Olafur Arnalds — Suspects
Они аппарировали в тёмный переулок между Хардел Уолк и Тринити Райз. Пэнси достала карту и прошептала: — Люмос. Тусклый огонёк на кончике её палочки осветил пергамент с картой. Серебряный маячок был совсем близко, замер на месте. У Гарри засосало под ложечкой от волнения и беспричинного — как ему казалось — страха. Жутко хотелось покурить, но времени совсем не было. Паркинсон была настроена решительно, и он лишь надеялся, что они убедятся в том, что Гермиону не в чем подозревать. Потом они поговорят об этом, как взрослые люди. Шум за пределами переулка привлёк их внимание. Какие-то пьяницы бесцельно кидались стеклянными бутылками в мусорный контейнер, громко гогоча. Визг сирен проезжающей мимо полицейской машины прервал их веселье, и дебоширы испарились, предпочтя устраивать беспорядки на другой улице. — Брикстон — не самый безопасный район Лондона, — сказал Поттер, достав палочку из кобуры. Паркинсон потушила свет на кончике своей. — Как символично. Переглянувшись, они наколдовали дезиллюминационные чары. Гарри ощутил, как магия обволакивает его от макушки до пят, обдавая тело прохладой. Он больше не видел Паркинсон, и это беспокоило. Честно говоря, его беспокоила вся эта ситуация. Он почувствовал, как её холодные пальцы обхватили его ладонь. — Я поведу. Держись ближе и не отпускай мою руку, — сказала она. — Стой. — Гарри слегка притянул её к себе и палочкой очертил в воздухе руну. Заклинание, заглушающее небольшой шум и шаги. — Так будет лучше. Использовать Муффлиато было небезопасно: Гермиона наблюдательна, она заметит чужое присутствие, если не подготовиться. К тому же они понятия не имели, с чем собираются столкнуться. — Хорошо, — шепнула Пэнси и потянула Гарри за руку к выходу из переулка. Они вышли на Хардел Уолк и пересекли пустынную улицу. Фонари освещали лишь небольшое пространство под собой, поэтому остальной свет исходил от редких светящихся в ночи окон жилых домов. Миновав мигающий погнутый фонарь, они приблизились к крытой кирпичной автомобильной парковке. Ободранный фасад здания был щедро разрисован граффити и облеплен размокшими и побледневшими от дождя объявлениями, а на воротах висел массивный замок. — Нам нужно наверх, — тихо сказала Пэнси и потянула Гарри к наружной лестнице, ведущей на самую крышу парковки. С каждой ступенькой частицы его уверенности оставались за спиной. Что Гермионе могло понадобиться в этом месте? Зачем ей посреди ночи приходить на какую-то заброшенную парковку? Почувствовав, как его ладонь задрожала, Паркинсон сильнее сжала её в своей. Они прошли второй лестничный пролёт, поднялись наверх и укрылись за стеной внутреннего выхода на крышу. Прижавшись к кирпичной стене, молча перевели дух и прислушались. Гарри осторожно выглянул из-за угла и увидел Гермиону, стоящую у края здания. Она смотрела на спящий район. Её руки были сложены в карманы тренча, полы которого развевались от порывов холодного осеннего ветра, а волосы собраны в небрежный пучок. Над их головами темнело ночное небо с редкими звёздами. Где-то слышались отдалённая уличная ругань и свист шин, резко тормозящих по асфальту. Гарри слегка успокоился. Может быть, всё не так плохо, как он себе напредставлял, поднимаясь по этой чёртовой лестнице. Может, она приходит сюда подумать и побыть в одиночестве? В конце концов, у него тоже есть «своё» место. Расслабившись, Поттер прислонился затылком к стене и стал ждать, пока Пэнси тоже убедится, что всё в порядке и беспокоиться тут совершенно не о чем. Гарри было жаль, что он не видел её лица, но рука, крепко сжимающая его ладонь, говорила о том, что Паркинсон всё ещё напряжена. «Какая же упрямая…» — подумал он. Не успела мысль до конца сформироваться в его голове, как на крыше послышался хлопок аппарации. Хватка на его руке