***
Люциус Малфой тоже сидел в кафе — в Косом переулке, бросая высокомерные взгляды на все вокруг. Когда на улице показалась Элисса, он поднялся, подхватил трость, небрежным движением выложил на скатерть пару монет и неторопливо двинулся вглубь переулка. В лучших традициях историй про шпионов, которые пользовались такой любовью у магглов, они встретились на одной из боковых улочек, где в эту секунду никого не было. — Мисс Грин, — Малфой надменно кивнул, будто только в эту секунду ее заметил; Элиссе от такой напыщенности стало смешно. — Я надеюсь, что это сотрудничество принесет пользу нам обоим. — Я в этом не сомневаюсь, мистер Малфой, — согласилась Элисса, принимая у него тяжелый сверток, завернутый в бумагу и перевязанный бечевкой. — Когда вы хотите получить их обратно? — Точная дата мне пока неизвестна; я получил весточку от знакомого, что мракоборцы планируют заявиться ко мне в ближайшие несколько дней… Так что ваше предложение было весьма своевременно, и я рад, что мне не пришлось расставаться с этими книгами навсегда. — Министерство расширило список запрещенных изданий? Малфой презрительно скривился, а Элиссе подумалось, что даже Алекс не умел демонстрировать негодование с настолько по-царски спесивым видом. — А чего еще можно ожидать от жалких магглолюбцев? Я вообще удивлен, что им известно, с какой стороны открываются книги… Но надеюсь, что хотя бы вы их оцените, мисс Грин. Правда, — тут на губах Малфоя возникла гаденькая усмешка, — только одна из этих книг на английском языке. Две другие — на французском и на немецком. Не знаю, сможете ли вы извлечь из них все… — Я знаю немецкий и французский, мистер Малфой, но очень любезно с вашей стороны, что вы беспокоитесь об этом, — Элисса вернула ему насквозь сладкую улыбку, полную самой искренней благодарности. Самодовольный вид Люциуса слегка увял. — И, как считает один мой знакомый, изучать Темные Искусства стоит в их оригинальном, первозданном виде, без посредников в виде переводчиков. — Ваш знакомый абсолютно прав, мисс Грин, — Малфой чуть наклонил голову. Он неплохо владел техникой притворства, умел лицемерить и изображать не свои чувства — но ему стоило поучиться не выдавать истинные эмоции выражением глаз. Так, его интерес Элисса видела совершенно отчетливо, хотя голос Люциуса звучал ровно-вежливо, будто тот поддерживал разговор о погоде. — И, раз вы так прислушиваетесь к его мнению, вероятно, речь идет о вашем наставнике? Это он так пытается выяснить ее настоящий возраст и статус, что ли? То есть хочет узнать, сколько ей на самом деле лет, и насколько опытная, взрослая колдунья скрывается за внешностью юной девушки? Что ж, разумно с его стороны — в такие непростые для темных магов времена стоит знать как можно больше не только о врагах, но и о предполагаемых союзниках. В ответ Элисса непринужденно кивнула. — Можно и так сказать. На холеной физиономии на сущее мгновение промелькнуло удовлетворение, а Элиссе подумалось — хорошо бы Лорд, если опять соберется копаться в ее памяти, не услышал этот разговор дословно. Вчера-то он весьма решительно открестился от наставничества, и если узнает, как Элисса без разрешения записала его в учителя… Надо бы подправить эти воспоминания и выдать Лорду за настоящие. — Всего вам доброго, мисс Грин, — додумать эту мысль она не успела, потому что Малфой отступил и кивнул на прощание. — Я напишу вам, когда ситуация прояснится. Элисса убрала книги в сумку и, убедившись, что Люциус трансгрессировал, поспешила обратно в Косой переулок. Обратно в Литтл-Хэнглтон она трансгрессировала минут через двадцать, но не к порогу дома, а к полю, к краю которого вплотную подступала роща, и неторопливо пошла по проселочной дороге к холму. По пути она старалась абстрагироваться от окружающего мира, очистить сознание, освободиться от ненужных мыслей. Правда, посматривать по сторонам и под ноги все равно приходилось, чтобы ненароком не споткнуться и не свалиться в какую-нибудь канаву. Миновав странную гору черных, гнилых досок, почти не видных под зарослями бурьяна — примерно такого же, какой окружал дом на холме — Элисса вдруг сообразила, что это были развалины хижины, которую, кажется, и в ее лучшие годы нельзя было назвать загородной виллой. Поняв, что мысли снова ускакали куда-то не туда, она прошла еще пару сотен