Прошу, не люби меня. Или 33 несчастья Эмбер.

Просыпаюсь от сигнала будильника. Наспех принимаю душ, чищу зубы, натягиваю чёрные брюки, сверху — синяя толстовка с надписью New York, на ногах — джинсовые кеды. Захватив рюкзак, сбегаю вниз по крутой лестнице общежития, и, понимая, что времени остаётся не так много, ускоряю шаг, только оказавшись на улице и решаю пройти через хвойный лес. Во-первых, воздух здесь чище, во-вторых, городок Квайт, находящийся на границе с Канадой, не слишком уж богат достопримечательностями, а лес и в правду красив. А в третьих, так будет быстрее, пусть я и готова к тому, что после вчерашнего дождя запачкаю свою обувь в болоте. Высокие, столетние деревья, расположенные у подножья заснеженной горы, имя которой Колд, вероятно, данное ей как раз таки из-за снега, который даже в самый жаркий, летний день, не таит на вершине из-за её высоты, подчёркивают величественность этого проклятого, атмосферного городка. Здесь, в лесу, почти всегда туманно, и влажно, а еще, здесь легко заблудиться, если свернуть с тропинки, выходящей на улицу. Когда-то, этот лес был огромным, но деревья активно вырубали, и поставляли в другие штаты, нанося урон окружающей среде, из-за чего он стал не столь густым и уже не столь опасным, хоть вечером сюда и правда лучше не ходить из-за волков, вепрей и медведей, обитающих здесь и рыскающих в поисках пищи. Я останавливаюсь, что бы перевести дыхание. Присев на корточки, завязываю шнурок и делаю глубокий вдох. А воздух здешних мест, говорят, обладает лечебными свойствами. Раньше здесь, в лесу, располагался санаторий, где лечили заболевания лёгких. Он и до сих пор здесь стоит, правда, теперь уже заброшенный. Сильный, свежий запах, обладающий пряными, терпкими нотками, древесный, а также запах смолы и уже отцвёвших деревьев, у которых всё еще жужжат усталые пчёлы, собирая последнюю пыльцу, завораживает. А еще, здесь прохладно, даже в самый знойный день. Несколько секунд я стою, успокаиваясь и наслаждаюсь моментом, пока наконец не слышу хруст ветки за спиной. И чьи-то глухие шаги. Чёрт. Я не нахожу в себе сил обернуться и снова выхожу в путь, но ощущаю чьё-то присутствие. Незнакомец ускоряет шаг, и я ощущаю, как потеют ладошки. Мне страшно. Становится страшно. И становится холодно. Одновременно бросает в жар. Смерть Эда вблизи от этого злосчастного места заставляет испугаться, и я вспоминаю слова Джея о том, что каждый из нас может стать следующим. Испуганно, я едва не начинаю бежать, но, зацепившись за ветку, падаю в лужу. Мои очки отлетают в сторону, и я инстинктивно закрываю руками лицо. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Не трогай меня! — Кричу из последних сил. — Эй. Успокойся. Это я. — Отзывается парень. Медленно открыв глаза, я вижу перед собой Джея. Он всё еще выглядит мрачным и нелюдимым, несколько помятым, но от него хотя бы не несёт алкоголем как вчера вперемешку с табачным дымом. Он не курит и не пьёт. Вообще-то, не курит и не пьёт, но, очевидно, смерть товарища здорово подкосила его. На нём джинсы, красная толстовка, кожанка. На ногах — берцы, на шее — всё тот же амулет, а волосы растрёпаны от порывов ветра. Он всё еще несколько бледен, под глазами синяки от усталости. Джей протягивает мне мозолистую ладонь, помогая встать и отряхивает. На его щеке, я вижу след от удара, который вчера, при тусклом свете, не заметила. Пухлые губы парня тоже бледны, а бровь рассечена. Что, если он и в правду убил Эда?! Я испуганно смотрю на парня несколько секунд, но тут же отгоняю от себя эти мысли. Нет, нет, он не мог. У него не было повода. — Испугалась, что я маньяк? — Замечает Джей. — Маньяки по утрам не бегают. Они по вечерам бегают. Ага. — Ты выглядишь знаешь ли, устрашающе. — Отмечаю в ответ. — Эдакая машина для убийств. — Разве? — Ага. — Отзываюсь я, замечая, что моя одежда теперь в грязи. — Обычно, ты не ходишь этой дорогой. — Хожу. Просто ты меня не видишь, потому, что я выхожу раньше. Мы ускоряем шаг, ломая встречные ветки, и смотрим каждый себе под ноги. — Знаешь. Я не думала, что ты придёшь на занятия. — Я тоже. Не думал. — Что же случилось, Джей? — Смотрю на него в упор. — Толку от того, что я забарикадируюсь дома, нет. Не знаю говорил или нет, но колледж — мой последний шанс на нормальную жизнь. Ага. — Последний шанс? — Я не чист перед законом. Мать умерла, когда я был ребёнком, отец начал пить. За мной было некому присмотреть. Я связался с дурной компанией. Эд был единственным, кто пытался вытащить меня из того дерьма. Джей вдруг замолкает. Осекается, будто взболтнул лишнего. Будто не доверяет мне. Я понимающе киваю головой. Теперь ясно, почему Джею так больно пережить утрату. Эд был рядом всё время. Вероятно, Джей решил