Марли была разбита. Пожалуй, такого она ещё никогда не чувствовала. Неожиданная гибель Дорис буквально лишила её сил дальше поддерживать Майолу, опустошила и сделала обозлившейся на всю Вселенную. Когда она на ватных ногах от ужаса прибежала в штаб Клыков, то не застала там Венеру. Оказалось, что богиня красоты и любви ушла на разведку вместе с Зевсом и Афиной, и это вовлекло Марли в очередную пучину отчаяния. Она ощущала потребность в дружеской поддержке того, кто её
действительно знает. Ну да, самые крепкие отношения с кем-то из покровителей у неё сложились только с Венерой, и не найдя её в штабе, Марли бессильно свалилась на пол, едва не потеряв сознание. Гера и Арес, конечно, помогли ей очнуться и хлопотали над ней несколько часов, пока цвет лица лекарки хоть сколько-то не улучшился. Марли тряслась от горя и рыдала там, пока не посадила голос, но что ещё было хуже, так это проклятье Аида, которое из-за внезапного психологического удара напомнило о себе, и лекарка слегла на полтора дня, мучаясь от боли, находясь на грани того опасного безумия, которое так и норовило превратить её в неконтролируемого монстра. Когда Венера удосужилась всё-таки вернуться, то её гневным тирадам не было предела, она прогнала с глаз долой всех своих братьев и сестёр и сама занялась Марли. После очередной медитации для успокоения монстра, чтобы он не вырывался на свободу хотя бы до конца месяца, богиня и лекарка поговорили о случившемся… Конечно, Марли опять расплакалась, и едва не раскрыла свою душу врагам, но почти сразу же (будто одна знакомая нам особа всё слышала) пару районов покрылись огромными с дом размером розовыми камнями. На этот раз они были как никогда остры и темны, словно отражая скорбное и мстительное настроение целительницы, но она благоразумно не вышла за пределы бедных кварталов, и Антидраконовцы теперь точно никогда не найдут Инея и Валтора. Точнее, так Венера утешила Марли.
И вот, возвращается Марли опустошенная и тихая, а тут герцог как всегда во что-то вляпался. И как, спрашивается, он нашёл Чашу Прозрения, временно перенёсшуюся в оболочку зеркала?! Вообще-то, изначально Марли не собиралась оставлять его Лане, но прятать в Майоле было рискованно. А единственный человек, которого она знала за пределами своего района… Короче, выбора просто не было, и в штабе, который каждые два дня перемещается и вот-вот будет раскрыт, прятать тоже было опасно. А теперь, кажется, Инею что-то известно благодаря этому зеркалу! Вот бы ещё понять, что именно!
Борясь с подозрениями на его счёт, Марли устало вздохнула и протянула всё еще необычно шокированному герцогу руку:
— Так, что случилось? Почему ты на полу сидишь? Да еще и в чужой комнате!
— Я… Просто… — Иней запнулся, явно не придумав себе более-менее хорошее оправдание. Марли сразу поняла, что зеркало что-то ему наплело и запудрило мозги… А может и наоборот, раскрыло немного правды.
Нахмурившись, Марли предупреждающе вскинула брови:
— Соврать не получится. Выкладывай!
— Я не готов об этом говорить. — чётко и упрямо сказал Иней и поднялся без её помощи. Марли почему-то похолодела. Он что-то про неё узнал?! И теперь ужасно злится, потому что она скрыла свою тайну?! Нет-нет-нет! Быть этого не может! Как он вообще активировал это чёртово зеркало?! Она сотню раз пыталась вместе с Хьюго и Гансом, и ничего! Молчит и только! Так как же герцогу удалось?!
Зарычав на саму себя за невнимательность (она мало знала о магических артефактах и их особенностях), что оставила любопытного и охотчего до любой чужой комнаты Инея с Чашей Прозрения в одном доме, Марли вышла вон из комнаты Ланы, подобрала с пола пирог и поднос с чаем и отнесла всё обратно на кухню.
Нервы, которые и так не блестали прочностью, натянулись словно струны, готовые лопнуть в любую секунду. Прекрасно, теперь ещё одна проблема нарисовалась! Как узнать, что известно Инею благодаря зеркалу, и ненароком не сболтнуть лишнего под видом оправдания?!
