Волчьи будни

— Остановите здесь, — приказывает Алтан шофёру и глядит в телефон. Ещё 20 минут до встречи, и вот так нужно приезжать, а не за 5 минут со словами «Да всё здорово ж, Ваше золотейшество, пройдёте сейчас сразу по коридорчику и ждать не придётся». Алтан это просто ненавидит! Ещё больше ненавидит он то, что теперь ещё 15 минут ждёт в холле, потому что его партнёр освободится по расписанию. Спасибо, что хоть чай принесли. Вообще день не задался с самого утра. Будильник зазвенел как положено, вода в душе была тропически тёплой, даже полы с подогревом делали всё, чтобы Алтан остался дома. Но ему пришлось собираться на встречу, потому что Юма вдруг передумала и отправила вместо себя младшего брата. Так держать, сестрёнка! Спасибо, что сообщила это накануне вечером. И что Алтан имел сегодня? На сообщение о том, что Вадим должен прибыть к 7:30, ему ответили: «Простите, босс, но у меня тут беда с другом и его мужиком. И, кстати, это всё ещё мой выходной, поэтому я не приеду». В 7:30 действительно никто не приехал. И даже в 7:45. Вадим не шутил, и Алтан, чертыхаясь, спешно вызвал водителя Дагбаевых. Настроение коту под хвост! Просто хотелось выспаться, поваляться на кровати, поработать в оранжерее, а не встречаться с какими-то мало полезными людьми. Юма скинула на него эту работёнку лишь потому, что они на самом деле ничего не ждут от этой встречи. От Алтана тоже ничего не ждут. Он всё ещё не понимает, зачем Юма с дедушкой втащили его в этот бизнес. Маме это никогда не нравилось, и вообще она часто повторяла, что из него выйдет отличный учёный-ботаник, а вовсе не директор деревоперерабатывающих филиалов с бандой наёмников. Но мамы не стало 10 лет назад, и Алтан всё ещё не мог простить того мудака, севшего пьяным за руль. Это ужасно, но иногда он не может простить и маму за то, что она не слушала деда и желала жить по своим правилам. Алтан не знал, из-за чего началась такая нетерпимость к зверолюдям в их семье, но случилось то задолго до его рождения. Мама была отдана замуж одному богатому предпринимателю ещё совсем юной. Её фамилия впервые сменилась с Дагбаевой на Абаеву, родилась дочка-красавица по имени Юма, а дедушка получил нужные связи для выстраивания своей кровавой империи. Мама не говорила об этом никогда, но будто бы все знали, что любви в том браке не было. Мама читала лекции по античной литературе в университете, растила дочь, и дела ей не было до бизнеса её мужа и семьи. Там же мама познакомилась с отцом, таким же преподавателем, как и она сама, правда по истории. Отец всегда был большим интеллектуалом и действительно хотел дарить знания детям. Один изъян был в нём — его звериная сущность. Александр Доржиев имел тёплый смех и бронированную спину, из-за чего осанка его всегда была слишком прямой. Мама говорила, что они влюбились друг в друга с первого взгляда, но она была замужем, поэтому они делали вид, что просто друзья. Отец никогда не настаивал на их близости, казалось, ему хватало просто общения с ней. А потом первого мужа мамы убили в перестрелке, и это дало ей возможность дышать. Дедушка, получив желаемое, ослабил контроль, и мама оказалась полностью предоставлена сама себе. Такова история рождения Алтана Доржиева. Он появился на свет 29 мая солнечным утром крупнощёким карапузом весом в четыре с половиной килограмма. На его выписке из роддома присутствовали только Юма и папа. Дедушка проигнорировал рождение внука, как и в целом новый брак мамы. Ещё