Совращение Небес: Тайна последнего контракта, или Смерть и Рождение Архонта

****

Ледяной дворец прекрасен, ибо выточен из цельного ледяного айсберга. Его шпили сверкают на солнце ярче, чем чистейшие алмазы, но внутреннее убранство скорее кричит об аскетизме своей хозяйки: нет лишних украшений, лишь золотые люстры, кое-где ковры и редкая мебель из благородного кедра. Когда здесь проводят приёмы, дворец светится в ночи, словно хрустальный фонарь, но происходит это так редко, что лично Чайльду довелось побывать лишь на одном. Все же прочие разы, когда он сюда заглядывал, во дворце царила гробовая тишина: никаких толп чиновников, ожидающих аудиенции, никаких снующих повсюду слуг… вот и сегодня в коридорах и на лестнице нет ни души, и лишь у закрытых дверей приёмного зала при появлении Чайльда пара гвардейцев вытягивается по стойке смирно. Судя по тому, что двери закрыты, Царица уже принимает кого-то. Сквозь резной ледяной узор можно разглядеть лишь размытые пятна, но и этого достаточно, чтобы установить точное количество гостей: один человек. Причём, невысокий… в широкой шляпе. – Чайльд Тарталья. Заходи. Голос разносится по коридору, словно идёт сразу отовсюду: от стен, пола, потолка… и к тому моменту, когда замолкает, двери в приёмный зал уже успевают открыться сами собой. При этом гвардейцы продолжают стоять неподвижно, ни разу даже не мигнув, словно статуи, облачённые в бело-голубую форму. Скарамучча – а это он удостоился аудиенции – бросает на Чайльда заинтересованный взгляд, как обычно приправленный высокомерием. Чёртова кукла мнит себя высшим существом и даже к Царице обращается, словно к равной, за что заслуженно мало кому нравится. Не удостоив его даже кивком, Чайльд обходит Шестого Предвестника и останавливается у самого начала ледяных ступеней, ведущих к трону. – Чайльд Тарталья прибыл с отчётом. – Слушаю тебя. У Царицы нежный голос, который в одно мгновение способен стать острым, как сталь. Лавандовые глаза, длинные пепельные волосы с лёгкой волной и изящная фигура создают довольно хрупкий облик, однако её танец с двумя мечами столь же прекрасен, сколько и страшен. Эта дева может притвориться хрустальной розой, если пожелает… но источаемый ею холод невозможно скрыть. Как и уйти от его смертоносного проникновения. – Натлан пытается воспроизвести Глаза Порчи, для этого им и понадобились драгоценные камни из шахты барона Хаксклифа. План приводился в жизнь Вторым Принцем Рашидом. Рашид, как и барон, устранены, однако они успели породить ряд проблем, одна из которых заключается в диверсантах, направленных в Фонтейн… Чайльд отчитывается коротко и по существу. Он не упоминает про роль Дотторе, ибо этот козырь ему ещё пригодится, а так же о белините – ибо Царице наверняка и так известно о минерале и его свойствах. – Сказитель, займись. Всего два слова. Едва Чайльд заканчивает говорить, Царица обращает взор на Скарамуччу, и тот будто бы нехотя кивает: – Ладно, так уж и быть. Но бросаться выполнять приказ не спешит. – Тарталья, а ты отправишься в Инадзуму. "Тц, только обрадовался, что не придётся лезть в Фонтейн…" – Моё задание? Вместо ответа Царица вновь переводит взгляд на Шестого Предвестника. – Наша неблагонадёжная Синьора скончалась, – без всякого выражения сообщает тот. – И как же ты это допустил? Конечно, здесь не место для перепалок, но Чайльд слишком поражён внезапной новостью. С тех пор, как он стал одним из Предвестников, ещё ни разу никто из них не погибал. Как это произошло? Кто вообще смог совладать с Огненной Ведьмой?! Тем более, что в Инадзуму она отправилась не одна… – Это тебе и предстоит выяснить. От голоса Царицы в воздухе кристаллизируются мельчайшие кусочки льда, с губ же Чайльда при выдохе срывается облачко пара. "Всё ясно, Скарамуччу отправляют разгребать бардак в Фонтейне в качестве наказания…" – Слушаюсь и повинуюсь. Прижав подборок к груди, Чайльд выжидает несколько секунд, но больше никаких приказаний или вопросов не следует, и ему остаётся лишь развернуться и отправиться в сторону выхода. – Ты тоже ступай, – раздаётся за спиной. Скарамучча