рассказать мне правду, что бы я не узнала её от других. А может, просто подумал, что должен предупредить меня о своём прошлом. Мы доходим молча, и я передаю ему свой рюкзак, а сама захожу в уборную, что бы хоть немного привести себя в порядок и отмыть брюки и кеды от грязи. Моё внимание привлекает надпись. Свежая надпись у зеркала, написанная красной краской. «Кто следующий?» Пулей вылетаю из уборной. Мне не хочется верить, что всё повторится снова. Что кто-то погибнет, повторив судьбу Эда. Я просто надеюсь, что это чья-то, злая шутка, а не предупреждение. Зайдя в кабинет истории, вижу несколько полицейских, допрашивающих моих друзей. Историк стоит, краснея от нехватки воздуха. Очевидно, случилось что-то еще. Очевидно, что-то случилось! Курц держится поотдаль, улыбаясь искренне. Должно быть, он рад, что его обидчик мёртв. Его немытые, жирные волосы, падают на лицо, и он смотрит на меня с некой насмешкой, когда я подхожу к детективу. Молодой полицейский, а ему, должно быть, нет и тридцати, но мне, юной и девятнадцатилетней, он кажется уже стариком, допрашивает Тодда, а затем обращается к Джею. — Вы не против последовать с нами в участок? Джей скрещивает руки на груди, скучающе глядя на мужчину, с недоверием и холодом во взгляде. — Ага. — Безразлично отвечает он. Я подхожу к ним, словив себя на том, что на фоне Джейкоба выгляжу эдаким гномом. Не достаю ему и до плеч, но пытаюсь расправить плечи, с вызовом уставившись на детектива. — Вы в чём-то его обвиняете? Мой парень, теперь уже парень, Рэй смотрит на меня слегка удивлённо. Он озадаченно поправляет свои каштановые волосы, не понимая, что происходит. — Быть может, у вас есть доказательства? — Игнорируя удивление друзей, спрашиваю полицейского. Наконец, детектив Робертс переводит взгляд на меня. — А вы, простите, кто? — Эмбер Смит. — Протягиваю руку, и полицейский пожимает её, всё еще недоумевая. — В день, когда Эда убили, я и Джей… Мы были вместе. Он провожал меня домой после вечеринки. Рэй удивлённо на меня смотрит. — Я готова дать показания. И поехать с вами. Несколько секунд молчания, кажутся вечностью. Не поймите меня неправильно. Я не считаю Джея божьим одуванчиком, особенно, после его сегодняшнего утреннего откровения о том, что он уже нарушал закон. Да, он слегка страноват, мрачен и холоден. Нелюдим и замкнут. Да, он спортивного телосложения и в хорошей физической форме. Но это не делает его преступником. Это еще не говорит о том, что он способен на убийство. Джей впервые за всё время, улыбается мне. Я впервые вижу его улыбку. Улыбку, от которой становится как-то радостнее, несмотря на печальную новость, которая обрушилась на наши плечи. — Странно. Джейкоб об этом не упоминал. — Холодно произносит полицейский. — Вы ведь понимаете, что дача ложных показаний уголовно наказуема? — Он смотрит на меня в упор. — Вы хотите обвинить меня во лжи? — Я смотрю в упор на мужчину. — Что же здесь странного в том, что друг проводил меня после дискотеки? Или это теперь запрещено?! Или вы очередной коп, которому важно посадить хоть кого, не разобравшись в деле?! — Я не хотел её подставлять. — Наконец, произносит Джей. — Поэтому не рассказал об этом. В ту ночь и я, и Эмбер были на дискотеке. Можете пересмотреть запись. — Мы обязательно этим займёмся. Всего доброго. — Бормочет Ричардс и выходит, а я улыбаюсь Джею. Теперь, мне придётся лгать друзьям и даже Рэю, что бы не вызвать подозрений. Быть может, я и совершила ошибку, но интуиция подсказывает, что сделала всё правильно. Я сажусь рядом со своим парнем, который растерянно на меня смотрит, ожидая объяснений. Он выглядит озадаченно, и я прекрасно понимаю, почему. Отпиваю несколько глотков карамельного латте, который он заботливо покупает мне перед учёбой и достаю учебник, пытаясь уйти от его взгляда. В глазах, замечаю нотки ревности. — Это правда?! — Что такого в том, что Джей меня проводил?! — Хмуро спрашиваю, уставившись на него. — А что такого, что ты вчера была у него?! — Ты предлагаешь оставить его наедине с горем?! — А ты решила его утешить?! Своим присутвием?! — В чём ты пытаешься меня обвинить, Рэй?! — Не выдерживаю я. — В том, что мы с Маргарет и Митчеллом пытались вывести его из депрессии?! Из запоя?! Не знала, что забота о ближнем теперь преступление! — С каких таких пор он вдруг стал «ближним»?! Может, я чего-то не знаю?! — Ты себя слышишь?! Что ты вообще несёшь?! — Ты задержалась у него. Как я должен на это реагировать?! Не выдерживаю. Я просто не выдерживаю. Мне хочется взять и стукнуть Рэя чем-нибудь тяжёлым, но я держусь из последних сил. Я замолкаю, наткнувшись на недовольный взгляд преподавателя, а затем замечаю и взгляд Тодда, и взгляд Джейкоба на себе. Вероятно, Джей себя винит