На всё воля судьбы

      Случилось то, чего я боялась больше всего – появился протагонист игры. Это означало, что счёт между событиями оригинального сюжета пойдёт на месяцы, а то и недели. Каждый вечер, укладываясь спать, я думала о том, что случится в то время, пока я отдыхаю. Пойдёт ли герой по главному сюжету или сначала попутешествует? Вступит ли он в какую-нибудь гильдию или будет мародёрствовать? Или он станет вампиром, и начнёт терроризировать местных?       Голова просто разрывалась от вариантов развития событий. Так яро захотелось линейного сюжета, чтобы точно знать, что будет дальше. Повезёт, если герой займётся чем-то одним, как в жизни, а не пойдёт выполнять квесты на все сто процентов. Будет ли он попаданцем, как я, или местным с невероятными талантами?       Промаявшись целую неделю, до меня дошёл слух, будто творится полнейший конец света. В графский замок прибыли донесения, что начали открываться Врата в Обливион. И тут уж мне стало совсем не до развлечений. Игровой Кватч даэдра взяли приступом за одну ночь. Что если игровая условность засбоит и через Врата хлынут полчища тварей. Да они за пару месяцев сотрут крупные города с лица Нирна. Вмешается ли протагонист? Как долго удастся удерживать такого противника силами городской стражи?       Знают ли местные, как именно закрываются Врата? В игре об этом узнаёт герой, но по причине отсутствия такого варианта изначально, не делится этой жизненно важной информацией абсолютно ни с кем, действуя в одиночку. Только силами игровой условности не померла половина населения Тамриэля, пока протагонист добирался до очередного портала в ад.       «А может устроить такую возможность самостоятельно?»       Речь мне не доступна, но я могу нарисовать инструкцию. Так даже лучше, ведь её смогут понять неграмотные.       «А дальше?»       Отправить её в «Вороной курьер». Раздать стражникам. Подкинуть в Гильдию бойцов и Гильдию магов. Просунуть в щели колодца Тёмного Братства.       Даже если не будет действовать организованное сопротивление, отдельные достаточно сильные или ловкие гражданские вполне смогут закрыть пару Врат. Что, например, мешает опытному вору пробраться в скорбную башню и умыкнуть сигильский камень? Он ещё и зачаровывает хорошо, его и продать, как эксклюзив, можно втридорога.       Возникла идея проинформировать только Семью, каким-то образом дать всем вокруг знать, что Тёмное Братство может закрывать Врата Обливиона, и тем самым значительно увеличить приток контрактов с ними. Но идею эту пришлось отбросить, так как Братство и без этого получит больше работы, пока длится Кризис Обливиона. Площадку для успешного дела я им подготовила весьма своевременно, нечего сказать. А во-вторых, судьба сотен и тысяч местных будет зависеть не от них самих, а от толстосумов, которые могут заказать Братству соответствующую цель, а могут этого и не сделать, отсиживаясь по норам. Уж пусть лучше последний крестьянин с вилами будет пробиваться к проклятому камню, точно зная, что, забрав его, он спасёт себя и свою семью, чем сидеть и ждать пока левая пятка какого-нибудь дворянина не соизволит захотеть закрыть Врата в ад.       Кроме того, убитые даэдра просто развоплощаются, возрождаясь вновь в родном плане Обливиона. У них нет бессмертной души, что можно отправить к Ситису.       Снарядившись всем запасом бумаги, что у меня была, и горкой угольных мелков, я засела за наброски. Как и в прошлом, достоверность не была приоритетной. Только отличительные черты. Врата Обливиона, башня скорби, винтовой подъём к вершине и сигильский камень на кольцевой платформе. Перерисовывала несколько раз, убирая лишние детали, которые засоряли рисунок, упрощая фигуры для лучшего понимания. Удовлетворившись результатом, принялась делать копии.       За этим занятием меня застала Мак-На.       — Вел, чем ты занята? – аргонианка всегда внимательно относилась к тому, что я рисовала. – Что это?       Я протянула один из рисунков хозяйке. Она изучала его долго и внимательно. Даже слишком.       — Как ты об этом узнала? – голос её стал неожиданно обеспокоенным.       Я просто указала на стопку книг по даэдра, Даэдрическим Принцам и исследованиям их планов в Обливионе. Конечно, если она их и прочтёт, то всё равно не придёт к тем же выводам, что я нарисовала. Но пусть пока это будет её утешением.       — И что произойдет, когда достанут эту вещь?       Я раскрыла ладонь, указав на Врата, а затем сжала кулак.       — Тот, кто это сделает, погибнет?       Я уверенно замотала головой, хотя таки уверенности мне и не хватало. Это протагонист выкидывался из чужеродной среды обратно в родную, закрывая разрыв между разными пространствами. А вот рядового непися может и убить. Ведь необязательно, чтобы инородный элемент был жив по возвращении. Главное, что он не останется в Обливионе – пристанище элементалей, даэдра и их Принцев.       Торговка надолго замолчала, всё так же рассматривая рисунки и то, как я рисую.       — Что ты будешь со всем этим делать?       Объяснила план буквально на пальцах, естественно умолчав о Семье. И увидела, как загорелись её глаза. Она спешно ушла куда-то на первый этаж, а затем вернулась, водрузив рядом со мной толстую пачку чистой бумаги. Я заглянула в аргонианские глаза.       — Если всё получится, ты спасёшь много жизней, — торговка ласково погладила меня по голове, впервые за всё время. – Я познала благословение Хиста, когда наняла тебя.       Я улыбнулась, совершенно умилённая её признательностью. Знала бы ворчливая и заботливая старушка, что приютила отравителя…       Мак-На с энтузиазмом взялась за распространение инструкции по закрытию Врат Обливиона, тем более, что начавшийся кризис крайне негативно сказался на работе. Мы решили проштамповать рисунки печатью магазина в качестве рекламы. Торговка отнесла наброски в гильдии и настояла, чтобы они отправили эту информацию по всем своим филиалам. Нашла смельчака, что согласился отвезти листовки в Имперский город, и передать их в газету и легионерам. Хозяйка даже переступила через себя и отнесла наброски Рыцарям Колючки. И пока она отправилась информировать городскую стражу и ставить в известность графа, я, тем временем, множила копии, и, наконец, выбралась к заброшенному дому.       Я не могла слепо верить, что протагонист бросится закрывать Врата, так что спешила предупредить Тёмное Братство.       «Просуну листовку под дверь дома и, если получится, в какую-нибудь щель колодца прямо в Убежище».       Пряталась между домами и городской стеной, скорее, по привычке, чтобы не привлекать лишнего внимания стражников и горожан. Возле самого дома осторожно осмотрелась, не наблюдает ли кто, и только после этого воровато просунула сложенный лист бумаги в довольно широкую щель под дверью. И шмыгнула на задний двор, к колодцу. Плотная добротная крышка с явно искусственно состаренным сложным замком закрывала от взора сухое дно. Ведь если бы кто-то заглянул в колодец, то непременно заметил бы отсветы от настенных факелов, что пробивались через вырытый в стене ход, ведущий в само Убежище. Здесь найти щель, достаточную для проталкивания в неё рисунка, не удалось. А пока я размышляла, хватит ли той листовки, что в доме, меня накрыла резкая боль в затылке и темнота.              Голову разбила ноющая боль. Саднили запястья и щиколотки, а плечи затекли. Щёку щипало, очевидно, я ею ударилась, когда упала. Неприятные ощущения вернули меня в чувства.       «На меня напали? Похитили?»       Стараясь не подать вида, что пришла в сознание, я покрутила руками, но толку не было – связали на совесть. Осторожно осмотрелась через опущенные ресницы – никого. Открыла глаза – знакомые пенаты, как говорится. Заброшенный дом, чердак у самой крыши. Сквозь единственное замутнённое пылью окно пробивался свет. Значит, я нахожусь здесь совсем недолго. Посреди дня умыкнули, смельчаки какие.       Я рядом с Семьёй – это хорошо. Не знаю, кто меня связал – это плохо.       Откуда-то снизу послышались голоса. Сначала едва различимые, они становились всё громче. Я вновь зажмурилась и постаралась выровнять дыхание, авось сойду за спящую, и стараясь не шевелиться на стуле, чтобы тот не скрипел.       — …ма. Я получила донесение, что она говорила со Слышащим. В свете того, что она целенаправленно посещает этот дом, у меня появилось несколько вопросов к ней. И к вам, — строгий женский голос с приятной хрипотцой вызывал у меня необъяснимое отвращение.       — Девочка немая, — вкрадчивый, почти ласковый голос Винсента Вальтиери заставил сердечко сжаться; едва угомонилась.       — Да, мне уже сообщили, что она была с тобой в контакте, дорогой брат, — неприкрытая язвительность резанула слух. – И мне интересно, почему ты не убил её ещё тогда?       — В тот момент я не видел в этом необходимости.       