усилилась. Поттер медленно сглотнул и обратился в слух. — Грейнджер… — послышался незнакомый голос. — Давно не виделись. — И правда. Как твоя мама? — спросила Гермиона. Раздался раздражённый смешок. — Как будто тебе не плевать. — Мне не плевать. Поэтому я и позвала тебя сюда. Её голос слегка подрагивал, словно она волновалась и тщательно подбирала слова. — Решила поиграть в детектива? — Я хочу помочь. — Да ну? — Голос незнакомца истекал ядом. — Два года назад ты ясно дала понять, что ничем не сможешь помочь. Гермиона тяжело вздохнула. — Я не смогу помочь ей. Но могу помочь тебе. Пока ты не наделал ещё больше глупостей. Гарри напряжённо вслушивался в разговор. Догадка, едва появившись, уже успела ускользнуть. Будто понимание дошло до его мозга слишком быстро. Настолько быстро, что он ещё не успел осознать. — Будь добра, не строй из себя святошу. Это утомляет. Послышались шаги. Гарри взглянул на Паркинсон, стоящую рядом с ним, ожидая увидеть пустоту, но вздрогнул, когда понял, что дезиллюминационные чары ослабевают. Её черты лица начали проглядываться сквозь прозрачную защиту. Он опустил взгляд, увидев свои ботинки. Мерлин. Обновлять чары уже слишком поздно. Поттер как можно ближе прижался к кирпичной стене, укрывающей их от Грейнджер и её собеседника. — Если бы я не строила из себя святошу, ты бы уже сидел в Азкабане, — отчеканила Гермиона. — Кстати, твоё Оборотное ослабевает. Заметил? — Я не собираюсь торчать тут и выслушивать твои нотации, — выплюнул он. — Мне плевать, что ты будешь делать. Либо сдай меня Поттеру, либо иди к чёрту и не путайся под ногами. Гарри перевёл взгляд на Паркинсон. Дезиллюминационные чары полностью спали, открыв её лицо. Подбородок Пэнси дрожал, а в руке она крепко сжимала волшебную палочку. Он собирался молча подать ей знак, что пора вмешаться, но не успел. — Петрификус тоталус! — вскрикнула она, выскочив из их укрытия. Послышался глухой стук тела о бетонный пол крыши. Чертыхнувшись, Поттер достал палочку и вышел вслед за ней из укрытия, поймав испуганный взгляд Грейнджер. Всё происходило так быстро, что он даже не успел подумать о том, что ему вообще-то тоже стоит обездвижить Гермиону или хотя бы заковать её в наручники. Но она, кажется, даже не смела сдвинуться с места, прижав ладонь к раскрытому рту. Пэнси метнулась к незнакомцу, лежавшему лицом в пол в неестественной позе. Она схватила его за плечо и перевернула на спину, нависнув над ним. Увидев, как его лицо стремительно меняется, приобретая знакомые черты, Гарри обожгла злость. Но, кажется, самую сильную ярость сейчас испытывала Пэнси. — Какой же ты ублюдок, — прошипела она, склонившись ближе к лицу Драко Малфоя, и взмахнула палочкой. — Ad Privare Libertatis. Вокруг его запястий закрутились золотистые путы, крепко притягивая те друг к другу.***
Сидя напротив Драко в допросной комнате, Гарри невольно вспоминал суд над Люциусом Малфоем пять лет назад. Поттер тогда был совсем юнцом, только собирающимся постичь азы аврорской профессии, а младший Малфой провожал отца в Азкабан. Каково это — лишиться отца в девятнадцать лет? Гарри понятия не имел, ведь даже не помнил своих родителей, но это непременно должно было оставить след на Драко. Поттер искренне надеялся тогда, зимой тысяча девятьсот девяносто девятого, что Малфои будут в порядке. Гарри сделал всё, что было в его силах, чтобы убедить Визенгамот в невиновности Нарциссы, а заодно и Драко, и сейчас они снова сидят лицом к лицу в Министерстве магии. Запястья Малфоя снова скованы, и теперь ему никто не сможет помочь. Даже Поттер. — Это допрос вне протокола, — нарушил молчание Гарри. — Пока что. Я делаю это только из уважения к твоей матери и по просьбе Пэнси. Если ты сам всё расскажешь, это облегчит нам жизнь и поможет найти для тебя наилучший выход. Драко даже не