*Слова автора: Тачибана Хината не имеет информации о том, что её возлюбленный путешественник во времени. То самое событие происходит практически по канону до того, как начнётся война с «Поднебесье». Внимание! Присутствует нецензурная лексика!
***
Так ночь, в конце концов, началась.
Это день, который стал трагичным. Добившая смерть Кена и Манджиро. Такемичи винил себя; почему не мог предвидеть за несколько секунд до того, как гибель достанет до «неё»? Думаю, Вы прекрасно понимаете. Человек погиб, а этим человеком оказалась Эмма, являющаяся младшей сводной сестрой Майки и «возлюбленной» Доракена. Ханагаки опустился на колени и начал головой долбиться о землю, повторно и вновь упрекая себя за то, что не спас. «Снова не спас…» — Провозгласил в голове поклоняющегося мальчика, который не двигался с места. Заместитель главы и лидер Тосвы не осмелились приказать ему останавливиться, который строит самобичеванием. Они не могли сорваться на него, понимая, что он невиновен и сильно хотел спасти её. Горе невыносимое, жизнь — она бесценна. Они не в силах сместить свой гнев на него, однако один из них, Доракен, потерявший самоконтроль, прорвался на своего лучшего друга своим кулаком: — Ты разве не создал «Свастонов», чтобы всех защитить? — После крика заместителя, Такемичи выбежал из своего места, останавливая его хваткой со спины, — Пожалуйста, перестань!!! Доракен!!! — Схваченный им досихпор бьёт Майки, — Так какого хуя арестовали Пачина?! — Ханагаки озабоченно спросил, а его сердце шумно колотится, — Ты чего несёшь, Доракен?! — При этом глава Тосвы находился на стадии «сломанного человека». Его лицо нельзя назвать просто усталым. — С хуя ли Баджи мёртв?! — Вновь и вновь колотит своего лучшего друга, избивая левым и правым кулаком, — И Казутору тоже к хуям закрыли! Съебал и даже Эмме досталось! — В итоге добил Майки. Да так, что он свалился на землю и при этом рядом валяется Ханагаки. Доракен с трудом отдышался после избиения лучшего друга, поддержав свою позицию, и еле договаривает, отпустив слёзы с глаз: — Даже ей...... — Нарастающая боль разрушает его дрожащего сердце, когда-то наполняющей любовью Эммы, и сам глядит на избившего друга горькими взглядами, захваченными трагедиями. — Держись… Доракен… Ты ведь… Всё ещё тот Доракен… — Дрожал Такемичи с отпускающей слезой, лежачий на земле, — Преодолей это… И смирись. — Колебался и при это задумывается: «Смириться? Я ни за что не смирюсь… Ещё раз хочу почувствовать Хину. Ещё раз взглянуть на неё. Ещё раз сказать ей… Люблю! Смерть любимого человека невозможно принять… Они не могут вернуться в прошлое, чтобы спасти любимого… В отличие от меня, у них нет такой возможности.» Заплаканный мальчик взглянул на Майки, отрубаюшего на земле: «Майки… Ты ни с чем не смирился… Много кого потерял, но так и не смог смириться. И твой единственный путь только во тьму… Это конец… Будущее не изменить…» Ханагаки дрожит на земле; сложные мысли, запутанные течение, сомнение в себе, тревожная душа, страх от будущего — все эти ощущения тянули его на дно… Мы могли бы почувствовать перечисленные чувства мальчика, но словами, другое дело.***
— Я понимаю, что сейчас неправильно говорить о таком… Но сегодня решающая битва с «Поднебесьем», — обратился к Майки, который недавно пришёл в себя и на данный момент с опустошённым видом не слушает своего командира первого отряда, — Все… Ждут твоего приказа, Майки… — Такемичи смотрел на своего «сломанного» друга, который его даже не слушал, — Эмму… Убил… Кисаки! — Наклонив голову, объясняет со слезой капитан первого отряда, но тот до сих пор молчал, — Он скользкий тип, его так просто не арестуют. Майки… С тобой или без, я пойду на «Поднебесье». — Царственная тишина заставила его отвернуться к опустошенному Майки спиной и, задумываясь, топает на выход: «Пусть я один… Но мне нужно двигаться вперёд…» Пока