Днем ранее. Вечер мероприятия.
Гул громкой музыки недолго задерживался в ушах идущего мужчины. Когда он шагал по коридору, то стук его каблуков отчетливо отпечатывался от стен и звучал угрожающе. По одному только внешнему виду можно было понять, что мужчина, мягко говоря, не в духе. Он олицетворял не только уверенность в себе, но и удушающую опасность, особенно когда на его лице очертились и без того острые скулы, а брови приняли злобно-хмурый изгиб. Ходж распахнул дверь своего кабинета, где его уже ждал друг и помощник Чарли. Удостоверившись, что никого нет по близости, он запер двери и, не церемонясь, издал громкий хлопок. Он нервно снял с себя пиджак, бросив его на спинку дивана, в то время как Чарли молча стоял и смотрел в окно. Бейкер так же безмолвно сел в свое кресло и с остервенением взглянул на друга, не скрывая своей злости. — Ты не знаешь, какого черта тут происходит, Чарли? — с очевидным недовольством спросил Ходж. Поняв, что этот риторический вопрос не нуждается в ответе, Чарли лишь уселся напротив босса и широко расставил ноги, словно это его кабинет. Ходж задумчиво покосился в окно и кое-как расслабил плечи в кресле, позволив себе опереться на спинку. — Мало мне этого говнюка Флетчера, еще и прошлое подбрасывает мне сюрпризы, — он бормотал себе под нос, не обращаясь к другу. Тот лишь с присущей ему внимательностью все так же молча наблюдал за Бейкером и лишь спустя некоторое время заговорил: — Предлагаю разбираться со всем этим по порядку. Ходж, казалось, успокоился, либо же просто делал вид, но все же перевел взгляд на Чарли. А тот продолжал: — Ты уже и так выставил Кару и Леона за дверь. С ними решишь потом. Как по мне, действовать нужно сейчас так, как мы планировали. — Упустить Леона? — Ходж скептически изогнул бровь. — Не упустить. Лишь не нападать сразу, — ответил Чарли, наклонив голову вбок. — Пока пусть гуляет, он никуда не денется, учитывая, что он затеял это спонсорство с… кхм, — он посмотрел на босса, будто спрашивая разрешения говорить дальше. — Понял. Да, если он начал что-то — не отступится. Главное, не спугнуть. Но разузнать. Ты прав, Чарли. В таком случае, — мужчина оперся на стол локтями, — приведи мне моего друга Томаса Флетчера. Кивнув с ухмылкой, Чарли безмолвно поднялся и покинул кабинет на несколько минут. Выражение лица Ходжа менялось не на что-то благое, но в глазах мерцали мимолетные, хитрые блики. То ли от предвкушения, то ли от нервов он улыбнулся сам себе и уже через некоторое время увидел перед собой своего помощника вместе с сыном Армана. — Присаживайся, Том. Чуть не дрожа от страха, он словно немой присел напротив мужчины. Ходж глазами дал команду Чарли стоять у двери, чтобы никто не стал случайным свидетелем их «милой беседы». Бейкер молчал. Вытащив любимые сигариллы, он бесцеремонно закурил, пуская тягучие облака дыма из уст. Он поднялся, чтобы достать бутылку с янтарной жидкостью, выдержка которого явно превышала количество прожитых лет сидящего напротив Тома. — Виски? Парень отрицательно закачал головой. Его испуг был настолько явный, что он не думал даже о нормах приличия или об элементарном приветствии. Он уставился на свои туфли и нервно потирал руки. Ходж, который с ухмылкой налил себе пару капель благородного напитка, поднял стакан и, кивнув Чарли, опустошил его. Потом он подумал и обратился к парню: — Ты понимаешь, почему ты тут? Парень поежился, но соизволил выдавить из себя слово. — Не могу знать. — А я тебе расскажу, Томас, — Ходж с грохотом поставил стакан на блестящую поверхность стола. Он медленно освободил себя от бабочки на шее, затем резкими движениями расстегнул пуговицы рубашки. Недоумение Тома сменилось на явный шок, когда он увидел небольшой, едва заметный шрам на теле Ходжа, который прятался возле ребер с левой стороны. Парню стало не по себе, и он отвел глаза, нервно сглатывая. — Ненавижу ходить вокруг да около, — он так же резко привел себя в порядок, возвращая одежду в исходное состояние. — Какое-то время назад я стал свидетелем одного очень интересного инцидента. Это было нападение на девушку, — Ходж ухмыльнулся. — Интересно, не так ли? Так вот. Нападающий, по всей видимости, из-за своей неопытности не предвидел, что за девушкой последуют посторонние, и это, в свою очередь, потянет за собой определенные последствия и внесет коррективы в его план. Ходж плюхнулся обратно в кресло. — И представляешь, Том, — он продолжал, — намеченная цель осталась в живых! Но… пострадал я. Рассказать тебе об одном моем прекрасном, как по мне, качестве? У меня отменная память, Томас. Поэтому я хорошо запомнил тот инцидент, поклявшись себе, что достану обидчика из-под земли. Руки Тома дрожали сильнее с каждым словом, а его ноги не находили себе места, натоптывая какой-то непонятный ритм. — И благодаря моей внимательности я заметил, как этот нехороший человек, — Ходж остановился, акцентируя внимание на своей ироничной реплике, — выронил нож. Т-ц… Очень опрометчиво. Так вот. Мы с девушкой убежали, сбив с ног обидчика машиной. И все это время я с нетерпением собирал частички головоломки, пока многие вещи, как и тот нож, не свели дороги к тебе, мой юный дружок. — Я, я, я… ни при чем! Я.! — в конвульсиях запел Том. — Молчать! — Ходж с грохотом одарил кулаком по столу, явно показывая, что перебивать не стоит. — Не усугубляй свое и так шаткое положение, Флетчер-младший. Мужчина вытащил из-под стола сверкающий ствол. — Нет-нет-нет… — Том, сам того не осознавая, резко попытался встать, но молниеносная реакция Чарли приструнила этот порыв. — Тише, парень. Мы не убиваем людей, когда они ведут себя хорошо, — объяснил тот, посмотрев на Ходжа, который от ожидаемой реакции гостя и вовсе расхохотался. — Так что если ты будешь хорошим мальчиком, то есть шанс, что выйдешь отсюда на своих ногах. — И даже с двумя целыми руками, если все будет очень хорошо, — добавил Ходж, не скрывая ехидной усмешки. Парень посмотрел на мужчин по очереди, и все же остался сидеть на своем месте. Он не смел проронить ни слова, в надежде, что этот ад закончится, и он сможет уйти домой, так как вечер понемногу подходил к концу. — Так вот, — продолжал Ходж, заряжая пистолет, — так как я достаточно проницателен, то могу с уверенностью сказать, что ты не стал бы марать руки из-за того, что бывшая тебя бросила. — Это я ее… — парень вдруг оживился. — Заткнись! — рыкнул Ходж, сжимая в руке пушку. — Ты — Флетчер. Страх у вас в крови. Так что с уверенностью могу сказать, что ты слишком труслив для такой мести за расставание, — Ходж сильнее и увереннее сжал пистолет. — Кто тебе её заказал? После этих слов последовало молчание. Ходж дал мальцу собраться с мыслями, а Чарли стоял позади парня как обычно с лицом, которое не выражало ровным счетом ничего. Глаза Тома забегали по периметру, а едва заметные капельки пота выступили на лбу, который даже не морщился, настолько неподвижно он сидел на месте. Когда прошла вторая минута молчания, Ходж не выдержал — Ясно, — негромко, но твердо сказал мужчина и направил пистолет на парня. — Нет, прошу… — тот поднял руки в капитуляции. — Ты понимаешь, — говорил Ходж, — что никто ведь даже не заметит то, как я тебя грохну? Понимаешь, что ни единая душа, которая сейчас заливает свою пьяную морду там, в зале, не услышит твой предсмертный вопль, который обычно издает пристреленная жертва? Каждое слово Бейкера выстрелом било по психике Тома, и тот с дрожащими руками и открытым ртом лишь вздымал грудь от тяжелых вдохов и выдохов. — Давай уясним кое-что. У тебя есть шанс объясниться. Но я не сказал тебе, что ждет тебя, в случае если ты выберешь противоположное. Так вот, — Ходж на время опустил оружие. — Я тебя отпущу. Да-да, ты не ослышался, отпущу. Но… — хитрая ухмылка заиграла на лице мужчины, чьи глаза метали молнии. — Я начну охоту. Сначала я поломаю ноги любовнику твоей матери. Ну, помнишь Адама, с которым твоя мамаша убежала в другой город, и сейчас позволяет этому молодому жеребцу себя ублажать. Она будет очень расстроена, когда поймет, что это сделали дружки ее бывшего мужа. Потом я подставлю твою мачеху, как там ее? — небрежно бросил он, будто спросил что-то не столь важное. — Синди? Трейси? — Трикси, — уточнил Чарли, которого позабавила забывчивость босса. — Трикси, да, плевать. Так вот, Трикси сядет в тюрьму. Бедняжку ждет роль торчащей на тяжелой наркоте. Поверь, моим парням не составит труда подделать компромат и о том, как она это же дерьмо распространяет, — улыбка Ходжа искажалась с каждым словом. — А дальше — самое интересное. Твой любимый папочка. Для него часть сценария скудная, но не менее интересная: его убьют быстро, но у тебя на глазах. — Нет, прошу… — глаза парня залились слезами. — А, потом, — Ходж игнорировал все эмоции сидящего напротив Тома, который уже тихо всхлипывал от страха представленной картины, — я доберусь до тебя. Ты будешь умирать в муках и пытках, не так быстро, как твой отец. Ты заплатишь за свое молчание сполна. Но больше всего, сукин сын, ты заплатишь за каждую слезинку и вздрагивание от страха девушки по имени Кэтрин, которая до сих пор