Глаз бури

      Барти Крауч прожил в доме на холме ровно неделю. Он оказался дружелюбным, неконфликтным человеком, который, не считая первого утра, ни разу не проявил агрессии в адрес Элиссы. В общении с ней он был неизменно вежлив, много шутил, иногда рассказывал забавные байки времен своего обучения в Хогвартсе — в Азкабан его отправили в нежном возрасте восемнадцати лет, и, по сути, кроме школы, у него было мало позитивных воспоминаний. За эти семь дней Элисса пришла к выводу, что в его жизни были две страсти — это служение Лорду и острая ненависть к собственному отцу, причем одну из этих страстей она всецело разделяла. Почти все время Барти проводил в гостиной вместе с Лордом — и, кажется, оба были полностью довольны таким положением вещей. Крауч получил возможность находиться поблизости от Повелителя, и Волдеморт — общаться с сохранившим преданность Пожирателем, который с жадностью ловил каждое его слово, не испытывая ни отвращения, ни панического страха перед нынешним обликом Лорда.       Элисса, таким образом, вновь оказалась предоставлена самой себе. Волдеморт в последнюю неделю августа большей частью игнорировал ее присутствие, что сама Элисса расценила как его новую тактику поведения. Она же продолжала ежедневно наведываться в Косой переулок, варила зелья для Лорда и терпеливо ожидала следующего шага с его стороны. Как ни странно, эти бездействие и ожидание не тяготили ее; наоборот, почему-то она стала лучше спать. Кошмары все так же мучили ее по ночам, но, просыпаясь утром, она не могла вспомнить ничего конкретного об этих снах.       Поздним вечером 31 августа Барти надел дорожную мантию и попрощался. Дом он покидал точно так же, как прибыл — без каких-либо личных вещей, за исключением, разве что, волшебной палочки, и при этом Элисса почему-то была уверена, что из Литтл-Хэнглтона он пропадет надолго. Но спрашивать, как и раньше, она ничего не стала. Перед его уходом Барти и Лорд какое-то время сидели в гостиной, откуда Элиссу выставили — видимо, обговаривали последние детали.       Наконец щелкнула дверная ручка. Барти на прощание улыбнулся Элиссе, но улыбка вышла рассеянной, словно Крауч уже был мыслями на задании Лорда. Он легко сбежал по старой скрипучей лестнице вниз, через какое-то время хлопнула входная дверь.       — Я в нем не ошибся, — донесся до ее ушей тихий шипящий голос. — И знаю, что Барти сможет оправдать мое доверие... Только ему я и смог бы это поручить...       Элисса молчала.       — Заходи и закрой дверь, — распорядился Лорд; вся задумчивость мгновенно улетучилась из его тона, сменившись приказом. — Дует.       Выполнив распоряжение, она остановилась посреди комнаты. В камине горел огонь, Нагайна грелась на своей лежанке — картина становилась практически привычной.       — Встань передо мной. Чтобы я тебя видел.       На всякий случай Элисса проверила окклюментивные щиты, пока делала эти три шага вперед. Очередной проверки легилименцией она не боялась, но... стоило быть готовой ко всему.       Лорд кутался в черную мантию, и, когда Элисса остановилась у камина, некоторое время изучал ее лицо. Но на этот раз без чтения мыслей — однако она не думала расслабляться, и вместо этого еще больше подобралась, готовая к любому подвоху.       — Барти и Хвост на какое-то время нас покинули. У них отныне свои миссии, каждая из которых очень важна. И теперь здесь осталась только ты, — наконец проговорил Лорд неторопливо, все так же оценивающе рассматривая ее — причем с таким выражением на плоском лице, будто впервые как следует разглядел. — За эти дни ты ничем меня не разочаровала, и даже больше того скажу — твоя компания представляется мне более предпочтительной, чем компания Хвоста… И в знак поощрения я могу ответить на твои вопросы. Полагаю, их у тебя накопилось достаточно, но тебе хватило терпения и сообразительности держать их при себе. Что же, это должно быть вознаграждено.       