в первые дни жизни Алтана родителям сообщили, что ему передался звериный ген, и что теперь оставалось только следить за проявлением его сущности. Ждать себя проклятье крови не заставило долго, и уже через пару месяцев кожа на ножках начала шелушиться. Мама любила рассказывать историю о том, как она перепугалась, что Алтан серьёзно болен, а это были всего лишь формирующиеся чешуйки. Змея. Взятый образец ДНК чешуйки подтвердил, что зверочеловек Александр Доржиев (броненосец) породил зверочеловека Алтана Доржиева (змею). Сейчас Алтан ненавидит всё, что связано и с отцом в том числе. Он подарил Алтану имя, а потом бросил их семью. Алтан — «золото». Даже смешно, учитывая, что чешуйки у него всегда сверкали персиковым перламутром, сливаясь с оттенком кожи, словно блестящая изящная татуировка. «Ваше золотейшество» и «Золотце» доводят до исступления Алтана с самого начала. Совершенно ему не подходят! Алтан не представляет, в курсе ли Вадим о значении его имени или это просто совпадение. Вадим выглядит как безобидный тупой качок большую часть времени, чтобы Алтан вдруг заподозрил в нём интеллект. Но что-то здесь всё-таки нечисто… Алтан выдыхает в воздух душистый пар электронной сигареты, задумавшись. Как бы проверить… Быстро строчит сообщение в мессенджер: «Ты всё-таки спишь, да? Ты решил заставить меня сегодня ждать?» Раздражает. Абсолютно всё раздражает. Алтан слишком быстро привык к болтовне под боком. Хотя обычно Вадим тоже знатно бесит. От одной мысли о нём внутри всё закипает. Он слишком громкий. Слишком навязчивый. Слишком большой. Слишком болтливый. Просто слишком! Он подкрадывается тихо со спины очень аккуратно, что в какой-то момент Алтан осознаёт, что постоянно пишет ему первым или звонит каждый вечер. Однажды они просто три часа потратили на то, чтобы по телефону играть в Скрабл. Алтан понятия не имеет, откуда у Вадима есть эта игра. Он лишь упоминал, что иногда они играют с друзьями. У Вадима есть друзья. И это очень удивительно, потому что такого навязчивого ящера ещё нужно вытерпеть! Он несносен! Он всякий раз обыгрывает Алтана в словесных дуэлях и поддаётся на спаррингах. Поддавался бы тогда уж везде! Не отвечает. Спит. Кто его друзья? Откуда они появились? Они настолько хорошо знают друг друга, что Вадим решает их личные проблемы? Да они ещё и геи! Может, Вадим помогает им как-то по-особенному. У него как раз для этого два члена. Нет, эта мысль Алтану совсем не нравится. Пусть только попробует, и… И? Что Алтан собирается сделать? Кожа на спине вновь начинает зудеть. Чёртова чешуя! В последние три месяца приступы участились, сколько бы Алтан ни колол себе сыворотку. — У Вас половое созревание, — сообщил на днях его личный врач, когда осмотрел спину. — В смысле? Как это возможно? Мне двадцать пять лет, а не четырнадцать. — Да, именно так, господин Доржиев, но факт остаётся фактом. У Вас половое созревание. Избыточность гормона, который прежде спал. — И? Как его опять усыпить? — Вряд ли это получится, — врач посмотрел на анализы и вздохнул. — Мне неловко это говорить, простите, пожалуйста. Но думаю, что дело в Вашей личной жизни. — Какой личной жизни? Вам показать моё расписание? Она полностью отсутствует! — Именно! Если бы она присутствовала в Вашей жизни более явно, то гормоны бы уже давно активировались. Сейчас, видимо, Вы нашли себе подходящую партнёршу. — Этого не может быть! — возмутился грозно Алтан. — Понятия не имею, про какую партнёршу Вы тут говорите, но