в нашей с Рэем ссоре. Пытаясь не прибить своего парня, утыкаюсь глазами в учебник, читая десятый параграф про себя и конспектирую важные детали. Хотя концентрироваться сложно. После того, как прозвенел звонок, первой выхожу из кабинета, протирая очки. И, присев на паркет, достаю из рюкзака сэндвич с индейкой и сыром. Джей отводит в сторонку Рэя, «на пару слов», и я слышу, как он убеждает его, что между нами ничего не было. Что между нами ничего нет. Что он не стал бы влазить в наши отношения. Что ж, я благодарна ему за это. Уже через пять минут, Рэй подходит ко мне, и, со словами «извини, солнышко», прижимает к своей груди, утверждая, что он полный идиот и повёл себя как баран. Не могу не согласиться. — Кстати. Ты не знаешь, куда подевалась Маргарет? — Вдруг спрашивает он. — Без понятия. Может, заболела? — Значит, нужно её навестить. — Заявляет Тодд. — Я с вами. — Решает Джей. — Она-то вчера пришла. Значит, и я должен. Мне кажется, или это не единственная причина? Быть может, Джею нравится наша староста? Быть может, он даже влюблён. — Вначале, ты должен извиниться. — Напоминает Тодд. — Друзья так не поступают. — Я тебе и не друг. — Холодно отзывается Джей. А затем, добавляет. — Ага. Маргарет живёт в пятнадцати минутах ходьбы от колледжа, и когда мы выходим, уже начинает смеркаться. Митчелл смотрит себе под ноги, вероятно, мечтая о новой приставке. Рэй, взяв меня за руку, медленно следует за Джеем, который идёт впереди, слушая музыку в наушниках. Не слишком-то вежливо по отношению к нам. Но, думаю, ему всё равно. Он редко задумывается о том, что может кого-то ранить своей непробиваемостью и холодностью. Мы доходим почти молча, будто не компания друзей, а просто чужие друг другу, люди. Впрочем… Мы общаемся друг с другом скорее, что бы не умереть от скуки. И слишком мало знакомы друг с другом для того, что бы называться друзьями… Всего лишь три недели. Особняк Маргарет находится на центральной улице, где расположены только самые ухоженные и красивые дома. У виллы высажен сад, и английские розы нежно-розового цвета не могут не радовать глаз. Кирпичный дом не огражен забором. И безумно красив. Но не вычурно, без выставленной на показ, роскоши, а скорее, выдержан в минималистическом стиле. Джей звонит в дверь, и по дороге мы купили небольшой тортик, что бы посидеть вместе с подругой и попить чаю. Первые звёзды на безоблачном небе освещают бледно-золотистым цветом наши уставшие лица. Я поправляю свои светлые волосы, которые слегка спутались за учебный день и завязываю хвост. Джей снова нажимает на звонок, и, наконец, нам открывает дверь стройная женщина средних лет. На ней пижама из чистого шёлка, бордового цвета, а на волосах — махровое полотенце. Вероятно, она только после душа. — Я могу вам чем-то помочь? — Мы к Маргарет. — Отвечаю я. — Она ведь дома? Женщина бледнеет, удивлённо смотрит на нас. — С утра, она отправилась на учёбу. Разве её не было в колледже? Нет. Нет. Нет. Только не она! Весь дальнейший разговор, длится несколько минут, после чего мисс Томпсон вызывает полицию дрожащим голосом, а Рэй прижимает меня к себе, пытаясь успокоить. Но пугает меня совсем не это. Меня пугает, скорее, то, что Маргарет шла через лес, что бы сократить путь. Как и Джей. Как и я. Обычно, полицейские начинают браться за расследование спустя сутки после пропажи, но мы своей компанией выдвигаемся в лес самостоятельно, что бы найти хоть какие-то следы, вооружившись фонариками. Я вспоминаю Маргарет, её улыбку, заразительный смех. Вспоминаю, как она цитировала стихи Лермонтова, как восторгалась русской литературой… Она носила очки с толстыми стёклами, под которыми прятала свои красивые, карие глаза, и роскошные, пушистые ресницы. Она всегда была одета с иголочки, пахла дорогими духами, предпочитала классический стиль, и помогала мне… Мы сразу нашли общий язык, сразу поладили. Я не желаю верить в то, что с ней могло что-то произойти. Быть может, она поссорилась с родными и решила пожить у бабушки? Быть может, она просто решила всех разыграть? Тщётно пытаюсь найти хоть какую-то причину, по которой Маргарет могла бы сбежать, но вдруг замечаю золотистый гребешок, лежащий в луже. И несколько учебников, испачканных грязью. Становится дурно. Джей, который стоит в двух метрах от меня, подходит ближе, и я, потеряв равновесие, падаю прямо в его сильные, тёплые руки, не желая верить своим глазам. Мне плохо. Мне просто плохо. Мне ужасно плохо. Тодд вызывает полицию, и мы прекрасно знаем, что это значит. Скорее всего, Маргарет с нами больше нет. — Это еще ничего не доказывает. — Пытается успокоить меня Рэй, пока Джей буквально вливает в рот несколько капель воды и едва ли не силой заставляет отпить. — Может, это просто