Tommee Profitt feat. Fleurie — Soldier
Ладони саднило от столкновения с каменной брусчаткой. В нос тут же ударил сладковатый запах. «Сладковатый?» Пэнси быстро поднялась на ноги и вытащила палочку из кобуры, оглядываясь по сторонам. Глаза слезились от дыма, а сладость оседала пылью в лёгких. Сквозь плотную пелену тумана то тут, то там проступали редкие вспышки заклинаний и крики. «И куда подевался Поттер?» Паркинсон сжала палочку покрепче, отчего рана на ладони напомнила о себе, вытесняя панику и секундную растерянность. Она профессионал, она аврор, который будет делать свою работу, несмотря ни на что. — Вентус максима! — вскрикнула Паркинсон, тут же закашлявшись. Посреди улицы сразу же образовался ветряной вихрь, засасывающий в себя туман, формирующийся в управляемый её палочкой смерч. С трудом удерживая магию под контролем, Пэнси лихорадочно начала искать глазами Поттера. Сейчас ей как никогда нужна была его помощь. В Косой Аллее творился настоящий хаос: волшебники сцепились в дуэли, яростно посылая друг в друга проклятия. Пылала витрина «Кондитерской Шугарплама», рядом с которой боролись продавец и две благородные волшебницы средних лет. Бедняга едва успевал выставлять защитные чары, как в него тут же летело очередное проклятие. С другой стороны улицы прогремел взрыв. Из чайной Розы Ли под ноги, прямо на брусчатку, посыпались осколки от фарфоровых чашечек и блюдец. Группа волшебников пряталась за вывалившимся на улицу круглым столиком. Они лишь успевали выглядывать из укрытия и посылать вспышки нападающим в ответ. Пэнси направила вихрь к небу и взмахнула палочкой, закручивая его ещё сильнее. Дыхание сбилось от прилагаемых усилий. Едва успев отпустить наколдованный смерч, она невербально наложила на него огненные чары, отчего над улицей образовалось голубое зарево. Задержавшись на мгновение, наблюдая за тем, как голубой огонь закрутился в воздухе и растворился, опадая на землю голубыми искрами, Паркинсон думала о том, что, кажется, была права: туман явно был магического происхождения. Они всё это время искали не в том направлении. Но раздумывать об этом больше не было времени. Сорвавшись с места, Пэнси вырубила двоих нападавших волшебников заклинаниями в спину и спряталась за углом переулка, наблюдая за улицей. Прямо у её лица просвистела красная вспышка. Спрятавшись обратно, Паркинсон прижалась спиной к стене и сосредоточилась. Людей было довольно много. Кажется, она слышала о каком-то грядущем мероприятии в «Обскурусе», но не могла вспомнить, что это было. Преступник выбрал идеальное место и время для того, чтобы снова объявиться. Она выглянула из-за угла, оглушила ещё одного волшебника и побежала вперёд, наколдовав защитный купол. Клинки и особо травматичные заклятия нельзя было использовать, ведь на кону жизни обычных волшебников. Придётся справляться меньшими силами. — Чёрт возьми, Поттер, — процедила Пэнси, укрывшись за полуотвалившейся деревянной дверью магазина мётел. В ту моментально прилетел огненный луч, отчего в импровизированном укрытии образовалась прожжённая дыра. — Конфринго! — выкрикнула Паркинсон. Пока в центре улицы полыхал вызванный ею взрыв, Пэнси оглушила своего противника и укрылась за каменной стеной «Обскуруса». Она аккуратно выглянула оттуда, оглядывая часть переулка. Среди вспышек заклинаний, месива из мелькающих волшебников и вскинутых палочек она, наконец, разглядела тёмно-красный плащ Поттера. Он наколдовал защитные чары и укрылся в закутке прямо за «Кондитерской Шугарплама». Пэнси кинулась вслед за ним, перебежав через улицу. Им нужен был чёткий план действий. Работая поодиночке, они не справятся с этим безумием. Вдруг