в холодном поту просыпается по ночам из-за твоей выходки. Так вот, — Ходж взял оружие обратно. — Запомни. Так выглядит ствол, от пули которого ты будешь гнить в земле. И решай. У тебя ровно тридцать секунд. — Хватит… — покрасневший от слез Том наконец отчаянно заговорил. — Я все скажу… Пожалуйста, не трогайте меня, прошу… Ходж вздернул бровь и вопросительно глянул на парня в ожидании. — Я… Меня попросили. Я должен был это сделать. — Что? Кто? — резко спросил Бейкер. — Она не назвала своего имени. — Черт, по порядку! — раздраженно рыкнул Ходж в нетерпении. — Я был в казино пару раз. Втайне от отца. Он давал мне много денег и я, благодаря его имени, попадал туда, — затараторил парень. — Упусти лирику и ближе к сути, мы тут не на литературном кружке! — В общем там я однажды увидел Трикси… Она… Она там развлекалась за папины бабки и, по всей видимости, снимала мужчин. Ходж удивленно прищурился, но не перебивал. А парень продолжал: — Когда я увидел ее, а она меня, то она испугалась. Я был недоволен, что она обманывает моего папу, и обещал все ему рассказать. Она стала умолять меня, сказала, что отдаст все, что угодно за молчание. Вот я и решил… — Да ладно… — с хохотом не сдержался Чарли, заставляя Тома краснеть от смущения перед двумя взрослыми мужчинами. — Ты выпорол свою мачеху? — Продолжай, — еле сдерживая смех, Ходж велел Тому, переведя многозначительный взгляд на Чарли. — Я шуточно предложил! Я понимал, что она готова на все, но сам был в шоке, когда она согласилась со мной переспать. Более того, она предложила это сделать там, в казино… Моя голова будто затуманилась… Я подумал, что тут такого? Она всего лишь на два года старше меня и к тому же я толком не настаивал, она практически сама намекала. — Понятно, шустрее давай. Оседлала она тебя там, что дальше? — Ходж иронично позволил себе подколоть Тома, но исключительно для забавы Чарли, который, закрыв глаза рукой, бесшумно смеялся от абсурда ситуации. — В общем… — парень запнулся, но вскоре продолжил. — Одним разом не обошлось. Мы договорились приходить с разными компаниями в казино с разными интервалами по времени… кхм… проводить так время, так как дома отец, камеры и охрана. Но однажды, ко мне подсела за столик женщина, там, в казино, в большой шляпе, черных очках. Она сказала, что видела меня… Нас. И что у нее есть компромат. — Ясно, — утвердительно молвил Ходж, — шантаж. — Да… — с жалостью бросил парень. — Она начала шантажировать и манипулировать, пока я не начал спрашивать, что мне сделать, чтобы она отдала мне фото и видео. Тогда она и попросила об услуге. Показала фото, сказала адрес отеля, в котором она работает. Возможно, она знала, что мы с ней были связаны, но я не стал спрашивать. Я должен был не убить, но напугать, нанести пару увечий… Ходж прокрутил события той ночи в своей голове. В его воспоминаниях промелькнули испуганные глаза Кэтрин, когда незнакомец в маске сжимал ее горло, прикладывая к нему лезвие ножа. Вспомнил, как его впервые за долгое время охватила тревога, а не молниеносная решительность. Бейкер сжал кулаки. Плотно сомкнув губы, он молча поднялся с кресла, стал возле Тома, который замер в страхе, все еще сидя на своем кресле. — И ты, ублюдок, — он напряг все тело, — готов был это сделать, чтобы твой папочка не узнал, как ты трахаешь его очередную куклу? Готов был резать кожу той, которую однажды обнимал?! Целовал?! С которой спал?! — он в ярости повысил голос. Ходж не сдержался и отвесил парню громкую пощечину. Да с такой силой, что сидящий Том повалился на землю прямо с кресла, едва успев подставить руки, чтобы не размазать лицо о ковролин. — Ходж, — обратился Чарли, — кровь сегодня ни к чему, напоминаю. Он покосился на дверь, намекая, что там, в зале все еще кипит ночная жизнь, и если Том выйдет туда с синяками на лице, то несомненно вызовет подозрения. Сжав и разжав кулаки, Ходж начал приходить в себя. — Да, Чарли. Ты прав. Подыми его. Пока Чарли небрежно поднял и усадил парня обратно в кресло, Ходж уселся за стол и продолжил. — Итог, Флетчер. — После того, как все… случилось, я не знал, что мне делать. Я принял решение соврать той женщине и сказал, что напугал Кэтрин, но она скрылась на машине, в надежде, что рыжая не станет проверять. Та была недовольна, посчитав, что я плохо постарался, недостаточно избил, ведь у нее были силы сесть за руль. Ходж сжал руки опять, вынуждая себя не сорваться и не разодрать сидящего напротив человека в клочья. — Но, — парень продолжил, — через два или три дня до нее дошли слухи, что Кэтрин внезапно уволилась и съехала из отеля. Посчитав это последствиями моего «запугивания», она осталась довольна и отдала мне все, чем шантажировала меня. Так мы и разошлись. Больше я не ходил в казино и не видел ее… Подытожив все, Ходж задал вопрос: — Как выглядела женщина? — Всегда в черном, в шляпе и в солнцезащитных очках. Рыжие длинные волосы, слегка завитые. На лице несколько крупных родинок, две или три, не помню. Больше не знаю ничего. Ходж взглянул на Чарли и едва заметно напрягся. Кажется, Чарли тоже нахмурил брови. — Ты сказал, она не называла имени. Как она представилась тогда? — спросил Чарли. — Сказала называть ее Джинджер. После этого, Ходж будто упал в транс. Его лицо побледнело и приняло совершенно каменный вид: такое же серое и обездвиженное. Собрав все в кучу, он засмотрелся на одну точку, лишь потом поднял глаза на собеседника, которого испытывало молчание. — Где это казино? — Ходж задал финальный вопрос. — На выезде из города, на заброшенном складе… Но это тайное заведение. Ходж, который прекрасно знал о подобных гадюшниках, мерзко скривил свои губы, будто увидел перед собой кучу из навоза: в подобных местах стены пропитаны тяжелым табаком, стриптизерши попутно торгуют телами, а мужчины в представительных костюмах делают вид, какие они важные, чтобы подцепить на крюк очередную дешёвку. Сомкнув глаза, он взял себя в руки. — Еще что-то, что мне нужно знать? — Н-нет… — едва ли не шёпотом произнес Том. — Что ж, — Ходж поднялся, — теперь слушай внимательно, сынок. Сейчас ты выйдешь отсюда. Я сдержу слово, отпустив тебя. Но… Ты будешь мне должен, — парень заметно напрягся. — Если я соизволю тебя достать — я достану. А сейчас предупреждаю на будущее. Если я узнаю, что по твоей вине с головы Кэтрин упадет хоть волос… Тот сценарий, который я тебе рассказал ранее, вступит в действие. Запомни мои слова, и вспоминай их каждый раз, когда захочешь перейти дорого такому, как я. Ты меня понял? — говорил он спокойно и даже размеренно. — Да! — тихо, но резко ответил парень. — Чарли, проводи нашего гостя. И да, Флетчер. Об этом разговоре никто не должен знать. В ответ парень кивнул, а Чарли принялся выводить его из кабинета. Когда Ходж остался один, он нахмурился и, не скрывая злости, пробубнил себе под нос: — Джинджер. Хм… Ну конечно… Где Леон, там и Кэсси. Но, зачем тебе Кэтрин… Что ж, Кассандра, не я начал эту игру…***
Настоящее время.
Кэтрин стояла перед мужчиной на приличном расстоянии. Эмоции на ее лице смешались воедино, и настолько широкий спектр всего того, что она ощущала, вертелся в ее голове, что снаружи это увенчалось лишь молчанием. Она молчала, молчал и он, скрестив руки на груди и уставившись в пол, явно подбирая слова. Будучи без одежды и позволяя лишь полотенцу прикрывать свое нагое тело, он даже в таком виде и в такой ситуации выглядел уверенно и даже слажено. Делать скандал не было необходимости. Кэтрин молча мысленно сложила уже вещи в своей голове, возвращаясь в отель с позором, ведь в один момент в ее голове промелькнуло что-то типа озарения, что она будто бы устала от обоих братьев Бейкеров. И возвращаться к Брайану она бы ни за что не стала. «Что я ему скажу? «Мне стало мерзко, что меня трахнул твой женатый брат, и я вспомнила о тебе, милый друг?» Бред». Она уже мысленно дала взятку своей бывшей директрисе Барбаре, которая ее выставила за дверь тогда, чтобы та взяла обратно на работу; мысленно помирилась с Наоми, с которой вновь придется работать. Она не удосужилась сказать и слова, сначала пристально всматриваясь в задумчивого Ходжа. Девушка недоумевала от реакции мужчины, который оставался хладнокровным, как питон, и даже не спешил хоть что-то выдавить из себя в качестве объяснений. И пусть в этой ситуации есть и ее вина, ведь она сама позволила себе расслабиться и подпустить к себе человека, но она не могла уложить в голове неоспоримый факт: она позволила себе переспать с женатым мужчиной. Позволила себе быть «одной из». Когда на глаза предательски и так некстати навернулись слезы, она отвернула от него взгляд. Подняв вылетевшую из рук книгу, она положила ее на место. Укутавшись в одну лишь простынь, ей даже не было неловко стоять перед ним в такой ситуации в том виде, ведь ее чувства балансировали на грани между горечью и тотальным безразличием, которое нарастало в душе. И этого она боялась больше всего. Боялась, что ее душу ранят настолько, что ее ощущения не обострятся жестокостью, а отключатся вовсе, делая из нее бесчувственную стерву, прошлое которой принесло лишь рваные