Тёмные воды

      Дни казались непроглядным туманом, потому что Гарри забыл, что такое сон. В ожидании письма от Министерства о результатах запроса он провёл бессонную ночь. Слонялся по Гриммо, брался за какие-то книги, даже вышел на прогулку, потому что где-то прочитал, что это помогает. Но правда была в том, что ему уже ничего не помогало.       Справилось бы сильнодействующее зелье, но в аптечной лавке в Косой аллее ему отказали — сказали, что изготовление более сильной дозы незаконно и может быть опасно для организма. Гарри готов был процедить, что ему плевать на опасность и на закон, ему всего лишь нужно поспать без кошмаров. Но он не мог себе этого позволить. Поэтому сдержанно поблагодарил и хлопнул дверью аптеки, аппарировав домой.       Он принял две дозы зелья сна без сновидений и продолжал смотреть в потолок полога кровати, наблюдая за тем, как ползут чёрные тени. Их смоляные лапы сползали по резным стойкам, струились по внезапно ставшему тяжёлым одеялу. Они прикасались холодными конечностями к векам и шептали какую-то бессмыслицу, а потом Поттер проваливался сквозь толщу воды и падал, падал, падал… Пока зыбкое дно не засасывало его в себя, перемалывая кости в труху; он слышал крик, пронизывающий звук разбившегося вдребезги стекла и гул огня.       А потом он проснулся. Болезненно часто хватал лёгкими воздух и всё ещё чувствовал ужас, танцующий острыми иглами на затылке. И день начинался вновь.       Гарри не хотел, чтобы наступала ночь. Потому что, когда он ложился в постель, чувствовал, как страх присаживался на самый край кровати. Слышал, как скрипели пружины старого матраса, ощущал тяжесть непомерного веса и ждал, когда прекратятся эти условности и всё будет кончено с восходом солнца.       Он так устал, что сил хватало думать только о двух вещах: о работе и магазине зелий в Лютном, в который он так и не решился войти. Было не так сложно допустить в голове вероятность того, чтобы переступить черту закона в погоне за иллюзией нормальной жизни. Гораздо сложнее было действительно решиться это сделать.       Однако всегда существовал предел, за которым всё казалось не таким важным. Это как философски рассуждать о том, что ты никогда не будешь способен совершить убийство. Пока не обнаружишь себя в луже чужой крови, потому что прощального взгляда родных глаз хватило, чтобы отнять чужую жизнь.       Таким же образом Гарри обнаружил себя копающимся в ящиках письменного стола в своей комнате. Он устал бояться. Ему всего лишь нужна была мантия-невидимка, чтобы пройти в Лютный незамеченным. Только проверить, возможно ли достать зелье и способен ли на это он сам.       Поттер выдвинул очередной ящик и сунул туда руку, нетерпеливо ища знакомую скользкую фактуру ткани, но и там ничего не было. Он с грохотом задвинул его обратно, выругавшись.       «Нет, она точно была где-то здесь, я же…»       — Кикимер! — позвал Гарри.       Раздался громкий хлопок, и домовик тут же появился перед ним.       — Ты не трогал мою мантию-невидимку? Она была здесь, в одном из ящиков стола. — Он запустил ладонь в волосы, лихорадочно оглядываясь по сторонам.       — Кикимер не трогает вещи хозяина, потому что хозяин так приказал, — проговорил тот, сгорбившись и обхватив плечи сморщенными руками. — Кикимер лишь иногда заходит в комнату, чтобы вытереть пыль, но он ничего не трогает и не передвигает.       Эльф словно вжался в пол и стал казаться ещё более старым и иссушенным. Поттер тяжело вздохнул.       — Возможно, я брал её и оставил на работе, а сам забыл. Иди, занимайся своими… эльфийскими делами.       Кикимер кивнул, отчего его длинные уши шлёпнули по щекам, и тут же исчез.       Гарри вновь кинулся к столу, тщательнее осматривая содержимое ящиков, затем проверил книжную полку, платяной шкаф и прикроватную тумбу. Мантии нигде не было.       Он закусил губу и начал вспоминать, когда пользовался ею в последний раз. Кажется, это было несколько месяцев назад на одном из заданий в ходе слежки за преступником. Сейчас Гарри редко надевал мантию, потому что красный плащ и серебряный значок на груди открывали любые двери на законных основаниях.       Возможно, он и правда мог оставить её в кабинете? С таким соотношением количества сна и работы было бы неудивительно, что он забыл об этом.       Гарри схватил палочку и торопливо спустился по лестнице на первый этаж. Распахнув створки шкафа в холле, он начал перебирать висящие на вешалках мантии. Выбор пал на обычную — чёрную.       Перед посеребрённым зеркалом в пол Поттер примерил мантию и придирчиво оглянул себя в отражении, отметив, что внешне выглядит как среднестатистический волшебник. Он подошёл ближе и сжал волшебную палочку в руке, разглядывая своё лицо. Ему потребуется много концентрации и сил, ведь Гарри не был специалистом по трансфигурации — особенно когда дело доходило до трансфигурации человека. Он проделывал это всего несколько раз за всю жизнь — на шестом курсе Хогвартса и на первом году работы в Аврорате.       Поттер сосредоточился на цвете своих волос и произнёс заклинание, почувствовав, как ледяной порыв магии прошёлся по коже головы. Гарри коснулся светло-русых прядей и хмыкнул, увидев брови в тон новому цвету волос. Он закрыл глаза и сконцентрировался на чертах своего лица. По какой-то причине в голове промелькнули крючковатый нос Снейпа и его глаза. Он взмахнул палочкой, и увидел перед собой совершенно другого человека. Светлые волосы чуть длиннее его собственных, ястребиный нос и чёрные глубокие глаза. Лишь шрам в виде молнии выдавал в нём Гарри Поттера.       