Драбблы

— Вау, они смотрят на меня! — выдыхает Гэвин, изображая восторг, — это как будто глаз! Его душит смех — хотя на самом деле его восторг не такой уж и притворный, ага, — потому что глаз на трусах, серьезно? С кем это трусы Коннора планируют переглядываться?.. Хотя там, куда Коннор в таком виде собрался, переглядываться точно будет с кем. В том месте, куда они собрались прогуляться, дресс-код довольно строгий. — Еще одно слово, и я заставлю тебя их сожрать, — обещает Коннор угрюмо. Обычное самообладание ему, похоже, потихоньку отказывает. С другой стороны, не каждый день Гэвин ржет ему в член. То есть в глаз. То есть в глаз на члене! Задыхаясь от смеха, Гэвин выпрямляется: все же когда Кон начинает разговаривать таким тоном, риск получить в глотку несъедобный предмет стремительно растет. И не тот предмет, который Гэвин с удовольствием взял бы в рот. Ох, Гэвин сейчас взял бы в рот этот замечательный член… — Оу, — тянет он, — уже вживаешься в роль, сладкий? Да ладно, чего стесняться, Кон, ты это уже делал. — Когда? — в разговор стремительно вступает Девять, и Гэвин вдруг соображает, что сболтнул лишнего, — а судя по тому, какое у Коннора делается выражение лица, перспектива сожрать трусы сразу перемещается из теоретической области в охрененно практическую. — Гэвин? Черт, думает Гэвин, черт побери, мне кранты. — Никогда, — шипит Коннор. — Ага, — Гэвин кивает, — меня глаз заворожил. Такое кого хочешь заворожит: вид у Коннора эпический. Игривые трусы с дерзким рисунком (и глазом на самом интересном месте, по крайней мере, Гэвину этот кружочек напоминает глаз) облегают его стати как вторая кожа, и член Коннора — обычного, нормального размера (очень удачного размера, на вкус Гэвина) — кажется просто огромным. Так и хочется потрогать. И не только руками. Руки Гэвин на всякий случай прячет за спину, а язык прикусывает. А то он за себя не отвечает. Его заколдовал глаз. Сверху от труселей и снизу от труселей бесконечная голая кожа, вся в родинках и — Гэвин может поклясться — даже с парочкой засосов, и ему ужасно хочется добавить туда еще отметин. И на этой идее кровь окончательно утекает из головы в нижние регионы, а в ушах поют ангелы. Ангелы похоти. Кожаные чапсы больше похожи на чулки и облегают длинные стройные ноги Коннора так соблазнительно, что во рту пересыхает, и мысли о важности их задания — фью! — вылетают куда-то далеко-далеко. На Марс. Или в другую вселенную. И куртка. Сразу вспоминается пубертатная юность — Гэвин тогда носил такую куртку и хотел трахнуть каждого второго из своих приятелей, вот только выглядел он в ней не так охуенно, как Коннор. Неудивительно, что ему не обламывалось. Коннор-то мог бы каждый день кастинг проводить. Или бои без правил. Победителю в награду можно поцеловать глаз… то есть член… У Гэвина во рту пересыхает, так что он старательно переводит взгляд с трусов на куртку. Так старательно, что глаза болят от усилия. Куртка черная, кожаная, вся в брутальных заклепках, распахнута на груди — на совершенно голой груди, — и при каждом движении края задевают пирсинг в сосках. У него пирсинг в сосках. Гэвин отсюда живой не уйдет, это точно — при любом раскладе: либо Кон убьет его, либо… либо его убьет инсульт от вида охуенного тела Кона. Одно из двух. — Это фишечка Снэйки? — Гэвину хочется облизать эти соски вместе с пирсингом. Очень. Или облизать всего Коннора целиком. — А татухи? — Кто такой Снэйки? — спрашивает Девять. — Гэвин? Коннор убьет его. — Никто, — сквозь зубы произносит Коннор. Чееерт, думает Гэвин, чеееерт, мне точно кранты! Но что он может сделать, если этот глаз ему подмигивает, и от этого все в голове путается? — Ага, — говорит он и облизывает губы, — меня заворожило… это все. — Нам надо поговорить, Восемь, — сообщает Девять. — Нет, не надо. — Нет, надо, — настаивает Девять. — Желательно прямо сейчас. Коннор стонет вслух — и нихрена это не делает ситуацию лучше: Гэвин прям чувствует, как на нем джинсы рвутся. Ну а что, раз Коннор все равно его прикончит, можно хотя бы оттянуться напоследок. Интересно, можно умереть от стояка? Наверняка можно. — Слушайте, у нас вообще-то важная работа, — не выдерживает Коннор. Он запускает пальцы в волосы, и теперь у него на голове прическа «я только что участвовал в пятичасовом сексуальном марафоне и не прочь повторить», такое ходячее порно прямо посреди гостиной, Гэвин на всю жизнь запомнит момент. Коннор похож на стриптизера из рок-гей-клуба. Мать его, он и есть стриптизер из рок-гей-клуба, вот только снимать в этом наряде уже нечего. Вообще нечего. — Нет, — произносит Девять, все это время молчавший и изучавший костюм Коннора так, будто анализирует состав волокон ткани. — Нет, так ты никуда не идешь. Звучит категорично, а на категоричность Коннор всегда отвечает в духе «нахуй иди», — но по существу Гэвин согласен с Девять. Никуда Коннор, конечно, в таком виде не пойдет, да ни за что. Лучше остаться тут и насладиться всем этим в безопасных условиях. Приватно. Тут и диван очень удачно рядом, и спальня недалеко, и если Коннору вдруг захочется исполнить стриптиз — вряд ли, но вдруг, можно же помечтать? — то все можно устроить. — Нет, я пойду, — возражает Коннор жестко. А потом поворачивается, и мать его, это стринги, стринги с глазом, Гэвин смотрит на охуенные круглые ягодицы и понимает, что точно не переживет эту ночь… Секунду, это что, хлыст? Коннор пропускает взявшийся непонятно откуда (развратные мысли, развратные мысли) хлыст между пальцами и оглядывает их обоих — и взгляд у него при этом довольно недобрый. Это не должно возбуждать, но кого Гэвин тут обманывает — оно возбуждает. Ровно до тех пор, пока он не замечает еще один костюмчик, примостившийся на диване. Он успевает рассмотреть пошлую майку с глазами, черные блестящие трусы, заклепчатый ремень прямиком из порнофильмов полувековой давности и еще одни чапсы, и вся отхлынувшая было от головы кровь стремительно приливает обратно. Громкий звук выводит его из транса: Коннор хлопает хлыстом по ладони. Вид у него, словно он готов убивать. — Я пойду, — повторяет он, — и ты пойдешь. И Гэвин пойдет, потому что в моем приглашении написано, что я могу привести домашнее животное. И в ваших интересах меня не бесить.