совпадение. — Решает он, положив руку мне на плечо. — Пока рано делать выводы. Вы, вроде бы, пришли вместе. Вы видели что-нибудь необычное? — На что ты это намекаешь? — Джейкоб окидывает хмурым взглядом моего парня. — Я ни на что не намекаю. Я пытаюсь разобраться. Зацепиться хоть за что-то. — А по-моему, ты страдаешь хернёй. — Волком глядя на парня, отвечает Джей. — Пытаешься обвинить меня в чём-то?! — Я этого не говорил. — С какой стати я должен, по-твоему, нападать на девчонку?! И, будь бы это так, почему после этого не напал на твою подружку? За кого ты меня принимаешь?! — Ты ведёшь себя подозрительно, пытаясь оправдаться. — Я не пытаюсь оправдаться! Ты меня знаешь со старшей школы. Думаешь, у меня настолько весёлая жизнь, что я бы решил её разнообразить убийствами?! — Вот именно, Джей. Я знаю тебя со старшей школы. — Отвечает Рэй, выпустив меня из объятий. — И ты уже тогда был странным типом, склонным к насилию. — К какому к чёрту насилию?! — Вспыхивает Джей, подходя ближе к Рэю. — Ну, не я же отбывал в колонии за тяжкие телесные! — Ребят. Успокойтесь. — Прошу я, встав между ними. — Если сказал «а», говори и «б», Рэй! Напомни, почему я избил того парня и за что! — Мне откуда знать?! Может, твоя девчонка наплела тебе, что он её трогал, а сама была не против! Все знают, какой она была шлюхой! Их взгляды встречаются. Я молюсь о том, что бы всё разрешилось мирно, но, видимо, зря. — Повтори, что сказал. И перестань уже прятаться за свою подружку. Будь хоть раз в жизни мужиком. — Требует Джей. — Успокойтесь! Оба! — Кричу я, и Тодд становится перед Джеем, взяв его за плечи. Будто это сумеет его удержать. — Что вы творите?! Извинитесь друг перед другом. Оба! — Правда глаза колит, Джей?! Если она была такой святой, за что же ты ей тогда дал пощечину?! Да еще на глазах у всех?! — Да пошёл ты. — Хмуро отвечает он. — Пошли вы все… Джей уходит прочь, а я ощущаю себя виноватой. Мне стыдно перед ним за поведение Рэя, стыдно за его слова. Но в этот раз, я не бегу за ним. В этот раз, я остаюсь с друзьями, с Тоддом и Рэем, не желая верить в то, что с Маргарет могло случиться что-то плохое… Всю ночь, мы на взводе. Сидим в участке, ожидая хоть каких-то новостей от Маргарет. Я надеюсь, нет, верю, что она жива. Что это просто какое-то недоразумение. И засыпаю на плече Рэя, укрытая его курткой, чувствуя, как усталость берёт верх. Стоит ли говорить о том, что никто из нас не появляется на занятиях? Стоит ли говорить, что, проснувшись в семь утра, в одежде, в полицейском участке, чувствую себя помятой, раздавленной? Захожу в уборную, где омываю лицо несколько раз холодной водой. И невольно смотрю в отражение. На меня смотрит совершенно худенькая, невысокая девушка, слишком бледная, слишком уставшая. Мои светлые, длинные, прямые волосы растрёпаны и их не спасёт даже расчёска. Тушь, которой я вчера с утра накрасила глаза, почти стёрлась. Моё слегка осунувшееся лицо выглядит измученным. Даже губы, и те, совершенно бледны, и мне ужасно холодно. Выхожу к друзьям. Они уже беседуют с детективом. И, судя по их лицам, трагедии не произошло. — Ваша подруга в больнице. Она, в целом, в порядке, не считая пары царапин и сотрясения. Упала с велосипеда. — Произносит мужчина. Я осуждающе смотрю на Рэя, ожидая объяснений. Он прячет взгляд в пол, боясь признаться даже самому себе, что был вчера не прав. Но все мы были на нервах. Он просто перегнул палку. Такое случается. Я направляюсь домой, что бы немного поспать и переодеться, и также, что бы сообщить Джею, что всё хорошо. Он не пользуется смартфоном. Он не сидит в соц сетях. Он держится подальше от новых технологий. И я в чём-то завидую ему. Мне тоже иногда хочется просто отдохнуть от общества, побыть наедине с собой, с природой, со своими мыслями… Проснувшись после обеденного сна, я чувствую себя уже получше. Наношу румяна на щеки и укладываю волосы, после чего надеваю колготки и юбку. Сверху — свитер. На ногах грубые кроссовки, на плечах — кожанка, и я выгляжу намного лучше, чем с утра. Несмотря на то, что уже вечер, я направляюсь к Джею, правда, не знаю, захочет ли он меня видеть. Но я должна с ним поговорить. Я должна извиниться за поведение Рэя, за его дурацкое поведение и за его жестокие слова, за то, что пытался обвинить Джея в преступлении. И я тоже хороша! Не нашла в себе смелости заступиться! Ему и без того плохо, а его обвиняют во всех грехах! Вспомнив, что звонок не работает, я стучу в дверь что есть сил, надеясь, что откроет. И он открывает. Спустя пару минут, когда моя рука уже покраснела. Судя по всему, он только что принял душ. Пахнет от него свежестью, шампунью с нотками хвои. На нём одни лишь спортивные брюки. Торс абсолютно голый, а волосы мокрые. Но