Hozier — In The Woods Somewhere
Он видел яркое зарево в небе, слышал звук треснувшего стекла и бешеное биение собственного сердца. Края резаной раны разверзлись, словно жерло вулкана, под его пальцами. Из пореза хлынула кровь, пачкая ладони своим теплом. Гарри сделал глубокий вдох и открыл глаза, зажмурившись от льющегося из окна света. Странно, в его комнате портьеры всегда были плотно задёрнуты. Поттер сморгнул слёзы, выступившие от режущей боли в глазницах, и зажмурился. Всё тело ныло. Он попытался облизнуть пересохшие губы и зашипел от боли, почувствовав языком затянувшуюся коркой свежую рану. Что-то было не так. Светлый потолок, который он разглядел сквозь пелену, казался незнакомым: в своей постели Гарри всегда после пробуждения утыкался взглядом в полог. Непривычным был и запах вокруг: смесь бадьяна, лечебных зелий и… кажется, жасмина? Необычным было и кое-что ещё — тяжесть на плече. Давно забытое, похороненное под тоннами бумаг и бессонными ночами ощущение. Гарри с трудом повернул голову, и сердце подскочило к горлу, ударившись о глотку. Он судорожно выдохнул и сглотнул. Голова Пэнси Паркинсон аккуратно покоилась на его плече. Так аккуратно, словно она боялась слишком сильно нарушить его личное пространство. Поттер прошёлся взглядом по её телу. Пэнси спала прямо в одежде, достаточно близко к нему, но всё же недостаточно, чтобы ей было по-настоящему комфортно. Какого чёрта он вообще был здесь? Какой сейчас день? Гарри пошарил взглядом по окружающей обстановке, но не увидел ни календаря, ни часов, а всё, что находилось дальше кровати, расплывалось прямо в глазах. Он осторожно повернул голову вбок — чтобы не нарушить сон Пэнси — и заметил на прикроватной тумбе свои очки и стакан воды. Поттер бросил ещё один взгляд на Паркинсон: она тихо вздохнула во сне и подтянула колени к животу, обхватывая их одной рукой, словно ей было холодно. Гарри аккуратно освободил своё плечо, и голова Пэнси опустилась на край его подушки. Он собирался тихо подняться на кровати, но ноющая боль в животе переросла в режущую, и Поттер схватился за край тумбы, свалив на пол стеклянный стакан. Тот со звоном разбился, разлетевшись десятками осколков. Лужа воды тут же поползла по полу, впитываясь в пушистый коврик у кровати. Краем уха Поттер услышал шорох в постели и провёл ладонью по лицу, тщетно пытаясь понять, что из последних событий он помнил. Утёс, сигарета, ледяной ветер, Паркинсон рядом с ним. Затем Патронус, спешка и… всё. Подозрительная тишина ударила по ушам, и Гарри повернулся к Пэнси, наткнувшись взглядом на кончик её волшебной палочки. Прищурившись, она с опаской разглядывала его лицо. — Какого чёрта? — прохрипел он и сглотнул, смачивая пересохшее горло. — Что… — Это и правда ты? — Палочка в её руках дрогнула. Невероятно: ещё минуту назад она спокойно спала на его плече, а теперь была собрана и готова к бою. К бою с ним. — То есть как ты себя чувствуешь? — Буду чувствовать себя лучше, если объяснишь, что здесь происходит. Где мы? — Поколебавшись ещё мгновение, Паркинсон опустила палочку и сжала пальцами переносицу, покачав головой. Склизкая тревога начала стекать по коже, и, когда Поттер заметил свежий порез на её щеке, злость вонзилась прямо в рёбра. — Кто это сделал? — спросил он, кивнув на её щёку. Пэнси отрешённо прикоснулась к порезу, словно и забыла о том, что он там был. На её лице отразилась тень страха и неуверенности. Неуверенности. Мерлин, что такого могло произойти? Кого или чего она боялась? Почему медлила? — Что последнее ты помнишь? — наконец, выдавила она, откладывая палочку на свою подушку. — Просто расскажи, что случилось, — процедил Гарри, чувствуя себя по-настоящему