шелохнулся. Он лишь продолжал сверлить взглядом блестящие путы на своих запястьях. Некогда безупречные платиновые волосы словно посерели, а под глазами на бледной коже чётко выделялись тёмные круги. Поттер перевёл взгляд на его руки и заметил тёмно-зелёные пятна на подушечках пальцев. Такие пальцы были только у зельеваров: некоторые растения оставляли следы, а от постоянного воздействия с ними порой не помогало даже очищающее заклятие. Гарри вздохнул и поправил очки на переносице. Он и не ожидал ничего другого, кроме упорного молчания, но попытаться стоило. Вновь и вновь прокручивая в мыслях короткий разговор, подслушанный на крыше, он пытался соединить все точки в общую картинку наподобие тех, что рисовал в начальной магловской школе. Только теперь вместо ёжиков и цветочков было преступление. — Нарцисса больна, — произнёс Поттер. Малфой резко вскинул взгляд и ощетинился. Уже что-то. — Вероятно, серьёзно больна, если даже Гермиона и Больница святого Мунго не смогли ей помочь. Когда мы осматривали Малфой Мэнор, ты сказал, что она во Франции, но это была ложь, верно? Драко вновь опустил взгляд, его плечи под мантией напряглись. — Тебе очень нужно попасть в Отдел тайн, но что ты хочешь там найти? — спросил Гарри. — Лекарство? Артефакт? Поэтому ты придумал такой сложный план, чтобы отвлечь внимание от настоящей цели? Для этого ты украл мою мантию? Он упорно продолжал молчать. Это было бесполезно, Малфой не заговорит. Поттер покачал головой и поднялся на ноги, покинув комнату для допросов. Паркинсон застыла перед стеклом и смотрела на сутулую фигуру Драко. Кинув взгляд на наручные часы, Гарри тяжело вздохнул. Эта ночь слишком затянулась. — Я так сильно на него злюсь, — проговорила Пэнси. Он понимающе кивнул, вспомнив озадаченный взгляд Грейнджер, прикованный к золотистым кольцам вокруг запястий. Она так и не подняла головы, даже когда ладонь Пэнси легла на её плечо, подталкивая к входу в камеру, Гермиона лишь покорно переступила порог. Будто с самого начала в глубине души знала, чем всё это кончится. — Мы ведь осматривали Мэнор, как можно было ничего не заметить? Никаких следов, ничего подозрительного. — Ты помнишь, каким был Мэнор? — Паркинсон перевела на него взгляд. — Какие ощущения ты испытывал, когда осматривал поместье? — Оно было… стерильным, — ответил Гарри. — Вот именно. Будто там никто не живёт. Даже если в поместье есть сотня домовиков, поддерживающих порядок, оно не должно выглядеть таким мёртвым. — Хочешь сказать, что у него есть другой дом? — Конечно. — Паркинсон усмехнулась. — Стоит проверить имущество Нарциссы. У Блэков был не только особняк на Гриммо, уж поверь. Скорее всего, в одном из поместий он укрывает и Нарциссу, и свою лабораторию. — Мы всё равно не сможем осмотреть другие поместья, пока не свяжем Драко с расследованием. Сейчас у нас нет никаких серьёзных оснований, кроме подслушанного разговора и того факта, что он тоже использует Оборотное зелье. — Грейнджер — наш ключ, — сказала Пэнси, подойдя ближе к Гарри. — Она знает очень много. Всё это время она сопоставляла факты и свои догадки у нас под носом, пока сама не вышла на Малфоя. А ты мне не верил. Злость обожгла затылок. — А если бы я с ходу заявил тебе, что Малфой своими действиями навредил стольким людям, ты бы мне поверила? Мерлин, из-за него я чуть тебя не покалечил! — Ты прав, я бы не поверила. Но я бы задумалась. Я не такая, как ты. Я не привыкла безоговорочно доверять близким. Все что-то скрывают. — Отлично, теперь я виноват в том, что сразу же не стал подозревать своего лучшего друга! — Иногда даже самые близкие люди не верят в правду, если она им неудобна. Просто признай это. Поттер медленно выдохнул, проглотив все колкости, режущие горло. Им не стоило ссориться. Только не сейчас, когда они оба в одной лодке, на всей