***
Утомлённо опустившись в кресло в гостиной на Гриммо, Поттер взмахнул палочкой и приманил на столик графин с огневиски и стеклянный стакан. В коридоре часы пробили полночь, оповещая о том, что уже начался новый день, а он ещё даже не попытался лечь спать. Вероятность, что ему удастся спокойно уснуть хотя бы на несколько часов, была ничтожно мала, но попытаться всё же стоило. От одной мысли о Зелье сна без сновидений мутило, поэтому Гарри решил воспользоваться проверенным методом. Плеснув немного алкоголя на дно стакана, он устремил взгляд в горящий камин и устроился поудобнее, кинув галстук на ручку кресла. Очки остались на столике, и Поттер помассировал переносицу, ощутив расслабление. Огневиски знакомо обжёг горло, приятно согревая всё тело. У него не было ни сил, ни желания думать о работе, поэтому он мысленно вернулся к поцелую в кабинете, пытаясь представить, что с ними будет дальше. Убегать от собственных желаний больше не вариант, и даже Пэнси со своей упрямостью должна была прекрасно это понимать. Только вот почему-то уверенности в будущем всё равно не было. Он словно смотрел на свою жизнь сквозь мутное стекло. Гарри налил ещё огневиски, залпом осушив стакан. Усталость и алкоголь дали о себе знать, языки пламени в камине начали расплываться перед глазами, и Поттер прикрыл веки. Даже между сном и реальностью он ощущал фоновую тревогу и страх, аккуратно пробирающийся за ворот рубашки. Что приснится ему этой ночью? Кто будет умирать на его глазах: Пэнси, Гермиона или снова Рон? Но бороться с собственным измождённым телом было невозможно. Всё ещё находясь одной ногой в сознании, он почувствовал, как кто-то забрал из его пальцев пустой стакан, а графин тихо звякнул вдалеке. Должно быть, это был Кикимер. А потом на короткое мгновение его поглотила удушающая темнота. Образы бесконечно сменялись друг за другом, пока до слуха не долетел знакомый звук. Вздрогнув, Гарри взглянул на наручные часы, которые показывали три утра. Всё ещё не совсем осознавая, что это не сон, он провёл ладонью по лицу и простонал что-то невнятное о проклятом неудобном кресле, когда вновь услышал уже различимый треск поленьев. Прогнав остатки сонливости, он сфокусировал взгляд на позеленевших языках пламени, опустился на колени перед камином и кинул горсть летучего пороха в огонь. — Поттер? — послышался тихий голос Пэнси. — Да, — хрипло проговорил он, тут же прочистив горло. — Я не сплю. — По твоему голосу не скажешь, — усмехнулась она. — От тебя ничего не скроешь, да? Паркинсон долго молчала. Ему даже показалось, будто она отключилась и забыла о том, что сама связалась с ним по камину, но затем огонь снова позеленел, и Пэнси спросила: — Мы можем поговорить? — Ты ведь помнишь, что мой камин всегда открыт для разговоров. — Нет, я имела в виду… Я могу прийти? — Конечно, — тут же выпалил Гарри и поднялся на ноги. Его охватило необъяснимое волнение. Постаравшись успокоиться, он оглянулся по сторонам и заметил, что Кикимер действительно убрал графин с огневиски в сервант. Так и не успев поднять упавший на пол галстук, Поттер обернулся на всполохи изумрудного пламени и увидел, как Паркинсон шагнула в гостиную, стряхнув с плеч остатки пороха.Cigarettes After Sex — Apocalypse