Удивительно, как пара штрихов способна изменить внешность до неузнаваемости.       Он ещё немного поколдовал над оправой очков и шрамом, изменяя его форму на более стандартную — извилистую линию. И отошёл подальше, разглядывая себя в зеркале. Теперь никто не смог бы узнать в нём человека, в недалёком прошлом с завидным постоянством мелькавшего на первых полосах газет.       Гарри наложил на себя дезиллюминационные чары, спрятал палочку в карман мантии и закрыл глаза, представив тёмный проход между двумя зданиями: тату-салоном Маркуса Скаррса и волшебным похоронным бюро.       Поттер приземлился прямо в лужу, с отвращением почувствовав, как намокли ботинки. Он огляделся и увидел, что проход был абсолютно пуст. Сняв чары невидимости, Гарри поглядел в отражение мутной воды. Оттуда на него всё ещё смотрел не очень симпатичный незнакомец. Поттер не знал точно, как долго будут держаться чары, поэтому поспешил на выход из переулка — к той самой лавке, о которой думал последние несколько дней.       Он накинул капюшон мантии на голову и с удовлетворением отметил, что быть незаметным не так уж и плохо, ведь прохожим на улице не было до него никакого дела. Никто не обращал на него внимания, волшебники не переходили на другую сторону улицы, как бывало, когда он появлялся здесь по работе.       Какой-то тучный шатающийся мужчина пихнул его плечом, и Гарри сжал зубы, сдерживая рвущуюся наружу грубость. Сегодня ему не нужны были проблемы.       Взгляд зацепился за облупившуюся жёлтую краску на деревянной вывеске. Кажется, когда-то на ней была нарисована зубастая герань, а теперь от той остались лишь очертания клыков и бутона. Надпись тоже истёрлась, но всё ещё была читаема: «Пеларгония».       Поттер остановился перед входом. Через мутное стекло витрины были видны лишь тёмные плотные портьеры, закрывающие обзор для любопытных глаз. На деревянной двери висела пугающая сушёная голова наподобие той, что не пропустила Рона и Гермиону в бар в Хогсмиде на третьем курсе.       Сбоку мелькнула тень, и Гарри отшатнулся в сторону, сжав волшебную палочку в кармане мантии.       — Ищете успокоения? — спросил человек, вышедший из-за угла.       Его голос был вкрадчивым и в то же время уверенным. Мужчина был одет в тёмную мантию, часть лица закрывал капюшон, отбрасывающий тень до подбородка.       — Что вам нужно? — Гарри прищурился и сделал шаг назад.       — Такие, как вы, постоянно приходят сюда. Мнутся на пороге, долго решаясь, войти или не войти внутрь. Кто-то уходит ни с чем, но потом всё равно возвращается. Снова и снова. Потому что им мало. Со временем становится необходимо повышать дозу. — Тот пожал плечами, и Поттер услышал в его голосе нотки жалости. — А кому-то крупно везёт повстречать таких, как я. Потому что после Эридана жизнь становится… другой.       — Эридан? Что это?       Но мужчина не ответил, лишь скользнул обратно в тёмный проход, из которого и появился. Гарри не двигался. С одной стороны, его тянуло любопытство, а с другой — сопротивлялся рассудок. Пойти за незнакомцем чёрт знает куда, да ещё и в Лютном переулке — чистое безумие. Он бы не удивился, если бы это была какая-то ловушка.       Но, с другой стороны, чего ему бояться? Неужели он не справится с каким-то хилым торговцем?       Поттер прислушался к своим ощущениям. Настойчивое желание узнать, что кроется за этим странным названием, дёргало за ниточки, заставив его последовать за мужчиной.       Гарри свернул за угол и увидел, как тот, сложив руки на груди, опёрся о каменную стену здания и ждал. Он посмотрел в сторону Поттера и щёлкнул пальцами. В его ладони тут же появился пузырёк с фиолетовой этикеткой. Сама жидкость в нём была светло-голубого цвета и мерцала в темноте.       Поттер осторожно подошёл ближе. Надпись на этикетке в точности повторяла то название, что этот человек озвучил ранее.       — Наркотик? — спросил Гарри.       — Что вы… — мужчина цокнул языком и деланно махнул рукой на него, будто он озвучил какую-то глупость. — Эридан — это забвение. Это возможность почувствовать долгожданное умиротворение, забыть обо всех проблемах и ощутить настоящее счастье.       — Кто-то правда покупается на эту чушь? — усмехнулся он.       — Вы удивитесь, но многие, — ответил незнакомец, подкинув пузырек в ладони. — От простых работяг в Косой Аллее до высокопоставленных судей Визенгамота. Видите ли, сейчас такие времена, что помощь требуется всем.       — И как именно работает это зелье?       — Помогает расслабиться, отключить негативные эмоции, забыть о плохих воспоминаниях. Особенно актуально в послевоенное время. Парочка моих клиентов — авроры, кстати. — Он покрутил пузырёк в руках, рассматривая этикетку. — Также восстанавливает сон, избавляет от кошмаров…       Дальше Гарри уже не слушал. Переключатель в его голове щёлкнул. Он вспомнил о липких лапах ужаса, что стали хватать его за плечи каждое утро, выдёргивая из постели.       — Сколько? — спросил он.       Мужчина замолчал, и Поттеру показалось, что в тени его капюшона сверкнула улыбка.       — Пятнадцать галлеонов.       Гарри порылся во внутреннем кармане мантии и достал кожаный мешочек, в котором позвякивали монеты. Он подумает о последствиях потом, а сейчас главное — это заполучить пузырёк и убраться подальше, пока не кончилось действие чар.       