На всё воля судьбы

      Остался главный вопрос: как спасти Убежище и Люсьена от предателя? Задачу крайне сильно осложняло то, что протагонист в игре не сталкивался с признаками или последствиями самого предательства. Персонажи рассказывали о том, что некоторых ассасинов находили мёртвыми. У меня тут же возникало чувство, что во славу Сценария разработчики забыли о маленькой детали – убийство Тёмного Брата или Сестры карается смертью от рук мстительного призрака по имени Гнев Ситиса, так как считается нарушением догматов Братства. А догматы – это не просто правила игры, это магический договор с одной из древнейших сущностей Нирна – Отцом Ужаса, Ситисом.       Так каким образом предатель мог действовать против интересов Братства и при этом не отхватить люлей от призрака? Опять же, даже если он подменивал приказы Люсьена для протагониста, чтобы тот убивал членов Семьи, разве не должен был сам игрок столкнуться с Гневом Ситиса, как нарушитель догматов? Причём, многократно. В особенности, после того, как убивал самого Слышащего прямо у гробницы Матери Ночи. Или это правило распространялось лишь на игрока, чтобы он не принялся куролесить в гильдии?       «Угх, моя голова лопнет».       Возможно, на эти вопросы ответов я не получу никогда. Так что стоило бы сосредоточиться на более насущных проблемах. Например, каким образом отстирать пару месяцев не стираное бельё?       Я пыхтела, стараясь оттереть въевшиеся пятна крови и грязи. Кожа на руках аж раскраснелась, а толку было… не много. Зажившее запястье иногда отдавало болью, но не часто. Как и планировала, занялась стиркой и уборкой, чтобы помочь жителям Убежища. Переживала за мужскую половину, а на деле их спальня оказалось самой чистой. Единственной их проблемой были старые кровавые пятна и грязь, которую, очевидно, осилила бы только современная стиральная машина. А у меня даже порошка не было.       Ещё я опасалась сушки. Будь мы на поверхности, Магнус и ветер сделали бы своё дело. Но мы под землёй, где даже костёр разжечь нельзя. Проблема решилась неожиданно просто. Оказывается, они сушили бельё возле колодца, откуда всё же поступал свежий воздух, либо на помощь приходила магия огня. Первое – громоздко, второе – энергозатратно, поэтому постирушки в Убежище устраивали редко и по необходимости.       «Ещё одна причина занять дом».       А раз выбор у меня был не велик, я увешала почти весь главный холл мокрым бельём и одеждой, и нарисовала предупреждение о каплях с потолка. Теперь высокая каменная комната напоминала турецкий рынок с висящими над головой тряпками. И под этим всем пафосно расхаживал Чёрный Страж. Я только беззвучно хихикала, наблюдая эту картину.       Конечно, пока всё сохло, свернули ковры, под которыми обнаружилось просто неприличное количество мусора. Что, правда, не удивительно, учитывая, что холл был входом в Убежище и заходили сюда в уличной обуви. Так что пришлось знатно всё убрать и намыть, шугая по сторонам пушистых каджитов с их «босыми» лапками и Шемера, чтобы шерсти на мокрый пол не накидали.       Так же я занялась обеденными столами. Правда, особо разгуляться было негде, так как готовка отпала сразу. Зато я могла собирать разные закуски-прикуски и простенькие салатики, которые местным в голову и не приходили. В благодарность Гогрон научил меня немного ухаживать за кожаной бронёй, чему я оказалась весьма рада, занявшись ещё и этим.       — Не перетрудись, милашка, — направился к выходу один из убийц, имперец; я часто его видела.       Очевидно, он мотался по мелким убийствам и неподалёку, так как, уходя утром, он практически всегда возвращался к вечеру или на следующий день. Я улыбнулась ему вслед, махнув рукой на прощание.       С моего «помилования» прошло больше месяца. Уведомителя я не видела ровно столько же. И чем дольше это длилось, тем сильнее я волновалась о нём. Дурные мысли лезли в голову каждую минуту, поэтому я заваливала себя работой, чтобы не схлопотать нервный срыв. Перестирала всё бельё в Убежище и перемыла каждое помещение, даже Винсента из его комнаты выперла, пока убиралась. Очива наблюдала за мной из-за обеденного стола, пока я меняла и перетряхивала её постель.       — Дитя, тебя что-то беспокоит? – после весьма продолжительного молчания, поинтересовалась она.       Я могла отрицать, чтобы не волновать её, но стоило ли? Потеряв голос, поняла ценность выражения своих мыслей вслух. Глянула на аргонианку и кивнула. Она поднялась и переставила стул из-за письменного стола к себе ближе.       — Сядь, отдохни.       Аккуратно сложив одеяло на кровать, подсела к Управляющей. Передо мной легло несколько листов и мелок.       — Расскажи мне, дорогая.       От смущения у меня горели щёки, пока я старательно выводила линии. Его глаза, его губы, лицо, сокрытое тенью капюшона. Ведь я не умела рисовать портреты. Закончила и робко посмотрела на Очиву. А та только хитро улыбалась, сощурив глаза.       — Иногда он пропадает на несколько месяцев, — попыталась меня успокоить женщина.       Я прекрасно осознавала, что работа мотает Лашанса по стране в поисках новобранцев и с контрактами. Но именно сейчас меня душила тревога.       А вдруг он как раз встретит протагониста?       Или предатель найдёт лазейку и устроит ему засаду?       В этом непостоянном «реальном» мире что угодно может случиться когда угодно. Те же Врата Обливиона, открывающиеся повсюду. Сидела, сцепив руки, ощущая грызущую тоску по любимому персонажу. Пусть меня игнорирует, пусть причиняет боль – лишь бы оставался рядом.       — Ух, ладно, не могу смотреть на твои мучения, — вздохнула Очива, приближаясь и понижая тон голоса. – Слышащий скоро почтит нас своим присутствием, а значит и Уведомитель вернётся хотя бы на несколько дней.       Аргонианка усмехнулась, рассматривая моё одухотворённое лицо при этих словах. А мне стоило подумать о том, как донести до Люсьена информацию о предателе. Раз уж я не могу просто указать на него, написать имя или нарисовать портрет, так как не помню его внешность точно и не очень-то рисую портреты.       Благодарно сжала тёплые чешуйчатые руки, и с новыми силами взялась за уборку. Теперь моей целью было привести Убежище в безупречный вид к приезду Анголима и Лашанса. А в процессе придумать, как предупредить обоих. Тем более, Слышащий погибает от рук протагониста по игре. Получится ли его спасти, если игрок не появится до того, как разоблачат Матье Беламона? Или выйдет, как с Релфиной – погибнет другим способом?       Нервяк позволял мне активней работать и стремительно перемещаться по Убежищу, шугая Шемера к стенам. Жители Убежища, в отличие от игры, по лавкам не сидели, постоянно уходили и приходили, так что никто мне не мешал хозяйничать по залам. А голова моя в то время работала на износ, перебирая варианты того, как можно нарисовать нужную информацию, ибо только рисунок и был мне доступен.       Я чистила ковёр в тренировочном крыле, когда меня отвлекла какая-то суматоха, доносящаяся из главного холла. Бросив всё, поспешила туда, отчётливо слыша торопливые шаги и отзвуки голосов. А там творилось непонятное – убийцы, что ушли всего час назад, вернулись. Ещё двум перевязывали раны, оказавшиеся, однако, не серьёзными. Все стягивались к обеденному столу. Послышался терпкий хвойный аромат и рядом со мной буквально из ниоткуда вынырнул Тейнава. Я глянула на Тёмного Ящера, но он лишь аккуратно подтолкнул меня к собирающимся.       — Ты здесь, хорошо, — заметил нас Винсент, оперативно пристраивая меня на стуле рядом с Очивой; её брат безмолвной тенью встал за нашими спинами. – Так, все в сборе. Дорогой брат, не мог бы ты повторить свой рассказ.       Один из раненых, бретон, кивнул, придерживая кровоточащее предплечье, пока его перевязывали.       — Я возвращался из Брумы обычной дорогой, вдали от патруля, уже пересёк Средиземье, когда услышал грохот. Земля разверзлась прямо под ногами, огромные пики вырвались из недр, и открылись Врата в Обливион. Я бросился бежать в город, но один из вышедших демонов успел меня цапнуть, зараза.       Дальше я уже не слушала, пытаясь успокоить панически мечущиеся мысли.       «Открытие Врат у Чейдинхола – заскриптованное событие, говорящее о том, что протагонист движется по главному заданию».       В игре во Врата ушли Рыцари Колючки, но будучи простыми хвастунами, они застряли там и едва все не погибли, до того, как игрок их спас. Проблема в том, что неизвестно, когда именно он прибудет. И пойдёт ли сразу закрывать портал. Не падёт ли город раньше? А если нас возьмут в осаду?       «Главное, чтобы Люсьен не совался сюда, пока всё не успокоится», — тоскливо подумалось мне.       — Мы ждём Уведомителя и Слышащего, — огорошил нас Вальтиери. – А до тех пор всем находиться в Убежище. Выходить в город можно только с разрешения, моего или Очивы. Всё ясно?       На этой неожиданной ноте присутствующие начали расходиться, а вампир подсел ко мне.       — Ты знала об этом? – серьёзно заглядывая в мои глаза, поинтересовался он.       Я кивнула, виновато потупившись.       — И не предупредила, — на этих словах кольнуло в груди; я понимала, что Винсент меня не обвиняет, но констатирует факт.       Я действительно об этом не подумала. Решила, что просто рассказать им, как Врата закрываются, достаточно. Сжала губы, слабо мотнув головой.       «Неужели из-за меня Люсьен и Братство сейчас в опасности?»       Аж сердце защемило. Я ведь действительно знала, что Врата будут открываться у каждого крупного города, причём, не в единственном экземпляре. Так почему вышло то, что вышло? О чём ещё я думала, как о должном, а следовало бы что-то сделать?       — Мы тоже об этом знали, — неожиданный низкий шипящий голос за спиной заставил меня вздрогнуть.       Я обернулась и с изумлением уставилась на Тёмного Ящера. Ждала, что он скажет что-то ещё, но он тоже просто констатировал факт.       — Резонно, — вздохнул Винсент, разминая виски.       Я хотела коснуться холодной руки, даже потянулась к нему, но не осмелилась. Сложилось впечатление, что Вальтиери, зная о том, что мне многое известно, ожидает от меня своевременной информации. Осознание, что я всего лишь человек, давалось ему с трудом.       Потянулись долгие дни тревожного ожидания. Я занимала себя работой, как могла и по пятому кругу. На вторые сутки ко мне присоединилось несколько человек и полосатый каджит. Мы оттёрли каждый угол, помыли всю мебель, вычистили пол так, что на нём, при желании, можно было есть. Антуанетта даже Шемера искупала. Каждый раз перед сном я молилась Нечестивой Матроне, чтобы та уберегла своих детей. Уходящие за продуктами, возвращались с неутешительными известиями: город не в осаде, но возле Врат собираются враги.       На пятые сутки в Убежище стояла такая гнетущая тишина, что её, казалось, можно резать ножом. А к вечеру разразился грохот. Мы уж решили, что в город прорвались полчища даэдра. Очива приказала не высовываться и ввела строгий режим молчания, чтобы минимизировать шанс быть обнаруженными снаружи. Словно в тюрьме, мы сидели по спальням, ели тут же, и думали каждый о своём.       Я перебирала и перетирала фрукты в высокой миске. На дворе стояла ночь, и большинство жителей Убежища спали. Со мной рядом дремал Шемер, позади бродил Чёрный Страж, а у книжного шкафа о чём-то тихо беседовали М’Радж-Дар и женщина-имперка в маске. Когда Чёрная дверь с характерным тихим скрежетом отворилась, мы замерли, как мышь под веником. Я с затаённым дыханием глядела, как две фигуры в чёрном заходят в Убежище. Как один из них скидывает капюшон длинной мантии на плечи, утирая лицо от пыли, а зелёные глаза внимательно изучают застывших убийц. А второй…       Совершенно бездумно бросилась к пришедшим, роняя тряпку, прихватив кувшин с водой. Буквально всучила его Анголиму, даже про реверанс забыла, жадно рассматривая возлюбленного Уведомителя, заглядывая в его лицо. Вид у него был хмурый и усталый, а ещё потрёпанный. Дорожная пыль плотным слоем осела на лице и одежде. На лоб лезли выбившиеся из тугого хвоста пряди волос. На скуле виднелся небольшой порез. А на сильных руках запеклась кровь.       «Чья она?»       Сердце сначала сделало кульбит, а потом едва не остановилось. Не удержалась и схватилась за его запястья, поднося к своему лицу, рассматривая кровавые отметины.       «Нет, не текла — размазалась».       Люсьен, вероятнее всего, просто устал, так как позволил мне эти вольности, пока Слышащий жадно пил из кувшина, а в зал не поспешили Очива и Винсент, за которыми успел метнуться каджит. Только после этого мужчина высвободил руки из моего нервного хвата и пошёл к подчинённым.       — Не стоит так сильно переживать, — несколько неожиданно мне вернулся кувшин, и я посмотрела на Слышащего. Пожалуй, было не вежливо так явно беспокоиться за Лашанса, проигнорировав при этом Анголима.       