Отчаянность положения была настолько ощутима, что Марли почувствовала, как защипало в носу и глазах, подсказывая, что пора опять разреветься. Авось, прокатит с Инеем, и он быстренько расскажет всё! Верно же?
— Марли, ты в порядке? — участливо поинтересовался герцог, примостившись у неё за спиной и, как на зло, коснулся её шеи своими тёплыми пальцами.
Знакомое блаженство растеклось по её телу, и Марли даже прикрыла глаза от удовольствия. Главное — не оборачиваться. Тогда и её красных щёк не будет видно. И этой улыбки, которая выдавала её чувства с головой…
«Держи себя в руках!» — приказала себе Марли и сжала кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели. Нужно снова претвориться, что она спокойная и непоколебимая! Нужно снова юлить и уклоняться от прямых ответов. Она всегда делала это, если не хотела обижать собеседника или выдавать нелучшие сведения о себе. А обет правды, который она приняла на горячую голову, только напоминал ей об этом. Марли всегда была такой — не отвечала, а только выворачивала тему разговора, уклонялась и молчала. Может, обет правды и гарантировал ей не лгать, но это не значит, что она не могла скрывать.
Иней убрал блондинистую прядь с её шеи и мягко спросил:
— Марли, что с тобой? Расскажи, не бойся.
Марли стало невыносимо больно. Она крепко зажмурилась и прошептала:
— Не трогай меня!
Но до Инея уже само дошло, что не стоит так делать, особенно после поцелуя. Он быстро убрал руку, словно обжёгся. И лекарка едва не попросила его вернуть её обратно, но сдержалась. Сердце бешено стучал о рёбра, заставляя кровь бурлить от вновь нахлынувшего желания. Марли всё ещё стояла к герцогу спиной, боясь, как бы он не увидел,
что с ней делает его нежный ласковый голос и эти случайные короткие, но такие желанные ею прикосновения. Кровь прилила к её щекам и шее, и Марли выдохнула, коснувшись своих губ.
Они просто горели.
«Нельзя!» — отдёрнула себя Марли, но, впрочем, приказы своему сердцу мало помогали. Разбушевавшиеся гармоны заставляли её отчаянно сопротивляться самому худшему врагу — себе самой. И получалось это, мягко говоря, не очень. Всё в ней пело и трепетало при одной мысли о том, что сейчас она повернётся и опять поцелует Инея, почувствует этот прилив сил, когда целуют только того, кого любят, и снова поверит в то, что всё будет хорошо, только получив от него хотя бы кроху любви.
Как же давно о ней не заботились. Как же давно у неё не спрашивали,
что с ней. Как же она скучала по ласке и любви…
И представьте, теперь в её жизни появился заботливый Иней. Который искренне волновался за неё. Не так как покровители, не так Дорис и другие друзья… Иней был совершенно другим. Его сердце было открытым и чистым, и он всеми силами, в независимости были они у него или нет, хотел помочь.
Ну, а она… Она агент Клыков, нелюдимая, холодная к парням и взрывная по характеру.
И она так давно не получала любви.
Издав полувсхлип-полустон, у Марли вдруг резко подкосились ноги, но она чудом устояла, уперевшись руками в столешницу.
— Марли, — на этот раз голос герцога делал только хуже. Он вбивал в Марли эту простую истину: нельзя. Она обязана закончить дело Клыков, одержать победу, избавиться от проклятья и вернуться. Но сперва хотя бы… — Марли, всё будет хорошо!
Она уже не чувствовала твёрдую опору под руками и ногами. Всё перед глазами закружилось, и Иней из-за простой привычки подхватывать так Лину поймал лекарку. Он не решился что-либо говорить. Но Марли впервые перед ним дала слабину и заплакала, даже не спрятав лицо у него на груди.
— Нет, ничего не будет хорошо! — всхлипывая, произнесла она, даже не вытерая слёзы. — Это безнадёжно! Я умру!
— Что ты такое говоришь?! Проклятье будет снято очень скоро!
— Не будет! Ничего уже для меня не будет! Я так и умру в одиночестве! Я так и не смогу снова увидеть свою семью! Я теперь одна!