скорости мчащейся к обрыву. — Нам нужно допросить Морибанда, Пэнси, — перевёл тему Гарри. — Сначала нужно организовать допрос Грейнджер, — отчеканила она. Он резко отвернулся, скривившись. Мысль о том, что Гермиона сейчас сидит в камере временного содержания, словно какая-то преступница, и так была невыносима. Теперь ещё и это. Он не хотел, чтобы она проходила через унизительный допрос, не хотел, чтобы она выступала свидетелем в Визенгамоте, вообще ничего из этого не хотел. — Это может подождать. — Это не может подождать, — повысила голос Паркинсон. — Ты прекрасно знаешь, что у нас не так много времени на сбор доказательств. По-хорошему мы должны были уже сейчас пойти к Робардсу и отдать это расследование другим аврорам. Мы не можем продолжать его вести, Гарри. Это конфликт интересов. — Она сделала паузу. — Но мы должны во всём разобраться, прежде чем за дело возьмутся те, кому плевать на судьбу Драко. Грейнджер обязательно выйдет сухой из воды, она ведь член вашего грёбаного Золотого Трио, но кому будет дело до него? Поттер обернулся, когда уловил в её голосе дрожь. Пэнси резко вытерла выступившую на глазах влагу и отвернулась. Он чувствовал отвращение к самому себе, собираясь произнести то, что вертелось на кончике языка. — Утром мы в первую очередь допросим Морибанда. Этого требует последовательный процесс расследования. Сейчас мы в первую очередь служители порядка, которые должны действовать в соответствии с инструкцией и собрать как можно больше сведений. Паркинсон горько усмехнулась. — Раньше правила и инструкции были для тебя на втором месте после эффективности расследования. Если нужно было нарушить протокол, ты его нарушал. Так же, как и я. Гарри промолчал в ответ. Оглушительно хлопнула входная дверь. Оставшись в одиночестве, он перевёл взгляд на Малфоя за стеклом. Тот продолжал неподвижно сидеть на месте, словно статуя. Пэнси была права. Ему не было дела до инструкций — он просто хотел оттянуть тот момент, когда имя Гермионы появится в бумагах расследования. Он искренне надеялся, что им удастся вытащить из Морибанда хоть что-то, что поможет связать Малфоя и Гловера. Без помощи Грейнджер. Вот почему им действительно стоило передать это дело в руки других авроров. Когда появляется выбор между торжеством справедливости и благом близких, даже самый честный человек может соблазниться вторым. Поттер привык заботиться о тех, кто был ему близок, и сейчас первой, самой естественной реакцией на опасность было защитить.***
Закрыв за Малфоем дверь камеры и запечатав её заклинанием, Гарри остановился посреди длинного холодного коридора. Он знал, куда Пэнси отвела Гермиону, но не решался сдвинуться с места, чтобы увидеть её лично. Что он собирался ей сказать? Ответа на этот вопрос у Поттера не было, но он всё равно зачем-то зашагал вперёд. Он прошёл мимо мутной пелены чар, наложенных на камеры Морибанда и Гловера, миновал пустующие помещения и остановился перед тем местом, где должна быть Грейнджер. Плотная завеса заклинания рассеялась, стоило ему взмахнуть волшебной палочкой. Сидящая на скамье Гермиона подняла взгляд, наверняка почувствовав, как посторонние звуки ворвались в её крохотное пространство. Она проследила за полоской света, упавшей на пол, и посмотрела на Гарри. Он молча убрал палочку в кобуру и облокотился о решётки, прислонившись лбом к холодной стали. — Что с Драко? — спросила она. Поттер ощутил прилив раздражения, вызванный её спокойствием. — Я не должен обсуждать с тобой детали допроса. Гермиона выдавила грустную улыбку. — Тогда зачем ты здесь? Он старался подбирать слова, но все подходящие фразы в голове крошились, как и остатки его уверенности от прихода сюда. Гарри никогда не убегал от опасности. Ему бывало страшно и больно, но он всегда старался стойко выдерживать любые пощёчины