А босмер в то же время внимательно глядел на меня. Даже слишком. Я вопросительно склонила голову. Может, он что-то хочет спросить? Но он лишь протянул руку и легко потрепал мои волосы, а затем присоединился к беседующим чуть дальше.       — Молодцы, что сохранили людей, — сказал Слышащий, приближаясь к ним.       Я тихо шмыгнула к столу и поставила кувшин, прислушиваясь к разговору и сомневаясь, что могу в нём участвовать. А из него я потрясённо узнала, что на помощь Чейдинхолу пришёл Имперский Легион. Пока стражники и гильдии удерживали городские ворота, Рыцари Колючки и ещё десяток гражданских смельчаков вошли в портал, и ограничивали пополнение неприятеля из-за Врат. На пятый день к городу прибыл целый батальон легионеров, приступом взявший даэдра в кольцо. А к концу дня Врата Обливиона закрыли. Все, кто ушли туда, вернулись. Живыми или мёртвыми. И ни слова о протагонисте.       — Повезло, что портал был только один, — заключил Винсент. – Было донесение, что Скинград и Коррол под осадой.       Вот и ещё один мой косяк всплыл.       «Надо было не просто инструкцию нарисовать, а собрать бестиарий даэдра».       Пусть я знала далеко не всех их представителей, но о самых многочисленных – вполне. Кроме того, Зивилаи и Даэдра-пауки наверняка представляют невероятную опасность, гораздо большую, чем в игре.       Сжала челюсть, разочаровавшись в себе, как игроке. Так сильно любила игру, так глубоко в неё погрузилась, а сама не выдала и трети от того, на что была способна. Ведь я могу больше, чем просто мыть и стирать.       Для разработки дальнейшего плана «начальство» удалилось в комнату Очивы. Решив, что займусь самобичеванием и анализом возможностей перед сном, я поспешила собрать набор «первой помощи» — настой из трав, которым мне обрабатывала руку аргонианка, пару припарок, перевязь и чистую ткань.       «Конечно, хотелось бы разузнать о последних контрактах, чтобы понять, на каком этапе квестовая ветка Братства. Но нет, так нет».       Сейчас нужно сосредоточиться на предателе, ведь суматоха на фоне Кризиса Обливиона ему наверняка будет на руку. И как бы мне на него хотя бы намекнуть?       «Перечислить всю Чёрную Руку?»       Люсьен меня тогда с потрохами сожрёт, не иначе. Но другого варианта в голове нет. По крайней мере, он станет иметь эту информацию ввиду.       Кивнула сама себе, собрала вещи для обработки ран, и направилась к комнате Очивы, надеясь, что они закончили обсуждение.       — Чёрная Рука подозревает наше Убежище, — раздался из-за двери приглушенный любимый голос.       Сердце ухнуло куда-то в живот, и из рук чуть всё не попадало. Я замерла у самого входа, едва не прекратив дышать.       «Как «подозревает»? Почему? Предатель же против Люсьена всех настраивал…»       — Они настаивают на ритуале Очищения, но пока мне удаётся их переубедить, — продолжил он. – Однако, не думаю, что получится продержаться долго.       — Ты же в это не веришь, — утверждение аргонианки прозвучало вопросительно.       — Я это знаю, — откликнулся Уведомитель. – Слышащий сказал об этом.       — У Матери Ночи, вероятно, свои причины не раскрывать личность предателя. Может, это проверка для нас? – подал голос Анголим, неожиданно близко от двери.       — Но Вы не сказали об этом Чёрной Руке, — заметил вампир.       — Не сказал. Потому что о них, в отличие от вас, Нечестивая Матрона умолчала.       Так, нечего подслушивать, тем более, уверена, Винсент прекрасно слышит, что я под дверями околачиваюсь. Перехватила принадлежности поудобнее и постучалась.       — Заходи, дитя, — тяжёлая дверь тут же отворилась, открывая мне обстановку внутри.       А там сидела вредная, хмурая и всё ещё пыльная моська. Слышащий как-то урвал минутку, чтобы хоть лицо обтереть, а этот «деловой» — нет. Так и сидит с раной на лице, в крови и грязи. Я нахмурилась, наблюдая за этим безобразием.       — Пожалуй, стоит прерваться ненадолго, — предложила Очива, поднимаясь со стула. – Уважаемый Слышащий, как Вы смотрите на то, чтобы навестить братьев и сестёр?       — Мы ещё не закончили, — грозно обронил Уведомитель, даже не глянув в мою сторону.       — И всё же стоит передохнуть, дорогой брат, — Винсент кивнул мне, и все трое вышли из комнаты, оставляя меня наедине с непривычно молчаливым Лашансом.       Он сидел на стуле, прямо, будто на кол посаженый, напряжённый и недовольный, в своей потрёпанной чёрной мантии.       «Нахохлившийся воронёнок».       Беззвучно рассмеялась этому образу, пользуясь тем, что мужчина не смотрит на меня. Правда, как-то опустила тот момент, что у него может быть крайне хорошо развито периферическое зрение. Поставила всё, что принесла на стол, встала прямо перед Уведомителем. Тот глянул на меня исподлобья из тени капюшона, прожигая взглядом и распаляя фантазию непотребными мыслями о себе.       Осторожно протянула руку, подхватила край его капюшона, замерев в ожидании укора, но только взгляд стал острым, как лезвие. Опустила капюшон на широкие плечи, внимательно осматривая чёрные волосы на предмет запёкшейся крови или чего-то подобного, но ничего не обнаружила. Намочила чистую тряпочку в растворе, опасливо прикоснулась к колючему подбородку, приподнимая голову упрямца.       — Я в порядке, — едва не сквозь зубы процедил он, и я невольно удивилась, как он мне ещё по рукам не надавал. И почему просто не встал, и не ушёл?       Только вздохнула, качнув головой, и принялась аккуратно стирать с его лица грязь, подбираясь к порезу. Ранка оказалась не глубокая, полученная вскользь. Возможно даже, что по неосторожности или случайно. Чувствовала кончиками пальцев короткую колючую щетину, и каждый волосок пробегал дрожью по коже, будто по оголённым нервам. Запястье щекотало его дыхание.       Обработав рану, отмыв руки от крови и не найдя других травм, я отстранилась, жалея, что всё прошло быстро.       — Если успокоилась, оставь меня, — низкий чуть хрипящий голос Люсьена обволакивал, не взирая на тон.       Я смотрела на него, и чем дольше мужчина прожигал меня взглядом, тем более сильные сомнения меня одолевали, ведь с самого своего возвращения…       «Он не поднимает руки…»       Решительно приблизилась к Лашансу, заметив, как ощутимо напряглась его фигура, и вцепилась в застёжку мантии.       — Не смей, — рыкнул Уведомитель и отклонился, но на этом всё и кончилось.       «Так останови меня, возлюбленный брат».       Оперативно расправилась с ремнём и застёжкой, скидывая мантию на спинку стула. Несколько сладостных секунд любовалась на крепкое тело, обтянутое чёрным кожаным доспехом Братства, затем обошла мужчину вокруг и заметила небольшую деформацию брони на спине. Интуитивно и методом тыка начала расстёгивать ремешки и крепления.       — Ты..., — коснулась рукой упрямых губ.       «Зачем терпеть боль? Помолчи и дай мне помочь».       Кожаная кираса далась относительно легко. Предположив, где может быть очаг поражения, медленно и осторожно вытянула руки мужчины из рукавов, расстегнула и сбросила с плеч чёрную рубашку, едва не захлёбываясь слюной от открывшегося вида и мускусно-пряного запаха Люсьена. Его смуглая кожа покрылась испариной, делая тёмные короткие волосы на груди и возле пупка заметнее. И никаких модельных кубиков. Только сильное, подтянутое тело. Смущающе шумно сглотнув, переместилась ему за спину и беззвучно ахнула. От шеи и до самой поясницы по правой стороне чернел кровоподтёк, очерчивая мышцы алым и огибая позвоночник.       «Милосердная Матушка, какой сильный ушиб!»       Что произошло? На него что-то упало?       А вдруг повреждены внутренние органы?       Бросилась к тазику с раствором, меняя тряпку на чистую, и подцепляя пузырёк укрепляющего зелья. Откупорила склянку и поднесла Уведомителю ко рту.       — Оставь. Я сказал – всё в порядке.       «Ах ты упрямец!»       Едва не получил по зубам, когда я воткнула пузырёк ему в рот, опорожняя содержимое. Отжала тряпку и принялась обрабатывать ушиб. После некоторого времени в тишине и гневном сопении, я закрыла поражённый участок травяной припаркой и перевязала по мере сил. Логично предположив, что Уведомитель вернётся к разговору с Семьёй, осторожно продела его красивые жилистые руки обратно в рукава, и застегнула рубашку и доспех, набросив мантию на плечи.       Люсьен молчал. Молчал и смотрел на меня с непередаваемым выражением глаз. Не будь я под защитой Братства, точно бы уже выпотрошил, нашинковал, и скормили Шемеру. Только вздохнула, совершенно бездумно протянув руку, ласково убирая упавшие на любимое лицо пряди волос. А потом присела в реверансе, отметив про себя, что никогда раньше ему не кланялась, собрала принадлежности и просто вышла.       За дверями неожиданно обнаружились Антуанетта, полосатый каждит и ещё парочка ассасинов, слишком очевидно «греющие уши» вместо положенного в такое время сна. Я прошла мимо них, будто и не заметила вовсе. Убрав за собой, принялась сооружать сухой перекус, хотя сейчас остро захотелось какой-нибудь каши с фруктами или наваристого супа. За этим делом меня застала Очива.       — Судя по лицу, дело – дрянь, — отметила она, наблюдая, как я неспешно собираю всё на большой поднос.       Я только неопределённо пожала плечами.       «Если нет ушиба внутренних органов, то обойдётся».       «Но он ни за что не даст осмотреть себя тщательней».       И всё же стоит углубить знания по алхимии. Не ядами едиными, не так ли?..       — Я возьму кувшин, — я кивнула аргонианке, и вместе мы двинулись обратно в её комнату.       Внутри заседали всё те же лица: Лашанс, Анголим и Вальтиери. Прежде чем поставить поднос на стол, я, неожиданно для окружающих, двинула мебель бедром ближе к вредному имперцу, что продолжал буравить меня своими восхитительными бездонными глазками. Смело глянула на него в ответ с видом: «Не будешь есть – прямо при них кормить начну». Мужчина едва зубами не заскрипел.       Я могла его понять. В прошлой жизни я больше всего ненавидела быть беззащитной и нуждаться в помощи, а потом ещё и в долгу оставаться. После попадания в игру мнение на этот счёт несколько видоизменилось.       «Гордыня, возлюбленный брат, не даст тебе ничего, кроме лишней головной боли».       — Да тут сейчас искры посыпятся, — усмехнулся Винсент, наблюдая эту картину со свойственным для него интересом.       Я только беззвучно хмыкнула, повернулась и намеревалась выйти, чтобы не провоцировать застревание куска в горле Уведомителя, но Слышащий внезапно перехватил меня за руку, привлекая ближе к себе.       — Не уходи, дитя, нам нужны твои знания, чтобы разобраться, — вкрадчиво пояснил он, рассматривая меня своими травянисто-зелёными глазами.       Очива тут же взяла с письменного стола листы бумаги и мелки. Вампир стремительно вышел и вернулся с парой дополнительных стульев, оперативно обустраивая место для совещания. Я кивнула, пристраиваясь рядом с Анголимом.       — Итак, ты знаешь, что в Братстве орудует предатель? – в лоб спросил босмер, и я кивнула. – Я вынужден попросить тебя выдать нам всё, что у тебя есть по этому вопросу. Сможешь?       В этот раз я кивнула несколько нерешительно, так как не успела толком обдумать порядок преподнесения этой информации. Я наклонилась над чистым листом, присутствующие приблизились тоже, чтобы наблюдать было удобно, но только я поднесла руку с мелком…       — Иди сюда, — низкий вибрирующий голос вызвал дрожь и мурашки, и судорожный вдох.       Мы все посмотрели на Люсьена. А он буравил меня весьма свирепым взглядом. Не думаю, что присутствующие словили массовую звуковую галлюцинацию вместе со мной.       — Я сказал, — тон стал ниже и едва не рычал: — иди сюда.       Бодро подорвалась с места и приблизилась к мужчине, гадая, что он опять задумал.       — Сядь рядом.       Несколько обескуражено переглянувшись с Очивой, оказавшейся ближе всех, я переставила стул на другую сторону от Слышащего.       — Ближе, — подвинулась едва не впритык.       «Может, ему из-за спины не согнуться и потому плохо видно?»       — Рисуй, — нгх, меня слишком заметно передёрнуло от удовольствия, что ощутили мои уши от этого близкого умопомрачительного голоса, что пришлось прикрыть лицо рукой в попытке скрыть пылающие щёки и уши.       До носа доносился его запах, через тонкую ткань рукава я чувствовала жар его тела из-за того, что Люсьен приблизился ко мне.       «Ситис Всемогущий, да у меня сердце не выдержит! И как в таких условиях я рисовать могу?!»       