Он отсчитал монеты и высыпал их на ладонь торговцу, а взамен получил зелье. Гладкая стеклянная поверхность ёмкости, в которой переливалась жидкость небесного цвета, приятно холодила кожу ладони. Поттер сжал пузырёк в руке и развернулся, чтобы поскорее уйти, но услышал за спиной:       — Меня можно найти здесь или у лавки «Паучий тупик».       — Сомневаюсь, что мне это пригодится, — процедил Гарри и зашагал прочь.       И был уверен, что услышал снисходительный смешок.       Выйдя из прохода, он натянул капюшон пониже и огляделся по сторонам. На него всё так же никто не обращал внимания. Поттер положил пузырёк в карман мантии и коснулся кончика своего носа, который уже начал изменяться.       Гарри аппарировал на Гриммо.       Он спрятал пузырёк в пустой ящик прикроватной тумбы, как будто это исключало само существование зелья в его доме. И постоянно думал о нём в течение всего дня. Когда варил кофе, когда читал газеты и разбирал почту, когда ужинал под кряхтение Кикимера, начищающего фамильное серебро Блэков.       С наступлением ночи Гарри зашёл в спальню и сел на кровать, устало прикрыв глаза. Мысль о том, чтобы проспать хотя бы пять часов без кошмаров, была такой манящей, что он сломался. Тьма собиралась у его ног, ластилась, утробно урча и нетерпеливо хватаясь за щиколотки. В конце концов, если что-то пойдёт не так, всё случится быстро, и он, наконец, станет свободен. Этой пугающей и одновременно утешающей мысли было достаточно.       Он выдвинул ящик и взял в руки пузырёк, вытащив пробку. Поттер поднёс зелье ближе, ощутив приторный аромат ванили и пряность корицы. Мерлин, оно даже пахло приятно — совсем не так, как Зелье сна без сновидений.       И на языке ощущалось отнюдь не хуже. Как сладкий магловский сироп от кашля — только без горечи. Текстура зелья была немного вязкой и приятно холодила слизистую.       Пустой пузырёк полетел в ящик.       Гарри забрался в кровать и натянул одеяло до подбородка, надеясь, что этой ночью тьма ослабит свою хватку на его горле.

***

      Ночью ему ничего не снилось. Он понял это, когда сонно потянулся в постели и бросил взгляд на свои часы — было раннее утро. Но Гарри проснулся не от кошмара, а потому что… выспался.       Он не чувствовал головной боли. Усталость прошла, сменившись бодростью и приливом сил. Это как долгое время жить с опухолью в мозгу, а потом проснуться и обнаружить, что внешне ничего не поменялось, но то, что тебя убивало, внезапно исчезло.       Медленно спускаясь по ступеням на первый этаж, Поттер скользил ладонью по деревянной поверхности перил и не мог поверить, что эта пытка наконец-то кончена. Даже такое привычное ощущение гладкой старой кленовой древесины под кончиками пальцев чувствовалось по-другому. Как будто всё наконец-то правильно.       Войдя в кухню, Гарри заметил на столе свежие газеты и два новых конверта: одно с печатью Министерства, а другое — от Паркинсон.       Он быстро пробежался взглядом по первому письму, в котором сообщалось, что все уведомления о визите авроров разосланы волшебным семьям. Удовлетворённо кивнув, Поттер распечатал второй конверт.       «Доброе утро! Тебе наверняка уже пришло уведомление от Министерства. Предлагаю начать наносить визиты сегодня же. Встретимся в Косой Алее у Гринготтса в десять утра и на месте решим, кого навестим первыми. Я захвачу бумаги из нашего кабинета.

Пэнси».

             Гарри отложил письма в сторону. Он посмотрел на свои ладони, которые больше не дрожали от недосыпа, и улыбнулся сам себе.       — Кикимер!       Домовик тут же появился с какой-то вазой и тряпкой в руках.       «Он вообще когда-нибудь спит?» — подумал Поттер.       — Да, господин. — Кикимер поклонился.       — Что на завтрак?       Гарри сел за стол и посмотрел на эльфа. Тот растерянно пристроил тряпку и вазу на кухонную столешницу, поторопившись к плите. Сбоку загремели кастрюли и сковородки, послышался скрип шкафчиков и шорох холщовых мешков с крупами.       — Хозяин Гарри никогда не завтракает… — бормотал под нос домовик. — Кикимер ведь помнит, что хозяин никогда не завтракает, он только пьёт своё мерзкое пойло и не даёт Кикимеру заварить правильный английский чай.       — Хватит ворчать. Моё мерзкое пойло гораздо лучше, чем тот чай, который ты мне постоянно пытаешься подсунуть.       Эльф обернулся и закивал, проговорив:       — Верно, господин.       А затем вновь вернулся к кастрюлям и продолжил тихо бормотать себе под нос что-то о покойной Вальбурге, которая уж точно бы на месте хозяина не позволила себе пить неподобающий аристократии напиток. Хорошо, что Поттер не был аристократом.       С годами Кикимер становился всё более покладистым, но в то же время не переставал иногда показывать свой нрав. Раньше, когда Гарри приглашал на Гриммо Андромеду с Тедди, домовик морщился и не стеснялся отпускать гнусные комментарии по поводу происхождения мальчика и жаловался, насколько сильно Нимфадора подпортила родословную Блэков.       Андромеда лишь снисходительно качала головой, а крестник Гарри менял цвет волос с нежно-голубого на чёрный, улавливая недовольство, витающее в воздухе. Тогда Поттер строго-настрого приказал домовику держать рот на замке, но всё же перестал приглашать гостей к себе, лишь наведывался в дом Тонксов сам. В последние пару лет он стал делать это реже и считал себя плохим крёстным.       Гарри потянулся за газетой и сделал в голове пометку посетить Андромеду и Тедди в ближайшее время. Возможно, теперь у него появился шанс вернуть свою жизнь в прежнее русло.