выходит из приёмного зала сразу за Чайльдом, и когда двери за ним закрываются, вдруг бросает: – Кажется, ты уже встречался с Итэром? – И? – оборачивается Чайльд. – Почему не убил? Блеснув злобным взглядом, Скарамучча телепортируется, не став ждать ответа. Вероятно, зная, что не дождётся. Но можно ли считать его слова подсказкой? Чайльд не спеша спускается по ледяной лестнице – на аудиенции у него не было возможности расслабиться и как следует подумать о смерти Синьоры, но если честно, то новость о её смерти оказалась довольно шокирующей. Эта старушка… всегда казалась Чайльду образцом стойкости и непоколебимости. Сжигаемая изнутри собственной силой, она приняла Крио Глаз Порчи, который был призван не увеличивать её мощь, а помогать контролировать рвущееся на свободу и сводящее с ума пламя. Синьора прожила дольше, чем некоторые архонты… всегда элегантная, не терпящая разменивать время на пустяки, снаружи неприступная Ледяная Леди, а внутри – выжженная жаждой мести пустыня. Трудно представить, что она умерла. Но что даст расследование её смерти? Царица действительно хочет, чтобы Чайльд узнал все подробности? Она ведь не подозревает Скарамуччу? Да, эта кукла довольно высокомерна и жестока, но не до такой же степени, чтобы использовать другого Предвестника в качестве разменной монеты? Разменной монеты… Вообще-то такое возможно – и не только со Скарамуччей. Чайльд не уверен, но кажется, Царица вполне способна принести всех их в жертву, если это ускорит достижение её цели. Десять Предвестников присоединились к Фатуи раньше Чайльда, и большая часть из них разделяет идеалы Царицы, меньшей же лишь по пути с остальными. Чайльд до сих пор причислял себя к последним, особо не задумываясь, к чему всё идёт – чья-то месть или обида оставались для него лишь чужими причудами, не имеющими к нему лично никакого отношения… так почему же смерть Синьоры так поразила? "Когда мы виделись в последний раз, я послал её к дьяволу… А что я сказал Чжун Ли на прощание? И попрощался ли я с ним вообще?" Тревожное чувство заставляет нахмуриться и отогнать нелепые мысли. Ну что может случиться с этим старикашкой? Поживёт немного в штабе Фатуи… Встряхнув головой, Чайльд заставляет себя сосредоточиться на новой миссии. Корабль в порту Сумеру готовится к отплытию целых два дня, за это время он успевает немного привести в норму своё тело, а заодно встретиться с ребятами, что вернулись из Инадзумы, и разузнать у них о ситуации на островах. Жаль, конечно, что придётся добираться туда по воде, но это последняя территория, где Чайльд до сих пор ещё не был, так что активировать там телепорт не помешает. Плаванье занимает три дня, один из которых Чайльду приходится провести на корме судна, активировав Глаз Порчи и служа естественным громоотводом, ибо грозовой шторм, окруживший острова, оказывается далеко не шуткой. И даже бывалый капитан, далеко не впервые доставляющий Фатуи через океан, смотрит на пронзающие волны молнии выпученными глазами. Полдня уходит, чтобы обогнуть остров с огромной розовой ракушкой в центре, а потом ещё один. По первоначальному плану Чайльд планировал высадится на Татарасуне, где Фатуи вели какие-то исследования, но ему так надоело общество ученых, с которыми пришлось несколько суток болтаться на судне, что едва корабль пристаёт к берегу, Чайльд обращается к капитану с просьбой доставить себя прямо в столицу. Сказать, что капитан сильно обрадовался, сложно… и всё же он выделяет ему лодку и четверых гребцов. Таким образом, спустя восемь дней с аудиенции у Царицы Чайльд прибывает на остров Наруками, принарядившись в местные одежды, немного похожие на те, что носят в Ли Юэ. Лепестки сакуры витают в воздухе, по пути попадается парочка непуганых лис и долбанная электро-попрыгунья, против которой приходится драться без стихий, ибо Электро ей – как мёртвому припарка, а с Гидро вообще можно самоубиться. Так что решив не заморачиваться, Чайльд изничтожает безумный сорняк двумя острейшими клинками, выкованным в королевской кузне. Конечно, прятать их в этой рубашке без рукавов, что облепила тело, словно