Выгрести из души пепел, вновь возжечь в ней пламя.

Через неделю стало известно, что Шэнь Цинцю добровольно отказался от своего места Лорда Пика Цинцзин и ушёл прочь из школы. Во главе пика встала любимая ученица мастера Шэня, прекрасная дева Нин, получившая новое имя «Цинъин». Хоть многие исподволь и ожидали этого, известие все равно ударило словно кувалдой. Ученики пика ходили, будто в ледяную воду опущенные - потерянные, испуганные дети. Нин Цинъин старалась поддержать их настроение, но и сама она зачастую словно проваливаясь в себя. Без Шэнь Цинцю - этого, другого Шэнь Цинцю - Пик Цинцзин осиротел. Горные Лорды опасались встречаться взглядом друг с другом и в частности - с Юэ Цинъюанем. Глава школы думал, что с уходом фальшивки (да, так он звал Шэнь Юаня про себя, стоило ему узнать правду) ему станет легче... вот только все оказалось наоборот. Холодно. Тяжело. Вечерами что-то внутри мерзко скручивалось. Чувство вины? Сожаление? Страх?.. Юэ Цинъюань не желал признавать, что внутри него зреет, подобно весеннему подснежнику под залежами снега, тоска. Тоска по чужаку, что за несколько лет стал таким родным. "Это не Сяо Цзю" злобно повторял себе каждый раз Юэ, но пустоту внутри это словно лишь раззадоривало. Этот Шэнь Юань, пусть и в теле дорогого брата, говорил с ним, улыбался, всегда готов был помочь, несмотря ни на что. Они много гуляли, обсуждали что-то интересное, и Юэ очень бережно хранил в душе эти драгоценные воспоминания, думая, что это общение с братом. Но... Вышло так, как вышло. А воспоминания... они так и остались драгоценными. Лю Цингэ стал мрачным. Ци Цинци говорила, что после встречи с Цинцю он вылетел с Цинцзин словно на огненном шаре - в таком гневе он был! Кажется, шисюн Шэнь попросил присмотреть за ребятами с его пика и поучить их, если у Цингэ появится время. ...Лю Цингэ никогда не сказал бы, не признался бы, но он молил Шэнь Цинцю не уходить. В тишине бамбуковой хижины Лорд Пика Байчжань держал хрупкие ладони шисюна в своих и клялся, что защитит, что убережет. Просил, раз уж не хочет быть Лордом, уйти к нему на Байчжань, обещал всегда быть ему поддержкой и крепким щитом. ...Признался в чувствах. Но... С мягкой улыбкой Шэнь Цинцю извинился - и не принял их. С Ци Цинци разговор прошел на удивление... спокойно. Женщина не язвила, не тыкала - она спокойно выслушала все, что ей сказал Цинцю. Пожалуй, это был первый настолько спокойный разговор на их памяти. Шэнь Цинцю говорил. Ци Цинци слушала. И до хруста сжимала чашку чая изящными пальчиками. Стать даже не женой, а наложницей демона? Трофеем? Видеть, как ее ученицы, даже гордая Лю Минъянь, склоняются к ногам нового Князя Демонов?.. Ци Цинци трясло под конец речи боевого собрата. - Зачем Шэнь Цинцю рассказал мне? Это совсем... совсем не похоже на... - начала было она тогда, но мужчина молча глянул ей в глаза - и Горная Госпожа умолкла. Шэнь Цинцю всегда был сволочью. Змеей, притаившейся в складках зеленого ханьфу. Ядовитым лепестком в чашке чая. ...Так она всегда считала. ...Так она больше не могла считать - не позволила бы таким образом делать никому иному. Они разошлись тихо и без привычных расшаркиваний. Обернувшись тем вечером, Цинци увидела неподвижного, ненормально спокойного мужчину около хижины. Он провожал ее полумертвыми глазами. А спустя пару дней ушел с пика. Цанцюн, лишившись второго по значимости Лорда, фактически пошатнулась. Каким бы злом ни был Шэнь Цинцю, он являлся лучшим стратегом и обладал багажом знаний, какого нет ни у кого из заклинателей. Без его советов, без его подсказок Лорды ощущали себя потерянными, словно у них выбили почву из-под ног. Шэнь Юань почти ничего не взял с собой. Только меч, пару мешочков серебра и плащ. Он ушёл ещё до восхода солнца, оставляя пики далеко за спиной. - Значит, все же ливаешь [1]? Мрачный голос позади заставил Юаня обернуться. Шан Цинхуа заметно осунулся за эту неделю: он смотрел волком, словно Юань был его злейшим врагом. Хотя, возможно, отчасти он таковым и являлся. Все же... Шэнь Цинцю, нет, Шэнь Юань поставил точку на всем и пошел против Системы, которая игралась с ними. Несмотря ни на что, она желала канона... что ж, Юань и следовал канону. Но своим способом. Шан Цинхуа, всегда постыдно прогибавшемуся под приказы Системы, оставалось лишь скрипеть зубами. - Я просто делаю