Какое-то неприятное ощущение разливается в грудной клетке. От этого крутит живот и к горлу подступает тошнота. А ведь это всё только потому, что он так и не узнал
его имя. Хотя, в этом по любому так же замешан жуткий голод. Зачем оно подростку? Да он и сам не знает. Это что-то типа азарта? Будто он играет в игру без правил. И, казалось бы, в такой игре легко победить, но нет. Даже имя узнать не смог.
Антон выходит из школы и идёт к друзьям которые ждут его возле ворот, между прочим уже сорок минут и это заставляет Антона снова и снова убедиться в том что они — лучшие!
Движения выходят резкими и нервными, всё ещё помня про то случайное касание. Шастуну определённо надо что-то с этим делать. Его уже тупо заебало
так реагировать на обычное прикосновение. С помощью них людям дарят ласку и тепло, любовь и защищённость. А для Антона лишь боль. Так думало его тело, так и думал он сам.
На ходу Шаст достаёт упаковку сигарет и зажигалку. Надо успокоиться и собраться. Первая затяжка — это самое кайфовое что есть вообще. Лёгкие наполняются сигаретным дымом. Заполняет всю ту пустоту что осталась внутри после приёма у психолога. Как будто эмоциональное истощение. Из него выкачали все чувства оставляя только пепел от сигареты. Дрожь в руках слегка ослабла.
Слегка. Вот он уже подходит.
— О-о! Какие люди! Мы уж думали что не дождёмся вас, — проговорил Серёжа. — Фу, надымил здесь!
Матвиенко воротит носом, но готов внимательно послушать и
услышать всё что случилось с их маленьким психопатом. Так Серж в мыслях называет Тошку.
— Ну, что там? — Поз вспоминает от куда пришёл их лучший друг и обеспоенно поднимает взгляд на него.
— Такс… ну, в первую очередь, я всё же обязательно попаду к А. С. Попову, — как бы невзначай бросает мальчик и сам не знает что ему делать: смеяться или плакать. — А во вторых, я так и не узнал как его зовут.
Ребята от последней фразы отмахиваются, мол, какая вообще разница, тебя отправили к психиатру!
— М-да… Может… м-м-м, ко мне? Расскажешь там всё. За чашечкой чая? С успокоительными? — Диме этот вопрос дался с трудом, зная всё это отношение Антона к различным видам таблеток, но Шаст прекрасно понимает, что иногда это более чем нужно. Шаст судорожно выдыхает дым и обдувает эту мысль.
— Не, ребят. Я сегодня ночью не ночевал дома, мне пиздец. Так что… — подросток опускает взгляд на асфальт и делает хуй знает какую по счёту затяжку, судорожно выдыхая новую порцию густого дыма.
У него недостаток внимания. Из-за чего? Из-за родителей. Им было абсолютно наплевать на него и его жизнь, но иногда у них случились приступы «заботы». И нет, это не ласка, не комплименты, не разговоры. Это гипер-опека. Главное правило: за любую провинность следует физическое наказание или избиение от отца. Антон всем своим нутром боялся таких приступов «внимание», но долго сопротивляться с правдой не может. То, что было вчера утром — это только начало. Сначала Шастун думал: вот бы мне хоть чуточку родительской заботы, а потом понял что лучше себе рот с мылом помоет, чем скажет ещё хоть раз что-то подобное.
— Эй… береги себя, — Серж сжимает руку на его плече, и смотрит сосредоточенно, и улыбается подбадривающе. Хоть и видно что тоже безумно боится за мальчишку.
Подросток улыбается в ответ и они уже идут в сторону дома Антона. Провожают его до самого конца: до его подъезда, и еще раз сто пытаются переубедить его и пойти с ними, но когда он в сотый раз отказывается, поддерживают как только могут. Спасибо им. Danke!
***
Ругательства, избиение, крики, унижения. Вот как бы Антон описал свой «дом». Это же можно так называть? Он заходит в квартиру и сразу обращает внимание на обувь. Дома только отец, а это значит всё ещё хуже. При Маше и маме обычно побои не такие страшные. Антон тихо закрывает дверь, но уже слышит тяжёлые шаги в коридоре. Быстро разувается и чуть ли не бежит в свою комнату, но его останавливают, хватая за шкирку. Сердце колотится как сумасшедшие.
Его прикосновение, тело Шаста узнает и отличит от всех остальных. Резкое, грубое, уже в реальности пытающиеся навредить. Подростоку ничего не осталось делать, кроме как замереть готовясь к худшему.
— Где ты был вчера и ночью? — наигранно спокойно с отдышкой произносит Андрей. — Где. Ты. Был. Ночью?! — уже злобно цедит через зубы. — ГДЕ ТЫ БЫЛ?!
В лицо прилетает хорошая пощёчина. Она отрезвляет и заставляет вернуться в реальность. За этим кулак отца приходится прямо в нижнюю губу, разбивая её в кровь.
— Просто хам! Натуральный хам! Да кому ты вообще нужен?! Правильно, НИ-КО-МУ!
Антон покачивается и заваливается на стену позади него. Как то сопротивляться нет смысла, да и сил с возможностью.
— Искренне не понимаю почему мы не сделали аборт. Ах, да точно! Потому что ты такая ошибка, что следов беременности не было вплоть до того момента, пока делать его уже было поздно! Ты уже тогда был сплошной проблемой!
Щёки уже намокли, но это вообще не главное. Прикрывает глаза и старается не думать об ударе в живот, правую бровь и в колено. От последнего он резко падает на пол. Скулит совсем тихо и конечно же Андрей считает это идеальной причиной применить ещё и ноги. Удары во все части тела куда только ноги дотянуться. Внутри полнейшая опустошонность. Мыслей нет. Голова раскалывается, как в принципе и всё остальное.
И Антон просто не верит этому чуду, когда отец наконец-то отходит от него.
***
18:57.
Арсений готовится к завтрашнему первому рабочему дню, как со спины его кто-то обнимает. Ну как кто-то… в этой квартире есть только один человек который может это сделать. Да, это женские ухоженные наманикюринные ручки Алёны. Не то, чтобы он обижен на неё или т.д., но всё же неприятно это всё. Весь день отпихивает от себя и под вечер вспоминает. Единственное что заставляет его не обижаться это её «ты ведёшь себя как баба, алё, будь мужиком». Поэтому он разворачивается лицом к девушке и целует, как хотел Арс нежно и трепетно, но чёрт это же Алёна. Поцелуй резко становится требовательным и страстным, ведь как ни странно девушка перехватывает инициативу и притягивает его ближе за волосы на затылке. Арсений так не хочет. Не сейчас. Поэтому он отстраняется и смотрит ей в глаза, но она его не видит и
не понимает. Алёна снова затягивает его в этот бешеный ритм страсти и медленно ведёт к кровати. Единственное что может сделать в этот момент мужчина — поддаться этой эгоистичной девушке. Как бы грустно это не звучало — в такие моменты Попов искренне не понимает что с его жизнью не так. Ну вроде всё есть. Девушка, квартира, образование, работа. Секс с наверное любимой девушкой, в конце концов. Что, ёп твою мать, не так?!