мне нужно срочно что-то сделать с этой чешуёй, пока меня всего не обсыпало! Или что, мне ждать до тех пор, пока хвост не отрастёт? Я за что Вам плачу? — Вы платите мне за конфиденциальность и лучший уровень медицинских услуг. Я выпишу Вам таблетки, чтобы смягчить агрессивность Вашего гормонального фона, но если Вы действительно не хотите полностью… «повзрослеть», то иной рекомендации нет, кроме как избавиться от той, кто вынуждает Ваше тело развиваться. — Ладно. Давайте таблетки, — выплюнул нервно Алтан, скрещивая руки на груди и нахохливаясь. — Не волнуйтесь. Хвост у Вас уже в любом случае не отрастёт. Вы же помните, Вы слишком разбавленный метис. Вероятно, кроме чешуи, у вас больше нет никаких внешних проявлений Вашего вида. — Хоть на этом спасибо! — Если дальше со спиной будут ухудшения, то мы можем вновь записать Вас на лазерную коррекцию. Алтан вздрогнул, услышав это, но кивнул уверенно. Внутри всё сжалось от ужаса. Вот бы таблетки помогли. Вечером Вадим заехал за ним и долго рассказывал по дороге о том, что в кино крутят какую-то чушь. Хорошо ему, ходит по кинотеатрам, пока другие работают. Алтан сильнее сжал его хвост в руках. Ему почему-то очень захотелось расплакаться, как мальчишке. Всю встречу Алтан скучает, потому что ему рассказывают о великолепных схемах обогащения, которые никогда не работают. Теперь ему становится яснее, отчего же Юма отказалась ехать. Алтан вздыхает и чувствует себя таким же чахлым, как несчастная орхидея на кофейном столике перед ним. За что они так с растением? Взгляд падает на часы, почему стрелки так медленно двигаются? На телефоне ни одного уведомления об ответе. Вадима нужно уволить. Алтан примеряется к этой мысли уже три недели. Вертит её туда-сюда, но как только рот открывает, чтобы озвучить, то Вадим сразу делает что-нибудь тупое, вроде покупки ему гамбургера с кофе в Макдональдсе по дороге на работу или коробки с запасными перчатками в салоне. Нужно собраться, потому что иначе его ждёт операция. И если выбирать между Вадимом и отсутствием лазерной коррекции, то своя шкура дороже! «Босс, у меня выходной. Я не приеду», — брякает сообщение наконец-то. «Тогда я тебя уволю». «Послушай, всё в твоих руках, и даже я». Дурак! — Я сказал что-то весёлое? — интересуется собеседник Алтана, и тот мгновенно делает скучающее выражение лица. Как так вышло, что он потерял концентрацию?! — Нет. Просто хорошие новости по поставкам, — Алтан откладывает телефон с величественной грацией. — Знаете, приятно получать новости о хороших сделках. Продолжайте… Унылая встреча вновь возобновляется, и Алтан ответственно кивает в местах, где нужно кивать. Он вновь думает о реальном увольнении, о дедушке, Юме и прошлом. О мучительно болезненной коррекции, когда чешую выжигают намертво и края лопнувшей кожи стягивают и зашивают, оставляя уродливые шрамы, хотя и обещали совсем другое. Теперь золотые цветы будут покрывать не только его ноги, но и спину? — Я не могу видеть его уродства, — проворчал дедушка своему секретарю, когда Алтан гостил у него. Ему было всего пять лет, и он впервые узнал, что некрасив. — Все его чудесные ноги от самого бедра до лодыжки покрыты гадкой чешуёй! Чем Арьяна думала, когда выбрала в мужья этого грязного проходимца?! — Успокойтесь, господин. Мне понятна Ваша злость, но Ваш внук может услышать… — А пусть слышит! Пусть знает, что мать его нам весь род попортила! Что за девка такая! Я растил её по всем традициям, а она вздумала