Слышащий переложил листы и мелки ближе ко мне. А я не решилась на него даже взглянуть, только кивнула, стараясь сосредоточиться на том, что я уже придумала, как нарисовать. Чиркая частыми короткими штрихами, набросала руку. У большого пальца нарисовала лук и стрелы, обозначая Анголима. Указательный перст – обвинительный, женская фигура с кинжалом – условная глава, Аркуэн. Следом палец – данмер Банус Алор с коротким мечом. Дальше – Белизарус Арис, имперец, предпочитающий длинный меч. И последний – Матье Беламон. Предатель.       Обвела последнего в круг и опасливо повернулась к Люсьену. Его лицо оказалось ближе, чем ожидалось, и я, судорожно выдохнув, уставилась на него, наблюдая реакцию. Лашанс нахмурился и немного прищурился, что собрало морщинки у глаз и на переносице. Взгляд его скользил по рисунку, иногда замирая. Очевидно, он был неприятно удивлён этой информацией. Что не удивительно, ведь именно он в своё время порекомендовал Матье на место Душителя, поспособствовав продвижению в Братстве.       — Тебе известна причина? – отвлёк меня голос Винсента, и я кивнула.       Нерешительно, одними пальцами прикоснулась к груди Люсьена, встретилась с ним взглядом.       «Мне так жаль, возлюбленный брат. А ведь это был просто приказ».       Взяла новый лист, нарисовала женскую фигуру и рядом ребёнка. Нож и линию, пересекающую шею матери, и глаз над фигурой её сына.       — Так Уведомитель убил его мать, а он всё видел, — заключил Анголим, и я кивнула, сжав губы. Дорисовала мужскую фигуру с кинжалом, направленным на отпечаток ладони. – И теперь он пытается убить Люсьена и уничтожить Братство.       Повисшая тишина угнетала. Я будто физически ощущала, как ворочаются тяжёлые мысли и чувства у присутствующих.       — Теперь понятно, почему Чёрная Рука настаивает на Очищении, — тихо и шипяще обронила Очива, стегая хвостом, и горько вздохнула: — Сколько же братьев и сестёр погибло по его вине…       Меня душило чувство беспомощности, наблюдая за их печальными фигурами.       «Что можно сделать? Как его остановить?»       Что ещё можно сообщить, если понятия не имею, как именно Матье проворачивает свою подлость? Насколько я помнила, ритуал Очищения совершали практически сразу после убийства Адамуса Филиды. Однако теперь сложно было понять, что и за чем следовало. Убит ли Руфио, если нет протагониста? Появился Фафнир, значит квест в особняке уже был? Или ещё нет?       — В таком случае, назначение нового Душителя стоит отложить, дорогой брат, — неожиданно подкинул новостей Анголим. – Я знаю, что тебе придётся сложно, но в нынешней ситуации не стоит торопиться.       — Пожалуй, — Люсьен смежил веки, едва заметно качнувшись ко мне. Я вопросительно переводила взгляд от одного к другому в надежде, что мне объяснят хоть самую малость. Сжалился тот, от кого не ожидала. – Мой Душитель погиб не так давно при попытке убить некроманта, желающего стать Личом.       «Э?»       Так и уставилась на Уведомителя с приоткрытым от непонимания ртом. Получается, у него уже был Душитель? Нет, логично, что он у него был, но потом им становился протагонист. Но сейчас происходят события, будто герой уже вступил в Тёмное Братство, хотя в Убежище его точно нет.       «Что творится?»       — Пусть мы теперь знаем, кто предатель, без доказательств действовать против него не получится, — заметил Слышащий.       — Однозначно – нет, — согласился Винсент. – Как минимум, Аркуэн примет это на свой счёт…       — Дорогая сестра скора на расправу, — кивнул босмер.       «Доказательства?»       По второму кругу герб Анвила, маяк и голову нарисовать получилось быстро. Постучала по рисунку и требовательно протянула руку Анголиму, мол, я ж тебе давала такой. Где результат? И мужчина… смутился.       — Я… хм… поступил недальновидно, дитя, — туманно заговорил он, перебирая пальцами. – Я не имел понятия, кто ты и зачем дала тот рисунок. Мать Ночи хранила молчание, так что я просто попросил одного из наших проверить место. Он вернулся с донесением, что ничего не нашёл, и я успокоился… Пока Нечестивая Матрона не направила меня сюда, чтобы сохранить тебе жизнь.       Пока он говорил, тревожное чувство беспомощности всё сильнее захватывало мой разум.       — Я проверил маяк сам, но также ничего не обнаружил. Только запах смерти в подвале.       «А значит, Матье перепрятал голову. Он узнал, что кто-то раскрыл его и направил по следу Слышащего?»       Напрямую он действовать не мог. Что ему оставалось? Саботировать контракты так, чтобы погибали ассасины? Он наверняка подумал, что кто-то из окружения Лашанса мог прознать о его планах. Поэтому решил уничтожить Убежище? А хуже всего то, что, так как в игре протагонисту особо не рассказывают историю Беламона, я не имела ни малейшего понятия, где может находиться его новое логово.       «От меня всё меньше толка…»       — С другой стороны, — волнительный голос защекотал ухо, — мы знаем, кто предатель и от кого ждать подвоха. Я это так просто не оставлю.       За обсуждением некоторых стратегических моментов, беседа постепенно сошла на нет. Присутствующие всё чаще прикладывались к еде и настойке. А потом я ушла мыть посуду. Ко мне присоединилась Мари, заинтересованно сверкая глазами, но понимая, что ничего не «расскажу».       Когда занимался рассвет, Слышащий покинул Убежище, разрешив осторожные вылазки на контракты. Я опасалась, что Лашанс тоже уйдёт в то время, как я сплю, но держаться на ногах становилось всё сложней.       «Он уйдёт не зависимо от того, сплю я или нет».       Обтеревшись холодной водой, я залезла в постель. Кутаясь в одеяло, перебирала в голове произошедшее и полученную информацию. Но сколько я не думала, так и не смогла решить окончательно: есть протагонист или его нет. Разворачивающиеся события говорили, что есть. Но факты внутри них, что нет. В игре именно герой был двигателем сюжета. Ссылаясь на то, где он был и что делал, происходили те или иные ситуации. Сюжет был заскриптован на герое.       «Но не здесь…»       События происходят просто потому, что пришло их время, а не из-за того, наблюдает ли за ними протагонист. И это крайне осложняло дело. Самое очевидное – нет того, кто придёт и всё разрулит. С другой стороны, случайность «неквестовость» происходящего мешает предсказать дальнейшее развитие.       «Нет. На самом деле, логично».       Раз этот мир условно реальный, то и заскриптованых событий тут быть не может. Соответственно, и протагониста, как такового, тоже. Местные умельцы не в счёт. В связи с этим возникал целый рой проблем, связанных с внутреигровым лором. Присутствовали связи, которых не было в игре. Например, Матье. Он, конечно, предатель, но в одиночку он бы многого не достиг. Наверняка были посредники, даже если они в полной мере не сознавали, что делали.       «Кстати, а как Аркуэн узнала обо мне?»       Она является номинальной главой Тёмного Братства, однако узнала, что мне известно о Семье целых полгода, только месяц назад. Откуда? Винсент ясно дал понять, что Уведомитель просил тихо за мной присматривать, не распространяясь даже среди своих. Так, в итоге, слух дошёл или проинформировали?       И в результате, раз протагониста нет, и Душитель, выполняющий приказы Лашанса, погиб, как предатель подговорит Чёрную Руку против него?       «А Убежище?»       Абсолютно ясно, что по крайней мере «каноничные» жители останутся на стороне Уведомителя. А после оповещения Анголима – и подавно. Попробует ли Матье скомпрометировать их тоже? А если в этот раз ритуал Очищения спровоцирован предателем? Тогда не преподнесёт ли он то, что Люсьен защищает свою группу убийц, как коварные происки?       «Вообще-то, вполне».       Сон не шёл. Я крутилась со стороны на сторону, гоняя мысли по десятому кругу, пытаясь составить хоть какой-то план действий. Очевидно, что всё решилось бы быстрее, расскажи Слышащий Чёрной Руке о предателе. Однако, доказательств против Лашанса подготовлено много, а вот против Беламона – предположительно, ничего. Маловероятно, что он оставил своих мелких пособников в живых.       И очень не кстати я задумалась о том, как вообще становятся Слышащими. В игре протагонист просто доходил до этого ранга, однако в дальнейшем выяснялось, что не каждый может слышать голос Матери Ночи, и она сама избирает кого-то на эту должность. Мысль моя заключалась в том, может ли Нечестивую Матрону слышать тот, кто не состоит в Тёмном Братстве? Может ли Анголим быть авторитетным, но всё-таки советником, который не имеет власти над фракцией больше, чем простая передача приказов? Не просто же так Аркуэн значится главой, а не он. И потому повлиял бы хоть на что-нибудь его голос, даже расскажи он правду о предателе без доказательств?       «Сомнительно…»       От недосыпа кружилась голова и крутило конечности, в глаза будто песка сыпанули, однако даже так не наступал долгожданный покой. Поднялась с безмолвными ругательствами, закуталась в плед, и побрела в главный холл. Может, скрип костей Чёрного Стража меня убаюкает, как было однажды.       Сидела, забравшись с ногами на стул, провожая усталым, но оттого не менее взволнованным взглядом уходящих работать ассасинов. Проходящий мимо полосатый каджит потрепал меня по волосам.       «Он классный, надо будет его имя узнать…»       Поймала себя на мысли, что особо не интересовалась другими обитателями Убежища, кроме «каноничных». А стоило бы. Некоторые из них оказались вполне себе интересными, как тот каджит, или загадочными, как имперка в маске. А кто-то мог являться «крысой», что слила информацию обо мне предателю.       И меня это даже напугало. Так не хочется подозревать всех вокруг. В то же время, Мать Ночи отметила, что среди них нет неприятеля. С другой стороны, о Матье Беламоне она тоже не знала…       «Прости меня, милосердная Матушка…»       — Она снова спит здесь, — раздался низкий шипящий шёпот недалеко от меня.       «Я заснула?»       И подумав об этом, осознала себя в странной вязкой полудрёме. Слышала и ощущала всё, что происходит вокруг, но уставшее тело хотело отдыхать и потому не слушалось. То ныряя, то выныривая из тёплого сна, почувствовала, что меня подняли на руки, кутая в плед. Обоняние выхватило хвойный запах.       «Тейнава».       Тёмный Ящер нёс меня недолго и уложил в кровать, поправляя одеяло.       «Такой заботливый»,— с умилением подумалось мне.       Я почувствовала, как чешуйчатая рука, что кутала меня, невесомо вздрогнула.       — Уведомитель, — шепнул аргонианин едва различимо.       — Что-то случилось? – раздался в ответ такой же тихий низкий шёпот.       — Дитя спало в главном холле, — охотно откликнулся ящер, и я невольно изумилась его разговорчивости; обычно из него и звука не вытянуть. – Это уже не впервые.       — Почему? – я почувствовала, как постель промялась – кто-то сел.       — Дорогой брат, могу я говорить открыто? – после непродолжительной паузы спросил Тейнава чуть поодаль. Судя по всему, Лашанс кивнул, ибо тот продолжил: — Мы… не могли не заметить, что отношение дитя к вам отличается от того, что она испытывает к остальным… Когда её что-то тревожит, она идёт в холл и сидит там, пока не заснёт. И всякий раз это происходит, когда уважаемый Уведомитель находится в Убежище.       «Не могу сказать, что это чистое совпадение, но от правды недалеко…»       Довольно продолжительное время стояла тишина, а я старалась не провалиться в сон окончательно, сосредоточившись на тепле от сидящего рядом мужчины, что ощущалось бедром. А потом меня будто током прошило от того, что Люсьен прикоснулся к моему лицу. Не передёрнуло всем телом только благодаря сонному параличу, не иначе. Подконтрольное сну сердце не встрепенулось и кровь не прилила к щекам. Только абсолютно прояснившийся разум метался в голове, радуясь, что не выдал реакции.       От его кожи исходил щекочущий мускусно-пряный аромат, а прикосновение едва ощущалось. Мужчина осторожно убрал кучерявую прядь с моего лба, провёл пальцем между бровями. Возможно, я хмурилась, так как заснула, погружённая в невесёлые думы. Люсьен коснулся скул, щеки и подбородка, а мягкое прикосновение к губам ощутимо пробило дрожью даже сквозь сон.       И это разбудило тело. Распахнула глаза, заливаясь румянцем, судорожно всхлипнув, нежели вдохнув, и уставилась на изумлённое любимое лицо. Уведомитель тут же отдёрнул руку, едва скривившись, очевидно, от боли в спине, но я перехватила конечность, привлекая к себе.       — Пусти, — одними губами выдохнул он, хмурясь.       «Как бы ни так».       Помотала головой, крепко прижимая его руку к груди, и прикасаясь щекой и губами к сильным пальцам. Почувствовала, как он дёрнулся.       «Ух, была не была!»       Обхватила его большой палец губами, принявшись посасывать, заглядывая в прекрасные карие глаза мужчины. Услышала, как он скрипнул зубами, и внезапно затолкнул аж два пальца мне в рот. Засадил, как говорится, по самые гланды. Едва не подавившись, упрямо ласкала их языком, чуть прикусывала и посасывала.       — Ах, бесстыжая, — рычаще выдохнул Люсьен, немного наваливаясь на меня, и от звука его голоса и запаха, и всей ситуации в целом, меня просто вынесло из реальности.       Остатки рассудительности вопили о том, что мы в общей спальне, да ещё и женской. Что опытные убийцы спят чутко, и кто-то наверняка услышит нашу возню. Но в животе всё щекотало и горело, а мозг, казалось, отключился от тела. Мужчина разминал и придавливал мой язык, а затем резко и больно схватил за челюсть, что у меня, казалось, сноп искр из глаз посыпался. И только отсутствие голоса не позволило вскрикнуть, лишь рвано выдохнуть. Появилось чувство дежавю.       — Не играй со мной, милая, — горячо зашептал он в самые мои губы, — Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать.       «Охо-хо, лучше бы ты этого не говорил – теперь мне очень даже интересно, что именно».       На глаза наворачивались слёзы от боли, но во мне проснулся мазохизм, не иначе, потому что эта нездоровая близость приносила удовольствие. Заскользила рукой по его колену, бедру и выше…       — Хм, — Люсьен замер на мгновение, любезно позволив себя пощупать, правда до интересного места я не дотянулась и ограничилась ногой, а затем он без усилий сбросил с себя мои шаловливые ручонки, встал и молча вышел из спальни.       «Возбудим и не дадим? Да ты мастер в этом, возлюбленный брат».       И как мне теперь спать, спрашивается? Взбудоражил с головы до пят, и бросил наедине с мыслями и чувствами. Сердце яростно истерировало, норовя пуститься вдогонку приглянувшемуся мужчине. Челюсть и скулы болели, и я не сомневалась, что выступят синяки. А вместо насущных и важных мыслей, в голове крутилась фантазия, как горячо и безумно мы бы могли заняться сексом в этих условиях. Погрузившись в неё, я проворочалась довольно долго, но, наконец, заснула.       А когда проснулась Уведомителя уже не было в Убежище.              Жизнь вернулась в своё неспешное рутинное русло, с той лишь разницей, что работающих ассасинов поубавилось. В комнатах стояла непривычная толчея. Убираясь, я только и успевала по пяткам шлёпать, чтобы ноги подняли и дали спокойно вымыть пол. Но кроме того, Винсент и Очива были подозрительно молчаливы. Аргонианка, любившая в свободное время у меня что-нибудь поспрашивать, заперлась в своей комнате, пуская только Вальтиери и брата. А сам вампир засел за бумаги и старые архивы, довольно часто отлучаясь на поверхность. Я их не трогала, ясно понимая, что они копают под предателя. Но менее тревожно мне от этого не становилось.       Дальнейшие мои шаги были настолько расплывчатыми, что от переживаний сбился режим сна. Окружающие никогда не считали меня откровенно глупой, но сейчас я едва не физически чувствовала, как истощается резерв мозга, пока я пыталась придумать хоть что-то, чтобы предотвратить трагические события, к которым всё упорно шло.       В смысле, я могу понять, как Матье догадался о том, что его раскрыли, если в первое посещение маяка Тёмный Брат элементарно пропустил подвал или по какой-то причине не смог туда попасть. Однако я всё сильнее склонялась к тому, что он сменил своё пристанище на другое ещё до визита Семьи. Это наводило на весьма неприятные мысли.       И даже будь у меня голос, я понятия не имела, как помочь дальше. Рассказала про предателя, его мотивах и укрытии, но всё оказалось не так просто.       «Кто бы мог подумать…»       Оказалось, если постоянно поддерживать порядок, то даже в таком большом Убежище не останется, чем заняться. И если остальные жители могли как минимум тренироваться и спарринговать друг с другом, то мне, кроме как следить за сроком годности продуктов, ничего и не оставалось. Все книги уже были перечитаны. Бронёй и прочим инвентарём занялись более умелые и точно так же скучающие убийцы. Хотелось уже выйти и хотя бы погулять, подышать, собрать растений и цветов, приготовить что-нибудь вкусненькое.       А тем временем отсутствие новостей о происходящем в Семье знатно выбивало из колеи. Подход разработчиков к повествованию, что сосредоточено вокруг игрока, сильно дезориентировало. Когда читала о попаданцах, всегда оставалось стойкое ощущение, что я, если вдруг, также буду нестись на острие атаки, мотивируя друзей и демотивируя врагов. А нет. Сколько я уже пробыла в этом мире? Около восьми – девяти месяцев? И практически всё это время я занималась рутинной работой и восполняла базовые потребности. Практической пользы от меня было настолько мало, что можно считать – не было вовсе.       «Так не пойдёт».       Улучила момент и попросила Винсента добыть мне книг по алхимии. Чем больше, тем лучше.       — Я сейчас занят, — вздохнул вампир, и выглядел при этом на все триста лет, если не больше, а затем добавил: — но я придумаю что-нибудь.       Немного поколебавшись, нерешительно показала ему портрет Уведомителя.       — Прости, дитя, я не знаю, где он.       «Что ж, я попыталась…»       Сейчас у меня не было ни единой мысли, как помочь Братству с предателем. Всё, что оставалось – собрать аптечки. Раз уж здесь, в отличие от игры, я могу в травничестве, то почему бы не воспользоваться этим. Тем более, Братья и Сёстры периодически ранятся. А коль скоро действия предателя вообще могут привести к их смерти, стоило бы загрузить такие аптечки по всем перевалочным пунктам и Убежищам. Кстати об этом…       «Как бы мне выбраться в форт Фаррагут?»       Он от города не так уж далеко, насколько я помнила. Если соотносить с теми расстояниями, с которыми уже знакома, может, час – два пешком. Уведомитель там не появится из-за того, что Чёрной Руке, предположительно, известно, что в форте его убежище. Но это не значит, что я не могу пополнить его запасы долгохранящихся продуктов.       «Надо только отпроситься за пределы города».       Что может быть затруднительно в свете последних событий. Да и самой не хотелось бы напороться на какого-нибудь пробегающего мимо даэдрота. И я не знаю, стоит ли звать кого-то с собой. Несмотря на то, что Мать Ночи уверила всех, что в Чейдинхольском Убежище нет предателей, я прекрасно знаю, что случайно брошенная фраза может на многое повлиять. И ещё не известно, во что выльется информирование посторонних о форте и его тайнах.       К Винсенту с просьбой я уже подходила. Очередь Очивы.       Я собрала лёгкий перекус, решительно подошла к её двери и постучалась, пока не начали душить пессимистические сомнения, вроде, а что делать, если она не разрешит.       «Снова пойду к Винсенту, что ж ещё?»       После непродолжительной тишины дверь отворилась, явив мне хмурую усталую чешуйчатую морду аргонианки. При виде подноса она только хмыкнула, отошла в сторону, пропуская меня внутрь. А там творился полный бедлам: оба стола, кровать и часть пола были завалены бумагами, книгами и свитками.       — Мне как раз надо бы сделать перерыв, — вздохнула управляющая, сгребая в сторону завалы, чтобы освободить место для перекуса.       Очива выглядела обеспокоенной и вымотанной. Нависшая над подопечными угроза очень её тревожила.       «Но это может сыграть мне на руку».       Протянула заготовленный заранее листок с рисунками. Женщина долго его разглядывала, прищуриваясь и периодически бросая на меня подозрительный взгляд алых глаз. Я напряжённо ждала вердикта, опасаясь, как бы её гиперопека не превратилась в паранойю.       — Ты же понимаешь, что случись с тобой что-нибудь, мало нам не покажется? – наконец подала она голос.       Я осторожно кивнула, хотя, на самом деле, сильно сомневалась, что им бы грозило что-то значительное. А всё потому, что информацию о предателе я всю выдала. По сути, уже некоторое время сохранять мне жизнь не обязательно, как бы цинично не звучало. Теперь всё зависит именно от оперативной работы Убежища и его Уведомителя. И моя персона мало на что сможет повлиять, учитывая, что с историей становления предателя «у руля» Тёмного Братства я не знакома от слова «совсем».       — Я позволю тебе выйти, — аргонианка устало прикрыла рукой глаза, а затем очень серьёзно взглянула на меня. – Обещай мне, дитя, что вернёшься живой.       Кивнула. Вот уж безвестно пропадать или тем более погибать я не собираюсь.       Очива некоторое время наблюдала за мной, подчищая поднос, и вздохнула:       — Будь осторожнее там.       Я забрала посуду и пошла собирать свою походную сумку. Приготовила перекусить на разок-другой, ведь сейчас я планировала, скорее, вылазку на разведку. Ненадолго, на пару часиков всего. Если получится найти рядом лечебные травы – здорово. А нет – в другой раз зайду дальше. Если пустят.       Прежде чем отправляться, перебрала и перечитала свои заметки по травам, но полезного по новой идее оказалось мало, так как записи касались, по большей части, ядов. По лекарственным травам требовалось проводить отдельное исследование. Перечитала несколько справочников и путеводителей по растениям Тамриэля, чтобы определить, растёт ли что-нибудь полезное поблизости. Но нет. Ареол роста большинства полезных представителей флоры был так велик, что на поиски нужных трав могло уйти несколько дней, а то и недель. Пришлось положиться на весьма расплывчатые воспоминания о растениях Тамриэля и знания о травах из прошлой жизни. Припомнила всего – ничего, и то лишь те, что дед мой на разные отвары и настойки пускал.       Снарядившись, направилась к выходу и, неожиданно, была перехвачена здоровенным орком. Сердце с непривычки зашлось, но я быстро опознала Гогрона. Его огромная зеленовато-коричневая ручища осторожно опустилась на моё плечо.       — Ты… это… гляди по сторонам чаще, мелкая,— грудной бас ассасина отдавался гулом по всему телу. – И принеси чего-нибудь… вкусного.       Мне в руки сунули небольшой кошель. Я только усмехнулась и кивнула. Не знаю, правда, где мне там найти заказанное, но смотреть буду в оба. Потому что на рынок соваться опасно из-за прошлых знакомств, а Мак-На наверняка подняла небывалый шум, когда я пропала. Безопаснее идти было ночью, но тогда я вряд ли смогла что-нибудь рассмотреть. Поэтому вышла едва перед рассветом.       Чейдинхол в предрассветных сумерках встретил меня молочно-белым туманом и сырым землистым запахом. Стояла середина осени, и деревья вдоль реки уже сбросили листья. Где-то вдалеке бряцала амуницией стража, меняя караульных. Часовня Аркея высилась исполином, укрывая в своей тени часть домов и кладбище.       «Я уже и забыла, как тут красиво».       Но стоять и наслаждаться видами мне было, к сожалению, некогда. Шмыгнула в неприметный зазор между домами и городской стеной, привычно продвигаясь незаметно для патруля. Благо выходить мне надо было через восточные ворота, а не западный торговый квартал, так что я не опасалась наткнуться на хозяйку. Да и стражи тут было не много.       Промозглый утренний воздух норовил пробраться под накидку, но даже это меня радовало. Не сказала бы, что была любительницей свежего воздуха в прошлом, однако после длительного времени в пещере, без дневного света, со свечами и факелами, где единственный воздуховод – закрытый колодец, моменты, как этот, становятся особенно упоительными.       Брела по реденькой тропе, петляя между голыми кустами и деревьями, кожаные сапоги немного чавкали по влажной земле. Где-то вдалеке послышался крик гусиного косяка, между потемневшими стволами стелился туман. Погуляла ещё немного и приглядела небольшой участок густого разнотравья. Тут и засела, перебирая листики и рассматривая грибы. Аконита здесь росло просто неприличное количество, пусть тот уже не цвёл. Аж руки зачесались набрать запас на «чёрный день». Осадила сама себя тем, что моя цель изменилась и мне не надо никого травить. Из грибов преобладала дымчатая говорушка, которая тоже была не особо полезна сейчас. Как и одиноко затесавшаяся среди этого многообразия примула. Остальные растения я либо не узнавала, либо то была сорная трава.       «Эх, был бы у меня какой-нибудь справочник нормальный…»       Побродив по пролеску ещё некоторое время, решила идти к воде, так как в лесу я не смогла ничего найти. Перекусила по дороге бутербродом, смакуя отдых на свежем воздухе, и двинулась на юг, где с гор Валус брала своё начало Камышовая река, что ветвилась потом до самого побережья Нибенейского бассейна. В Сиродииле ещё с давних времён стояло множество фортов, особенно вдоль главных дорог. Почти все из них оказались заброшены и стали пристанищем для диких зверей и всяких лиходеев. А некоторые заняли личности поопаснее голодранцев с ножиками. Например, убийца.       Форт Фаррагут находился относительно недалеко от городской стены, на холме, покинутый солдатами и поросший бурьяном. В его недрах бродили скелеты, охраняя единственного живого обитателя.       