раны. Она молча развернулась, зажмурив глаза, чтобы не дать слезам проступить еще сильнее, но одна ловкая капелька все же стремительно покатилась по бархатной щеке. Она услышала за спиной, как Ходж тяжело набрал в легкие воздух, а потом так же тяжело выдохнул. Она дала себе еще пять секунд, в надежде услышать от него хоть слово, но он молчал. Невыносимо, дальше молчал, укореняя в голове девушки, что никакой надежды на ошибку и быть не может. Она резко выбежала из комнаты, оставив Ходжа в одиночестве. Тот, в свою очередь, вгляделся в девушку на фото, отрицательно покачал головой, будто сожалея о том, что ее фото красовалось на полке между его любимых книг. Его лицо будто исказила гримаса боли, словно в его грудь вонзился кинжал. Он резко вылетел за Кэтрин, которая уже в своей комнате набросила на себя свой тонкий короткий халатик, стала вытаскивать с полок гардеробной вещи на кровать. Видимо, увиденное заставило его выйти из того транса, в котором он перебывал несколько мучительных минут, и он спросил: — Что ты делаешь? Кэтрин, которая едва слышно всхлипнула, старалась сохранить безразличие лица. — Забыла тот момент, когда мы с Вами упустили формальности, — она с болью в груди вспомнила, при каких обстоятельствах Ходж сказал ей эту же фразу. — Перестань, — устало и тихо ответил тот. Он не спешил биться в грудь в мольбе о прощении. Этот разговор давался ему очень тяжело. — Поговорить не хочешь? — спокойно спросил Ходж, оперевшись на дверной проем. — О чем? — с остервенением бросила Кэтрин, отвлекаясь от сбора вещей. — Хотите мне предложить очередную выгодную сделку?! Давайте угадаю, мистер Бейкер. Я буду тут жить, Вы изредка будете приезжать, потрахивая меня, когда Вам станет скучно, а на ночь уезжать к любимой жене? Об этом вы хотите поговорить? Это Вы хотите предложить? — Тобой сейчас движут эмоции и нехватка информации. Прошу, давай обсудим все как взрослые люди… — ответил Ходж, а девушку разрывало от его спокойствия все сильнее. — О, да, черт возьми! — сказала она на повышенных тонах. — Какую еще информацию мне предстоит узнать? Может быть, Вы — примерный семьянин, и у Вас пара тройка детишек? — она отрицательно замотала головой, а ее глаза наполнились слезами, ровно как и ее эмоции — злостью. — Брайан был чертовски прав. Вам нельзя доверять… Кэтрин показалось, будто Ходж вздрогнул при упоминании детей, и что его глаза забегали и избегали её взгляда, но она была слишком отчаянная, чтобы обращать на это пристальное внимание. Она продолжала: — Нет, хватит с меня загадок, тайн, недоумения и незнания. Было весело, мистер Бейкер. Спасибо Вам за все, что вы сделали для меня, и за Вашу участь в моей жизни… Но… — слезы уже бесцеремонно стекали по лицу крупными каплями, свисая на подбородке. — Но оно того не стоит. Я не подстилка, я не… — она умолкла и не договорила, заметив, что Ходж завороженно смотрит в пол, едва ее слушая. И она выбежала из комнаты мимо него, не давая ему шанса словить ее за руку. — Кэтрин! — злобно выкрикнул мужчина, догоняя девушку, которая потянулась за плащом в прихожей, ища в карманах ключи от машины. — Плевать на вещи. Я не хочу тут больше оставаться. — она уже подбежала к входной двери, в одном лишь халате и с верхней одеждой в руке. — Её больше нет! — отчаянно крикнул Ходж, перед тем, как девушка потянулась рукой к дверной ручке. Девушка застыла в такой позе, не осмеливаясь сделать и шага или даже обернуться. «Что значит «нет»?» Вместо того, чтобы успокоить бушующие эмоции, эта фраза почему-то заставила Кэтрин вздрогнуть, громко всхлипывая от еще большей порции слез на глазах, ее взгляд забегал по помещению. Она безмолвно выронила пальто из рук, которое с тихим шорохом упало на пол. Ее тело задрожало то ли от стыда за ту сцену, то ли от того, что она засомневалась в том мужчине, без которого себе не представляла своей жизни в тот момент. Но она точно не успокоилась. Так и не найдя в себе силы обернуться и посмотреть в глаза Ходжу, который стоял за ее спиной, она стояла, словно вкопанная, ожидая от него шага. И Ходж сделал этот шаг. Кэтрин ощутила на своих плечах легкое касание теплых мужских ладоней, которые невесомо поглаживали ее тонкую кожу. Он прислонился к девушке, обнимая сзади, и прижал её спину сильнее к своей груди, уткнувшись в макушку Кэтрин носом. Ходж словно вдохнул ее запах, наконец скинув со своих плеч тяжелый груз, который решался сбросить с самого начала этого разговора. — Пойдем, — он едва слышно прошептал ей на ушко, разворачивая к себе лицом. Девушка не решилась взглянуть на него. Ей было стыдно. — Прости, я… — она лишь сдавленно прошептала в ответ. — Пойдем-пойдем. Когда они вошли в гостиную, Ходж усадил ее на диван, молча направился в сторону кухни. Кэтрин все так же смотрела в пол, пытаясь прийти в себя и прокручивая в голове, что же ей сказать дальше. Ходж вернулся со стаканом воды в руке и протянул его заплаканной девушке. Она молча сделала глоток, неловко поблагодарив его легким кивком. Ходж смотрел в окно, решив, что пару секунд молчания утихомирят как ее, так и его. За окном тучи сгущались над городом, и солнце было полностью спрятано за серой пеленой, что было частым явлением для той поры времени. Из небольшого пуфа, который стоял у кофейного столика, мужчина вытащил аккуратно сложенный клетчатый плед и, подойдя ближе к девушке, укутал ее хрупкие плечи, дабы избежать нежеланной дрожи от холода и волнения. Бейкер уселся рядом, потирая руки в попытке собраться и начать тот разговор о том, что он очень глубоко скрывал за замками в своем сердце. — Ты можешь ничего не говорить, — прошептала Кэтрин, держа в руке стакан. — Тебе не нужно… — Нужно, — мужчина пристально всмотрелся в ее глаза, которые едва высохли от слез, и взял ее за руку. — Мне это нужно. Кэтрин не смела перечить ему, все еще находясь в непонятном состоянии. Ходж посмотрел на нее и медленно начал. — Когда мы стояли на балконе и я признался, что был с тобой местами не до конца откровенен, я намеревался вкратце рассказать и об этом. Но, — Ходж выдержал паузу, — я посчитал лишним сбрасывать на тебя груз своего прошлого лишь для того, чтобы дать тебе понять причины некоторых моих действий. Чем ближе я подпускал тебя к себе, тем больше был уверен, что этот разговор с тобой неизбежен, но каждый раз старался отбросить это, откладывая куда-то в самый дальний ящик. Кэтрин слушала его, не смея перебивать. По крайней мере на данный момент. Она положила свою ладонь на его колено, лишь безмолвно оказывая поддержку тем самым осторожным жестом. — Прошу тебя лишь выслушать меня до конца. И, пожалуйста, не перебивай меня, — мягкая просьба Ходжа лишь очередной раз демонстрировала насколько тяжело ему делать такой шаг. Девушка едва заметно качнула головой в знак согласия, а где-то там, на задворках души ее окутывало чувство тревоги и беспокойства. Но она понимала: так надо. Ходж решительно выдохнул, понимая, что оттягивать необратимое бесполезно, и прижавшись плотно к девушке, он окутал пледом и себя вместе с ней, словно оберегая от невидимой опасности. И начал…Рассказ от имени Ходжа.
«За свою жизнь я был связан серьезными отношениями лишь дважды. Первая женщина, которая сначала смогла подарить мне крылья, через какое-то время сама же их и обломала. Не смею винить ее. Винить буду лишь себя за свою опрометчивость и некую наивность. Но тот студенческий опыт я буду ценить всегда, ведь мне открылись глаза на многие вещи, которые я использовал вскоре, чтобы стать тем, кем являюсь сейчас. Было больно, да. Но все это позволило мне стать закаленным. Я по-другому стал смотреть на потери, я стал тщательнее отбирать тех людей, которым могу доверять, и которые могут находиться в моем катастрофически узком кругу общения. Если с друзьями было чуть проще, то с женщинами везло редко. Позволю сказать себе, что я не страдал нехваткой женского внимания. Напротив — чем старше я становился, тем больше на меня бросались представительницы противоположного пола, которыми руководили разнообразные цели. Несколько попыток построить отношения проскользнуло, но я так и не смог подпустить к себе, заканчивая то, что было даже не начато. Я решил погрузиться в работу, многократные стажировки, поиски подходящих для меня вариантов. В один момент своей жизни я подумал… А ведь может мне не дано? Не дано любить? Иметь семью, отношения? Я все чаще стал задумываться, что отец прав: мое предназначение — это его бизнес. И удивительно, но когда я стал изучать понемногу его дела, у меня, черт возьми, все прекрасно получалось. Управление персоналом, встречи, небольшие переговоры, которые мне, молодому директору, позволяли проводить… Удавалось построить все, кроме крепкого союза, который бы состоял из меня и моего любимого человека. Так продолжалось около пяти лет после окончания университета. Я с каждым днем погружался в работу, изучая все самые мелкие детали своих обязанностей и этой жестокой, но увлекательной «кухни». Из-за каких-то своих прежних душевных ран, как бы это глупо и по-литературному не звучало, из-за нежелания опять столкнуться с предательством