***

      Оказавшись рядом с белоснежным зданием банка, Гарри глянул на часы: оставалось всего несколько минут до встречи. Косая аллея была практически пуста, не считая редких покупателей, проходящих мимо, и волшебников, спешащих на презентацию новой книги Элдреда Уорпла в издательство «Обскурус». Вспомнив о нём, Поттер усмехнулся, ведь Уорпл до сих пор не оставлял попыток написать биографию Гарри и продолжал атаковать письмами с предложениями об интервью даже спустя столько лет.       Когда до назначенного времени оставалась минута, Паркинсон с хлопком появилась рядом.       — Держи. — Она протянула Гарри бумаги и отвела взгляд.       — И тебе привет.       Он взял листы в руки и просмотрел скудный список фамилий: Гринграссы, Розье, Флинты, Нотты и Малфои. Все, кто когда-либо служил Тёмному Лорду и остался на свободе. В их домах всё ещё находились не конфискованные, но зарегистрированные Министерством потенциально опасные артефакты. И могли быть ещё. Несмотря на то, что авроры после войны обыскали каждый закуток, проверить всё равно стоило.       Гарри бросил взгляд на первый попавшийся пергамент.       «Нотт-парк. Зарегистрированный Службой контроля за магическим оборудованием артефакт — «Пиксида». Имеет форму деревянной шкатулки, не поддаётся базовым открывающим чарам. Способ действия: с помощью магических звуковых волн вызывает головокружение и сонливость, возможно помутнение рассудка. Артефакт опечатан Министерством магии Великобритании».       — Навестим Ноттов первыми, — сказал Поттер, сложив листы пополам. Пэнси лишь пожала плечами. Она будто была сама не своя. — Ты в порядке?       Паркинсон перевела взгляд на Гарри и утвердительно покачала головой. Тот спрятал списки во внутренний карман плаща, смерив напарницу внимательным взглядом.       — Веди.       Гарри протянул ей руку и приготовился к аппарации. Когда пальцы Пэнси коснулись его предплечья, Косая аллея потонула во мраке, сменившись пасмурным пейзажем, пожухлой высокой травой и холмами. Поттер обернулся и увидел каменный особняк, обнесённый прутьями чугунного забора.

Balmorhea — Remembrance

      — Никогда здесь не был, — произнёс он, приподняв воротник плаща. Ветер безжалостно впивался иглами в кожу, и Гарри поёжился.       — Я провела в этом месте половину своего детства. — Пэнси обняла себя руками и зашагала к кованым воротам.       — Что ты можешь рассказать о Ноттах?       — А что тебя интересует?       Поттер задумался. Он практически ничего не знал об этой семье, кроме того, что Теодор Нотт-старший был Пожирателем смерти, а его сын учился на Слизерине и дружил с Малфоем и Паркинсон. Гарри знал, что Тео тоже видел фестралов в школе, и до него доходили слухи, по какой причине. Нотт-младший не был замечен в рядах последователей Волдеморта, в отличие от его отца. Таких скудных сведений было мало для того, чтобы составить представление об этой семье. А о том, как складывалась их судьба в дальнейшем, он и вовсе не слышал. Гарри припоминал лишь заголовок в Ежедневном пророке, в котором упоминалась фамилия Нотт наряду с другими оправданными волшебниками.       Они подошли к воротам, и Пэнси коснулась палочкой выкованного на них знака — три треугольника, соединённые между собой и заключённых в круг. Поттер пригляделся и с удивлением понял, что это не просто круг. Это был лавровый венок: чугунные листья тончайшей работы, на каждом из них были изображены даже прожилки. Венок выглядел практически как настоящий, но в нём не было ни капли жизни.       От прикосновения палочки по воротам прошла рябь, и по ту сторону забора тут же с громким хлопком появился домовик. Он сжал сморщенными руками кончик засаленной наволочки и подошёл ближе, всматриваясь в лица посетителей.       — Цель визита? — спросил эльф.       — Мы из Отдела магического правопорядка, — ответил Гарри. Он расправил плащ, чтобы домовик увидел серебряный значок на его груди. — Министерство магии должно было выслать уведомление о плановом осмотре поместья вашим… хозяевам.       Эльф смерил Поттера недоверчивым взглядом и тут же исчез снова.       Гарри пригнулся и начал рассматривать территорию сквозь прутья забора. Сад казался заброшенным. Кусты, росшие вдоль дорожек, будто никто давно не подстригал, а каменные статуи обвивали листья плюща. У лестницы, ведущей к парадному входу, валялся разбитый керамический горшок.       — Что насчёт младшего Теодора? — Поттер посмотрел на Паркинсон. — Чем он занимается сейчас?       Она облизнула пересохшие губы и после долгой паузы проговорила:       — Тео погиб в битве за Хогвартс.       Гарри не успел осознать сказанное, как домовик снова появился по ту сторону ворот и щёлкнул пальцами. Створки стали прозрачными, и Паркинсон прошла вперёд, пройдя сквозь них.       — Господин готов принять вас, — пробормотал эльф и направился в сторону парадного входа.       Поттер нагнал Пэнси. Та молча смотрела себе под ноги, шагая по выложенной камнем дорожке. Теперь он хотя бы мог понять причину её подавленного состояния с самой встречи в Косой аллее.       — Мне жаль. Я не знал.       — Не надо. Это в прошлом, — дрогнувшим голосом ответила Паркинсон.       