Микроскоп

      - Шепард! Хорошо, что вы пришли раньше. Мне хотелось бы поговорить.       Дружелюбный Спектр? Не верю, товарищ Станиславский.       - О чем?       - Иден Прайм – планета – сад . Пример того, что Альянс может не только строить колонии, но и защищать их. Но так ли там безопасно?       - Альянс сможет адекватно ответить на любую угрозу.       Он хмыкнул. Этот турианец нравится мне все меньше и меньше.       - Ваш вид еще новичок…       Далее он начал мутить воду и ходить вокруг, да около. Я слушал в пол уха. Затем пришел Андерсон, и мне рассказали «удивительную новость» о том, что меня выдвигают в Спектры. Я дежурно отвечал фразами, вроде: «Что это значит?». Диалог в одни ворота продолжался уже десять минут, как нас вдруг прервал Джокер.       - Капитан. Сообщение с Иден Прайм. Вам нужно это увидеть.       На видео геты буквально расстреливали гарнизон колонии, не оставляя защитникам ни единого шанса. При виде Властелина у меня заныли виски, он большой. Больше чем я предполагал. Его конструкция казалась мне совершенной, величественной… идеальной.       - Джокер, есть ли другие корабли Альянса поблизости?       - Нет, капитан. Мы в семнадцати минутах полета.       - Тогда давай быстрее.       Найлус вдруг оживился, перемотал видео на Властелина. Он долго смотрел на Жнеца, а потом резко развернулся и пошел в ангар. Я отправился за ним.       После необходимых манипуляций с броней и оружием, я построил свой «штурмовой отряд» из двух человек возле МАКО.       - Рядовой Ричард Лирой Дженкинс, вы дебил?       Это я озверел, увидев красную лампочку у него на поясе, сообщавшую о том, что щит отключен.       - Броня обычного пехотинца не рассчитана на ловлю пуль – для этого и нужен кинетический барьер, который у вас отключен. При контакте с неизвестным противником. Вы понимаете, чем это грозит?       Он побледнел, схватился за пояс и включил щит.       После высадки я активировал техническую броню и быстро осмотрелся. Пузыри, деревья и камни. Больше ничего. Ландшафт планеты каменистый, но в низинах скопилась плодородная почва, где и выращивали знаменитые иден праймские овощи.       На скале у космопорта сидел Жнец, и расплавленным железом пресекал попытки гарнизона пробиться к челнокам.       - Вперед. Быстрее.       С некоторым удовольствием я отметил, что солдаты действуют профессионально, хоть и несколько своеобразно. Дженкинса учили биться в строю и на передовой, так что он не сильно скрывался, скорее делал вид. Работать с Кайденом было удобнее, его, почти универсальная специализация подразумевала диверсионную работу. Со временем он, возможно, уйдет в разведку, или в СПЕКТРы.       Вступать в бой с гетами все же пришлось, и теперь каждый синтетик на Иден Прайм находился в боевой готовности. Вся проблема была в том, что стреляли они со стопроцентной точностью. Я вообще решительно не понимаю, как геты 300 лет назад не стерли кварианцев в пыль, с такими-то возможностями.       Я насчитал около двадцати гетов и восемь дронов, с которыми мы успешно справились. Еще три гета получили критические повреждения и отступили. На нашей броне дырок было немного, в основном на шлемах, но именно эта часть экипировки была лучше всего защищена, после нагрудника, поэтому обошлось без жертв.       На следующем повороте я вырвался вперед и так неудачно споткнулся об, мать его кварианца-создателя, дрона, и вылетел кубарем прямо под ноги гетам.       Я лежал на спине, а вокруг меня было около двух десятков гетов-солдат и два Прайма. Я в который раз удивился, что ж мне так везет, и попытался встать, но один из бойцов без труда поднял меня за ногу над землей и швырнул в дерево. Одной рукой. Хрясь! Хрум! А я и не знал, что ломать одновременно несколько ребер - это очень больно. Затем он подошел ко мне и начал тыкать свой трехствольный дробовик мне в лицо.       