амулет по-прежнему висит на его шее, как и крестик у меня на груди. Будто Джей не расстаётся с ним ни на секунду. Он смотрит волком на меня несколько секунд, не двигаясь. А после отходит, пропуская в дом. — Можешь не разуваться. — Холодно бросает Джейкоб. И я замечаю начатую пачку сигарет на журнальном столике возле дивана, на котором спит и даже не заправил его. Он не торопится спросить, зачем пришла. Я не тороплюсь извиниться за то, чего не совершала. Мне хочется утешить его. Сказать о том, что я не считаю его монстром. Выслушать его версию, да только… Станет ли ею делиться? Мы проходим на кухню, где Джей включает свет. Я сажусь за деревянный стул, закинув ногу на ногу и рассматриваю жилище, в котором обосновался нелюдимый великан. Меня забавляет одинокая швабра, которая явно ни разу еще не использовалась и стоит у запечатанной гладильной доски. Джей садится напротив, с вызовом глядя мне в глаза. Никто из нас не спешит начинать первым диалог. И мы молчим. Я и он. Наконец, сдаюсь, спустя несколько минут. — Маргарет жива. — Я в курсе. — И извини за Рэя. Мы все были на взводе. — Ага. — Я серьёзно, Джей. Он явно наговорил тебе всё это не со злости. — Ты не обязана извиняться. — Но я пришла, что бы извиниться. И сказать, что не осуждаю тебя. — Брось. Я монстр, который покалечил человека, и поднял руку на собственную девушку. А еще, меня обвиняют в смерти лучшего друга и у тебя все основания полагать, что именно я его и прикончил. Ты правда такая безбашенная, что явилась сюда, даже не зная, правда это или нет? — Джейсон окидывает меня оценивающим взглядом. — У медали всегда две стороны, Джей. И я бы с радостью выслушала твою версию. Он молчит, недоверчиво на меня смотря. — Я ничего не знаю о тебе. Хоть мы учимся вместе почти месяц. Никто ничего не знает о тебе. Почти ничего не знает. Ты отталкиваешь даже Тодда. Будто боишься, что тебя снова ранят. Почему ты такой, Джей?! Почему стал таким букой?! — Я смотрю на него в упор, ожидая объяснений. Он всё продолжает молчать. — Ясно. Зря я пришла, наверное. Завтра мы поедем к Маргарет в больницу. Я знаю, что ты, скорее всего, не придёшь, но думаю, что имеешь право об этом знать. Провожать меня не нужно, Джей. Я встаю, что бы уйти, но парень встаёт у меня на пути, не пропуская. Удивлённо поднимаю на него глаза, ожидая объяснений. И лишь теперь, замечаю во взгляде едва уловимую, боль. Джейкоб касается моих плеч своими руками, не позволяя уйти. — Это было в десятом классе. — Наконец, произносит он сквозь боль. — Когда меня предал один из лучших друзей, переспав с моей девушкой. — До этого у меня уже имелась судимость. Мелкие кражи, уличные драки, хулиганство. Я отправился в колонию на полтора года. Думаю, ты имеешь право знать. — Скверно. — Ага. — Почему ты не пытался заработать себе на жизнь, Джей? — Пытался. — Отзывается он. — Но мой отец был тяжело болен и этих денег не хватало. Иногда, нам не хватало даже на хлеб. Знаешь… Я молился, что бы он умер. Потому, что видел, как мучается. Как стонет ночами. Как ходит под себя. — Джей опускает взгляд. — И я бросил его на произвол судьбы, когда посадили в колонию для несовершеннолетних. А через пол года после того как вышел, его забрали в хоспис. Не знаю, что сказать. Я не знаю, что сказать. Жалость — низкое чувство, но мне искренне жаль его. Джей явно винит себя в случившемся. И явно не подпускает никого к себе после предательства самых близких. Имею ли я право судить его?! Имеет ли право судить его кто-либо?! Не пережив тоже самое, не пройдя его путь?! Неудивительно, почему парень замкнулся в себе. Неудивительно, почему сторонится людей, боясь, что снова сделают больно. Только физическую боль, он перенесёт стойко. Но не моральную. Ему одиноко. Как же ему одиноко! И его еще смеют в чём-то винить! — Он жив? Твой отец жив? — Да. Но надолго ли? — Прости. Я не хотела, что бы ты снова вспоминал всё это. Но мне хочется, что бы ты был счастлив. Ты ведь молодой, красивый парень, Джей. Тебе всего двадцать. Вся жизнь впереди. А ты закрылся на сто замков и спрятался ото всех. Знаешь? Не все вокруг плохие. И не все подлые. Не все хотят причинить тебе боль. — В моих глазах застывают слёзы. Джей осторожно отходит от меня, делая шаг назад. — Знаю. — Ты доверяешь мне? Хоть немного? — А ты мне? Наши взгляды встречаются. И я впервые вижу в его глазах нечто, похожее на теплоту. Отбросив привычный холод, Джей касается моей руки. Я киваю. — Пойдём. Кое-что покажу. Мы выходим из дома через открытую настежь, дверь кухни. Вдыхая морозный воздух позднего вечера, оказываемся в саду, где шагаем по заросшей траве, которую по-хорошему, нужно скосить. Но у Джея, видимо, банально не хватает времени и сил. Оказываемся у высокого