Я бросила взгляд на едва виднеющиеся среди деревьев и зарослей руины. Мне очень хотелось наведаться туда. До дрожи внутри. Но здравый смысл говорил, что Люсьена там нет. Он не станет так опрометчиво приходить в небезопасное более убежище. Если бы сюжет шёл своим чередом, он бы уже направлялся в Эпплвотч, где его позже поймала бы Чёрная Рука и подвергла мучительной казни.       Непроизвольно передёрнула плечами, вспомнив эту картину из игры, когда протагонист так спешил, так торопился предоставить доказательство предательства Матье, вбегал в дом и… его накрывало осознание, что он давно опоздал. Неприятное чувство, холодящее нутро и отдающееся покалыванием в затылке.       «Это из-за того, что Уведомитель воспринимается реальным человеком, а не персонажем?»       Какая-то часть меня понимала, что всё вокруг – та же игра, со всеми персонажами и сюжетными поворотами. Однако, другая «Я», прожившая в этом мире уже больше полугода, лично знакомая с неписями, наблюдающая за тем, как они спят, едят, болеют, работают… уже не могла смотреть на них, как на кусок кода.       Нога зацепилась за корягу, и я едва не полетела вперёд лицом на каменистое побережье небольшого пруда. Завалилась набок, хватаясь рукой за ближайший куст и чувствуя боль от разодранной на ладони кожи.       «А нечего «ворон считать», когда гораздо более важные дела есть».       Я отвлеклась. Так ли важно, почему я испытываю такие чувства к Люсьену? Тем более, это не на пустом месте, и в игре он тоже являлся самым любимым персонажем. А сейчас я бы хотела его спасти.       Однако, не взирая на желание, я так ничего и не нашла или просто не обратила внимание. Рассчитывала найти какой-нибудь калган или водяной перец, но тщетно, всё же поздновато я собралась. Промаявшись ещё несколько часов, плюнула и решила вернуться. Сделаю ещё записей и попробую снова. Никакие «вкусности» тоже не попались, по крайней мере те, что не надо было готовить на огне. Была бы у меня рабочая кухня в распоряжении, я б только и делала, что вкусняшки готовила.       «Какой-то неудачный день».       Идти обратно было тяжелее. После ползания по подлеску, засыпанному листьями, среди кустов и сырой земли, сил оставалось не много. Отвратительное зудящее ощущение внутри, будто держишь в руках часы и наблюдаешь, как драгоценное время иссякает, мотивации мне не добавляло. Наоборот, хотелось бесцельно метаться и паниковать, так как я понятия не имела, что делать. А спросить не у кого.       «Не у кого?»       Образ аморфной кучи щупалец с четырьмя клешнями и множеством глаз всплыл сам собой и так внезапно, что я замерла в нелепой позе с ногой на коряге. Эта идея меня напугала, настолько логичной она казалась.       «Не-не-не-не-не, это плохая идея».       Энергичней зашагала, стараясь не цепляться за камни и корни деревьев, пока подошва на сапогах не оторвалась.       «Сделки с Даэдрическими Принцами – фу! Это никогда к добру не приводит!»       Смотря, какую цену запросит Принц. Если только знания, то всё нормально должно пройти.       «А если он попросит рассказать о какой-нибудь квантовой механике? И что делать тогда?»       Не думаю, что он станет просить знания, которыми я не обладаю.       «Он может попросить убить кого-нибудь».       Ну, тут проблема, скорее, морального выбора, так как жертвой может стать кто угодно, даже ребёнок.       «И стоит ли сейчас рассуждать о цене, если я не знаю, как его призвать?»       Эммм, пожалуй, тут и возразить нечего. Святилище Хермеуса Моры стоит далеко на северо-западе, среди снегов гор Джеролл. Но даже дойди я до него, ничего не выйдет, потому что в игре он откликался на призыв только после выполнения заданий от всех остальных Принцев. И единственная альтернатива – если он сам захочет найти меня и пошлёт своего последователя. На моей памяти, это случалось в игре лишь однажды. Так что это не то, на что стоило бы надеяться.       За подобными размышлениями я подошла к воротам. Натянула капюшон, сильнее скрывая лицо, привычно шмыгнула в тень домов. Хотя прятаться среди дня было затруднительно. Меня спасало то, что жители старались лишний раз не покидать жилище, памятуя о событиях не столь далёких. Вестей из столицы не поступало уже некоторое время, Легион вернулся туда, оставив совсем незначительное количество солдат для защиты, и потому горожане переживали, не откроются ли очередные Врата в такое неподходящее время.       Опасливо озираясь, пробиралась к заброшенному дому. Если бы тут была толпа, проще было бы затеряться в ней. А вот одинокий человек сильно выделялся на пустующей улице. Немного побродив у кладбища и пройдя мимо нужного дома на всякий случай, я шмыгнула, наконец, внутрь, запирая замок изнутри.       «Со стороны наверняка выгляжу по-дурацки».       — Каков цвет ночи? – зашептала Чёрная дверь.       «Кроваво-красный, брат мой», — прикоснувшись к могильно-холодной поверхности артефакта, ответила я.       — Добро пожаловать домой, — дверь мягко отворилась.       Так непривычно было входить самостоятельно. И ещё непривычней, что дверь откликалась даже на мысленный ответ. И что она вообще впускает меня, когда я не принадлежу фракции, хоть и нахожусь под защитой Братства.       Меня встретил Чёрный Страж, обеспокоенная Очива и сборище ассасинов, столпившихся у обеденного стола. В нос ударил сильный запах крови и трав.       — Ох, хвала Ситису, ты вернулась, дитя, — аргонианка с таким облегчением это произнесла, что у меня сердце ухнуло вниз и заколотилось где-то в желудке.       «Во имя Ситиса, что случилось?»       Бросилась к ней, роняя сумку и цепляясь за чешуйчатую руку. Присутствующие смотрели так, что внутри всё сжималось. За столом сидел полосатый каджит, но увидев его, я застыла от шока: часть его красивой шерсти была опалена, на руках содраны целые куски и в прорехи проглядывали мышцы, одно ухо срезано и, кажется, отсутствовал глаз. Весь он был в порезах и замотан в кровавые бинты. Но всё ещё в сознании.       Ком подступил к горлу, что я едва не задыхалась, пробираясь к нему и усаживаясь рядом. На меня посмотрел мутный от боли жёлтый глаз. Хотелось прикоснуться к нему, успокоить, но я понимала, что сейчас он словно оголённый нерв и больно ему будет везде, даже на не поражённых участках. Сжала зубы до скрежета, сдерживая бесцельную вспышку гнева.       «Кто? Как?»       — Я потерял его, — тихий голос, практически шёпот, заставил меня напрячься. – Я… хотел помочь… прикрыть, если что-то случится. Был очень осторожен, но… попал в ловушку…       Каджит закашлялся, вдыхая с хрипом, но, когда я хотела подняться, чтобы приготовить отвары и припарки, он неожиданно схватил меня за запястье, дёргая к себе.       — Они… схватили Уведомителя…       Нет.       Нет, только не снова…       «Я опоздала?»       — Винсент и Гогрон отправились на поиски, — голос Очивы непривычно сильно шипел от волнения. – Но мы не знаем, куда его увели. Ри’Шан попал в ловушку западнее Серебряной дороги, недалеко от руин Анга, но очевидно, что Уведомителя там больше нет.       Я не чувствовала собственного тела. Не слышала ни запахов, ни звуков. В голове, словно на проекторе, я видела карту Сиродиила, такую, какой она была в игре.       «Серебряная дорога – это Средиземье, преддверие гор Джеролл. Руины Анга – айлейдские развалины недалеко от святилища Даэдрического Принца Мефалы. Что находится рядом?»       Довольно много старых шахт. Пещеры. Камни силы. Два даэдрических святилища. Поселение Путь Унылости. А если пойти севернее и свернуть на Оранжевую дорогу, то можно добраться до имения семьи Драконис – Эпплвотч, что у подножия горного хребта, на котором стоит город Брума.       Казалось, что сейчас рухну в обморок. Сердце билось так сильно, что в груди болело. Мышцы дёргало и жгло.       «Они… забрали его… туда?»       «Почему именно туда?»       «Я думала…»       Остро ощутила, что накатывает паника. Но нельзя. Нет времени.       Вскочила из-за стола, дёргано присев в низком реверансе перед каджитом, подняла сумку и бросилась к двери.       — Дитя, нет! – Очива возникла рядом, стегая хвостом и делая страшные глаза, пытаясь перехватить меня, но я вывернулась ужом, подхватила юбки и выбежала в отворившиеся двери.       Неслась по улице, не обращая внимания более ни на кого, расталкивая случайных прохожих. Бежала к западным воротам, так как оттуда было ближе. Я не могла взять коня, ведь не умела ездить верхом. Дыхание срывалось на хрип и хотелось кричать, ведь я понимала, что своим ходом ни за что не успею.       — Вел? – послышался знакомый женский голос. Я знала кто это, но даже на мгновение не обернулась. – Вел!       Задыхаясь, проталкивалась сквозь немногочисленных посетителей города на реке, игнорируя ответную ругань. Неслась по Синей дороге, ощущая себя мучительно медленной. И вместе с иссякающей выносливостью истощалась и сила воли, что позволяла мне сдерживать слёзы отчаяния, что тратили и дыхание. Магнус ярко светил над головой, и погода стояла просто восхитительная, контрастируя с творящимся внутри меня безумием. Нога зацепилась за камень, и я мешком рухнула в стылую дорожную пыль. Не удержавшись, разрыдалась.       «Не успела… Я не успела…»       Слёзы душили, текли по щекам, размывая взгляд, капали, смешиваясь с грязью.       «Нельзя».       «Пока не увижу, что всё кончено, нельзя сдаваться».       Поднялась, чувствуя, что ладони содраны, а колени разбиты. Прихрамывая, двинулась дальше, плача и размазывая по лицу слёзы и пыль.       «Он не должен умереть!»       «Милосердная Матушка, я не смогу смириться с его смертью! Я не смогу!»       «Предатель должен быть наказан! Не Люсьен!»       Совершённые мной просчёты и допущенная праздность проносились перед глазами вместе с холмистым пейзажем. Как и все мои поступки, всё, что я делала для Братства было сделано лишь наполовину. Осознав это, мне стало так стыдно. Почему я решила, что время ещё есть? Потому что не было протагониста? Потому что не знала, что делать дальше?       «Нужно было делать что-нибудь!»       Пусть я не хотела попасть в этот мир, но я попала. У меня появилась возможность спасти того, чья смерть меня так печалила в реальности. Почему же я не отдала всю себя, чтобы помочь ему?       «Привычка, что всё само как-нибудь образуется».       Чувство истекающего времени почти резало меня изнутри. Хотелось кричать, мчаться что есть силы, и молить всех богов этого мира, чтобы успеть вовремя. И я молилась. Всем богам. Всем Принцам. Нечестивой Матроне. И Ситису.       В очередной раз запнулась, упала, и разразилась удушливым кашлем. Таким сильным, что во рту появился привкус крови. Задыхалась, жадно заглатывая воздух, чувствуя, что лёгкие вот-вот лопнут. Мышцы била мелкая дрожь, усталость накатывала на меня, что терялась чувствительность в конечностях, по спине пробегали мелкие неприятные мурашки, затылок немел, а перед глазами будто лампочка мигала – становилось то светлее, то темнее.       Тело явно нуждалось в отдыхе, но я не могла ему этого позволить. Не могла позволить себе. Если сдамся сейчас, то заранее проиграю. Оставалось надеяться, что Чёрная Рука была не на лошадях, и тоже идут пешком. Тогда имелась хоть какая-то надежда, что можно успеть до того, как Уведомителя убьют.       И когда слепое отчаяние меня немного отпустило, я вспомнила, что Гогрон и Винсент тоже отправились на поиски. Этого не было в игре, потому что на момент, как Лашанса схватили, всё Убежище уже вырезал протагонист, так что некому было броситься на помощь. Изменится ли что-нибудь теперь?       «Не стоит рассчитывать, что всё поменяется из-за них, ведь Релфину, которая погибла по сюжету не от рук героя, я не смогла спасти, несмотря на то, что устранила причину её смерти в игре».       Надрывно дыша, остановилась и осмотрелась. Бежать мне ещё ой как долго. Плюнула, и ломанулась через высокий колючий кустарник. Надо сократить хоть сколько-нибудь. Ориентиром могли послужить руины Белда, чьи обрушенные арки белели вдалеке на холме. А от них к заброшенному форту Чалман на Красной кольцевой дороге. В голове уже проложился кратчайший маршрут, но я прекрасно понимала, что пешком не успею, тем более, что район Средиземья представлял из себя холмистую каменистую местность, заросшую хвойным лесом. Будет просто отлично, если по пути не встретится стая волков или медведь. В таких условиях повозка не подойдёт, если только не будет гнать во весь опор по дороге.       «Нужна лошадь».       Но я не умею ездить верхом.       «Да и плевать. Хоть мешком на ней трястись, но надо успеть!»       И где в лесу лошадь взять? Вряд ли какой-нибудь заблудившийся мустанг даст себя оседлать. Нет. Пока иных вариантов, кроме как бежать со всех сил, не остаётся.       