метров и свернула к местному кладбищу. Здесь было тихо, только перекрикивались птицы время от времени и в ветвях деревьев шумел ветер. Элисса ушла вглубь территории, к старым захоронениям с истершимися буквами, и села у статуи Смерти в черном плаще. Вокруг не было ни души, и можно было спокойно позаниматься окклюменцией — надежно спрятать воспоминания о встрече с Троем и слегка подправить в голове встречу с Малфоем, убрав пару деталей. После чего настоящие мысли убрать, чтобы никакая легилименция не вытянула их наружу. Работать в такие сжатые сроки, да еще с собственным разумом Элисса очень не любила, но деваться было некуда. Но, конечно, благодаря жестким, многотрудным тренировкам с Троем ее ментальные щиты и управление собственным сознанием были развиты очень высоко — возможно, очень высоко даже для ее настоящего возраста. Впрочем, еще до встречи с Троем, когда Элисса находилась в заточении, у нее было достаточно времени на самостоятельные тренировки самодисциплины, управления эмоциями и чувствами, собственной волей. Это помогло ей побороть заклинание «Империус», и впоследствии Трой, обучая Элиссу, работал с уже имеющейся базой, развивал те навыки, которые заложила она сама. Почувствовав, что задача выполнена, и очередная проверка у Лорда должна пройти успешно, Элисса открыла глаза и некоторое время просто сидела, равнодушно скользя взглядом по могильным плитам и ожидая, когда утихнет головная боль. На некоторых надгробиях буквы и цифры стерлись от времени, и приходилось самостоятельно додумывать написанное. «Вер…ика Сомерсет, 1885—194…» «…дж Гюлрей, 1877—1943» «Аннет Гюл…, 1880—1968» «Чарльз Пикал, 1894—1975» «…дд… Стодди, 1918—1944» «Томас Реддл, 1880—1943» «Мэри Реддл, 1883—1943» «Томас Реддл, 1905—1943» На крайней плите неожиданно уцелели все три имени. Многие смерти датировались сороковыми годами — периодом маггловской войны, которая разворачивалась примерно в одно время с войной, которую развязал в магической Европе Гриндевальд. 1943-й год выдался для смерти самым богатым, причем она забирала людей из захолустного английского городка целыми семьями — если судить по последним трем именам… Когда в голове посветлело, Элисса поднялась на ноги, подобрала сумку с покупками и быстрым шагом направилась к выходу. Время поджимало.***
— Что же он тебе подсунул? — прошипел Лорд, когда Элисса шагнула через порог гостиной с полученным свертком в руках. Она разрезала веревку, сняла бумагу и продемонстрировала Волдеморту обложки. Тот небрежно прошелся тонкими хрупкими пальцами по корешкам. — «Таинства и тайны магии крови», «Nuage de la mort ou art de l’entropie», «Warum wird es angenommen, dass die Nekromanten Todeslords sind, und warum ist diese Definition falsch?». Неплохо, — прокомментировал Лорд, беря одну из книг и наугад пролистав ее. — Это, конечно, не самые интересные экземпляры из библиотеки Люциуса, но тоже вполне заслуживают внимания. По крайней мере, мракоборцам точно придется доказывать, что держишь подобную литературу дома исключительно для полноты коллекции. Трусливые министерские болваны… Видать, Люциуса крепко прижали. — А почему неправильно называть некромантов Повелителями Смерти? Лорд оторвался от желтоватых страниц с выцветшими чернилами — текст местами был рукописным — и перевел взгляд на Элиссу. — Ты знаешь немецкий? — Я знаю несколько языков, Повелитель. Не настолько хорошо, чтобы самой свободно формулировать свои мысли, но читать могу довольно легко. Хотя знания терминов мне наверняка не хватает. — Образование в семьях волшебников из Центральной Европы явно поставлено гораздо лучше, чем в Британии, — проговорил Лорд с интонацией, которую она не смогла идентифицировать. — Здесь детей из чистокровных родов учат максимум французскому… Про полукровок даже говорить нечего. Элисса терпеливо молчала, и тот через какое-то время заговорил снова — причем снова внимательно следя за ее реакцией: — Некромантия — искусство управления мертвыми, как тебе известно. Любая нежить: вампиры, инферналы, зомби, упыри, умертвия, личи, мумии, драугры — это те сущности, которыми способен повелевать некромант. Но не путай их с бестелесными созданиями. Призраки, банши, блуждающие огни, полтергейсты — это все другая категория. При желании и должном мастерстве подчинить их тоже можно, но это совершенно