дуба, которому, очевидно, не одна сотня лет. Карабкаемся вверх по лестнице. Джей сзади, что бы, если сорвусь, успел придержать меня. Спустя пол минуты, оказываюсь в самом настоящем доме на дереве — в таком, о котором мечтала, будучи подростком! Самое настоящее убежище, которое соорудил Джей своими руками из старых досок, выглядит внутри куда уютнее, чем его дом. Посредине стоит матрас, рядом с ним — гитара. На полу — несколько пледов ручной работы. И ловцы снов, расположенные по бокам. Джей берёт в руки свечку и зажигает, что бы не было так темно и я вдыхаю аромат корицы, которой пахнет свеча. И запах древесины, слегка тёрпкий. — Я прихожу сюда, когда хочу отвлечься. В юношестве летом вообще жил тут, прячась от проблем. От вечно пьяного отца. Мы с Эдом часто тут сидели. Он играл мне, а я слушал. И меня кое-чему научил. А я его учил плести ловцов снов. Учил резьбе по дереву, делать амулеты. Рассказывал о наших духах. — Ты сыграешь мне что-то на гитаре? Джей берёт в руки инструмент, и, перебирая струны ловкими, мазолистыми руками, смотрит куда-то вдаль, на полную луну, под мерцание пламени свечи. Он играет мне мелодию Beatles. Спокойную, чарующую, нежную. И я сажусь рядом, обняв колени руками, пытаясь согреться. Напеваю песню «Girl», затем «Let it be». Неумирающие, вечные хиты легендарной группы, которые знаю наизусть и пела несколько раз на выступлениях в средней школы, когда занималась музыкой. Мой голос нежный, тонкий, тёплый. Как это пламя. Как этот вечер. Как медовые глаза Джея, которыми он смотрит на меня, всё перебирая струны и насвистывая мелодию, пока не начинает светать. На рассвете, когда в округе города сереет, а звёзды одна за другой гаснут на бескрайнем, безоблачном небе, я засыпаю. Мы усыпаем. Я и Джей, в его домике на дереве, и он накрывает меня пледом. Сквозь сон, чувствую, как он расшнуровывает мои кроссовки, как снимает их, и ложится рядом, закрывая глаза… Всё так неправильно. Вероятно, Рэй волнуется, и, вероятно, я поступаю скверно, но что же плохого в том, что пытаюсь помочь человеку? Парню? Своему другу? Хоть и не уверена в том, что Джей считает меня своей подругой. Другом его был Эд. Даже не Тодд. Ныне покойный, Эд, чьи похороны запланированы на пятницу. Отбросив мысли, проваливаюсь в небытие, и засыпаю так сладко, на свежем воздухе, как младенец. Мне снится Стокгольм. Снится мама. Бабушка в фартуке, надетом поверх платья, пекущая свой фирменный, тыквенный пирог с солёной карамелью. Фьорды моей Скандинавии, величественные холмы и зелёные скалы… Просыпаюсь уже после обеда, и Джея рядом нет. Зато телефон разрывается от уведомлений. От сообщений моего парня, который явно в курсе, где я. Только не это. Я спускаюсь по лестнице вниз и замечаю Джея, который сидит на скамейке, смастерённой собственноручно, в саду. На дереве, он вырезает узоры острым ножом. Вырезает полярных волков, воющих на полную луну, и мне остаётся только догадываться о том, насколько кропотливый и сложный этот труд. Не спросив разрешения, присаживаюсь рядом, в помятой после крепкого сна, одежде. Во дворе пахнет сырой древесиной, влажным, солёным ветром, мёдом… Замечаю несколько ульев, слышу слабое жужжание трудолюбивых пчёл, и то, как морщится Джей, пытаясь скрыться от последних, тёплых, приглушённых лучей осеннего солнца. Еще один узор. Джей ловко орудует остриём ножа, словно был рождён с ним в руках. — Завораживает. — Произношу я, словив себя на том, что его смоляные, чёрные волосы кажутся светлее и ярче на солнце, обретая тёмно-каштановый оттенок. — Осень? — Ага. Джей переводит взгляд на меня, не глядя, вырезает на скамейке еще один узор. Лепесток цветка. — Тебя это успокаивает? — И гул пчёл. — Вот уж не думала, что ты занимаешься творчеством. — Это мой хлеб. — Отвечает Джей. — Я мастерю табуретки, стулья, столы из дерева. Если есть заказ, вырисовываю узоры. Каждый раз, разной формы. — Выглядит здорово. А меня научишь? — А ты хоть раз в руке нож держала? — Когда готовила. — Это другое. — Щурясь, отвечает парень. — Значит, нет? — Слегка разочарованно смотрю на приятеля. Он молчит, наконец, отложив в сторону нож. — Я неплохо рисую, Джей. Думаю, могла бы справиться. — Если сумею найти на это время. После учёбы, я занят делом. — Джей указывает взглядом на доски. — К тому же, скоро зима. Нужно запастись дровами. И едой. Думаю, ты в курсе, что охота здесь разрешена. У меня имеется оружие. По выходным, я продаю мороженое мясо и рыбу и мёд. Вечером работаю охранником на дискотеке. Я не знаю, что сказать. Да и помогут ли слова? Джей вызывает у меня определённое уважение. И сочувствие. Он не предлагает мне кофе. Вместо этого, предлагает подвезти до больницы и мы вместе приезжаем к Маргарет. Рэй, стоящий у палаты