вторая кожа, и в узких штанах – та ещё задачка – однако повязанный на манер полуюбки платок всё же способен скрыть ножны на бёдрах. Но больше всего Чайльду не нравится отнюдь не фасон, а цвет наряда – местные явно не любят белое, предпочитая синие, зелёные и красные ткани, вот и пришлось нарядиться, как скоморох. Впрочем, в таком виде он почти не привлекает внимания. К тому же в городе Чайльду встречается несколько иностранцев – что удивительно. Разве эта страна не славится своей изолированностью? Проводив взглядом куда-то спешащего рыжего копейщика, Чайльд покупает у уличного торговца трёхцветные данго, но застывает на месте, не успев донести до рта. А всё потому, что видит знакомое лицо. "Итэр?" Путешественник, сумевший одолеть его в Ли Юэ, шагает по улице Инадзумы, сопровождая какую-то девушку в фиолетовых одеждах. И эта девушка привлекает внимание Чайльда даже сильнее, чем сам старый "друг". От неё веет чем-то искусственным. Дело ли в выражении лица или в походке… или в чём-то более глубоком. Но почему-то Чайльд тут же вспоминает Скарамуччу – тот хоть и ходит, как обычный человек, в движениях всё же чувствуется излишняя плавность, та самая раздражающая идеальность, отделяющая естественность от искусственности. "Нет, не может быть… разве Сёгун не сидит безвылазно в своём дворце?" Пообщавшись с побывавшими тут со Сказителем парнями, Чайльд узнал, какой план тот пытался провернуть. Если коротко: пошуметь, чтобы заставить моллюска выглянуть из раковины. Только вот один наивный путешественник так завёлся из-за погибшего друга, что Сердце Бога оказалось у Фатуи раньше, чем план достиг кульминации. Естественно, Шестой Предвестник не стал задерживаться в Инадзуме и вернулся в Северное королевство… а через несколько дней пришла весть, что оставшаяся с дипломатической миссией Синьора была убита. Убита во дворце сёгуна. Во время плавания Чайльд не переставал гадать, зачем же Царица отправила его сюда. Ведь ясно, как белый день, что Скарамучча тут ни при чём. И что будет, когда выяснится, кто именно убил Огненную Ведьму? Неужели она была так дорога Царице, что та пожелает наказать убийцу? Нет, глупо даже предполагать подобное. И уж точно Северное королевство не станет использовать эту ситуацию, как предлог для объявления войны или предъявления требований по компенсации… ведь пожелай Царица войны, ей не понадобились бы никакие предлоги. К тому же сейчас в Инадзуме объявлена охота на членов Фатуи, и какая-то возня просто бесполезна. А Сердце Бога они уже получили… "Не понимаю". Зайдя в умственный тупик, Чайльд продолжает следовать за Итэром и его леди, медленно поедая данго и почти не чувствуя вкуса: мягкие шарики скорее сладкие, чем пресные, однако эта сладость настолько не выражена, что в целом съедобна. Покончив с тремя порциями, Чайльд осматривается по сторонам в поисках лавки с лакомством, но обнаруживает лишь торговцев разукрашенными масками. Парочка уже успела покинуть город и подняться в гору на какой-то фестиваль. Кстати, где они? Чайльд, всё-таки нашедший лавку с данго, оглядывается, но не видит лохматой светловолосой макушки. И именно в этот момент за спиной раздаётся наполненный сдерживаемым гневом голос: – Что ты здесь делаешь? "А малыш-то кое-чему научился…" Дожевав откушенное от розового шарика и проглотив, Чайльд оборачивается: – Ничего. Гуляю. Слышал, как стемнеет, в небо выпустят фейерверки. – Думаешь, я поверю тебе? – Итэр кладёт руку на рукоять меча. – Правда-правда! – появляется его вечная спутница. – Я давно тебя заметила! Зачем ты следил за Райден? – Кто такая Райден? – округляет Чайльд глаза. – Ах, та прелестная леди, с которой у нашего мальчика было свидание? Кстати, почему вы разошлись так рано? А как же фейерверки? – Не заговаривай мне зубы, Тарталья! – Мда-а… а мне казалось, в последний раз мы расстались друзьями… Почему-то эти слова заставляют Итэра сильнее схватиться за меч. Обидно, Чайльду вот приходится своё оружие прятать, а этому молокососу позволено таскать у всех на виду? Неужто и тут успел прославиться? Интересно, чем? Уж не убийством ли Синьоры?