особая ветвь магии, которая близка к некромантии, но все же не совсем она. Правда, есть еще смежный случай — призыв духов умерших, но это больше некромантия, поскольку вызвать такого можно, только имея в наличии труп того, кого ты хочешь расспросить. «Повелителем Смерти» некромант является только в самом узком, примитивном ключе — ведь он лишь управляет неживой материей. Да, он может диктовать свою волю восставшим из мертвых, в редких случаях они способны иметь свое сознание, но подчиняются создавшему их магу. Но некромант не повелевает жизнью и смертью в прямом смысле, у него нет такой власти. Ему подчиняется лишь то, что уже мертво — и оно всегда будет мертво, что бы маг с этим ни сделал. По большому счету, то, как некромант вроде бы возвращает мертвое в мир живых — это лишь… подделка, фальшивка, имитация жизни. Сделать из мертвого живое по-настоящему невозможно. Или же, — добавил он гораздо тише, и Элиссе пришлось навострить слух, чтобы как следует расслышать, — об этом просто никому не известно… Кое-что в его словах так ее удивило, что промолчать не удалось. — Каким образом некромант может подчинить вампира? Ведь вампиры вполне самостоятельны, на континенте полно целых вампирских кланов, которые живут сами по себе, время от времени контактируя с волшебниками. Лорд моргнул, и взгляд красных глаз стал еще более пронзительным. — Это, конечно, куда более трудный процесс. Больше того — создать армию зомби будет куда легче и быстрее, чем установить контроль хотя бы над несколькими вампирами. У них действительно есть своя воля; у них нет филактерий или каноп, как у личей и мумий; для подчинения такого существа не нужно добывать кровь, волосы или ногти, как делают маги вуду... Существование вампиров зависит только от свежей крови, но не от воли создавшего их мага. Потому то, как некромант управляет вампирами, подразумевает отчасти ту же легилименцию, или иные способы подавления чьей-то воли. Хотя необходимый ритуал предусматривает использование магом собственной крови, как это в принципе характерно для некромантов, а также специфических чар, которые подвластны только этим магам. Так что я бы сказал, что собственная армия вампиров — это сложно, энергозатратно и не слишком целесообразно. Хотя на практике вполне возможно. Элисса надолго задумалась. Хм, теперь становилось понятно, почему в семейной библиотеке ей встречалось так мало имен некромантов — а уж европейцев среди них было раз-два и обчелся. Вампирские кланы, наверное, всех вырезали, чтобы не рисковать. И, пожалуй, она даже могла отчасти их понять. — Вчера ты заикнулась об обучении, и с твоей стороны это был смелый ход… действительно смелый, чтобы быть просто блажью, посетившей тебя на пару часов, а то и меньше, — эти тихие, будто шелестящие слова заставили ее поднять голову и встретиться взглядом с алыми глазами. — Дерзкий, нахальный — но смелый… Насколько серьезно ты решилась заговорить об этом? Элисса отвечала уверенно и спокойно, ничем не выдавая охватившего ее волнения, от которого стали подрагивать кончики пальцев. К счастью, это никак не отразилось на ее голосе: — Я совершенно серьезна. Он погрузился в свои мысли, и Элисса затихла рядом, стараясь не шевелиться и даже дышать как можно тише. Впрочем, что-то ей подсказывало, что Лорд об этом уже думал со вчерашнего вечера и основные аргументы за и против уже перебрал, а сейчас только в последний раз взвешивал принятое решение. — Ты не производишь впечатление дуры или лентяйки, — наконец изрек он. — Безрассудная, наглая, самонадеянная, не всегда способная грамотно оценить ситуацию — да… Кстати, от последнего качества в принципе стоит избавиться, и не только при изучении наук… Элисса решила, что под неумением правильно оценивать обстановку он подразумевал отсутствие трепетания перед великим лордом Волдемортом. И мысленно поправила: я не самонадеянная, просто вы видите перед собой лишь то, что рассчитываете увидеть. Ошибка многих, кстати, причем зачастую свойственная именно могущественным, самоуверенным людям — кто уже давно привык считать себя гораздо выше жалкой толпы. Хотя если вспомнить, как она заявилась к Лорду в самый первый раз… Да, наверное, наглости здесь действительно хватало, особенно в глазах других. — Но ты храбра. Храбрее, чем многие отпрыски чистокровных семей, которых