Она всё ещё была в брюках и рубашке, будто и не переодевалась с тех пор, как вернулась домой. Взглянув на самого себя, Гарри едва не усмехнулся. — Добро пожаловать, — сказал он, поджав губы. — Тут… уютно вроде. Пэнси пожала плечами. — Не нужно вежливости. Я знаю, что этой развалюхе не помешает ремонт, но всё руки никак не дойдут. Да и Кикимер придёт в ужас, если узнает о моих планах. Она рассмеялась, и смущение внезапно растаяло в воздухе. — Думаю, ты сможешь с ним договориться при одном условии. — Паркинсон кивнула на висящий за его спиной фамильный гобелен Блэков. — Если эта штука останется в доме. Поттер усмехнулся, представив, что ему когда-нибудь придётся вступить в битву с собственным эльфом за пыльную тряпку с выжженными чёрными пятнами. — Прости, что разбудила. — Всё в порядке, Пэнси. Их разделял лишь одинокий столик, но Гарри не смел сдвинуться с места. Просто молча смотрел на неё, ожидая разговора, за которым она пришла. Когда Пэнси обняла себя руками и повернулась к тлеющим в камине поленьям, он понял, что Паркинсон здесь не для разговоров. Ей просто не хочется быть одной. Наконец заставив себя пошевелиться, он подошёл к ней и положил ладонь на её талию. Тело Пэнси тут же отозвалось на прикосновение, и она прижалась спиной к его груди, откинув голову назад. Он аккуратно заправил тёмные локоны за ухо и коснулся губами её шеи, услышав тихий вздох. На него накатила волна облегчения. Значит, она захотела встретиться не для того, чтобы всё это прекратить или нести чушь про то, как их отношения могут всё разрушить. Паркинсон вцепилась в его ладонь, блуждающую по талии, и прикрыла веки. Осознание, что она сама пришла к нему, вскружило голову похлеще любого зелья. Он переплёл их пальцы и потянул её за собой к лестнице в коридоре. Поднимаясь по ступенькам, Гарри не отпускал её влажную дрожащую ладонь, чувствуя, как волнение захлёстывает и его. Если она переступит порог спальни, пути назад для них уже точно не будет. Как только она шагнула внутрь и дверь за ними захлопнулась, Поттер поцеловал Пэнси, разрешая себе утонуть в её аромате. Ему хотелось, чтобы его простыни пропитались запахом жасмина и её тела, чтобы тревога и одиночество навсегда выветрились из этого дома. Она же с готовностью тянулась к нему, торопливо расстёгивая пуговицы его рубашки и путаясь в собственных ногах, делая шаги к постели и не отрываясь от его губ. Оставшись в бюстгальтере, она потянулась к пряжке ремня Гарри, и он разорвал поцелуй, остановив её рваные движения. — Ты точно этого хочешь? — выдохнул он, заглядывая ей в глаза. Паркинсон оставила его вопрос без ответа, но в её взгляде было всё, чего он так долго ждал: уверенность и желание. Может быть, они пожалеют об этом с утра, а может быть, нет. Важно было сейчас. А сейчас он хотел только её. Он вновь впился в её губы и щёлкнул застёжкой на спине, откинув мешающую ткань в сторону. Сам справился со своим ремнём и сбросил рубашку с плеч, наконец, прикоснувшись к её груди. Стоило подушечкам пальцев пройтись по твёрдым соскам, как она простонала ему в рот и потянула Гарри за собой на постель. Нависнув над ней, он накрыл губами её шею, осыпал поцелуями ключицы и обвёл языком один сосок, дразня пальцем второй. Ногти Паркинсон впились в кожу спины, оставляя царапины. Проведя влажную дорожку от груди до низа живота, Поттер дрожащими руками расстегнул её брюки и стянул до лодыжек, бросив те в сторону. Он устроился между ног Пэнси и провёл ладонями по её голеням, чувствуя под кончиками пальцев едва заметные шрамы. Тот, что был на щиколотке, достался ей в память о бойне в Косой аллее, когда он напугал её до смерти, хотя должен был защищать. Поттер задержался на этом участке кожи и поцеловал его, затем продвигаясь всё выше и выше ко внутренней стороне бедра. Закончив с поцелуями, Гарри коснулся языком чёрного кружевного белья, чувствуя её влагу и вкус. Она зашипела и выгнула спину, выругавшись в полог кровати. Он подцепил пальцем бретельку трусов и потянул их вниз, избавив Паркинсон от последнего клочка одежды. Их взгляды встретились. Не отводя глаза и обхватив ладонями дрожащие от предвкушения бёдра, Поттер коснулся языком клитора. Она дёрнулась в его руках, и по комнате разнёсся