Годы заточения, а затем бегства сделали Элиссу искусной лицедейкой, а железный самоконтроль и долгие тяжелые уроки Троя помогли удержать настоящие мысли в узде и ни малейшим движением, ни тенью какой-либо эмоции не намекнуть, какую реакцию эти слова вызвали на самом деле. Но Элисса знала, как бы выразила свои чувства, если бы ей не нужно было следить за мимикой. Она бы усмехнулась.       «Грубая игра, Милорд... Очень грубая и оттого — предсказуемая. Ни капли изощренности, никакой фантазии, а это так... скучно. Или вы настолько принимаете меня за дуру, которая попадется на такой простой проверке и поверит в ваше внезапное добродушие?»       Эти раздумья не заняли и пяти секунд. В ответ Элисса покачала головой.       — У меня нет вопросов, Повелитель.       На этот раз взгляд багровых глаз-щелочек стал еще более пронзительным. Волдеморт слегка склонил голову набок, не сводя взгляда со спокойного лица Элиссы. В руках он вертел волшебную палочку, и пару раз она дернулась в этих длинных пальцах, словно Лорд уже был готов направить ее на собеседницу, но в последний момент менял решение. Элиссе же подумалось, что в боях с вампирами и наемниками Иштвана было куда меньше от напряженной схватки не на жизнь, а на смерть, чем сейчас.       — Что же, — произнес он обычным высоким и холодным тоном, — ты и впрямь сообразительна, а ум я всегда умел ценить... Я не считаю тебя министерской шпионкой, в противном случае я бы давно убил тебя. И думаю, что ты заслужила право что-то узнать. Можешь спросить то, что тебя на самом деле интересует. Возможно, я отвечу.       Пожалуй, он не был полностью неискренен. По крайней мере, насчет ее возможной двуличности — если бы Волдеморт всерьез ее в чем-то подозревал, он не отослал бы прочь тех слуг, чья лояльность сомнений не вызывала. И если он в самом деле решил начать посвящать ее в происходящее...       За несколько мгновений у нее перед мысленным взором пронесся целый рой вопросов, которые она на самом деле хотела бы задать. От насущных и необходимых «Что произошло с вами на Хеллоуин 1981-го?» и «Как вы планируете возвращать себе былое могущество?» до «Как вам удалось достичь таких высот в магии?» и «Зачем вообще нужны такие странные яды, о которых я вычитала в вашей книге, ведь куда проще отравить человека быстро и надежно, не оставляя ему шанса сварить противоядие?» Она даже почти открыла рот, чтобы в действительности задать хоть один из них, но успела остановить себя. Это явно не те вопросы, на которые темный маг захочет отвечать. Слишком серьезные, слишком личные, слишком многое от них зависит. Никто не станет делиться такими вещами с девчонкой, которую знает буквально неделю.       И во второй раз Элисса покачала головой, как заводная игрушка.       — Мне не о чем вас спрашивать, Повелитель.       — Ты умна, — после паузы повторил Волдеморт, и его тон иначе как раздумывающим назвать было нельзя. Элисса была готова поклясться, что он каким-то образом понял ход ее рассуждений, будто все это время слышал ее мысли, хотя она знала, что это невозможно. — Странно умна для семнадцатилетней девчонки, выросшей в богатой чистокровной семье.       Она позволила себе слабую улыбку, хотя в душе все подергивалось морозцем от близости опасности. Он слишком умен, слишком наблюдателен — особенно при условии, что заняться темному магу сейчас особо нечем, кроме как наблюдением за окружающими. И при этом можно не сомневаться, что большую часть своих наблюдений этот человек держит при себе, не спеша делиться со всем миром, что же он обнаружил.       Впрочем, она знала, на что подписывается.       Все призванное на помощь самообладание смогло скрыть малейший намек на тревогу, которую Элисса испытывала.       — Ум — необходимое качество, чтобы выжить в гнезде скорпионов, Повелитель, — сообщила она с приятной улыбкой. — Даже богатом и чистокровном.       Он не улыбнулся в ответ, но Элиссе показалось, что ему понравились эти слова.       — Хорошо... Можешь идти.       Элисса поклонилась и направилась к дверям, но, когда пальцы уже коснулись дверной ручки, снова раздался шипящий голос:       — Подожди.       