Паркинсон резко запнулась, почувствовав жжение в лодыжке. Оно распространялось вверх по голени, отдаваясь жаром и болью. Полулёжа Пэнси перевернулась на мостовой и посмотрела на свою ногу: брюки над ботинками были обуглены, а по коже медленно распространялись волдыри. Она сжала зубы и вскинула взгляд. Ей пришлось моментально откатиться в сторону, потому что в следующее мгновение в дюйме от её лица пролетела голубая вспышка. — Инкарцеро! — Пэнси вскинула палочку, попытавшись встать. Ногу жгло, но времени на лечение не было. Её чары не попали в цель, просвистев мимо крупного волшебника, что с вызовом и яростью смотрел на неё. — Импедимента! В этот раз заклинание попало по назначению, задержав противника. Пока он тщетно пытался освободиться от невидимых пут, Паркинсон быстро наложила на ногу охлаждающее заклятие. Приятное покалывание распространилось по коже, боль медленно отступала. Это поможет ей продержаться и не тратить времени на сложные заживляющие чары. Она развернулась и побежала в ту сторону, где в последний раз видела Гарри. Дым от догорающей витрины кондитерской застилал глаза. Пэнси прикрыла нос рукавом и прижалась к стене, незаметно выглянув из-за угла. В переулке Поттер боролся с волшебником, но в этом было что-то необычное. Что-то, что с небольшим опозданием дошло до её сознания. Потому что Паркинсон, когда вышла из своего укрытия, поняла: Гарри не отбивался от противника. Он на него нападал. Мужчина едва успевал выставлять защитные чары, но, кажется, его силы уже были на исходе, ведь о его щит с треском разбилась красная вспышка. Пэнси сорвалась с места. — Протего! Поттер тут же обратил на неё внимание, потеряв всякий интерес к предыдущей жертве. Паркинсон сжала палочку покрепче, почувствовав ледяные мурашки, скользнувшие по спине. Что за чёрт? Неужели он попал под действие артефакта? Она сделала глубокий вдох и чётко проговорила: — Уходите. Вы слышите? — Метнув взгляд в сторону волшебника, который медленно отползал назад, Пэнси повысила голос: — Сейчас же! Тот вскочил на ноги и со всех ног понёсся прочь. Она вернула свой взгляд Гарри. Он быстро приближался к ней, покручивая палочку в ладони, как делал всегда перед грядущим сражением. Этот жест она видела много раз в тренировочном зале. Мерлин, он действительно собирался на неё напасть? — Поттер, что происходит? — Её волшебная палочка уже была наготове, но Пэнси её не поднимала. — Зачем ты напал на этого человека? Он молчал. Лишь смотрел. И в его глазах отражалось то же самое, что и у остальных проклятых в этом переулке, — пустая злость. Салазар, если им придётся бороться… Паркинсон не была уверена, что ей хватит сил. Она была хорошим дуэлянтом, но Поттер — превосходным. А в таком состоянии… Пэнси выставила защитные чары — и выпущенный в её сторону невербальный Ступефай разбился искрами прямо перед лицом. — Значит, дуэль… — прошептала она себе под нос, медленно пятясь. Кажется, она припоминала, что где-то за её спиной находился мусорный контейнер, который можно было бы использовать как укрытие. Паркинсон не нападала, продолжала лишь ловко отбивать посланные заклятия, отступая назад. Ей нужно было копить силы и не растрачивать их на серьёзные атаки. В ушах оглушительно шумела кровь, и Пэнси даже не слышала шороха мелких камней под подошвой собственных ботинок. Всё её внимание сосредоточилось на Гарри. Её преимуществом в битве должны были стать холодный ум и расчёт, а не эмоции, что руководили сейчас действиями Поттера. Она медленно выдохнула и наколдовала жалящее заклинание, спрятавшись за жестяным контейнером. Поток воздуха от пролетевшей в миллиметрах от её лица вспышки