протяжный стон. Пэнси потянула его за корни волос, притягивая ближе к промежности, а второй рукой смяла простыню в кулаке. В брюках стало безумно тесно, а каждый стон отдавался приятной болью в паху. Но Гарри терпел, продолжая ласкать её так, чтобы ни одна чёртова мысль в голове Паркинсон не дала ей усомниться в том, что он ждал этого, пожалуй, слишком долго. Пальцы скользнули внутрь неё, и, если бы его рот не был занят, Поттер бы чертыхнулся вслух от того, какой горячей и готовой она была. Он согнул пальцы и усилил давление на верхнюю стенку влагалища, вызвав дрожь по её телу и сорвавшийся с губ вскрик. Пэнси приподнялась на локтях и потянула Гарри за подбородок к себе, впиваясь в его губы, слизывая собственный вкус с его языка. Не в силах больше терпеть, она перевернула его на спину и резко стянула брюки вместе с бельём до колен, даже не потрудившись раздеть его до конца. Уперевшись ладонями в грудь Поттера, Паркинсон склонилась над его лицом и прошептала: — Я хочу всего тебя. Ему понадобилось мгновение, чтобы понять, что сказанное не было его фантазией или галлюцинацией. Это даже не было чёртовым сном. Это просто было. Вот она, здесь, совсем близко. Никаких масок и напускного безразличия — лишь голая правда, озвученная так тихо, что можно было и не разобрать. Но он понял, ведь, каждый раз заглядывая в её глаза, словно смотрел в собственное отражение в зеркале. Пэнси медленно спустилась ниже и обхватила головку его члена губами, проведя языком по уздечке. Гарри рвано выдохнул и закусил губу, но, стоило ей опуститься чуть глубже, он уже не смог сдержать стон. Поддавшись порыву, Поттер положил ладонь на её затылок и стал направлять и задавать темп, слегка потягивая за пряди волос, когда она делала то, что ему нравилось больше всего. Остановившись на полпути, она вскинула голову и снова приблизилась к лицу Гарри, потеревшись клитором о его твёрдый член, дразня. Он обхватил её подбородок, сжав влажную от слюны кожу, и заглянул в почти чёрные затуманенные похотью глаза. Большой палец правой руки скользнул в её рот, и Паркинсон с готовностью облизнула его, слегка прикусив. Он так долго хотел обладать ею, что всё это было слишком. Слишком много, чтобы осознать, и слишком много, чтобы вынести эти чувства. Гарри знал, что это оставит на нём отпечаток; она оставит. Дыру размером с пулю, прошедшую сквозь тело навылет. Ещё один шрам, который уже никогда на заживёт. Она нашла рукой головку его члена и приставила ко входу, медленно опускаясь на всю длину. Его громкий выдох смешался с её судорожным вздохом. Привыкнув к ощущениям, Пэнси начала двигать бёдрами и прикрыла веки. Гарри упёрся локтем в матрас, а второй рукой потянулся к её клитору, накрыв тот большим пальцем и принявшись массировать его круговыми движениями. Это чувствовалось идеально: то, как он заполнял её, и то, как она двигалась на нём. Они подходили друг другу, будто два острых осколка, которых разбросало от падения с большой высоты. Путь друг к другу был долгим, но он был готов пройти его ещё сотню раз, если в конце ждала она. Стоны Паркинсон становились всё громче, пока она не задрожала, сжавшись вокруг его члена. Стоило ей кончить, как он отпустил себя и последовал за ней, впившись пальцами в её талию. Когда шум в ушах стих, Гарри ослабил хватку и затуманенным взглядом увидел красные следы на её коже. Он прикоснулся к ним губами, хрипло сказав: — Прости. Она подцепила пальцем подбородок Поттера и прикоснулась своим лбом к его, выравнивая сбившееся дыхание. — Я не буду извиняться за раны на твоей спине. Он тихо усмехнулся и мягко убрал прилипшую к её виску прядь. — Одной больше, одной меньше. Отстранившись, она сползла на кровать и опустилась на подушку. Гарри