***
Это было очень странно и не вписывалось ни в какие ожидания Элиссы, но зима после возрождения лорда Волдеморта прошла на редкость… бессобытийно. Магический мир не потрясли никакие катаклизмы, а уж в Литтл-Хэнглтоне вовсе стояли тишь да гладь. Почти все время Элисса была предоставлена самой себе: Лорд не давал ей никаких заданий и не звал на очередные собрания Пожирателей Смерти. У Элиссы даже не было стопроцентной уверенности, что они вообще в эти месяцы проводились. Тем не менее, нельзя сказать, что она оказалась совсем брошена на произвол судьбы. Лорд появлялся в доме на холме регулярно, и это происходило, пожалуй, чаще, чем Элисса могла предположить. Он приходил обычно по вечерам, когда она, закончив с дневными делами (которых было не так много), сидела в гостиной и читала либо отрабатывала показанные магом накануне чары. И хотя одиночество Элиссу не тяготило, и она относилась к тому счастливому типу людей, которые и без общества других всегда найдут чем себя занять, но через какое-то время она обнаружила, что ждет этих вечеров с нетерпением — поскольку Лорд остался ее единственной компанией на это время. К тому же компанией, с которой никогда не бывает скучно. Он приходил несколько раз в неделю, часто даже брал с собой Нагайну, что было Элиссе немного непонятно. Змея ее не пугала, просто казалось странным, насколько Лорд воспринимал Нагайну как разумное существо, которое может тосковать в одиночестве. И пока змея грелась на своей лежанке, Лорд продолжал рассказывать Элиссе о Темных Искусствах и обучать ее сложным заклятиям и чарам, о которых она раньше даже никогда не слышала. Особенное внимание она уделяла разнообразным заклинаниям защиты, что вызывало у темного мага недоумение и недовольство. Правда, стоило отдать ему должное — он почти сразу понял, что за этим интересом скрывалось. — Ты не любишь нападать, — констатировал он как-то раз, когда Элисса буквально за несколько дней освоила чары, способные отвести глаза сразу небольшой толпе людей, создать настолько правдоподобную иллюзию, что становилось невозможно отличить явь от яркой картинки. — Ты можешь дать отпор, если тебя вынудить, но сама ты не агрессор и использовать силу не любишь. Даже если можешь. Вместо этого предпочитаешь как следует защититься, чтобы враг тебя не достал, и ждать, пока он выдохнется или отвлечется, чтобы подловить на этой слабости и ударить — один раз, но безошибочно. — Это плохо? — задала она довольно дурацкий вопрос. Так-то Лорд был совершенно прав, причем это относилось ко всей ее жизненной позиции. Элисса умела сражаться, могла пойти на крайние меры, вплоть до пыток и убийства, но это были именно крайние меры, когда становилось ясно, что без них не обойтись. В обычной жизни она предпочитала действовать умом и хитростью. — Конечно, плохо. В шести случаях из десяти твоя тактика сработает, а в остальных четырех — провал. Пока ты будешь тянуть и медлить, какой-нибудь более быстрый и удачливый соперник тебя прикончит. Надо будет тобой заняться, — проговорил он, обращаясь больше к самому себе. — Когда Барти наконец-то освободится от своей миссии, поручить это ему. Чтобы он оценил твое состояние и немного подтянул боевую магию… А иначе толку от тебя в моем деле никакого. — А… вы? — заикнулась она, не сумев промолчать. — Вы не возьметесь меня учить? На это Элисса получила совершенно закономерный ответ, исполненный высокомерного презрения: — По-твоему, у меня нет других, более интересных и важных дел? Вопрос был риторический и ответа не требовал. Тем не менее, у Элиссы осталось двоякое чувство после этого разговора. С одной стороны — несомненно, облегчение, поскольку, начни Волдеморт реально учить ее сражаться, он бы в два счета обнаружил, что его ученица далеко не любитель в том, что касалось ведения сражений. Обвести вокруг пальца Барти Крауча казалось Элиссе куда более выполнимой задачей. Но было и другое чувство — совершенно отчетливое разочарование. За эти месяцы Лорд уже понял, что она способная, что она не тратит зря его время — и теперь он собирается так просто спихнуть ее на Барти Крауча, будто ненужную вещь? Так они засиживались до поздней ночи, и Лорд, конечно, не только учил ее магии, но и активно вел пропагандистскую деятельность, воодушевленно вещая о мире, который хочет построить. О конкретных шагах не говорил вообще ничего — Элисса понятия не имела, чем он занимался все то время, пока отсутствовал, — но о своих идеях, взглядах, планах говорил