Они миновали несколько белокаменных статуй, напоминавших те, что Гарри когда-то в детстве видел в магловском музее античного искусства. Но эти фигуры не выглядели как вычищенные и ухоженные экспонаты. Кое-где на них виднелась грязь, тёмные разводы от дождевой воды и зелёные следы от плесени и беспорядочно обвивающих каменные тела ветвей плюща.       — И всё же, он был твоим другом. — Поттер осторожно посмотрел на Пэнси и заметил, как та напряжённо пожала плечами. Наверняка это должно было выглядеть непринуждённо, но он видел, как она поникла, стоило им пройти сквозь ворота. Он вспомнил её слова после аппарации и закусил щеку изнутри, напряжённо размышляя о том, сколько летних дней Паркинсон провела в этом поместье с Теодором. Должно быть, они и правда были очень близки. И прийти сюда после его смерти наверняка чувствовалось как прикосновение к раскалённой кочерге голыми руками.       — Был, — холодно ответила Паркинсон. — Но это давно отболело.       Домовик отворил тяжёлую входную дверь и пригласил их внутрь, махнув рукой в сторону гостиной. Гарри прошёл в холл первым, быстро оглянувшись на Пэнси. Она осмотрелась и поморщилась, увидев неряшливое запустение дома. Мраморный столик у входа покрылся толстым слоем пыли, порыв ветра с улицы заставил песчинки на полу завертеться и прошелестеть по каменным плитам. Домовик захлопнул дверь, звонкое эхо гулко отдалось от стен поместья.       — Проходите в гостиную. Господин ожидает вас. — Эльф тут же скрылся в темноте, оставив их одних.       В доме было холодно, словно они и не заходили внутрь, а всё ещё стояли на крыльце под осенним ветром.       — Ты как? — Гарри обернулся к Пэнси. — Готова?       — Салазар, я не хрустальная, Поттер, — недовольно выпалила она, расстёгивая пуговицы плаща. — Хватит носиться со мной, как нюхлер с золотом, ясно?       Он прищурился, разглядывая её дрожащие руки, пытающиеся справиться с застёжками плаща.       «Да уж, яснее некуда», — подумал Гарри и зашагал в сторону гостиной.       Это было просторное помещение в серых тонах, а единственными источниками света были два окна. На диване у негорящего камина, ссутулившись, сидел мужчина. Он обернулся и пустым взглядом прошёлся сначала по Поттеру, а потом по Паркинсон.       — Пэнси…       — Мистер Нотт. — Пэнси кивнула и быстрым шагом прошла к Теодору-старшему. В её тоне больше не ощущалось стужи или горечи, он стал сочувствующе-тёплым. Таким голосом она обычно сообщала пострадавшим не самые лучшие новости. — Альв наверняка сказал вам, по какому вопросу мы прибыли.       Она присела в кресло сбоку него, и Поттер последовал её примеру.       Отец Теодора выглядел старше своих лет: в его русых волосах уже проглядывали седые пряди, а неподстриженная борода прибавляла ещё десяток. Тот нахмурился, и Гарри заметил, насколько его лицо испещрено морщинами. Он был уверен, что те появились не с возрастом. Обычно так выглядят люди, пережившие горе.       — Да-да. — Синие глаза мужчины обратились к Поттеру. — Альв говорил мне о каком-то письме из Министерства, но я больше не читаю корреспонденцию.       — Извините, мистер Нотт, я должен задать вам несколько стандартных вопросов перед началом осмотра дома. Скажите, вы сейчас проживаете один?       — Да. — Он провёл рукой по волосам и опустил глаза. — С тех пор как умерла Пандора, моя жена, мы с Теодором жили вдвоём. — Нотт перевёл взгляд на стену. Гарри увидел над камином картину с изображением молодой женщины. Чёрные кудри мягко спускались по её плечам, облачённым в тёмно-зелёный шёлк. Она улыбнулась гостям и грустно покачала головой, посмотрев на мужа. — А потом и сын погиб… Теперь в поместье только я и старый домовик.       Пэнси тяжело вздохнула и поднялась на ноги, вышагивая перед окном. Поттер прочистил горло и продолжил:       — В какой-либо из частей дома на данный момент наложены чары отвода глаз или защитные заклинания? Нам нужно будет осмотреть каждый этаж, в особенности — артефакты, хранящиеся в поместье.       — Нет.       — Хорошо. Скажите, пожалуйста, использовали ли вы за последний месяц артефакты, находящиеся в доме?       — Не использовал.       Тон его голоса был тусклым, лишенным жизни. Серым, как и стены этой комнаты. И этот тон был очень хорошо ему знаком.       — И последнее. Где вы храните магические артефакты?       — В своём кабинете. Это на втором этаже, по лестнице направо, третья дверь слева.       — Спасибо. Тогда мы приступим к осмотру помещений. — Гарри поднялся на ноги и подошёл к Пэнси. — Разделимся? Ты осмотри левое крыло поместья, а я правое. Артефакт может быть спрятан, так что применяй обнаруживающие заклинания и будь осторожна, — сказал он, понизив голос.       — Я поняла. — Пэнси кинула взгляд на Нотта и толкнула дверь, ведущую в столовую. Мистер Нотт продолжал сидеть у камина, сложив руки на коленях в замок и смотря на картину.       Гарри вышел из гостиной в холл и открыл первую попавшуюся дверь. За ней скрывался большой зал. Вся мебель там была прикрыта белой тканью. Должно быть, здесь когда-то проводились балы и званые вечера. Большие окна вытягивались куполом и практически доходили до высокого потолка, на котором висела серебряная люстра с множеством давно догоревших восковых свечей. Окна выходили на заросший травой сад.       