слепым. В голове промелькнула неприятная догадка и тут же исчезла. Он не хотел на ней зацикливаться. — Я помню, что мы были на утёсе, потом пришёл Патронус от Робардса. Кажется, мы аппарировали. И всё, — сдавшись пробормотал Поттер, только сейчас заметив уже порядком затянувшийся порез на голом животе. — Меня ранили? — Вроде того. — Паркинсон сползла с кровати и подошла к окну. Гарри скинул всё ещё хранивший тепло его тела плед и попытался подняться с матраса. Он опустил взгляд на рану на животе и нахмурился. Это не выглядело как режущее проклятие. Скорее, как довольно глубокий порез чем-то острым. Чем-то, вроде клинка. По голой спине прошёл холодок. Поттер подхватил очки и нацепил их на переносицу, оглядываясь по сторонам. В углу комнаты на полу валялись его окровавленная рубашка и плащ, а у изножья кровати — ботинки. Так, будто их снимали в спешке. Кожаные гловелетты, которые он надел перед тем, как взять Пэнси за руку и аппарировать, лежали в разных частях комнаты. Одна перчатка была под стулом на полу, а вторая — рядом с комодом. Гарри сжал кулаки и посмотрел на Паркинсон. — Скажи мне всё. Она заправила волосы за уши и сложила руки на груди, поворачиваясь к нему. — Ты попал под действие… артефакта, или чем бы оно ни было. Я не знаю. Теперь я не уверена, что это какой-то артефакт… — Постой. — Гарри остановил её движением ладони и сглотнул. — По порядку. Что я натворил? — Не так много, как мог бы, так что расслабься. — Она пожала плечами. — Ты пытался напасть на волшебника, но я взяла весь удар на себя. Мы боролись, и мне пришлось порезать тебя клинком… — Пэнси махнула рукой на его живот. — Но я залечила все раны, дала тебе противоядие, так что ты в порядке. Сейчас нам нужно понять, по какому принципу… Но дальше он уже не слушал. — Это я поранил тебя, верно? — Поттер прикрыл глаза, чувствуя, как сжатые кулаки задрожали. — Неважно, — бросила Паркинсон. — Я тоже в порядке. Сейчас нам следует сосредоточиться… — Я имею право знать. Она умолкла, и по шороху ковра Гарри понял, что она принялась расхаживать по комнате. Значит, всё настолько плохо. — Да, — выпалила Пэнси на одном дыхании. — Но я получала и гораздо худшие ранения, так что… — Как? — прохрипел он. Пока она молчала, оттягивая момент, он чувствовал, как отодвинутый и спрятанный старый страх начал пробираться наружу. Медленно, но всеобъемлюще. Он затапливал тело, подобно воде, в толщу которой Гарри падал в своих снах, тщетно пытаясь выплыть на поверхность и глотнуть воздуха. — Режущее. Сектумсемпра. Слова звучали как давно подписанный смертный приговор, который в конечном итоге всё равно должен был прийти в исполнение. Кажется, Пэнси продолжала говорить, но её голос звучал приглушённо, словно она звала его над поверхностью, а он всё падал и падал… пока не стало слишком тихо. Поттер слышал лишь грохочущий стук собственного сердца, а воздух стремительно кончался в лёгких. Сделать вдох — и умереть. Вот так будет выглядеть конец его жизни? До него донёсся треск огня и звон разбитого стекла. Ладони окрасились кровью, которая, кажется, текла из ран на его коже. Алая вязкая жидкость растворялась, подобно краске на кончике кисточки, опущенной в стакан с водой. Вода вокруг стремительно темнела, превращаясь в непроглядную паническую тьму, а источник света над головой исчезал. Гарри уже не слышал даже биения собственного сердца. Веки начали тяжелеть от нехватки воздуха. Дно было так близко. Но прорвавшийся сквозь темноту голос приказал: — Дыши. Гарри из последних сил помотал головой, прогоняя видение. Никакого голоса не могло быть — он здесь совершенно один. Он уже умирал в одиночестве, во второй раз будет гораздо проще. — Гарри, ты