Она послушно остановилась, а потом вернулась к креслу, чтобы Лорд ее видел.       — Я не шутил. Я в самом деле ценю ум в людях, — он говорил медленно, будто взвешивал каждое слово. — И ты, похоже, слишком хорошо знаешь, когда стоит держать язык за зубами и каких границ лучше не переступать. Нам предстоит провести здесь почти девять месяцев, пока Барти и Хвост будут заняты на своих заданиях, и… недопонимание между нами может привести к осложнениям. Так что же, у тебя есть вопросы, на которые ты действительно могла бы получить ответы?       В такой формулировке Элисса, как ни пыталась, не смогла отыскать подвох. Поскольку спросить она могла что угодно — хоть какая погода на улице. Волдеморт, конечно, вряд ли захочет поддержать светскую беседу, но сама ситуация выглядела так, будто он и в самом деле предлагал ей... диалог. Какой-никакой.       Еще немного подумав и на скорую руку прикинув все «за» и «против», Элисса спросила:       — Почему Министерство магии проводит такую странную политику во всем, что касается Темных Искусств?       Лорд ответил не сразу, и Элиссе показалось, что он поначалу растерялся. Не из-за того, что тема была какой-то запретной, а просто потому, что не ожидал от нее такого перехода.       — Потому что во главе Министерства давно встали болваны и магглолюбцы, не знающие, с какого конца браться за волшебную палочку, — шипящий голос теперь сочился раздражением, причем из-за всего сразу — не только из-за отношения к Министерству, но и из-за Элиссы, которая снова действовала не так, как от нее ожидали. — Эти дураки полагают, что магию можно просто расщепить на две категории, все равно что яблоко разрезать пополам!       — Но ведь это... глупо, — осторожно ввернула Элисса, подводя к тому, что заинтересовало и удивило лично ее. — Они же знают, что вы живы. Я перечитала все книги, которые смогла найти на эту тему во «Флориш и Блоттс», — будто два красных сверла ввинтились ей в голову — настолько она завладела вниманием Лорда, но сейчас ей только это и было надо. — Ни в одной не говорится о вашей смерти, все — и авторы, и журналисты, и Министерство, и Дамблдор — сходятся на том, что вы только исчезли. Но ведь это означает, что вы в любой момент можете вернуться, и в Британии запросто может начаться очередная война! Тогда к чему такая странная тактика поведения? Ведь власти лишают людей элементарной возможности научиться защищаться!       С Лорда сталось бы язвительно прокомментировать, не желает ли она часом победы его врагам, однако он почему-то промолчал, а вместо этого презрительно скривился.       — Потому что они наивно полагают, что, если объявить темную магию вне закона, в Британии станет меньше темных волшебников… Поверхностное суждение поверхностных людей. Убрать книги из магазинов и обучать детей только защите — и это все, что чинуши смогли придумать? А как же библиотеки чистокровных родов, традиции, знания, передающиеся из поколения в поколение? Так что нет, у чистокровных волшебников сохраняется возможность изучать магию во всей ее полноте и многообразии, — подытожил Лорд, а потом цепко глянул на Элиссу. — Какая именно книга натолкнула тебя на эти размышления?       С помощью «Акцио» она приманила из спальни купленное пособие и вложила в тонкие пальцы, напоминающие паучьи лапы.       — Чушь полнейшая, — Волдеморт вынес вердикт, небрежно пролистнув страницы и заглянув в оглавление. В следующую секунду книга полетела в камин. Элисса только моргнула. — Даже не трать время на подобную ерунду. Хочешь узнать больше о Темных Искусствах — сходи в Лютный переулок и поищи нужную литературу там. Только будь осторожна, чтобы не привлечь к себе внимание кого не надо. Хотя… — он окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. — С такой внешностью постороннее внимание в Лютном переулке в любом случае обеспечено. Без сопровождения тебе туда лучше не соваться, чтобы ты не нашла себе проблем и чтобы мракоборцы не пронюхали…       — Не беспокойтесь, — Элисса пожала плечами. — Проблемы не будет, в Лютном переулке никто просто не поверит, что это мое настоящее лицо. И сопровождение мне не нужно. Я привыкла везде ходить одна.       