Пахло сыростью и летающей в воздухе пылью. Поттер заглядывал под белую ткань, но находил лишь резные столики, бархатные пуфики и кресла да фарфоровую посуду.       — Апарео, — прошептал он.       Ничего не изменилось.       Гарри опустил палочку и пересёк зал, открыв следующую дверь. Он оказался в небольшой комнате, похожей на кабинет, но вместо книг в шкафу за стеклом стояло множество графинов и старинных бутылок с выпивкой. Огневиски, эльфийское вино, херес многолетней выдержки, смородиновый ром и крапивное гоблинское вино. Поттер скользил взглядом по полкам, пыльным диванчикам и столику, на котором в хрустальной почерневшей пепельнице всё ещё лежал окурок сигары. Будто гости совсем недавно покинули это место, но кто-то поколдовал, и время остановилось, так и не запустившись вспять.       Осматривая комнату за комнатой, Гарри приходил к выводу, что в поместье давным-давно не бывало гостей. Возможно, мистер Нотт все эти годы после того, как его оправдал Визенгамот, провёл один на один со своим домовиком. Поттер не испытывал симпатии к этому человеку, однако что-то внутри заставляло сочувствие пробиваться наружу. Какую сторону бы ни поддерживал в войне Нотт, суд посчитал, что он не заслуживает сидеть в тюрьме. К тому же Теодор-старший потерял всю семью. Потерял единственного сына.       А Пэнси потеряла друга. Поттер вспомнил, что она лишь пару раз за всё время упоминала Теодора. Раньше он никогда не придавал значения тому, как она это делала, каким тоном произносила его имя, как менялось выражение её лица.       Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он думал о том, как это могло случиться. Убил ли Теодора кто-то из Ордена? Возможно, это произошло случайно? Мог ли он попасть под заклинание Пожирателя смерти? В ту ночь Гарри был так измучен и потерян, что ему не было дела до судеб слизеринцев. Он оплакивал собственное горе. Наверняка так же, как и некоторые из них.       Он ступил на тёмный ковёр на втором этаже, подняв облако пыли. За каждой дверью Гарри находил гостевые спальни и пустующие пространства. Повернув ручку очередной комнаты, Поттер оказался в библиотеке. Ряды шкафов из тёмного дерева были заполнены всевозможными книгами, некоторые из них были перевязаны стальными цепями — скорее всего, темномагические — в целях безопасности.       На круглом столике у окна Гарри заметил латунный механизм с двумя зеркалами и линзами, а в центре него находился драгоценный камень. Это был мегаскоп — экспериментальный артефакт для связи между волшебниками, который не прижился в обществе магов из-за сложности в использовании. Многие всё равно предпочитали камины, несмотря на то, что даже после минутного разговора в нём можно было замараться в саже.       Поттер взмахнул палочкой, и артефакт окутала золотистая пыль, тут же рассеявшись.       Следов использования не было. Рядом с мегаскопом лежал покрытый уже забившейся в ноздри пылью учебник — «Продвинутый курс Трансфигурации». Поттер нахмурился. Скорее всего, книга принадлежала Тео.       Он ещё немного осмотрелся в библиотеке, прежде чем покинуть её.       Наконец, наступила очередь кабинета мистера Нотта. Гарри вошёл внутрь, прикрыв за собой дверь. Одну часть комнаты занимал книжный шкаф во всю стену, у окна стояли письменный стол и кожаное кресло, а у другой стены — стеклянный шкаф с артефактами.       Осмотрев книжные полки, письменный стол и ящики, Поттер нашёл лишь старые бумаги из Гринготтса, акции завода по производству огневиски, старые письма от Люциуса Малфоя и Томаса Флинта, датированные 1994 годом, и перстни, на которых был выгравирован тот же знак, что и на воротах.       Наибольший интерес представляли артефакты за стеклом. Гарри отворил дверцы шкафа и принялся проверять их на предмет магических следов. На тёмно-зелёном бархате лежали перья для письма, серебряный портсигар с изображением рун, перчатки — наверняка из кожи мантикоры, — чёрный череп, рубиновое ожерелье и небольшая округлая коробочка.       Поттер достал пергамент из внутреннего кармана плаща и перечитал описание искомого артефакта. Пиксида не совсем похожа на шкатулку — скорее на деревянную коробку с крышкой, но это, несомненно, была она. На поверхности Пиксиды были вырезаны геометрические узоры, напоминавшие греческий орнамент, а сверху — крышка, повторяющая тот же самый рисунок.       — Апаре вистигиум.       Золотистое свечение окутало коробку и тут же рассеялось.       Поттер разочарованно вздохнул и закрыл створки шкафа, услышав, как на этаже где-то недалеко хлопнула входная дверь. Похоже, Паркинсон уже заканчивала обход своей территории.       Он ещё раз обвёл взглядом кабинет и вышел в коридор, чтобы поискать Пэнси.       Одна из дверей в дальнем конце холла была приоткрыта. Гарри тихо подошёл ближе и заглянул внутрь, увидев Паркинсон. Та стояла спиной к входу и рассматривала что-то на письменном столе. Поттер обвёл взглядом часть комнаты и сразу понял, кому она принадлежала. Дубовая массивная кровать, изумрудный балдахин, письменный стол со сваленными на нём учебниками, метла в углу и серебряно-зелёный галстук, висящий на дверце приоткрытого шкафа, сказали больше, чем что-либо ещё.       