практически невесомо коснулся щеки, отчего по коже поползли мурашки. Пэнси до сих пор не осознавала, что всё настолько серьёзно. Колени больно ударились о брусчатку. Она осторожно выглянула из-за укрытия и тут же спряталась обратно, спиной почувствовав, как об контейнер разбилось очередное заклинание. Паркинсон не хотела его ранить. Ей нужно было всего лишь обезоружить Поттера, а потом придумать, как вернуть своего напарника к нормальному состоянию. Звук приближающихся шагов вынул её из размышлений, и Пэнси постаралась сосредоточиться. Так, как он её учил. Шаг. Вдох. Шаг. Выдох. — Экспеллиармус! Гарри лишь дёрнулся в сторону — и обезоруживающее просвистело мимо. Лёгким движением кисти он послал в её сторону Инкарцеро, но невидимые путы расплавились под мощной защитой. Лодыжка снова начала ныть. — Глациус. — Паркинсон направила палочку на ногу, обновив охлаждающие чары. Нужно было кончать с этим как можно скорее. Она сделала глубокий вдох и выскочила из-за укрытия, посылая в Поттера невербальные одно за другим. Коллошио, Вирдимиллиус, Риктумсемпра, Жалящее заклинание. Всё, что могло бы утомить его, но не ранить. Ей нужно было, чтобы он выбился из колеи, запыхался, отвлёкся. В ход шло всё, что находилось под рукой. Обломки от обгоревших витрин, сваленный в переулке хлам, какие-то жестяные вёдра мановением палочки посылались в него. Но ему всё было нипочём. — Петрификус тоталус! — Отбившись от летящих в его сторону предметов, Гарри едва её не оглушил. — Левикорпус! Она с трудом успевала уворачиваться, чтобы не тратить энергию на защитные чары. — Локомотор, — прошипела Паркинсон, подняв в воздух мусорный контейнер, ранее служивший ей укрытием, и со всей силы швырнула его в Поттера. Гарри успел отскочить в сторону, повалившись на бок на землю. От падения палочка выскользнула из его рук, и Пэнси воспользовалась превосходством. Она послала невербальный Ступефай, но вспышка не попала в цель из-за резкой боли, прострелившей лодыжку. Паркинсон упала на одно колено и сжала зубы, краем глаза заметив, как Поттер подобрал свою палочку. — Протего! — Экспульсо! Два луча встретились в центре переулка, разбившись друг об друга. Пэнси тяжело дышала и смотрела на Гарри, держащего её на прицеле. Он медлил и смотрел на неё в ответ. Она пыталась разглядеть в нём что-то. Тень его самого, отголоски того Поттера, который мгновениями ранее сидел напротив неё над обрывом и рассказывал о своей слабости. Казалось, что он там всё ещё есть. И это было ошибкой. Паркинсон практически успела увернуться от режущего. Практически. Резкая боль в щеке и тёплая кровь, ползущая к подбородку, её отрезвили. — Орбис! — выкрикнула она, вкладывая в это заклинание всю свою боль и обиду. Всю свою ярость, что, казалось, передалась от него к ней за этот короткий миг. — Конфринго. — Поттер дёрнул запястьем — и Паркинсон отскочила к стене переулка, избежав огненной вспышки. — Оппуньо! — крикнула она. В воздухе образовалась стая маленьких птиц, окружившая Гарри. Они принялись кусать и щипать его, цепляясь маленькими клювиками за волосы, одежду и кожу рук. — Эверте статум. Вихрь завертел Гарри в воздухе, и он отлетел в противоположную стену, ударившись лицом о землю. Пэнси почувствовала небольшой триумф и оттолкнулась от своей стены, медленно приближаясь к нему. Поттер приподнялся на руках, всё ещё держа палочку в ладони. Пэнси сжала покрепче свою, взяв его на прицел. Медленно поднявшись на ноги, он поправил треснувшие очки и стёр тыльной стороной ладони кровь, идущую из носа. Кажется, его губа тоже была разбита, ведь по подбородку стекала алая струйка. Поттер поднял взгляд, и в его глазах отразилась слепая