Лорд сделал странное движение — если бы у него были брови, Элисса бы сказала, что он их приподнял, — но промолчал. Ей показалось, что он одобрил ее ответ, хотя было совершенно непонятно, почему. Потом он вдруг махнул рукой куда-то рядом с собой.       — Присядь.       Внутренне поразившись внезапно свалившейся на нее неслыханной милости, Элисса левитировала поближе стул и послушно села.       — А теперь рассказывай, откуда у тебя вдруг проснулся интерес к Темным Искусствам и что еще ты обо мне вычитала, — распорядился Лорд. — В последнюю неделю ты как-то забыла упомянуть сей занимательный факт.       — Повелитель, я же должна сварить вам зелье…       — Сваришь, куда ты денешься? — ее неуклюжая попытка уйти от темы на этот раз его нисколько не рассердила, а смущенный вид Элиссы будто привел Лорда в хорошее расположение духа. Мысленно она похвалила себя за правильно выбранную стратегию поведения. Молодой волшебник, неловко признающийся, что да, он вычитал все, что мог, о великом колдуне, прежде чем заявиться к нему лично — это должно немного польстить раздутому самомнению Волдеморта.       — Значит, ты готовилась к этой встрече?       — Да, Повелитель. Но вы и так знаете, что это были за книги, вам наверняка известны все они.       — И что же еще они тебе поведали?       — Не так много, Повелитель, — Элисса покачала головой. — Проще сказать, чего они мне не поведали.       — Это даже любопытно, — его голос звучал все так же холодно, и по нему было невозможно что-либо понять. — Говори.       — Ни в одной из них не было сказано, чего вы на самом деле добивались во время вашей… борьбы.       Повисла тишина — застывшая и такая ледяная, что Элисса мельком удивилась, почему до сих пор видит языки пламени, которые по-прежнему лизали поленья.       — Так уж ничего не было сказано? — наконец осведомился Лорд саркастично.       — Истребление магглорожденных, ненависть к магглам, устранение всех несогласных, недовольных и тех, кто просто стоит на пути, — вот, пожалуй, полный список.       — Чем же он тебя не устроил?       — Это лишь способы идти к цели, но не самоцель. В чем ваша идея? Какой мир вы хотите построить?       — Тебе стоило читать внимательнее, — просвистел Лорд, на что Элисса качнула головой.       — Какой смысл читать книги, написанные победителями, если гораздо правильнее будет спросить вас лично?..       — «Победителями»?! — взъярился тот, моментально вспылив, и она, прикусив язык, торопливо покачала головой.       — Простите меня. Я неправильно выразилась.       Он продолжал смотреть на нее, и заместо гнева в алых глазах ей вдруг почудился отблеск чувства, которое сейчас было как-то не к месту, — это было торжество. Прокрутив в памяти еще раз этот диалог, Элисса мысленно ругнулась. Все-таки она сбилась с нужной тональности и зря демонстрирует Волдеморту свое спокойствие и полное самообладание. В этой стране принято до полусмерти бояться этого человека, а она слишком сильно выходит из привычного здесь шаблона. Это соображение подтвердил и сам Волдеморт, когда тихо протянул:       — Никак не могу понять, твое полное отсутствие страха передо мной — это показатель очень большой смелости или все же глупости?       — Я… Я не хотела вас оскорбить, извините…       — Или правильнее будет сформулировать по-другому: дело в том, что ты выросла слишком далеко от Великобритании и потому мало слышала обо мне, или же тут просто есть еще какой-то фактор, о котором я пока не осведомлен? — продолжил он, будто не слыша ее. Голос Лорда звучал все так же негромко и сейчас мало походил на злое шипение, но… Пожалуй, именно в этот момент она ощутила, что угроза в нем стала почти осязаемой.       Элисса, слегка побледнев от осознания, что она в очередной раз балансирует на грани, попыталась сдать назад.       — Скорее всего, дело в обычном невежестве, Повелитель.       — «Невежестве»? — переспросил он с сарказмом, и сразу стало ясно, что в ее попытку оправдаться маг не верит. — Пускай так. Вот только я уже не могу припомнить, когда в последний раз волшебник просто приходил ко мне с вопросом, чего я добиваюсь. Не одно десятилетие с тех пор прошло, в этом никаких сомнений.       Элисса молчала.       — Что же, раз ты так храбра, даже любопытно будет послушать, что ты об этом на самом деле думаешь... Я считаю, что магглы — уродливая опухоль на теле нашего мира, которая отравляет его одним своим существованием. Но не они настоящее зло, ведь изолировать себя от магглов волшебники худо-бедно, но могут. А вот грязнокровки и предатели крови... Вот они истинная катастрофа, которая, подобно гнили, разъедает столпы, на которых строятся магическое общество, его культура, ценности, его подлинная мощь. Смешивая свою кровь с маггловской, маги слабеют и вырождаются, среди нас становится все больше сквибов, а уж по-настоящему одаренные волшебники рождаются все реже и реже, и их потенциал с каждым годом становится все меньше и меньше. Министерство эту губительную тенденцию только пестует и лелеет, а с тех пор, как директором Хогвартса стал Дамблдор, обучение юных волшебников вовсе полетело в тартарары. Глупец... Грязнокровки — ошибка природы, болезнь, которую необходимо искоренить. А предатели крови считают текущее положение вещей нормой. Они уверены, что магглы не так уж сильно отличаются от нас. Что они такие же люди... Я же считаю, что это положение вещей можно исправить, более того — что я должен это сделать. Магия — это не просто... энергия или сила, ее невозможно причислить к какой-то узкой категории. Это дар, это... таинство, это нечто великое и прекрасное, что может быть подвластно далеко не каждому, и грязнокровки лишь по какой-то ужасной ошибке могут прикоснуться к этой тайне, оскверняя ее! Каждый, кто владеет этим даром, кто унаследовал его от родителей, многих поколений предков, уникален и является продолжателем многовековых традиций, огромного пласта культуры. И именно такие люди смогут исцелить болезнь нынешнего магического общества, возвратить его к корням, к истокам, освободить от смердящего дыхания магглов, их тупости, жадности, узости мышления. Мои сподвижники — выходцы из самых чистокровных семей Британии, они осознают свою избранность и понимают, какая сложная задача перед ними стоит. И мы сможем добиться своего. Я смогу добиться своего...       Если поначалу его голос звучал спокойно и даже отчасти монотонно — Лорд в это время наблюдал за реакцией Элиссы, и вообще чувствовалось, что речь подобного содержания он произносил не раз, — то потом что-то неуловимо переменилось. Волдеморт больше не смотрел на Элиссу, его взгляд был обращен к камину, к пляшущему пламени, и огненные всполохи непонятным образом отражались в мерцающих красных глазах. Но больше всего изменился его голос — он не утратил шипящих интонаций, но обрел силу, энергию, каких Элисса не могла заподозрить в этом хилом, уродливом существе. Его монолог не производил впечатления отрепетированного спектакля; сейчас Элисса была почти на сто процентов уверена, что Волдеморт говорил именно то, во что истово верил на протяжении не одного десятка лет, если не всей жизни. И такая сила чувств сейчас исходила от него — от его голоса, от безносого уродливого лица, что теперь Элисса впервые могла понять, каким образом он смог переманить на свою сторону достаточное количество сторонников для начала полномасштабной войны. Если даже на нее эти слова произвели впечатление, хотя их произносило жутковатое чешуйчатое существо, то когда Лорд был человеком, его ораторское мастерство должно было действовать на людей безотказно.       — Ты получила ответ на свой вопрос? — тон сменился на насмешливый, и Элисса чуть качнула головой, стряхивая оцепенение. — Кажется ли моя цель тебе достойной, достижимой... правильной?       