влюбиться в животное! Пусть не ожидает, что я прощу её лишь потому, что у нас теперь есть Алтан. Если бы не её ошибка, то мальчик был бы здоров… Алтан замер напугано от таких слов. Так вот в чём было дело, он болеет! Вот почему дедушка так его сторонился. Алтан опустил взгляд на свои ноги и погладил гладкую змеиную чешую, что переливалась в свете солнца. Уродливое проявление болезни. Алтан расплакался. И рыдал долго и безутешно, пока Юма не нашла его и не отвела в их комнату. — Я страшный! — продолжал хныкать Алтан, когда сестра обняла его. — Мои ноги страшные! — А давай, мы их просто спрячем тогда, и никто не узнает? — предложила Юма, вытирая сопли брату. — Если твоих ног не будет видно, ты перестанешь плакать? — Да, — кивнул Алтан, и они просто переоделись в брюки. Посмотрев на себя в зеркало важно, Алтан радостно улыбнулся и потянулся обнять сестру ещё раз. — Я люблю тебя, Юма! Ты такая умная! — Я тоже люблю тебя, Алтан, поэтому больше не плачь. А то дедушка расстроится. Ты же не хочешь, чтобы он переживал? Алтан замотал головой. Он точно-точно этого не хотел. В то лето он так ни разу больше шорты и не надел, а когда мама попыталась затащить его в бассейн в одних трусах, то Алтан устроил истерику. — Спасибо за встречу, господин Доржиев! — Благодарим за предложение. Мы рассмотрим его, и я сообщу своё решение уже в понедельник, — обещает Алтан и пожимает мужчине руку на прощание. — И да, могу я попросить Вас об одолжении… Вытерев брезгливо ладонь после рукопожатия влажной салфеткой, Алтан выбрасывает её в ближайший мусорный контейнер. Противно. Он важно шагает через вестибюль с орхидеей в руках. Он не может оставить здесь погибающий цветок. Шофёр ждёт Алтана уже у входа, поэтому тот сразу садится в салон и осторожно отставляет растение. — Скоро мы приведём тебя в порядок… Алтан подаёт сигнал шофёру и набирает номер сестры: — Привет, Юма. Да, только что закончилось всё. И вы правы, никаких особых перспектив я у них не увидел. Есть одна разработка, но я тебе сейчас напишу, в чём её суть, чтобы наши ребята просто могли её скопировать. Думаю, они быстро поймут, как она работает. — Спасибо, Алтан! Буду твоей должницей, — бросает она легко, но в её голосе он больше не чувствует прежней душевности. До сих пор ли они брат и сестра? — Да не за что, я же это ради нашей семьи делаю. — Да, самой собой, ради семьи, — улыбается она и спешно прощается, что Алтан даже не успевает спросить, как у неё дела. Теперь Юма большая акула в мире бизнеса, и у неё вечно нет времени. Нужно брать с неё пример. Алтан тяжело вздыхает и удобнее располагается на месте. — Включите печку сильнее, пожалуйста. Уже апрель, а всё ещё очень холодно. У Алтана быстро замерзают пальцы и, спохватившись, он понимает, что опять забыл перчатки. Быстрый взгляд в сторону, но здесь нет уже привычной коробки. Чёрт. — Конечно, господин Доржиев. — Ты когда-нибудь перестанешь мне указывать, отец?! — выкрикнула мама и продолжила собирать вещи. — Алтан, собирайся, мы возвращаемся домой. — Вы никуда не пойдете, Арьяна, здесь и есть ваш дом! — Наш дом?! Я была такой дурой, когда купилась на твоё доброе отношение, — мама опустила плечи, и Алтану очень сильно захотелось выскочить вперёд и закрыть её собой. Обычно она была очень сильной, но сейчас причёска растрепалась да и юбка стала мятой. Мама совсем была несобранная. — Я приняла твоё желание заниматься образованием Юмы, потому что видела её большие амбиции, но лезть в мою