много, причем с не меньшим жаром, чем о Темных Искусствах. Поначалу Элисса удивлялась, почему он столько времени проводит с ней в этом заброшенном доме, хотя Лорд уж наверняка мог отыскать себе тысячу других занятий. И она не льстила себе надеждой, что это просто ее Волдеморт посчитал настолько интересной собеседницей, что сам очень полюбил эти их совместные вечера. Какая собеседница? Элисса прекрасно отдавала себе отчет, на насколько разных уровнях они находятся и в насколько разных вселенных живут. Через какое-то время она все же смогла отыскать объяснение такому его вниманию к ее персоне. Это была та самая идеологическая обработка, о которой она уже задумывалась раньше. Ведь для Волдеморта Элисса была молоденькой девицей, иностранкой, которая лишь недавно переехала в чужую для нее страну, где у нее ни родственников, ни друзей, и Волдеморт остался, по сути, ее единственной компанией и связью с прочим миром — и в такой ситуации Элисса действительно была легкой жертвой для убеждения. В общем-то, в этой установке было довольно много от правды, вплоть до возраста — пусть Элисса уже не была юной девчушкой, но в том, что Лорд был намного старше нее, она не сомневалась, хотя его настоящий возраст был ей по-прежнему неизвестен. И другая на ее месте давно могла поддаться на разговоры о величии магов, о том, что магглы — тяжелая болезнь, которую нужно если не искоренить, то хотя бы полностью отсечь от волшебников, что грязнокровки отвратительны и попросту опасны для магической культуры… Лорду Волдеморту просто не повезло, что он был не первым, кто пытался подчинить разум Элиссы подобным образом, только и всего. Он не мог знать, что у нее был богатейший опыт по тому, как сопротивляться манипулированию и скрывать свои истинные помыслы. Этого он предусмотреть не мог. В остальном же его кампания по вылепливанию новой Пожирательницы была весьма грамотной и продуманной. Элисса вполне искренне испытывала перед Лордом восхищение — так как могла оценить, насколько глубоким знатоком человеческой психологии тот оказался. Чем ближе был конец зимы, тем больше Элисса понимала, что пришло время переходить к активным действиям. В один из таких однообразных, холодных, слякотных дней она отправилась на Чаринг-Кросс-Роуд в квартиру отцовского шпиона Тамаша Петефи, в которой теперь часто бывал Трой, и передала другу задание — разослать весточки Картеру, Бенджи, Алексу и Маттео, чтобы довели заметание следов до какого-то логического финала и возвращались в Британию. Сам Трой должен был теперь найти им убежище. Мысль о скорой встрече с друзьями грела душу и была единственным источником радости в эти недели. Тем временем близился конец февраля, а с ним — второй тур. И поскольку за всю зиму не произошло никаких значимых, серьезных событий, Элисса все больше убеждалась, что что-то должно случиться именно на этом испытании. Чем ближе была заветная дата, тем больше предположений она строила. Ну, в первый раз чуть не покалечили чемпиона Дурмстранга, что будет теперь? Действительность превзошла все ее ожидания. Да и не только на Элиссу новости 25 февраля произвели сильное впечатление: можно было не сомневаться, что в шок оказалась повергнута вся страна, а «Ежедневный пророк» в этот день собрал месячную выручку. Итак, в Хогвартсе прошел второй этап Турнира Трех Волшебников. Заданием для чемпионов было опуститься на дно зимнего озера и забрать оттуда введенного в транс несовершеннолетнего волшебника. Сомнительная какая-то идея, ну да ладно. С задачей справились только двое участников. Гарри Поттер умудрился поднять из глубины озера сразу двух человек и стал победителем в этом туре. На втором месте — благополучно восстановившийся после травм Виктор Крам, который тоже успешно справился с заданием. У Флер Делакур, чемпионки от родной школы Элиссы, что-то пошло не так, и она выбыла из состязания в самом начале. Седрик Диггори утонул, не сумев добраться до поверхности. Его тело отыскали волшебники, отвечавшие за организацию второго тура. По предварительной версии, чемпион от Хогвартса неправильно применил заклинание Головного пузыря, которое на глубине перестало действовать, запаниковал и потерял волшебную палочку, что окончательно уничтожило любые шансы на спасение. На следующее утро в школу прибыли безутешные родители; Бартемиус Крауч, Людо Бэгмен, а также еще кто-то из организаторов Турнира по очереди промямлили, насколько им жаль, что произошла эта ужасная история. Дальше статья была