С одной стороны, ничего такого в этом вопросе не было — Элисса не являлась обработанной идеологически Пожирательницей, которая могла только преданно смотреть в рот своему господину. С другой... что-то Элиссе подсказывало, что в подобные мировоззренческие дебаты с Волдемортом лучше не вступать. Даже не потому, что возражать главному магическому Ужасу Всея Британии может быть опасно для жизни, а потому что это изначально совершенно бессмысленное и бесполезное занятие — такое же бессмысленное, как, к примеру, носить воду в решете.       — Боюсь, я не смогу вам ответить, Повелитель, — максимально дипломатично и вежливо отозвалась она. — У меня слишком ограниченный кругозор, чтобы делать такие серьезные выводы.       — Зато язык подвешен хорошо, — саркастически произнес он, и Элиссе стало ясно, что промолчать ей не позволят. — В каких же традициях воспитывали тебя? Ты происходишь из старейшей европейской семьи; твои родители должны уделять большое внимание сохранению традиций... Во время действий Гриндевальда чем занимались твои бабушки и дедушки?       — Моя семья всегда была крайне аполитичной, Повелитель. Они не поддерживали никого, ни Гриндевальда, ни мракоборцев. В остальном же Каройи — обыкновенное чистокровное семейство. Среди моих родственников нет ни магглов, ни магглорожденных, но во мне и моих сестрах никогда не воспитывали ненависти к тем, кто волшебной силы лишен. Магглы для нас всегда были... другим, инородным миром, с которым мы почти не соприкасались.       Правда, дело тут было не в широте взглядов или какой-то особенной жизненной позиции — а лишь в том, что отец Элиссы куда больше любил азартные игры и роскошь, и подобные сложные экзистенциальные вопросы его мало беспокоили. Матери же с того момента, как она вышла замуж, запрещалось иметь собственную точку зрения.       — В этом и ошибка многих, — прошелестел Лорд тихо. — В том, что они прячут голову в песок, и их не интересует ничего, кроме собственного благополучия... А надо воспитывать в себе правильные мысли, чувства...       — Под «правильными чувствами» вы подразумеваете ненависть к магглам? — спросила она, не сумев сдержаться.       Волдеморт снова вперил цепкий взгляд ей в лицо.       — И это тоже, — наконец подтвердил он. — Ты не согласна?       Элисса пожала плечами.       — Я не знаю, что вам ответить. Магглы не сделали мне ничего плохого, чтобы для меня было невыносимо одно их существование.       В воздухе словно повисло продолжение этой фразы, которое Элисса предпочла опустить, — «в отличие от волшебников». Но Лорд, кажется, без труда это понял.       Правда, и Элисса тоже кое-что поняла. В целом, эта мысль уже появлялась у нее раньше, но сейчас утвердилась окончательно. Отвращение Волдеморта к немагам не взялось из ниоткуда, тут было что-то глубоко личное. Не может человек, которому жизненно необходимы холодная логика и трезвый рассудок, настроить себя на настолько негативные эмоции, если они не подкрепляются никаким личным опытом — вероятно, весьма травматичным.       Даже интересно. Чего же такого сделали бедные магглы тому, перед кем трепещет все волшебное население Великобритании?       — А возвращаясь к твоему первому вопросу — эта ничтожная политика Министерства пойдет в конечном итоге мне только на пользу, — протянул Лорд задумчиво. — Они слабеют, мракоборцы с каждым годом становятся все бесталаннее... Как только я снова обрету тело, мы сможем победить. Со мной им не тягаться. Единственная настоящая угроза — это Дамблдор, но он за эти тринадцать лет не помолодел...       Он погрузился в свои мысли, говорил больше сам с собой — и именно это спасло Элиссу от дополнительных сложностей. Обычный, даже наблюдательный, человек ничего бы не заподозрил, но Лорда отнести к обывателям было невозможно, и он вполне мог бы уловить тень того волнения, которое почувствовала Элисса от его слов.       «Обрету тело»! Вот оно! Вот подсказка, с которой можно начать поиски решения!       Привычно спрятав эти мысли в дальний уголок памяти, чтобы обдумать их в одиночестве и спокойствии, Элисса снова прислушалась к словам Лорда, чтобы ничего не упустить.       О важном она подумает позже.

