Черный король Нарнии

Эдмунда слегка потряхивало. Они с Каспианом шли мимо заброшенных домов по пустынным улочкам города. Ни единой живой души. И тишина. Признаться, в детстве, Эдмунд готов был многое отдать, чтобы хотя бы немного побыть в тишине. Война и шумная семья — это не самый приятный фон для становления личности. Так ему тогда казалось. Но сейчас, когда он отчетливо слышал свое бешено стучащее сердце и легкое шуршание шагов, так отчаянно хотелось услышать звонкий голос Люси, или громкий бас Питера, или мягкий, но твердый оклик Сьюзен. Правда больно била по нервам. На этот раз он совершенно один. Впервые он сталкивался с этим — полным одиночеством. Эдмунд первое время с надеждой заглядывал в темные провалы окон, но все вокруг выглядело таким разрушенным, будто бы жизнь ушла отсюда много веков назад. — Каспиан… — Да, любовь моя? Юношу передернуло. Хотелось крикнуть, чтобы тельмаринец не смел его так называть, ведь тот человек, который действительно любил Эдмунда остался в прошлом. Но Эдмунд пересилил себя и все-таки задал свой вопрос. — Сколько времени прошло в Нарнии? Хотелось сказать «после моего ухода», но он благоразумно промолчал. Каспиан чуть наклонил голову вбок, задумавшись, а потом равнодушно бросил: — Около двадцати пяти лет. — А… — Эдмунд запнулся подбирая слова. Красноречие, в момент, когда паника накрывает сознание, резко исчезает. — А куда мы все-таки идем? Каспиан усмехнулся. — Узнаю тебя, Эдмунд Справедливый. Хочешь узнать причину, по которой я не перенес нас сразу, и придумать, как использовать себе во благо? Эд про себя чертыхнулся, но постарался внешне остаться невозмутимым. — С чего ты взял? — С того, что ты слишком умен, чтобы задавать такие простые вопросы. И… меньшего я бы от тебя не ждал. Каспиан замолк на время, но довольно быстро продолжил. — Даже если бы ты владел магией, и даже если бы ты был не один, ничего бы не изменилось. Все предрешилось давным давно. Эдмунд поджал губы, кулаки сжались сами собой. — Не раз я сталкивался с теми, кто говорил так. — О, я не сомневаюсь. — Но все они проигрывали. Губы Каспиана тронула легкая улыбка, подобно той, которой родители одаривают своих несмышленых детей. И это чертовски бесило. — Возможно, но я — не все. Два короля покинули пустынный город и ступили на выжженную дотла землю. Лишь изредка встречались обугленные пеньки некогда огромных деревьев. Певенси становилось дурно от мысли, сколько же духов погибло, если они не сумели сбежать и скрыться там, куда не дотянулась рука Каспиана. — Что же здесь произошло… Вопрос скорее был самому себе, но на удивление Эдмунда, Каспиан ответил. — Это, мой Король, моя жертва. — Кому? — Тебе. Эдмунд замер, не в силах пошевелиться от парализующего ужаса. Нет. Один раз он уже совершил ужасную ошибку. Не нужно ему приплетать и этот кошмар! — Не стой на месте, мы почти пришли, — Каспиан даже не развернулся. Но ноги Эда не слушались, колени подгибались. Он ругал себя за такую слабость. Где его храбрость? Почему было так просто противостоять чудовищам и врагам, но совершенно невозможно понять того, кого он так сильно любил? — Каспиан, — еле слышно прошептал Эдмунд, но мужчина его услышал, — пожалуйста не надо. Мужчина устало прикрыл глаза. — Не надо? Я большую часть своей осознанной жизни шел к этому, Эдмунд. Что не надо? Было слышно, что мужчина закипал. — Сколько это длится? Тысячелетиями! — Да о чем ты, черт возьми, говоришь! Эдмунд сделал шаг навстречу. — О самовольной тирании, мой Король. Почему кто-то может решать твою судьбу, а? Почему кому-то дозволено играть другими, как игрушками? Я не позволю… Не позволю! Отныне все могущество принадлежит лишь мне! С каждым вырвавшимся словом над пепелищем сгущались тучи и тени вокруг начинали свой медленный ход. Певенси больно прикусил губу, пытаясь придумать, что же делать. Была бы здесь Люси, сказала бы верить в Аслана, но его вера, похоже, была не так крепка. Потому что страх затмевал глаза. Он видел безумного черного мага, который по силе, казалось, превзошел даже Джадис. — Но… разве ты не стал таким же? — Так и знал, что ты это скажешь. Однако… одно дело просто свергнуть власть, чтобы править, а другое… уничтожить то, что было создано другим. — Что?.. Каспиан грубо схватил Эдмунда и потащил дальше. — Некогда болтать! Совсем скоро они оказались у довольно узкого прохода в пещеру. Из-за кардинально измененного ландшафта, Эдмунд не узнавал местность и не имел ни малейшего понятия, где они. Каспиан буквально на буксире при помощи своей магии дотащил его сюда. Все попытки сопротивляться были пресечены еще до того, как Эд о них задумывался. — Наконец-то… Король подтолкнул Эдмунда в