубку Дракен. — Зачем? Это же твои деньги, — отозвался Хаджиме. — Мне столько и так за три таких жизни не потратить. Выплатите из моих. — А сколько человек-то погибло? — спросил Коко. — Пока вытащили двадцать шесть. И ещё один раненый, которого Инуи вытащил. — Двадцать шесть, — хмуро прикинул Коко. — Если по три миллиона йен хватит… — Хаджиме, ты сейчас серьезно считаешь цену человеческой жизни? — раздраженно рявкнул Дракен. — Не понял претензии, — помрачнел Коко. — А у нас какие-то альтернативные варианты есть? Вообще, так-то, даже не мы в этом виноваты, но мы готовы что-то выплачивать. — Вот от кого реально не ждал — так это от тебя, — мрачно выдохнул Кен. — Да не ссорьтесь хоть вы двое, — устало вздохнул Сано. — Кен-чин, не по делу бесишься. Мы же не можем выплатить сумму, не зная ее значения. Да, думаю трёх хватит. Остальное сам родишь? — Наверное, — хмыкнул Хаджиме. — Напишу, если что. Я так понимаю, Казутору с Сейшу и Санзу мы не скоро в офисе увидим? — Ну, Санзу точно будет занят в первую очередь именно этим вопросом. А что такое? — Меня доводит наш бразильский наркобарон, и я скоро не выдержу, — пожаловался Хаджиме. — Бля, Коко, вот вообще не до ваших наркобаронов сейчас, — судя по голосу, Майки там у себя наморщил нос. — Всё, давай, пока. — Ну конечно, не до наших наркобаронов, — пробормотал Коконой, приступая к написанию текста.

***

— Добрый день, граждане Японии и жители Токио. Коко с его усталым видом можно было всегда читать речи по траурным поводам. Выглядел он идеально для этого, но Коко всегда был горазд на поставленные и четкие речи. — Я, генеральный директор международного холдинга Канто, искренне соболезную каждому пострадавшему в сегодняшней утренней аварии и их семьям. Это происшествие поистине ужасно, и мы уже активно разбираемся с причинами произошедшего. На данный момент силами полиции Японии и нашей службы безопасности установлено, что на днище одного из грузовиков было установлено взрывчатое устройство, полицией заведено дело о теракте. Остальные подробности также сейчас выясняются сотрудниками правоохранительных органов и нашими службами, о них мы сообщим, как только всё станет доподлинно известно. Все подозрения о возможной вине группы компаний Канто сняты, дело в отношении виновных уже начато, и я искренне надеюсь, что они будут найдены и наказаны по всей строгости закона. Однако Канто, как непосредственное действующее лицо в этой трагедии, не снимает с себя ответственности за причинённый ущерб, а потому обязуется выплатить семьям погибших и пострадавшим в инциденте по три миллиона йен безвозмездно. Естественно, это не отменяет дальнейших разбирательств, когда будут найдены виновные. Также мы обязуемся помочь финансово организациям, чьи торговые точки, сотрудники и товары пострадали в этой жуткой аварии. Спасибо за предоставленное слово, Сато-сан. Лицо Коко на экране вновь сменилось на ведущую новостей: — Спасибо, Коконой-сан. Точное число жертв в данный момент так и остаётся неизвестным, в сильном пожаре, как известно, погибло двадцать шесть человек, и этот список пока всё ещё пополняется. Также установлена личность выжившей пострадавшей девушки, которую вынес из-под завалов прибывший на место начальник службы безопасности Канто — Инуи Сейшу. Ей оказалась Иери Киеса, двадцати четырёх лет… — Что она сказала?! — Майки, доселе уткнувшийся в ноутбук чуть ли не носом, подскочил с дивана за долю секунды. — Иери Киеса, — пробормотал аналогично целиком занятый работой Баджи. — Так, стоп… Сано немедленно набрал номер Санзу, резво бросив: — Харучие, среди погибших есть Идзуко Киеса? — Барин? — озадаченно переспросил Санзу. — Да, блять! — Ещё почти никого не опознали, там по большому счёту одни… кхм… угли. — Срочно узнай, — отчеканил Майки, сбросив звонок. Дракен, услышав шум, торопливее спустился сверху, вопросительно глянув на Кейске. — У Киесы-сана же дочь была? — мрачно осведомился Баджи, пока Сано завис, пялясь в стену. — Да, она инвалид, — хмыкнул Кен. — А что? — А, кстати, действительно, — повернулся Баджи на Сано. — Что? — С дочерью ничего, — качнул головой Майки, возвращаясь за ноутбук. — Другое дело, если подтвердится смерть барина. Тогда… расскажу, если подтвердится. Красавец Инуи. Мало того, что своим геройским выходом нам имидж поправил и курс акций отровнял, так ещё и дочку барина живой вытащил. — А почему это не может быть жена барина? — осведомился Баджи. — Ты реально настолько тупой? — Майки аж даже от компьютера отвернулся, чтобы посмотреть на Кейске, словно пытаясь убедиться в том, что он реален. — Потому что на видео он выносил девушку, а не бабушку, например. Ей богу, мне иногда кажется, что ты какой-то другой биологический вид… — Всё, всё, не разводи мне тут стендап, — замахал на него рукой Баджи. Дракен же только разочарованно качнул головой, мрачно усаживаясь назад за ноутбук, чтобы работать. Мало того, что из-за них, пусть и косвенно, погибли хер знает сколько человек, так они ещё и чуть не убили девушку-инвалида. Дочку Киесы.