Устами мародеров о "Гарри Поттер и философский камень"

      Вечером того же дня Для такого секретного случая мародеры собрались в своей комнате. Они решили, что лучше читать у себя, ведь мало кто «осмелится пробраться в их логово». Да и кому это нужно? — Хорошо, кто начнет? — заговорчески прошептал Поттер, обхватывая свою подушку руками и смотря на своих друзей отрешенно-сумасшедшим взором, будто был из ума выжившей гадалкой. Мародеры сидели в кругу на полу, а перед ними лежали те самые книги, которые им предстояло прочесть. Была очень мирная обстановка, но все же момент был пропитан загадочностью и таинственностью. — Давай я, — неуверенно сказал Ремус, взяв книгу с самого верха стопки. Ощущалась торжественность ситуации. — Будем читать по одной главе по очереди. Книга называется «Гарри По… В этот момент в дверь не настойчиво, но все же громко постучали. — Открыто! — крикнул Сириус, радуясь, что кто-то оттянул момент предстоящей скуки. В комнату зашла Лили. Сириус, закатив глаза, провел рукой по своим волосам. Кажется, что чтение книг его намного больше удовлетворяло, чем встреча с чересчур, по его мнению, правильной старостой факультета. — Ремус, вот та книжка, спасибо, что дал почитать, — сказала она, улыбнувшись. Ремус, кивнув, показал на тумбочку, которая стояла около выхода. Эванс положила книгу туда и снова оглядела их комнату. Первым, что приметила Лили, была стопка книг, вокруг которой собрались все ребята. Она нахмурилась и посмотрела на них с неким осуждением. — Вы что хотите сделать с этими книгами? — Прочитать, — ответил Сириус, не моргнув. — Что прочитать? — Книги, — в тон Сириусу повторил Джеймс, улыбаясь Эванс, словно был чеширским котом. — Вы думаете, что я поверю в ваше «читать»? — Лили подняла брови, с неким интересом посмотрев на мародеров. Она села между Ремусом и Джеймсом, ведь между ними было свободное место, и точно с таким же выражением лица продолжала смотреть на парней. Поттер сразу же выпрямился и с воодушевлением посмотрел вперед, а если точнее — на Блэка. Бродяга шевельнул бровями, глазами показывая на Лили. Сохатый прыснул в подушку. Лили посмотрела на них двоих, словно на идиотов, а потом сказала «нормальным» людям, находящимся в той комнате: — Вы что-то замышляете, и я выясню, что именно — мало ли, может это что-то опасное. А ругать-то будут меня, — она показала на себя пальцем. — Не волнуйся, это простые книги, — заверил ее Ремус. — Значит, читайте при мне, — пожала плечами Эванс. — Ну раз это простые книги. — Ты, конечно, не обижайся, но нам нужно только вчетвером, — спокойно объяснил Люпин. Петтигрю активно покачал головой в подтверждение его слов и с удерживаемым смехом смотрел на Сириуса и Джеймса. — Нет, твердое нет, — Эванс сидела на полу и смотрела в глаза Блэку, который уже чуть ли не на ушах стоял. Поттер тут же остепенился и отрицательно покачал головой. — Она слишком упрямая, не уйдет. — Лили… — Ладно, пусть остается, раз тебе это настолько принципиально, — недовольно сказал Сириус. — Но… — Питер, она тебе чем-нибудь мешает? — внезапно резко спросил Лунатик. Хвост поник. — Ладно, я начинаю, — Ремус, перевернув страницу, вздохнул и начал:       Глава 1. Мальчик, который выжил — Многообещающее название, — ухмыльнулся Сириус, достав из-за спины какую-то бутылку. — Вот я и поймала тебя, Блэк, — быстро сказала девушка. — Не правда! — громко начал возмущаться Сириус. — Это всего лишь Кока-Кола! — А ты подойди сюда, — она сощурилась и хитро улыбнулась. — Дай понюхать. — И зачем же? — захлопал глазами Сириус. — Проверить — Кола это или нет. — И ты мне не веришь на слово? А я еще с такими людьми, как ты, учусь уже седьмой год вместе! — Хорошо, а я живу с такими людьми, как ты, которые мешают делать вещи максимально быстро, — сложила руки на груди Лили. — Я исключительно за это, — драматично покачал головой Сириус. — Нет. Мы еще не начали читать, а ты уже комментируешь, Блэк, — усмехнулась Лили. — Ну, это к примеру. А также делаешь те вещи, которые запрещены. Ты знаешь, что таскать алкогольные напитки запрещено? — Знаю, — вполне спокойно сказал Сириус, пытаясь открыть бутылку. — Вот и молодец, — вздохнула Лили, заканчивая этим разговор и левитируя к себе бутылку Сириуса. Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. — Тс-с-с, нормальные. Заявлять, что они нормальные, это уже ненормально, — важно покачал головой Джеймс. — Вот мы с Бродягой абсолютно неадекватны и с этим уже смирились. — Скорее, я уже с этим смирился, — усмехнулся Ремус, положив книгу на колени. — От души в душу, — во все зубы улыбнулся Сириус, несильно постучав кулаком по груди. — Чего? — спросил Питер, не понявший того, что сказал Бродяга. — Фраза маггловская такая, — отмахнулся Сириус. — Даже если вы комментируете, то комментируйте хотя бы книгу, — сказала Лили, рассматривая свои ногти. — Хорошо, — протянул Блэк, осмотрев всех присутствующих, а потом загадочно прошептал: — Что вы думаете: эти Дурсли магглы или маги? Лили оторвалась от ногтей и резко подняла голову на стену. На это никто не обратил внимания. — Ну, видимо, магглы, — ответил Ремус, не понимая заданного вопроса. — Вот я так же думаю, — кивнул головой Сириус, переведя голову на Джеймса. — Ну, логично, не будут же маги заявлять, что они нормальные. — И я так же думаю, — пожал плечами Питер. — Лили? — аккуратно спросил Поттер, посмотрев на нее. Девушка молчала, будто пытаясь что-то осмыслить или вспомнить. А может, сразу все, так как ее глаза смотрели четко в одну точку, а губы едва шевелились, будто что-то проговаривая. — Сейчас все будет, — выставил ладонь вперед Сохатый и, приблизившись к уху однокурсницы, заорал: — ЭВАНС!!! — ААА!!! — закричала от испуга Эванс, отпрыгнув от Поттера и уставившись на него. — Ты совсем?! Сириус, встав, поаплодировал другу, но тот нахмурился, ведь не понял, что сделал не так. — Ладно, продолжаем, — спокойно сказал Люпин, пытаясь остепенить Блэка. — А то прочитали всего название главы и первое предложение. Если так продолжиться, то будем читать одну главу целую неделю. Сириус в мгновение ока сел обратно, а Лили пересела — теперь она расположилась между Питером и Ремусом. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. — Значит, они не люди, всего-навсего, — фыркнул Сириус. — Ну как можно не попадать в странные ситуации?! — Не знаю как можно соглашаться с Блэком, но я согласна, — пожала плечами Лили. — Обалдеть, сама Лили Эванс согласилась со мной, — Сириус прижал ладонь ко рту, на что рыжая закатила глаза. — Вообще-то, с тобой все согласны, — пробормотал Питер. — Ну ты не Эванс — и так на все согласен. На этом едком комментарии Петтигрю сжал губы в тонкую линию. Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте. — Стоп, а вообще откуда у вас эти книги? — резко прервала читающего Люпина Эванс. — Нам дали. Путешественники во времени, — просто ответил Поттер, будто это было чем-то повседневным и абсолютно привычным. — Ну не будем же мы простые книги читать, Эванс, — добавил Блэк. Но, видимо, Лили это не устраивало, и она заорала, словно была гневным письмом в красном конверте кричалкой: — Мерлинова борода, вы совсем?! А к Дамблдору ходили? Хотя, зачем я спрашиваю — конечно же, нет! — Лили, успокойся… — Поттер, сколько раз тебе говорить, чтобы ты мне не говорил успокоиться?! — Но ты мне никог… — Все! — староста вскочила со своего места. — Все, с меня довольно — я к Дамблдору!!! — Стой! — закричали все мародеры, вскочив следом. — Мы же сможем все исправить, — напомнил ей Сохатый. — Все-все, — вторил ему Хвост. — Например? — спросила Эванс, скептически приподняв бровь. — Нуу… например, там будет способ победить Ты-знаешь-Кого, — поднял руку Сириус, предложив первую вещь, которая первая вырвалась из него. — Какие заклинания будут в будущем, или заклинания, которые мы еще не знаем. Чтобы сражаться с ним, — продолжил Ремус. — Ладно. — Лили, к их удивлению, очень быстро сдалась, что ими не услеживалось за ней ранее. Они удивленно переглянулись между собой, но, не сказав ни слова, просто молча расселись. — Это правда веская причина, — закончила девушка, покачав головой и садясь на свое место. А потом загадочно улыбнувшись, тихо сказала: — Иногда надо же правила нарушать? — Конечно, — шепотом сказал Ремус, улыбнувшись. — Тем более, за меня уже придумали оправдание. В это время Сохатый с Бродягой болтали: — А в этой книге, кстати, — шепнул Сириус Джеймсу, кивнув в сторону книг, — какие-то все страшные. Тот утвердительно кивнул, весело переглянувшись с другом. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребенком на свете. — У таких-то родителей? Чудо? — спросил Поттер. — Пфф, я бы посмотрел на это «чудо». Небось, мистер Красный Помидор, посыпанный перцем. — О, помидор с перцем, — засмеялся Сириус. — Самое вкусное, что может быть в этой жизни, да, Хвост? — Это не смешно, — серьезно посмотрел на них Питер. — Конечно нет, Пити. Это ведь свято, — соглашаясь, закивал головой Джеймс. Питер, цокнув языком, перевел глаза на Лили и Рема. Увидев, что Эванс в замешательстве, он рассказал историю, как его в позапрошлом году пригласили в гости к Поттерам, а потом они втроем пробрались на кухню, где не было домовика, ведь тот отлучился делать другие домашние делам. Они разгромили кухню, найдя запасы еды, а потом Сириус начал экспериментировать со вкусами на Питере — дал помидор с очень острым перцем. Правда, только потом Питер понял, что небезопасно брать что-либо у Джеймса с Сириусом. — Ну мародеры везде мародеры, — усмехнулась Лили. — А где ты был? — спросила Лили у Ремуса, неодобрительно поглядывая на Сириуса и Джеймса, которые опять сходили с ума. — Дааааааа… у отца была смена в Министерстве, а мама у меня маггл, так что я не мог к ним попасть, — немного нервно выдохнул Люпин. Возможно, тогда что-то случилось, из-за этого Эванс, чтобы показаться тактичной, решила не спрашивать. — Все, продолжаем! — прикрикнула Лили, бросив попавшую в нее подушку прямо в Сириуса. Ремус решил читать, не смотря на их перепалку. Впрочем, когда он сказал первое слово, все замолчали. Семья Дурслей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. — Что же за секреты у этой идеальной семейки? — засмеялся Джеймс, взъерошив свои и без того далеко не уложенные волосы. — Видимо, какой-нибудь монстр у них живет, — жутко ухнул Сириус, будто был совой, а не псом. — Или что-то с ним связано, — весело добавил он. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. — Ха-ха-ха, я же сказал — монстр! Только этот монстр с рогами! Поттер кинул в него подушку, но все же засмеялся. — Ай, я же правду говорю! — потер плечо Сириус, а потом пробурчал: — Все, блин, Поттеры накинулись на меня. Лили решила сменить тактику — не обращать внимания на его подколки, которые касались ее и тему влюбленности Поттера. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям. — Как так можно относится к своей родной сестре? — недоуменно спросил Питер, на что Сириус фыркнул. На него решили не обращать внимание и, воспользовавшись молчанием друзей, продолжил: Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей. — Поттеры сами категорически не согласны на общение с вами! — крикнул Джеймс. — И не только Поттеры! — подтвердил его слова Сириус. — Именно! — повторил за ними Питер. — Конечно, все будут против общаться с такими людьми — сразу видно, что они неприятны, — согласилась с ними Лили. — Цветочек, ты меня удивляешь все больше и больше, — удивился Бродяга. — А ты со мной близко общался, что ли, чтобы знать меня достаточно хорошо? — с вызовом посмотрела на Блэка Эванс. Сириус ничего не ответил на это, кивнув Ремусу. Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни. — Ее радует перспектива сплетен перед носом ненормально орущего Дадли или виденье и слушанье того, что делает Дурсль? — немного с отвращением спросил Блэк. — Исходя из их логики, то последние два, — ответил Поттер. Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть. — Ооо, это уже интересно, — потер руки Сириус. — Может, хватит меня прерывать? — спросил Ремус, посмотрев на Блэка. — Все-все, прости, молчу. Продолжай. В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены. — Пфф, ангелочек, — недовольно фыркнула Лили, отвернувшись от книги. — Магглы все такие невоспитанные? — спросил Джеймс, уставившись на Лили, так как знал, что та определенно что-то скажет. Но это за нее решил сделать Ремус: — Не все, — быстро ответил он. — Эти магглы просто не следят за воспитанием ребенка. — Но там говорится так, будто это совершенно нормально! — Сириус, ты таким же был… — начала Эванс, но Блэк ее прервал: — Я бы никогда не был таким. Ну как таким можно стать с моей дорогой матушкой? — Продолжаем, — коротко сказал Ремус. — Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома. Он сел в машину и выехал со двора. — Сбежал, бедолажка, — вздохнул Джеймс. — Не выдержал, — еще тяжелее вздохнул Сириус. На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было. — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль. — Мы просто немного ослепли, но не волнуйтесь, мы такими и останемся, — решила прокомментировать Эванс. Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него. Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты. — Это профессор Макгонагалл, — одновременно сказали Блэк и Поттер. Петтигрю утвердительно закивал головой. — Кто бы в этом сомневался, — ухмыльнулся Люпин, глядя на них двоих. — Откуда вам это знать? Может, в будущем есть еще анимаги-ко…        — Это не такое уж и сильное будущее, Эванс. — Ага, правда Поттеру сейчас только семнадцать, а так все нормально. — Ну и что? Мне же не три года, как милой племяннице Сириуса, — фыркнул Джеймс. — А может, на ней ты и женишься — она так на тебя смотрела! — усмехнулся Люпин. — Она на нас всех смотрела. А больше нее, разве что Андромеда, — прыснул Поттер. — Может, ты и правда на Доре и женишься, — поразмыслил Питер. — Не, ну она реально смотрела на тебя с такой заинтересованностью, — рассмеялся Сириус, а потом резко стал серьезным и сказал: — Ну а если серьезно, Сохатый, я тебя не прощу, если ты станешь педофилом, а жертвой будет Дора. — Да… да… да идите вы нафиг! — не выдержал Джеймс. — А ты разве с кузиной не в ссоре? — нахмурившись, спросила Лили. — Вообще нет, но мы с ней не общаемся, — пожал плечами Сириус. — Просто прикольно, когда у твоих милых друзей есть старшие братья и сестры, — На этом моменте Блэк демонстративно подмигнул Петтигрю, — которые могут помочь с трансгрессией. — И насколько давно это происходило? — заинтересовано посмотрела на них Эванс. — Это было в позапрошлом учебном году, примерно во время рождественских каникул. Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из нее кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить. Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. — В будущем отменят статус о секретности? — Теперь уже все находящиеся люди в комнате были в шоке. — Надеюсь, нет, а начнется тоже, что было в Средневековье, — хмуро произнес Лунатик, осматривая своих однокурсников. — Будут сжигать ведьм и колдунов? — Глаза Хвоста расширились. — Ладно, давайте продолжим, там должно быть написано, — уверенно сказал Бродяга. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает черт знает в чем! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде. — О, Мерлин, даже если это были бы не с ума сошедшие маги, а просто магглы, то какая разница? Пусть носят, — фыркнула Эванс. — Ну это же Дурсль, который у нас на районе самый модный. И у него совершенно нет отвратительных галстуков, — объяснил Поттер. Рыжая лишь вздохнула, но не из-за комментария Джеймса, а из-за Вернона Дурсля. Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалеку странных типов, оживленно шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию! Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде… Так оно и есть! — Магглы так примитивно мыслят, — облегченно произнес Питер. — На самом деле нет, просто не хотят верить, как они сами думают, в сказки, — пожала плечами Лили. — И даже Туни говорит, что это всего-лишь фокусы, хотя знает, где я учусь! — Она просто отрицает очевидное, — улыбнулся Ремус. Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями. Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов — подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня! И это уже не говоря о том, что совы — лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут. — Ну это уже смотря у кого, — усмехнулся Питер. — Да прям средь бела дня! — Джеймс драматично громко хлопнул в ладоши. Эванс, сморщившись, отклонилась от него — она не любила громких звуков. Поттер этого не замечал. — Такие необычные птицы! Исключительно в лесах живут! Сириус рассмеялся, кинув подушку друга в него же. Джеймс посмотрел на него притворным, удивленно-обиженным взглядом. — Успокойтесь, а? — недовольно сказал Ремус. — Я сейчас перестану это читать, и все. Вы больше всех хотели, чтобы я не отдавал книги, а сейчас мешаете мне! — Ну сорри, Лунатик, продолжай. — Мы постараемся. Хоть Люпин и не поверил им, но все же продолжил. В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время. В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишенное сов утро. Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. — Какие родители, такие и дети. Ужас какой-то! — воскликнул Джеймс. — Ему делать, что ли нечего, пусть проблемой с Поттерами займется! — чуть со смехом сказал Сириус. — Интересно, что происходит у волшебников? Я думаю, это связано с Поттерами, раз про них уже упоминали и начали книгу от Дурслей, у которых с ними параллель, — задумчиво сказал Ремус. — Раз ты так думаешь, то, скорее всего, так и есть, — уважительно сказал Сохатый. Бродяга издал смешок, а Хвост с обожанием посмотрел сначала Поттера, а потом на Лунатика. — Почему вы так думаете? — с любопытством спросила Лили. — Чутье Лунатика почти никогда не подводит, — гордо сказал Сириус. Ремус слегка улыбнулся. Так что настроение у него было просто отличное — до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив. — Прости, Рем, но я просто должен это сказать… Булочки закончились, что ли? — через смех сказал Сириус. — А может быть еще то, что ему пришлось пройтись. Конец света, просто же! — добавил, тоже с смехом, Джеймс. — А может, просто опять что-то странное, — ответил Люпин, посмотрев на Бродягу и Сохатого. — Ну это будет тогда неинтересно… Только если он не побежит прочь, при этом упав пару раз, конечно… — все еще смеялся Поттер. — С криками: «Ай, спасите-помогите, меня преследуют сумасшедшие!» — закончил мысль Блэк. Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе. Эти типы тоже оживленно перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. — Подаайте на пропитание! Ну подаайте на пропитание! — Сириус вытянул руки вперед, жалобно глядя на всех. Питер хихикнул. — Успокойся, в конце концов! Блэк! — не выдержала Лили. — Молчу-молчу, простите. — Даже Поттер себя тише ведет! — добавила Эванс. — Вот видишь, Бродяга, я даже лучше себя веду! Тебе надо брать с меня пример, — заулыбался Джеймс. — Ой-ой-ой, говори дальше. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал: —… да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали… —… да, их сын, Гарри… — Можно не продолжать, мы узнали самое главное — наследника Поттеров зовут Гарри, — кивнул Джеймс. — Так я говорил это уже. Книга ведь и называется «Гарри Поттер», — с улыбкой сказал Ремус. Проигнорировав его слова, Бродяга сказал: — Не, не все — а кто же миссис Поттер? — повел он бровями, всеми возможными и невозможными жестами показывая на Эванс. Она это тупо игнорировала. Сириус опустив руку, сказал ей: — Эй, Эванс, а что ты больше не бесишься? — Я сменила тактику, Блэк, — довольно улыбнулась староста. — Все равно я уверен что это ты. Люпин продолжил: Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал. Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. — И две реакции сорвал. Ну как так можно? — чуть ли не взвыл Сириус. — Ага, а то смеяться остается только с наших комментариев, — вытер несуществующую слезу Джеймс. — Ну, ваши реакции уж точно никто не сорвет, — добро усмехнулся Ремус. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что… Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живет множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд. — Пустые надежды, Дурсль, пустые надежды, — сказал Сохатый. — Слишком слабо, мог и получше отговорку придумать, — прищурился Бродяга. — Да куда ж лучше? Это же Дурсль, — сморщился Хвост. В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более, что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о ее сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы… — Вот мне очень интересно, что же это за сестра у нее такая, — вдруг сказала Лили. — Что же в ней такого плохого? — Да небось просто волшебница, — отмахнулся Сириус. — Мне одну ситуацию напоминает… но не важно. Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чем они говорили, — все это было странно. После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него. — Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. — Ага, а еще он не огорчится, если Дурсль поймет, что он — волшебник, — фыркнул по-собачьи Блэк. — Он слишком тупой, чтобы это понять, — усмехнулся Поттер. — Может, вы не будете комментировать? Тут по абзацу этот старик должен говорить, — поднял голову Люпин. — Все, молчим. Напротив, он широко улыбнулся и произнес писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться: — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие магглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день! С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушел. Все молчали. Через минуту первой заговорила Эванс. — Я сомневаюсь, что он до конца исчез. — И почему же? — Джеймс наклонил голову в бок, посмотрев Лили в глаза, и взъерошил волосы. — Хотя бы одна элементарная причина — тут еще… — Эванс наклонилась к книгам, чтобы посчитать. — три, четыре, пять, шесть, шесть книг! А еще эта! Вряд ли там будет описываться обыкновенная жизнь. — Ну кстати да, иначе эти книги не представляют собой никакой ценности. — Ремус посмотрел на девушку. — Может и не до конца, но до какого-то отрывка времени его точно не будет, — заметил Джеймс. — То есть вряд ли он будет учиться на первом курсе, в то время как там бушует Сами-знаете-Кто. — Ну мы это еще узнаем, потому что пока вообще ничего не понятно, — кивнул Люпин. Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то магглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясен. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, надеясь, что все происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам. — Они тебе отомстят, маггл, — постарался как можно страшнее и загадочней сказать Поттер. — Кто они? — не понял Петтигрю. — Воображение и его плоды, — объяснил Блэк. Только Сохатый захотел продолжить, как Хвост задал еще один вопрос: — А за что? — Да, Мерлин, не важно. Уже все, — раздражительно сказал Джеймс. А потом немного успокоившись, добро сказал: — Не забивай этим голову. Продолжай, Лунатик. Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. — Я же говорю, что это профессор Макгонагалл! — победоносно сказал Бродяга. — Ладно-ладно, верю, — закатила глаза Лили. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей. — Брысь! — громко произнес мистер Дурсль. Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?» — Ты должен был от этого взгляда упасть, презренный! — продолжил драму Джеймс, но уже переключившись на профессора Трансфигурации. — А то прогоняет он тут ее. Нельзя, ведь кошки… как все знают… — начал говорить загробным голосом Сириус. — Священные животные! — Правда, в Египте… — И черти когда это было… — Но все равно! — вместе закончили гриффиндорцы. Затем, собравшись с духом, он вошел в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чем рассказывать жене. Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьезные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!». Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно. — Простите мое своеволие, господа, — усмехнулся Сириус, манерно наклонив голову. — Но миссис Дурсль мне кажется более ненормальной, чем мистер Дурсль. — Полностью согласен, — одновременно сказали Джеймс и Ремус. — Меня удивляет лишь то, что у маленького Дурсля слово «хочу» новое, хотя должно быть самым первым, в порядке вещей, — хмыкнула Лили. Перебив Джеймса, который рьяно начал отвечать Лили, Ремус громко продолжил. Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости. «И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня, — тут диктор позволил себе ухмыльнуться: — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?» «Не знаю, Тед, — на экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым…» — Волшебники совсем с ума посходили?! Они же раскроют статус! Даже если магглы настолько… — Сириус осекся, глядя на Лили, которая взглядом метала молнии. — Ну не все, но очень многие! — Даже если Вы-Знаете-Кто исчез, это не значит, что все теперь должны узнать о нас, — нахмурился Ремус. — Ну, скажи им! — в сердцах показал на книгу Джеймс. Мистер Дурсль застыл в своем кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров… Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придется. И нервно прокашлялся. — Э… Петунья, дорогая… Ты давно не получала известий от своей сестры? Мародеры перевели взгляд на Эванс. Она собрала руки на груди и нахмурилась, будто защищаясь от их напора. — После этого я уверен, что книга пророческая, — начал кивать Сириус. Глаза Лили были округлены, и она выдала вещь, в попытке защититься: — Как будто только мою сестру зовут Петунья. — Опиши, как она выглядит, — сообразил Ремус, глядя на Лили. Та опустила голову. — Да, описание подходит… И она тоже маггл… Но я бы никогда не стала бы выходить замуж за Джеймса! Это чушь какая-то! Я даже этим книгам не верю! Тут все выдумка, не более. — Это была не моя выдумка? Ты назвала его по имени? — сказал Блэк, улыбаясь, скорее утверждая, чем спрашивая. Эванс поняла свою ошибку. — Ладно! — она подняла руки вверх, будто ее задержали на месте преступления. — Сдаюсь! Не буду отрицать очевидное. Тем более я сразу поняла, так как скоро Туни выходит замуж за Дурсля. Но… — Нуу… — Поттер понял, что сейчас или никогда. — Лили, пойдешь со мной в Хогсмид? Эванс серьезно посмотрела на него, и только через минуту выдохнула. Как только она открыла рот, чтобы ответить, как отвечала всегда, как к ее уху наклонился Ремус и прошептал: — Лили, я умоляю, сходи с ним один раз. Один. Мне кажется, что Сириус скоро будет готов вырвать у тебя волос и, сварив оборотное зелье, сходить с ним на свидание, лишь бы Джеймс успокоился. Джеймс уже достал Сириуса, да и не только его. Лили, прошу тебя. Всего один раз. Он тогда к тебе неделю точно не будет подходить. Прошу. Я проконтролирую. Эванс жалобно посмотрела в глаза Люпину. — Умоляю… Она перевела взгляд на Поттера, который смотрел на нее с ожиданием ответа. Пальцы были скрещены. — Ладно, Поттер, один раз. — Она тут же собрала капли оставшегося здравого смысла, чтобы не заулыбаться как дура от реакции всех находившихся в комнате: У Джеймса тут же расширились глаза до размера блюдца. Он повернул голову к Сириусу, который поперхнулся каким-то напитком, и выплюнул в какой-то дальний угол их и без того грязной комнаты. У Питера сразу же загорелись глаза, и он подбежал к Джеймсу, пожав ему руку и что-то шепча. Сбоку к лучшему другу подошел Сириус, стукнул его по плечу, а потом заорал: «Слава Эванс, которая сохранила мне оставшиеся нервы!» Их тройка сразу же заорала: «Гип-гип ура! Гип-гип ура! Гип-гип ура!». Ремус же смотрел на нее как-то отстраненно, но все же с большой благодарностью. — Спасибо… — Ты мне будешь должен, — прошептала она. — Все-все, садимся обратно! Мы не дочитали! — немного прикрикнул на друзей Ремус, которые уже собирались побежать на кухню за едой, чтобы отпраздновать это. — Но мы все равно отпразднуем, — во все зубы улыбнулся Поттер, показывая пальцем на Люпина, а потом тепло улыбнувшись Лили. — Конечно, но позже, — отмахнулся Ремус. Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на ее лице появилась злость. Все-таки обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры. — Мои предки, чееек, — протянул Сириус. — Если это все-таки я, то родители хорошо относятся ко мне, — сказала Эванс. — Так что отличия все равно есть. — Но все же это манера моей семьи — делать вид, что меня не существует. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима. — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь? — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он все же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. — Она держала в страхе весь дом по… — Тисовой улице, номер дома четыре, — подсказал Ремус. — О, точно, спасибо, — поблагодарил друга Сириус. И снова настроившись театрально, сказал: — Она держала в страхе весь дом на Тисовой улице четыре. Управляла гигантскими организациями, а если точнее, помидором с перцем и жутким не любителей МакКошек. Знала все последние сплетни. И ее звали… жирафом-альбиносом. — Что? — на смехе еле спросил Питер. — Визитная карточка альбиноса. — Петунью еще никто так не называл, — стараясь сдерживать улыбку, сказала Лили. — Бродяга, это гениально! Потом надо придумать остальным визитки. — Of course, — показав пальцами ОК, все успокоились и продолжили читать. — Совы… падающие звезды… по городу ходят толпы странно одетых людей… — Не странных, самая нормальная одежда, — не выдержал Джеймс. — Да просто жуткий не любитель МакКошек, а если быть кратким, то ЖНМ… — начал Сириус, но его перебили. — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль. — Да и то! — Да помолчи, в конце концов! — Ну, я подумал… Может быть… Может, это как-то связано с… Ну, ты понимаешь… С такими, как она… Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер. И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим: — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно? — Полагаю, да. — голос миссис Дурсль был холоден как лед. — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется? — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя. — Да как она так смеет говорит о моем сыне? — возмущенно сказал Сохатый. — У тебя даже сына нет, — усмехнулся Люпин, но никто не обратил на его напоминание внимания. — У нее слишком негативное отношение к магам, — покачала головой Эванс. — Ну ничего, если она еще что-то про вас плохо скажет, то, как говорят магглы, мы ее встретим за углом, — воинственно прошептал Сириус. — Они так не говорят. — Помолчи, Лунатик, не порть настрой Бродяги, — усмехнулся Поттер. — Хвост, а ты чего молчишь? — спросил Сириус. — А что мне говорить-то? — спросил Питер, с недоумением глядя над друга. — Комментировать-комментировать. А то мы тут уже с Сохатым весь словарный запас выдали, а ты два слова — и все. — Что ты к нему прицепился, Блэк? Пусть молчит, — заступилась за него Лили. — Да и у нас не театральный конкурс. — Ну и не книжный клуб. И если что-то не нравится, то сама молчи, — закатил глаза Бродяга. Джеймс зло посмотрел на него. — А еще настраиваешь Сохатого против меня! — Успокойся, Сири, ничего не случилось. — Нет, случилось кое-что страшное! — уже начал Сириус, но увидев взгляд Ремуса, гневно вздохнул, но вс же замолчал. — О, конечно, — Мистер Дурсль ощутил, как екнуло сердце. — я с тобой полностью согласен. Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала. Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему все то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели все это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам… Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого. Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. — Надо к ним специально заявиться, чтобы побесить, — довольно качнул головой «олень». — Я тогда с вами. В два раза больше людей — в два раза больше шансов их взбесить. — Да мы только заявимся к ним на порог, как он побелеет и будет орать на нас, — усмехнулся Поттер. — Это бесценно! — заценил Блэк. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся… — К тому же, пусть знают, что мы относимся к ним намного хуже, — раздраженно сказал Сириус. — Они нам не нужны. А то достали уже: «как мы к ним относимся, как мы к ним относимся». — У человека просто депрессия, пусть себя успокаивает, — усмехнулся Ремус. — А так можно было, что ли?! — в голос возмущенно воскликнули Сохатый и Бродяга. — Да, можно, — кратко кивнул Лунатик — А ты на нас наорал, когда мы успокаивали свою депрессию перед СОВ по Трансфигре, — возмутился Сириус. — Вы гонялись за слизеринцами с какой-то слизью. Вы хотели вылить ее им на головы. А потом еще орали, что они будут вам благодарны, — с возмущением, но все же серьезно сказал Лунатик, сев в другую позу, так как ноги затекли. — Это у магглов называется слайм, да и вообще это у них было очень популярно! Все это покупали и покупают! — размахивал руками Поттер. — Так что твоего возмущения мы не понимаем, — покачал головой Блэк. — Вы вообще нормальные так делать? — спросила с недоумением Эванс. — Слушай, Эванс, мы это выяснили еще вначале чтения. Отвечаем: «нет», — прямо сказал Сириус. Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности. Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом. — Ха-ха-ха! — расхохотались Поттер, Блэк и Петтигрю. — Так им надо! — через смех сказал Бродяга. — А то как это: не попадать в странные ситуации. — Зато скоро узнает, — с каплей ехидства сказал Сохатый. Когда ребята немного успокоились, а это произошло не сразу, Рем продолжил: Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над ее головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила. — Она что, до тех пор там сидела? — удивился Питер. — Вообще, что ли, шпион ФБР? — Зачем же ФБР-у понадобились Дурсли? — хмыкнул Сириус. — Тот самый Дамблдор, который организовал ФБР, — покачал головой Джеймс. — Ага, только Британский, — усмехнулся Ремус. В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек. Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза ее сузились. — Бесшумная трансгрессия? — спросил Петтигрю. — Удивительно, на это способен только великий волшебник, — добавил Люпин. — Дамблдор. Сто процентно Дамблдор, — закончил Поттер одновременно с Блэком. — Вы всегда заканчиваете фразы за друг другом? — Конечно, мы же мародеры. Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор. — Мы же сказали! — улыбнулся Ремус. Питер утвердительно закачал головой. — А я и не отрицала. Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. — А что ботинки-то вам сделали? — не понял Сириус. — Им — ничего. Они, наверно, мешаются под ногами, — «сообразил» Джеймс. — О, понимаю-понимаю, — покачал головой Блэк. — Особенно, когда ищешь одежду или что-то другое, а натыкаешь на эти ботинки. — На ботинки Дамблдора, что ли? — постарался пошутить Люпин, ведь думал, что не умеет. Двое самых шумных гриффиндорцев засмеялись. — Конечно, только его ботинки у нас и стоят. Однако его, похоже, это не беспокоило и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его. — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись. Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щелкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. — Что это? — тихо спросил Петтигрю. — Это делюминатор. Если нажать на колесико, то он «заберет» свет с ближайшего фонаря либо свечки, — тоном профессора пояснил Люпин. — А еще он его сам и изобрел, — наклонил голову в сторону Ремуса Сириус. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков — глаз, неотрывно следившей за Дамблдором кошки. — Даже не попробовал погасить, еще темнота, видите ли, ему нужна! — воскликнул Сохатый. — Как он погасит… глаза? — не поняла Лили. — А вот так: возьмет и погасит, — развел руками Бродяга. — Ладно, — немного покосилась на них девушка. И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице. Дамблдор засунул свою зажигалку —точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал: — Странно видеть вас здесь, профессор Макгонагалл. — Сам наслал, а теперь удивляется, — шутливо закатил глаза Джеймс. — Это для вида! — поднял палец вверх Сириус. — Не выдавать же себя. — А, ну теперь понятно, — закачал головой Поттер. Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках, форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный. — Все, конец света. Мини разозлена. — Как ты ее назвал? Это твой профессор Трансфигурации, а ты так про нее говоришь! — возмутилась девушка. — Он не только про нее так говорит, — улыбаясь, покачал головой Лунатик. — То есть, тебе нравится? — пошевелил бровями Бродяга. — Очень нравится, — на той же улыбке с сарказмом ответил парень. — Как вы меня узнали? — спросила она. — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно. — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор Макгонагалл. — Целый день? В то время, как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок. — Потому что она умнее остальных, чтобы не раскрыть себя, — фыркнула Лили. — Если других раскроют, значит, и ей надо будет податься в бега, гордо заявив, что она волшебница. Ну, либо сделать вид, что она маггл, и влиться в их тупую компашку. — Вот почему ты такой пессимист, Бродяга? — усмехнулся Джеймс. — Вообще, я оптимист! — воскликнул обиженно Сириус. — Я же не сказал, что их сожгут. — Ну, теперь верю, — снова усмехнулся Поттер. Профессор Макгонагалл рассерженно фыркнула. — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит. Они говорили об этом в новостях, — она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов… падающие звезды… Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом. — Не знаю, как вы, но я согласна с профессором Макгонагалл, — сказала Лили натянуто. — Ты же сказала… — немного отстраненно заметил Ремус. — Что? — Что не веришь в эти книги, — закончил Блэк за другом, с сокрытым интересом глядя на старосту Гриффиндора. — Вообще, да. Но