нашей общей подруги, увидев нас с Джеем, молчит, но я замечаю в его глазах нотки ревности. Желая продемонстрировать свои права на меня, Рэй обнимает меня за талию, и целует в лоб, прижав к себе, а Джейкоб отходит в сторонку. Он начинает беседу с Тоддом, а я с улыбкой смотрю на Рэя. — Глупый. Не ревнуй. — Шёпчу на ухо ему я, взъерошив светлые, рыжие волосы парня. Он улыбается мне лукаво: — Знаешь ли… Не так-то это просто, когда рядом такая красивая девушка. — Дурак. Я твоя девушка. — Отвечаю я. — И не нужен мне больше никто… Мы смотрим друг на друга, а затем Рэй снимает с моих глаз очки, и, аккуратно сложив их в свой карман, отводит в сторону, где, провёв ладонью по моей щеке, смотрит в глаза, улыбаясь. — Ты жалеешь его. А может, пожалеешь меня? — Парень закрывает меня от пристального внимания друзей своим телом, и, убедившись, что рядом никого нет, осторожно касается губами губ. Медленно, отвечаю на его поцелуй, чувствуя лёгкое волнение, смущение, восторг. Губы его такие сладкие. Нежные. Страстные. А в синих глазах, хочется утонуть, настолько комфортно ощущаю себя рядом с ним. А еще, Рэй пахнет терпким кофе с корицей, и пахнет счастьем. Во всяком случае, я уверена, что именно так пахнет счастье… И стоит лишь обнять его, что бы почувствовать себя счастливой. Наш первый поцелуй длится всего несколько секунд, а хочется, что бы продлился целую вечность. Невозможно забыть тот трепет и лёгкий страх, когда целуешь человека впервые. Мне кажется, ничего больше не нужно для счастья. Нас обоих окрыляет чувство эйфории и мы, взявшись за руки, улыбаясь друг другу, заходим в палату к Маргарет, а за нами следуют друзья. Девушка лежит под капельницей, и выглядит слегка бледной, но в целом, она в порядке. Я ставлю к ней на столик торт, и, обняв, сажусь на край больничной койки, поглаживая её плечи. — Как ты? — Осторожно спрашиваю, улыбнувшись ей краем губ. — Бывало и получше. — Отвечает тоненьким голоском. — Спасибо, что пришли. — Мы не могли иначе. Ты всех нас здорово напугала, Маргарет. — И вот, твои книги. — Тодд, лучезарно улыбнувшись, протягивает девушке стопку приключенческих романов старого переплёта. — Боже! Спасибо, спасибо, спасибо!!! — Она едва не светится от счастья. — Вы спасли мою жизнь! Иначе бы умерла тут, со скуки. — Надеюсь, ты будешь жить еще долго и счастливо. — Произносит мой парень. — Скажи… Как ты так умудрилась? Быть может, тебя что-то напугало?! — Рэй, ты опять за своё? — Я в упор смотрю на парня, а затем виновато улыбаюсь Джею. — Да я просто спросил! — Всё было как обычно. — Вспоминает Маргарет. — Я выехала в сторону колледжа. Дорога, правда, была скользкой. А потом, я услышала странный звук. Решила, что это какой-то дикий зверь. Подумала, что медведь и стала ехать быстрее. А потом… Потом услышала этот жуткий рёв снова и свернула с тропинки. Вероятно, я упала, но этого уже не помню. Теперь, вся в ссадинах и синяках. Еще и голова раскалывается. — Ну, что, убедился?! — Бормочет Джей. — Убедился, что это не я?! Или ты решишь, что я оборотень медведь-шатун?! — Ты это. Прости, Джей. — Произносит Тодд, виновато улыбнувшись. — Не хотел тебя обидеть. — Ты меня в маньяки записал. Ага. Еще раз такое ляпнешь, и я тебя точно прибью. Будешь первой моей жертвой. И ни Тодд, ни твоя подружка, тебе не помогут. — Да ладно, Джей. Вспылил просто. Наконец, эти двое пожимают друг другу руки и я чувствую определённое облегчение. На душе становится уже не так паршиво, как было раньше. — Мальчики… — Маргарет хитро улыбается, окидывая взглядом ребят. — А вы нас не оставите? Мне нужно переодеться. И может понадобиться помощь. Парни, пожав плечами, выходят, оставив нас наедине. И я замечаю нездоровый блеск в карих глазах подруги. Только дверь закрывается, как она прижимает меня к себе, крепко обняв за плечи. Я улыбаюсь, поправляя её спутанные, рыжие, непослушные волосы. Эти объятия похожи на сестринские. На родственные. А учитывая, что я одна из немногих подруг «Маргаритки», мы и в правду за столь короткое время стали близки. Достаю из рюкзака новые тапочки с зайчиками тридцать седьмого размера, которые мы с Джеем выбирали вместе. Ну, как выбирали? Это было моей идеей, заехать в магазин, и, увидев эту милоту, розовые тапочки, я не смогла пройти мимо. Он лишь закатил глаза. Я хотела расплатиться сама, но он достал деньги первым, пока я искала кошелек. И забыла ему отдать. — Ты просто чудо! — Улыбаясь, говорит она. — Ну, что за прелесть?! Теперь точно буду здесь самой модной! Спасибо, Эмбер, ты лучшая! Моё солнышко! Ну, вот. Теперь еще и она называет меня «солнышком». Я уже дважды солнышко, это вам не хухры-мухры! Скоро стану смотрящим солнышком на районе. Искренне улыбнувшись, я помогаю Маргарет надеть