я отказывал себе в таком удовольствии как любимая женщина рядом. Каждый день я думал: завтра будет лучше, время мне обязательно поможет. Страдать я не люблю. Но… Обещанное «лучше» так и не приходило. Пока в один момент я по ошибке не познакомился с женщиной. По просьбе отца я должен был провести небольшое собеседование вместо него в непринужденной обстановке, в кафе. Помню, я вошел в помещение и нашел глазами девушку, как мне сказали, молодого возраста, с темными волосами. Я подсел, представился. Она выслушала мое вступление и решила подыграть, но догадался я об этом позже. На работу нужен был рекламный агент, и она блестяще справилась с этим спектаклем. Только потом, когда я начал что-то подозревать, она призналась, что я обознался. Никогда не забуду ее хохот, который заставил меня впервые за долгое время искренне улыбнуться женщине. Мы сохранили общение, которое переросло со временем в отношения. Поначалу было немного страшновато, что я опять отвернусь, как все прежние разы. Удивительно, но она нашла ко мне какой-то подход, что-ли. Либо же просто оставалась всегда собой. От чего ее обожал я, но ненавидели мои родители. Ха-х… Как же им не хватало моей бывшей амбициозной девушки. Мать и вовсе судорожно мечтала, чтобы мы помирились и женились, умоляя меня простить ее и поехать забрать ее из Европы. И Скарлетт… Она была даже иногда свидетелем таких разговоров. Мои родители не скрывали пренебрежительного отношения к ней, но она никогда в жизни не позволила бы себе сказать в их сторону кривое слово. Даже мне лично. Она была выше этого, чем меня безумно покоряла. Во всем этом грязном мире она была тем островом чистоты, который подходил под мои стандарты и нужен был только мне. Наши отношения длились полгода или чуть больше, что, конечно же, не осталось незамеченным родителями, которые делали ставки на то, что мы разбежимся в первый же месяц. Потом были их разные теории: что она меня использует, что она золотоискательница, ищущая выгоду. Однажды отец даже пытался меня убедить, что она засматривается на Брайана… Да, до такого абсурда дошло это все. Но я будто был непробиваем. Настолько сильно поглощен ею, что я не обращал внимания ни на что. На ее двадцать пятый день рождения я сделал ей предложение руки и сердца. Но… Проблема заключалась в том, что родители об этом узнали только после. Можно было только представить их лица, которые выражали лишь шок и тотальное разочарование во мне как в наследнике. Тогда я будто озверел, не сдержав своей ярости. В тот период времени я был искренне благодарен Брайану, который был единственным, кто смог поддержать меня во всем: в моем выборе, в моих принципах, в моих планах. Да, во всем! После какого-то периода ссор и моих угроз исчезнуть из их жизни родители заставили себя принять Скарлетт хотя бы ради меня. Я насобирал денег, чтобы купить жилье, но мой придирчивый отец посчитал, что моих сбережений хватит лишь для того, чтобы купить что-то на окраине Нью-Йорка, чего бы он ни допустил. Ха-х… Не подобает сыну Бейкера жить не в элитных апартаментах, понимаешь… Я настоял на том, что хочу добиться всего сам, пусть со временем, но… В общем, приняв решение, что с отцовской помощью и моими сбережениями можно будет купить жилье, мы с женой осели тут. В этой квартире. Через некоторое время все, казалось, устаканилось. Я продолжал помогать отцу с бизнесом, а дома меня ждала любимая женщина. Мы часто планировали переезд в другой город, обдумывали свои совместные планы и идеи личного бизнеса, ведь ни я, ни она не намеревались быть владельцами ночного клуба. В один прекрасный день моя жена сделала мне сюрприз. Это был положительный тест на беременность. Мне казалось, я не способен пролить столько слез, но в тот момент я убедился в обратном. Я рыдал от счастья, как маленький мальчик, обнимая тело женщины, в котором зарождалась новая жизнь. Все, что происходило тогда, было как в самой настоящей сказке. Не без проблем, конечно, но они казались такими безобразно смешными, что я и вовсе не обращал внимания. Но если бы я только знал, какой ад ждет меня в будущем… Первая проблема — сказать родителям о том, что они скоро смогут стать бабушкой и дедушкой. Мы с женой оттягивали этот момент, каждый вечер оговаривая детали предстоящего разговора с ними. Так длилось почти два месяца, и мы даже шутили, что признаемся в этом, когда они заметят округлившийся живот. И вот… Уже решившись на разговор, они ехали на ужин к нам, который стал предлогом для встречи а соответственно и беседы и сообщения нашей радостной новости. Но они не доехали. Мне позвонили из службы охраны и сообщили страшную весть. В тот вечер мои родители погибли, будучи протаранены другим автомобилем, который скрылся с места преступления. Когда я с бледным лицом плюхнулся на диван гостиной, то пытался заставить себя поверить в то, что я в один миг потерял обоих родителей. Как сказать Брайану, который находился тогда на какой-то вечеринке в колледже? Но в тот момент из угла комнаты на меня тревожно смотрели два голубых глаза. Это была моя жена. Моя беременная жена, которая нервно сжимала кухонное полотенце в руках. После моих слов типа «Ты только не волнуйся» она и впрямь испугалась. Тема смерти родителей была ей особо болезненна, так как, будучи подростком, она потеряла мать — единственного человека, который растил ее. Итог прост — после моего самого мягкого преподнесения информации она потеряла сознание. В страхе я бросился ей на помощь, отвез вечером к дежурному врачу, потому что меня съедала паранойя изнутри. Оставив жену под присмотром врачей, я мчался на другой конец города, чтобы увидеть своих родителей. Точнее, их тела… Я мысленно настраивал себя на твердость и повторял себе, словно мантру, «Держи себя в руках». Но скупая слеза не удержалась и покатилась по щеке. Я готовил себя к тому, что мне не понравится увиденное, но когда я приехал на опознание, я потерял дар речи. Хотелось бежать без оглядки после того ужаса, который увидели мои глаза. Вместо обездвиженных, мертвых тел со следами крови и ушибами я увидел… Тотальное месиво. Мне было трудно сдержать рвотные позывы, как и позывы слез, которые рвались наружу. Тела были сложены по частям, точно пазл, только из человеческих конечностей, изрядно покрытых слоем уже высохшей, потемневшей крови с костями и плотью наружу. Меня вывели оттуда, а я еще долго находился в состоянии транса. Я поклялся, что не позволю видеть Брайану и Скарлетт это даже на похоронах. Помню, как я сел в машину и, просто сложив ладони на лицо, сидел так полчаса, игнорируя целый мир. Также в тот момент я поклялся, что найду этих ублюдков, чего бы это мне не стоило. Я буквально сказал те же слова себе в голос. В прочем так и случилось. Но… Чего же мне это стоило… После того, как я организовал похороны своих родителей, я длительное время пытался прийти в себя. Благо, после того инцидента со здоровьем Скарлетт и ребенка все было хорошо, она даже сделала снимок УЗИ, когда сроки позволяли определить пол ребенка. Она и моя дочь были моим единственным утешением на тот момент… Чего не скажу о Брайане. Парень настолько болезненно принял факт смерти родителей, что его ментальное здоровье меня, мягко говоря, тревожило: он стал выпивать, устраивать бунт, многочисленные скандалы… Но последней каплей для меня стал тот факт, что он стал баловаться запретными веществами. Я принял решение, что обязательно возьму его на обучение в клуб, помогу ему отвлечься и забыться. А главное — в будущем мы будем вместе руководить бизнесом, который достался нам обоим по наследству на равных правах. Первое время так и было. Я кое-как уговорил его помочь мне, ссылаясь на то, что мне трудно, ведь руководство клубом свалилось на меня, как снег на голову. Прошло два месяца с момента смерти моих родителей. Я словно был одержим идеей разорвать на части убийц точно так же, как это было сделано с моими родителями. Мною руководила такая жестокость в тот момент, что когда я приходил в себя, то мне было страшно от собственных мыслей. Меня посещали кошмары, мне чудились видения, я стал раздражительный, стал страдать паранойей и просто-напросто стал невыносим в этом плане. Я просил всех, кто хоть как-то был причастен к расследованию, выкладываться не на сто, а на сто двадцать процентов. Я выжимал из людей соки. И вот на днях я узнаю о задержанной группировке, которая подозревалась в подобном, ведь у них нашли машину, которая могла фигурировать в том деле. После еще двух или трёх месяцев разбирательств я добился того, чего так ждал. Виновники получили по заслугам, и трех людей приговорили к пожизненному заключению, а четвертого засудили на двадцать пять лет лишения свободы. Я должен был торжествовать, но понимал, что это не залечит мои раны и не возместит мне жизни моих родителей… Однако жизнь продолжалась. Я думал, что реабилитация проходит успешно, пока, вернувшись домой в один вечер, я не обнаружил пропажу своей жены. Сердце пропустило пару ударов, а в голове будто рассеялся туман. Но когда я увидел записку на столе, в моей голове прогудел глухой звон. Едва не