ярость. — Сектумсемпра! — вскрикнул он. Пэнси успела выставить щит и сделала шаг назад. По затылку скользнул холодный ужас, а пальцы, уже не так уверенно сжимающие палочку, задрожали. Сейчас он действительно мог убить её. Он хотел ранить её. Гарри вскинул палочку и повторил заклинание снова. И снова. И снова. Дыхание Паркинсон сбилось, а силы стремительно заканчивались. Она попятилась назад, едва успевая обновлять защитные чары в такт летящим в неё вспышкам. Боль в ноге резко напомнила о себе, и Пэнси споткнулась, упав на спину. Палочка выпала из ослабленных пальцев и откатилась в сторону по брусчатке. Пока Паркинсон пыталась до неё дотянуться, Поттер медленно приближался. Жжение в щиколотке было похоже на горение плоти заживо, но угроза, что не спеша шагала прямо к ней, казалась гораздо страшнее. Её волшебная палочка с помощью магии Поттера отлетела к стене переулка. Пэнси зло закусила губу и подняла взгляд. Он подошёл ещё ближе и опустился на корточки перед ней, совершенно позабыв об осторожности. Кончик его волшебной палочки коснулся её груди. Паркинсон сжала зубы и процедила: — Что бы сейчас с тобой ни происходило, это не ты. — Её грудная клетка беспокойно вздымалась от частого дыхания. Одно неверное движение — и ей конец. — Опусти палочку, и мы поговорим. Я помогу тебе. Чёрт, я даже доставлю тебя в Мунго! Там есть Грейнджер, она обязательно поможет. Ты помнишь Гермиону Грейнджер? Гарри молча смотрел на неё и, кажется, не совсем понимал, о чём она говорит. Его взгляд стал абсолютно пустым и слегка смятенным. Пэнси осторожно подняла правую руку и медленно поднесла её к кончику волшебной палочки, упиравшемуся между её рёбер. Этого движения хватило, чтобы отвлечь его внимание и дотянуться до ножен на бедре. За долю секунды клинок оказался в левой руке, а в следующее мгновение лезвие полоснуло по животу Поттера. Тот дёрнулся назад, Паркинсон вскочила на ноги и кинулась за своей палочкой. Режущее моментально прилетело ей в спину, но в эту секунду было плевать. Сейчас ею руководил лишь стучащий в висках адреналин. Когда пальцы коснулись знакомой рукояти древка, Пэнси обернулась и вскрикнула: — Протего! Слабый луч разбился о её защиту. Волшебная палочка выпала из рук Гарри, а он обессиленно повалился на землю. Времени отдышаться не было. Она кинулась к нему и наткнулась на истекающий яростью взгляд. Пэнси была уверена: будь у него в руках оружие, в таком состоянии он бы прикончил её, не раздумывая. Но яд уже начал действовать, а это значило, что он обездвижен и не опасен. Она наложила на него оглушающее заклятие, и глаза Гарри закрылись. Только сейчас она смогла обернуться по сторонам и прислушаться. Уже не раздавалось звуков битв — лишь хруст стекла под подошвами и треск огня от горящих витрин. Пэнси сосредоточилась, прислушиваясь к своей магии. Подняв палочку в воздух, она прошептала: — Экспекто патронум. Серебряная кошка, материализовавшаяся в воздухе, тут же потёрлась о её ноги и внимательно посмотрела на хозяйку. — Косая Аллея, издательский дом «Обскурус». Срочно нужна подмога. В Аврорат. Кошка махнула хвостом и растворилась в воздухе. Пэнси кинулась к Поттеру, задрав рукав его плаща. Она нащупала пульс и облегчённо выдохнула, разглядывая его раны. Кажется, у него был сломан нос, а на белой рубашке стремительно расползалось алое пятно. Когда на улице послышались хлопки аппараций, а в переулке раздались торопливые шаги, Паркинсон сунула палочку в кобуру и крикнула: — Сюда! Прямо к ним с другого конца переулка нёсся ошарашенный Чарли Бут. — Что случилось? — Он окинул Гарри взглядом и нахмурился. — Он… — Живой, — бросила Пэнси. — Мне нужно оказать