футболку поверх её майки и застёгиваю толстовку. С джинсами она справится сама. Всяко лучше, чем ходить в больничной сорочке. Расчёсываю её густые, огненно-рыжие волосы, пытаясь не засмущать Маргарет окончательно комплиментами. И заплетаю ей косу, мечтая о таких же, длинных, блестящих волосах. Мои едва достают до лопаток, и, хоть светлый цвет от природы довольно редкий, я никогда не могла похвастаться роскошной шевелюрой. Мои волосы обыкновенные. Мои глаза обыкновенные. Моя внешность обыкновенная, на лице даже нет веснушек. Нет во мне никакой отличительной черты, нет изюминки. И всё же, меня называют красивой. И считают привлекательной, хоть я и являюсь внешне обычной, скандинавской девушкой. Справившись с делом, наконец, улыбаюсь Маргарет. — Какая же ты, всё-таки, красавица. Осталось только найти прекрасного принца! — Вот, началось! Ты сейчас напоминаешь мне мою маму. — Обиженно дует щечки подруга, глядя на меня с упрёком. — Какого еще принца?! — Самого настоящего. Неужели тебе правда никто не нравится? Тодд, к примеру. Он, по-моему, вполне себе милый. Дай парню шанс. Вместо ответа, Маргарет рассматривает свои ноги в тапочках, игнорируя моё предложение. — Он уже занят, ты не в курсе? — Разве? — Удивлённо спрашиваю я. — Ага. Его сердце отдано приставке. Безвозвратно. Я улыбаюсь. Это и в правду так. Даже не поспоришь. Но Маргарет вдруг мрачнеет, опустив взгляд. — Скажи. А что у вас с Джеем?! — У меня?! С Джеем?! — Я приподнимаю бровь, не уверенная в том, что это мне не послышалось. — Что у меня может быть с Джеем?! Я встречаюсь с Рэем. — Мне казалось, что-то между вами есть. То, как он смотрит на тебя. Обычно, он никого не подпускает к себе, но вы проводите время вместе. Ты одна из немногих, кого он не отталкивает, Эмбер. — Между нами ничего нет. — Холодно отвечаю я, глядя в глаза подруге. — Мне казалось, ты ему нравишься. — Это он мне нравится. — Тихо, сгорая от стыда, признаётся девушка. — Может, ты скажешь, что я дура. Но он такой сильный. Большой. Смелый. Грубый. Иногда забавный. — Слабая улыбка озаряет личико Маргарет. — И он простой. Но при этом такой сложный! — Кажется, кто-то влюбился. — Подмигиваю я. — Только ты, никому! Это наш секрет, ладно?! Может, мне однажды хватит смелости с ним поговорить. Но пока не стоит. — Маргарет касается указательным пальцем моих губ. — Обещаешь, что не скажешь ему?! — Только если ты пообещаешь, что скорее поправишься! Мы улыбаемся друг дружке и я зову парней, сказав, что мы закончили. На душе остаётся приятный осадок после разговора с Маргарет. Она такая милая, простая, хорошая! И мне хочется ей помочь. Хочется как-то сблизить их с Джеем, потому, что зная её характер, она никогда не решится хотя бы намекнуть ему, а он… Нет, Джей неплохой парень, и у него масса достоинств, но при всём уважении, вряд ли до него дойдут хитрые намёки Маргарет, даже если она решится… Он из таких людей, которым нужно говорить прямо в лоб, чего хочешь, намёков и наших, женских игр, такие не понимают. Мы сидим до поздней ночи в палате Маргарет, играя в карты, смеясь, разговаривая о жизни и стараясь не думать о трагедии, которая произошла с нашим другом и знакомым… Хоть это и удаётся с трудом. В конце концов, расходимся. Джей предлагает нас подвезти, но Рэй говорит, что мы дойдём пешком. И мы идём по узкой улице, держась за ручку, прижавшись друг к другу. Я держу его за локоть, и прижимаюсь ближе, а он, решив, что мне холодно, надевает мне на плечи свою куртку, остановившись у озера. Поднимаю взгляд на него. Какими же красивыми выглядят черты Рэя при луне! Острые, точно о них можно пораниться, лишь проведя рукой, скулы, выразительные, синие глаза, в которых хочется утонуть… Я пьянею от его голоса, я пьянею от его взгляда, я пьянею от его губ и проигрываю неравный бой себе, встав на носочки, что бы, обхватив шею руками, поцеловать его при свете луны, под шелест ветра, этим прохладным вечером, этой холодной осенью. — Ты знаешь, что нужна мне? — Шёпотом спрашивает Рэй, приподняв моё лицо за подбородок. — Знаешь, что порой я думаю о том, как раньше жил, не зная тебя? Всё это время… — Наверняка, в твоей жизни были девушки, и не одна. — Отзываюсь, глядя на него в упор. — Но еще ни к одной я не привязывался за столь короткий срок так, как к тебе. В тебе есть что-то особенное. Ты добрая, ранимая. Ты искренняя. Ты настоящая. — Рэй касается губами моего лба. — И ты нужна мне. Стоит ли описывать тот прекрасный вечер, когда гуляли под луной, счастливые? Скажу лишь то, что вечер тот был одним из самых лучших в моей жизни. И я не знаю, можно ли назвать те чувства, которые я начинала испытывать к Рэю любовью, но рядом с ним, мир становился ярче; интереснее; прекраснее и определённо, лучше.