потеряв сознание, я плелся к машине на ватных ногах, а руки предательски дрожали. Я ехал по указанному в записке маршруту, везя на заднем сидении машины кейс со всеми своими сбережениями на тот момент. Миллионы долларов не стоили жизней моих девочек. Я был настолько опрометчив, глуп и шокирован, что вспомнил о том, что надо было позвать с собой подмогу только тогда, когда приехал на какой-то заброшенный объект строительства. Я шагал в сторону здания, ища вход по каким-то непонятным меткам на стенах, о которых также было указано в записке. Найдя арку, которая напоминала подобие входа в павильон, я помню лишь глухой стук, который заставил меня повалиться в абсолютную тьму. Очнулся я лишь когда ощутил железо на своих руках и плотно заклеенный лентой рот. Я сидел привязанный к креслу, мысленно проклиная себя, что прислушался к угрозам в записке и не стал звать помощь. Когда поле зрения перестало быть таким размытым, я заметил дрожащую Скарлетт в другом углу комнаты, которая стояла с подвешенными вверх руками на цепях. Меня раздирала картина, которую я увидел тогда: моя потрепанная женщина, находясь на шестом месяце беременности, которая вынуждена была терпеть весь этот ужас. Из-за меня. «Все из-за меня». Ко мне подошел мужчина в черной маске на голове, которая скрывала его лицо в полной мере. Сначала, как подобает таким парням, он освободил меня от клейкой ленты, которая затыкала мне рот. Войдя со мной в беседу, приправленную изрядной порцией грубых выражений и тяжелой брани, он насмехался, унижал и морально затаптывал меня. Когда он говорил, на заднем фоне были слышны всхлипывания моей жены, которая с заткнутым ртом пыталась мычать что-то в мольбе. Мужчина припомнил мне и мой активный поиск убийц своих родителей, из-за чего и происходило в тот момент все это действие. Попытавшись договориться с ним, я лишь злил обидчика. Тогда он принялся действовать. Он избивал мое прикованное к креслу тело, нанося удары везде, где только видел, демонстрируя плачущей Скарлетт это шоу с разных ракурсов. Я молчал и терпел удары кулаками, ногами, по лицу и других частях тела в надежде, что он, повеселившись, заберет деньги и уйдет. Я верил, что это чей-то исполнитель, который не убьет меня, ведь это было бы опрометчиво. Мафиози, главари группировок и просто важные люди в криминальном мире не делают таких громких вещей, пока не высосут из меня всю выгоду. Смерть моих родителей, к примеру, была выгодой для конкурентов, которые не могли мириться с процветанием нашего бизнеса. Когда ублюдок вдоволь насладился избиением меня, он с блеском в глазах взглянул на мое окровавленное лицо, изо рта на котором стекала густая струя алой крови. Я надеялся, что шоу закончится на этом, но… Господи… Как же ошибался. Мужчина в маске заклеил мой рот обратно, плотно прижимая липкую ленту опять к моему рту. Он приказал мне наслаждаться и направился в сторону моей жены. В тот момент душа будто покинула мое тело. Я брыкался, толкался, пытаясь вырваться из цепей, чтобы предотвратить все, что он собирался делать. Но, видимо, была моя очередь смотреть, как мучается жена. Пока я отчаянно пытался вырваться, издавая невнятные звуки, пытаясь закричать, он уже приблизился к ней. Сначала он начал лапать ее тело, изучая руками ее изгибы. Но, выругавшись оттого, что она беременна, он звонко ударил ее по лицу. Я в отчаянии пытался вывернуть запрясться из оков железа, а тот лишь приговаривал, что у меня ничего не получится. Он избил лицо моей жены, пока она не начала плеваться кровью. Каждая пощечина ударяла по моему сознанию и нутру, рождая во мне необузданную ярость. Я знал. Я был уверен, что если я выберусь — я убью его. Я не оставлю на его теле ни единого живого места и заставлю вопить от боли. Но мои попытки были несчастны, а он продолжал. Он взял в руки нож, и начал водить им по телу Скарлетт, до тех пор, пока ему не наскучило. Мелкими надрезами он пускал струйки крови на руках, ногах, лице моей жены. Я повалился с креслом на землю, все еще брыкаясь, в попытке получить свободу, а он лишь смеялся. Тогда… Он пнул мою жену в живот, заставив ее изогнуться на висящих цепях и издать мучительный вопль от боли сквозь слезы и стекающую по лицу кровь. В моей голове будто бы протянулся длительный шум, который звенел в ушах, заставляя терять сознание. Но собрав в руках всю свою злость, я рывком вырвал одну руку, обрывая цепь. Сукин сын был так увлечен тем, что он делал, что не заметил, как я выбирался из тисков. В один момент он будто пришел в себя и только тогда заметил, что моя жена висит без сознания. Он выразил что-то типа непонимания и пытался похлопать Скарлетт по лицу в надежде, что та придет в сознание. Но… Она не приходила… Осознав, что перестарался, он хватился собирать деньги и уходить, как я, найдя в себе силы, навалился на него, в ярости пытаясь вдолбить его тело в мокрую землю. Я дернул его так, что кейс с деньгами раскрылся, развевая купюры по сырому полу. Мой разум был настолько затуманен жестокостью, что я сам того не понимая, подобрал нож, которым он надрезал мою жену, и стал ударять. Первый раз, второй, третий… Я сбился со счета и пришел в себя лишь тогда, когда видел, что незнакомец лежит в луже собственной крови без признаков жизни. От ужаса я бросил нож и попятился, но вспомнив о жене, кинулся к ней. Но когда я приблизился, то встретился с ее широко открытыми глазами, которые безжизненно смотрели в одну точку. «Нет, нет, нет…!» Я снял ее тело с цепей и отчаянно тряс ею, пытался привести в себя. Я убрал влажные волосы с ее окровавленного лица, прижимался лбом к ее лбу. Я прикоснулся к ее животу, прижал к груди, пытался достучаться до ее сознания, валяясь с ней на полу, а кругом нас были разбросаны злосчастные деньги, которые и стали отчасти всему виной… Я отказывался верить в это. Я просил ее, умолял, я кричал.! Она была мертва. Я рыдал в отчаянии, не сдерживая себя, сжимая в руках тело своей жены, никакой жизни в котором больше не осталось. В тот момент я потерял все. Я потерял жену. Я потерял дочь. Я потерял смысл жизни. Я потерял себя. Осталось лишь существование. За полгода всё перевернулось с ног на голову. Каков итог? Я похоронил родителей. Я похоронил беременную жену. Мой брат страдал различными расстройствами и проблемами с зависимостью. В бизнесе я ввязался в то, из чего выйти мне либо не дано, либо дано очень тяжело. Моя жизнь и жизнь моих близких, а точнее, единственного близкого, Брайана, была в смертельной опасности. На моих руках смерть человека и тюремное заключение четырех. А ведь мне было ни много ни мало двадцать восемь лет… Я принял решение дать Брайану отдохнуть и на время отстранил от обязанностей. Он стал обвинять меня в алчности. Его мнение было таким, что смерть жены заставила меня отключить все чувства и стать лишь жестоким животным, которое сметает все на своем пути. Отчасти он был прав. Я отключил ощущения. Я спрятался сам от себя и сам себе же поклялся, что на этом с чувствами покончено. Для меня не существовало ничего кроме работы, но… Но у меня осталось сердце и страх за семью. На тот момент мои опасения были настолько сильны, что я понимал: если те, кто так поступили с моими родителями, с женой, со мной, не остановятся, то следующий на очереди он. Мой брат. Мысленно прокручивая в голове и перед глазами то, как у меня на руках буквально умерли две жизни там, в павильоне, я понял, что я боюсь. Боюсь потерять его. На тот момент Брайану был двадцать один год. Молодая кровь, вся жизнь впереди. Я знал, что он меня возненавидит за мой поступок, ведь в его глазах я буквально выставил его за дверь клуба, мотивируя это его отсутствием опыта и нестабильным психологическим состоянием. Но я готов был на это. Я пытался его уберечь любой ценой. Если ненависть ко мне — это плата за его жизнь и безопасность, то я готов был на такой шаг, пусть даже нам за всю жизнь не удастся помириться… Но я хотя бы знаю, что он не погряз в том дерьме, из-за которого лишают жизней, бьются за власть, деньги… Из-за которого идет борьба не на жизнь, а на смерть. Я пытался найти родных моей жены. Поднимал архивы, посетил тот интернат, в котором она провела пару лет своей подростковой жизни перед тем, как вырваться в совершеннолетие. Пытался найти отца, который, по ее словам, оставил их с матерью, когда она была совсем крошкой. Всё тщетно. От нее у меня осталась лишь пара фотографий и снимок УЗИ нашей дочери в ее утробе, которая так и не увидела этот мир. Укореняя в себе хладнокровие, бесчувственность, безразличие, я приглушал в себе боль моего прошлого, которая иногда осмеливалась вонзать в мое сердце иглы в виде воспоминаний. Но заливая их крепким алкоголем по вечерам, я наслаждался одиночеством в нашей квартире. Ха-х… Ведь незадолго до этого я начал строить дом, думая, что моя семья со временем будет лишь увеличиваться. Кому он теперь был нужен, если я сам временами хотел избавить себя от этих ненужных мучений и свести все к концу…? Прошло пять лет с того времени. Я навсегда отпустил тех людей, которых потерял. Я знаю, они в лучшем мире, чем я. Время, работа