— А… Как же я и Валтор?! Мы с тобой, Марли…
— ДА ПРИ ЧЁМ ЗДЕСЬ ЭТО?! НИКТО НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ, ЧТО Я СКРЫВАЮ! НИКТО НИКОГДА НЕ ПОЙМЁТ МЕНЯ! МНЕ ОСТАЛОСЬ НЕДОЛГО!
Марли чувствовала, как внутри скалится и ворочается монстр, кусает её, стремясь вырваться из-под контроля. Чувствовала его мерзкие щупальца по всему телу и содрагалась от боли.
У неё было мало времени. Она уже никогда не поцелует Инея. И никогда не обнимет свою семью. И никогда никто из них не узнает, через что ей пришлось пройти за эти два года. Её история так и останется мрачной тайной за завесой боли и тоски.
— Марли, — Иней поставил её на ноги и, схватив за плечи, посмотрел прямо в глаза. — Прошу, расскажи мне. Я тебя выслушаю. Я с тобой.
— Я бы… Хотела тебе рассказать, Иней. — лекарка вроде бы уже успокоилась и только смотрела на него несчастным взглядом. — Но не могу. Я хочу! Но не… Правда, не могу! Это сложно!
— Да Господи, что же тут сложного-то?! — взвыл Иней. — И ты туда же! Просто расскажи, я всё пойму! Что ещё мне надо сделать, чтобы хоть кто-то мне безоговорочно доверял?!
Марли отошла от него и вжалась в стену.
— Я тебе доверяю! — ответила она с горечью. — Но не могу рассказать! Это… Не должен знать никто из людей. — Марли зажмурилась, будто ожидая чего-то, но потом открыла глаза и громко выдохнула: — Иней…
Он стоял прямо перед ней, уперев руки в стену на уровне головы девушки. Его глаза стали темнеть, пока не преобрели звериный оттенок, черты лица слегка изменились, уши покрылись белым мехом и превратились в тигриные, нос стал чёрным и влажным, а ещё выросла пара усов. Иней явно был зол.
— Ты думаешь, мне легко от всей этой секретности? — низким гортанным голосом сказал он. Марли вздрогнула. — И ты, и Лина, думаете, что чем меньше я знаю, тем лучше, но это не так. Я способен себя защитить, тем более я владею Волей Зверя. От меня тоже зависит исход войны с Антидраконовцами, это и моя война тоже. Я могу вам помочь. Вы не правы, когда решили не сообщать об Антидраконовцах миру. Это нужно всем знать, Марли! Своим молчанием вы делаете только хуже. Вам ведь так нужна помощь!
Я могу предоставить эту помощь! Только позвольте мне! Если вы волнуетесь на счёт судьбы крон-принца, то что мешает вам попросить помощи у Содружества Мира тайно?! Я могу помочь, Марли. Перестать бояться, что моё решение приведёт нас к краху! Ты ведь хочешь к семье?! Так я тоже хочу вернуться домой! Мы с тобой сейчас в похожем положении. Можешь не говорить мне о своём происхождении, просто позволь помочь!
Злость куда-то улетучилась, и герцог посмотрел на Марли непроницаемым взглядом. Она поражённо стояла, прижавшись к стене.
Наконец, собравшись с мыслями, Марли тихо ответила:
— Разве ты — их главная цель? Им нужны Жизнь, Смерть и Огонь. Ты лишь приманка, как ты не понимаешь!
— Я всё понимаю. Но без меня у них не будет ни Жизни, ни Смерти, ни Огня! Я ваш ключ к победе! Так сказала Чаша Прозрения! Пойми же, нельзя вечно опекать других от всех бед мира. — Иней вздохнул. — Марли, пожалуйста! Позволь мне…
— Н-нет! — резко ответила девушка, становясь пунцовой. Дыхание Инея согревало её щеку. — От-т-тойди!
— Пока ты не скажешь «да», я никуда не отойду.
Марли почувствовала, как немеют ноги от бешеного стука сердца. Она опять покраснела и отчаянно кусала губы, борясь с желанием поцеловать Инея. Внезапно захотелось потрогать его уши — такие милые и пушистые! И усы, и нос, и… Поцеловать!
Иней тяжело вздохнул и откинул пряди волос со лба:
— Послушай, я ничего конкретного не спрашивал у зеркала про тебя, если тебя это волнует. Я не спрашивал про Лину. Я спрашивал про Лану. И только.
