Озвученное желание

Мистер Пенникрамб, с по-настоящему человеческим вздохом, устроился рядом с Пятым и посмотрел на Клауса долгим тяжёлым взглядом. — Ему будто не нравится, когда я тебя трогаю, — Клаус потёр покрасневшие глаза. — И он специально садится между нами. — Животные любят аллергиков, — Пятый смущённо улыбнулся, взял мопса на руки и пересадил на другую сторону. Подвинулся к Клаусу ближе, немного скомкав плед, вытер руки влажной салфеткой и сощурился. — Что-то сегодня даже антигистаминное не помогает, да? — Может с цветением смешалось, — Клаус вздохнул почти так же тяжело, как мистер Пенникрамб пару минут назад. Пятому стало стыдно. Прошло полтора года с того дня рождения Клауса, когда они впервые занялись любовью. С тех пор их половая жизнь стала намного активнее, но Пятый… так и не почувствовал того, что должен был. Большую часть времени он либо технично доводил Клауса до оргазма, либо просто ждал, что тот кончит. Приходилось, конечно, проговаривать свои заморочки и пробовать новое, но чем больше времени проходило, тем ему становилось тяжелее. И он стал избегать близости. Использовал для этого мистера Пенникрамба, читал до посинения, пока Клаус не уснёт первым, уморял любимого прогулками, и симулировал, если дело доходило до постели. Их свидания его пугали. Вместо радостного предвкушения он испытывал страх. А за страхом приходило отвращение к самому себе. Всё это усугублялось ещё и тем, что из-за их отношений Клауса выгнали из дома, и тот, прожив загородом у бабушки некоторое время, теперь снимал квартиру в Чикаго. Предполагалось, что в ней они будут жить вместе. Последние несколько месяцев Пятый чувствовал себя несчастным. — Если хочешь, я отвезу его к маме и домой приеду без него, — Пятый облизнул губы. — У меня, правда, горит проект в универ, и… — Ну, уж нет, мистер, — Клаус ущипнул его за щёку. — За сегодняшние мучения ты обязан не просто ко мне приехать, но и провести со мной ночь, полную звёзд. Пятый растянул губы в улыбке. — Ну, уж это обязательно. Мистер Пенникрамб у него за спиной обречённо вздохнул.