спину, чтобы тот шел вперед. Певенси не хотел, но черные тени уже тянули за руки и за ноги. И пришлось ступить на голый черный камень, полностью погружаясь во тьму. Возможность говорить Каспиан у него тоже отобрал. И от этого наворачивались злые слезы. Как так вышло? И не в правилах Эдмунда было винить кого-то, поэтому в этот раз он ругал себя изо всех сил. За то, что не послушался своей интуиции в самом начале (хотя вряд ли Каспиан дал бы ему сбежать, ведь Эдмунд появился здесь по его прихоти), за то, что не смог переубедить его, за то, что он оказался таким бессильным. Будто бы вся сила осталась где-то там, в его детстве. А сейчас он идет подобно овце на убой. Не понимающий, что происходит, но испытывающий животный страх. Света в пещере не было, но его тащили прямо и под ногами было ровно. И даже если Эдмунд спотыкался, тени, имеющую безграничную власть в этой темноте, всегда поддерживали. И это было бы даже мило, если бы Эд не понимал, что произойдет дальше. А судя по всему, если подумать над тем, что сказал Каспиан, и если держать в уме то, что он увидел — Каспиан не просто хотел стать правителем всей Нарнии. Ведь «правитель» подразумевает подданных… Каспиана глубоко ранила сама схема деления их миров и невозможности их совмещения. Проще говоря — он хотел уничтожить этот мир, чтобы показать… а собственно, чего именно добивался Каспиан Эдмунд так понять и не мог. Зачем столько жертв? Зачем столько насилия? Ради чего? Аслан — мудрый правитель. И ни разу еще Эдмунду не приходилось сомневаться в его словах или поступках, даже если они причиняли боль. Неужели Каспиану было так некомфортно в мирной Нарнии? Где вокруг всегда благоухали цветы и звучала музыка. Люди трудились в мире и покое в гармоничном союзе с волшебными существами и духами. А что будет, если посмотреть под другим углом? Если на секунду представить, что это все следствие действительно несправедливых поступков? Но Эдмунд все равно считал, что сам факт присутствия здесь — уже был огромной удачей. Им, простым детям, дали шанс, и сколько восхитительных лет они провели в Нарнии? Если бы у Эдмунда был шанс вернуться назад и, например, никогда не знать, что такое Нарния, он бы ни за что им не воспользовался. Однако Эдмунд был не один, их было четверо, в отличии от Каспиана… Медленно до Певенси стала доходить причина: оставшийся совершенно один, без поддержки тех, кому он безоговорочно мог бы довериться. Половина тельмаринцев покинула Нарнию, с нарнийцами только-только был заключен мир. В постоянном ожидании переворота или ножа в спину. И сверх того, разлученный с возлюбленным… Одинокий и брошенный… Мысли Эдмунда прервали тусклые огоньки, заплясавшие вокруг них. — Мы на месте. В голосе Каспиана звучало торжество. — Я бы хотел еще раз услышать твой сладкий голос… Каспиан подошел к Эдмунду близко-близко. Так, что Эд чувствовал его горячее дыхание на своих губах. Король мягко провел ладонью по щеке Эдмунда и притворно печально вздохнул. — Но ты точно начнешь либо отговаривать, либо кричать. Так что, пусть все останется, как есть. Каспиан чуть наклонился, чтобы в последний раз поцеловать Эда, но тот упрямо отвернулся, так что поцелуй мазнул куда-то в уголок губ. Тельмаринец еще раз внимательно посмотрел на Эдмунда, будто бы остатки сомнений все-таки на секунду пошатнули его уверенность, но быстро спрятал взгляд. Эдмунд не понимал слов, что произносил Черный Король. Но очень быстро тело пронзила такая острая боль, что изнутри невольно вырвался беззвучный крик. Каспиан сильнее сжал зубы, удерживая нарастающую мощь, тенями и холодным светом окружавшие их в небольшом своде пещеры. Когда свет вновь погас, боль отступила, и во вновь обретенной тишине прозвучало: — Любовь, принесенная в жертву добровольно. Любовь, разбитая насильно. Что было дальше Эдмунд не помнил. Потому что его тело безвольно рухнуло на каменный ледяной пол. Каспиан через силу дочитал заклинание. На глазах стала появляться непрошеная влага. Темнота вдруг словно обрела сознание. И он понял — все получилось. Теперь она сожрет этот мир. Разрушит без остатка. И не будет больше этих игр богов. Каспиан рухнул на колени рядом с телом своего возлюбленного и уткнулся лбом ему в бок. Это было и больно и хорошо — умереть рядом с тем, кого так сильно любил, что не смог отпустить. Эта мысль стала для Каспиана последней. *** Черные тени медленно, подобно туману расползались из пещеры, где находились бездыханные тела королей. В тех местах, где проходили тени, исчезало все. Сливаясь с первозданной темнотой. Разрушаясь и распадаясь. Не было ни единого шанса избежать соприкосновения с дыханием смерти. Медленно Нарния находила свой конец.