слышишь меня? Это не было видением. Его звали. Кто-то там, наверху, ждал, что он всплывёт. Нотки отчаяния и страха в этом голосе встряхнули его настолько, что хватило сил сделать выдох и обратиться к свету, прорезающему тьму. — Иди на мой голос. Он собрал последние остатки самообладания и оттолкнулся от дна. Было страшно сделать вдох, но он послушался. А потом на него обрушилось ощущение холодных ладоней, сжимающих плечи. — Дыши, — повторяла Паркинсон, как мантру. — Слышишь? Вдох… — Он слышал, как она с шумом втянула воздух. — И выдох. — Воздух медленно покинул её лёгкие, коснувшись его кожи. Поттер повторил. Медленный вдох. Такой же медленный выдох. — Ты со мной? — Ледяное прикосновение к щеке немного отрезвило, и Гарри с трудом сфокусировал взгляд на ней. Он кивнул и заметил, как сильно его трясущаяся ладонь сжимает её руку. — Хорошо. Это хорошо. Продолжай дышать. Давай… Словно дрессированное животное, он послушно повторял за Паркинсон. Они вместе дышали в унисон, пока к нему не вернулось ощущение опоры. Тёмная вода исчезла, сменившись деревянным полом её спальни и ледяной свежестью из открытого окна. Кажется, он почувствовал запах выпечки. Продолжая делать вдохи и выдохи, Поттер оглянулся по сторонам. Каким-то образом он оказался на полу, а его лопатки касались спинки кровати. Пэнси сидела на коленях между его ног и тряслась. Мерлин, Паркинсон так сильно била дрожь, что её рука, сжимающая его ладонь, буквально ходила ходуном. Повинуясь порыву, он сгрёб её в объятия и уткнулся носом в горячую шею. — Я мог так сильно тебя поранить, — прошептал он, зажмурившись. — Прости. Прости. Прости… — повторял Гарри, пока Паркинсон не расслабилась в его руках. — Ты не виноват, — пробормотала она в его щёку. — Салазар, я так испугалась. Я не знала, что делать. Я думала, что… — Её голос сорвался, и она резко замолчала. Он чувствовал, как дрожь Пэнси потихоньку сходит на нет, и ещё крепче прижал её к себе, потому что нуждался в ней. По-настоящему нуждался. — Я рушу всё, к чему прикасаюсь, — продолжал говорить Поттер. Больше не хотелось держать это в себе. Он ощущал себя переполненным бокалом с дёгтем, готовым вот-вот выплеснуться наружу. — Сначала из-за меня пострадал Рон, а теперь и ты могла умереть. Он остался калекой, а я так и продолжаю всё разрушать. — Её рубашка натянулась на спине от того, что Гарри сжал тонкую ткань в кулаках. Пальцы Пэнси успокаивающе гладили и перебирали его спутанные волосы. — Прости, что так вышло. Прости, что тебе приходится нянчиться со мной. И прости, что напугал. Этого больше не повторится. — Нет, — запротестовала она, и он почувствовал своей кожей влагу на её щеках. — Не смей извиняться. — Паркинсон шмыгнула носом и осторожно отодвинулась, заглядывая ему в глаза. В её взгляде всё ещё отражался пережитый страх, и Поттера накрыл стыд. Он отвернулся, но она крепко обхватила ладонями его лицо и повернула к себе. — Ты боишься меня? — спросил он. — Что? — Пэнси нахмурилась. — Нет, конечно. Я просто испугалась, когда ты… Ты будто не мог сделать вдох, начал метаться по комнате, не слышал меня. Я испугалась, что с тобой что-то случилось, уже думала аппарировать в Мунго. А потом вспомнила тот случай с моим напарником на экзамене, помнишь? — Гарри медленно кивнул, припоминая рассказанную ею историю. — Я позвала тебя — и ты вернулся. Это было страшно, но теперь всё хорошо. — Мне так стыдно, что я заставил тебя переживать. — Он снова заметил порез на её щеке и осторожно провёл по нему подушечками пальцев. Его пальцы всё ещё подрагивали. — И что оставил тебе это. — Не бери в голову, — ответила она, но не отстранилась от прикосновения. — То, что ты сказал про Уизли… — Его