мне доводилось видеть. И, что самое главное, — ты находчива и умеешь отыскивать весьма нестандартные выходы из ситуаций… Тот же «Феликс Фелицис», или как ты быстро придумала способ, чтобы от Люциуса была хоть какая-то польза в эти дни. У тебя есть потенциал, — наконец подытожил он, будто это было невесть какое открытие, а затем благосклонно провозгласил: — Я согласен заняться твоим обучением. Посмотрим, на что ты способна. И, надеюсь, ты осознаешь, девчонка, какую великую милость тебе оказали… По его-то голосу точно можно было не сомневаться, что волшебникам Орден Мерлина первой степени с таким пафосом не вручают, с каким ей только что объявили данную новость. Впрочем, если вчера он не соврал, и раньше учеников у Волдеморта действительно не было… То, пожалуй, она могла проникнуться происходящим. По крайней мере, кто еще может похвастать учителем такого уровня? А уж если из этого обучения действительно что-то получится… А получиться что-то может, поскольку Элиссе с Лордом предстояло коротать в этом доме всю осень и часть зимы — и это если ее эксперимент удастся… Что ж, титул «самой могущественной волшебницы столетия» за такой короткий срок она точно не получит, но уж наверняка сможет узнать для себя что-то новое, что поможет ей впоследствии уничтожить врагов и стать наконец-то полновластной хозяйкой своей жизни. А даже если сумасбродная затея Маттео оправдается, и все ее нынешние враги будут уничтожены до той поры — тогда полученные знания помогут ей удерживать на расстоянии тех, кто появится в будущем. А ради такой возможности можно будет и потерпеть нарциссизм и самодурство учителя, и вообще попытаться всячески угождать ему. Уж она постарается. Элисса счастливо улыбнулась и склонилась в глубоком поклоне. — Вы… вы не пожалеете, Повелитель! Я… Обещаю, я… — Довольно, — остановил ее восторженный лепет Волдеморт; Элисса осталась довольна выбранными интонациями и заулыбалась вполне искренне. Но тот, как оказалось, еще не все высказал: — И я жду, что ты действительно будешь выкладываться по полной, слышишь, девчонка? Если я увижу, что ты не стараешься, ленишься, что мое время тратится впустую… — Вы этого не увидите, Повелитель! — Ну хорошо, — уже чуть более мягко сказал он; вполне настоящая радость Элиссы пришлась ему по нраву. В то же время Элисса сомневалась, что Лорд так внезапно переменил решение только из-за того, что разглядел в ней какие-то способности. Внутри она была полностью уверена — он согласился лишь потому, что смертельно устал сидеть в этой комнате в ожидании чего-то, что известно лишь ему одному. Так ведь и от скуки свихнуться недолго… А тут она ему неожиданно предложила вариант немного разнообразить серые будни — своеобразный, конечно, вариант, но все же. Кстати, не исключено, что, если из этих уроков начнет что-то получаться и Элисса будет демонстрировать успехи, Лорд воспользуется случаем и начнет пропагандировать свои идеи чистой крови, чтобы понемногу вылепить из нее Пожирательницу Смерти. Вполне вероятная и довольно логичная схема. Элисса мысленно усмехнулась. Значит, ей предстоит противостоять очередной промывке мозгов? Это мы можем, это нам знакомо… — Тогда начнем, — прошипел Лорд. Элисса с готовностью села прямо на пол у камина, рядом с Нагайной, скрестила ноги по-турецки — настроилась внимать. Белое приплюснутое лицо совершило какое-то движение — за неимением бровей Волдеморт выразительно приподнял надбровные дуги. Но потом, посмотрев на Элиссу сверху вниз, остался удовлетворен получившейся картиной и спросил: — С какой области Темных Искусств ты бы хотела начать обучение? Так-то у нее ответ имелся, но это опять был случай, когда отвечать нужно было не то, что хочешь, а то, что правильно. — Вчера вы сказали, что их нельзя разграничить на разделы, и что области черной магии тесно взаимосвязаны между собой… Так что я не могу сделать разумный выбор. Что именно вы посчитаете необходимым для начала, на том и стоит остановиться. Он медленно кивнул. — Что ж, будь по-твоему… Из чего сделана твоя волшебная палочка? Это было так неожиданно, что Элисса в недоумении уставилась на него. Волдеморт соизволил объяснить: — Темные Искусства — магия очень непростая, и именно здесь волшебнику приходится вспомнить об одной из самых незаменимых вещей из своего арсенала. Знаешь ли ты, к