скинул остатки одежды на пол и подтянул к себе одеяло, укрывая их тела от холода, который всегда царил на Гриммо в такое время года. Пэнси устроилась на его груди и прикрыла глаза, обвив талию Поттера рукой. Он не знал, сколько времени прошло, пока они молча лежали вот так, осознавая и принимая произошедшее. Стоило биению сердца выровняться, как на Гарри свалилась тяжёлая реальность, целиком и полностью состоящая из недомолвок, нерассказанных секретов и намеренного молчания. Пора было положить этому конец, если Пэнси хотела двигаться дальше. — Хочешь поговорить? — спросил он. — Нечего обсуждать. Случилось то, что давно должно было произойти. Паркинсон подняла глаза и встретила его взгляд. Гарри внимательно рассматривал её выражение лица, однако так и не заметил ни капли сожаления. — Тем не менее ты всеми силами оттягивала неизбежное. Она приоткрыла рот, чтобы ответить, но задумалась. Между её тёмных бровей появилась морщинка, а уголки рта слегка опустились так, будто она вспомнила о чём-то. — Я не хочу, чтобы мне снова было больно. Поттер закусил губу, в голове старательно подбирая слова, но они никак не хотели собираться во что-то цельное, потому что он понятия не имел, какую боль Пэнси носила с собой всё это время. Именно сейчас ему казалось правильным наконец-то задать зудящий на кончике языка вопрос. Обнажить не только тела, но и что-то, что скрывалось гораздо глубже. — Расскажи. Это не было любопытством или эгоистичным желанием не наделать глупостей в дальнейшем. Он хотел знать, что скрывалось в её прошлом, чтобы понять, как её любить. Паркинсон долго молчала, выводя пальцем узоры на его груди. Гарри почти смирился с тем, что ещё слишком рано или, может быть, не время об этом говорить, когда она произнесла: — Помнишь, ты спрашивал, почему я пришла в Аврорат? — Поттер молча кивнул, приобняв её за плечи. — Я сделала это из-за Тео. Он погиб во время битвы, и я всё ещё помню, какой горячей была его кровь на моих руках. Я была такой идиоткой, когда считала, что нас это не коснётся, ведь мы же не в Ордене Феникса и даже не на Гриффиндоре. — Она шмыгнула носом и провела кончиком пальца по уже затянувшемуся шраму на его животе — тому самому, что оставил её клинок. — «Хватайте его!» — помнишь? Салазар, какой бред. Я так сильно хотела, чтобы всё кончилось. Тогда я не знала, что в битве всем плевать, какого цвета твоя кровь и твой галстук. — Пэнси вытерла выступившие слёзы и продолжила: — Мы не успели эвакуироваться, а Нотт хотел найти Драко перед тем, как он наделает ещё глупостей. Пожиратели подорвали одну из стен замка, Тео просто не повезло выбраться. Конец истории. — Это не твоя вина, — сказал Поттер, поглаживая её волосы. — Я была слаба и напугана. Если бы я что-то умела, кроме того дерьма, которому нас на седьмом курсе учил Кэрроу, смогла бы помочь ему. Я хотела отомстить. Если не тем ублюдкам, то хотя бы другим. Никто не должен переживать такое, и ты знаешь это не хуже меня. Он прекрасно понимал, о чём она говорила. Все годы им двигало отнюдь не благородство или так часто приписываемое в газетах геройство, а желание защитить тех, кто у него остался. У Гарри просто не было иного пути с того момента, как в Годриковой впадине его родителей пронзило убивающее проклятие. Чувство мести всегда было сильнее любого желания, сильнее страха сделать выбор и начать распоряжаться своей жизнью самостоятельно, что она в конечном итоге и сделала. Ушла от своей семьи, отказалась от прошлого. Всё для того, чтобы отомстить этому миру за того, кого у неё отняли. Пусть и так поздно. Паркинсон задрожала, и Гарри подтянул одеяло, укрывая её голое плечо. Если бы только этим одеялом можно было укрыть её от этой отравляющей боли. — Ты любила