— Убери руки! — прошипела Марли, пытаясь вырваться. Но Иней её никуда не пустил.
— Но почему ты не разрешишь мне помочь вам?! — спросил он, облизав губы. И Марли окончательно застыла, кусая свои.
— Ты меня сейчас соблазнить пытаешься? — серьёзно спросила она, тяжело дыша. Нет, он реально издевается над ней! Почему он так прижал её к стене, почему его лицо близко, почему он… Облизывает, чёрт возьми, губы?!
Хотя нельзя отрицать, что в глубине души Марли хотелось, чтобы Иней согласился. Тогда бы она, не задумываясь, поцеловала его. Он же как бы… Даст своё согласие на это, верно?!
Иней отшатнулся от неё, стремительно краснея. Через секунду он возмущённо посмотрел на такую же смущенную лекарку.
— Что?! — прорычал он. — Я тебя вовсе не соблазняю!
— Как это нет?! А почему тогда ты прижал меня к стенке?! — на Марли было как-то жалко смотреть. Она была красной, как помидор, и вот-вот готова была расплакаться. Но стойко держалась.
— Да потому что иначе от тебя прямого ответа не добьёшься! — ответил разозленно Иней. — Ты вечно увиливаешь и отвечаешь невпопад! Что, думала, я не замечу?! Знаешь, ты очень недооцениваешь мои умственные способности! А теперь, спрошу ещё раз: можно ли мне помочь Клыкам?!
— Нет! — Марли начала закипать. — Ты отсюда не выйдешь! Пока это всё не закончится, на Даймонд тебе дороги нет! Ты сам в этом виноват!
— Я виноват?! Каким же образом?!
— А зачем ты вообще на Пиладу припёрся?! Тебя никто не просил вмешиваться! У нас всё было под контролем, пока
ты не пришёл и не разрушил всё! Если кто и виноват в том, что Антидраконовцы ещё не разбиты, то именно твоё появление! Покровители круглосуточно следили за ними, и мы почти узнали, где их штаб, но нет! Появился ты, и все силы брошены на твою защиту! Если бы не ты, моё проклятье было бы уже снято, и целительница тоже вернулась бы домой!
Марли громко всхлипнула и яростно посмотрела на Инея. Тот тоже не отводил от неё пронзительный взгляд.
— Я не знал, ясно?! — прошипел Иней, всё ещё рыча. — Может, это вы виноваты, а?! Если бы вы не были такими скрытными, то, может, я бы не стал мешать!
— То есть ты обвиняешь целительницу в том, что всё сейчас так?! — Марли снова всхлипнула.
— Да, может, и обвиняю… — сейчас голос герцога звучал неуверенно. — Если бы она хоть намекнула, что у неё всё под контролем, я бы…
— Ты бы, не раздумывая, бросился к ней и всё испортил! Скажи, я ведь права?! Ты бы не поверил ей! Ты… Никогда ей не верил!
— Неправда! Я всегда ей верил! И сейчас верю! Но если бы она отправила хотя бы одну весточку мне…
Марли громко и чётко прошипела, смотря на Инея в упор:
— Она отправляла.
Инея словно током ударило. Он неверяще уставился на Марли:
— Отправляла?
— Год назад. Но письмо… Я не знаю, что с ним стало. Оно было отправлено вместе с компасом сущностей, но… — Марли вздохнула. — Оно не попало к тебе. Только компас, хотя, если бы открыли коробку, то он тоже исчез бы. Мы решили, что тебя обокрали в тот день. Письмо забрали. А на следующее утро наш штаб раскрыли, и нам пришлось быстро убегать. С тех пор мы постоянно перемещаемся с места на место, и письма больше не отправляем домой.
Иней оказался в замешательстве. Так значит, Лина пыталась сообщить ему, что с ней всё в порядке… И кто-то его обокрал, забрал письмо, и это кто-то оказался предателем. Антидраконовцем. Но кто заходил в его комнату?! Кто же этот вор?!
— А… Марли, я… — теперь Инею нечего было сказать. Он отшатнулся от девушки. — Прости. Я не знал.