судьбы, чтобы не подвести тех, кто на него полагался. Однако, когда дело доходило до его собственных чувств, привычнее было скрыться в своей пещере и притвориться, что всё в порядке. Он мог бы развернуться и уйти, оставить всё как есть, ведь так безопаснее, так от него останется ещё хотя бы что-то. — Почему ты не пришла ко мне? Грейнджер сложила руки на груди и прислонилась спиной к стене. В темноте её глаза сверкнули опасным огнём. — А почему ты ко мне не пришёл? Наверное, он должен был понимать, что это будет больно. Но не думал, что так сильно. — Мне было стыдно. Я думал, что справлюсь сам. — Вот и я так думала, — ответила Гермиона. Гарри прикрыл глаза и зажмурился. — Мне жаль, что теперь всё так. И мне жаль, что меня не было рядом, когда был нужен. Я должен был быть первым человеком, к кому ты могла бы обратиться за помощью и всё рассказать. — Я хотела рассказать, Гарри. — Она поднялась на ноги и подошла к решёткам. — Когда ты впервые пришёл в Мунго, помнишь? Ты спросил, как давно я перевелась в отдел отравлений. Он раскрыл веки и встретил взгляд Грейнджер. В уголках её глаз собрались слёзы. — Ты сказала, что тебе не удалось спасти смертельно больного пациента. Ты говорила о Нарциссе. — Помнишь, что ты тогда ответил? — Не дождавшись ответа, она отошла подальше, скрывшись в тени камеры. — Мне жаль. Только и всего. Забавно, как повторяется история, да? От меня ты теперь тоже будешь прятаться, как прятался от Рона? Поттер оттолкнулся от решётки и сделал шаг назад. Теперь их разделяли друг от друга не только железные прутья, но и тени, в которых они кутались, словно в защитные мантии. — Я вытащу тебя отсюда, — ответил он. — Я не хочу, чтобы ты вытаскивал меня. Если я всё ещё тебе дорога, пожалуйста, Гарри, просто сделай то, что правильно. Дрожащей рукой он взмахнул волшебной палочкой и вернул защитные чары на место. Решётки камеры вновь затянулись мутной пеленой.***
SYML — Mr. Sandman
Добравшись до дома через камин, Поттер рухнул в кресло и с трудом стянул плащ. Тело буквально ломало дрожью, которая исходила откуда-то изнутри. Первобытный страх начал выбираться из теней, в которых спрятался на время, пока Гарри казалось, что всё хорошо. Он знал: это была иллюзия. Кратковременная, приятная, но иллюзия. Одному разговору удалось вернуть всё на круги своя. Спрятав лицо в ладонях, он физически ощущал, как вновь начинает тонуть. Тёмная, почти чёрная вода медленно заполняла пространство вокруг, словно растягивая момент перед тем, как начать бесцеремонно врываться в ноздри и глотку. Гарри постарался задержать дыхание, чтобы оттянуть момент. Короткие ногти впились в кожу лба. Стук взбесившегося сердца эхом отдавался в ушах, в голове, повсюду. Ещё чуть-чуть — и оно пробьёт рёбра, и всё будет кончено. Воздух в лёгких стремительно заканчивался, они горели вместе с внутренностями. Открыв рот, он часто задышал, захлёбываясь этими мелкими вздохами. Он был уверен, что это его и убьёт. Отдалённо раздался звон стекла, когда Поттер вцепился в столик у кресла, помогая себе подняться. До него с опозданием донёсся грохот упавшей с каминной полки миски. Трясущиеся пальцы с жадностью загребли горсть летучего пороха, рассыпавшегося по полу. Мелькнула вспышка зелёного пламени. Он пытался что-то сказать или, может, даже сказал. Пытался же? Гарри затылком ощутил прохладный гранит камина. Вновь закрыл лицо руками, с силой зажмурив глаза, пока из темноты не показались белые пятна. Вздрогнул, когда плеча коснулось что-то. Он был уверен, что это снова проклятая темнота, пока не услышал голос: — Я здесь. — Холодные пальцы мягко отняли ладони от его лица. Куда-то исчезли его очки, и теперь Пэнси выглядела немного расплывчато. — Салазар, что тут произошло… — прошептала она, на секунду оглянувшись, но затем снова вернула всё