семью я тебе не давала никакого права! Алтан, я велела тебе собираться! Алтан вздрогнул и поспешил в свою комнату. Он не понимал, что происходило, но сильно удивился, что они возвращаются к отцу. Родители разошлись почти два года назад, когда Алтану было тринадцать лет. Они вечно ссорились. Отец заявлял, что дедушка отравляет всем им жизнь, а мама твердила, что он бредит, потому что иначе у Алтана не было бы таких возможностей. Алтана приняли, а значит, что все домыслы про дедушку были беспочвенны. Алтан всегда был на стороне мамы, хотя и не понимал всех деталей. Отец махнул на них рукой и ушёл, и тогда они переехали к дедушке. Жизнь Алтана, наконец-то, устаканилась. Истерики закончились. А теперь что, снова в путь? Снова всё бросать? Алтан был зол на родителей. Отец звонил раз в неделю, но в основном молчал в трубку, а мама бросилась к нему сразу же, как тот позвал назад! — Ну, чего застрял? — возмутилась мама, заглядывая к нему в комнату. — Мам, а могу я остаться? — Остаться? У кого? У дедушки? — она открыла рот, но передумала о чём-то говорить. Выдохнула, успокоившись, подошла ближе и потрепала по волосам. — Моя драгоценность, нам незачем здесь оставаться. Разве ты не хочешь увидеться с отцом? — Нет. Он же не захотел со мной увидеться. — Это не так! Мой Алтан, всё совсем не так, как ты думаешь. Но сейчас нет времени на разговоры. Прошу тебя, собирайся. — Но как же школа? Снова переводиться? — Мы с этим разберёмся. Прости меня, мой драгоценный, что я так на тебя это взваливаю. Тебе тяжело будет расставаться с друзьями… — Не тяжело, мам, у меня их нет. — Ты так сильно похож на меня… — мама улыбнулась и поцеловала его в лоб. — Мы это поменяем! Пожалуй, никто не умрёт от того, что ты будешь знать всего четыре языка, а не десять? — Но мне нравится учиться. Мне совсем не нужны друзья. — Всем нужны друзья, Алтан. Но мы поговорим об этом позже. Давай уже, время поджимает. У нас самолёт. Алтан быстро покидал всё, что ему могло понадобиться на первое время в надежде, что распорядятся обо всём остальном и доставить ему в Петербург. Схватив цветок со стола, он вышел из спальни в коридор, где его поджидал дедушка. Тёмные глаза его пылали от недовольства. Алтан попятился и чуть не упал, но дедушка вовремя подхватил его за локоть. — Будь осторожнее. — Спасибо, дедушка. — Я вас с матерью не понимаю. Едете к зверью, который вас бросил, — он покачал головой и цыкнул. — Алтан, не забывай, что в первую очередь ты один из наследников семьи Дагбаевых. — Конечно, дедушка! — Если тебе что-то не понравится, то сразу же возвращайся. Мы тебя здесь всегда примем, — он похлопал Алтана по щеке чуть резко. — Такой красивый, и всё родители твои попортили. — Алтан! — мама вышла из своей спальни с чемоданом. — Идём! — Арьяна, хватит вести себя так недостойно! — Недостойно? Посмотри в зеркало, отец, прежде чем говорить людям такие вещи! Алтан вжал голову в плечи и сильнее сдавил горшок с цветком. Они с мамой спустились к выходу и сели в машину Дагбаевых, чтобы умчать в аэропорт. Мама всю дорогу была нервной, но перелёт прошёл хорошо. Они даже шутили о том, как начнут эту новую особенную жизнь. Мама говорила, что перестанет соблюдать диету и, наконец, будет есть всё, что захочет, а Алтан бросит всех своих репетиторов и заведёт друзей. Садясь в такси от аэропорта до квартиры, она была счастлива, хотя и ожидала, что отец их встретит. Но не сложилось. А потом в один миг не сложилась вся жизнь Алтана. Один