— Вот именно! — фыркнула Марли. — Ты говоришь о том, чего не знаешь, и ещё смеешь в чём-то упрекать целительницу! И теперь из-за всей этой шумихи никто из Клыков не вернётся домой ещё несколько месяцев! И проклятье мне не снять! Благодаря твоему появлению, чёрт возьми!
Иней вздрогнул, но сразу справился с волнением и хладнокровно сказал:
— Я не буду судить о том, чего не знаю, как ты и сказала, но уж прости, с твоим проклятьем я никак не связан! И прекрати это вздор, что ты его не снимешь! Снимешь, ещё как! Да, не сейчас, но через пару месяцев…
Его остановил громкое всхлипывание Марли. Она яростно посмотрела на него, сверкнув зелёно-жёлтыми глазами, и вдруг закричала:
— ДА НЕТ У МЕНЯ ПАРЫ МЕСЯЦЕВ! И ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! — лекарка надвинулась на него, как айсберг на корабль, обвиняюще тыча в него пальцем. Иней стал медленно отходить от неё назад.
Они вышли в гостиную, где до сих пор спала Лана, и Марли всё обвиняла Инея во всех своих бедах, окончательно выйдя из себя, а герцог пытался успокоить её, но очень скоро тоже закричал на неё.
— Знаешь, я не виновен во всех бедах мира! — его звериные черты снова вернулись. — И прекрати кричать!
— Мне всё это осточертело! И Пилада, и Клыки, и Антидраконовцы, и ты, чёртов герцог! Ты весь из себя такой… — Марли поморщилась, показав на него двумя руками. — Такой… Правильный, добрый, милый, заботливый, умный, весёлый, непринуждённый, яркий, волнующийся обо всех параноик!
«Параноик?» — мелькнуло в голове Инея, который начал страшно краснеть. Почему-то ему показалось, что сейчас Марли сказанёт
такое, от чего им обоим потом будет стыдно. И не зря!
— Ты, знаешь ли, тоже не подарок! — резко ответил на её выпады Иней, стараясь не заикаться. Он так и не решил, комплимент это был от неё или нет. — Готичная, тёмная, злая, вечно хмуришься, сердитая, язва и вообще та ещё мегера! Нет, ты, конечно, очень добрая и милая, но в редких случаях!
Марли на секунду застыла, но потом прежняя злость вернулась к ней.
— Ты! Да ты! Ух… — она даже не смогла с первого раза назвать, кто он по её мнению. — Ты… Пока ты не появился здесь, я жила спокойно! У меня всё было в порядке! Я контролировала себя! А когда ты… Ух! — Марли опять всхлипнула. — Ты ворвался в мою жизнь и… Я снова себя теряю! Я могу вот-вот превратиться в монстра! А ты… Ты такой… Такой! Ну почему ты такой, скажи мне?! Такой светлый, добрый ко мне, хотя мой характер отталкивает всех?! Почему ты заставляешь меня чувствовать это желание поцеловать тебя?! Почему ты… Боже, я хотела хотя бы провести остаток своих дней, не испытывая чувства вины!
Под конец своей тирады Марли выглядела так, будто её избили, не меньше. Тяжело дышала, пыталась не заплакать и вообще была бледнее призрака.
— Марли… — у Инея же наоборот, было красным всё лицо. Он не знал, да и не хотел что-то говорить.
Иней прекрасно осозновал, что он из-за своей ангельской внешности очень популярен у девушек, но никогда не думал, что кто-то кроме Лины может сказать ему подобное. И если зазнавшихся светских леди Иней мог проигнорировать или послать куда подальше, то с Марли такое не вязалось. Она была его подругой, и он действительно боялся её отшить. Волновался Иней в первую очередь за психическое здоровье девушки, и если она с таким избитым видом говорила о своих чувствах, то что же с ней будет, когда она получит полный отказ?! Поэтому Иней решил промолчать на этот счёт, а так как сказать в такой ситуации больше было нечего, то они молча играли в глядели, встав друг на против друга.
Сложно было сказать сколько это продлилось, но ни Иней, ни Марли не чувствовали удовлетворение. Их потрёпанные нервы совсем выдохлись.