рука дрогнула и опустилась на пол. — Если тебе станет легче, можешь рассказать мне. Он не рассказывал об этом никому. Нет, конечно, ему приходилось отвечать на колкие вопросы коллег, сухо пересказывать события начальству и излагать всё в отчётах. Но он никогда не рассказывал об этом по-настоящему. Даже Гермиона не знала всего: лишь ту версию событий, которую ей поведал Рон. Гарри это устраивало. Поттер встретил открытый взгляд Паркинсон и почувствовал себя уязвимым. Будто она имела над ним власть, действующую подобно текущей по венам сыворотке правды. Она уже видела его в самом худшем состоянии, а ответы на её вопросы лишь дополнят картину, словно вставший на место пазл. Разве можно сделать ещё хуже? И Гарри сдался. — Мы с Роном были напарниками, — начал он, и Пэнси придвинулась ближе, обращая всё внимание в слух. — Это был первый год нашей работы в Аврорате, и не все Пожиратели смерти оставались пойманными. Они разбегались по стране, как крысы с тонущего корабля, понимая, что рано или поздно их найдут. Однажды мы напали на след, их было всего двое. Казалось бы, проще простого. — Поттер горько усмехнулся. — Они прятались в заброшенном доме в Ньютонморе, он был обнесён маглоотталкивающими чарами и защищён. Двое авроров с лёгкостью справятся с двумя утомлёнными вечными скитаниями Пожирателями, верно? — Так бы сказал Робардс, — проговорила Паркинсон. — Да, так он и сказал. Мы их выследили. Я был полон решимости поймать этих мерзавцев и самолично доставить в Азкабан. Мы с Роном прятались в лесу и, когда наступила ночь, подкрались к дому. Мы оба были так возбуждены предстоящей битвой, что по неопытности не заметили, как пересекли территорию антиаппарационного поля. — Гарри почувствовал, как Пэнси взяла его за руку, и закусил губу. — Дальше — всё как обычно. Сняли защитные чары, пробрались в дом, началась дуэль. Тот, с которым бился я… Я всё ещё помню уродливый шрам на его подбородке. Из-за этого его борода была похожа на уродливые пучки травы… Не знаю, зачем я это рассказываю, — нервно пробормотал он. — Ничего страшного, — ответила Пэнси и ободряюще кивнула. — В общем, тот, с плешивой бородой, выбежал из дома и скрылся в лесу. Я погнался за ним, совершенно позабыв о Роне и обо всём на свете. В моей голове лишь пульсировала мысль: «Я должен схватить его». Как будто после этого настанет какое-то просветление, миссия будет выполнена, и я успокоюсь. Пока я пытался его догнать, в доме начался пожар. Рон послал Патронуса и попросил о подмоге. — Гарри сглотнул и зажмурился, но продолжил говорить: — «Мерлин, ну какой пожар? Ты что, не знаешь, как его тушить?» — так я думал, мчась сквозь лес. А потом остановился как вкопанный и понял, что там мой напарник. Мой друг. Что я делаю? — И что случилось потом? — спросила Паркинсон, сильнее сжимая его ладонь. — Я развернулся, плюнул на погоню. Думал, хоть одного из них успеем схватить. Пэнси, я даже подумать не мог, что пожар… — Он запнулся, выдохнул, но всё равно продолжил говорить. — Это было Адское пламя. Было уже плевать на задание, я пытался спасти Рона. Ему обожгло правую руку. Ты ведь знаешь… — Конечность, обожжённую Адским пламенем, нельзя спасти, — пробормотала она. — Салазар… — Да. Её ампутировали колдомедики. Повисла густая напряжённая тишина. Пэнси, по всей видимости, обдумывала финал рассказа, а Поттер следил за её реакцией. Ни следа отвращения, разочарования или страха. Лишь боль — и то, кажется, скорее, за него самого. — Как ты с этим справился? — выдавила она. — Никак. По этой причине я держусь от него подальше, чтобы ему не пришлось переживать это снова и снова каждый грёбаный раз, когда он видит моё лицо, — он выплёвывал слова, словно