Вряд ли у меня выйдет обмануть чуткий слух вампира, так что я просто уселась поудобнее, заскрипев стулом, и стала ждать, когда ко мне поднимутся. Личность таинственной женщины оставалась для меня загадкой. Явно не из Убежища. На ум приходило только одно имя, но очень надеялась, что ошибаюсь – встречаться с этой особой я не горела, хоть она и являлась членом Тёмного Братства.       Первым поднялся Винсент и я едва сдержала улыбку. Взгляд вампира, как и в прошлый раз, не выражал неприязни. Скорее любопытство. А следом за ним вышла альтмерка, высокая, статная, с крупным ртом и типичными мерскими раскосыми глазами. Аркуэн, условная глава Чёрной Руки – руководящего органа Тёмного Братства. Та, кто приговорила Люсьена Лашанса к смерти за предательство.       В игре она так крупно ошиблась – Чёрная Рука по её приказу убила одного из самых сильных членов Братства, когда открылась правда о его невиновности, она бросилась за советом в гробницу Матери Ночи, тем самым выдав её местонахождение предателю. Из-за её нерациональных действий погибли все остальные из Чёрной Руки, что привело к невиданному кризису в Братстве, что разом лишилось и управления, и самых сильных убийц. К тому же, обманутый предателем, игрок убивал самого Слышащего. Аркуэн же просто перешла под руководство нового Слышащего – протагониста.       Из-за её узколобости и высокомерия погиб Люсьен.       Из-за её недальновидных и поспешных решений было вырезано всё Чейдинхольское убежище.       «Не прощу…»       Очевидно, что-то такое отразилось на моём лице, так как женщина опасно сощурилась, а Винсент изумлённо дёрнул бровью.       — Ты знаешь много того, чего знать не должна, — холодно произнесла эльфийка. – Кто рассказал тебе это?       Я помотала головой.       — Это был кто-то из Братства?       Вновь помотала головой.       — Кто-то из Убежища? – не унималась она.       «Ты меня видишь, женщина? Говорю же – нет!»       — Никто из нас не стал бы этого делать, — мягко отметил вампир, и я заметила, как сверкнули его глаза, когда он перевёл взгляд с меня на Тёмную Сестру.       — Не стал бы, — подтвердила Аркуэн. – Но и убирать её, почему-то, тоже не стали. Я получила информацию, что девка знает о нас не меньше полугода.       — И за всё это время ни разу не навредила.       — Ты подозрительно рьяно защищаешь это дитя, дорогой брат.       — Я просто считаю, что не стоит торопиться. Я уже известил Люсьена. Возможно, лучше решить данный вопрос вместе с ним.       На этих словах сердце дрогнуло. До сих пор Уведомитель был для меня неким идеальным образом, абстрактной целью, которую я хотела спасти. А теперь он знает обо мне.       Сбившийся пульс не ускользнул от чуткого слуха вампира, и он в очередной раз удивлённо посмотрел на меня. Я могла его понять. Мало того, что я знаю о Братстве и Убежище, так и самих убийц знаю в лицо, даже таких скрытных, как Люсьен Лашанс и Аркуэн.       На звон металла мы оба посмотрели в сторону – эльфийка достала кинжал.       — Я решу это прямо сейчас.       «Высокомерная, недальновидная, поспешная, безответственная…»       Сжала челюсть, наблюдая, как Аркуэн приближается ко мне с оружием. Как она стала главой Чёрной Руки? Наверняка только из-за Анголима и Матери Ночи Братство ещё не развалилось.       — Дорогая сестра, если убьёшь её, мы можем никогда не узнать, кто стоит за её знаниями, — сдержанно возразил вампир, заглядывая мне в глаза.       — Или я просто избавлю Семью от лишней проблемы, — почти огрызнулась женщина, вызывая у меня вспышку негодования.       Я смотрела на неё, не отводя взгляда, беснуясь внутри от досады и злости, и обиды, ведь мне так не хотелось погибать от её руки. Лучше бы Винсент меня осушил.       — Остановись, милая Аркуэн, — раздался с лестницы мужской голос, и мы синхронно посмотрели туда.       Из-за поворота вынырнула невысокая фигура в чёрной мантии с опущенным на плечи капюшоном. Анголим. Я ошарашено уставилась на него. Мне так-то думалось, что Слышащий передаёт слова Матушки либо записками, либо Уведомители сами приходят к нему. Никак не ожидала, что он заявится самолично.       — Слышащий, — чуть поклонились ему Аркуэн и Винсент, и женщина вернула кинжал в ножны. – Что привело Вас в Убежище в такое время?       «Что там было? «Не убивай без приказа»?», — неожиданно злорадно подумала я, наблюдая, как босмер приближается к нашей компании.       — Нечестивая Матрона говорила со мной этой ночью, — Анголим обхватил пальцами мой подбородок, заглядывая в глаза, покрутив туда-сюда мою голову, будто тыкву на рынке выбирая, от чего затылок прострелило болью, и я поморщилась. — Отец Ужаса не желает смерти этого дитя.       Выражение лиц присутствующих заметно изменились.       — Уважаемый Слышащий, — Винсент тоже подошёл, — как нам следует поступить?       Ловкие пальцы босмера скользнули по моей шее к затылку, вызвав мурашки, и прикоснулись к шишке, что осталась от удара. Сам мужчина при этом обращался к вампиру, типа, он не при делах, оно само.       — Дитя вступило в контакт именно с вашим Убежищем, так что и ответственность я возлагаю на вас. Забери её с собой, дорогой брат, дождитесь своего Уведомителя, пусть он решает условия её пребывания. В качестве гостя? Или узника?       На последних словах мужчина взглянул на меня весьма красноречиво. И тогда я поняла, что улыбаюсь. Жутковатое ощущение. Называется «почувствуй себя психом». Как будто переключили тумблер с адекватного человека на фанатичку. Из головы вылетели все дела и планы, какими бы они не были. И только мысль «Я буду жить в Убежище с Семьёй» осталась пульсировать там, почти причиняя боль. Сердце нетерпеливо трепетало в груди, готовое выскочить прямо в руки босмеру.       — Теперь, милая Аркуэн, я бы хотел с тобой поговорить, — Анголим отдалился так же стремительно, как и приблизился, жестом указал на лестницу, пропуская альтмерку перед собой.       — Конечно, Слышащий, — женщина поспешила вниз.       Интересно, у неё появился хоть зачаток мысли, что она могла накосячить? Впрочем, мне сейчас нет разницы.       — А ты везучая, — Винсент проводил уходящих взглядом и принялся развязывать меня, пока я пыталась справиться с яростным желанием пообниматься с кем-нибудь. – Ты ведь знаешь, где вход в Убежище?       Я радостно кивнула, проигнорировав настороженный тон вопроса и стрельнувший затылок. Всё равно не смогу нормально объяснить откуда всё это знаю. Мужчина немного замешкался на руках, возможно думал, связывать ли их или обойдётся. Оставил свободными.       «И правильно. Сопротивляться я буду только если попрут из Убежища».       Едва не бежала впереди него, спускаясь по лестнице. С энтузиазмом зашла в подвальчик, где в каменной стене зияла дыра. Засеменила по каменному тоннелю, залитому жутким красным светом, чуть не подпрыгивая от нетерпения, рассматривая фирменный артефакт Тёмного Братства– Чёрную дверь. Огромный череп с кровавым отпечатком ладони на лбу символизировал Ситиса. Темноволосая женщина внизу, держащая кинжал и ребёнка – Мать Ночи. Ещё четыре маленькие фигуры – дети Нечестивой Матроны, принесённые в жертву их Отцу. Не сдержалась и прислонилась головой к двери.       — Каков цвет ночи? – раздался шепчущий заупокойный голос.       «Кроваво-красный, брат мой».       Я грустно усмехнулась, потому что никогда не смогу произнести вслух этот легендарный пароль. Я и не должна была его знать. Его говорил протагонисту Люсьен Лашанс, приглашая в Семью после испытания убийством старика Руфио. Почувствовала дрожь внутри при воспоминании об Уведомителе.       — Добро пожаловать домой, — внезапно прошептала дверь, отворяясь, что я только и успела отскочить назад.       Едва удивилась, как спиной натолкнулась на Винсента. Обернулась, обескураженно глядя ему в глаза. Я почти подумала, что дверь отворилась из-за меня. Но нет, это было из-за него. Лицо вампира было задумчиво и не так условно доброжелательно, как раньше. Зрачки его преломляли тусклый свет, что заставляло их светиться в темноте. Жутко и завораживающе.       — Входи, — мужчина мягко подтолкнул меня вперёд.       И первым, кого я увидела, ожидаемо стал Чёрный Страж – ходячий скелет в броне Тёмного Братства и с секирой, неусыпно бдящий и охраняющий Убежище от неприятеля. Выглядел он весьма внушительно, однако трепета я не ощущала. Было ли это от того, что я – «современный» человек и чего только не видела? Не придумав ничего лучше, я присела в реверансе перед ним. Пустые глазницы с таящейся в глубине душой убийцы безразлично взирали на меня. В игре никто со Стражем не контактировал, он просто ходил туда-сюда по главному залу Убежища, поскрипывая костями и бряцая амуницией, так что я не представляла, какое к нему отношение со стороны других членов Семьи. Как к слуге или как к Брату? Он считается артефактом, как Чёрная дверь или это особенность только Чейдинхольского Убежища?       Внутри помещение особенно не отличалось от игрового, только «обжитости» больше. Потолок главного зала подпирали четыре массивные каменные колонны. Двери в южное крыло – тренировочный зал. Северное крыло – жилые помещения. На полу большие круглые ковры красных цветов, на стенах фирменные гобелены с отпечатком ладони – символом Тёмного Братства. Как и в оригинале, на некотором отдалении друг от друга располагались маленькие книжные уголки с кофейными столиками и стульями. А возле убегающего на другие уровни прохода стоял длинный обеденный стол, он же служил местом для сбора Семьи, стулья и лавка.       