ему помощь, а вы помогите пострадавшим. Доставьте всех в Мунго, проведите первичный опрос. А я должна убедиться, что Поттер выживет. Бут коротко кивнул и, бросив последний взгляд на бессознательное тело, поспешил на помощь волшебникам. Паркинсон лихорадочно обдумывала план. Доставить его в Мунго — это подписать себе приговор о передаче дела другим аврорам, ведь Поттера попросту отстранят, а значит, и её. К тому же, Грейнджер начнёт задавать слишком много вопросов и обязательно сунет свой любопытный нос в расследование. Попасть домой к Гарри она не могла: на Гриммо наверняка наложена защита, да и призвать домовика мог только сам Поттер. Оставался лишь один вариант. — Салазар… — прошептала она, касаясь его плеча. — Только бы не расщепило. Пэнси закрыла глаза и в деталях представила гостиную своей квартиры, в которой её прихода дожидались граммофон и забытый с утра холодный чай на подоконнике.***
The Neighbourhood — Afraid
Когда тело Гарри аккуратно приземлилось на кровать, Пэнси кинулась к комоду и принялась шарить по ящику в поисках противоядия. Она вынула два разных пузырька и бросила их на простыню, вскарабкавшись на матрас. Зубами Паркинсон вынула пробку из склянки с противоядием и устроила голову Поттера на своих коленях. Из курса по оказанию первой помощи она припоминала: чтобы напоить зельем человека без сознания, нужно приподнять голову и предотвратить западание языка. Когда он проглотил противоядие, она стёрла прозрачные капли с его подбородка рукавом и судорожно вздохнула, снова проверив пульс на шее. Жилка размеренно билась под кончиками её пальцев. Пэнси знала, что теперь он не смог бы умереть, но всё равно отчего-то боялась. После того, как содержимое второго пузырька — крововосполняющее зелье — было влито в рот Поттера, Пэнси уложила его голову обратно на подушку и принялась снимать с него плащ. Ткань с шорохом отлетела на мягкий ковёр. Паркинсон расстегнула манжеты его рубашки и принялась стягивать окровавленную ткань с плеч. В эту минуту она совсем позабыла о волдырях на своей ноге, о порезе на спине и щиплющей щеке. Руки мелко подрагивали, пока она накладывала очищающее заклятие на раны Гарри. Кровь испарилась, оставив после себя лишь чистые порезы. — Вулнера санентур, — прошептала она, склонившись над самым серьёзным ранением от клинка. Края пореза начали медленно затягиваться. Пэнси продолжала колдовать: над царапиной, пересекающей грудь, над разбитой губой. — Эпискей. — Нос со щелчком вправился, и она провела подушечкой пальца от переносицы до кончика. Сняла сломанные очки и положила на прикроватную тумбу, подхватив оттуда баночку с бадьяном. Откручивая крышку, Паркинсон запрещала себе думать о шрамах на его теле. Она зачерпнула мазь и прикоснулась к коже Гарри, втирая бадьян в свежую затянувшуюся рану. Он был горячим. Кажется, у него был жар. Или это её пальцы были всё ещё слишком холодными от недавно пережитого страха? Закончив с животом и грудью, она аккуратно провела кончиком пальца по его нижней губе, втирая мазь. Прикоснулась к подбородку, шее, ключицам. Старые шрамы были повсюду. Кажется, он не особо заботился о том, чтобы пользоваться бадьяном, ведь их появления легко можно было избежать. Может быть, он просто не хотел их сводить, как и надпись, оставленную Амбридж на тыльной стороне ладони. У Пэнси тоже были шрамы, но не так много, как у него. Большинство осталось ей на память от Битвы за Хогвартс и обучения, потому что на работе Поттер не давал ей лезть в пекло и берёг. Теперь была её очередь позаботиться о нём. Паркинсон продолжала путешествовать взглядом по его коже. Она провела пальцами по уродливому шраму на