желчь, скопившуюся во рту за дни молчания. — По этой причине я почти не вижусь с Гермионой. Она хочет, чтобы мы наладили отношения, но это невозможно. — Он винит тебя в произошедшем? Пэнси успокаивающе потёрла большим пальцем кожу на запястье Гарри. — Говорит, что это всё в прошлом. Но я же вижу его взгляд. Мерлин, из-за меня ему пришлось бросить Аврорат. Теперь он торчит в магазине Джорджа круглыми сутками, продавая школьникам всякий хлам. Мы оба мечтали стать аврорами, и вот как всё обернулось. — Он поднял взгляд и посмотрел в глаза Паркинсон. — Я исполняю нашу мечту, а он просто существует. Ему пришлось переучиваться использовать палочку левой рукой, и каждые полгода он посещает Мунго, чтобы проверить, не распространяется ли тёмная магия Адского пламени дальше плеча. — Она лишь прерывисто вздохнула, опустив взгляд. — Теперь ты знаешь. Всё ещё считаешь, что я хороший человек? Вопрос повис в воздухе, словно остриё лезвия над гильотиной. Спусковой механизм находился в руках Пэнси, а Гарри покорно ждал своего часа. — Лучший из всех, что я встречала, — тихо ответила она и потянулась к нему, обхватив его плечи руками. Поттер аккуратно устроил голову на её плече, а Пэнси перебирала его непослушные и взъерошенные после сна волосы. Веки начали тяжелеть, и мысль остаться в её объятиях и уснуть не казалась какой-то чужой. Скорее, необходимой. Уже находясь на грани сна и реальности, Гарри почувствовал, как она мягко отстранилась, сняла очки с его переносицы и сказала: — Пошли. Тебе стоит отдохнуть. Собственное тело не слушалось, налившись свинцом. Он едва передвигал ногами, добираясь до кровати, а Паркинсон всё это время поддерживала его за локоть. — Постой, — возразил он, садясь на край матраса. — Нужно опросить свидетелей, провести осмотр места преступления… — Я займусь этим. — Перебила она, легонько толкнув его в грудь. Поттер опустился на подушку и почувствовал, как мягкий плед накрыл его своим теплом. Пэнси подтянула край пледа к его груди, отошла к комоду и порылась в ящике, пошумев склянками. — Вот. — Она достала пузырёк с лавандовым зельем и потрясла им в воздухе. — Зелье сна без сновидений. Уснёшь за пару минут и заодно наберёшься энергии. Сил спорить совершенно не было. Казалось, этот непонятный приступ высосал из него всю жизнь за такое краткое мгновение. Гарри забрал из её рук пузырёк и опрокинул содержимое в рот, почувствовав знакомый кисловатый вкус. Ему хотелось рассказать ей, что оно давно на него не действует. Хотелось бы снять груз с плеч и открыть этот позорный секрет, волочащийся за ним по пятам. Он открыл рот, но тут же закрыл, вспомнив, что несколько минут назад и так вывалил на неё целую кучу дерьма, которым была теперь пропитана его жизнь. Поттер поставил пустой пузырёк на тумбу и устало наблюдал за тем, как Паркинсон схватила пару вещей из комода, быстро переоделась в ванной, а затем накинула на плечи плащ. Она бросила мимолётный взгляд в зеркало, тут же поправив растрёпанную челку, и подошла к камину. Гарри уже не слышал, как она произносила место назначения, как полыхнуло изумрудное пламя и как стало совсем тихо. Он медленно проваливался в темноту.***