резкий удар, толчок, перевернувшаяся несколько раз машина и мерзкий писк в голове. Алтан ничего не мог понять, он с трудом открыл глаза, которые заливало кровью, и увидел маму. Маму, которая больше не дышала. На похороны отец не приехал. Алтан звонил ему много раз, но так и не получил никакого ответа. Бросил. Он опять их бросил, этот чёртов броненосец! Почему его никогда не было рядом, когда он был так нужен?! Он должен был встретить их в аэропорту! Он должен был сам их отвезти домой! Дедушка положил ладонь Алтану на плечо и тяжело вздохнул: — Теперь кроме тебя и Юмы, у меня никого не осталось… — Дедушка… — Твой отец предатель, и я надеюсь, что уже коптится в аду за то, что стало с твоей мамой. Алтан согласно кивнул, сжимая сильно-сильно ладони в кулаки, чтобы снова не расплакаться. — Хорошо, что ты в порядке. Твои ноги скоро заживут. Давай тогда, пока у нас есть возможность, мы и от чешуи твоей избавимся… — Маме нравилась чешуя… — Конечно, нравилась, потому что она очень сильно тебя любила, мой алмаз. Но другие люди могут этого не понять. Ты ведь видел, как относятся к зверолюдям. Они в этой жизни ничего не могут добиться из-за своего уродства… Я не хочу для тебя такой судьбы, Алтан. Уверен, твоя мама тоже бы этого не хотела… Не сдержавшись, Алтан снова расплакался, громко шмыгая. Чего хотела мама уже неважно, потому что её с ними больше не было. Они вернулись в Китай, к своей прежней жизни с репетиторами и постоянно забитым расписанием. После лазерной коррекции кожа мучительно долго заживала, зато Алтан, наконец, ощутил облегчение. Он такой же, как и его семья. На равных. Если бы он мог, то выжег бы полностью всю свою ДНК, чтобы больше не быть зверочеловеком. Пока подобных препаратов не создали, но дедушка пообещал, что они найдут способ, и Алтан верил, что так оно и будет. На первую годовщину смерти матери Алтан набил золотые пионы — её любимые цветы — на месте шрамов, надеясь навсегда вычеркнуть эту историю с чешуёй. Дома Алтан весь вечер выхаживает орхидею в своей оранжерее, пока по телевизору бормочут финансовые аналитики. Он так устал, что валится с ног, но вновь не спится. В последнее время он нервничает сильнее обычного. Взгляд от раза к разу тянется к телефону. Нет, он совсем не скучает. «Это же насколько хорошо у тебя проходит выходной, что ты даже не отправил мне ни одного фото сегодня?» — не удерживается Алтан, потому что ему больше заняться нечем, кроме как подоставать Вадима. Сообщение не читают долго, но лучше бы не читали, потому что пришедшее селфи только бесит. На ней Вадим, закусив зубочистку, стоит возле барной стойки в каком-то клубе. И что-то Алтан очень сильно сомневается, что оба коктейля он взял себе. Нет, Алтан не ревнует, просто раздражает, что он работал весь день, а Вадим реально отдыхал. «Простите, босс, но я сейчас занят». «Я вижу. Решил сбросить напряжение?» «Конечно, а то, при работе с Вами оно копится моментально…» «С тобой тоже не так-то легко работать!» «Спасибо, что всё ещё работаете со мной!» Алтан закусывает ноготь и думает, что бы такого написать, чтобы это не было похоже на флирт. Укладываясь на кушетку, он закидывает ногу на ногу и гипнотизирует экран айфона. «Надеюсь, мне не придётся ехать за тобой через пару часов, потому что ты там встать с дивана не можешь…» — какая глупость, но сообщение уже отправлено, поэтому Алтан прикрывает глаза со стоном. «Хаха! Я не смогу Вам столько заплатить, чтобы это было правдой. Слишком