стремился выйти из этого места, он услышал плач любимой Хины, уперевшейся плечом в стену, слова которые тяжело слышать: — Эммааааа… Нет. Не правда… Не может быыыыыть! — Заскулила Тачибана, с трудом затянула речь, — Не плачь! Хиночка! — Казалось бы, ей послышалось, но она повернула голову, — Ведь у тебя есть я! — Устроившись цирком, показался из-под края стены палец, играющий ролью Такемичи, — Ньюх, Такемичи! — Появился и второй палец Хинаты, — Что такое? Говори, я тебя выслушаю, — продолжает играться утешением, ролью которой составляет Ханагаки, — Такемичи, — сказал второй палец, хотя Тачибане не нравилось этот спектакль, — ха-ха-ха, всё хорошо. Хина с промокшей слезой сорвалась с места и взглянула из-за края стены, провозглашая от злости: — Не прикалывайся, Такемичи! — Обнаружив своего парня, стоящего с потрёпанным видом, она замерла; Такемичи стоял с унылым лицом, показывая свои ролевые пальцы: — В раннем возрасте я родился в старом районе. — Рассказывает о своём детстве, голос который был сдержанным, — В старом… Районе? — Повторила Тачибана, выслушав его, — В этом месте часто терялись дети. Пытался таким же способом подбодрить их… Но они начинали плакать ещё сильнее. — «Как глупо было устраивать этот цирк», наклонил голову Ханагаки, называя себя дураком. — Я был безмозглым идиотом. Слишком тупо было думать в пустую каждый день об идеальном будущем, которое непросто изменить. Я и представить не мог, что вокруг происходили такие ужасные вещи. Я ничего не знал, потому что только и делал, что убегал. — «Вся моя жизнь, это бесконечное бегство…» — Я был уверен, что спасу её, но… Поверить не могу, что не защитил. Я видел своими глазами, как её убили, но не подумал трезво о том, что смерть настигнет Эмму. Лучше бы… — «Сам погиб» — Я не спасал, кого хотел, а получилось так, будто не хотел… Баджи, Пачин, Казутора, Эмма…— Печальным голосом закончил говорить мальчик. Нахмурившись, Такемичи отбросил свои страдания в дальний план и повернулся спиной: — Мне… Нужно идти! Всё ещё остались незаконченные дела. — Тачибана поразилась, произнесённым словом парня. — Герои не умирают, — повернув голову в сторону Хины, с грустным, но убеждённым голосом объевляет парень, — я хочу, чтобы ты улыбалась. — Показывая большой правый палец, ролью которой являлся Такемичи, высказал мальчик, у которого сердце мечется кровью и скапливается образующимся отчаянием. «Я защищу тебя и не только… Даже ценой своей жизни…»***
Уходя оттуда, Ханагаки схватил себя за левую грудь и прижался как можно сильнее. Сердце торопливо колотится, не давая ему ни минуты покоя. Он идёт, но не перестаёт думать обо всём, что произошло. Такемичи до сих пор помнит улыбающуюся сквозь слёзы Эмму и её предсмертные слова: «Такемучи… поза…боться о Майки… ладно?». Не менее пугающий мальчик тревожно задумался; почему люди, которыми дорожил Майки, поочерёдно просили его позаботиться о нём, и при этом умирая? Любой бы знал, что кроме него было некому звать помощи, которой необходимо ответить не колеблясь. И это может Ханагаки Такемичи. Он ведь не всемогущий, что предотвратит приближающихся смертей. Но глубоко в его душе, с каждым днём что-то болело, и сейчас стало хуже: тоска с чувством вырастающей вины. По другому он объяснить не мог. «А ведь и правда, что герои не только умирают, но и жертвуют своей жизнью в погоне за смертью.» Такемичи слегка усмехнулся от такой поговорки. Не то, чтобы не верил, ведь всего лишь немного его описывает, хотя его жизнь не подошла к концу. Он выдохнул полной грудью и обратно вдохнул, пораскинув ненужные мысли. Следовательно, он замечает перед собой знакомого человека, но не подозревал, что уже вышел на улицу, ведь был озабочен собой: — Хм? Чифую? — Спросил Такемичи, приближая к нему, — Запрыгивай! Нас все ждут. — Приблизительно за байком сидит Чифую, заместитель главы первого отряда, при том Ханагаки сел, хватая за талию друга, и, сжав руль байка, они направляются к тому, где их ждут люди.***