своё внимание Гарри. Она придвинулась ближе и села на колени, притянув его к себе за плечи. — Всё в порядке, я здесь, — уверенно повторяла Паркинсон, обдавая горячим дыханием его ухо. — Ты тоже в порядке, слышишь? Ты дома, в безопасности. — Пэнси взяла его ладонь в свою и прижала внутренней стороной к полу. — Чувствуешь? — Он слабо кивнул — сил хватило только на это. — Ухватись за это ощущение и дыши. Гарри прикрыл веки и сделал глубокий вдох. Медленно выдохнув, он провёл ладонью по ледяному каменному полу, чувствуя кончиками пальцев каждую неровность и стыки. — Вот так, — тихо сказала она. Когда Паркинсон тихонько закивала, он ощутил, как по его щеке скользнула прядь её волос, щекоча кожу. — Всё хорошо, я рядом. Гарри продолжал дышать, отчётливо улавливая замедляющийся стук своего сердца. Постепенно вернулись остальные звуки: тихий треск поленьев в камине, тиканье напольных часов в коридоре и громкое дыхание Пэнси напротив. Оно было взволнованным, неровным. Испуганным. Поттер отнял ладонь от прохлады пола и коснулся её поясницы, притягивая девушку ближе. Теперь уже она дрожала в его руках, крепко хватаясь за рубашку на его спине. — Прости, — прохрипел он. — Я не знаю, как… — Это не важно, — перебила Паркинсон, бормоча в его плечо. — Ты позвал меня, и я пришла. — Испугалась? — Да. — Она слегка отстранилась и заглянула в его глаза. — Наверное, я никогда не смогу к этому привыкнуть. Гарри хотел бы сказать, что ей не придётся, ведь он обещал, что это больше не повторится, но теперь уже не был ни в чём уверен. Эта дрянь снова застала его врасплох, и он не был готов справиться в одиночку. Как и не готов признаться, что в эти моменты ужас хватал его за горло, впечатывая в стену, и Пэнси была единственным человеком, способным вырвать его из этого состояния. Он попросту боялся оставаться наедине со своей тьмой, заведомо ожидая собственного проигрыша. — Я не хочу, чтобы ты к этому привыкала, — лишь смог ответить он. Пэнси молча посмотрела на него и поднялась на ноги, подав ему руку. — Пойдём. Поттер сжал ладонь Паркинсон и поднялся вслед за ней. Покидая гостиную, он краем глаза заметил осколки графина на полу — видимо, тот упал, когда Гарри пытался справиться со своим приступом, — и расколотую миску из-под летучего пороха прямо напротив топки. Он тупо шёл за Пэнси вверх по лестнице, а в голове была полнейшая пустота, словно оттуда выкачали все мысли. Накопившееся за день напряжение и недосып зашли без стука, удобно устроившись на его плечах. Хотелось просто лечь и перестать существовать хотя бы на несколько часов. Паркинсон толкнула дверь спальни и пропустила его вперёд. Дежавю растеклось по венам, напоминая о той ночи, когда они оба позволили себе просто хотеть друг друга. Сейчас всё ощущалось по-другому. Гарри сел на кровать и с трудом скинул ботинки. Он даже не потрудился снять одежду и просто забрался под одеяло. Стоило затылку коснуться подушки, как изнеможение начало давить на веки. — Ты останешься? — спросил он. Пэнси поколебалась, но затем кивнула и забралась в постель. Они молча смотрели друг на друга, лежа лицом к лицу. Между её бровей появилась едва заметная складка, говорящая о том, что Паркинсон о чём-то задумалась. Гарри вспомнил их последний разговор в Министерстве. — Послушай, по поводу Малфоя… — начал он. — Не надо. — Она приложила указательный палец к его губам. — Не сейчас. Её ладонь легла на его щёку, и этот жест подействовал успокаивающе. Они снова оставляли все условности до утра, и Поттер послушно принял правила игры. Он устало кивнул и продолжил рассматривать черты её лица, пока веки не начали стремительно тяжелеть, утягивая его в темноту. Перед тем, как окончательно погрузиться во мрак, Гарри показалось, что прикосновение её руки исчезло. В груди вновь завыли тоска и одиночество.