посвящена самому Седрику — шли фотографии симпатичного молодого человека, а текст повествовал, каким блестящим студентом и игроком в квиддич он был, и как его любили друзья и преподаватели. Сам репортаж Элиссе не очень понравился из-за слишком душераздирающего тона, хотя, вероятно, именно в такой ситуации он был уместен. Автором была, разумеется, Рита Скитер. На второй странице шло интервью с Дамблдором, которое провел Сирано д. Б., и оно показалось Элиссе куда более любопытным. Дело не в том, что директор Хогвартса пролил свет на происходящее, а именно в том, какую направленность выбрал журналист в этой беседе. «— Вы считаете, что в случившейся трагедии мог иметь место злой умысел? — Боюсь, я ничего не могу сказать наверняка, пока не будет завершено расследование. И я не хотел бы делать настолько однозначных заявлений. — Значит, вы допускаете, что все это может быть только несчастным случаем? — Я этого не исключаю. — Но, директор Дамблдор, разве вы не должны были обеспечить все меры безопасности как раз на любой несчастный случай? Сейчас даже не идет речь о министерских чиновниках, но ведь вы лично гарантировали, что ученикам ничего не угрожает. — Я и мои коллеги сделали все возможное, чтобы Турнир проходил гладко и безопасно. Случившееся с Седриком Диггори — кошмарная несправедливость и огромное горе, и мы все несем за это ответственность. Но, похоже, остаются ужасные случайности, которые невозможно предвидеть. — Тем не менее, это уже второй несчастный случай на Турнире (в первом туре серьезно пострадал Виктор Крам, чемпион Дурмстранга (прим. ред.)). И если вы и ваши коллеги дважды оказались столь недальновидны, что во второй раз состязание закончилось катастрофой, это ставит под сомнение компетентность и ваших сотрудников, и вас лично. Как вы это прокомментируете?» Рассматривая здесь же фотографию Дамблдора — на газетном снимке директор Хогвартса не улыбался лукаво, а казался озабоченным и опечаленным, — Элисса задумалась. Кажется, она поняла, в чем на самом деле заключался план Лорда. Изначально Элиссе казалось, что и в этом туре целью Лорда был Поттер, но что-то опять пошло не по плану и вместо Мальчика-Который-Выжил снова пострадал совсем другой человек. Но вот интервью внезапно заставило ее посмотреть на ситуацию под другим углом. Общественность сейчас накинется на Дамблдора с яростью голодной венгерской хвостороги, будет рвать его на части, требуя объяснений, обещаний, извинений, покаяния — насколько хватит фантазии. Работникам Министерства тоже достанется, но все же в меньшей степени, ведь гибель Седрика Диггори произошла именно на территории Дамблдора, который вроде как один из самых великих магов столетия, а заботиться о безопасности школьников — вообще его первостепенная задача. Так, может, этого Лорд и добивался? Дискредитировать Дамблдора в глазах общественности перед тем, как самому выйти на сцену? Ведь если дамблдоровский ореол славы слегка померкнет в глазах британских магов, тому будет куда сложнее собирать союзников и переманивать людей на свою сторону. Умно, ничего не скажешь. Тут Элисса сообразила, что в газете не было ни слова от британского министра магии, хотя тот все же был значимой фигурой. Тут ее ждало еще одно открытие — Фаджу был посвящен весь третий разворот в «Пророке». Министра накануне попытались отравить, но покушение вышло неудачным, да и обставлено было довольно нелепо. Никто не пострадал, и на фоне случившегося в Хогвартсе эта история слегка тускнела. Тем не менее, сам министр тут же преисполнился чувства собственной важности и с трагическим пафосом вещал в интервью, как оказался предусмотрителен, когда решил проверить на яды подаренную бутылку вина. Ну да, политик не стал без проверки пить подаренное — неслыханная прозорливость… Видать, у Эйвери ничего не вышло. И правда, почему Лорд не дал это поручение кому-то более решительному и предприимчивому? Но долго пребывать в раздумьях у нее не получилось. Тем же днем сова принесла записку от Лорда, что Элиссу ждут вечером на собрании. Можно было не сомневаться, что это связано с последними событиями, и Элисса отправилась выбирать одежду для выхода. От того, насколько резко самоизоляция в Литтл-Хэнглтоне сменилась тревожными новостями, ее переполняла беспокойная энергия.***