— Боюсь прерывать вашу зрительную беседу, — откашлялся Валтор, бесшумно спускаясь по лестнице. Он тоже выглядел, словно выжатый лимон. — Но какого, извините, хрена вы тут орёте, истерички?! Я думал, у меня башка взорвётся!
Иней и Марли потупили взгляды, стремительно краснея. Валтор действительно всё слышал?! Этот вопрос крутился в голове у обоих.
— Прости нас, — первой сдалась Марли. Её голос был хриплым. — Как там Лулу?
— Так себе. — отозвался бывший демон и кивнул на спящую Лану. — Вы даже её не стеснялись, выясняя отношения.
— Её пушкой не разбудишь. — пожала плечами лекарка. — А что до отношений, то мы их уже выяснили. Да, Иней?
При этом она с намёком посмотрела на герцога. Тот кивнул:
— Да. Лулу спит?
— Спит, как младенец. Марли, твоё первое имя — Эмили?
— Нет, — Марли устало выдохнула. — Лана считает, что её дочь Эмили скоро к ней вернётся. Не знаю почему. У Ланы такое расстройство — она живёт в прошлом, свои фантазии предпочитает реальности. Лечению такое не поддаётся, нужен лишь покой.
Марли вымученно улыбнулась им и поплелась по лестнице вверх.
— Я посплю сегодня…
Договорить ей не дала шумно открывшаяся входная дверь, которая чуть не сбила Инея с ног.
— У вас…
На пороге стояли Ганс, Ривен и Муза.
— Вот вы где! — воскликнул Ривен, а Марли, Иней и Валтор переглянулись.
***
Шесть часов назад. Мелодия.
Напевая себе под нос какую-то земную песню, Муза замешивала фарш. Почему-то именно сегодня ей пришла в голову идея слепить пельмени. Да и Рэйден ел только их и ничего больше. По части еды сын оказался тем ещё привередой. Гарм же наоборот послушно ела всё, что ей давали. Дети были на редкость разными по мнению Музы, но к её же удивлению могли играть вместе и безмерно друг дружку любили. Рэйден больше предпочитал активные игры, ему бы побегать, попрыгать или мяч погонять. Гармонии нравилось что-то спокойное, например, дочки-матери. Красивую куклу, которую Ривен подарил дочке на прошлый день рождения, она обожала больше всех других игрушек и постоянно возила её в коляске, баюкала, кормила и даже купала. Вот и сейчас двухлетняя темноволосая и синеглазая Гарми играла со своей куклой в чаепитие и спаивала той уже шестую чашку чая. Рэйден принял на себя роль благородного пажа и, позволив сестрёнке нарядить себя в разноцветные перья и шляпу (Муза только удивлялась, откуда это всё взялось), стоял рядом, придерживая зонтик над головой Гарм.
— Эй, может вы поможете мне лепить пельмени? — позвала Муза, честно говоря не надеясь на ответ. Фарш она уже сгребла в миску и раскатывала тесто. — Ребят?
Послышался топот маленьких ножек, и Рейден, взобравшись на стул рядом с матерью, чинно изрёк, угрожающе раскачивая своими перьями:
— Мы поможем!
— И я, и я! — залепетала Гарм, держась за спинку стула. Её искристое розовое платье уже перепачкалось в муке. — Я тоже!
— Хорошо, мойте руки и садитесь за стол! — скомандовала Муза, вооружившись круглой формочкой. Дети, шумно переговариваясь, побежали в ванную.
Неожиданный звонок в дверь отвлёк Музу от готовки, она повернула голову в сторону хола и спросила:
— Кто там?!
Ответом ей послужило молчание, и Муза нахмурилась:
— Соседские дети, что ли, шутят…
Но звонок раздался снова.
— Ривен, это ты так шутить мне изволишь?! — Муза сердито протопала к двери и открыла её, собираясь высказать мужу всё, что она о нём думает. — Ой… Стоп! Вы не Ривен.
В замешательстве фея музыки растерялась, разглядывая странного гостя с ног до головы. Это был невысокий мужчина с бледной кожей и тёмными волосами, спускающимися до самой поясницы. Ещё у него были густые усы, толстый нос и круглые янтарные глаза, а облачён он был в длинный балахон, аки Смерть. Правда в руке у него была не коса, а золотой кадуцей. От гостя веяло чем-то опасным, и Муза на всякий случай выставила мощный защитный барьер.