и немногочисленные друзья помогли мне справится с этим, и сейчас я просто вспоминаю это как нечто, что мне было предначертано свыше, что мне было суждено. Я уже давно не убиваюсь горем по вечерам, я перестал заливать раны спиртосодержащими жидкостями… Но я не перестал и не перестану чтить память о тех, кого вселенная у меня отняла, и я не перестану заботиться о тех, кого вселенная мне оставила либо преподнесла». После его слов Кэтрин и Ходж сидели, погрузившись в молчание. Девушка отвернулась от него еще на середине рассказа, чтобы не выдать своих слез. Хоть у нее и были кое-какие вопросы, но сдержав обещание, она не стала перебивать, лишь внимательно смотрела изредка в его глаза, которые не сочились слезами, но в которых читалась глубокая печаль от того, что ему довелось пережить. Многие вещи стали на свои места, некоторые вопросы в голове девушки нашли свои ответы. Она готова была простить ему тайны и детали его работы, замкнутость и сдержанность характера, твердость и некую строгость в выражениях… Сейчас она видела его перед собой нагим. Не потому, что он и вправду был практически без одежды, а потому, что он открыл перед ней сейчас то, что, возможно, пытался прятать в себе и никогда никому не показывать. Открывать душу Ходжу было так же тяжело, как Кэтрин слушать это все, воспроизводя себе те страшные кадры некоторых моментов его жизни. И она была более чем уверенна, что он не стал детализировать это, упуская многие детали, чтобы не запугать ее еще сильнее. Мужчина не спешил утешать ее, хоть ее плечи и сотрясались от того, что она не смогла сдержать в себе слез. Он будто дал и себе время прийти в себя после того, как с его плеч свалился тяжелый груз. Бейкер знал: прошлое не изменить, но за столько времени скрывания многого в себе и из-за невозможности и нежелания поделиться этим с кем-либо, ему было словно тяжело от ноши. Удивительно, но ему стало и впрямь легче. Он притянул девушку к себе и нежно коснулся губами ее плеча в попытке утешить. — Прости меня. Прости, ради Бога, — он прижал ее к себе ближе. — Тебе не за что извиняться, — вытирая слезы, ответила Кэтрин. — Это я должна просить прощения за свое поведение. Я вела себя, как ребенок, устроив дешевую сцену вместо того, чтобы разобраться, как взрослый человек. — Что-то мне подсказывает, что я бы отреагировал так же, — с улыбкой ответил Ходж. — Я прошу прощения, что навалил на тебя все это так резко. Но другого выхода у меня не было. Ты должна была знать об этой части моей жизни, раз уж обстоятельства сложились так. Кэтрин, позволяя себе лишнего, спросила: — А если бы обстоятельства так не сложились? Если бы я не увидела это фото? Ходж лишь улыбнулся на провокацию, укутывая ее в плед сильнее и не отпуская из своих объятий. — Рано или поздно ты бы узнала это. Вопрос в другом: насколько бы долго я решался. Кэтрин, кажется, удовлетворил такой ответ. На это она лишь покачала головой в знак согласия. — Мне очень жаль… Я знаю, ты не нуждаешься в чем-то типа этого. Но я, правда, сожалею, что тебе пришлось пережить это все, — Кэтрин решила поддержать мужчину. — После всего этого ты смог сохранить в себе человечность и душу. Это многого стоит, правда… —Думаешь? — спросил он. — Думаешь, во мне осталась человечность? — Что за глупые вопросы… Какое-то время они опять молчали. Кэтрин выбралась из его объятий. — Слушай… — она несмело задала вопрос. — А тебе ничего не было за… Ну, за… — Нет, — Ходж понял о чем речь, и твердо ответил. — Я давно уже тесно, скажем так, сотрудничаю с полицией. Я часто помогаю им, а они — мне. Знаю, — продолжал Ходж, заметив противоречивое выражение лица Кэтрин, — нечестно. Но… Кэтрин… Он убил мою беременную жену у меня на глазах. Замучил ее до смерти, заставляя плакать и истекать кровью. — Прошу, остановись, — попросила Кэтрин, не желая представлять эту ужасную картину в своей голове снова. — К тому же… Если бы я понес наказание, Брайан остался бы один. Я знаю, что он бы не пропал, но… —Хорошо, — Кэтрин громко вздохнула, заметив, что ему все тяжелее говорить об этом. — Давай мы оставим пока эту тему? Я имею ввиду… Думаю, я постепенно буду узнавать детали. Со временем все станет на свои места. Ходж посмотрел на нее с каким-то необъяснимым блаженством. Во взгляде мужчины читалась благодарность за понимание, за то, что она выслушала. За то, что понимала. Он без единого слова в ответ притянул ее к себе и поцеловал. Это не был поцелуй страсти, либо несгораемого желания. Ходж целовал ее с такой нежностью, медленно и очень аккуратно, будто боясь разрушить тот интим, который они выстроили между собой на тот момент. Мягкие губы этих двух людей наполняли друг друга жизнью, трепетом и обыкновенным спокойствием. Через некоторое время они отстранились друг от друга. Они оставили ту болезненную тему, обещая друг другу возвращаться к ней осторожно, постепенно и без давления. Ходж все-таки ушел принимать свой утренний душ, а Кэтрин приготовила им по чашечке ароматного кофе. На кухне она стала думать о том, что после такого разговора между ними будет некая неловкость, но то ли благодаря знаменитой невозмутимости Ходжа, то ли благодаря ненавязчивости Кэтрин, их непринужденный разговор протекал абсолютно нормально. Сидя за небольшой барной стойкой, они обсуждали все, что угодно, не касаясь провокационных вопросов. Через час или два Кэтрин убрала со стола, а Ходж оделся во вчерашний костюм, который хоть и был помят, но все так же чертовски привлекательно сидел на нем. — Если ты снимешь бабочку и пиджак, то никто не заметит что это твой вчерашний наряд, — посоветовала девушка. Мужчина с ухмылкой послушался. Затем он покрутился, разводя руки в стороны, на одной из который повис пиджак, чтобы продемонстрировать ей свой внешний вид. — Вы же знаете, что мне нравится, как Вы выглядите, мистер Бейкер, — девушка решила игриво перейти на формальность. — Зачем Вы дразните меня? — Она подняла бровь. Ходж искренне рассмеялся, приблизившись к улыбающейся Кэтрин. — Кстати, — он обошел красавицу, останавливаясь сзади. — Вы вчера кое-что забыли у меня в кабинете, мисс Хилл. Кэтрин уже догадывалась о том, что она «забыла», но она лишь прикусив губу, чтобы сдержать улыбку, ожидала дальнейших действий мужчины. В то время она лишь могла слышать легкое шуршание ткани за своей спиной. Ходж одним движением руки сдвинул густую шевелюру девушки на одно плечо и ловкими руками украсил ее шею уже знакомой ей цепью с драгоценным кулоном в виде вьющейся змеи. Застегнув украшение, он наклонился к ее уху и прошептал. — И больше так не делайте, мисс Хилл. Он поцеловал ее в шею и заботливо поправил волосы. Кончиками пальцев Кэтрин потянулась к цепочке, и пока оборачивалась к мужчине, то сама себе мило улыбнулась, будто бы согреваясь тем, что украшение на том месте, где должно было быть. Ходж оглядел ее с ног до головы, не давая улыбке исчезнуть с лица. Через некоторое время босс ушел, оставив девушку одну в квартире. Кэтрин только в тот момент поняла, что же с ней произошло. Она осознала, что они с Ходжем провели ночь… Осознала, что он приоткрыл завесу чего-то очень откровенного и личного, с чем ей теперь придется жить. Она осознала и то, что теперь их отношения уже не будут прежними. Но что же их ждет в таком случае.?***
В уютном зале ресторана, почти в конце помещения сидел мужчина в опрятной одежде, который аккуратно попивал коньяк. Он краешками губ касался своего бокала и задумчиво косился вдаль. Он прекрасно знал, зачем он пришел, и выжидал момент, когда сможет насладиться шоу. Однако, хоть он и четко знал, кого он ждет, но предлог встречи для него оставался тайной. Так сидел он, пока в помещение не вошел не менее важный и «с иголочки» одетый Ходж. Его лицо не выражало ни единой эмоции, в то время как светловолосый мужчина напротив исказил свое лицо ухмылкой. После короткого приветствия, которое было сухим и холодным, как ледяной воздух, Бейкер уселся напротив, чтобы начать то, зачем он явился. — Ненавижу ходить вокруг да около, Леон, — низкий голос с легкой хрипотцой не спеша и спокойно растекся по воздуху. — Мне нужна информация. — И ты даже со мной не выпьешь, старый друг? — язвительно ответил его собеседник. — Мы оба знаем, зачем мы сюда пришли. — Ох, нет, — Леон поднял указательный палец. — Не имею чести знать. — Ну, так давай я без прелюдий дам тебе знать, — Ходж отвечал спокойно и размеренно, но ощущались нотки раздражения в его голосе. — Раз уж ты сам меня нашел, Бейкер, то, полагаю, тебе от меня что-то нужно, — лукаво ответил Леон. — Очевидно. Как и ты, в людях, подобных тебе, я ищу выгоду. Но, — Бейкер не менее лукаво улыбнулся, — предлагаю превратить это во взаимовыгодное предложение. — Я тебя внимательно слушаю, — Леон заинтересованно вздернул бровь. — Мне нужна информация о Кассандре, — с абсолютно непроницаемым лицом предъявил Ходж. Леон от удивления округлил глаза, а потом и вовсе рассмеялся, но даже таким контрастом эмоций ему не удалось выдавить ни единого звука либо недовольства от Ходжа. Тот лишь послушно выжидал, когда это театральное вступление закончится, и