Random AU of BNHA

      Я реально запарился на последних заданиях, чуть не схлопотал себе разрыв селезёнки, вернулся домой с огромной шишкой на голове, и устало брякнулся на диван. Киришимы дома не было, судя по всему, вкалывает также как и я — уже не первый день, раз даже не прочитал сообщений. Но… Выходные. У героев их нет, они — мнимые. Я не могу снять костюм и пройти по улице мимо беды, словно её не существует. Я могу только спрятаться дома и максимально взмолиться чтобы на геройский пейджер не пришло никакого уведомления о подмоге.       Мой затуманенный взгляд остановился на люстре-вентиляторе, гипнотизирующе зациклившим внимание. С несдерживаемым грохотом зевнул, полностью растянувшись на сложенном диване, обнимая под боком подушку и захрапел, не успев даже вспомнить о своём животном голоде когда сражался несколько часов назад на враждебной базе полной отморозков. Там то живот скрутило не по-детски и первый мыслью по приходу домой, как я считал, будет то, что я нещадно обчищу холодильник, если только этого ещё не сделал мой красноволосый короткостриженый монстр.       Вообще, я в такой тильт улетел когда он вернулся с задания с подгоревшей шевелюрой, зато нашёлся повод подстёбывать его недельку-вторую. А что? Он может делать всё своё тело максимально твёрдым и не поддаётся на внешние манипуляции, но волосы… они сгорели! Было правда очень смешно, особенно эта его рассеянная мордашка, когда он и злился и был расстроен одновременно. Тупица Киришима, неужели не понял, что мои шутки — лишь выплёскивание яда от столь тягостной работы и я люблю его в любом виде? Да не, знает об этом сто процентов.       Так я и заснул, забыв повидаться с холодильником.       А разомкнув глаза застал нашу обитель уже при свете Луны, что так ярко сияла в окошке. Тело болело что с вьетнамский войны вернулся ей богу, всего двадцать шесть, а ощущение, что все сто шесть. Копчик адски заломало, и от боли я проскулил совершенно внезапно даже для себя. Тяжёлый долгий вздох перебил всякое шипение, что доносилось со стороны кухни. Вообще-то и полоска света меж дверную щель тоже виднелась достаточно отчётливо, но это я заметил немногим позже. Сдерживая любые проявления кряхтения я приподнялся и уселся у края, уставившись на свои ноги; просидел так минуты две, не меньше, все мысли из головы просто испарились, будто мою горящую голову (логичнее было бы, разумеется, пошутить про горящую голову Киришимы) вылилось ведро ледяной воды, остужая уставшие мозговые процессы. Что ж, зависаю бывает, а что поделать, жизнь такая. Потирая глаза всё-таки лениво поплёлся на разведку, ведь интересно что там за кипиш с утра пор… Так, стоп. Три часа ночи? Ведь именно столько и показывают неоновые настенные часы. То есть этот Красный Бунтарь реально бунтарь? То есть он настолько не устал на работе, что ночью решил поготовить?..       Ну, я действительно в предвкушении. Опираясь на стены, едва ли не ползя по ним, всё-таки дохожу до кухни и встречаю своего лучшего мальчика на всём белом свете. Стоит спиной ко мне, по канону, в одних трусах, с влажным полотенцем на плечах и без единой царапинки, разве что со своим шрамом на глазу. Из умной колонки приглушённо слышу какой-то рок, который уверенно перебивает шипение на сковороде, на которой… блинчики, мать его! Да, и только после всей этой картины я начинаю чувствовать этот запах. Еле как сдерживаюсь чтобы не залить кухню слюнями, и неуклюже присаживаюсь на стул, да так шумно, что Эйджиро вздрагивает, прищурено бросая в меня подозрительный взгляд — привычка всех героев быть готовым всегда получить удар со спины. Да только… Как такую спину вообще ударить можно? Придерживаю подбородок кулаком и мечтательно наблюдаю, как Кири начинает широко улыбаться, подпевая припев песни и виртуозно взмахивает сковородкой, заставляя блинчик несколько раз исполнить сальтуху. Его зрачки расширяются при виде меня, он посылает воздушный поцелуй, а я только взмахиваю бровями и делаю малюсенький ответный чмок в воздух.       — Как в студенчестве, да? — подмигивать мой парень.       О да, как в студенчестве. Любил этот тип в три часа ночи окочуриться от чувства голода и свалить на кухню, перебудив пол общежития. Помню-помню, как выбегали из комнаты Денки с Миной с желанием хапануть хоть кусочек, и как отчитывал за это этих придурков потом при всей группе наш жёсткий комендант. А я что? А я тоже. Потому что этот красноволосый бунтарь так сексуально подкидывал эти чёртовы блинчики. Это был как лишний повод полюбоваться как Эйджиро напрягает свою мускулистую руку, вцепившись в сковороду. И я смотрел. Все смотрели только на чёртовы блины, в ожидании ощутить кусок воздушного, пористого и мягкого теста в своих ртах, а я на его руки, ведь я так хотел чтобы он вцепился ими в меня, а не в сраную сковородку. О да, и он вцепился, и потом ещё. И ещё… Они оказались достаточно сильными, чтобы я имел честь без всякого зазрения совести постанывать, когда он держал мою талию и прижимал меня к себе, уничтожая всякое пространство между нашими телами. Ох, от воспоминаний мурашки по коже. Это было так… глупо. То, как мы внезапно поняли, что нас тянет друг к другу. Честно сказать, никогда не имел желания поиметь мужика, но этот. Этот. Да уж, вот кто бы мне пятнадцатилетнему придурку сказал, что я в свои двадцать буду ныкаться по аудиториям со своим одногруппником, который страстно толкает свой язык в мой рот и вызывает грязное желание оттрахать его прямо там среди бела дня — в жизнь бы не поверил. Ладно. К чему это я… Эти глаза. Господи. Да, чёрт возьми, как в студенчестве. Потому что я даже сейчас чувствую, как он мне нравится. Я смотрю на его улыбку, что заставляет улыбнуться и меня тоже. Смотрю на его крепкую фигуру, к которой хочется прижаться. Смотрю на то, как он подпевает. Мне нравится в нём всё, и я так скучаю, ведь из-за работы мы стали так редко видеться. Эти чёртовы блины в три часа ночи и есть мой смысл двигаться дальше. Я здесь, чтобы он накормил меня чёртовыми блинами и поцеловал так крепко, чтобы заболел рот.       — Я такой голодный.       Во всех смыслах. Я хочу и блины и долбанного Киришиму, у которого уже отрастают волосы. А ведь ему и с короткими весьма неплохо, только, кажется, эта причёска может затмить мою крутость, так что ему обязательно надо отрастить небольшие патлы, ведь я всегда должен быть в центре внимания.       — Я тебя накормлю.       Он выключает сковородку и несёт ко мне целую тарелку блинов, там на вид штук двадцать, я опять силой удерживаю своё желание обслюнявить весь дом, но первое что сегодняшней ночью пробует на вкус мой рот — это его язык. Потому что я сзади хватаю его за шею и притягиваю для недолгого жадного поцелуя. Он закрывает глаза и полностью поддаётся.       Мягкие губы, сбитое дыхание рот в рот от недостатка воздуха, ароматные и вкуснющие блинчики под носом, приготовленные самым любимым человеком, спокойный, лишённый внешнего безумства дом и самое главное — выходной! Я люблю три часа ночи за эти моменты.