Мы шли по коридору, а на встречу на своих забавных лапках не спеша брела крыса размером со среднюю собаку. Хотя обычно она обитала в жилых помещениях.       «Шемер!»       Сразу видно – не дикая животинка. Упитанный, не шуганный, с ухоженным хвостиком и лоснящейся шёрсткой. Остановился, поднялся на задние лапки и принюхался, умильно шевеля розовым носом и усиками.       Пока я застыла, наблюдая за пушистиком, в голове блуждала мысль, что крыска эта, так, к слову, относится к фракции Тёмного Братства. Соответственно, является её условно полноценным членом. В игре за убийство грызуна можно было смачно схлопотать от мстительного приведения под именем Гнев Ситиса, что наказывал нарушителей пяти фундаментальных догматов Братства. Так-то.       Я оглянулась на Винсента и указала пальцем на крысу.       — Рискни, — беззлобно предложил вампир, складывая руки на груди.       «А вот и рискну!»       Присела на корточки и осторожно протянула Шемеру руку ладонью вверх. Крыс смело приблизился, принявшись обнюхивать предложенную конечность. Занимался сим увлекательным исследованием какое-то время. Мгновенный рывок и осталась бы я без пальцев, если бы не Винсент, стремительно дёрнувший меня вверх и невольно прижавший к себе. Пока крыс вновь принюхивался, я обиженно сопела в плечо вампира. Я-то думала…       Шемер начал чистить мордочку, смывая посторонний запах со шкурки. Обойдя животинку, мужчина поставил меня на ноги, и мы продолжили свой путь. Судя по направлению, мы действительно двигались в сторону комнаты Очивы, так как она, помимо прочего, являлась хозяйкой Убежища. Что-то вроде управляющей или дворецкого, если можно так выразиться. Она была за главную, пока отсутствовал Уведомитель. Логично.       Единственное, меня волновало её первое впечатление. Так, например, в отличие от Винсента Вальтиери, у которого сложилось достаточно лестное мнение, Очива никогда меня не видела, а теперь я буду жить в её доме.       С замиранием смотрела, как мой сопровождающий открывает массивную двустворчатую дверь. Управляющая нашлась тут же у входа, где стоял небольшой круглый обеденный стол. Она сидела за ним и читала какое-то письмо.       — Что происходит? – аргонианка подняла голову, пристально рассматривая меня.       А пока Винсент пересказывал ей последние события, я сама разглядывала её. Серо-зелёная чешуя с красными сполохами на морде. Красные же глаза со свойственными ящерам зрачками, как у гекконов. На голове «корона» из шипов, украшенная лентами. Фирменная тёмно-бардовая лёгкая броня подчёркивала звероподобное крепкое тело.       Сравнивая её с Мак-На, я, пожалуй, находила Очиву более… пропорциональной и стройной, и оттого приятной глазу. Никогда не понимала красоту зверорас.       Интересно, кто ещё сейчас здесь. В игре протагониста знакомили со всеми сразу. Да и в течение выполнения заданий никто из Семьи, кроме Телиндрил, не покидал Убежища. Как раз босмерку тяжелее всего было застать на месте. Может, в тренировочном зале?..       — Итак, подводя итог, Слышащий хочет, чтобы она осталась здесь в любом случае, — заключила аргонианка, — Сдаётся мне, хлопот мы не оберёмся.       Пока припоминала, какие неудобства от меня могут быть, кроме лишнего рта и койко-места, вспомнила, что хозяйка-то не знает, куда я делась. Кроме того, наверняка это покажется странным, если я исчезну, пока ведётся расследование смерти Адамуса Филиды. И если до этого я была просто подозрительным свидетелем, то сейчас меня точно в преступницы запишут. Снова.       Заметив, как я засуетилась, на меня обратили внимание. Не дожидаясь вопроса, указала на письменный стол и жест «писать». Винсент неожиданно охотно взял с чужого, кстати, стола исчирканный лист пергамента и угольный мелок, и передал мне.       — Она грамотная? – уточнила Очива, наблюдая за этим безобразием.       — Не совсем, — туманно откликнулся вампир, глядя, как я принялась рисовать на обратной стороне листа.       «Как сообщить им в чём проблема?»       В голову не шло ни одного образа, способного в достаточной мере передать это. Нарисовала человечка со знаком имперского легиона над головой, череп, солдатика, рядом дом, хвостатую фигуру, сверху книгу, и призадумалась…       — Это, — аргонианка так неожиданно возникла рядом со мной, что я едва не подпрыгнула, а она указала на два первых наброска. – Кто это?       И вопрос был задан таким серьёзным тоном, что я заглянула женщине в глаза, прикидывая, грозит ли мне какая-нибудь опасность. Но нет. Я понимала, к чему она спрашивает. И кивнула.       — Это он?       Я снова кивнула.       — Ты знаешь, про кого она спрашивает? – уточнил Винсент.       Я только улыбнулась и опять кивнула. А потом показала на себя.       «Надо же похвастаться».       Последовательно – на фигуру со знаком, на себя, на череп, «походила» пальцами, на солдата, показала на рот, затем на хозяйку книжной лавки. Изгалялась, как могла, стараясь не усложнять лишними деталями и надеясь, что присутствующим хватит воображения и смекалки «прочитать» мои объяснения.       — А за этим даже забавно наблюдать, — заключил задумчиво вампир, и я разочарованно опустила руки, фыркнув.       — И преемник? – проигнорировав Тёмного Брата, уточнила Очива; я кивнула. – Понятно. Ну что ж, я сама буду за ней присматривать, тем более, для меня заказов нет. А тебя я попрошу предупредить остальных.       — Конечно, — кивнул Винсент и вышел из комнаты.       Проводив его взглядом, тут же переключилась на управляющую, и указала на большой книжный стеллаж, что занимал практически всю центральную часть стены.       — Как хочешь, мне как раз надо написать парочку писем, — аргонианка села за письменный стол, а я принялась изучать представленную в Убежище литературу.       Ещё бы до книг Винсента Вальтиери добраться – там наверняка представлены какие-нибудь древние тексты, ведь он присоединился к Братству аж двести лет назад. И Убежище, к слову, тогда уже существовало. Я погрузилась в изучение книг и чтение. Некоторая часть была мне знакома, вроде путеводителей и словарей на разные темы. Тут же обитала литература, касающаяся фракции – «Неопровержимый свидетель», «Братья Тьмы», «Ситис» и прочие. А были и совсем незнакомые тексты, которые не встречались в игре, например, очерки по анатомии разумных рас. Весьма познавательное чтиво.       Я перебирала и по привычке переставляла литературу на стеллаже, совершенно позабыв обо всём на свете, чувствуя неописуемое умиротворение от осознания, что, наконец, нахожусь в Убежище и даже не связана. Хотя к ночи всё может измениться.       В дверь комнаты постучали и Очива, незаметно переместившаяся от письменного стола к обеденному, поднялась и приоткрыла одну створку.       — Я принесла покушать, — раздался из коридора тонкий, немного щебечущий, женский голос.       — Ух, дорогая, — обронила аргонианка и её хвост дёрнулся. – Не стоило волноваться, я бы сама пришла.       — Вы слишком заняты, дорогая сестра, и часто забываете про ужин, — возразила девушка.       Мне не нужно было её видеть, ещё по голосу стало понятно, что это Антуанетта Мари. Девушка миловидной наружности и непростой судьбы. Жила на улице и выживала, как могла. Причину своего первого убийства она не называла, но говорила, что Люсьен стал её спасителем. А ещё Антуанетта катастрофически плохо готовила, поэтому сейчас управляющая отбрехивалась, как могла, но упрямая подчинённая всё-таки всучила той поднос с тарелками какой-то коричневой мутной жижи, и мялась на пороге.       — Что-то ещё, сестра?       — Винс сказал, у нас гостья, — девушка пыталась рассмотреть меня, заглядывая через плечо аргонианки; та глянула на меня краем глаза, и я тут же встала и подошла к ним.       Очива отодвинулась в сторону. Я сделала реверанс и улыбнулась. На миловидном личике Мари промелькнул целый спектр эмоций. Блондинка оказалась выше меня почти на полголовы, хотя в игре сама казалась низкой. Впрочем, всё стандартизированный рост виноват. Серые глаза лучились любопытством.       — Как тебя зовут? Ты наша новая сестра? Как ты попала к нам? Хочешь попробовать мой фирменный суп? – словно из пулемёта посыпались вопросы.       Я беззвучно рассмеялась, наблюдая этот взрыв восторга. Местные всегда весьма бурно реагировали на новых членов семьи.       — Она немая и имени её не узнать, — пояснила Очива, оттесняя прорывающуюся в комнату девушку обратно в коридор. – Мы выйдем поесть после всех, так что не ждите нас.       И закрыла дверь, вздохнув.       Интересно, у них есть какой-нибудь словарь айлейдского языка. Всё же по нему было бы проще показать, как ко мне обращаться. Хоть их «дитя» звучит нежно и покровительственно, я, всё-таки, не ребёнок. Кроме того, это как раз они – те, о ком сейчас стоит позаботится.       «И не только в сюжетном смысле», — подумала я, созерцая предложенное блюдо.       Как минимум я могу им готовить. И убираться.       «Определённо».       — Так, а теперь я бы хотела обсудить с тобой подробности убийства Адамуса Филиды, — аргонианка взяла стул и подсела ко мне, протягивая несколько чистых листов и угольный мелок. – Перво-наперво, почему ты вообще решила его убить?       В отличие от привычной Мак-На, Очива не умела задавать «фрагментированные» вопросы, чтобы я могла на них ответить, так что пришлось знатно призадуматься. Нарисовала человечка с ромбом на груди, обозначая его, как командора. Управляющая кивнула, глядя, как я вывожу линии. Следом набросала силуэты с отпечатком ладони на груди. Один за решёткой, один связан и один убит. Указала на них и на аргонианку.       Она явно нахмурилась, дёрнула хвостом.       — Ты убила Филиду… потому что он мешал нам?       Кивнула.       — Допустим, — после недолгого молчания, продолжила она. – А Цивелло?       Нарисовала его фигуру меньше, чем командорскую, стоящую рядом с наставником. Закрывала пальцем то одного, то второго и пожала плечами.       «Да разницы-то и не было».       — Хм, — Очива отнеслась к данному вопросу весьма серьёзно; возможно даже, что не верила моим объяснениям.       «Тебе ли не знать, дорогая сестра, что величайшая иллюзия жизни – это невинность».       — Я осталась очень довольна теми донесениями, что получила. Утверждают, что Адамус Филида крайне мучительно умирал, — голос аргонианки был тих и шипел; она аж сощурилась от удовольствия, вспоминая, — страдал от жара и удушающего кашля, что перемежался рвотой и лихорадкой. Он был прикован к постели от сильнейшей слабости, пока ночью на вторые сутки не захлебнулся кровью.       Меня пробила дрожь, но я старалась не показать вида. Посетило чувство вины из-за того, что угрызений совести за содеянное я не ощущала. Даже когда узнала, какую ужасную агонию испытали мои жертвы. Я указала пальцем на силуэт преемника.       — Ах да. Здесь я изрядно удивилась, — Очива прикоснулась когтистым пальцем к подбородку, задумавшись. – Симптомы были те же, однако после крайне сильного кровотечения и приступов паралича, Джованни всё равно выжил.       «Я знаю, и это… огорчает».       — Это был яд?       Кивнула.       — Сильный и приносящий много страданий, — хмыкнула она. – Сама смешала или купила?       За подобными беседами мы просидели, кажется, до глубокой ночи. Опомнились, когда в комнату вошёл Винсент Вальтиери.       — Смотрю, наша гостья пришлась тебе по душе, дорогая сестра, — усмехнулся он, опираясь на дверной косяк, и наблюдая, как аргонианка засуетилась. – Ты бы её покормила, а то кожа да кости.       «Вот уж не правда».       Пусть подержаться не за что, но то здоровая комплекция при моём росте, и нечего наговаривать. Я хорошо питалась у Мак-На.       Всей тройкой пришли к большому обеденному столу в главном холле. В отличие от жилого зала, здесь не стояли полки с едой и кухонной утварью. Что на столе лежит, то и ешь. А еды было весьма немного.       «Ожидаемо».       Перекусив хлебом и сыром, мы остались сидеть. Винсент протянул мне сложенный листок.       — Мы нашли это у тебя. Ты хотела его закинуть через колодец?       Развернув, увидела свой рисунок-инструкцию по закрытию Врат Обливиона, и кивнула.       — Почему? – Очива выцепила лист из моих рук и принялась рассматривать.       «Очевидно же, нет?»       Не зная, как объяснить, заглянула в глаза вампира. Заметила, что в дрожащем свете настенных факелов его зрачки слабо мерцают. Красиво.       — Это меня иногда настораживает, — обронил мужчина.       — Что? – аргонианка рассеянно отвлеклась и посмотрела на него.       — То, как она о чём-то думает, смотрит на тебя и улыбается, — усмехнулся Винсент, рассматривая моё лицо; Очива тоже взглянула на меня.       Я почувствовала, как щёки заливает румянец, а уши начинают гореть.       «Я же не специально!»       — Ты погляди на неё – прелесть же! – шипяще рассмеялась управляющая и вернула листок вампиру. – И всё же, дорогой брат, когда нам стоит ждать Уведомителя?       На этом внезапном вопросе я едва дёрнулась.       — Смотря как далеко он забрался. От пары дней до недели, я думаю, — мужчина сделал вид, что не заметил моей реакции. – А сейчас надо найти для дитя место для сна. И я бы не рекомендовал располагать её вместе со всеми.       — Пожалуй, — согласилась аргонианка и призадумалась.       Пока они тихо обсуждали вопрос, я думала, что же мне делать с книжной лавкой и Мак-На. Конечно, немного жаль покидать заботливую старушку, однако это и было изначальной целью. Другой вопрос – у неё остались все мои сбережения и немногочисленные вещи. До приезда Люсьена крайне маловероятно, что удастся уговорить Семью отпустить меня за скарбом. А после его приезда вообще ещё не известно, как всё повернётся. Да и увольняться без какой-либо гарантии не хочется. Хотя, Анголим сказал забрать меня в Убежище и пока оставить жить…       Очива на время поселила меня у себя, чему я несказанно удивилась. За мной, конечно, нужен присмотр, с их точки зрения, однако я никак не ожидала, что хозяйка Убежища позволит остаться в её комнате. Но только до того, как приедет Уведомитель, соответственно. Лишней кровати не нашлось и Тейнава сварганил мне вполне удобный лежак у стены напротив кровати сестры. Тогда же я с ним и познакомилась.       Тёмный Ящер, близнец Управляющей, не особо отпечатался в моей памяти во время игры. Он был тих, скрытен и полностью лоялен Братству. А сейчас он оказался ещё и с неожиданной фигурой – стройный и гибкий. Очива выглядела крупной и мускулистой рядом с ним. Желтовато-рыжая чешуя с зелёными сполохами на морде, зелёные же глаза. Длинные ловкие пальцы и тонкий хвост. Непривычный хвойный запах исходил от него. А ещё Тейнава был не просто тихим, а молчаливым. Поприветствовал кивком, напрямую не смотрел, сделал дело и удалился. Я только взглядом его проводила.       А на завтрак меня вывели знакомиться с остальными жителями. Антуанетта аж заёрзала на стуле от нетерпения. Тёмный Ящер прятался где-то в углу. Собственно, кроме Телиндрил, привычные персонажи были на месте. М’Радж-Дар – каджит-маг и торговец, подозрительно щурил зелёные глаза, совершенно беззастенчиво рассматривая меня и принюхиваясь. Хвост с кисточкой дёргался из стороны в сторону. Его львиная грива выглядела пышнее и ухоженнее, чем в игре. Да и сам каджит был крупнее, хоть и не особо мускулистым.       В то же время, орк Гогрон гро-Болмог, наоборот, был ожидаемо больше. Во всех смыслах. Высокий, мысшцатый, с бочкообразным торсом, закованным в тяжёлую тёмную броню, с крупными руками и ногами, и устрашающими клыками, торчащими из-за нижней губы. Зеленовато-коричневая кожа и зелёные глаза. Он рассматривал меня со странным выражением лица, и я подозревала, что знала, о чём он думал, так как среди местных он был знаменит крутым нравом и нежными чувствами ко всему маленькому и милому.       Однако, кроме знакомых, в холле были и не знакомые лица. Например, женщина-имперка в маске, закрывающей нижнюю половину лица. Или мужчина-бретон, низкий и косящийся на сборище за столом с подозрением. Мимо прошагали к выходу ещё двое мужчин, они ушли, вероятно, выполнять контракт. Какой-то полосатый каджит сидел в отдалённом книжном уголке и поигрывал стилетом, наблюдая за нами.       Под всеми этим взглядами я почувствовала желание спрятаться в комнате Винсента, ведь туда, не смотря на все его заверения о том, что его обязанности Тёмного Брата приоритетнее, чем нужды вампира, всё равно старались не спускаться без крайней необходимости.       — Девочка немая, так что не доставайте её расспросами, — сразу объявил Вальтиери и подтолкнул меня к столу.       Я села и приняла от Антуанетты ломоть хлеба и кусок вяленного мяса. Есть под таким пристальным наблюдением было крайне некомфортно.       — Новая сестра? – Мари присоседилась к вампиру. – Какое у неё задание? Где она спит?       Винсент стоически вытерпел весь поток разномастных вопросов, затем жестом попросил всех помолчать.       — Её имя пока не известно. И нет, на данный момент она не входит в Семью, — присутствующие зашептались. – Но! Она находится под нашей защитой по просьбе Слышащего. Так велела Мать Ночи. О, и те диковинные угощения приносила она.       Гогрон вскочил с места так внезапно, что стул с грохотом опрокинулся, и все уставились на орка.       — Ты их сама готовила? – грозным низким голосом уточнил он.       Я судорожно кивнула, совершенно не понимая, что могло его так огорчить.       — И тот пирог? – подключилась Антуанетта.       — И печенье с той мягкой штукой? – внезапно вмешались те асассины, кто сидели по углам и до этого просто наблюдали.       Только обескураженно кивала, пока неожиданно наседающие со всех сторон жители Убежища припоминали всё то, что я им приносила.       — Приготовь ещё! – нетерпеливо взревел орк.       