Леон вновь примет деловитый вид. Что, к слову, так и произошло. — Решил вспомнить бывших? — спросил Леон с нескрываемой иронией. — Да уж, не думал, что тебе по вкусу объедки. — Он пытался уколоть побольнее. — Это от тебя я слышу? — хитро подметил Ходж. — От человека, который увез девушку своего, на тот момент, лучшего друга с собой в Европу? — Она была моей помощницей на тот момент, ну знаешь, — Леон был вовсе невозмутим. — Как сейчас Кэтрин для тебя. Ходж медленно и незаметно напрягся, но молчал, давая возможность бывшему другу закончить. — Сам знаешь, как это иногда бывает. Между вами загорается что-то, и ты уже не хочешь это отпускать. Ну, и тогда, мой милый друг, приходит время для выбора. Ты выбираешь, либо дружба и мораль, либо… великая любовь, — последнее слово он протянул с несказанным сарказмом в голосе, но в глазах его читалась ненависть, которая не ускользнула от Ходжа. — Дай угадаю. Неприятности в раю? — Ходж подпер локтями стол, чтобы быть ближе к собеседнику. — Неужто у вас не все в порядке? Ты еще скажи, что вы разбежались, как в море корабли. Теперь уже расхохотался Ходж, стирая улыбку с лица Леона. — Ты об этом решил поговорить? О нашем прошлом? — от игривости блондина не осталось и следа, и он уже с нескрываемым раздражением бросал фразы, будто хотел быстрее окончить этот разговор. — Ой, Боже упаси, — ответил Бейкер веселым голосом, унимая собственный смех. — Так что? Предоставишь информацию? Плата будет щедра, если ты не собираешься открывать рот бесплатно. — Ходж блеснул глазами, придавая этой фразе похабную двусмысленность. — Не знаю я ничего, — Леон увел взгляд в окно, в котором горел жизнью Нью-Йорк. — Ложь, — сказал Ходж, приобретая характерную ему безэмоциональность. — Я не знаю ничего, хотя бы потому, что я тоже ее ищу, — уточнил Леон, заставляя Ходжа задуматься. — Поэтому я и вернулся. — Что ты искал у меня в клубе? — Дружище, — Леон оскалился, — разве я не мог просто так проведать тебя? — Говори! — раздраженно, но со спокойствием в лице бросил Бейкер. — Что-что… Её. Я думал, что она прилетела к тебе на крыльях любви, умоляя принять её обратно. — Ты с ума сошел… — Ходж отвращено поморщился. — Что у вас там произошло? Зная тебя, ты бы не стал так бежать за женщиной за другой конец мира. — Мужчина сощурился. — Варианта два: либо она как-то провинилась, либо… Ты безнадежно влюблен, дружище. Леон лишь рассмеялся, но Ходж был доволен, ведь такая манипуляция обязательно сработает. Блондин не принимает ничего, что связанно с искренними человеческими чувствами. Ещё секунда — и он расколется. — Я? Влюблён? Еще и в Кассандру? — смех Леона становился сильнее, словно он сам себя убеждал в абсурдности сказанного Ходжем. — Её невозможно любить. А вообще, — блондин тихо обратился к Бейкеру, — ты должен быть мне благодарен. — Спасибо. Спасибо, что увел у меня женщину и разрушил мои первые серьезные отношения, — Ходж говорил без сарказма и злости, словно лишь подтверждая очевидное. — «Серьёзные отношения»… — Леон перекривил Бейкера. — Да я на полном серьезе, Ходж. Эта женщина — исчадие ада. И проявила она себя только со временем. Так что считай, что я уберег тебя. А ищу я её, потому что эта хитрая лисичка мне кое-что должна. Детали не скажу, это касается моего бизнеса и ее махинаций, но будь уверен — я намерен достать ее из-под земли. Ходж молчал несколько минут в то время, как официант убирался на столе. Когда никто им не мешал, мужчина продолжил: — Хорошо, допустим. А Кэтрин тебе зачем? — он старался спрашивать ненавязчиво, но в его глазах читалось некое нетерпение. — Я имею в виду, что это за цирк со спонсорством. Взгляд Леона тут же оживился, и он стал изучать сидящего напротив Ходжа, пытаясь уловить нотки его настояния и эмоций, хоть тот и оставался невозмутим. — Ты задаешь слишком много вопросов, Бейкер, — сказал Леон, прикуривая сигарету. — Я просто знаю, что это неспроста, вот и спрашиваю. — Не кипятись, Ходж, — Леон оскалил зубы. — Это лишь прикрытие. Должен же я быть чем-то занят, пока коротаю дни в Америке. Знаешь ли, у меня тут много недоброжелателей, которые будут рыться в фактах, словно крысы на помойке. А так у меня прекраснейшая репутация! — он развел руки в стороны. — Я вернулся, чтобы спонсировать молодую фигуристу и ее тренера. Но… Почему это тебя так беспокоит? — его хитрые глаза смотрели словно в самое нутро сидящего напротив мужчины, пытаясь мысленно найти ответ. — Потому, что это мой работник, — беспристрастно ответил Ходж, не придавая этому никакого значения. — Соответственно, приближенный ко мне человек. И, соответственно, — он сделал акцент, повторяя это слово, — я подумал, что ты таким способом что-то копаешь под меня. — Не беспокойся, — его речь лилась томно, словно расплавленный шоколад. — Её я и пальцем не трону. Ходж скривился в подобии улыбки, но прекрасно понимая, что такими фразами Леон лишь вынуждает выйти на эмоции, он сдержал свой порыв прижать «старого друга» к стене от злости. Леон же, когда понял, что у него не получится заставить Ходжа вспылить, раздраженно спросил, сметая с лица напускную игривость за секунду: — Это все? — Нет, — метнул Ходж. — У меня к тебе деловое предложение. — Ушам своим не верю! — блондин будто оживился. — И чем же могу быть полезен? Но главное — чем можешь быть полезен ты мне? Бейкер сложил пальцы ладоней в замок и хитро ухмыльнулся. — Мне нужна Кассандра, — он выпалил это резко и твердо, будто это не просьба, а приказ. — И твои поиски ее могут быть мне полезны. — Я так и знал, что ты все еще сохнешь по ней! — Леон вновь разразился смехом. — Очнись, Леон, — брюнет посмотрел на него, будто перед ним сидел сейчас ребенок, а не почти ровесник. — Более десяти лет прошло. Поверь, я тщательно смотрю под ноги, дабы не наступить на грабли. — Тогда ты меня заинтриговал, Бейкер! Как в старые добрые времена твои слова и идеи всегда меня будоражат! — Леон стал значительно живее. — В чем дело? — Хм-м… Есть подозрения, что она и передо мной провинилась. — На этом все? — разочарованно уставился на него Леон. — Ну, ты же не ожидал, что я скажу тебе все? Да. На этом все. — М-да, уж… — тот покачал головой. — Ладно. Цена вопроса? Ходж вспомнил старого друга и его пристрастия к наживе. «Как же это на тебя похоже…» — Ты мне скажи, — твердо ответил Бейкер. — Хм-м, я слыхал, твой бизнес процветает, — Леон говорил это бесцеремонно, словно эта информация вовсе не секретна. — И я сейчас не о клубе. — Чего ты хочешь? — еще более твердо и решительно сказал Ходж. — Всего-то самую малость. Пару ящиков из последней твоей поставки, — Леон сделал невинное лицо, будто это и в правду была «самая малость». — Ты в своем уме? — Ходж нахмурился от такой наглости собеседника. — Ты знаешь, сколько стоит примерно один небольшой ящик? — Ходж, ну, я же не настаиваю, — улыбнулся Леон. — Ты можешь искать Кассандру сам. Ходж сделал глубокий вдох. Подумав минуту, он четко осознал, кто такой Леон и на что он готов ради дела. Бейкер был убежден, если ему нужна Кассандра — он достанет ее из-под земли. Потерять такого союзника, хоть и временного — опрометчиво и легкомысленно. Отбросив старые обиды и нюансы, бизнесмен знал, какими качествами обладает его бывший друг и насколько он хитер и ловок. Но отступать своим интересам он не намеревался. — Я могу удвоить ставку, — произнес Ходж. — Любопытно, — оскалился Леон, не скрывая подозрений. — Цель? — Откажись от спонсорства Хилл. И, — Бейкер не дал ему вставить слово, поднимая указательный палец, — не задавай мне никаких вопросов. — Да чего тебе сдалась эта девка? — Леон нарочно использовал последнее слово, провоцируя Ходжа. Но учитывая многолетний опыт работы с подобными особями, Бейкер подавлял в себе то гадкое чувство злости, и не давал зернышкам агрессии прорости, хоть и желание схватить Леона за шею за такие слова было невыносимым. Сохраняя самообладание, делая вид, будто не услышал колкости, он с безразличием на лице ответил: — Никаких вопросов, Леон. Целый грузовик твой при двух условиях. — Надо думать, — загадочно молвил тот, повторив, — надо думать… — Не обманывай себя, ты любишь все эти цацки. С твоими связями перевести их через границу тебе ничего не стоит. А там уже и продать их в три дорого, — опытный Ходж за много лет работы познал прелести манипуляции и своеобразной дипломатии не хуже Леона. — Хитрец… — медленно ответил блондин. — Знаешь, что мне нравится. Что ж… — Леон поднял бокал. — За сделку. — За сделку, — кивнул Ходж, который отказался от алкоголя еще в начале разговора.***