Панацелин смешался с адреналином в крови, создавая боевой коктейль. По мышцам прошла волна судорог от имплантатов, заработавших на полную мощность. Интерфейс визора сменился на красный, а у гетов на теле появились красные точки, которые показывали уязвимые места. Все это произошло, за какие – то секунды.       Я резко вскочил на ноги и, уже на взлете ударил платформу в фонарь на голове, на развороте, подсек ему ноги, а затем раздавил лицевую панель. Спрятался за деревом я уже под градом выстрелов. Со стороны леса послышался стрекот винтовок, которые разрядили щиты Прайма. Из подсумка я достал пару гранат и бросил во вторую тяжелую платформу. Та разлетелась на куски. Появившаяся легкость в теле не позволяла сидеть в укрытии и гнала меня вперед, на врага.       Первый попытался выстрелить мне почти в лицо, но я нырнул под винтовку, схватился за запястье, и, крутанувшись, оторвал ему руки, а добил ударом его же винтовки в фонарь. Второй успел выстрелить в бедро и вскидывал винтовку выше, пытаясь пальнуть в голову, но адреналин делал свое дело, и я ничего не почувствовал. Прямой удар ногой в колено вывернул его в другую сторону, заставив гета потерять равновесие, а я ускорил падение и размозжил голову гета об камень. Третья платформа попыталась отступить, но я прыгнул на неё сзади и рукой вырвал лампочку из корпуса, что просто обесточило системы гета, однако я, еще не понимая произошедшего, в исступлении бил по машине, корежа уже пустой корпус.       Аленко тихо положил мне руку на плечо, но тут же отпрянул, вляпавшись в кровь. В мою кровь. Я тихо встал с гета и ощупал себя на предмет повреждений. Ого! Пять пуль в нагруднике, одна из которых вошла в плоть. Два заряда засели в правой ноге. Руки были в многочисленных ссадинах и порезах. Я тихо заржал.       - Капитан?       - Мне теперь в медигеле просто искупаться нужно, чтобы обработать все ранения. Ладно, пошли дальше.       - Шепард, вы уверены, что сможете продолжать?       - Аленко, мы – солдаты. Нас никто спрашивать не будет. Мы не можем ничего сделать, не выполнив задачу. Мы даже сдохнуть не сможем, пока командир не прикажет, понимаешь?       Не понял. Ну и ладно. Адреналин отступил, и теперь я прекрасно прочувствовал каждую пулю, посаженную в мое тело. Идти было чертовски сложно. Но надо. Проковыляв дальше, мы никого не встретили. Ни гетов, ни трупов, ни хасков, ни Альянса. На площадке, где откопали маяк, тоже никого не было.       - Здесь должен был быть маяк, но его утащили геты.       - Почему вы так решили?       - Потому что это типичная легкая переносная археологическая лаборатория для неизвестных объектов, с полным экранированием и целым комплексом исследовательских инструментов. Геты разбили стекло и пытались перенести маяк, но мешали консоли. Видишь, как были оборваны провода? Органики бы их отключили, а у гетов нет времени на такие мелочи.       Нас прервал громкий выстрел. Найлус.       - Живо! Бегом!       Мы пронеслись мимо «зубов дракона» с насаженными людьми и обгоревших останков модульных домов. Похоже, геты взрывали постройки прямо с колонистами внутри. Я отставал, прихрамывая на обе ноги, но снайперку в кобуру не убрал, так как надеялся подстрелить Сарена издалека. Перевалив через холмик, я тут же плюхнулся на камни, пропуская над собой вал огня, и укатился влево, за камни. Навел ствол. Прицел. Вижу его. Когда перекрестие остановилось на его голове, он будто что-то почувствовал, и обернулся. Я мог поклясться, что он смотрел мне прямо в глаза, видел меня с расстояния больше километра. Выстрел!       