Полумрак обнимает его своими лапами, пока Поттер движется на ощупь в полной темноте. Он вздрагивает от шороха камней под ногами, но продолжает идти вперёд. Где-то же должен быть выход? Угол коридора меняется один за другим, и Гарри чувствует, как пространство сужается. Стены под кончиками пальцев всё ещё шершавые, но он ощущает влагу кожей. В воздухе пахнет плесенью и чем-то сладким. По затылку пробегает холодок, но Поттер и не думает останавливаться. Когда проход становится совсем узким и приходится пробираться боком, он лопатками чувствует влажность стен. Может быть, он ослеп и вернулся в Хогвартс? Как пахли подземелья Слизерина? Это было так давно… Тусклый свет показывается из-за очередного поворота, и Гарри ускоряет шаг. На выходе из коридора он видит совсем узкую щель, через которую никак не пробраться. Если бы у него была палочка… Но её, конечно же, нет. Мерзкий холод спускается к спине, когда Поттер прислоняется к щели и заглядывает в соседнее помещение. Это оттуда несёт сладостью, смешанной с тревогой и страхом. Он слышит, как с потолка капает вода, разбиваясь о каменный пол. Видит практически пустое, тускло освещённое помещение. На полу — что-то, прикрытое белой простынёй. Двумя белыми простынями. К горлу подскакивает желчь вместе с застрявшим в нём криком, когда простыни медленно сползают. Под одной из них он узнаёт пустые голубые глаза Рона, а под другой — белые губы Пэнси. Ноги подкашиваются, и он падает, падает, падает… Гарри проснулся от спазма, сковавшего горло. Он пустым взглядом уставился в белый потолок, пока к нему медленно возвращались окружающие звуки. Где-то за окном шумел фонтан, и с улицы отдалённо раздавались одинокие шаги, а до спальни доносились звуки скрежета пера по пергаменту и треск огня в камине. Поттер откинул плед и сел на кровати, прикрыв лицо руками. На то, чтобы понять, где он и какой сейчас день, ушло пару минут, прежде чем он вспомнил, что всё ещё находится в доме Паркинсон. Воспоминания о размытом дне нахлынули внезапно, и Гарри зажмурился, прогоняя свой кошмар. Это всего лишь сон, у него были тысячи таких за последние годы. Правда ни в одном из них он не видел Пэнси. Услышав звон бокала, он повернул голову в сторону гостиной и через проход увидел её. Она сидела за столом, склонившись над бумагами. Одну ногу Паркинсон подобрала под себя, а вторую согнула в колене, закусив губу. Сделав ещё глоток тёмно-красной жидкости из бокала, она поставила его на стол и стала перебирать свитки. Гарри поднялся на ноги и заметил, что его рубашка, аккуратно уложенная на стуле у окна, теперь была очищена от пятен крови. Застёгивая пуговицы на манжете, он нашёл взглядом свою волшебную палочку и очки, лежащие на прикроватной тумбе. «Мерлин, как же стыдно», — подумал он, вновь вспоминая, сколько хлопот ей доставил. Спрятав палочку в карман и надев очки на переносицу, он тихо вышел в гостиную и сел на второе кресло, стоящее у письменного стола. — Доброе утро, Поттер, — пробормотала Паркинсон, не отрываясь от бумаг. — Выспался? — Да, — тут же ответил Гарри, мысленно произнеся противоположный ответ. — Что делаешь? — Да вот, разбираю допросы пострадавших. Абсолютно идентичная с прошлым происшествием картина. Шёл, потом ничего не помню, очнулся в Мунго. На месте происшествия — по нулям. Только разбитые витрины и осколки товаров. — Она откинула листки на стол и нахмурилась. — Я не понимаю одного: если это артефакт, то почему он действует выборочно? — Что ты имеешь в виду? — Поттер подавил зевок и взял в руки её записи. Аккуратный почерк, ни одной кляксы, всё чётко систематизировано. Типичная Пэнси. Он быстро пробежался глазами по опросам. — Да, и в тот, и в этот раз проклятие — или чем бы оно ни было — подействовало на определённых людей, не на всех, кто был в Лютном и Косой Аллее. Но ведь существуют такие артефакты… — Это не артефакт, — перебила она. — Я почти уверена. Ты не видел всего, ты был проклят. А я видела. Когда мы прибыли в Косую Аллею, там был дым… Нет, скорее, туман. И он не был похож на обычные туманные чары. — Паркинсон вскочила на ноги и начала ходить кругами по маленькой гостиной. — Что, если это проклятие поражает определённые цели? Гарри помотал