И я бежала, прихрамывая, стараясь выровнять хрипящее дыхание. Вроде как у бегунов на дальние дистанции есть какая-то дыхательная техника, чтобы сильно не уставать. Может, получится повторить интуитивно…       Магнус неуклонно стремился к горизонту, цепляясь лучами за голые кроны деревьев, и раскрашивая небо в оттенки алого и розового. Зимующие птицы допевали свои песни и уже прятались, устраиваясь на сон. Далеко с северо-запада послышался протяжный волчий вой. Возможно именно эти волки и нападут на мой след ночью.       Не было сил плакать. Не было сил идти. Глубокое дыхание отдавалось резью в груди. Я упорно пробиралась через заросли, дрожа от холода. Не так стремительно, как раньше, медленно, но верно, стараясь ступать аккуратно и не скатиться в какой-нибудь овраг. В голове было пусто. Пришлось закрыться от собственных мыслей, перебирающих варианты исхода этих событий, бессмысленного самобичевания за то, что могла сделать, но не сделала, и отвратительной смиренной подготовки себя к тому, что я опоздаю.       Даже в игре мне было так больно видеть картину завершившейся жестокой казни Уведомителя. Понимать, что герой не просто опоздал, а опоздал давно. Кровоточащий надрыв чувства справедливости заставлял вскакивать с места и кричать, что так не честно, утирая злые слёзы, и оставляя после себя разочарование, досаду и гнев, который не на кого было выплеснуть.       «Страшно представить, что будет со мной теперь».       Опустились сумерки, кутающие стволы деревьев в сизый полумрак, а затем Магнус и вовсе сел. Набежали густые, слава богам не грозовые, облака, заслонившие хоть какой-то свет от Массера и Секунды. Настала такая темень, что я даже рук своих не видела. Пришлось остановиться. Наощупь нашла какой-то замшелый камень и присела на него, чувствуя, что тело сейчас просто раскрошится на кусочки. Усталость накатила с такой силой, что всего за несколько минут отдыха мои конечности, кажется, одеревенели, не слушались и не гнулись. И вместе с этим прорвало и плотину: я разрыдалась, словно в последний раз. От понимания, что нельзя терять столько влаги, иначе организм пострадает от обезвоживания, легче не становилось. Слёзы текли нескончаемым горячим потоком, обжигая глаза, собираясь на подбородке и затекая за воротник. Я чувствовала бессилие и тошноту от голода и экстремальной нагрузки.       Странный внезапный звук неподалёку привлёк моё внимание. Я замерла, как мышь под веником, прислушиваясь к окружению. Как будто чьё-то дыхание. Совсем не громкое, но в оглушительной тишине, когда дневные обитатели леса уже уснули, а ночные ещё не вышли на охоту, я его отчётливо услышала. Стоило обратить на это внимание, как к дыханию присоединились шаги. Осторожные, слышные не сами по себе, а по тому, что с характерным шелестом задевались ветки кустов.       «Сопротивления в таком состоянии я оказать не смогу», — мелькнула пугливая мысль.       От сверкнувших где-то в непроглядной темноте красных светящихся точек я похолодела. Что это чьи-то глаза, я поняла, когда существо моргнуло. Судя по высоте, оно было очень большим, хотя шагов его как таковых я не слышала. Не дыша, глядела на приближающиеся во мраке точки, тело оцепенело от усталости и испуга, а в голове панически пролетал бестиарий Тамриэля в попытке опознать внезапного гостя. Когда оно фыркнуло у самого моего лица, воображение тут же дорисовало огромную рогатую голову быка, мощный человеческий торс и мохнатые лошадиные ноги.       «Минотавр?»       Сомнение закралось из-за отсутствия запаха, характерного для дикого животного таких размеров и гастрономических интересов. А за первым фырканьем последовало второе и мне в шею внезапно ткнулся большой влажный нос с жёсткими ворсинками. Существо обнюхало меня, а потом стало прищипывать кончики волос.       «Так, стоять… это же…»       Осторожно подняла трясущиеся руки и прикоснулась к тёплой длинной шее, покрытой короткой гладкой шерстью. Поднялась выше и нащупала длинные жёсткие волосы, идущие гребнем вдоль позвоночника. Выдохнула с таким облегчением, что аж голова закружилась. Это всего лишь лошадь.       «Лошадь?»       Погладила продолговатую морду, поправила её длинную чёлку, заглядывая в светящийся кроваво-красный глаз.       «Теневая Грива?»       Сердце болезненно сжалось, а из глаз полились слёзы. Теневая Грива, или Тенегрив в поздней версии локализации, был конём Лашанса, и каким-то таинственным образом являлся членом Тёмного Братства.       «Брат мой…»       Прижалась к могучей шее, беззвучно рыдая, и гадая, разрешит ли он взобраться на себя. Этот конь заявлялся самым быстрым в Сиродииле.       «Но даже с ним герой не успел спасти наставника».       Животное так сильно качнулось куда-то вниз, что я едва не завалилась следом. Оторопело замерла, прислушиваясь к шорохам и силясь рассмотреть хоть что-то в непроглядной темноте. Но найти вороного коня в лесной мгле не представлялось возможным. Когда все звуки стихли, я протянула к Теневой Гриве руки, нащупывая его спину прямо перед собой. Куда-то в колени мне ткнулась его морда и конь фыркнул.       «Он… лёг?»       Не сомневаясь дальше, я осторожно залезла на его спину, совершенно не представляя, как держаться, ведь седла, как и сбруи, на нём не оказалось. Вцепилась в гриву одеревеневшими от холода руками, стараясь не рвать волосы, легла, прижавшись лицом и ногами к сильному мускулистому телу коня. Когда он встал, накренившись вперёд, я едва не кувырнулась через голову от неожиданности, схватилась что есть силы. Теневой Гриве наверняка было больно, но животное никак не отреагировало, минуту постояло, перетаптываясь и стегая ушами, а затем бросилось плавной рысью через кусты и густой подлесок.       Было так странно и страшно ощущать все движения коня телом, как перекатываются мышцы, и как я сама давлю на его позвоночник. Вряд ли во мне было много массы, но я всё равно почувствовала себя увесистым кулём.       Пока мы пробирались через холмы, поросшие лесом, затем перешли к нагорью Джеролл, где вилась Серебряная дорога и стал ощущаться суровый северный климат, все мысли вылетели у меня из головы, кроме одной: «Я должна успеть». Я ничем никому не обязана, но я решила, что цель моего пребывания в этом мире – спасение Лашанса. Если он всё-таки умрёт, что мне останется? Мышцы закаменели в протяжной судороге, не чувствовала ни тело, ни лицо, только разгорячённую от бега спину Теневой Гривы. Стоило нам выехать на мощёную камнем дорогу, конь припустил с такой скоростью, что я действительно держалась из последних сил, стараясь не упасть. Если не удержусь и слечу, то переломом шеи все мои приключения и закончатся.       «Интересно, Тенегрив был там, потому что там и поймали Люсьена, или он пришёл из-за меня?»       А есть ли разница? Он пришёл и позволил сесть на себя, даже если моё неумение причиняет боль и дискомфорт.       Когда мы добрались до подножия хребта, где стоял город Брума, облака едва разошлись. Всё ещё было темно и ужасно холодно, но я уже могла нормально различать силуэты вокруг и Теневую Гриву, что без устали взбирался по замёрзшей каменистой земле выше к горам, где среди пиков и выработанных шахт скрывалось имение семьи Драконис.       Кажется, я теряла сознание, потому что в какой-то момент конь остановился, приплясывая. Я открыла глаза и увидела перед нами большой одноэтажный дом с крытой соломой крышей и обширным для такой-то местности огородом, на котором даже что-то росло. И этот знакомый вид заставил сердце болезненно сжаться. Теневая Грива качнулся, ложась за мёрзлую землю. Я сползла с него с грацией мешка.       Первые попытки собрать полностью разбитое и продрогшее тело провалились. Сложно было встать, учитывая, что конечности не чувствовались вообще. Панически осматривалась, стараясь подняться хотя бы на четвереньки.       Первое, что бросилось в глаза – дым из трубы. Если бы Чёрная Рука прибыла сюда давно, дрова бы уже прогорели. А если недавно – то почему я не слышала характерных звуков борьбы?       «Я ошиблась?» — промелькнуло у меня в голове, и от этой мысли всё внутри похолодело.       Я действительно могла ошибиться. С чего бы вести Уведомителя через полкарты сюда, учитывая, что в оригинале он изначально тут просто прятался? А сейчас его поймали в другом месте. Тогда Теневая Грива привёз меня сюда… почему?       — Дитя?— меня бесцеремонно подхватили под мышки и подняли в воздух крепкие мужские руки. – Ты что здесь делаешь?       Взглянув выше, увидела бледное лицо Винсента в тени капюшона. В светлеющем утреннем полумраке его глаза сияли и переливались двумя драгоценными рубинами. А вид был непривычно обеспокоенный. Он постарался поставить меня на ноги, но не преуспел. Опасливо глянув по сторонам, мужчина одним движением подхватил меня на руки и удалился от дома за большой заледеневший валун. Тенегрив посеменил за нами.       — Зачем ты здесь? – повторил вопрос вампир, усаживая меня себе на подставленное колено. – И почему Теневая Грива с тобой?       Вцепилась в его рукав едва окрепшими пальцами, заглядывая в глаза в слепой надежде, что он догадается сам и не надо будет тратить драгоценное время на объяснения. И почему, будучи здесь, он ещё не внутри?       Показала рукой в сторону дома, продолжая цепляться за вампира и дёргать за рукав.       — Всё-всё, я понял, — Винсент сжал губы, молча рассматривая моё лицо. – Их… тут нет. Я не нашёл никаких следов или запаха крови.       Я замычала в бессилии, утыкаясь в грудь вампира. Всего на мгновение. Немного передохнуть. И подумать.       «Куда его увели? Раз Винсент здесь, значит след привёл его сюда».       «Значит они как минимум относительно рядом».       «Где тогда?»       Зажмурилась, успокаивая мечущиеся мысли, пытаясь припомнить, что же подходящего находится рядом. Да в общем-то ничего. Только пещеры…       «Пещеры?»       Встрепенулась, задёргалась в попытке встать. Вышло это не сразу и только при помощи вампира. Нетвёрдо, но стояла, оглядываясь по сторонам, пытаясь сориентироваться на местности. Пещеры здесь всего две, если только это не очередная игровая условность.       Таинственную неотмеченную пещеру, которая всё равно отмечалась на карте героя, занимали бандиты, старающиеся отбить удобное убежище у обитающей там дичи.       «Отпадает».       Пещера «Северный Камень». Я ничего о ней не помнила, кроме того, что она была подтоплена. Обитал ли в ней кто-нибудь или нет, но сейчас она осталась единственной зацепкой.       Потянула Винсента за рукав, указывая на запад.       «Ситис Всемогущий, пусть я окажусь права!»       Мужчина кивнул, глянул на коня. Теневая Грива фыркнул, пару раз ударил копытом по земле и развернулся. Винсент оперативно закинул меня на спину животного и забрался сам.       — Показывай дорогу, — прижав меня к себе рукой, обронил вампир, и мы стремительно сорвались с места.              Чернеющее нутро пещеры нагоняло на меня жуть. Особенно остро я это ощутила, когда заметила, как напрягся Винсент. Когда вампир чувствует себя некомфортно – это пугает.       — Я чую кровь, — тихо заметил он, спешиваясь, и снимая меня со спины Тенегрива.       Внутри всё замерло. Конечно, Уведомитель не дался бы без боя, так что абсолютно уверена, что это именно его кровь. Вцепилась в ремень сумки, отчаянно вспоминая, есть ли там что-то полезное.       «Ах, я же так и не нашла целебные травы…»       Когда до моих ушей донеслось далёкое едва различимое эхо голосов, из головы вылетело вообще всё. Подхватила юбки и бросилась в пещеру. Споткнулась здесь же, у самого входа, и кубарем скатилась в крупную выбоину, заполненную ледяной водой, и обколотившись обо все камни по пути. Было больно и холодно, мокрая одежда стала тяжёлой, но я игнорировала всё, вскакивая на ноги и упорно продолжая бежать. Сердце колотилось в горле, кажется, я до крови ободрала пальцы на руках, пока наощупь вставала после падений и цеплялась за стены.       На мгновение замерла, стараясь унять бешеное сердцебиение и восстановить сбившееся дыхание. Прислушивалась и вглядывалась в темноту. В кромешном мраке далёкий блик от факела я заметила сразу. А затем и услышала голоса. Путаясь в мокрой ткани, бросилась туда. И чем ближе подбиралась, тем отчётливей становился разговор.       — Никогда бы не подумал, что из всей Семьи именно ты станешь предателем, — сокрушался мужчина с низким лающим голосом.       — Не важно, — послышался другой мужчина, судя по характерному тембру – данмер. – Нужно наверняка узнать, кто ещё в этом замешан. Ни за что не поверю, что он всё сам сделал.       — Согласна, — стоило услышать Аркуэн, и как будто вожжа под хвост попала. – Мы были мягкими с ним. Такими темпами он ничего не расскажет.       