ВИП». И правда. Алтан же не может в самом деле собраться, чтобы отправиться за тупой ящерицей в клуб. В этом нет никакого смысла! «Если завтра унюхаю алкоголь или ты опоздаешь, то пеняй на себя!» «Накажете?» «Накажу». «А бить будете?» «Могу ещё и придушивать». «Вы прямо соблазняете меня приехать завтра бухим». «Могу ещё и кастрировать». «Такой вариант уже менее желателен. Вы можете быть со мной нежнее?» Нежнее? Как это? Алтан хмурится, перечитывая переписку. Он не помнит, чтобы хоть раз был жесток к Вадиму. Он даже готов держать его хвост и слушать осточертевшую Леди Гагу в его машине. Разве этого недостаточно? «Как мне быть нежнее?» — в итоге прямо спрашивает Алтан, не понимая запроса. «Милые слова, Золотце. И поцеловать меня тоже можно». «Сдурел?!» «Может быть. Тут весело до одури!» «Я не знаю, что крутится у тебя в голове, но ты ошибаешься! Ты забываешься!» — Алтан возмущенно набивает сообщение и нервно поджимает ноги. Эти шутки — уже совсем не шутки. Спина снова чешется, и Алтан прекрасно знает, что это значит. Сколько ещё таких шрамов у него появится из-за Вадима? — «Приди уже в себя!» Алтан перечитывает и не может понять, кому из них двоих он написал последнее предложение. Он откладывает в сторону телефон и поднимается с кушетки. Садится, вновь встаёт, садится. Телефон молчит. Алтан поднимается с места, берёт телефон и отправляется в спальню. Так он точно не уснёт, если будет сидеть в оранжерее. Приняв душ и переодевшись в широкую футболку, он расчёсывает свои кудрявые волосы, приказывая себе не смотреть на экран. Сила воли помогает ровно до момента, пока он не оказывается в кровати. Он просто хочет проверить будильник, а не сообщение. Одно уведомление. Алтан выпивает таблетку. Спина ноет от порезов. Так тебе и надо, Алтан, за то, что тебе не хватает смелости со всем этим порвать! «Я прихожу в себя, но вы сейчас усиленно мне мешаете, босс. Если вы не желаете целоваться, то вы не единственный красивый мальчик в Питере». Боль от порезов будто бы усиливается. Алтан бросает айфон на тумбу, накрывается одеялом и сжимает себя до красных отметин на коже, чтобы облегчить эту пытку. Все зверолюди одинаковые, от них не стоит ждать преданности. И Алтан не один из них. Нет. К сожалению, этой ночью он так и не засыпает. — Вы выглядите… плохо, — замечает Вадим на следующее утро и, о, чудо, не усмехается! Обеспокоен. Алтан спускается к выходу в своём привычном мрачном глухом наряде. Золотой змей обвивает горловину его чёрной водолазки. Косы туго заплетены и бряцают за спиной при движении. Алтан ощущает себя практически зомби. Наверное, побочка какая-то у лекарств. Вадим делает шаг ближе и придерживает его за спину, прежде чем Алтан успевает выставить руку и остановить его. Прикосновение причиняет боль, и Алтан шипит, с размаху оставляя на лице Вадима жгучую пощёчину. — За что?! — удивляется Вадим, отступая. — Держи дистанцию, — чеканит Алтан. У него совершенно нет настроения сейчас паясничать. С утра в желудке неприятно ноет, потому он отказался от завтрака. — Это из-за вчерашнего разговора, да? — усмешка Вадима многозначительная. — Да Вы не обижайтесь. Я же ничего не делал… — Врёшь ведь. Запашок от тебя наглого лжеца. — Ну, что Вы, золотейшество, я Ваш преданный слуга, — он кланяется с улыбкой, но Алтана это совсем не веселит. Какой-то подвох. Всё его тело улавливает вибрации какого-то подвоха. Алтан делает шаг ближе, вырывает зубочистку из его рта, сжимает с силой его