Кэтрин сидела в своем кабинете, раздражена и взволнована. Весь вечер она провела на работе, выполняя мелкие поручения, которые ей преждевременно оставил босс. Она укладывала его расписание на некоторые дни, но никак не могла понять, почему лишь на выбранные, а не на все. Хоть девушка и понимала, что такой мужчина как он не раскроет перед ней душу нараспашку после первой совместной ночи сразу же, но маленькие звоночки незначительной обиды все равно прозвучали в ее сознании. Она старалась не уделять таким мелочам внимание, утешая себя тем, что он сможет открыть себя для нее сполна по мере развития их отношений. «Отношений?» Она произнесла это в своей голове, когда подумала о такой фразе. Словосочетание «наши отношения» в ее голове заставило ее призадуматься и о том, а какие же они, эти их отношения.? Занимаясь делами, девушка сортировала в своей голове мысли, раскладывая их по полкам, по мере важности и срочности. Таким образом она понимала, что ей стоит волноваться о предстоящем задании, которое, возможно, решит ее дальнейшую судьбу. Так же она осознала, что физически ее вовсе не готовили, ссылаясь на то, что ее прикроют люди Оушена. И хоть она себя успокоила таким способом, но внезапный стук в дверь ее кабинета все изменил. Когда вошел Доминик и после пары незначимых фраз преподнес ей какой-то конверт, девушка разозлилась. «Да твою мать!» Каждый раз в разных локациях ее пребывания ее ждали похожие друг на друга сообщения от анонима, который засыпал ее лестными высказываниями, без капли угрозы, лишь с поэтичной нежностью, что заставляло Кэтрин недоумевать и в то же время насторожиться. Доминик объяснил, что конверт был оставлен у входа, словно его выронили, но в подозрительно людном месте, чтобы его заметили. Отсутствие Ходжа заставляло Кэтрин часто вспоминать его, но не осмелиться позвонить или написать сообщение, посчитав такие жесты назойливыми. Ей оставалось лишь периодически теребить пальчиками подаренный им кулон, как бы придавая себе надежду, что он рядом, в ее мыслях, сознании… Сомкнув глаза, она устало расслабилась в своем кресле и чуть было не вздремнула, когда в кабинет вновь постучали. Девушка резко подорвалась и, выпрямив спину, позволила войти. Она непроизвольно заставила себя расслабиться, когда увидела, как уставший, но улыбчивый босс вошел, закрывая за собой дверь. — Добрый вечер, мисс Хилл, — он нарочно поздоровался с официозом с озорными искорками в глазах, что заставило Кэтрин прикрыть глаза и улыбнуться. Он подошел к небольшому диванчику, который был еще меньше, чем в его кабинете, и со вздохом присел, оглядывая свою помощницу с ног до головы. Она молча вздернула бровь, будто спрашивая, в чем дело, но сразу же поднялась и обошла свой стол, упираясь ягодицами о край округлого стола. Она скрестила руки на груди и начала разговаривать. — Устали, мистер Бейкер? — Определенно, — ответил Ходж. — Не столько физически, сколько эмоционально. Он задумчиво посмотрел в окно на вечерний город. Затем, вернувшись взглядом к Кэтрин, он похлопал себя по колену, намекая на то, чтобы она не стояла от него так далеко. — Иди ко мне, — тихо попросил Бейкер. Кэтрин решила, что не собирается сразу же пасть к его ногам, и в шутку затеяла невзрачную игру во флирт. Она положила обе руки на край стола, но скрестила ноги, позволяя краешку чулка на бедре проглянуть сквозь небольшой разрез на обтягивающей юбке, которая была длиной чуть выше колен. Это, несомненно, заметил Ходж, и, взглянув на ее ноги, посмотрел в ее глаза исподлобья, позволив себе, наверное, впервые вложить в этот взгляд новую эмоцию. Похоть. — Зачем? — спокойным тоном ответила Кэтрин, но ее глаза отвечали на его взгляд похожим желанием, которое отражалось от Ходжа. Он смотрел на нее словно с угрозой, но не той, которую дарит охотник жертве. Такой взгляд дарит разгоряченный мужчина желанной женщине. Усталость будто смылась с его лица окотившимся дождем резко возникшего желания, и он, проведя глазами по линии пуговиц на ее блузке, посмотрел ей в глаза и сказал, принимая правила игры: — Потому, что мне нужна моя помощница. Сейчас же, — эти слова он процедил сквозь зубы, но не со злостью, а будто приказывая. Кэтрин медленно стала двигаться в его сторону. И хоть расстояние между ними было длиною в пару метров, она специально продлила момент своего приближения. Она шагала, словно кошка, откинув назад слегка завитые волосы, и облизывая попутно губы. Когда она стояла напротив Ходжа, то не спешила садиться. Красавица уверенно стояла между его широко раскинутых колен и смотрела на него сверху вниз, будто начальница — она. Контрольный раз осмотрев ее и подняв острый подбородок, Ходж позволил рукам медленно пройтись по ее бедрам, аккуратно, но по-собственнически сжимая эту ее мягкую часть тела. — Разве это входит в мои обязанности, босс? — вздыхая, бросила Кэтрин. Ходж расстегнул пару нижних пуговиц на ее кофте, открыв своему взору плоский животик девушки. Мужчина облизнул губы, завороженно засмотревшись на зону возле ее пупка, и прильнул губами к теплому телу Кэтрин, заставляя ее шепотом ахнуть от приятных ощущений. Отстранившись от нее на пару сантиметров, он наконец ответил: — Иногда и боссу нужно расслабляться, — он вновь прошелся дорожкой из поцелуев вдоль ее живота, опускаясь ниже к поясу юбки. Кэтрин не нашла лучшего решения, чем воспринять такую фразу неоднозначно. Она, сама того не понимая, задала следующий вопрос, который уже не звучал как флирт. — И часто Вы так расслабляетесь на работе со своими помощницами? — она сказала это настолько неожиданно даже для самой себя, что мысленно прикрыла рукой рот, осознавая, что ляпнула. «Отлично. Не хватало мне еще и сцены подсознательной ревности сейчас…» Но ее босс лишь чуть дальше отодвинулся от нее, не выпуская из рук ее бедра. Он с широкой ухмылкой захохотал, да так, что прикрыл глаза. Но когда открыл их, то поднялся, нависая уже над ней и смотря на нее сверху. Его руки плавно прикоснулись к тонкой талии на оголенной коже. Он не отрывал глаз от нее и, сократив расстояние, поцеловал красавицу в нос. — Никогда в своей жизни ранее, — ответил мужчина, все так же пристально смотря в ее зеленые глаза. — Никогда бы не подумал, что позволю себе такие вольности. После этой фразы он заботливо принялся застегивать пуговицы на ее одежде, что заставило девушку в мыслях дать себе пощечину за испорченный момент и утерянный шанс воплощения своей давней фантазии — секса на рабочем месте с горячим начальником. Но вмиг она откинула от себя такие грязные вещи. «Ой, Боже… О чем я только думаю…» Приведя в порядок девушку, Ходж легонько обнял ее, поглаживая по голове. После поцелуя в макушку он тихо произнес: — Извини. — За что? — так же тихо ответила девушка. — Не подумал, что делаю. Я не хочу, чтобы у тебя возникли мысли, будто я тобой пользуюсь. — Нет, — резко начала свои оправдания Кэтрин, — я не… — Нет-нет. Я, правда, повел себя как похотливый дикарь, завалившись с порога в твои объятия, — с улыбкой ответил мужчина. — А может именно этого мне и хотелось? — неловко прошептала Кэтрин, покосив глаза в сторону. Ходж тихо рассмеялся тем самым обаятельным низковатым смехом, который мягко и плавно разливался по сознанию Кэтрин, словно кошачье мурлыканье. — Ай-ай, прямо на рабочем месте, мисс Хилл? — Ходж решил шуточно ей отомстить, невзначай упрекая ее. — За кого Вы меня принимаете? — Ну, все-все! — отчаянно и со смехом сказала Кэтрин. — Ладно, я болтнула лишнего. Я не считаю тебя бабником. Просто иногда женщины позволяют себе маленькие шалости в виде таких фразочек… — она приобрела невинное выражение лица. — Ты же не злишься? — Ну, не знаю… — Ходж наигранно протянул последнее слово. — Придется пойти на жертву и поцеловать босса. Возможно, тогда я и в правду не буду злиться. Они оба рассмеялись, и их губы сплелись в ненавязчивом, медленном и нежном поцелуе, закрывая глаза на незапертые двери. Они настолько забылись в тот момент, отдавая себя друг другу, что не обращали внимания ни на что в целом мире. Ходж сильными руками прижимал девушку к себе, а она, в свою очередь, обвила ладонями крепкие плечи мужчины, которому готова была отдать душу и тело… Прикасаясь к его устам в очередной раз, она пришла к осознанию одной вещи, которая внезапно врезалась в ее сознание. «Кажется, я безнадежно влюбляюсь…» Такие ощущения, прикосновения, поцелуи не смог подарить ей ни один мужчина прежде в ее жизни, и она отчаянно и бесповоротно отдавалась в плен всему тому, что было связано с ее боссом, который смог настолько сильно заставить чувствовать себя особенной, желанной, нужной… Вечер близился к концу. Ходж и Кэтрин провели еще какое-то время вместе в ее кабинете, сидя на диване в обнимку и непринужденно разговаривая о прошедшем дне. Девушка делилась своими впечатлениями от проделанной работы, попутно спрашивая некоторые советы по этому поводу, а Ходж увлеченно рассказывал ей о нюансах ее обязанностей и завлекал разговорами об интересных приключениях, которые иногда происходили в стенах клуба. Впервые за долгое время девушка ощущала такое сильное спокойствие в руках кого-то, кому она смогла бы доверять чуточку больше, чем другим. В тот момент Ходж дарил ей уют и ощущение, что в этом мире неважно ничего, кроме обычного человеческого тепла, которое тебе может подарить кто-то другой, заставляя тебя сиять. Они наслаждались обществом друг друга до поздней ночи, позволяя себе ощутить тот мимолетный покой, в котором так сильно нуждались оба эти человека, которые погрязли в личных проблемах, предоставленных жизнью. Но насколько долго продлится этот покой? Этим вопросом не задавался никто из них…