Глаз бури

      Мысли Элиссы были так полны новостями о Турнире, да и в Косом переулке сегодня только и было разговоров, что о смерти Седрика Диггори, что она как-то забыла, что для Лорда случившееся было частью плана и потому не стоило особого внимания. А вот то, что вышло из-под контроля — еще как.       Лорд явился последним. Он неслышно шагнул в гостиную — высокая худая фигура в темно-синей мантии. На плечах поблескивали не успевшие растаять снежинки. В комнате ярко горели люстра и свечи в канделябрах, освещая странные, будто обожженные черты лица, которые, тем не менее, сегодня показались Элиссе чуть более человеческими. Человек без возраста. Даже слабая седина в волосах казалась просто еще одним элементом внешности, который не старил и не добавлял лет.       Несмотря на то, что Волдеморт ступал почти беззвучно, у Элиссы сохранялось странное ощущение, что его появление не могло остаться незамеченным в принципе, даже если бы гостиная была полна слепоглухонемых людей. В воздухе будто… нет, не трещало электричество, не ощущалось никаких магических излучений, но было что-то такое… Будто этот человек обладал какой-то особенной аурой, которая не позволила бы ему остаться в тени даже в шумной толпе. А уж сейчас, когда смолкли голоса и в воздухе разлилось предчувствие грозы…       — Эйвери, — обратился темный маг к Пожирателю, когда все заняли свои места. В интонациях Лорда не было открытого гнева, но его голос оказался ледяным и шипящим, как вьющаяся у земли поземка. На первый взгляд, ничего опасного, но через какое-то время без должной защиты может проморозить тебя до костей. — Честно говоря, не такую статью о Фадже я рассчитывал прочитать в сегодняшнем «Пророке»…       — М-мой Лорд… Ум-моляю вас, я совершил ошибку…       — И не в первый раз, — согласился Волдеморт без малейшего намека на иронию, из-за чего лицо Эйвери посерело, а на лбу заблестели капли пота.       — Я очень виноват, я знаю… Мне стоило лучше подготовиться, выбрать другой способ… Но то, что произошло — случайность, неудачное стечение обстоятельств! Прошу вас…       Элисса была уверена, что Лорд сейчас осведомится, о каком же неудачном стечении обстоятельств идет речь, если Фадж не разбил подаренное вино случайно, а целенаправленно проверил на наличие яда, и ошиблась. Волдеморта вовсе не интересовал детальный разбор полетов, что именно и почему пошло не так.       — У тебя было задание. Ты его провалил, чем нарушил мои планы, растревожил это осиное гнездо из мракоборцев и министерских чиновников. Конечно, сейчас всеобщее внимание будет приковано к Хогвартсу, но все же Фадж и Скримджер не настолько идиоты, чтобы после покушения на министра совсем ничего не предпринять, что может весьма… осложнить нам жизнь. А я, помнится, говорил, что больше промахов не потерплю. И права на ошибку ни у кого из вас нет.       — П-Повелитель…       — Круцио!       Крик разорвал чинную, степенную атмосферу старинного дома. Неизвестно, сколько у Люциуса домочадцев, но теперь все они точно должны быть в курсе происходящего. Сидевший прямо перед Элиссой Эйвери выгнулся дугой, его голова с глухим стуком ударилась о высокую спинку стула. Казалось, неизвестная сила удерживает его в таком положении, не позволяя рухнуть на пол; или же это под силой заклинания мышцы так напрягаются, что не дают человеческому телу просто сползти вниз?.. Элисса не в первый раз видела действие Круциатуса, она использовала его сама, это заклятие использовали на ней… Но, признаться, раньше ей не приходилось наблюдать за пытками с такого ракурса. Обычно человек лежал на полу, что создавало какую-то дистанцию между жертвой и палачом, пусть и иллюзорную. Но сейчас, когда ей не надо было опускать голову, и действо разворачивалось прямо перед ее глазами, она наблюдала за происходящим даже не из первого ряда, а буквально из королевской ложи… Смотрелось жутковато.       Голова Эйвери оставалась запрокинутой, и потому Элисса почти не видела его лица, но «Сердце» и без того давало ей полную картину. В данную секунду на всю нервную систему волшебника приходилась совершенно нечеловеческая нагрузка, с которой организм может справиться лишь до поры до времени, пока мозг воспринимает ее как разрывающую на части, нестерпимую боль. Крики и скрюченные пальцы наносили на картину дополнительные штрихи.       Она прошлась взглядом по лицам остальных — составляя впечатление, дополняя свое представление обо всем этом сообществе. То лицо, которое, пожалуй, интересовало ее больше всех прочих, Элисса оставила напоследок.       Надо отдать им должное — Малфой, Нотт и Макнейр держали себя в руках. Или просто привыкли к подобному зрелищу, и оно уже не производило на них такого давящего впечатления, как на неподготовленного человека?.. Из всех троих одному Макнейру хватало выдержки время от времени смотреть в сторону Эйвери. Элисса была убеждена, что это не от склонности к садизму, а больше защитная реакция — чтобы не показать Лорду, насколько эта демонстрация на самом деле нервировала присутствующих. Лицо Люциуса было самым невозмутимым, вот только смотрел он куда-то в столешницу. В глазах Нотта читалась какая-то затравленность.       