примеру, что шерсть единорога является одним их самых надежных проводников магии, и у волшебника с палочкой с шерстью единорога будут получаться самые стабильные заклинания? Но эти палочки очень плохо приспособлены для черной магии. Несколько лет — и они потребуют замены, а если попробовать сотворить такой палочкой что-то поистине мощное, разрушительное, грандиозное — то волшебная палочка может развалиться на части прямо в руках владельца. — Прямо в процессе создания этого чего-то грандиозного и мощного? — уточнила заинтересованно Элисса. О подобных тонкостях она никогда раньше не слышала, да и в Шармбатоне им даже на старших курсах не объясняли таких, казалось бы, базовых вещей. — И что произойдет? — Это зависит исключительно от того, как поведет себя лишившаяся контроля магия — а, как мы только что говорили, речь идет о чем-то грандиозном, так что вряд ли результат будет безобидным и незаметным. Волшебник же… Если ему хватит сноровки и силы защититься — он выживет. Но шансы пятьдесят на пятьдесят, я бы сказал, — безгубый рот изогнулся в улыбке, из которой следовало, что в своих собственных силах Лорд ни разу не сомневался. — А дальше? — попросила Элисса. В их группе палочки с шерстью единорога были у Троя и Алекса — и, если задуматься, эти двое действительно никогда не проявляли глубокого интереса к особенно опасным боевым заклинаниям. Зато Трой, к примеру, был специалистом по легилименции в их команде — а тут без надежной и стабильной магии никуда, чтобы случайно не выжечь кому-нибудь мозги… Алекс же был прирожденным магом защиты — и пробиться через его многосложные, хитросплетенные Щитовые чары, когда в бою он прикрывал товарищей, было для противника той еще задачкой. — Дальше идут сердечные мышцы дракона. Вот это самое лучшее, что можно придумать для темного мага — поскольку этот компонент буквально создан для Темных Искусств. С ними получаются самые сильные, самые мощные заклинания и чары, и можешь не сомневаться, что в черной магии сердце дракона тебя никогда не подведет. Такая палочка более агрессивна и будет верной подругой в бою. Тоже узнаваемо. Именно палочки с мышцами из сердца дракона были у Картера и Бенджи — основной ударной силы Элиссиного отряда. — В вашей палочке именно оно? Драконье сердце? Волдеморт не ответил, и Элисса интерпретировала это как согласие. — Конечно, это не строгая классификация, — уточнил он. — И палочкой с сердцем дракона ты спокойно можешь исцелять раны, а палочка с шерстью единорога способна творить темную магию. То, о чем я говорю, — это больше их склонности, направленности, а не жесткие разграничения. И остается еще одна сердцевина… Точнее, в мире их гораздо больше, но многие европейские мастера и, в частности, Олливандер, используют именно эти три… Перо феникса. Это самая редкая и, пожалуй, это самая… необычная составляющая волшебной палочки из тех, что существуют. Перо феникса не свидетельствует о приверженности какой-либо области магии, но их хозяевами обычно становятся поистине одаренные волшебники, те, кто никак не может быть серой посредственностью. Эти палочки инициативны и самостоятельны, их преданность трудно завоевать… Но зато именно они оказываются способны на самую сложную, самую искусную, высшую магию… Он говорил так увлеченно, так вдохновленно, что Элисса уверилась — в первый раз она ошиблась. Должно быть, волшебная палочка Волдеморта содержала в себе именно перо феникса. Такой же компонент содержала палочка Маттео — самого большого авантюриста и умельца нестандартно мыслить из всех ее знакомых. Что ж, наверное, ничего странного в этом нет… — Есть, конечно, и другие сердцевины, — Лорд вернулся из своих мыслей и теперь снова смотрел на Элиссу. — К примеру, в Европе используются волосы вейлы, не так ли? — Да, Повелитель, — она с готовностью кивнула. — У моей младшей сестры именно такая палочка. — Это палочки творческих людей, кому свойственны сиюминутные порывы… У тебя такой быть не может, — заявил он уверенно, изучающе глядя на Элиссу. — Не тот характер и склад ума. Думаю, что сердцевина твоей палочки — сердце дракона. По крайней мере, оно тебе подходит больше, чем волос единорога. Я прав? Она чуть улыбнулась и потянулась за палочкой, чтобы разжечь огонь в затухающем камине. — Моя палочка сделана из терновника и пера феникса, Повелитель.