Неподвижная с места Хината не вымолвила ни одно слово, которое должно было удержать Ханагаки. Однако не вышло. Её запутанные мысли смешались с теми словами про героя. «Герои… Не умирают…» — повторила мелодичной ноткой, однако эти слова не дают ей покоя. Вроде от «героя» веет надеждой, пылающей умиротворённостью и заставляющей проявить безальтернативной веру в него, также чувство безопасности, ощущающуюся белыми крыльями, перенесёнными утратами и страданиями. Впрочем, её не оставляло непредвиденное чувство беды, которое, возможно, произойдёт очень скоро. Тачибана Хината не переставала ощущать плохие предчувствия. Она знала, что в этом здании находятся Майки и Доракен, поэтому отправилась искать их, чтобы оказать просьбу. Находившись с этим двумя, Майки, сидячий на стуле, но не менее послушный, и Доракен, обративший внимание на девушки, занимали своими позиция, а Хина набралась храбрости, чтобы начать диалог: — Это… Можно… С вами поговорить? — Сжала кулак Хина, вспомнив о словах Ханагаки, которому всецело доверяет, — Такемичи… Уверен, что мог бы спасти Эмму, — услышав от неё эти слова, Доракен крикнул, а Хина дёрнулась, — Эй! Сейчас не время для подобных разговоров! Совсем с головой не дружишь?! — Убавил тон, при том продолжая, — Странно ведь? Такемичи об этом говорил, а теперь и Хина… Что сегодня происходит? Доракен опускает голову, стараясь сообразить мысли правильно: — Может… хватит вам обоим? — Он думал не только о ней. Такемичи много кого должен спасти. — Доракен, уперевшись в стену, отходил, но сразу не допонимал смысла разговора, начавшую девушкой, — Что ты вообще…! — Хина время от времени подозревала возлюбленного. Она прекрасно понимала, что его физическое состояние в норме, но она ощутила боль в груди оттого, что что-то произойдёт, и сомневалась; какую ответственность берёт Ханагаки, если внутри него ходит с ума, а снаружи ведёт подобающе. Не то, что бы это нормально... Хина подумала об обстановке, в которой когда-либо её парень находился не в себе, — Такемичи… идёт на верную смерть. — Не могла объяснить словами; когда, где и зачем? Неуверенный голос Хины добили и Доракена, попытавшегося дополнить предложения, и Майки, ощутившего в себе появляющееся смущение. — Он идёт туда… Зная, что в этой битве умрёт, — как-то с её сорвало, но она слегка волнуется, — будет ещё хуже, если… Он погибнет из-за вас. Он оставил вас, уверяя, что вы понемногу отходите после той трагедии… Я не уверена, раз он идёт туда один, то… Возьмёт вашу ношу и отправиться в битву… Если вы… Сможете вовремя прийти, чтобы… — Хина глубоко в душе беспокоилась, — Звучит странно, но… Вроде, это женская интуиция, которая безошибочно может разгадать… — Ни Доракен, ни Майки не могли подумать о таком подобном. Что добивается Хина, устраивая весь концерт? — «Белый рыцарь»… Это похоже на синдрома «Белого Рыцаря», который считает себя обязанным «спасти» каждого, кого принимает… Просто это догадка. — Хина выглядела либо умной, либо просто девочкой, прочитавшей какую-то книгу, но это было как вариант. Мальчики, не имевшие силы сорваться на неё в том, что её слова бессмысленны, и теперь не владевшие горькой утратой, не могли передать словами неописуемые истинными фразами, но они прекрасно слышали… Слышали слова плачущей Хины, наполненной утратой Эммы и обеспокоенной о Такемичи, но они ничего не предприняли. — И всё же, я ничем не могу ему помочь… — Слёзы наворачиваются с глаз девушки, взяв свои руки и переплетая пальцы между собой. Её прекрасные волосы накрыли промокшие глаза. Это событие стало запоминающим для троих людей, носивших в себе секреты, которые рано или поздно раскроется. Ребята отчасти приходили в себя, чтобы явиться на битву в лучшей формой.Продолжение следует…