так, чтобы все остальные смогли выжить и могли постоять за себя против Ло Бинхэ, - Юань перестал соблюдать формальности речи и чуть улыбнулся собрату. - Раз уж мне судьба умереть, то умру я, защитив всех, кто стал мне дорог. Цинхуа поджал губы. - Это ведь не единственная причина, верно? - тихо спросил он. - Ты просто... Бро, неужели ты настолько ненавидишь эту роль? Юань вздрогнул. Понимая это или нет, Цинхуа ударил с размаху прямо в яблочко. Он ненавидел эту роль. Он ненавидел это тело... Этого персонажа. Персонажа, с которым - по иронии судьбы - делил одно родовое имя, которое, мать его, даже писалось одинаково! Персонажа, чье лицо, чтоб вас, было почти что копией его настоящего! Пускай лощеным, вычурным, холодным и гордым, без изъянов кожи и темных мешков от недосыпа под глазами - но почти что копией!.. ...Это было несправедливо. Его недолюбливали в родном мире, в былой жизни. Его ненавидели и здесь. А если кто-то и полюбил, то полюбил "внезапные перемены в Шэнь Цинцю". Шэнь Юань все это ненавидел. - Бро, ты ведь понимаешь, как это глупо? Все твои домыслы, все твои подозрения, это просто... - Шэнь Цинцю... характер персонажа списан с меня? Цинхуа замер, глядя в глаза собрата-попаданца. Его пальцы, скрытые рукавами, чуть подрагивали. Что ж... Рано или поздно, Огурец должен был это понять. - Ты ведь много читал в свое время, да? - Юань покрепче перехватил меч в руке и хмыкнул. - Наверняка видел мои разгромные рецензии на какие-то другие новеллы, верно? - Цинхуа вздрогнул. - Я прав, значит... - Я бы никогда не подумал, что случится перерождение, - Лорд Пика Аньдин прикусил щеку изнутри. - Да, ты прав. Характер злодея списан с того образа, который ты создал в сети. Но что в этом плохого? Многие авторы так делают... - И судьба этого персонажа, - холодно проговорил Шэнь Юань. - Такую судьбу ты хотел мне, а, Самолёт? Цинхуа сглотнул. Его начало трясти. Он не общался с ним лично. Он не знал его. Не знал!.. - Я... Я... - его голос позорно подрагивал. - Неважно, - Юань отвернулся, стискивая эфес Сюя до побелевших костяшек. - Я получу то, что ты хотел. Цинхуа почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Огурец был его единственным оплотом разума и рассудка. Тем, благодаря кому он еще не загнулся. Тем, кто... Черт... Черт!.. - Бро!.. - Все нормально, - тускло откликнулся Шэнь Цинцю, отворачиваясь. - Когда Ло Бинхэ придет на Цанцюн, Нин Инъин передаст ему мое письмо. Там написано, где меня искать. Все закончится согласно твоему сюжету. - Братец! - Шан Цинхуа схватил критика за руку. - Росток! Чертов росток чего-то там! Давай используем его на тебе! Ты переродишься, все будет хорошо и... - Времени не хватит на формирование тела, - равнодушно протянул Юань, высвобождая руку из захвата Самолёта. - А жить в тушке, которая грозит вот-вот взорваться от переизбытка ци, ничем не лучше, чем мое нынешнее положение. Оставь эту возможность для себя, у тебя по канону еще как минимум пятнадцать лет. Цинхуа стоял, ни жив ни мёртв, судорожно соображая, как исправить собственные ошибки. Но, пока его с каждой секундой все сильнее охватывала паника, Шэнь Юань удалялся все дальше и дальше, двигаясь прямиком на запад. Именно там, как и планировалось, он будет ждать своего конца. Он не оглянулся. Ни единого чертового раза не оглянулся. Шан Цинхуа обхватил голову руками и тихо завыл. Ветра обдували Цинцзин. В день, когда Лорд Шэнь покинул школу Цанцюн, свою душу на осколки разбили все, кому этот глупый красивый мужчина был дорог. [1] Ливануть - смыться, убежать, скрыться. Жаргон. ___ Авторам есть, что сказать! ___ Как и предупреждалось, эта глава достаточно маленькая. Мы понимаем, что можно было бы совместить её с предыдущей, однако... нашей целью было сконцентрировать внимание на двух конкретных людях и их отношении — на Юэ Цинъюане и на Шан Цинхуа. Не знаем, можно ли считать это спойлером, но эти моменты очень важны. Важная деталь: когда Шэнь Юань решил реализовать свой план, прошло полгода с момента падения Ло Бинхэ в Бездну. На тот момент, когда Юань-гэ покинул Цанцюн — прошло уже два года с момента падения и начинался третий. Другими словами, у нас сдвинуты сроки. Мы взяли каноничные пять лет. Поэтому сразу говорим, что следующие события происходят еще через три года после текущего фрагмента. Таймскипы наши таймскипы.