головой и подошёл к окну. Даже после сна он чувствовал себя вымотанным. — Кому может потребоваться настолько сильное проклятие, поражающее определённые цели, чтобы просто устроить потасовку? В этом нет смысла. Ты же сама видела: ничего не пропало, никто серьёзно не пострадал, просто… дуэль. — Главный вопрос: почему ты, а не я? Мы были там вместе, мы прибыли, чёрт возьми, вместе. Но это именно ты попал под действие проклятия. Почему? Поттер задумался, перебирая версии в голове, словно картотеку в библиотеке. Ни одна из них не выглядела достаточно подходящей, способной выдержать критику Робардса. Лишь догадки. — Ну… Ты чистокровная, а я полукровка, — пробормотал он. — Нет, Крофтон и Гилберт — полукровки, а Палмер — вообще маглорождённый. Ты хоть читал досье каждого пострадавшего? — Да, в перерывах между сном и дуэлями с гражданскими, — огрызнулся Поттер. — Я только сейчас вижу эти материалы допроса, а в прошлых мы делали акцент на последовательности действий пострадавших. От заботливой и понимающей девушки, выслушивающей его утренние излияния, не осталось ни следа. Сейчас он разговаривал с аврором, и это чувствовалось, как выйти на мороз после согревающего чаепития у камина. Отрезвляюще. — Думаем дальше, — раздражённо бросила Паркинсон. — Может, Вторая магическая война? — Хочешь сказать, что кто-то хочет истребить всех, кто был на стороне Ордена Феникса? Почему такой сложный путь? Отравление — гораздо более скрытный способ, зачем привлекать столько внимания? К тому же, мы проверяли каждого пострадавшего из случая в Лютном. Это обычные, ничем не примечательные волшебники. — Чёрт возьми. Должно же быть что-то. Что-то, о чём я не знаю. Что-то, что, как обычно, на виду, но одновременно скрыто. Гарри опустился обратно в кресло и поправил очки, пока Пэнси напряжённо бродила по комнате и бормотала что-то себе под нос. Он прислушался. — На виду, но скрыто… — тихо повторяла она, пока у Поттера от волнения внезапно не похолодели кончики пальцев. Стало трудно дышать. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и раскрыл створки окна, опершись ладонями о подоконник. В его голове звучал вкрадчивый, убедительный голос: «Помогает расслабиться, отключить негативные эмоции, забыть о плохих воспоминаниях. Особенно актуально в послевоенное время». Гарри сделал глубокий вдох, чувствуя запах выпечки, тянущийся откуда-то снизу, и прикрыл глаза. — А если это какое-то зелье? — В смысле? — спросила Пэнси. — Какое зелье? — Ты хотела знать, почему проклятие выбрало меня, а не тебя. Я… знаю одно зелье, которое пользуется популярностью у многих волшебников. Меня со всеми пострадавшими абсолютно ничего не связывает, но есть одна вещь, которую я не могу выкинуть из головы. — Постой, — Паркинсон вскинула руки в воздух. — Притормози. Что за зелье? Ты пьёшь какое-то зелье? — Да. — Гарри повернулся к ней и присел на подоконник, чувствуя, как дрожат его руки. Он не собирался ничего рассказывать, ещё утром решил, что она не должна об этом узнать. Но у судьбы были свои планы. — Оно называется Эридан. — Салазар, ты спятил… — прошептала она, сложив руки на груди. — Ты в курсе, что это наркотическое зелье? Оно вызывает привыкание! Данбар и Стрэттон давным-давно пытаются получить разрешение на слежку за барыгами, которые толкают его в Лютном, но в Визенгамоте постоянно тормозят Аврорат. — Да, потому что его принимают многие, — обречённо констатировал Поттер. — Авроры, судьи Визенгамота, высокопоставленные чиновники, обычные волшебники, у которых не осталось другого выхода после войны. Я не могу нормально спать без него. Мне больше не помогает Зелье сна без сновидений. Паркинсон поражённо смотрела на него и