Пуля летит со скоростью, близкой к световой. Мой, улучшенный имплантатами глаз улавливает красное свечение у него на поясе. Щит отключен, вероятно, чтобы Найлус ничего не заподозрил. Стальная смерть летит ему точно в левый глаз и тут случилось невероятное. Он успел дернуть головой, когда пуля уже была на полпути к цели, вправо, и она врезалась ему в мандибулу.       Через прицел я видел, как он отшатывается назад, зажимая рану рукой, как подбирает отстреленную кость, как смотрит на меня. Убегает, что-то приказывая гетам. Мне не нужно слышать, чтобы понять.       - Убить их всех!       Сослуживцы плохо справлялись с гетами, и я решил помочь им, отстреливая снайперов. Погасив все фонари на склоне, мы спустились к хранилищам и увидели тело Найлуса, которое можно было узнать, только благодаря красной броне и оружию. Использовался только один разрывной патрон. Уцелела только правая нижняя часть головы и шея, остальное валялось поблизости.       Дальше мы следовали без осложнений. Кайден сбрасывал гетов прямо на рельсы, где они поджаривались на высоком напряжении, а Ричард и я дырявили головы. Бомбы обезвреживали мы с Кайденом попеременно, а Лирой страховал со спины. Нас поджидал невероятный сюрприз возле площадки, где был маяк.       Аленко я послал в ангар, чтобы не дать Сарену сбежать, использовав челнок Альянса. Ричард полез по верхотуре, занимать снайперскую позицию. Мне необходимо было поговорить с Сареном наедине.       Четыре гета и Сарен, который держал в заложниках около десяти колонистов и Эшли с двумя космопехами. Кровь из раны заливала его броню, но он как будто и не чувствовал ничего. Поразительное самообладание.       - Сарен!       - О, неужели тот неизвестный снайпер знает моё имя?       - Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Спектр. Сарен Артериус. Первоклассный киллер, дознаватель и моральный урод. Твоя история началась с того, что во время войны Первого Контакта, люди, которые не знали еще классификации инопланетных кораблей, уничтожили пассажирский лайнер, на борту которого находилась твоя жена и дочь.       - Что? Я не понимаю. Как?       Дар речи подвел турианца. Теперь я могу гордиться тем, что вывел из равновесия такого опытного игрока, как он.       - Я еще не начинал. Затем ты попал в Спектры и тут, вот удача, тебе «на пробу», дают кандидата в Спектры – человека. Ты его всеми силами начинаешь давить, но он не сдается. А тут такая возможность – заполучить самый мощный корабль, который только существует в галактике! Его.- я ткнул пальцем во Властелина - Но чтобы до него добраться, нужно пробиться через перерабатывающий завод, но там слишком много охраны. Как быть? Но для тебя же нет преград, поэтому вывод очевиден – взорвать весь завод к чертям. Шахтерский городок в тысячу человек? Плевое дело – повесим на новичка. Я прав?       - Ты не можешь этого знать. Тебя там не было. Все засекречено!       - А затем, ты получаешь координаты корабля, находишь его, приспосабливаешь под себя и заключаешь союз с гетами, которые считают корабль божеством. Ты в дамках, Совет ничего не знает, Альянс утирает нос, все хорошо.       - Откуда у тебя эта информация?       - Она у меня есть, и это важнее её происхождения. Поэтому предлагаю вот что - ты сейчас быстро мотаешь на корабль вместе с гетами, и никто никого не трогает. Если нет – то эта платформа скоро окрасится в синий цвет.       - Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, человек.       Это он сказал, солидно передернув затвор и приставив пистолет к голове Эшли.       - Ой ли. А не из этого ли пистолета ты своего ученика убил там, на складе? Точно, тот самый пистолет.       - Надо признать, ты неплохо осведомлен. Но все эти знания ничтожны перед тем, что открылось мне. Ты, Совет, Альянс – все едино, пыль, жалкие черви утопшие в грязи своего невежества, неспособные даже осознать неизбежность своей участи, её неотвратимости. Эта колония, лишь первые жертвы перед миллионами и миллионами других. Грядет Апокалипсис.       - Ты сам себя слышишь? Конец света, серьезно?       - Я тоже не верил. До последнего. Ты уже проиграл. У меня есть то, что мне было нужно, теперь вопрос – как мне унести это, и не получить пулю в затылок?       - Мало что в своей цене превосходит человеческую жизнь. Отпусти заложников и тогда я отпущу тебя.       - Хм. Ты так же наивен, как и Найлус. Договорились.       Обмен произошел по всем правилам военного времени. В атмосфере взаимного недоверия разве что молнии не потрескивали. После обмена две платформы гетов самоуничтожились, обдав меня волной осколков и раскаленного воздуха, еще две остались с Сареном. Удаляющаяся насекомоподобная фигура гетского транспортника внушала уверенность в собственных действиях. Сарен успел активировать маяк, в этом я даже не сомневался. Мне удалось минимизировать потери, и без того невероятно большие.       Наша первая встреча прошла… напряженно. Так, как и должно быть. Он – агрессор, я – типичный добряк парагон, но не идиот. Теперь еще один вопрос – маяк. Мне не очень хочется подвергать себя опасности, терпеть не могу, когда кто-то залезает мне в мозг. И получить семь зетабайт протеанской «инфы» мне вообще не улыбается.       - Нормандия, мы нашли маяк. Забирайте груз.       Еще есть вариант, при котором у меня вообще не будет выбора. Насколько мне известно Сарен либо активировал неизвестные системы маяка, либо повредил их, в любом случае, он закачивает содержащуюся в нем информацию в любого, кто окажется поблизости.       - Сейчас буду, командор.       Но тогда почему маяк взорвался при контакте именно с Шепардом. Одноразовый? Вряд ли. Протеане использовали эту сеть, как мы – экстранет. В несовместимость сознаний я тоже не верю. Сарен выжил и почти не сошел с ума. Мне все это не нравится. Судя по записям, в варианте игры, это была лишь завязка, непроработанная заплатка в сюжете.       Сейчас же… камера с картой памяти в шлеме сгорели, видимо, по милости гетов и их инженеров. Разговор с Сареном остался только в памяти двух гетских солдат, Сарена, и моей. Маяк рассыплется после второго контакта, если верить исходным данным, а никто из советников не станет подходить к неизвестной инопланетной технологии, не пустив вперед телохранителей – нет среди них фанатиков протеанских технологий.       Суровые времена требуют суровых мер. Придется дать протеанскому зомбоящику покопаться в мозгах, только вот как это подстроить…       Ничего подстраивать не пришлось. Одну из заложниц потянуло пощупать зеленые искорки. Слабенький стазис в моем исполнении лишь замедлил незадачливую «Лару Крофт», но все же дал мне оттолкнуть её с траектории захвата гравилуча.       Маяк засиял белым, неестественным светом и дернул меня к себе с нереальной силой. Шлем треснул, а мое тело безвольно рухнуло на землю. Разум пытался ухватиться за уплывающее изображение и поймать нить реальности, но безуспешно.       Я снова оказался там. Знакомая боль. Её привкус, оттенок, даже запах тот же самый. Интенсивность и объем чуть меньше, но от этого легче не становилось. Она все так же выкручивала душу наизнанку и била самыми больными воспоминаниями, как электричеством. Сознание пыталось дать команду дышать, несуществующим легким, и команду биться, отсутствующему сердцу. Голосов не было. Абсолютная тишина давила сильнее самой громкой музыки. Надо отвлечься. Считать. Один. Два. Три. Четыре. Черт, что я делаю? Как считать, если я не знаю когда прошла секунда, а когда час?       