плече и вспомнила, что Гарри получил его от режущего на одной из миссий по предотвращению ограбления Гринготтса. Кажется, это было так давно… А короткий едва заметный порез на виске она оставила ему сама, когда взбесилась во время тренировочных дуэлей. Он тогда пытался выбить её из колеи, чтобы Пэнси потеряла концентрацию, а она показала ему, что все его уроки не прошли даром. И была награждена одобрительной полуулыбкой. Паркинсон всхлипнула, подавив комок в горле. Весь пережитый ужас накатил на неё ударной волной, как и запоздалое осознание, что щиколотка всё ещё пульсирует от боли. Пэнси попыталась взять себя в руки и заняться своими ранами, механически накладывая заклятия. Сначала на ногу, затем на спину, потом на ладони, а последним был отражающийся в зеркале порез на щеке. Пэнси убрала в ящик тумбы бадьян. Сегодня ей не хотелось прятать свои шрамы. Солнце за окном уже село, и вечер стал аккуратно пробираться на спокойную улочку, но Паркинсон всё никак не могла успокоиться. Она зажгла огонь в камине и протянула руки к пламени. Кончики холодных трясущихся пальцев защипало от контраста температур. Её всё ещё била дрожь. Они бывали и в худших ситуациях, но никогда — никогда — ей ещё не приходилось всерьёз беспокоиться о жизни Гарри. У него всегда был план, он всегда знал, что делать. Вверить ему свою жизнь казалось естественным решением. А, когда вся ответственность свалилась на её плечи, оказалось, что она недостаточно хороша. Недостаточно подготовлена. Просто недостаточно. Как всегда. Хотелось плакать, но Пэнси не имела права расклеиваться — только не сейчас. Она стёрла выступившие в уголках глаз слёзы и сделала глубокий вдох. Скинула тяжёлые ботинки и тихо прошла в спальню, где на кровати во сне размеренно дышал Поттер. Паркинсон забралась на матрас прямо в одежде и прикрыла его пледом, валяющимся в изножье постели. Она пригнулась, прислушиваясь к его дыханию. Кажется, самое страшное миновало. Усталость накатила так внезапно и невыносимо, что Пэнси обессиленно опустила голову на подушку напротив, подложив ладонь под щеку. Она наблюдала за тем, как вздымалась и опускалась его грудь под пледом. Как мелко подрагивали ресницы. И это чувствовалось так естественно, что она прикрыла глаза и наконец-то смогла расслабиться. А под веками замелькало одно из самых удивительных воспоминаний, которое ей удалось пережить. — У меня не получится. Я тысячу раз пыталась сделать это во время обучения, но ничего не выходило, — проговорила Паркинсон, присаживаясь на пол. — Я не одна такая. Не каждому волшебнику под силу вызвать Патронус. — Помнишь тот год, когда Амбридж была директрисой Хогвартса? — спросил Гарри, опускаясь рядом. — Ещё бы. — Она тряхнула головой и усмехнулась. — Я тогда входила в инспекционную дружину, а Драко был одержим идеей раскрыть место тренировок Отряда Дамблдора. — Знаешь, чем мы там занимались? Пэнси посмотрела на него. — Чем? — Я обучал членов Отряда боевым заклинаниям. Где-то спустя пару месяцев после начала тренировок, ближе к Рождеству, я решил, что пора научить ребят вызывать Патронус. — Но мы же были на пятом курсе! — возразила она. — Это… невозможно. — Я научился этому заклинанию на третьем… — тихо проговорил Поттер. Паркинсон шлёпнула его по руке и возмущённо поёрзала на месте. — Врёшь. — Это правда. Меня научил Люпин, — сказал он. — Хочешь сказать, что пятнадцатилетний мальчишка сильнее, чем ты? Пэнси нахмурилась. — Может быть, не сильнее, а просто… талантливее. Он тихо рассмеялся рядом, проговорив: — Осторожнее, иначе я совсем загоржусь. — Заткнись, пока я не свернула твои грёбаные очки в трубочку, — устало ответила Паркинсон, поднявшись