Всхлипывая от недостатка кислорода, задыхаясь и путаясь в подоле, заскочила в каменный зал пещеры, тут же обратив на себя внимание присутствующих. Четыре фигуры в чёрных потрёпанных мантиях с капюшонами синхронно глянули на меня.       — Как она?.. – шагнул ко мне крупный имперец с длинным мечом наперевес.       — Ты! – грозно нахмурилась альтмерка, перехватывая кинжал в другую руку.       Но я видела только мужчину у каменной стены, сгорбившегося, поставленного на колени, связанного и избитого. Его мантия была изорвана и испачкана в грязи и крови. Чёрные волосы растрепались из низкого хвоста, а вся левая половина лица была бардовая из-за ушиба. Из глубокой резанной раны на правом бедре обильно сочилась кровь.       Кислород, как и сердце, застряли где-то в горле. Невнятно мычала, пытаясь выкрикнуть его имя. Бросилась к нему, не видя никого перед собой. Билась, что есть силы, когда вокруг сомкнулись сильные руки Белизаруса, мешая мне подобраться к раненому Уведомителю.       — Это она? Та, о которой ты говорила? – приблизился Банус Алор, заглядывая мне в лицо своими раскосыми данмерскими глазами.       — Она, — подтвердила Аркуэн, презрительно поморщившись.       «Да как ты смеешь?!»       Вцепилась зубами в предплечье имперца, стискивая челюсть так сильно, как могла, благо под мантией не оказалось тяжёлой брони.       — Ах ты дрянь! – зашипел мужчина, оттолкнул меня в сторону, и я почувствовала, как мотнулась моя голова, скулу обожгло, в затылке стрельнуло, и я упала ничком на холодный каменный пол пещеры.       Но мне это было только на руку. Сглотнув слюну, отдающую железом и солью, вскочила на четвереньки и стремительно поползла к Лашансу, стараясь не запутаться в подоле.       — И не надейся… — длинный меч завис надо мной, но атаку осадила глава.       — Пусть. Это всё равно бесполезно, — раздражённо обронила женщина.       Не помнила, как добралась до мужчины. Только его взгляд, когда он рассмотрел, кто перед ним. Удивление, гнев и, неожиданно, страх.       «Он жив!» — билась мысль внутри, пока я, беззвучно рыдая, поднимала его лицо, чтобы осмотреть рану. Левый глаз заплыл, но не был критично повреждён. Вывих плеча, кажется, сломано пару рёбер, руки были связаны за спиной, и я их не видела. Не смертельно. Больше беспокоила рана на ноге. Кровь всё ещё не свернулась.       — Она могла привести кого-то из Убежища, — услышала я вкрадчивый, почти ласковый, баритон откуда-то справа, и обернулась на звук.       Бледное желтоватое лицо, тёмные морщинистые глазницы, невысокий и щуплый, он должен быть молодым, но выглядел, как глубокий старик. Матье Беламон. Суровая жизнь и психическое расстройство знатно его потрепали.       Бледные брови сошлись на переносице, когда он посмотрел на меня. Ещё бы. Это был его триумф. Ненавистного Уведомителя должны были долго и со вкусом пытать, а потом зарезать, как собаку. И никто бы не услышал его криков.       Но вот она я.       Матье со звоном вынул меч из ножен и направил его на меня.       — Не торопись, брат,— осадила его Аркуэн. – Уведомитель предал Братство и заслуживает смерти. И я не меньше твоего желаю отправить к Ситису эту дрянную девчонку. Но она всё ещё под защитой Семьи.       Я повернулась лицом к Чёрной Руке, прижалась спиной к Люсьену, закрывая его своим телом и поддерживая, нащупала на его ноге кровоточащую рану и зажала её рукой. Услышала совсем тихий стон на самое ухо.       — Ты, — обратилась ко мне эльфийка, — не знаю, как ты нас обнаружила, но лучше отступи сейчас. Ты же знаешь, почему он здесь?       Я кивнула, стиснув зубы.       — Так они заодно! – прошипел Матье.       — Может быть, — туманно согласилась альтмерка.       — Разве стала бы Мать Ночи защищать предателя? – усомнился данмер.       Пока Белизарус наблюдал за нами, оставшиеся трое встали кучнее, перешёптываясь. Совершенно ясно, что Беламон постарается уговорить их расправиться с нами обоими.       — Уходи…— хриплый голос, горячее дыхание в самую шею. – Тебя… убьют…       Только всхлипнула, не оборачиваясь, и едва заметно мотнув головой. Да и как я могла? Я ведь, наконец, его нашла. И нашла живым.       «Я успела!»       И если ему суждено будет умереть, я умру вместе с ним.       Тем временем Чёрная Рука вновь обратилась ко мне:       — Даём тебе последний шанс, — холодно произнёс Банус Алор. – Уйди сейчас же или умри вместе с предателем.       «Вы ошибаетесь!»       Указала рукой на Люсьена и яростно замотала головой, и ткнула пальцем в Матье Беламона.       — Вот марзавка! – подорвался со своим лающим голосом Белизарус, угрожающе шагнул к нам. – Вздумала его вину на другого скинуть?!       А в выцветших глазах Матье вспыхнули ярость и страх.       «Да, я знаю, что это ты – предатель!»       Повторила жест, с отчаянием заглядывая в глаза Аркуэн. Мотала головой, чувствуя, как льются слёзы, а Люсьен еле ощутимо заваливается на меня сзади. У него наверняка сильное сотрясение, ещё и кровопотеря. Всем своим видом глава выражала презрение и высокомерие, свойственное альтмерам. И в то же время она не спешила свершить самосуд над предателем, что и давало мне крупицу надежды.       Голова мотнулась в сторону, когда имперец залепил мне смачную пощёчину. Скулы и челюсть заныли, мышцы на щеке задёргались в тике. Почувствовала, как вздрогнул за мной Лашанс, но только сильнее прижалась к нему.       «Я в порядке, возлюбленный брат. Всё хорошо».       Стиснув зубы, упорно повторяла жесты и мотала головой.       — Спрашивать больше нет смысла, — вкрадчивый голос Матье Беламона наводил ужас. – Глупышка влюблена в предателя, это очевидно.       — Тогда облегчим им расставание, — неожиданно данмер схватил меня за руку, пытаясь оттащить в сторону от раненого Уведомителя.       Я брыкалась и рвалась изо всех сил, пыталась кусаться, за что ещё раз получила по лицу. Из разбитого носа и губы хлынула кровь, и я плюнула ею в лицо Алора.       — Проклятье! – он таки отпрянул, отпуская меня и утираясь рукавом мантии, а я отползла обратно к Люсьену.       Дышать было тяжело, всё лицо болело и горело, мышцы дёргало и почти невыносимо щипали раны на руках и ногах. Я устала и перенервничала, и избиение не облегчало моё состояние. Но адреналин и упрямство делали своё дело, разгоняя кровь и заставляя бороться даже с такими крупными мужчинами, как Белизарус Арис и Банус Алор, пока они не были настроены серьёзно.       — Хватит этого фарса, — раздражённо обронил Матье, стремительно приближаясь к нам и замахиваясь мечом.       Я заметила только, как дёрнулась к нам Аркуэн, как блеснуло в тусклом свете факела лезвие меча. Люсьен гортанно простонал мне в затылок, ощутимо напрягаясь под моими руками и наваливаясь сверху. Хотел закрыть меня?       «Не в этот раз. Я пришла тебя спасти, и я тебя спасу».       Упёрлась ногами в каменный пол, сильно оттолкнулась, и в момент, когда меч опустился, повалила Уведомителя на спину, придавливая сверху. Жгучая ослепляющая боль пронзила всё моё тело от живота и по всей левой ноге. Отчётливо ощутила, как клинок скользнул по кости таза. Застонала и заплакала, прикусывая разбитые губы, удерживая дёргающегося мужчину под собой, благо даже сейчас сил у меня всё равно было больше, чем у него.       — Надоедливая букашка, — прошипел Беламон, замахнулся ещё раз.       — Стой! – строго окликнула его глава, но бретон её проигнорировал.       От боли мутнело в глазах, но я упорно глядела на этого сумасшедшего.       «Клянусь Ситисом, ты не тронешь его, пока я дышу!»       И когда его меч уже опускался, я услышала неприятный скрежет металла о металл и звон. Сосредоточившись на тёмной фигуре прямо над собой, я узнала расшитый сюртук и длинные волнистые волосы, собранные в низкий хвост.       — Довольно, — голос Винсента звенел от негодования.       Тот, кого изначально не должно было быть. Я про него забыла.       — Ещё одна крыса выползла из своей норы, — прошипел Матье, пытаясь надавить мечом на кинжал вампира. Но куда там.       — Брат! – несколько обескуражено воскликнул данмер, не понятно, правда, к кому именно он обращался.       — Я говорил! Я говорил, Аркуэн, что всё это Убежище – рассадник заразы! – не унимался Беламон.       Я его уже не видела, только слышала, немного откинувшись на Люсьена, ловя каждый его вдох, и стараясь успокоить своё агонизирующее от боли тело. Пыталась свыкнуться с шоком, так как сейчас никак нельзя было облегчить состояние, а отключиться, не удостоверившись, что Уведомитель выжил, я просто не имела права.       — Как ты оказался здесь, брат? – осторожно спросила Аркуэн, игнорируя возгласы бретона, переходящие в неразборчивое бормотание.       Последовал неприятный скрежет и смазанные шорохи. Судя по всему, вампир оттеснил предателя в сторону.       — Мать Ночи весьма удачно направила ко мне своё непослушное дитя, — туманно ответил Винсент.       — Действительно удачно, — только хмыкнула женщина.       Пока они тихо перебрасывались фразами, прощупывая друг друга, остальные не торопились нападать. И их можно было понять, ведь в игре утверждалось, что вампир, регулярно пьющий кровь, становится более устойчивым к дневному свету и не вызывает подозрений у мирного населения, правда, и в силе тоже терял. Тот же, кто воздерживался от частых трапез, наоборот, заметно выделялся внешне, был крайне восприимчив к свету, но и вампирских сил у него не меряно. Как раз к последним и относился Винсент, имеющий, помимо могущественных способностей, ещё и как минимум двухсотлетний опыт сражений и убийств.       Я, тем временем, смогла немного перевести дыхание. Хоть с болью свыкнуться не удалось, то, что я всё ещё находилась в сознании, означало, что крупные артерии не задеты и кровью насмерть я не истеку. Приподнялась, стараясь не стонать, проморгалась, возвращая чёткость зрения, глянула на Лашанса. Он тоже был в сознании, что весьма радовало.       «Потом меня ругать будешь»,— ответила я взглядом на его выражение глаз.       Подол оказался разрезан вполне удачно, и я несколькими движениями с оглушительным треском распустила нижнюю юбку на длинные лоскуты, принявшись перебинтовывать ногу Уведомителя. Ткань была мокрой, но хоть так.       — О себе… позаботься, — пробормотал он.       «Вечно недовольный», — хмыкнула я, не прерывая дело.       Только убедившись, что кровь, по меньшей мере, не течёт так обильно, как раньше, перевязала себя, где смогла, разрывая левую штанину панталон и выставляя на обозрение Люсьена бледную израненную конечность аж до самого филея.       «Выживи и скажи мне снова, что я — бесстыжая».       Но смертельное или нет, из-за ранения я могла держать ногу только прямо. Попытка поднять или как-то развернуть конечность заканчивалась вспышкой боли и новым кровотечением из раны, хотя в колене всё гнулось нормально.       «Сейчас это не важно».       Завалилась на бок и заползла на локте за спину Уведомителя, нащупывая туго завязанную верёвку на его запястьях. Грубая толстая бечёвка никак не давалась разодранным до мяса пальцам, и я вцепилась в неё зубами. И почему я не додумалась положить в сумку ножик для сбора растений?       — Сестра, мы с таким трудом его связали… — нервно обронил Белизарус, поглядывая на мою возню, но не решаясь вмешаться, пока путь ему преграждал Винсент.       — Знаю, — раздражённо откликнулась Аркуэн, не спуская глаз с вампира и обращаясь к нему: — Я понимаю, что в предательство вашего Уведомителя сложно поверить, дорогой брат. Я сама не верила. Но доказательства неоспоримы.       — Эти «доказательства» ..,— Вальтиери очень медленно прохаживался перед ними, закрывая нас, как бы показывая, что готов к атаке с любой стороны. – Ты сама их видела? Видела, как Уведомитель подменяет приказы? Как посылает младших на заведомо смертельные задания? Или тебе об этом рассказали?       Повисла тишина, на фоне которой моё пыхтение было отчётливо слышно, а затем и шуршание верёвки, которая, наконец, поддалась. Под напряжённые взгляды неудавшихся палачей, я помогла Люсьену сесть и принялась осматривать его руки на предмет повреждений. На нескольких пальцах ему вырвали ногти, мизинец на правой руке перебит, очевидно, когда его пытались обезоружить. Запястья сильно посинели и начали опухать. Показала ему, чтобы он попытался шевелить пальцами или кистями. Слабо, но ему удалось. Облегчённо выдохнула, роняя своё избитое лицо в его ладони.       «Ох, слава Ситису, кровоток не нарушен настолько, чтобы потерять руки».       — Не слушай его, Аркуэн! – подал голос «виновник торжества». –Он выгораживает предателя! Они наверняка заодно!..       — Вас обманули! – Перебил его Винсент, и осколки его голоса заметались под сводами пещеры. – Дорогие братья и сестра, подумайте хорошенько – зачем Уведомителю поступать так? Он верно служил Ситису и Нечестивой Матроне с юных лет. Я сам наблюдал за тем, как он проявляет себя. Брат полностью посвятил себя Семье, и в его жизни не было ничего такого, за что он мог бы возжелать мести, — судя по тому, как дёрнулся Матье Беламон, вампир весьма многозначительно посмотрел на него. – А вот в жизни предателя такой момент был. Не так ли?       — Мы видели доказательства, — неприятный голос Белизаруса резал слух. – Мы ж не дураки – броситься на брата с оружием, не проверив всё тщательно.       — Наши Душители погибли, пока добывали эту информацию, — кивнул Банус Алор. – Эта мразь убила их!       «Они погибли, потому что подобрались слишком близко к правде».       — Как видишь, дорогой брат, — подытожила Аркуэн, — все эти обвинения не на пустом месте. А теперь отойди. Не вынуждай меня применять силу.       «Они не поверят нам на слово», — сокрушалась я, поймав себя на том, что вновь пытаюсь заслонить собой Уведомителя.       Напади они все вместе и даже Вальтиери не устоит. Или нас убьёт кто-то один, пока другие занимают вампира. Так как мы с Люсьеном оба одноногие, то убежать не выйдет. Так или иначе, итог не утешительный. Я поймала на себе взгляд рубиновых глаз. Винсент тоже всё понимал.       И грациозно встал в боевую стойку с кинжалом.       — Как печально, — тихо обронила альтмерка, и я с удивлением действительно услышала грусть в её голосе.       Белизарус и Банус стремительно перегруппировались, окружая нас. Краем глаза я заметила, как предатель отходит в тень, наверняка, хочет скрыться из поля зрения и напасть исподтишка. Взглянула на Уведомителя – он был плох. Из-за кровопотери и травм у него поднялась температура. Сознание не терял только из упрямства, не иначе, рассеянно осматриваясь и стараясь сосредоточить взгляд хоть на чём-нибудь.       Стиснула зубы до скрежета, попыталась подняться. Пусть бежать мы не можем, но хоть уковыляем в какой-нибудь угол, чтобы не напали со спины. Дёрнулась от испуга, когда внезапно раздался звон и скрежет – Чёрная Рука прощупывала свои возможности, совершая короткие осторожные атаки. Винсент отражал их без особого труда, давая противникам повод для волнения.       «Но так не будет продолжаться долго».       Копошилась какое-то время, только выдыхая от ослепляющей и ноющей боли. Разбитый нос отёк и дышать я могла только ртом. Упираясь в каменную стену, получилось встать. Подхватила под руку и потянула за собой Люсьена. Он справился с этим гораздо лучше меня. Я боялась, что полубессознательное состояние скажется, но нет. Застонал, привалился к стене рядом. Поднырнула ему под руку, обхватила за талию, стараясь поддержать, но не причинить ещё больше боли. Мужчина перевёл на меня мутный взгляд.       А напряжение всё крепло. Скорость и частота атак нарастали. Ассасины наседали на вампира со всех сторон, стараясь выловить малейшую оплошность и пробраться к нам, раненым и беспомощным. Глаза Вальтиери сияли двумя раскалёнными углями в полумраке, пока он отслеживал передвижения всех троих, стараясь не потерять из вида нас и предателя. И чем дольше это тянулось, тем яснее мне было, что его рано или поздно достанут. И первая же его рана станет нашим приговором.       Я смотрела на их смертельный танец и содрогалась внутри. Мысль о том, что Винсента убьют у меня на глазах пугала до чёртиков. Слабых противников не было. Не зря они стояли во главе Тёмного Братства. Банус словно жалил жалом, орудовал коротким мечом стремительно и ловко. Белизарус был медленным, но его огромный длинный меч мог разрубить на двое с одного удара, так что вампир даже не пытался его блокировать, только уворачивался. Аркуэн умело целилась в жизненно важные точки. Один удар – и можно попрощаться с жизнью. А Матье…       За ним я старалась следить постоянно. Винсент может отвлечься в бою, но я ни в коем случае не должна проморгать его атаку. Пусть он убьёт меня, но я смогу дать брату время, чтобы контратаковать и спасти Люсьена.       — Уходи, — тихий голос на ухо вызвал дрожь во всём теле. – Если ты… пойдёшь одна… тебя не станут… преследовать…       Не утерпела и повернулась к мужчине, заглянула в его бездонные глаза, потянулась, осторожно прикасаясь разбитыми губами к колючей щеке, и тихо помотала головой.       «Мой любимый…»       Шорох сбоку заставил меня обернуться и заметить, как Матье бросается на нас, зажав обеими руками меч и прижав его к боку. Дождался-таки.       «Проткнёт обоих, как шашлык».       Краем глаза увидела, что Винсента сдерживают все трое убийц. Так и думала.       И в момент, когда уже должен был произойти последний удар, и я почувствовала, как сгребает меня в охапку Лашанс, между нами и предателем что-то пролетело, с оглушительным грохотом врезалось в камень, раскрошив его и подняв брызги из каменной крошки. Все присутствующие оторопело замерли, глядя на… двуручную секиру, что вошла в стену, как в масло, до самой рукояти.       — Отлично, мы успели на вечеринку! – раздался рокочущий голос, и я едва не разрыдалась, когда глянув в сторону его хозяина, увидела Гогрона. За его спиной маячила невысокая фигура Анголима, на фоне здоровенного орка, смотревшегося подростком.       — Ах… Слышащий, — присутствующие торопливо поклонились, все, кроме Беламона, вновь скользнувшего в тень.       Выглядел босмер… помятым и запыхавшимся. Быстро окинув всё вокруг цепким взглядов, очевидно, оценивая обстановку, шумно выдохнул, восстанавливая дыхание.       — Дорогая семья,— немного погодя обратился он, — если это безобразие продолжится, я буду вынужден вмешаться.       — Уважаемый Слышащий, — тут же ответила альтмерка, — в этом совершенно нет необходимости. У нас имеются неоспоримые доказательства предательства Уведомителя…       — Помолчи, — жёстко прервал её мужчина, приближаясь с характерным чавканьем мокрых сапог. – Я услышал и увидел достаточно. Более того, я провёл своё расследование данного вопроса.       Анголим перекинул из-за спины дорожный мешок, вытащил из него потрёпанную зелёную книжку в мягком переплёте, и протянул её мне.       — Это он?       Нерешительно глянув по сторонам и не увидев сопротивления, взяла предложенное и начала листать желтоватые, местами мятые страницы, исписанные острым скачущим почерком. Первые записи были не читаемы, страницы местами сильно намочены, местами оборваны, а были и те, что просто зачиркали или залили чернилами.       «Какое расточительство…»       Но последние страницы вполне читались. И с первых же строк всё внутри сжалось от омерзения.       «Всё в порядке, мама. Дело почти сделано. Я уже близко. Так близко. Как же долго мы боролись за это? Как долго ждали? Я знаю, слишком долго. Но всё почти кончено. Я обещаю убитьегоубитьегоубитьего…»       «Я был беспечен! Слишком беспечен. Тела, поджоги. Убийство глупца Бланшара было худшей моей ошибкой. Меня заметили!»       Не веря тому, что видела и читала собственными глазами, глянула в лицо Анголима.       «Как? Где?»       — Это он? – ещё раз спросил Слышащий, и я кивнула.       Босмер сделал шаг, приблизившись и прильнув к моему уху.       — Имени нет, — шепнул он неожиданно строго. – Как докажем, чей дневник?       Сердце заколотилось где-то в желудке.       «К-как нет имени? Я помню, что оно было…»       Или не было? Когда я проходила игру впервые, я просто схватила дневник и поспешила к Уведомителю. Лишь в процессе прохождения узнала, что предатель – Матье Беламон. В последующие прохождения я уже знала, кто он и находила его дневник по квесту.       «Имени не было изначально…»       Почувствовала, что ещё немного и рухну в обморок. Сегодня я истощила лимит своего тела, и новые потрясения явно не шли на пользу. Где-то на задворках роились мысли о том, что же теперь делать, но вместо привычных панических метаний накатывала усталость.       Но нельзя. Осталось ещё немного. Ещё чуть-чуть. И надо вывести Люсьена живым. Он всё так же крепко сжимал меня в руках. Я только заметила. Уверена, что он просто держался за меня, я ощущала, как давит на меня его вес, но…       Отвернулась ото всех, осторожно прижалась к избитому телу возлюбленного Уведомителя, пряча лицо на его груди, прислушиваясь к его дыханию и сердцебиению, и собираясь с мыслями. Тело горело огнём, ногу я не чувствовала, раны саднили и щипали.       «Дневник – не доказательство, если в нём нет имени. Он просто скажет, что это не его вещь и всё».       Дневник может помочь лишь как свидетельство подлых делишек предателя, и его мотивов.       «Стоп…»       Глянула на Слышащего, который терпеливо дожидался рядом, и провела пальцем по своей шее и указала на голову. Красивые зелёные глаза Анголима, кажущиеся непривычно тёмными, сощурились.       — Да, с собой, — уже громко сказал он. – Сама сделаешь или мне?       «Ооо, нет, это я точно сделаю сама. Даже если без ноги останусь – пойду и сделаю!»       Лицо босмера смягчилось всего на мгновение, а затем он властно обронил:       — Винсент.       И в следующую секунду послышался придушенный хрип и стон, и Матье Беламон рухнул на колени где стоял, скрученный по рукам вампиром.       — Слышащий!.. – Аркуэн подалась вперёд, но одного взгляда Анголима хватило, чтобы она замерла на месте.       Гогрон осторожно, почти трепетно, поддержал Лашанса с другой стороны, позволяя мне отойти от него. Отсутствие дополнительного давления ощущалось телом хорошо, даже нога болеть стала меньше, и я поковыляла вместе с босмером к дёргающемуся Беламону.       — У-уважаемый Слышащий, я… я не понимаю, что происходит, — Матье заискивающе смотрел то на Анголима, то на Аркуэн. – Дорогая сестра, мы же знаем, кто предатель, так почему схвачен я? Вы же всё видели! Вы знаете!       — Да, знаем, — холодно перебил его Слышащий и глянул на меня.       Протянул мне открытый дорожный мешок, я запустила в него руки, нащупывая содержимое и бережно извлекая его наружу. Кожа сухая и тонкая, словно пергамент, пустые глазницы, ссохшиеся губы открывают жёлто-серые зубы, которых местами не доставало, нос ввалился, а остатки волос неприятно опутывали мои пальцы.       — Ч-что это?.. Г-голова?... – голос Матье задрожал, хоть он пытался держать себя в руках. – Н-не понимаю, зачем вам… хн…       Медленно опустила её к ногам мужчины, наблюдая, как очевидно он не сводит с неё глаз, как в тике дёргается уголок его рта, как он начинает тихо, почти незаметно, бормотать под нос между фразами о том, что не понимает происходящего. Обернулась на присутствующих просто чтобы убедиться в том, что они смотрят…       … ссохшийся череп с треском проломился внутрь, когда моя нога со всей силы опустилась на него. Из головы вылетели ошмётки отвратительной жижи, то, что осталось от мозга.       — Мамочка! Нет! Мамуля! – бился в припадке Матье, дёргаясь и извиваясь в мёртвой хватке Винсента.       Он выл и кричал до хрипа, пока я раз за разом топтала голову его матери, некогда отрезанную Люсьеном, пока та не превратилась в омерзительное тёмно-серое месиво с торчащими из него осколками черепа. По моей ноге обильно сочилась кровь, мышцы дёргало, а меня саму трясло от боли и вспышки гнева. С мрачным удовлетворением наблюдала за его агонией, сознавая где-то глубоко внутри, что он, всё же, жертва обстоятельств.       Отвернулась, устало поковыляла прочь. Специально сделала крюк, чтобы подойти к Аркуэн. Так хотелось ей врезать, чтобы завершить гештальт, так сказать, но сил не осталось. Так что я просто ткнула ей в руки дневник предателя и пошла дальше, даже не глянув ей в лицо.       — Дальше мы разберёмся, — услышала я знакомый теперь мягкий голос Анголима. – Идите домой и залечите раны.       — Эй, мелкая, — пробасил орк, когда я доковыляла до него и пристроилась под рукой Люсьена; вопросительно глянула на ассасина. – Твоё лицо… кто это сделал?       Мозг утомлённо тормозил, я только глазами похлопала, а взгляд непроизвольно скакнул на Белизаруса и Балуса.       — Подержи чутка, — на меня неожиданно пришёлся весь вес раненного Уведомителя, что я едва не завалилась на каменный пол пещеры вместе с ним, когда Гогрон бодро утопал к стоящим чуть в стороне убийцам.       Нос данмера с оглушительным хрустом сломался, когда кулак орка, как кувалда, опустился на его лицо.       — Что?.. – только и успел обронить имперец и получил сокрушительный удар головой, и со стоном осел на пол.       — Вот теперь всё, — размял шею Гогрон и, вернувшись к нам с Лашансом, улыбнулся, показывая пугающие выпирающие клыки и заострённые зубы.       Я оторопело глядела на него.       «А как же Гнев Ситиса?»       — Не переживай, мелкая, это воровать и убивать своих нельзя, а вот по морде надавать – запросто!       Я только и смогла, что беззвучно рассмеяться, прижимаясь и поддерживая Люсьена, и направляясь к выходу из злосчастной пещеры.       «Слава Ситису, мы выжили!»