Пэнси взяла в руки рамку с колдографией. Её пальцы осторожно скользили по стеклу, под которым двигалось колдо. Гарри хотел было постучать в дверь, чтобы дать знать, что он здесь, но услышал тихий всхлип. И этот звук парализовал конечности, лишая возможности быть полностью честным. Она бы наверняка не хотела, чтобы он видел её слабость. Она бы хотела, чтобы он покашлял или издал какой-нибудь звук, дающий секунду на то, чтобы смахнуть слёзы, собрать волю в кулак и встретиться с Гарри отстранённым взглядом.       Так что он просто смотрел на то, как она аккуратно поставила рамку на место, коснулась свёрнутых на столе пергаментов, взяла в руки книгу и пролистала пару страниц. Её плечи мелко подрагивали. Она плакала без звука, как плачут те, кто не хочет быть услышанным. Пэнси подошла к окну и устремила взгляд в сад, прижав руку к груди. Гарри практически не дышал, боясь нарушить момент её уединения, хотя само его присутствие здесь уже ощущалось как нечто неправильное.       Вздрогнув, она начала торопливо вытирать слёзы на щеках, и Поттер очнулся от оцепенения. Он тихо отошёл от двери и побрёл по коридору к лестнице, ведущей вниз.       Этот эпизод выместил все мысли о работе, и Гарри раз за разом прокручивал то, как трепетно Пэнси держала в руках рамку, как протяжно вздохнула, как только отец Тео заговорил о смерти сына. Не было похоже, что всё-таки «отболело». Так же, как до сих пор не отболело у Джорджа. Так же, как до сих пор не отболело и у самого Гарри.       Он спустился в прихожую и остановился, отдалённо слыша голос Нотта-старшего. Кажется, тот разговаривал с портретом, потому что ему вторил тихий женский голос.       Мерлин, весь этот дом был наполнен памятью по ушедшим. Как старый фотоальбом, который достаёшь, когда хочется вспомнить о прошлом и увидеть родные лица тех, кто больше не вернётся. Только вот Нотт существовал в этом альбоме каждый чёртов день своей жизни.       Почувствовав неприятное чувство тревоги, Гарри вышел на улицу, вдохнул свежий воздух и прикрыл глаза. Сердце беспокойно билось о рёбра.       Хотелось как можно скорее покинуть этот дом и никогда больше сюда не возвращаться. Всё приподнятое утреннее настроение улетучилось, как только на его одежду опустилась многолетняя пыль Нотт-парка. Словно пепел от горящих башен Хогвартса.       Скрипнула входная дверь. Обернувшись, Поттер увидел на крыльце Пэнси.       — Нашёл что-нибудь? — спросила она, спускаясь по лестнице.       — Нет. Ни на одном артефакте в доме я не обнаружил следы использования. — Он вынул сигарету из пачки в кармане и зажал её между зубов. — Что у тебя?       — Так же. Ничего, кроме пыли и воспоминаний.       Подкурив, Гарри выпустил дым изо рта.       — Давай уйдём отсюда. Мне не по себе от этого дома.       Пэнси кивнула, и они направились к воротам.       — Когда-то здесь было не так… тоскливо, — сказала она. — Вон там… — Паркинсон махнула в сторону высокого дуба, — мы учились летать на детских мётлах. Сад тогда не был запущенным, здесь цвели примулы, герани, фиалки… Альв тщательно следил за цветником, но после смерти Тео, похоже, и у него рука не поднимается что-то изменить. Он скучает по нему.       Вместе с сигаретным дымом на языке горчил единственный вопрос, который хотелось сейчас задать.       «А ты?»       Но вместо этого Поттер протянул ей пачку сигарет. Паркинсон отрицательно помотала головой, и они шагнули сквозь ворота, щёлкнувшие за их спинами.       Он был рад, что Пэнси не знала, чему он стал свидетелем. Это был маленький секрет, который Гарри намеревался сохранить. Он не собирался допрашивать её о смерти Теодора, не собирался задавать вопросы о том, насколько близки они были. Ему было достаточно того, что он увидел, чтобы посмотреть на неё другим взглядом.       Они остановились на холме. Там, куда аппарировали ещё днём. Теперь бледное осеннее солнце лениво ползло к горизонту, скрытому за шапками деревьев леса.       — Иди домой и отдохни. — Поттер потушил окурок. — Завтра пойдём дальше по списку.       — Если ты думаешь, что меня подкосил этот визит…       — Я ни о чём таком не думаю, — с нажимом перебил он. — Просто… я сам устал. Этот дом высосал из меня все силы. Вдруг завтра придётся отбиваться от ядовитых слюней Флинта, которые начнут брызгать во все стороны, стоит ему открыть рот.       — Не придётся, — усмехнулась Пэнси. — Мама сказала, что он исправил свои ужасные зубы магией.       — Пусть только попробует что-нибудь выкинуть, — процедил Гарри. — Я ему их обратно выращу — станет похож на чизпурфла.       Паркинсон слабо улыбнулась и покачала головой.       — Тогда мне придётся на сотне листов пергамента выдумывать причины для Робардса, почему мой напарник превышает должностные полномочия.       Поттер посмотрел на неё.       — Не сомневаюсь в твоих способностях.       Пэнси пару мгновений смотрела на Гарри, а затем аппарировала. Он помассировал виски, чувствуя, как боль бьёт по затылку, а потом закрыл глаза и сглотнул, вспомнив вкус принятого прошлым вечером зелья.