на ноги. — Что ещё я должна сделать? Воспоминание есть, силы ещё есть, но он не принимает физическую форму. Значит, проблема во мне. Я недостаточно талантлива в колдовстве, чтобы вызвать Патронус. Остаётся только смириться. Она развела руки в стороны и обречённо вздохнула, выйдя в центр тренировочного зала. — Я думаю, что ты не права. — Гарри поднялся вслед за ней и подошёл ближе. — Мне кажется, ты просто недостаточно честна с собой, вот и всё. Твоё воспоминание не подходит. Оно может казаться счастливым, но не является самым, — с нажимом сказал он. — Нужное воспоминание может прятаться там, куда ты боишься заглянуть. Это может быть больно, поэтому, если ты пока не готова, мы можем отложить тренировку. — Нет. — Паркинсон стиснула зубы и вздохнула. — Я в порядке. — Пэнси… — Давай уже! — Она зажмурилась и вытянула руку с палочкой вперёд. Поттер подошёл к ней со спины и остановился. — Расслабься. Постарайся почувствовать, как по твоим венам течёт магия, — он понизил голос практически до шёпота. — Почувствуй, как твои стопы упираются в пол. Ощути, как расправляются твои плечи, как кисть готова совершить плавное движение, как ощущается волшебная палочка в твоей руке. Пока он говорил, Паркинсон действительно чувствовала накатывающее расслабление. Она решила отпустить себя, просто отдаться ощущениям. Пэнси чувствовала опору под своими ногами, расправленные плечи. Чувствовала, как мышцы вокруг глаз перестают быть напряжёнными, как кисть готова очертить в воздухе петлю. — Представь, как в твоей голове воспоминания сплетаются в тугой клубок. А теперь аккуратно потяни за ниточку и ищи. Ищи то, что тебе нужно. Пусть будет больно или страшно, просто помни, что сейчас ты здесь. Ты твёрдо стоишь на полу, в твоей руке оружие, бояться нечего. Нить казалась бесконечной. В её ладони растворялись все подходящие по её мнению воспоминания: смех в поле за поместьем, палящее солнце на коже и ощущение мокрой травы под босыми ногами. Шорох обёрточной бумаги под ёлкой, голос распределяющей шляпы, расплёсканная по столу пена сливочного пива. Клубок потихоньку становился всё меньше, а образы продолжали исчезать на кончиках пальцев. Гордость в лицах родителей, когда она продемонстрировала им значок старосты, присланный с письмом. Первый танец на Святочном балу, полупустая бутылка огневиски под ночным небом и искрящиеся синие глаза. Она потянула быстрее, нащупав то, о чём говорил Поттер. Помятое письмо, спрятанное в разрезанном матрасе кровати. Строчки, в которых, кажется, было гораздо больше любви, чем Пэнси когда-либо заслуживала от кого-то получить. Ночь перед битвой за Хогвартс, тёплые руки, обнимающие её в сыром коридоре подземелий. «Всё будет хорошо. Мы обязательно выберемся. Верь мне», — сказанное с искренней надеждой. Нить оборвалась. — Экспекто патронум! — вымолвила она, почувствовав, как магия завибрировала в воздухе. Пэнси боялась открыть глаза и удостовериться в том, что её самым счастливым воспоминанием был последний миг с Тео. Потому что, стоит ей увидеть телесный Патронус, и она окажется обречена. — Открой глаза, — сказал Поттер над её ухом. — Не бойся. Ты не одна. Она послушалась. Яркий голубоватый свет ослепил, и Паркинсон быстро заморгала, стараясь привыкнуть. Когда зрение пришло в норму, она заметила очертания острых ушей и дрожащий пушистый хвост. Кошка вальяжно расхаживала по комнате, заинтересованно разглядывая пространство. Внезапно она остановилась, вытянула передние лапы вперёд и прогнулась в пояснице, сладко потягиваясь. Изо рта Пэнси вырвался изумлённый смешок. Кошка моментально отреагировала на звук и побежала к ней, но растворилась в