Вздох. Судорожный, до боли в ребрах. Как будто первый в жизни. Итак, я в медотсеке на Нормандии, вокруг никого. Я высадился на Иден Прайм. Дженкинс жив, Эшли не вошла в команду Нормандии, Сарен смотал удочки, я облучился маяком.       Пока я думал, в дверях появилась доктор Чаквас, за её спиной стоял Андерсон. Кажется, сейчас будут разборки.       Андерсон, в целом, поддерживал мое решение по поводу заложников, но сетовал на упущенного турианца. Будем отчитываться перед Советом – еще за Найлуса влетит. Но тут можно все свалить на гетов. Затем мной занялась Чаквас. Слушая её бормотание, я понял, что был действительно близок к гибели. Все руки изрезаны в лоскуты запчастями гетов, на теле куча пулевых ранений, а нагрудник вообще проще заменить. На руках, особенно на костяшках, поступают имплантаты. Часть пуль доктор не смогла извлечь, она их просто не нашла.       Сейчас мы летим в пуп этой галактики – будем требовать от Совета, чтобы меня наделили полномочиями Спектра, а у Сарена эти полномочия отняли. Конечно, это все безнадежно. Ни единого свидетеля, кто видел бы среди гетов турианца. Группа высадки не в счет, нам могли просто намекнуть, какие показания лучше давать.       Ладно, пора вылезать из лазарета и успокоить команду. Чаквас без вопросов отпустила меня, только махнув рукой. В кают компании уже праздновали первую операцию.       - Я предлагаю тост за то, чтобы…       - Погибшие бойцы как можно чаще восставали из мертвых, и снова шли в бой!       - Ну ты даешь! Тебя ни пули не берут, ни протеанский маяк. В упор из дредноута тебя что ли убивать надо?       - Сомневаюсь, что поможет. Так, Джефф, отдай бутылочку-то.       - Не дам! НЗ пилота просто так расходовать нельзя.       - Ха-ха. Джокер, ты прекрасно знаешь, что твое НЗ – далеко не в бутылочке содержится, а существует в виде ссылок в экстранете и журналов с содержанием…       - Ладно-ладно. Чего ты так разбушевался… на, бери. Вымогатель.       - Я все слышу. А если ты здесь, то кто Нормандией рулит?       - Да… я автопилот поставил. До Цитадели около десяти часов, так что у нас есть много времени для того чтобы отрепетировать выступление перед Советом.       В общем, повеселились мы хорошо. О работе никто даже думать не хотел, поэтому говорили о личной жизни и о том, кто как попал на Нормандию. Потом мы раскинули карты, а затем стянули у дока еще бутылочку бренди. Стало еще веселее. Уходить не хотелось. Однако, жидкая эйфория закончилась, и все расползлись по каютам.

***

      - Это возмутительно! Совет вмешался, если бы геты напали на турианскую колонию.       - Иерархия не колонизирует миры на границе с системами Термина, посол.       - Все равно. Я требую, чтобы было проведено…       - Вы не вправе требовать что-либо от Совета! Заседание состоится завтра, в 13:00, где будет обсуждаться вопрос о лишении Сарена Артериуса статуса Спектра. На этом все.       Все как я и предполагал. А завтрашнее заседание будет просто формальным ответом на глупые обвинения расы, которая была галактике не полезнее волусов, однако рвется в большую политику. В целом, я понимаю советников, которым не хочется верить в то, что их лучший агент – предатель.       На уник поступил вызов.       - Мне пора.       Андерсон лишь кивнул. Вызов от Хлои Мишель.       - Да, доктор, я слушаю.       - Шепард, вы просили, чтобы я сказала вам, если ко мне в клинику зайдет кварианка. Так вот… она здесь, но… ранена, причем сильно.       - Что? Ох, черт. Уже бегу.       