На этот раз она явилась даже раньше назначенного срока и уже в холле малфоевского особняка встретила знакомые лица. Здесь были Люциус и Макнейр — спокойные и невозмутимые, был Эйвери — мертвенно-белый и с таким затравленным взглядом, что Элисса усомнилась, отдает ли он вообще себе отчет, где находится. И здесь же был еще один тип, совершенно незнакомый — широкоплечий мужчина бандитской наружности и мощного телосложения в грязной мантии, которая явно была ему мала. Вида он был весьма свирепого, руки украшали устрашающие желтые когти. По холлу отчетливо расплывался запах пота и… крови. При появлении Элиссы что-то говоривший Макнейр умолк, зато оживился незнакомец. На грубом лице возникла одобрительная ухмылка, больше похожая на звериный оскал. — Какая малышка! Малфой, ты, кажется, не упоминал, что меня приглашают на десерт… Голос у него был запоминающийся — скрипучий и тоже какой-то нечеловеческий, похожий на лай. Элисса остановилась у дверей и теперь молча наблюдала за происходящим. — Она не про твою честь, Сивый, — остановил того Люциус. Элисса с удивлением отметила, что слова Сивого он воспринял совершенно всерьез. — Брехня, — возразил тот, делая шаг навстречу Элиссе. В его повадках тоже было что-то звериное, и это было непривычно. То, что новый гость являлся оборотнем, Элисса уже не сомневалась, хотя никогда раньше не видела такого… запущенного случая. Сейчас же только середина цикла, а у этого сходство с человеком весьма условное… — Такая молоденькая, нежная, аппетитная… И зачем она тут? Ты же вроде женат, Малфой… — Девушка тоже служит Темному Лорду, — произнес Макнейр сухо. Люциус посчитал ниже своего достоинства отвечать на подобные провокации. — Тронешь ее — будешь отвечать перед Повелителем. Хочешь? — Она? — Сивый так же скрипуче рассмеялся. Его взгляд предвкушающе прошелся по лицу и шее Элиссы. — С каких пор Темный Лорд берет в Пожиратели школьниц? А ты совсем не боишься, малышка, не так ли? Он сделал еще шаг к Элиссе, которая так и продолжала неподвижно стоять, оценивающе глядя на оборотня. Походка у него тоже была хищная, будто он прямо сейчас, не в полнолуние, был готов напасть на жертву. Макнейр и Малфой, встревоженно переглянувшись, потянулись за волшебными палочками, но тут кое-что произошло. Сивый так и застыл, не дойдя до Элиссы буквально трех шагов, пока она продолжала как ни в чем не бывало взирать на него снизу вверх, не делая попытки отступить или достать палочку. Полузвериные черты дрогнули, в желтых, почти нечеловеческих глазах проступило глубокое недоумение. Оборотень застыл и совсем по-звериному потянул воздух носом; у него сделался растерянный вид, будто Сивый услышал или почувствовал что-то, чему не мог дать объяснения. Элисса, прекрасно зная, что он ощутил на самом деле, дожидалась, какая сторона в нем возьмет верх — волчья или человеческая. Победила волчья. — Извините, мадам, — голос по-прежнему напоминал скрежет, но вот назвать интонации иначе как покаянными было невозможно. Сивый опустил голову, из-за чего грива длинных спутанных волос почти скрыла его лицо. — Я был не прав. У Макнейра, Люциуса и даже Эйвери, который вдруг пришел в себя, отвисли челюсти. — Ничего страшного, — Элисса одарила его улыбкой и как ни в чем не бывало посмотрела на остальных магов. — Сколько сейчас времени? Мы не опаздываем? Макнейр таращился на ее невинную улыбку с довольно обалделым видом, а потом перевел взгляд — на Сивого, который более ничего не сказал и с поникшей головой скрылся за дверью. — Да, — разорвал мертвую тишину Люциус. — Нам пора идти. Ее пропустили вперед, и, направляясь в уже знакомую гостиную, Элисса чувствовала, как маги не сводят с нее ничего не понимающих взглядов, а сама думала о спрятанном под одеждой кулоне. Сама-то она прекрасно знала, что только что произошло. Сивый почувствовал магию «Сердца». Видимо, звериного в его натуре было куда больше, чем человеческого, раз ощущение источника магии жизни заглушило агрессию и инстинкты. Животные никогда не причиняли вреда Элиссе — и именно по этой же причине Сивый не смог напасть. А вот держи он ликантропическую часть под контролем, то ничего бы сейчас не почувствовал. Элисса хорошо знала, как реагирует на «Сердце» обычный оборотень — Бенджи всегда говорил, что как следует ощущает эту энергию только в волчьем обличье. В человеческом до него доходят какие-то слабые отголоски, но не больше. Что ж, а Пожиратели пускай гадают, какой такой невероятной силой она обладает, раз ее даже оборотни боятся. Раскопать правду о «Сердце Исиды» в этой стране вряд ли кому-то удастся, даже самому лорду Волдеморту. Уж ее семья, Иштван и клан де Колиньи как следует об этом позаботились.