воздухе. — Получилось, — проговорил Гарри. — Кошка? Что ж, я не удивлён. Паркинсон обернулась к нему и заметила лёгкую издёвку в выражении его лица. — И что это значит? — Грациозная, маленькая и шустрая, а при любой опасности выпускает когти. Тебе подходит. Пэнси скорчила ему рожицу, но не смогла долго прятать усталую улыбку, рвущуюся на поверхность. — Я докопалась до нужного воспоминания, но мне кажется, что оно не совсем счастливое. А ты говорил, что нужно самое счастливое. — Счастье — это субъективное понятие для каждого человека. — Он спрятал палочку в кобуру и подхватил плащ. — Иногда самые счастливые моменты проявляются в самых страшных. Моё самое счастливое воспоминание менялось не раз. — А какое было первым? — Пэнси накинула на плечи плащ и поспешила за Гарри на выход из зала. — Если не хочешь, можешь не отвечать, — осеклась она. — Почему же… — Поттер прикрыл за ней дверь и кивнул в сторону коридора. Время было уже поздним, всё Министерство магии почти опустело. — Самым первым воспоминанием был тот момент, когда Хагрид принёс мне новость о том, что я волшебник и поеду в Хогвартс. — О, — выдавила Паркинсон. — Иногда я забываю… — Что я несчастный полукровка, который только в одиннадцать лет узнал о существовании мира магии? — Он приподнял бровь, и грустная улыбка тронула его губы. — Да, теперь мне тоже кажется, что это было в прошлой жизни. — А как часто менялось твоё воспоминание? — Не часто. Последнее… Оно такое же, как у тебя. Мне не кажется, что оно полностью счастливое, но каким-то образом даёт мне силу. — Он молча шёл рядом, и Пэнси уже посчитала, что разговор окончен, как Гарри внезапно продолжил: — Я захожу в Большой зал после смерти Волдеморта, там раздаётся плач над погибшими. Но я вижу лица Гермионы и Рона. Живых. Паркинсон понимающе кивнула. И на какой-то миг ей стало так жаль себя саму, что захотелось спрятаться. Провалиться сквозь бетонный пол в самое ядро земли и сгореть, чтобы больше этого не испытывать. — Почему ты не спрашиваешь, какое воспоминание нашла я? — спросила она, опустив взгляд к своим ботинкам. — Неужели тебе не любопытно? — Конечно, мне любопытно, — ответил он. — Просто у меня достаточно такта, чтобы не спрашивать напрямую. В отличие от некоторых. Паркинсон тут же покраснела и изумлённо приоткрыла рот. — Ты самая огромная задница в мире, Поттер! — А ещё ужасный напарник, который никогда не следит за временем, вечно опаздывает и не даёт тебе выполнять свою работу. Полнейший грубиян и невежда. Я что-нибудь упустил? В уголках его глаз искрился смех, и Пэнси почувствовала, как щемящее чувство жалости потихоньку вытесняет благодарность. — Упустил. Ты вообще видел свой письменный стол? Настоящий неряха. Гарри рассмеялся и пропустил её в дверях Атриума. Впервые за этот долгий тяжёлый день Паркинсон чувствовала лёгкость. Лёжа на кровати, она воспроизводила в памяти то счастливое воспоминание, не раз помогавшее ей вызывать телесный Патронус. Чувствовала сырой холод подземелий и затхлый запах стен. Ощущала тёплые руки, что не давали ей провалиться в истерику, горячий шёпот над ухом и синие глаза, излучающие уверенность и спокойствие. Синие глаза, постоянно являющиеся во снах. Утомление наваливалось на Пэнси своим тяжёлым весом, и она начинала проваливаться в тёмное небытие — где-то между сном и реальностью. Теперь её касались уже другие ладони, такие же тёплые, но, кажется, совсем не чужие. А синева вечернего неба сменялась на летнюю траву и шелестящие листья, отражающиеся в радужках глаз, что смотрели на неё с нескрываемой заботой и надеждой. Нужно было лишь отодвинуть страх и позволить себе довериться. И она протянула руку.