— О, меры предосторожности похвальны, но меня это не остановит. — усмехнулся мужчина, вертя кадуцей в руке. — Мадам, мне нужны ваши дети.
Муза замерла. Пару дней назад Ривен рассказал ей, что на Пиладе происходит кое-что опасное. И дети тоже в зоне риска. Сердце девушки сжалось. Материнский инстинкт подсказывал ей, что надо…
Что именно надо, она так и не додумала. Кроваво-красный луч, вылетевший из кадуцея, врезался ей в голову, и дальше наступила беспокойная темнота.
«Дети! Там дети!» — и она сразу вынырнула из обморока, бешено оглядываясь по сторонам. Дверь была распахнута настежь.
— Рэй! Гарм! — Муза рванула в дом, проверяя каждую комнату. — Милые мои! Где вы?!
Но детей здесь не было.
***
— Ну и история. — заключил Иней, у которого защемило сердце. Так, Жизнь у Антидраконовцев почти в полном комплекте. И что теперь?
Ривен убито посмотрел на него, Марли и Валтора. И выдохнул, поддерживая за плечи Музу:
— Марли, мне нужна помощь. Ты знаешь кого-то из Клыков? Нам нужно вернуть детей!
У Марли самой был вид такой же, как у Музы. То ли бледная, то ли покрасневшая, она еле устояла на ногах и сказала так, будто это было проклятьем:
— Ну… Я сама из Клыков.
Муза и Ривен обрадовались и в их глазах засверкала надежда.
— Так ты нам поможешь? — хриплым голосом спросила Муза, было видно, что она готова расплакаться от счастья.
— Эээ… Не знаю. По-моему это немного странно. — ответила Марли извиняющимся тоном. — Если похитили ваших детей… Значит, и принцессу с принцем Эраклиона тоже должны… Брр! Даже думать страшно.
Определенно, Марли накаркала. Ганс покраснел от стыда и пробормотал:
— Тут Венера просила передать… Короче, только что поступило сообщение, что их тоже похитили. Королеву Блум и короля Ская должен забрать Гермес.
У всех в доме округлились глаза:
— ЧТО?!
Марли вздрогнула и крепко зажмурилась:
— А где были наши люди?! Я же приказала охранять их!
— Это были Деонис и Персефона. Они ничего не могли сделать. Наши люди мертвы.
И тут, в добавок ко всем несчастьям по округе пронеслась мощная волна чужеродной силы, и это явно была не магия.
Валтор нахмурился:
— Это что такое? Венера?
А Ганс с Марли закономерно испугались:
— Аид! Это предупреждение!
Они, совершенно игнорируя Инея, Валтора и Музу с Ривеном, рванули на улицу в поисках источника силы. Аид редко о чём-то предупреждал, а если и предупреждал, то обычно это означало крупные неприятности.
На этот раз тоже были неприятности. Ещё какие.
Над домами тянулись чёрные тени, и насмешливый голос Аида — третьего основателя Антидраконовцев — разнёсся по всей Пиладе:
— Настал час, когда никто не сможет победить нас! У нас в плену детёныши Жизни и Огня! Если вы, те, кто называют себя Клыками, думаете, что сможете остановить нашу месть, то спешу вас разочаровать! Пока что с детишками всё в порядке, но если до заката к центральной площади столицы не придут Валтор, королева Блум и целительница, то трупы ваших детишек будут вывешены на всеобщее обозрение! Даже не пытайтесь ввести войска — купол над площадью пропустит только обладателей Драконьей Силы! У вас осталось три часа! Время пошло! Ах да, чтобы поторопить нашу скрытную феечку Жизни… Ты ведь не думала, что одна такая умная? Ты довольно потрепала мне нервы, так что настала твоя очередь страдать.
Одна из теней вдруг стала тонкой и схватила Инея, который зачем-то выбежал вместе с Марли и Гансом. Люди вокруг во все глаза разглядывали герцога, которого поглощала тёмная масса.
— ИНЕЙ! — закричала Марли, рванула к нему, но её пальцы схватили лишь воздух. Иней исчез.
— Как приятно всё видеть с помощью своих сил. — удовлетворённо рыкнул Аид, и в следующее мгновение всё стихло.