молчала. Он видел, как в ней закипает гнев. Тот гнев, который может одним махом уничтожить всё, что они между собой возвели. И к нему вернулся страх, который он с таким трудом смог побороть утром не без её помощи. — Пообещай, — процедила она. — Пообещай мне, что не примешь больше ни капли. Я серьёзно, Поттер. Иначе я пойду к Робардсу. — За употребление не сажают в Азкабан, — сказал он. — А я пойду к нему не за этим. Если ты не бросишь, твоя карьера полетит к чертям собачьим, и ты это прекрасно знаешь. Я спасаю твою задницу, а не свою, ясно? И если понадобится идти на крайние меры, чтобы вытащить тебя из того дерьма, в которое ты сам себя закопал, я это сделаю. Её губы дрожали от гнева, но глаза выдавали беспокойство. И снова боль. Поттер поднялся с места и подошёл к ней. Аккуратно расцепил крепко сжатые руки и взял её ладонь в свою так же, как сегодня сделала она. Он смотрел на её маленькую руку в своей и чувствовал невероятный стыд, смешанный с чем-то тёплым и вязким в груди. Он уже забыл, каково это — когда о тебе так отчаянно беспокоится тот, кто дорог. А особенно тот, кто сильно привык прятать свои чувства за гневом и язвительностью. — Обещаю, — тихо сказал он, поглаживая её ладонь. — Больше ни капли. — Если придётся — я наложу Империо на твоего чёртового домовика и заставлю его за тобой следить. Или попрошу Стинки. Это хотя бы будет законно. — Твоя домовиха без проблем проникнет на Гриммо, у меня на поместье даже родовой защиты не стоит. Вот такой я отчаянный. — Он слабо улыбнулся уголком губ, а Паркинсон закатила глаза. — Я серьёзно. — Её тон стал тяжёлым. — Уверена, ты способен с этим справиться. А если что — я всегда приду на помощь, просто не забывай об этом. Часы в гостиной пробили двенадцать ночи. Гарри нехотя отпустил руку Пэнси и подобрал лежащий на диване плащ. — И что мы будем делать с этой версией? — спросил он, накидывая на плечи плащ. — Я так понимаю, теперь моё право голоса в этом деле весит чуть-чуть меньше твоего. — Мы пока никому не скажем, — проговорила она, собирая бумаги на столе в стопку. — Заберём остатки зелья из твоей квартиры и отнесём Грейнджер в Мунго. Пусть узнает, что за хрень пьёт половина магической Британии. — Чёрт, почему именно ей? — Гарри резко сунул палочку в кобуру и нахмурился. — Нам обязательно впутывать в расследование Гермиону? Если она узнает, что я пил это зелье… — Ты знаешь почему. Для проведения официальной экспертизы в Мунго нам нужно будет разрешение Робардса. — Пэнси решительно повернулась к нему лицом. — Она не откажет. Особенно если узнает, что от этого расследования зависит твоя жизнь. Не забывай, что тебя вообще могут отстранить от дела. Десять минут нотаций от Грейнджер и немного позора взамен на огромный шаг вперёд в расследовании кажется равноценным обменом. Поттер устало покачал головой. — А если я неправ? Если зелье ни при чём? — Тогда хотя бы один твой лучший друг узнает правду. Он сжал руки в кулаки и промолчал. Им действительно нужно было двигаться дальше, вот только какой ценой для Гарри? — Хорошо, — бросил Поттер, подойдя к камину. — Я принесу всё, что у меня есть. Он зачерпнул пороха из миски. — Спасибо, — сказала Паркинсон. — Это тебе спасибо. За всё, — тихо ответил Гарри. Он назвал домашний адрес и скрылся в камине. Дом на площади Гриммо встретил его пылью, кружащейся в воздухе, и затхлостью старинных вещей. Здесь не было так прохладно и уютно, не журчал фонтан за окном и не пахло выпечкой. Впервые за долгое время он почувствовал себя как дома, пока не пришла пора возвращаться туда, где всё давно умерло. И теперь данное им обещание казалось гораздо сложнее, чем тогда, когда Пэнси умоляюще смотрела ему в глаза.