на время чтения я представляю, что это книга, которую хорошо обсудить, да и персонажи здесь знакомые. Тем более молчать, когда вы говорите, особенно ты, Блэк, я не намерена. — Хм, слабо верится, — снова подал голос Сириус. — Хочешь верь, хочешь нет — это твоя забота. Я лучше знаю, что думаю по этому поводу. — Давайте этот спор отложим на потом, а сейчас продолжим читать, ведь уже поздно, — прервал однокурсников Люпин, уже ища строчку, на которой остановился. — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья. — Знаю, — в голосе профессора Макгонагалл появилось раздражение, — но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах средь бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться как магглы. — А, кстати, что сейчас в моде у магглов? — поинтересовался Джеймс, смотря в сторону Лили. — Поттер, а ты у нас, оказывается, модник, да? — улыбнулась Лили, с поддельным интересом смотря на Джеймса. — Ну, что поделаешь, — посмотрел ей в глаза Сохатый. — Ммммм, — заныл Сириус, запрокинув голову назад. — Одна романтика в моей жизни. Ну и драма, спасибо предкам. — О, бедный Сириус, — с сарказмом начала девушка, переключившись на его друга, — виноват же не ты, что романтика тебя преследует, ведь своих партнерш не ты меняешь как перчатки. — Это не романтика, Эванс, — отмахнулся от нее Блэк. — Виновата ты и Сохатый, — довольно посмотрел на нее Сириус. — А может, виноват ты, что обращаешь внимание на Поттера и на его реакцию ко мне? — холодно спросила Лили. Не успел Сириус и открыть рта, как непреклонным голосом заговорил Люпин: — В следующий раз будешь читать ты, Сириус, а прерывать тебя будем мы все. Тогда и посмотрим, как быстро мы управимся — к часам трем ночи, в лучшем случае. Но это только предположения. Джеймс с беззвучным смехом сказал без голоса (одними губами): «Ух, вот это драма!». Кажется, что в комнате было смешно только ему, и он наблюдал за этим, как за цирком. — А я не буду читать, с чего ты взял, что я вообще возьму эту книгу в руки? — приподнял бровь Блэк, без эмоций глядя на Лунатика. — Хорошо, если не возьмешь, то я просто отнесу книгу Дамблдору, и тогда точно не будешь читать. Ремус сразу же продолжил главу, не давая шансов что-то кому-то дополнить: Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила: — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, магглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор? — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Вот стопроцентно же знает! — воскликнул Питер, пытаясь разрядить обстановку. — Так что, это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку? — Что? — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят магглы, — лично мне они очень нравятся. — Сейчас у Дамбика увлечение желейными конфетами, а потом, видимо, все будет намного хуже, раз лимонные дольки. Лимонные! Лимон же горький, — поразился Сохатый. — Хотя сладости… — Он, видимо, перестанет вкус чувствовать, — подхватил его Питер, теряясь в догадках. — Ну сахар и лимон… Раз лимон кислый, а сахар — сладкий, то, скорее всего, это вообще будет безвкусным. — Да он не сильно отошел от принципов, — без настроения начала пояснять Лили. — Лимонные дольки — это желтый мармелад в форме лимона. Петтигрю покачал головой. — Нет, благодарю вас, — голос профессора Макгонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек. — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез… — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто… Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Пауза. — Ну, что дальше? — наклонил голову Поттер. — Ну вы и так знаете его имя. Так что произносить его я не буду, — поднял голову Люпин. — А знаете, Дамблдор прав, — сказал Блэк. — Смысл говорить: «Вы-Знаете-Кто». Волдеморт! Петтигрю передернулся. Эванс встала с места. — Впервые… Ладно, второй раз согласна с Сириусом. У него есть имя. Что его так бояться? Он не более, чем убийца. И его имя Волдеморт! — И стоп. Сколько? Одиннадцать?! — только что сообразила Лили. У нее был шок. — Мы все исправим, — твердо сказал Сириус. Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волдеморт. Сириус улыбнулся. — А вы чего? — спросил Бродяга у Сохатого и Хвоста. — А я вот думаю, так что там? Что с нами? — он многозначно показал взглядом на Лили. Та проигнорировала его. — Почему все говорят про Поттеров? Как Волдеморт исчез? Пауза. — Мы что, с Лили победили Волдеморта! — Джеймса осенило, от чего он улыбнулся во весь рот. — Сейчас и узнаем, — покачал головой Ремус, уже уткнувшись в страницы. Профессор Макгонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил. — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волдеморта. — Кстати, да, — согласилась с ним Лили, задумавшись. — Я еще понимаю бояться его самого, но имени… — Я думаю, что он сам этого захотел и навел на свое имя страх. Так что можно сказать, что он добился того, чего хотел, — согласился Ремус. — Но все же его главной целью также остается полная власть, — вздохнул Джеймс. — Да-да, конечно, — в голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волдеморт — боялся. — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волдеморт обладал такими силами, которые мне неподвластны. — Ой, ну конечно, — усмехнулся Бродяга. — Мистер Скромняшка. — Это называется манипуляция! — поднял палец вверх Сохатый. — Ну, то есть, не манипуляция, а просто говорит так, чтобы его похвалили, но пусть будет манипуляцией, потому что я не помню, как это называется, — быстро протараторил он. — Кстати, вас не интересовало — Сами-знаете-Кто… Ну, то есть Волдеморт, старше Дамблдора или наоборот? — спросила Лили. Сириус фыркнул. — Мне кажется, что очевидно, — спокойно сказал Ремус, — Волдеморт. — Просто Волдеморт уже давно перестал быть человеком, из-за этого может казаться, что он младше, хотя может быть наоборот. — Говорю, как знающий — Волдеморт, — отчеканил Блэк. — Дамблдор уже был в школе, когда тот только поступил в Хогвартс. Но Дамблдор был там не как директор, а как профессор — в то время руководил Диппет. — Спасибо, что разъяснил, — довольно кивнула Эванс. — Только потому, что вы слишком… слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы. — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки. — Уууууу, — заулыбались довольно Джеймс, Сириус и Питер. — Стоп, а кто это вообще? — спросил уже серьезно Блэк. — Да мало ли, кого он знает, — отмахнулся Питер. — Но мадам По… как ее? — Помфри, — напомнил Ремус. — Знает не только профессор Дамблдор, — кивнула рыжая, — но и профессор Макгонагалл. А раз это будущее, то это может быть, например, наш новый учитель ЗоТИ или как-нибудь другой профессор. Ну либо же работник по типу мистера Филча, нашего завхоза или мадам Канбингенн, нашего врача. — Вот и замечательно, — хлопнул в ладоши Джеймс. — Вот и проверим — правдивы книги или нет. Если эта мадам у нас появится, то да, а если нет — то нет. Взгляд профессора Макгонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора. — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить? Впечатление было такое, что профессор Макгонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то, что она знает, о чем говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился. — Говорят, — настойчиво продолжила профессор Макгонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волдеморт появился в Годриковой Впадине. Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры… То они… Они мертвы… Затишье. Все, кто находились в комнате, обменивались друг с другом мрачными взглядами. — Мы все исправим! — голос Джеймса излучал уверенность, хотя были слышны нотки мрачности. — Даже если ты знаешь, что тебя и, если книгам верить, чего я не делаю, меня убьют, то это не значит, что ты все сможешь изменить, — хмуро сказала Лили, посмотрев прямо в глаза Поттеру. — Верно, но попытаться стоит. — Что попытаться? Раньше убить Сам-знаешь-Кого? — Да, — с полной уверенностью сказал Джеймс. — Тем более, что нам не просто так дали эти книги. — Ну посмотрим еще, посмотрим, — вздохнула Лили, облокотившись локтем об коленку и положив на ладонь подбородок. Дамблдор склонил голову, и профессор Макгонагалл судорожно втянула воздух. — Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… О, Альбус… Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча. — Я понимаю… — с горечью произнес он. — Я очень хорошо вас понимаю. Когда профессор Макгонагалл снова заговорила, голос ее дрожал: — И это еще не все. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волдеморт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез. — Это правда очень странно. Даже, можно сказать, необъяснимо, — сказал Люпин. — Спасибо, что утешил, приятель, — хмуро сказал Блэк. — От этого заявления мне легче жить. — Не волнуйтесь — или Сириус, или Питер приютят Гарри, — безнадежной улыбкой сказал Люпин. — Конечно, — обрадовался Сириус, что хоть чем-то поможет Джеймсу. — Конечно, кто-то из нас приютит маленького Сохатика. — Спасибо, — пробормотал Джеймс. Он не сомневался в друзьях. Ни в одном из них. Только Лили не понимала смысл их страданий, ведь понимала, что верить этим книжкам — глупо. Дамблдор мрачно кивнул. — Это… это правда? — запинаясь, спросила профессор Макгонагалл. — После всего, что он сделал… После того, как он убил стольких из нас… он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно… Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить… Какие меры для этого предпринимались… Но каким чудом Гарри удалось выжить? — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды. — Узнаем, узнаем, — махнул рукой Джеймс. — Куда она денется, — поддакнул Сириус. Пауза после их слов затянулась на минуты полторы. — Ремус, продолжаем, — потрясла его за плечо Лили, тревожно глядя на Люпина. — Что? А? — потряс головой Ремус. — А, да, все. — Что-то случилось? — спросила Эванс, с беспокойством заглядывая в лицо Люпина. — Я просто задумался на этот счет, просто… очень странно это все. — Мы все узнаем, книги все объяснят, — улыбнулся Джеймс. Профессор Макгонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнес: — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь? — Да, — подтвердила профессор Макгонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь? — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались. — Ты обалдел, Дамбик! — У него уже крыша поехала от этих лимонных долек! — С ума сошел! Эти выкрики были слышны от мародеров, а если точнее, то от Джеймса и Сириуса, которые не могли поверить в эту не справедливость — сдать не просто ребенка, а будущего сына самого Сохатого! так еще и Дурслям. Питер тоже пытался выкрикивать что-то похожее, но потом замолчал, предоставив все двоим товарищам. Ремус и Лили выглядели же невозмутимо по отношению слов Дамблдора из книги, но не к крикам однокурсников — Рем смотрел на них с усмешкой, но все же с усталостью к такому бурному проявлению эмоций, а мнение Лили не поменялось к этим двоим — она смотрела на них, как на умалишенными, что и подтверждал ее взгляд. Через минуту их истерики Ремус уже попытался их успокоить, но они стали кричать на него: — Ну как ты не понимаешь? Так поступать с ребенком! Через некоторое время прибежал человек, который все-таки смог остановить лучших друзей, что было очень хорошо: — Стооооп! — закричал женский голос, не относящийся к Лили. Они замолкли и посмотрели на эту девушку. Это была их однокурсница, Марлен МакКиннон. — Что вы так орете? Я была около башни Равенкло и прибежала сюда, так как услышала этот ор! — Есть дело, вот и орем, — весело сказал Блэк, не показывая, что только что было. «Как он так делает? Как можно здраво мыслить в такой ситуации?» — подумал Джеймс. Марлен, через опустившиеся веки, слегка улыбнулась. Через несколько секунд она подняла глаза и только сейчас заметила Лили. — Лили? А ты-то что тут делаешь? — с непониманием спросила МакКиннон у лучшей подруги. — А я… — А у них с Сохатым было свидание, а тут пришли мы… Ну я, Рем и Пит. Я начал орать на нее по поводу того, что она забирает у нас лучшего друга, так что все понятно, — на одном выдохе сказал Бродяга. — Лили, это правда? — с шоком в голосе спросила Марлен. — Отчасти, да, — Эванс злобно посмотрела на Блэка. МакКиннон счастливо улыбнулась. — А я говорила, что он тебе подходит! Джеймс усмехнулся, а Лили закатила глаза. — А вы теперь встречаетесь? — глаза Марлен светились от счастья. — Нет, Марлен, но мы это исправим, — подмигнул ей Джеймс. — Но все же ей надо сказать, — серьезно сказал Люпин, испортив, по мнению Блэка, эпический момент. — Ты о чем? — приподняла она бровь, окинув вначале его взглядом, а потом и всех остальных присутствующих. — В общем, я тебе все попозже объясню, — быстро проговорила Лили, так как поскорее хотела дочитать главу и уйти. — Да, тоже пусть с нами читает, — серьезно сказал Сириус. — Просто приди сюда в шесть вечера завтра, — сказал Ремус. — Хорошо, — МакКиннон загадочно улыбнулась. — Я тебя жду, Лили. И развернувшись, она ушла. Эванс и мародеры быстро сели на свои места. — Давайте быстро закончим, и я пойду, — мрачно сказала Лили. — Хорошо. — Неужели вы… Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор Макгонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете. Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?! — Я очень недооценивал Мини, — на полном серьезе сказал Поттер. — Тоже самое, — кивнул Блэк и Петтигрю. — Для него это лучшее место, — Окееей… — по выражению лица Сириуса ему не нравилась эта ситуация от слова совсем. — твердо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тетя и дядя смогут все ему рассказать. Я написал им письмо. — А, теперь все стало понятно. Письмо резко изменит мировоззрение Дурслей, и все у них будет хорошо, — вздохнула Лили. — Так и будет, — подтвердил Питер. — Я уже даже согласен на то, чтобы его забрала Мини, — взмолился Джеймс. — Письмо? — очень тихо переспросила профессор Макгонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! — Я теперь даже слишком зауважал Мини, — серьезно закивал Поттер. — Из-за этого ты только что ее назвал… так? — усмехнулась Эванс. — Ой, — Джеймс ударил себя по губам. — Профессор Макгонагалл! Дорогая наша преподавательница по Трансфигурации! Любимый наш декан! — У меня та же ситуация, что и у Сохатого, но я не такой чеканутый, чтобы ее прекратить называть Мини, — фыркнул Блэк. — Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя! — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым, прежде чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой? — Ну как же так? — застонал Сириус. — Ну зачем, Дамбик? Мини, я тебя прошу, не верь ему! — Зачем вообще народу говорить, где находится Гарри, и говорить самому Гарри, что он знаменитость? — нахмурился Ремус. — Дамблдор всегда прав, — нахмурился Джеймс. Профессор Макгонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание. — Да… Да, конечно же вы правы. — Нееееет! — заорали на всю комнату Сириус и Джеймс. — Это провал, — замогильным голосом сказал Блэк. — Да замолчите вы! — зашипела на них Лили. — Сейчас опять прибежит Марлен, придурки! — Я не против, — улыбнулся Джеймс. — Питер, пропиши ему, пожалуйста, подзатыльник. Усмехнувшись, Петтигрю пожал плечами и дал подзатыльник Поттеру. — Ай! — серьезно посмотрел на него гриффиндорец. — По факту, это она, — Питер показал пальцем на Эванс. — Ну раз от Лили, то ладно, — смягчился Джеймс. Сириус покрутил пальцем у виска. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадет сюда? — она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри. — Его принесет Хагрид. — Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание? — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор. — Ну ты — это ты, а ребенок… это ребенок! — воскликнул Питер. — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор Макгонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там? Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и Макгонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Джеймс и Сириус с хитрой улыбкой переглянулись. — Ты тоже думаешь о том, о чем и я? — Я надеюсь, что нет. Там Хагрид же! Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял. — Ну наконец-то, Хагрид, — в голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. — Оооооо! — в один голос радостно закричали Поттер и Блэк, начиная обниматься. — Мы его наконец-то починим! — возликовал Бродяга. — Я думал, что это никогда не случится! — подхватил его Сохатый. — Ребят… — тихо начал Лунатик. Те двое сразу уселись по местам и сделали вид, что и две секунды назад его внимательно слушали. Ремус на улыбке вздохнул и продолжил: — А насчет ребенка — я привез его, сэр. — Все прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Магглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор Макгонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор Макгонагалл. — Молнии? Такой, по-моему, идет взмах волшебной палочки при произношении убивающего запрещенного заклинания, — размышляла Лили. — Так, стоп. По идеи, можно было подумать, что Лили или Джеймс, или они оба закрыли собой Гарри, а Вы-Знаете-Кто… черт, Сириус! — Я тебе не черт, — буркнул себе под нос Блэк, но Люпин продолжал: — По моей теории… Волдеморт подумал, что Гарри умер, но не проверил. Но раз так… Я даже не знаю, как это объяснить, — пожал плечами Ремус. — Позже должны будут это озвучить, иначе не вижу смысла посылать нам эти книги, — пожала плечами Эванс. — Тем более, я им не верю. Чушь сплошная. — Ну, как знаешь. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. — Ну теперь все секреты рассказал Мини! А заодно и нам, — усмехнулся Поттер. Лили ухмыльнулась тому, что он их профессора Трансфигурации снова так назвал. — Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим, — Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела профессор Макгонагалл. — Ты разбудишь магглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у магглов… — Ммм, спасибо, что напомнил, — цокнул Сириус, ложившись на пол. — Спать будешь? — поинтересовался Ремус. — Ага, — зевнул Бродяга. — Всем спокойной ночи. — Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор Макгонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог… — На съедение бешеным собакам, ведь отдать ребенка в руки или хотя бы просто внести в дом нельзя, — продолжил Ремус. — Стоп-стоп-стоп! — перебила его Лили. — Там реально так написано? — она потянулась заглянуть в книгу. — Нет, конечно, — вытянул руку с книжкой вверх Люпин. — Но про порог — да, а этот поступок выглядит именно так. — Про собак, кстати, было обидно, Лунатик, — подметил Сириус. — Почему обидно? — спросила Эванс. — А, любишь собак? — Можно и так сказать, — улыбнулся Сириус. — Тааак… — громко пробормотал Ремус, ища место, где читал, но громко, так как не хотел продолжения их разговора. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор Макгонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор, — вот и все. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — А, ну нормально так, — возмутился Поттер. — Ну и сдохли они, какая разница? — Они вас хотя бы помянули, а те весь день празднуют, — фыркнул Люпин. — Вообще, тебя… — И тебя, — добавил с улыбкой Джеймс. — Окей, и меня, — специально выделила это слово Лили, — знает не вся магическая Британия, чтобы горевать. Они могли упомянуть умерших, как сделали профессор Макгонагалл и профессор Дамблдор, и пойти праздновать в честь того, что Сами-знаете-Кто исчез. — Но все же обидно, что кто-то умер, а этот кто-то Сохатый и Эванс, а они празднуют. Я очень хорошо тебя понимаю, брат, — Сириус положил руку на плечо Джеймса. — Я продолжаю, — напомнил о своем существовании Ремус. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Доброй ночи вам, профессор Макгонагалл, и вам, профессор Дамблдор. Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи. — А он точно его отдаст? — насторожился Блэк, который всю жизнь мечтал о мопеде, а потом еще больше о том, чтобы его починили. — Если ты к этому моменту не умрешь, конечно же, — спокойно рассуждала Лили. — Ты мне в таком тоне слишком напоминаешь Рема, — прямо изложил Бродяга. — Чем же? — Тем, что ты спокойно обсуждаешь такие вещи. — Знаешь, есть люди, которые спокойно могут потрошить человека, и что? — Зачем ты это сейчас сказала? Готовишься меня с Сохатым потрошить? Лили, усмехнувшись, закатила глаза. — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор Макгонагалл, — произнес Дамблдор и склонил голову. Профессор Макгонагалл вместо ответа лишь высморкалась. Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома номер четыре. — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией. — Что-то чувствую, что она еще ему понадобится, — уже как-то скучающе сказал Блэк. — Лунатик, сколько осталось до конца главы? — спросил Поттер, зевая. — Совсем чуть-чуть, — пообещал Люпин. Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах. Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже… — Но об этом позже, как говорится, — слишком хитро и с улыбкой сказал Сириус. — О, ты тоже думаешь о том, о чем думаю я? — пошевелил на улыбке бровями Джеймс. — Хочу вам напомнить, что он еще не родился, — с неким холодом в голосе сказала Лили. — Кому это мешает? И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — Глава закончилась, — спокойно вздохнул Ремус, громко захлопнув книгу. — Что мы можем понять из этой главы? А то, мне кажется, что вы, — Люпин указал на Бродягу и Сохатого, — вообще не слушали. — То, что я все-таки женюсь на Лили. То, что нас с ней, к моему глубочайшему сожалению, убьют. То, что у меня будет сын — которого будут звать Гарри Поттер. И самое главное то, что мы починим мопед Сириусу! Брат, где ты достал способ починки? Вернее, достанешь. — Я не знаю, но я рад, что все-таки мопед вновь будет в строю, — довольно сказал Сириус. — Ладно, нам пора расходится, — поднялась со своего места Лили. — Пока, Лили! — сказали хором мародеры. Аккуратно выйдя из комнаты мальчишек (было около полуночи), Эванс пошла в свою комнату, где девочки спорили о чем-то своем в темноте, лежа на кроватях. Когда девушка вошла, Мэри МакДональд и Шарлотта Томас сначала замолчали, а потом стали расспрашивать ее, на что Лили твердо молчала. Слава Моргане, Марлен перевела разговор и примерно через час уже все погрузились в царство Морфея. После того как Эванс ушла, Ремус положил все семь книг себе на полку, прикрыв вещами так, чтобы если бы кто-то вошел, их никто не увидел. Джеймс и Сириус были еще в форме, но все же улеглись в ней. Еще час они спорили, брать девочек ли на прочтение этих книг, но в конце концов заснули. А перед тем, как погрузиться в сон, Джеймс умственно поставил галочку напротив списка своих достижений: ✓ Пригласить Лили Эванс в Хогсмид, чтобы она ответила «да».