Тали здесь. Прекрасно! Сейчас иду туда, потом получаю у неё доказательства виновности Сарена и уже на завтрашнем заседании предъявляю их Совету. А потом лечу спасать галактику. Ага… размечтался.       Уже на подлете к клинике я заметил какой-то кипеш. Подлетев поближе, я понял, что паранойя не порок, а полезная привычка. Около десятка бандитов завязали перестрелку с СБЦ. Решил помочь и припарковался рядом с аэрокаром безопасников.       Итак, семь целей, все вооружены и экипированы в легкую броню. У одного из них ракетная установка. СБЦшники засели за аэрокаром и не могли высунутся из-за шквального огня.       У меня только кинетический щит, даже пистолета нет. Вы же не думаете, что меня бы пустили на цитадель в броне и с оружием? Однако, судьба была благосклонна и удачно выглянувший офицер СБЦ попал одному из бандитов в голову. Пуля прорвала кинетику и оказалась смертельной. Все-таки биотика нужная вещь. Штурмовая винтовка выскользнула из мертвых пальцев и, вспыхнув синим огнем, перекочевала ко мне в руки.       Три коротких очереди пробивают щит и броню вставшего спиной наемника. Осталось пять. Теперь их внимание отвлечено и по ним работает СБЦ. Тепловизор показывает разбрызгиваемую теплую жидкость, еще одно тело падает на пол. Кто-то из офицеров попал наемнику в горло. Осталось четыре. Парень с ракетницей все-таки додумался воспользоваться своим оружием. Ракета взорвалась в реакторном отсеке транспорта и спровоцировала еще большие разрушения. Я использовал короткую заминку и прошелся по ним длинной очередью, выкосив еще одного человека. Винтовка перегрелась.       Достаю из кармана куртки нож. Теперь им не жить. Три коротких удара решили их судьбу. Кинетика на холодное оружие не реагирует, а мои щиты не дали им воспользоваться огнестрельным оружием.       Адреналин рассеивается. Мысли проясняются, а мышцы переходят в обычный режим. Имплантаты отменяют боевые протоколы и деактивируют биотический усилитель. Еще две машины СБЦ на подлете. Раздается слабый стон с заднего сидения аэрокара бандитов. Мне кажется или он чем-то искажен? Подхожу ближе. Ноги с двумя пальцами, фиолетовый скафандр, правая рука, закованная в броню. Тали.       Я подошел к ней, но она наставила на меня дробовик.       - Кто ты?       - Спокойно. Уберите дробовик, и мы все обсудим. Черт! Вы ранены!       Только сейчас я заметил, что половина сидения залита кровью. Я быстро подбежал, выхватил дробовик и взял её на руки. Затем я быстрым шагом двинулся в клинику. Она уже потеряла сознание. У меня около двадцати минут. Я нашел доктора Мишель за стойкой регистратуры.       - Черт!       Я побежал дальше. Доктор лежала на полу, распахнув рот в беззвучном крике. Два пулевых отверстия в голове говорили о том, что Хлоя сейчас не принимает. Зайдя в операционную, я положил Тали в стерилизующую камеру и запустил процесс дезинфекции. Я не медик и больше ничего не могу сделать.       Надо выйти на улицу и встретить докторов, чтобы направить их к выжившим… выжившей, чтобы сразу начать лечение и лично проконтролировать процесс. А то ведь они могут начать спрашивать документы, пропуски, лицензии и тому подобное.       Спустя три часа позвонил Гаррус, который остался дежурить возле больницы и сообщил, что Тали пришла в себя. Конечно, я мог просто взять ее уник и забрать эту информацию, но это еще хуже, чем мародерство. Жертва, ведь еще жива. Мишель жалко. Добрый человек был, наверняка пыталась уговорить бандитов или еще что-то. После той драки пришлось оправдываться перед СБЦ за использование оружия, но вовремя очнувшийся патрульный, сообщил, что я бился именно на их стороне. На это ушло около двух часов. Если Совет в ближайшее время не проведет реформу СБЦ, то правосудие просто утонет в бумагах.