его, да? — сглотнув, спросил Поттер. — Практически с самого детства, — тихо ответила Пэнси. — Когда нам было по десять, он таскал из кухни в своём поместье нарванные домовиками листья бадьяна, чтобы остановить кровь на моей коленке после того, как я свалилась с метлы Драко. А на четвёртом курсе он пошутил, что, если меня никто не возьмёт замуж из-за моей вредности, он сделает это сам. — Она невесело рассмеялась. — Во время битвы он всё повторял, что мы обязательно выберемся. Когда прошли похороны, я поняла, что его смерть не должна быть напрасной, что это какой-то знак. А потом всё закрутилось так быстро, и появился ты. Гарри молча кивнул. Когда она говорила о Тео, её голос менялся. Становился теплее, мягче и слегка горчил сожалением о том, что потеряно бесследно. Сражаться с призраком не входило в его планы, но был и другой путь. Всегда был другой путь. — Я не причиню тебе боли, слышишь? — прошептал он. — Обещаю. Паркинсон подняла голову и посмотрела в его глаза, грустно улыбнувшись. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Гарри. Она вновь устроилась на его груди и закрыла глаза. Пока Поттер прокручивал в голове всё, что услышал, сон потихоньку укутывал его в свои объятия, впервые отодвигая тревогу на задний план.***
Sleeping At Last — Saturn
Раскрыв глаза на следующее утро, Гарри не сразу вспомнил произошедшее накануне, потому что его захлестнуло давно забытое чувство. Спокойствие. Он повернул голову на подушке и слабо улыбнулся, увидев, что Паркинсон во сне натянула одеяло до носа. Её ресницы слегка трепетали. Кажется, Пэнси снился какой-то сон. Аккуратно скинув одеяло, чтобы её не потревожить, он сел на кровати и зажмурился, стерев остатки сна ладонью с лица. Ноги коснулись ледяного пола, и он едва не зашипел от контраста температуры в тёплой постели и за её пределами. Это сразу же отрезвило. Гарри лениво натянул спортивные штаны, валявшиеся на спинке стула у письменного стола, и пошарил в кармане брюк, лежавших на полу. Он подцепил пачку сигарет, а волшебная палочка нашлась на прикроватной тумбе. Скрипнула створка окна, когда Поттер приоткрыл его, впуская в спальню осеннюю прохладу. На улице как всегда лил дождь, солнце уже взошло, но его слабый свет едва пробивался сквозь пасмурные тучи. Где-то вдалеке гремел гром. Поттер привалился голым плечом к деревянному откосу и зажал сигарету между зубов, подкурив от кончика палочки. Сегодня голова не болела, а в мыслях не было плотного тумана, который стал уже привычным при пробуждении. Чернота, преследовавшая его по пятам, кажется, отступила. Он выдохнул горький дым в раскрытое окно. Ветер принёс с собой запах мокрого асфальта и свежести, смешавшийся с табаком. Стряхнув пепел с сигареты, он обернулся и посмотрел на Пэнси. Она перевернулась на живот и вытянула руку, коснувшись во сне его подушки, а затем забавно сморщила нос. Теперь, когда он знал о ней всё, пазл сложился воедино. На его кровати спала не вечно собранная и ответственная Паркинсон, а напуганная и покалеченная в прошлом Пэнси. Какая ирония, ведь он тоже был далёк от целостности и проклятой гармонии в жизни. Гарри потушил тлеющий кончик о парапет и закрыл окно, застыв на месте. Стоило ли ему позаботиться о завтраке или сварить для неё кофе? Мерлин, он уже и забыл, каково это — просыпаться с кем-то. Тысячи глупых мыслей роем проносились в голове, вопросы возникали один за другим, но Поттер заглушил этот шум и вернулся в кровать. Приобнял её за плечи и прижал к себе, потому что единственным его желанием было, чтобы она не проснулась в одиночестве. Он мягко смахнул упавшую на её щёку прядь и закрыл глаза. Пусть завтра уже и наступило, Гарри всё ещё мог позволить себе насладиться остатками вчерашней ночи.