***

      Сидя в гостиной перед камином, Поттер сверлил взглядом два новых пузырька Эридана. Они стояли на столике, переливаясь светло-голубым свечением.       «Это всего лишь подстраховка, — повторял он про себя. — На случай, если вернутся кошмары».       Звон курантов в коридоре оповестил о том, что настала полночь. Головная боль лишь усиливалась с каждым полным кругом часовой стрелки. Гарри перевёл взгляд на огонь камина, прислушиваясь к успокаивающему треску горящих поленьев. Внезапно языки пламени позеленели, и он услышал голос Паркинсон:       — Поттер, ты не спишь?       Он нахмурился и встал из кресла, опустившись на колени перед камином. Зачерпнув летучего пороха, Гарри бросил его в огонь и ответил:       — Не сплю. Что-то случилось?       Через несколько секунд пламя снова стало изумрудным, и он услышал:       — Ничего, если я свяжусь с тобой по камину?       Поттер в замешательстве поднял брови. Возможно, действительно стряслось что-то серьёзное, раз Паркинсон впервые попросила его о разговоре. Обычно они связывались с помощью писем через сов.       Он бросил горсть пороха в камин и проговорил:       — Да, конечно.       Он покосился на столик за своей спиной и вскочил на ноги, убирая пузырьки с зельем подальше — в шкаф комода. Камин снова вспыхнул, и в нём появилось встревоженное лицо Пэнси.       — Поттер?       Он вновь опустился на пол.       — Что случилось?       — Да ничего не случилось, хватит задавать этот вопрос. На сегодня ты исчерпал свой лимит по беспокойству.       — Обычно ты мне не звонишь по камину посреди ночи.       — Обычно у нас не бывает такого, что после первой недели расследования нет ни одной зацепки, но вот мы здесь. — Гарри услышал шелест бумаг. — Я просматривала списки артефактов…       — Ночью? — усмехнулся он.       — …и обнаружила, что мы упустили одну фамилию — Селвин.       Поттер нахмурился, вытаскивая из памяти всё, что мог вспомнить об этой семье.       — Но ведь Селвин сидит в Азкабане.       — Да, но его сын…       — Погиб.       — Что? — Паркинсон округлила глаза и опустила взгляд, вновь зашуршав пергаментами. — Но почему здесь нет сведений об этом? Что за идиоты составляют эти документы?       — Такое случается. Он проходил по моему делу пару лет назад. — Гарри сел поудобнее, подперев подбородок рукой. — Ты каждый вечер проводишь вот так, за работой?       Пэнси подняла на него растерянный взгляд, но проигнорировала вопрос.       — Может, ещё поищем? — спросила она. — Мне абсолютно не нравится то, что скоро нам придётся отчитаться на собрании отдела о ходе расследования, а из зацепок у нас есть лишь мифический артефакт.       Он молча смотрел на Паркинсон. Какова вероятность того, что после этого ужасного дня ей просто хотелось не быть сегодня одной? И так вышло, что единственным подходящим предлогом к разговору стало общее дело.       На её лице отразилась тень неуверенности. Неужели она думала, что он станет смеяться над ней или издеваться над тем, что она ищет понимания?       Что ж, единственное, что у Гарри всегда получалось лучше всего, — это рисковать.       — Если ты хотела просто со мной поговорить, могла бы так и сказать.       Она вскинула глаза и на мгновение замерла, но затем её губы растянулись в ухмылке.       — Тебе твое эго нигде не жмёт?       — Иногда поджимает, но можно и потерпеть.       — Да что ты знаешь о терпении? Будь ты мной, не вытерпел бы самого себя в напарниках, Поттер. — Она улыбнулась и посмотрела ему за спину. — Мерлин, это что, фамильный гобелен Блэков? А почему в нём чёрная дыра, и не одна?       И он принялся рассказывать то, что ему поведал Сириус много лет назад, когда они вдвоём стояли на этом самом месте и каждый из них думал, что жизнь ещё впереди. Только вот жизнь крёстного остановилась, а жизнь Гарри уже не могла быть такой, как прежде. Поттер прекрасно знал, какая болезнь заставила Пэнси вызвать его по камину посреди ночи.       И имя этой болезни — всколыхнувшаяся память потери и одиночество.