***

      На следующий день она привычно отправилась в Косой переулок за покупками. Всеобщее смятение после происшествия на Чемпионате Мира слегка утихло, и в газетах не было ничего интересного, кроме заметки о бывшем мракоборце Аласторе Грюме, который, по мнению журналистов, начал понемногу сходить с ума на почве паранойи.       Ноги сами привели Элиссу к повороту в Лютный. Вспомнились слова Лорда о том, что по-настоящему стоящую литературу о Темных Искусствах можно отыскать только на местном черном рынке, и Элисса замялась. Стоит или не стоит туда идти, привлекать к себе еще большее внимание местных продавцов? С одной стороны, ответ вроде бы очевиден, и незаметность — ее главный приоритет, но с другой — кажется, она нащупала тему, которая помогла бы наладить общение с Лордом, извлечь из всей этой авантюры с маскировкой «Сердца» максимальную выгоду... Был бы с ней Маттео — и сомнений бы не существовало, но вот сейчас, когда она одна...       — Какая неожиданная встреча, — лениво протянул позади нее смутно знакомый голос, и Элисса резко обернулась. — Как продвигается ваше изучение... хм... особенно сложных и интересных ветвей магии?       Это был знакомый блондин из лавки Шайверетча — с надменной физиономией и шикарной шевелюрой. Люциус Малфой, — вспомнилось Элиссе. Лорд еще упоминал, что это он ответственен за нападение на магглов на Чемпионате. Хотя сейчас заподозрить Малфоя в подобном было непросто: уж больно его царственный вид не вязался с подобными развлечениями.       — Добрый день, — секунду она колебалась, стоит ли обратиться к нему по имени, и не стала. Решила не нервировать раньше времени. — Благодарю вас, хорошо. А ваше?       Его, кажется, немного удивило подобное развитие великосветской беседы, но Малфой принял подачу безукоризненно:       — Тоже неплохо. Но позволю себе дать вам совет — если вы намереваетесь посетить Лютный переулок, я бы рекомендовал вам повременить. Сами понимаете, мракоборцы совсем распоясались… После случившегося на Чемпионате Мира…       — Ах да, я слышала об этом… Ужасное происшествие, — после этих слов она удостоилась внимательного взгляда от Люциуса, поскольку Элисса даже не пыталась убрать из голоса полнейшее равнодушие. В ответ на этот взгляд она наивно похлопала ресницами. — А вы это все видели? Вы ездили на игру?       После небольшой паузы Малфой медленно проговорил:       — Да… Я там был. Это было действительно жуткое зрелище, мисс...       Конец фразы повис в воздухе, на что Элисса невозмутимо подсказала:       — Мисс Грин*.       — Мисс… Грин, — повторил тот выразительно, даже не пытаясь притвориться, будто поверил. Элисса, в свою очередь, не пыталась сделать вид, будто это ее настоящая фамилия. — И потому всем стоит быть сейчас осторожнее, даже добропорядочным волшебникам, которые к беспределу на Чемпионате не имеют отношения... Мракоборцы лютуют, многие ценные артефакты, ингредиенты, зелья — все оказывается под запретом. Полагаю, вы не хотите в такое неспокойное время рисковать?       — Совсем напротив, сэр, — заявила Элисса, не моргнув и глазом. — Меня еще больше, чем раньше, интересуют книги по черной магии. И, к слову, если вас беспокоят визиты мракоборцев, можете не продавать бесценные, но, увы, запрещенные фолианты дельцам из Лютного, а отдать их на хранение мне. У меня они будут в полной безопасности, не сомневайтесь, и министерские ищейки ко мне не заявятся. Я верну их вам по первому требованию, но, пока книги будут у меня, буду чувствовать себя свободной изучать их. Как вам такая сделка?       Малфой явно опешил — не из-за условий предложения, а из-за резкого перехода беседы в деловое русло. Но он быстро справился с собой и чуть прищурился; выражение его серых глаз сейчас чем-то напомнило Элиссе Лорда с его манерой взвешенно обдумывать все происшествия, которые выбивались из разряда «обычных».       — Это... неожиданное предложение, мисс Грин. Я должен подумать.       Элисса величественно кивнула.       — Разумеется.       Пожиратель слегка склонил голову в знак прощания и быстро растворился в оживленном потоке прохожих. Элисса же направилась к «Дырявому котлу».       И хотя вся встреча с Малфоем была чистой воды импровизацией, Элисса нутром чувствовала, что сделала все правильно. Дело не в том, что она рассчитывала найти в этих книгах какую-то конкретную информацию или ей вдруг захотелось остросюжетного чтива перед сном. Но они могли стать неплохим подспорьем, чтобы попытаться наладить контакт с самым опасным темным магом столетия. Понять, что за человек он на самом деле был.