щёки и целует жестко, просовывая поглубже язык. Алтан не такой уж идиот. Он столько всего за ночь передумал, но больше не получил ни одного сообщения. Нет, он не ревнует, но предпочитает разбираться на берегу. Поцелуй отдаёт чужим вкусом, лимончелло и ароматом какого-то парня. Алтан отталкивает резко Вадима от себя, и тот не падает только благодаря своему хвосту. — Что это было?! — Вадим хватает ртом воздух, но глаза его сияют от восторга. — Вы всё-таки послушались меня и стали нежнее? Хотя это сложно было назвать нежностью, но если Вы любите пожёстче, то я тоже готов… Больно. Снова очень больно. Только теперь кажется, что не в спине, а по всему телу. Боль расходится волнами от центра к кончикам пальцев. — Ты смеешь со мной флиртовать после того, как вылез из постели какого-то мужика, рептилия? — Да клянусь, не было ничего такого… — Вадим улыбается и шутливо вскидывает руки. — Я могу поклясться на Библии. Как вариант? — Я всё ещё слышу его запах, — шипит Алтан. На языке этот мерзкий осадок, ему хочется поскорее почистить зубы снова. — И меня тошнит. — Вот это у Вас нюх! Прямо как у собаки! Ваше золотейшество, может, поедем уже? Опоздаете же… — Убирайся. — Опять эти шутки… — Я приказал тебе убраться, — Алтан вскидывает голову, ощущая за спиной всю мощь Дагбаевского рода, и Вадим прекращает смеяться. — Ты уволен. — Уволен за что? — Я больше не уверен в твоей верности мне. Я не могу полагаться на тех, кому не доверяю. — Да серьёзно, что ли... Это был просто поцелуй. Вы же не можете выгнать меня только потому, что я в клубе разок поцеловался с каким-то парнем? Вы следили за мной? Если Вы следили за мной, то знаете, как было дело. Это была только игра. — Ты уволен не за поцелуй, а за то, что ты мне о нём солгал. — Алтан, ну, правда, приди в себя. Ты же сам мне вчера это советовал, — жалко ухмыляется Вадим. — Давай не будем больше ходить вокруг да около. Ты меня хочешь, я хочу тебя. И, может, нам пора уже прекратить делать вид, что это не так. Или давай хотя бы не будем следить друг за другом таким образом… Алтан холодно улыбается. Больно нужно ему за кем-то следить, когда его язык считывает правду за несколько секунд. И это горькая правда с привкусом алкогольной лимонной отдушки. Он заключает руки в замок за спиной и медленно обходит растерянного Вадима по кругу. — Я бы мог убить тебя прямо сейчас, но не хочу пачкать персидский ковёр конца девятнадцатого века. Ты хочешь ответ? Мы больше не ходим вокруг. Я прошу тебя уйти по-хорошему. — И я уйду. — Уходи, — кивает Алтан. — Хватит, — злится Вадим. — Я выйду сейчас, сяду в машину и буду ждать тебя там, чтобы отвезти в офис. А потом мы поговорим. Если ты ревнуешь, то просто дай мне в морду, и закончим на этом. Я выучу свой урок, и ты выпустишь пар. — Код: зверь! — громко произносит Алтан, и его слова эхом прокатываются по холлу. Электронный голос повторяет «Код: зверь. Код: зверь. Код: зверь». Он не хотел, чтобы так всё закончилось, но финита ля комедия. Слышится топот ног — это охрана бежит на выручку. Звучит предупредительный выстрел, и Вадим вздрагивает от неожиданности. — Да блядь! — хмыкает он, отступая к двери с поднятыми руками. На него с автоматами идёт десять человек, живой оградой оттесняя его от Алтана. Вот так поступают с животными. Всё верно. Может, зуд наконец-то закончится. Алтан трёт устало глаза и отворачивается от представления, в котором Вадима выводят с чистой территории Дагбаевых. Никаких зверолюдей. Баста.