Я лишь глазами похлопала. Мне, конечно, не сложно, но нужны ингредиенты. Но то мелочи, ведь нужна ещё и рабочая кухня. А если я начну тут кашеварить, наверняка через колодец запахи потянутся, что поставит секрет существования Убежища под угрозу. Не просто так у них на столах всё перекусы, хлеб да фрукты.       Посмотрела на Винсента. Он недолго глядел в ответ, а потом встал, ушёл на некоторое время и вернулся, водрузив передо мной несколько листов и мелок.       «Обожаю», — улыбнулась ему я.       Посидев около получаса, я смогла более-менее объяснить суть проблемы. А заодно предложила рискованный шаг – поселить меня в заброшенном доме, где я смогу и готовить, и приглядывать за Убежищем, отваживая нищих и детей, что захотят пробраться в заброшку. Ответом на это стало гробовое молчание.       «Они реально никогда об этом не думали?»       «Я в шоке».       — В любом случае, без Уведомителя мы не можем решать такие вопросы. А насчёт дома, — Очива всерьёз призадумалась, — потребуется согласовать это с Чёрной Рукой и получить их одобрение.       «Да уж, то-то Аркуэн обрадуется…»       По итогу, всё опять свелось к Люсьену. Это, конечно, логично – организация, все дела, но как же это достало в моём мире. А теперь и тут. Куча рукопожатий и каждого ещё подожди.       От таких посиделок все как-то приуныли. Я от того, что события разворачиваются не так, как хотелось бы. Утешалась тем, что они хотя бы идут в нужном направлении – я всё-таки попала в Убежище. Не уверена на счёт остальных, но Гогрон явно расстроился, что придётся и дальше сидеть на сухомятке из хлеба. Хоть и не была здоровым мужиком, но я его понимала.              Таким нехитрым образом потянулись мои дни ожидания. В Убежище относились ко мне настороженно, но доброжелательно. На вторые сутки я познакомилась с Телиндрил. Случайно увидела её в тени угла в главном холле, но приближаться она не стала. Осторожничала. Я только присела в реверансе и позволила босмерке наблюдать за мной.       За несколько дней я увидела и других новый убийц, которых не было в игре, но они, как правило, быстро приходили и так же быстро уходили. Всего однажды кто-то из них принёс весть о смерти одного из асассинов. Больше всех опечалилась Очива. В тот день она попросила меня посидеть в комнате Винсента, так как ей хотелось побыть одной. Вампир не возражал и даже подпустил меня к своим книгам.       Режим дня Убежища не сильно отличался от игрового. Единственное, у жителей не было «встроенного» расписания, и поэтому часто случалось, что просыпались и засыпали они все в разное время, кому когда было удобно. Скрытные убийцы предпочитали отсыпаться днём, маги и воины, соответственно, ночью. Большую часть свободного времени они проводили в тренировочном зале с перерывами на перекусы, отдых и беседы друг с другом. Как и в оригинале, основной темой для разговора были детали выполнения контрактов.       «Оно и понятно, ведь кроме этого у них не много общего».       А ещё я с удивлением узнала, что здесь нет лекаря. Вообще никакого. Даже М’Радж-Дар, хоть и был магом, магии исцеления не обучен. И поэтому случалось такое, что тяжелораненые убийцы, не получив должного ухода, умирали прямо в Убежище. Хотя, по заверениям Очивы, такое происходило крайне редко. И это добавило очередной пунктик к моим «наполеоновским» планам по уходу за местными.       Ожидание кончилось внезапно. Даже слишком внезапно. Я слушала трескотню Антуанетты о её планах занять место хозяйки Убежища в своё время, дифирамбы Уведомителю, которые я бы пела вместе с ней, имей я голос. Мы шагали в главный холл, чтобы перекусить. Шемер плёлся следом, слегка нервируя после нашей с ним первой встречи.       Я услышала голос Вальтиери первой и застыла, ясно понимая, с кем он ведёт беседу.       — …дней. Всё ещё запутанней, чем я ожидал, и невозможно предположить, что за этим стоит.       — Что заставило тебя так думать, дорогой брат? – от раздавшегося томного хриплого голоса сердце сделало кульбит.       — Перед ней отворилась Чёрная дверь.       Тут я замерла, глупо глядя на такое же озадаченное лицо Мари, которая подслушивала вместе со мной.       — Правда?— шепнула она.       Я только плечами пожала. Ведь я действительно считала, что дверь открылась для вампира.       — Хочу её увидеть, — на этих словах я вздрогнула и нервно вцепилась в руку Антуанетты.       Сердце затрепетало и прошибла испарина. Не думала, что окажусь настолько не готова к встрече со своим самым любимым персонажем. Судорожно вздохнув, пошла вперёд, выходя из укрытия. К чести девушки, Мари меня не кинула и, продолжая держать за руку, вышла со мной.       Тёмный силуэт, выше и плечистей, чем Винсент, при этом за подпоясанной мантией угадывалась подтянутая фигура человека, ведущего подвижный образ жизни. Чем ближе мы подходили, тем отчётливее становилось лицо, сокрытое тенью капюшона. Немного обветренная смуглая кожа, тёмная щетина, тяжёлая челюсть. Нос как нос, рот как рот, полные губы сжаты в напряжённую вечно недовольную линию. И глаза тёмно-карие, обрамлённые чёрными длинными ресницами. Взгляд, пробирающий до дрожи, словно обнажающий душу. Беззвучно ахнула, когда мужчины начали приближаться к нам.       Морщинки в уголках его рта.       «Хочу увидеть его улыбку».       Каждый шаг.       «Хочу увидеть его без мантии, в одних лёгких доспехах».       Этот гипнотизирующий взгляд.       «Хочу увидеть его, когда ему хорошо».       Люсьен был выше меня почти на две головы, возвышаясь исполином, прожигал душу насквозь.       «Хочу прикоснуться к нему».       Дышала рвано, стараясь унять истерирующее где-то в горле сердце, пробиваемая дрожью до самых пят. Смотрела в это любимое совершенно обычное лицо, находя его восхитительно притягательным. При чём я не считала Уведомителя самым красивым персонажем в игре, вовсе нет. Однако его пропорциональные не перекошенные черты притягивали взгляд. А ещё я обратила внимание на его руку, лежащую на перевязи кинжала.       «Ситис всемогущий, какие сексуальные руки!»       Длинные сильные пальцы, крупные костяшки с заметными выемками меж пястных костей, чётко очерченные суставы и выступающие вены.       От него веяло потом, дорожной пылью и конским запахом, где-то в оттенках запутался металлический привкус. Такое себе сочетание, но я чуть слюной не захлебнулась. От спазматического дыхания мне едва не поплохело, голова закружилась, и я почти повисла на руке Антуанетты. Раньше не могла понять, как фанаты падают в обморок, встречая вживую своего кумира. А вот так. Весьма просто. Тахикардия, гипервентиляция, следом головокружение и всё – готово. Хоть Люсьен и не мой кумир, но лишиться чувств от одного его вида не считала зазорным.       — Думаю, стоит присесть, — не скрывая усмешку, заботливо предложил Винсент. – Дорогая сестра, оставь нас, пожалуйста.       Вампир безапелляционно прихватил меня под локоток, и повёл к обеденному столу. Мари проводила нас горящим от любопытства взглядом и, вздохнув, удалилась, подхватив Шемера на руки. Передо мной легли мои зарисовки со времени знакомства с жителями Убежища, а также инструкция по закрытию Врат Обливиона. Кроме того, Вальтиери позаботился о листах чистого пергамента и угольных мелках. Неожиданно, рядом лежала сложенная и пожелтевшая листовка о розыске какого-то воришки, на обратной стороне которой я писала, чтобы узнать, может ли кто-нибудь прочитать моё письмо. Ну полный набор.       Винсент сел рядом со мной, Люсьен – напротив, смущая внимательным взглядом и молчанием. Хотя, заговори он сейчас своим умопомрачительным голосом, я точно откинусь.       — Итак, — обронил вампир, перебирая заготовленный материал. – Первым делом, взгляни на это.       Мужчина протянул Уведомителю мою записку.       — Дитя может писать только так. По её заверению, тут два языка, но никто не может их прочесть. Даже Гильдия Магов оказалась бессильна.       Люсьен рассматривал угольные строчки так внимательно, будто там был какой-то шифр. Но нет. Он качнул головой и отложил записку в сторону.       — Вполне ожидаемо, — заключил Винсент, поглядывая, как я пожираю мужчину напротив взглядом. – Дальше идёт вот этот крайне занимательный рисунок. Думаю, как минимум, он будет полезен.       Инструкция по закрытию Врат перекочевала в восхитительные руки Уведомителя.       — Откуда эта информация? – уточнил он, а я аж зажмурилась от удовольствия, так шикарно он звучал.       Нет, я и от вкрадчивого гипнотизирующего голоса Винсента тащилась, но этот… просто порнография для ушей.       — Говорит, прочитала в книге, — вампира явно забавляла моя реакция на Уведомителя, так как он совершенно беззастенчиво рассматривал моё лицо, пунцовеющее от понимания, что я не могу совладать с собственным телом, которое невероятно штормило от одного вида так давно возлюбленного мужчины.       Цапнула ближайшее красное яблоко, вгрызаясь в сочный плод и совершенно не чувствуя вкуса. Но может хоть так получится угомониться.       — И в какой же книге описаны такие подробности, что никто об этом ещё не прознал? – Нгх, да он специально; так и зависла, как внезапно задумавшийся кролик с травинкой – с приоткрытым ртом и куском яблока.       Почувствовала, как загорелись щёки. Припомнила, сколько было книг, добавила условных две, кажется, из следующей части игры, и показала десять пальцев.       — Значит, читаешь, но не пишешь, — хмыкнул Люсьен; я кивнула, дожёвывая.       — В любом случае, стоит распространить это между нашими, ты так не считаешь? – маскируя заинтересованность, Винсент задумчиво прикрыл рот рукой; хотя в глубине его алых глаз будто трепетало пламя свечи, пока он поглядывал то на меня, то на друга.       — Пусть так, — Уведомитель нахмурился, явно замечая веселье там, где его быть не должно. – Теперь вопрос, ответ на который повлияет на моё решение.       Я шумно сглотнула, ловя каждый звук, и стараясь сосредоточиться на содержимом.       — Откуда ты так много знаешь о нас?       А в голове гуляет ветер. Как объяснить? В правду они явно не поверят. Ни в какой книге я не смогла бы узнать того, что знаю. Никакой подстрекатель не рассказал бы мне о стольких Братьях и Сёстрах, скольких я узнаю в лицо. Пароли от дверей Убежищ даже за пределом страны, артефакты Братства, структурные взаимосвязи внутри организации, а главное – расположение гробницы Матери Ночи. Нет. Мне неоткуда взять всё это. Разве только…       Пододвинула к себе чистый лист, когда начала рисовать, рука моя дрожала. Сладостный трепет перед Лашансом превратился в нечто мутное и неприятное – тревогу. А кроме этого, не аукнется ли мне моя спасительная ложь?       Аморфное сплетение глаз и щупалец вызвало внутри странные чувства. Я рисовала и понимала, что, вообще-то, в этом есть довольно здравое зерно. Единственное, не припоминаю, чтобы Даэдрические Принцы переносили кого-то из другого мира. Иное измерение или время – да, но иная реальность… сомневаюсь.       Большая сильная рука так резко и больно схватилась за моё запястье, что я вздрогнула, роняя мелок и скривившись.       — Ты…       Лицо Люсьена будто окунулось в тень капюшона, когда он наклонился ко мне, карие глаза блестели алым. Невероятно красивый и ужасающий вид.       — Зачем ты явилась сюда? Вызнать наши тайны и отдать их Принцу Судеб? – низкий вибрирующий голос доводил до исступления, сплетаясь с яркой болью в запястье, словно парчовая лента с колючей проволокой.       Я замотала головой, едва дыша и сдерживая навернувшиеся слёзы, непрерывно глядя в его глаза. Закусывала губы, не отстраняясь, а лишь прижав свою руку к груди вместе с его.       — Люсьен, — неожиданно спокойный голос Винсента отвлёк на себя наше внимание. – Сам Слышащий просил привести её сюда. Он сказал, что Мать Ночи не желает смерти этого дитя. Как бы она не была подозрительна, за те полгода, что она знает о нас, она ни разу не навредила. Помнишь? Ты сказал присматривать за ней, мы так и сделали.       Несколько мучительных секунд Уведомитель размышлял, впиваясь горящим взглядом в моё лицо, а затем оттолкнул от себя, что едва не слетела на пол, звучно грохнувшись на стул.       «Твои гнев и недоверие обоснованы, поэтому я не заплачу».       Спокойно опустила руки на колени, прикрывая быстро краснеющее и опухающее запястье, проморгалась, прогоняя влагу, и продолжила рассматривать лицо Люсьена. Никакая игра не передаст эти восхитительные эмоции на лице. То, как и куда он смотрит, как хмурится, как раздражённо дёргается уголок его рта, и, о Ситис, эти выражения его глаз. Когда он хмыкает, поддавшись уговорам старого друга. Как переплетает пальцы, прикасаясь к широким мозолистым ладоням.       — Дитя, – на этот раз ко мне обратился Вальтиери. – Ты здесь по воле Хермеуса Моры?       Я помотала головой, решительно глядя на Уведомителя.       — Ты хочешь что-то узнать?       Помотала головой.       — Что-то получить?       А вот сейчас я заглянула прямо в рубиновые глаза вампира и, после недолгой паузы, кивнула. Едва ли не кожей почувствовала, как напряглись оба мужчины. И почему-то Винсент оказался гораздо взволнованнее Люсьена.       — Что именно? – голос его был непривычно холоден, а любопытство во взгляде сменилось опаской. Как мне показалось.       «Ваши жизни».       Ни больше и ни меньше.       Как будто я смогу это объяснить. Никаких рисунков не хватит, чтобы преодолеть недопонимание. Сжала губы и обвела комнату и мужчин взглядом. Предоставляя им свободу угадывать мои мотивы, я рискую быть не понятой, а то и вовсе убитой. Но пока это всё, что мне осталось. Если я продолжу упорствовать, что мне вообще ничего от них не надо, они вряд ли поверят.       — Убери её отсюда, — тихий, пробирающий до дрожи голос Лашанса прозвучал похоронным маршем.       Уже задумавшийся о чём-то своём Винсент, изумлённо глянул на него.       — Но ведь Слышащий сказал… — едва возразил он.       — Что я могу решать, в качестве кого она останется здесь, — прервал его мужчина, и поднялся со стула. – Я принял решение. Раз ей так нравится этот заброшенный дом, пусть там и сидит. Свяжи её и назначь наблюдателя.       — Люсьен! – вампир подскочил на ноги, но Уведомитель уже стремительно шёл к выходу.       «Значит, он такой чуткий только когда дело касается новых членов Семьи? Хотелось бы знать об этом немного раньше».       Так горько. Так больно. Так… разочаровывающее. Этот трепет в груди и дрожь тела, и чувство, будто задыхаюсь. Боль в запястье ощущается, будто кисть отгрызают собаки. И этот ком в горле…       Я поднялась на ноги и послушно пошла к выходу. Уведомитель Убежища сказал своё слово. И я подчинюсь ему.       «Такой же был уговор, Анголим?»       — Ох, дитя… — послышался тихий вздох позади.       Чёрная дверь отворилась передо мной, выпуская. А я-то думала, что буду сопротивляться, если попрут. Самонадеянно, однако. Вышла из подвала, поднялась на третий этаж, ведь там, по крайней мере, был целый стул и коврик, и в щели сильно не задувало. Села прямо на пол, забившись в угол, и уронила лицо на колени. Отчаянно захотелось послушать какую-нибудь заунывно-депрессивную песенку. Пострадать, так сказать, на полную. Прикинуться жертвой и ждать спасения, словно принцесса, заточенная в башне. Слабая, безгласная, без возможности объясниться. Запястье рвало от боли, я поднесла его к лицу. Оно раздулось и посинело. Где-то внутри через тонкую кожу ясно угадывались кровоподтёки.       «Может и не сломал, но трещины точно есть».       Прямо на ведущей руке. Феерично.       Снизу раздался едва различимый скрип половиц. Это точно не Винсент, тот ходил бесшумно. И не кто-то, практикующий скрытность. Из-за края террасы, где я сидела, показалась чешуйчатая голова с шипами-короной.       «Очива. Стоило догадаться».       Аргонианка поднялась ко мне, держа в руках маленькую деревянную коробку и тазик с какой-то зелёной водой.       — Дай взгляну, — тихо попросила она, и я протянула ей больную руку.       Женщина неодобрительно нахмурилась, бережно приблизив к себе моё запястье, и принялась прикладывать к нему смоченную в зелёном растворе тряпку. Я даже не могла понять, где именно она прикасалась, ведь вся рука сейчас ощущалась агонизирующим сгустком оголённых нервов. Даже не скривилась, чему сама же изумилась.       А в голове пустота и апатия. Является ли отсутствие настойчивого дальнейшего плана призывом к ожиданию? Так же, как это было с отравлением. Я сделала свой шаг, а взамен получила шанс. И что теперь? Я его запорола или это очередной шаг?       Что мне делать дальше?       Что, если я так и останусь тут сидеть, а в это время явится протагонист? В игре он – двигатель сюжета, хочет того или нет. Даст ли он зацепку для предателя? Намеренно или случайно? Как мне помочь Братству?       Я просила Нечестивую Матрону послать мне своё дитя. Услышала она мои мольбы или нет – но она это сделала. Анголим спас меня и отправил в Убежище. А что я? Обещала сделать всё, что смогу, просила за это столь многое. И что? Сижу на пыльном чердаке со сломанной рукой. Меня ещё и свяжут до кучи. И что-то я сомневаюсь, что Матье явится сюда самолично, чтобы я смогла обвинительно указать на него пальцем.       А Люсьен? Воспоминание о нём отозвалось мучительной пульсацией в больной руке. Я была влюблена в тот образ, что предоставила мне игра. Образ наставника и лояльного покровителя, что доверил свою жизнь протагонисту. И которую тот не успел спасти. «Настоящий» Лашанс так отличается от игрового? Или это просто та сторона, с которой игрока не знакомили? Ведь жители Убежища крайне уважительно и трепетно отзывались об Уведомителе, признавая его виртуозным мастером своего дела, беспощадным и весьма кровожадным. Правда, протагонисту не посчастливилось увидеть его работу во всей красе. Рейтинги, все дела.       «Он казался мне благоразумнее».       Хоть я и понимаю его осторожность и подозрительность в отношении меня. С другой стороны, предатель начал действовать задолго до этого, но никто не запрещал тому использовать некую приманку, раз до сих пор Люсьен умудрялся избегать его подстав.       «Ну почему я немая?!»       Я бы не смогла решить эту проблему парой фраз, но, по крайней мере, попыталась бы.       На глаза навернулись непрошенные слёзы, и я зашмыгала носом, пытаясь их прогнать.       — Сильно болит? – дёрнув хвостом, спросила Очива.       Я почти забыла, что она рядом. Покачала головой. С удивлением заметила, что руке стало легче. Женщина аккуратно накладывала повязку, сосредоточенно щуря глаза.       Интересно, она сама решила прийти или её наблюдателем назначили? Впрочем, не важно. Она – аргонианка, а аргонианки добрые. Я горько усмехнулась, вспоминая Мак-На. Бедная старушка. Надеюсь, хоть как-нибудь ей объяснили, куда я подевалась.       Закончив и ничего больше не сказав, управляющая удалилась, оставив меня дальше заниматься бессмысленным и беспощадным самокопанием. Что бы я не пыталась придумать в данной ситуации, всё упиралось в Уведомителя, который в отличие от неожиданно лояльных жителей Убежища, убьёт меня на месте, если ослушаюсь его воли. А ещё я не смогу хоть как-то помочь ему, пока нахожусь тут.       Пожалуй, самый оптимальный вариант на данный момент – выждать. Злить Люсьена совершенно точно не стоит, так что придётся смириться. Пока что. По крайней мере, не выкинули на улицу.              Кто бы не был назначен наблюдателем, я его так и не заметила. Уйти соблазна не было, а проверять не хотелось. Меня всё же не связали, слава Ситису, так что запястье заживало довольно бодро. Периодически приходила Очива и обрабатывала травму. Она ни о чём не говорила, вероятно, по приказу, а я не настаивала, успокаиваясь её вниманием, рассматривая чешуйки на её руках, и невольно улыбаясь возмущённому подёргиванию хвоста, стоило ей приступить к работе.       «Они называют меня «дитя». Не удивительно, что она так рассердилась».       Единственное окно давало мне достаточно обзора, чтобы наблюдать смену дня и ночи. И проведённого на чердаке времени я насчитала шесть суток. Отёк с руки спал не так давно, и сейчас эластичная повязка лишь фиксировала запястье, чтобы оно правильно зажило, хотя гематомы ещё не сошли до конца.       Сон на полу возвращал меня к тем временам, когда я сидела в тюрьме, хотя, конечно, условия были не сравнимы. Довольно тёплый дощатый пол, ковёр и сквозняков почти нет. Против промозглого сырого камня и соломенной подстилки. И всё же. Будни в изоляции тянулись долго и однообразно. Еду мне приносил некто в тканной маске, так что не понятно, был ли это кто-то знакомый или рядовой убийца. Обычная сухомятка и глиняная кружка воды.       «Ну хоть не фирменный суп Антуанетты».       Я усмехнулась. Протирала уже замусленным рукавом мутное стекло в окне, чувствуя, что срочно надо помыться. Ох уж эти «современные» привычки. И как можно было в средние века мыться раз в год? В лучшем случае.       Как бы мне это дело провернуть? Сомневаюсь, что меня пустят сходить к реке. Из-за руки рисовать я сейчас не могу.       На помощь пришла аргонианка. Принесла целую кадушку воды и отрез ткани, а на смену одежды какую-то сорочку. Ну, хоть не обратно в грязное переодеваться.       — Повязку только не мочи, — обронила Очива, прежде чем уйти.       Теперь я была практически уверена, что именно её и назначили наблюдающей. Хотя крошечное сомнение всё же оставалось. И заключалось оно в том, что аргонианка являлась, по сути, дворецким, она организовывала быт Убежища и по статусу, предположительно, была выше Винсента. А потому назначить её на какую-либо работу могли только Уведомитель или Чёрная Рука. Но сомнение это перевешивало, помимо прочего, возможное самостоятельное желание Очивы присмотреть за мной. Тем более, заброшенный дом являлся частью Убежища.       А я просто была рада, что ко мне хоть кто-то приходит. Дождавшись, когда стихнут шаги, торопливо разделась, сбрасывая грязную одежду в сторону, и устраиваясь на стуле. Мочила ткань в воде и старательно обтиралась, с грустью вспоминала банные изыски родного мира: мыла, гели, скрабы для тела с какой-нибудь забугорной солью, всякие губки и щётки, что оттирали кожу до скрипа.       «Эх, сейчас бы в баньку…»       Как и на лице, на теле у меня тоже было много родинок. На белоснежной коже они смотрелись странно, будто кто краской с кисточки брызнул. И ни одного шрама.       «Всё же тело создано».       Не могло у девушки такого возраста в средневековье не остаться ни одного шрама. Даже на моём реальном теле они были, ещё со времён босоногого детства. А тут и кожа, и волосы, и зубы в хорошем состоянии.       Вздохнула, в целом, с облегчением, так как осознавать, что заняла чьё-то тело, вытеснив душу владельца и, по сути, лишив его жизни – то ещё удовольствие. Хоть и не по своей воле. А вот созданное, как сосуд, тело – совсем другое дело. Которое, помимо прочего, давало пищу для размышления. К примеру, кому понадобилось его создавать? Было ли оно создано для меня или я случайное «наполнение»?       — Ты довольно беспечна для убийцы, — томных полушёпот, вибрирующий на низких тонах, заставил меня вздрогнуть.       Даже не оборачиваясь, я прекрасно поняла, кто застал меня за купанием. Да и фраза, хоть и сказанная иначе, намекала. Кожа покрылась мурашками, но совсем не от холода. Я даже не прервалась, продолжая обтирать шею и плечи.       — Бесстыжая, — неожиданно усмехнулся Лашанс, приближаясь и забирая у меня из рук тряпку.       Намочив её в воде, принялся тереть мою спину, пока я едва не задыхалась от волнения и его близости.       — Почему не сбежала? –от его тихого голоса, раздавшегося за самым ухом, меня передёрнуло; мураши взялись с особой силой, собрав соски в острые горошины.       Только и смогла, что помотать головой. Прислушивалась к каждому шороху позади, чувствуя, как спины касаются самые кончики его пальцев. Когда он скользнул по линии позвоночника едва ниже лопаток, я непроизвольно выгнулась, шумно выдыхая.       «Это просто отвал башни…»       — Признаюсь, изначально я не воспринимал тебя всерьёз. Теперь я исправлюсь, — Люсьен наклонился вперёд, нависая надо мной, сводя с ума своим мурлычущим голосом и чуткими пальцами, пробегающими по моему затылку. – Мне всё было интересно, отчего Винсент и Очива так активно тебя защищают. Вмешался даже Слышащий, вступившись за тебя перед Аркуэн.       Всё моё тело беспрестанно пробивала дрожь, от каждого звука бежали мурашки, а сердце, казалось, сейчас остановится. Разрозненные мысли метались в голове, но я не могла сосредоточиться ни на одной из них, просто теряя связь с реальностью. Так дело не пойдёт. Люсьен не должен так себя вести. Нет, конечно, это всегда было влажной мечтой его фанатов, моя в том числе, однако тот персонаж, с которым нас знакомили по игре, его характер, привычки и манера держаться… сейчас вообще не совпадали. В чём была разница? В том, что я – не член Тёмного Братства?       Улучив момент, когда мужчина едва отдалился, повернулась к нему лицом, хотя щёки мои, по ощущениям, могли осветить путь кораблям в безлунную ночь – так они горели. Я прекрасно понимала, что даже если Уведомитель что-то и испытывал ко мне сейчас, то это не могло стать поводом для такого поведения. Это всё, без сомнения, бесконечно восхитительно, однако его цели пока не ясны.       «Так чего ты хочешь, возлюбленный брат?»       На его мужественном лице на мгновение проскочило удивление. Но что я не видела до сих пор – это тени, залёгшие под прекрасными карими глазами. Внимательно разглядывала оказавшееся так близко лицо. Каждую морщинку и ресничку. Он выглядел уставшим, но, неожиданно, довольным.       — Я оказался ослеплён хрупкой оболочкой. Кто бы мог подумать… — томно шепнул Люсьен, вновь прикоснувшись к моей шее, наблюдая, как я млею под этими сильными руками.       «Уж ты-то должен знать…»       На лицо сама собой выплыла улыбка. Не знаю, какое выражение у меня при этом было, но мужчина разглядывал его очень внимательно. Руки Уведомителя были холодными, в какой-то момент освободившись от мокрой тряпки, он невесомо касался то шеи, то плеч, то ключиц, заглядывая в глаза, слишком явно проверяя мою реакцию.       «Это точно не влечение» — грустно подумалось мне, и с этой мыслью пришло спокойствие. Я могу сколько угодно возбуждаться от одного его дыхания, но Люсьен что-то проверяет, и вовсе не мою фертильность. Если бы он не обескуражил меня внезапной близостью, я бы заметила это раньше – его оценивающий взгляд.       Смотрела в ответ, не сдерживая дрожь. Чего уж, мне невероятно приятно от его прикосновений. Но теперь мысли мои пришли в упорядоченное состояние. Собственно, а зачем он пришёл? Ясное дело, что всё то время, что провела в изоляции, он искал информацию про меня.       «Нашёл, что хотел?» — вопросительно дёрнула я бровью, чуть изгибаясь к нему, приподнимая голову, чтобы открыть свою шею. Облизнулась, прикусила губу, жарко выдыхая, ведь свои сексуальные игривые пальчики Лашанс так и не убрал, оставляя щекочущий, словно электрический, след от каждого прикосновения.       Не только же Уведомителю меня дразнить.       И тут же болезненная вспышка перед глазами, потому что мужчина внезапно сильно схватил меня на затылке за волосы и задрал голову назад. Его дыхание обожгло кожу, ненавязчивый мужской запах с каким-то пряным оттенком ударил в нос. Страстная дрожь накрыла волной, и пульсирующее желание: «Хочу, чтобы он укусил меня».       — Хм, — Люсьен отстранился так неожиданно, что я едва не завалилась, потеряв опору в виде его руки. – Заканчивай процедуры и спускайся в Убежище. Твоё заключение окончено.       Кивнула несколько разочарованно. На самом деле, я бы хотела постоять так с ним дольше, даже если он причинял мне боль.       На этот раз встретили меня с большим энтузиазмом, чем в первый раз, что немудрено. Ведь Уведомитель лично проверил меня. Очива взволнованно стегала хвостом, стоя рядом со Стражем, и наблюдая, как меня пропускает Чёрная дверь. Из тренировочного крыла высунулся Гогрон, а чуть ниже него Антуанетта. В сорочке я чувствовала себя едва ли не голой, тем более, нижнего белья под это всё не нашлось, да и идти пришлось босиком. Прижимала к груди свёрнутую грязную одежду в надежде хоть каким-то образом её постирать.       Остановившись напротив встречающих, присела в реверансе, пусть и без рук.       — С возвращением, дитя, — прошипела аргонианка, накрывая моё плечо своей тёплой рукой. – Пойдём, я покажу тебе спальное место.       Мы отправились в жилое крыло, что было ожидаемо, но всё-таки меня озадачило. Не скажу, что очень хотелось спать рядом с такой кучей народа. Ведь если в знакомых убийцах я была уверена, но вот по поводу не знакомых оставались сомнения. Конечно, они вполне могли оказаться ярыми последователями Нечестивой Матроны и Ситиса, однако, по рассказам из игры я знаю, что находились и те, кто шёл против Братства. Кроме того, сейчас я не являюсь членом Семьи и потому на меня распространяется лишь один догмат – не убивать без приказа. И обещание моей защиты Слышащему.       До этого я не бывала в жилом крыле и закономерно предполагала, что планировка хоть отдалённо совпадала с игровой, как и в других помещениях. Однако, нет. Вместо одного зала с кроватями, был холл с обеденным столом. Вдоль стен стояли полки с посудой и стеллажи с продуктами, в углу бочки, предположительно, с соленьями. Дальше шёл короткий коридор с разветвлениями: спуск к маленькому гроту, где пробивалось течение подземной реки, женская спальня и мужская спальня. Неожиданно логично.       Меня, естественно, проводили в женскую часть. А вот там уже была знакомая обстановка: много ковров, гобелены, хорошие кровати и личные сундуки Сестёр. В одном из углов находился маленький книжный шкаф на подобии тех, что стояли в главном холле, а так же стулья. А в другом углу нашлись принадлежности для уборки и полка с деревянными вёдрами, тазиками и какими-то банками.       Я даже кровати обрадовалась не так сильно, как этой «зоне чистоты». А одна как раз примыкала к другой, так как в спальной зале было недостаточно места, чтобы разместить дополнительную постель иначе. Но меня это даже устраивало, ведь я планировала часто пользоваться этими предметами. Оставалось узнать, как именно уборка распределена между жителями Убежища.       Указала на принадлежности Очиве.       — По очереди. Но свою постель каждый убирает сам, — охотно откликнулась аргонианка, а затем протянула мне мою сумку, где хранились мелки и бумага для общения с окружающими. — Я помню, ты спрашивала о лавке, в которой работала.       Я нетерпеливо кивнула. Аж сердечко зашлось. Я думала, меня не поняли или проигнорировали.       — Люсьен разобрался с этим, — она сказала это так спокойно, но мне едва не поплохело, когда в голове промелькнули самые неприятные варианты того, как именно он «разобрался». Очевидно, Очива заметила, как побледнело моё лицо, и торопливо добавила: — не переживай. Она жива-здорова. Исполнитель как раз беседует с Уведомителем, так что, если подождёшь, можешь сама у него… спросить.       Кивнула, скинула ворох одежды на постель и, подобрав довольно пышный подол сорочки, поспешила обратно в главный холл, чтобы дождаться таинственного «исполнителя». А там никого, кроме Чёрного Стража не оказалось. Вот и ладно. Из-за дверей тренировочного крыла раздавался далёкий звон металла о металл – кто-то тренировался. Забралась с ногами на один из стульев в книжном уголке, зашуршала по литературе, выбирая, что бы глянуть, пока жду. С опаской проводила взглядом Шемера, лениво прошедшего от входа к жилой зоне.       Ждать пришлось неожиданно долго. Или мне так показалось, так как глаза начали слипаться. Всё-таки шесть ночей на полу – не самый комфортный сон. И состояние такое странное, будто в коконе. Убежище находилось под землёй, рядом с рекой, но в нём не настолько холодно, чтобы я замёрзла в подобной одежде. Кроме того, скрип костей Стража как-то успокаивал, даруя чувство защищённости.       «Так и должно быть, верно?»       Сквозь дрёму я слышала, как мимо проходили убийцы, иногда задерживаясь возле меня. Один раз послышался терпкий хвойный аромат и на мои плечи лёг то ли большой платок, то ли маленький плед. Я это почувствовала, но не проснулась.       А затем меня будто что-то дёрнуло. Я резко открыла глаза, оглядываясь. На мне действительно оказался небольшой плед с крупной вязью, а сбоку у стула, неожиданно, свернулся Шемер. Глупо хлопая глазами, смотрела на него. И уловила отголосок любимого голоса где-то далеко в коридоре. Еле распрямилась, выковыриваясь со стула, и стала ждать. Благо на этот раз ожидание не длилось слишком долго.       Из прохода к комнатам Очивы и Винсента показались две мужские фигуры. Одна принадлежала возлюбленному Уведомителю, а вот вторая была мной видена всего однажды в игре, когда заказали целый особняк алчных богатеев в Скинграде. Именно он встречал протагониста у входа в дом и объяснял тонкости контракта.       Фафнир. Высокий, как и все норды. С бледной кожей и седыми, практически белоснежными волосами, спадающими лёгкой волной на плечи. Роскошная красная бархатная одежда сейчас скрывалась за широкополой накидкой. Крупные черты лица, однако, имели благородный вид, но абсолютно не запоминались. Удобно для его рода деятельности.       Когда мужчины обратили на меня внимание, я присела в реверансе, заглядывая в глаза норду.       — Так это ты… Что ж, понятно, — Фафнир разглядывал меня буквально пару секунд, потом его взгляд скакнул на Лашанса, а затем обратно на меня.       Закрались смутные сомнения, что он, как и Винсент Вальтиери, думают в такие моменты о схожих вещах. Очень уж выражения их лиц при этом одинаковые.       «Но не суть».       — Юная леди, вашу проблему я решил, — вежливо продолжил норд. – Если вас заинтересуют подробности, обратитесь к уважаемому Уведомителю. За сим я откланяюсь.       Я вновь присела в реверансе, аж с поклоном. Фафнир чуть склонил голову, кивнул Лашансу, и величественно направился к выходу. На самом деле, весьма интересный ассасин. Жаль, что в игре встречается лишь однажды.       — Почему ты в таком виде? – я вздрогнула от волнительного звука этого голоса, и посмотрела на Люсьена, а он хмуро разглядывал моё одеяние.       Опустила взгляд на бельё. Сорочка, как сорочка. Хорошая такая. Я подобные видела на фотографиях европейской одежды второй половины двадцатого века. Без рукавов, v-образный вырез, свободный крой и объёмный длинный подол, который с моим ростом ещё и по полу стелился, и вышивка по кромке. Не бедняцкий гардероб, кстати говоря. Просто, но со вкусом.       «Что не так?»       Если из-за того, что кроме сорочки и нет ничего, так не выдали мне. А если о характерных бугорках, то всё голос его виноват. Я только плечами пожала, и вид мой не выражал ни угрызений совести, ни смущения. Тем более, Люсьен уже видел меня голой.       — Бесстыжая, — обронил он со вздохом, устало прикрывая глаза рукой, а я только улыбнулась.       Умел бы он мои мысли читать, и не так бы обозвал. Ибо в его присутствии сложно держаться на приличной волне, не ударяясь во влажные фантазии.       «И всё же, что там с магазином и хозяйкой?»       Сделала маленький осторожный шаг к мужчине, моментально сосредотачивая на себе его подозрительное внимание, и вопросительно заглядывая в глаза.       — Тебя нанял некий аристократ, чтобы ты нарисовала ему картину. Скрытный богатей настоял на том, чтобы ты не контактировала ни с кем, пока работа не будет закончена. Фафнир показал торговке несколько твоих рисунков, очевидно, фальшивых. И пообещал, что ты вернёшься в целости и сохранности, — объяснил Уведомитель, и я кивнула.       «Пусть так».       Она всё равно будет волноваться, но, по крайней мере, Мак-На знает, что я где-то работаю, а не пропала без вести. Пусть мои вещи останутся у неё, но есть шанс, что рано или поздно меня отпустят «погулять», и я их заберу.       Теперь необходимо сосредоточиться на моём «главном квесте» — спасти Убежище и Лашанса от предателя.