Пожалуй, теперь Элисса понимала, почему Лорд дал это задание именно Филипу Эйвери. Он с самого начала знал, что Пожиратель не справится с поручением. Получается, вовсе не смерть Фаджа была ему нужна; вся эта акция — лишь месть предавшему соратнику, а заодно устрашение всех остальных. Вероятно, и для прочих в будущем уготовлено нечто подобное?..       Понимая, что дальше тянуть смысла нет, она помедлила еще секунду и все-таки взглянула на Лорда. И тут уже по-настоящему вздрогнула, обнаружив, что, хотя его волшебная палочка по-прежнему была направлена на Эйвери, однако взгляд пугающих красных глаз был устремлен именно на нее.       «Время застыло» — так, кажется, пишут в любовных романах, когда герой и героиня встречаются взглядами и потом не разрывают зрительный контакт?       Что ж, так и есть. В одно мгновение вопли Эйвери отдалились, будто улетучились в параллельную вселенную; Элисса больше не видела красивой бежевой отделки гостиной, тяжелых портьер на окнах, старинных полотен на стенах. Весь мир сузился до человека во главе стола, а время перестало существовать.       Вот только ничего романтического в этом не было и в помине. Волдеморт внимательно наблюдал за ней — точнее, за ее реакцией. Его глаза все так же пугающе алели, но в них не было ярости, жажды мести, торжества… Лишь удовлетворение и легкий — тут Элисса почувствовала, что буквально примерзает к стулу, — интерес. Он будто вовсе не слышал страдальческих воплей, разрывающих барабанные перепонки. В груди стало холодно от мысли, что наказание Эйвери Лорд задумывал не только для своих неверных сторонников, но и для нее. Чтобы проверить ее… что? Выдержку? Насколько у нее крепкий желудок? Склонность к истерике?       Она постаралась ответить ему спокойным, безразличным взглядом, хотя не могла врать самой себе — от происходящего ей было еще как не по себе. Даже Иштван Акош, которого она ненавидела больше всех на свете, никогда не использовал Круциатус просто… так. Просто чтобы проверить чью-то реакцию. Из научного интереса.       Элисса не могла знать наверняка, что именно прочитал Волдеморт в ее лице. Его собственное больше никаких эмоций не выразило.       Едва заметное движение палочкой — и Эйвери обмяк на стуле, напоминая со стороны куль с мукой. Крики тут же смолкли, но его тело сотрясала заметная дрожь. Тщательно уложенные с помощью бриолина волосы растрепались и стояли дыбом, взгляд лихорадочно метался по сторонам, будто не мог сосредоточиться на чем-то одном.       — Пожалуй, довольно, — произнес Волдеморт негромко и отвернулся от Элиссы.       Она глубоко вдохнула, испытывая иррациональное облегчение, что больше ее не пронизывали насквозь эти красные глаза. Иррациональное — потому что Элисса уже давно привыкла к общению с Лордом, они почти полгода провели вдвоем… А сейчас она внезапно ощутила себя так, будто впервые столкнулась с самым опасным темным магом столетия.       Теперь она снова видела окружающую обстановку, видела, как ползут капли воска по горящим свечам в канделябрах, как переглядываются между собой Пожиратели, у которых в движениях появилось больше свободы. Слышала, как снаружи завывает февральская метель, как отсчитывают время напольные часы темного дерева. Вместе с органами чувств у нее включилась и способность думать.       Незаметно призвав на помощь «Сердце», Элисса проверила состояние Эйвери — так себе, конечно, сразу после Круциатуса-то, но ничего непоправимого — и задалась вопросом, стоит ли незаметно ему помочь. Вливание целебной магии здесь никто даже не заметит, особенно если это будет буквально пара капель. Но, вспомнив их с друзьями правило номер один — максимальная осторожность и никаких эмоциональных порывов, которые могут поставить их всех под удар, — отказалась от этой идеи. В конце концов, отношения Волдеморта с его последователями — совершенно не ее дело.       — А теперь вернемся к делам насущным, — Лорд говорил ровно и холодно, будто не происходило ничего, что попадало бы под определение «необычного» и «зловещего». Более того — прочие мужчины в комнате, Люциус Малфой, Кантанкерус Нотт и Уолден Макнейр — тоже выглядели спокойными и собранными. Ну, позы абсолютно у всех оставались напряженными, плюс они были заметно бледны… С другой стороны, в присутствии Лорда все всегда бледнели, это Элисса заметила еще на предыдущем собрании. Ну, Нотт безостановочно комкал край накрахмаленной скатерти. Эйвери ощутимо потряхивало после Круциатуса, однако он смог взять себя в руки и сидеть тихо, не издавая ни всхлипа, ни стона, хотя после этого Непростительного заклятия ты приходишь в себя далеко не сразу, это Элисса по себе знала.       Пугающее зрелище. Самый опасный темный маг столетия, чье имя боятся произносить, дамы и господа.       — Что вам известно об Отделе Тайн, каждому из вас? Люциус?       Кажется, Малфой в первый миг опешил, не ожидая ничего подобного. Элисса даже увидела, как он уже почти сложил губы, собираясь переспросить, но в последний момент бросил взгляд на Эйвери и передумал. Решил не испытывать терпение Лорда на прочность.       — Боюсь, не так много, Повелитель. Только самое основное — он находится на девятом уровне Министерства, и там изучаются артефакты повышенной магической силы и опасности. Мне почти не доводилось общаться с невыразимцами, а посторонним вход туда воспрещен… Если кто и смог бы дать вам ответы, то это Руквуд.       — Да, но Август пока заключен в Азкабан и в ближайшее время вряд ли сможет удовлетворить мое любопытство, — отрезал Волдеморт, и Люциус примолк, сообразив, что отвечать лучше четко и по делу. — Еще кто-нибудь желает высказаться?       Пожиратели по очереди пробормотали, что конструктивных мыслей ни у кого нет. Элисса, для которой поднятая тема тоже оказалась полной неожиданностью, перевела взгляд на Лорда, надеясь, что он все-таки что-то разъяснит.       Тот вдруг поднялся из-за стола и неторопливо двинулся кругом по комнате. Полы мантии тихо шелестели. В руках Волдеморт привычным движением вертел волшебную палочку.       — Как вам известно, друзья мои, причиной моего падения называют Гарри Поттера. Полагаю, что сейчас уже нет смысла скрывать, что тринадцать лет назад я пришел в Годрикову впадину вовсе не за его родителями. Дело в мальчишке… С самого начала дело было в мальчишке.       Разумеется, Люциус и остальные не могли позволить себе начать возбужденно перешептываться, но услышанное заставило их по-настоящему растеряться. Даже Эйвери, который подавал уже больше признаков жизни. Элисса, уже слышавшая от Лорда нечто подобное, теперь сама замерла, стараясь не пропустить ни слова. В прошлый раз он лишь признал, что пришел убить именно Гарри Поттера, однако ни словом не обмолвился, по какой причине.       — Существует Пророчество, — произнес Лорд тихо, почти шепотом. — Пророчество, в котором говорится обо мне и о Поттере. Я совершил огромную ошибку: услышал лишь часть этого Пророчества и сразу стал действовать, не выяснив всех деталей и не узнав полный текст. Это было роковым решением, которое дорого мне стоило… Именно из-за него я оказался на тринадцать лет вырван из тела, оторван от мира. Если бы не мои познания в магии и проведенные эксперименты, я давно был бы мертв…       Элисса была готова поспорить на что угодно, что в эту минуту он позабыл о своих слушателях и вел разговор только с самим собой. Даже алые глаза сейчас не горели угрожающе, а казались потускневшими, пока Лорд обращался к чему-то, что было скрыто глубоко внутри него. В эти секунды в нем даже будто что-то переменилось — Лорд внезапно, как никогда прежде, сделался похож на обычного человека. Точнее, слово «обычный» здесь было все так же неуместно, но с потемневшими глазами и задумчивым лицом он вдруг стал похож на… просто мужчину. Правда, Элисса до сих пор не могла даже примерно прикинуть, сколько ему было лет на самом деле.       Но это быстро прошло. Миг — и алый огонь в глазах снова опасно вспыхнул, а взгляд стал острым, пронизывающим до костей, когда Лорд осознал себя посреди малфоевской гостиной, где ему с огромным напряжением внимали пятеро слушателей.       — В Отделе Тайн есть зал Пророчеств, где хранятся все они… Все Пророчества, уже сбывшиеся и те, которым это только предстоит, — тон Волдеморта звучал сухо и жестко, словно любое постороннее присутствие в один миг начало очень его раздражать. — Мне нужно Пророчество обо мне и о Поттере. Теперь это наша первостепенная задача.       — Мой Лорд, — осторожно начал Нотт, когда стало понятно, что продолжения не будет. — Вы предполагаете похитить его? Или устроить громкий рейд, который объявит всему миру о вашем возвращении?       — Это такая аккуратная попытка выяснить, когда к нам присоединятся прочие Пожиратели Смерти, Кантанкерус? — осведомился Лорд насмешливо, и на лицах Люциуса с Макнейром возникли слабые улыбки. Эйвери себе такого позволить не мог. — Нет, пока нам придется оставаться в таком составе. Это вынужденная мера, но на ближайшие месяцы необходимая. Так что в данный момент меня интересует незаметное проникновение в Отдел Тайн. Кто-нибудь хочет поделиться своими соображениями?       Почему-то все дружно посмотрели на Люциуса. Тот всеобщее внимание выдержал с достоинством и склонил голову.       — Можно не сомневаться, что постороннему человеку туда не проникнуть. Охранные чары от непрошенных визитеров там должны быть на высоте, и только очень могущественный волшебник мог бы их нейтрализовать…       Он сделал паузу, на что Лорд иронично поинтересовался:       — Ты предлагаешь мне наведаться туда лично? Прямо на последний уровень Министерства, где по соседству с Отделом Тайн заседает Визенгамот? Рад видеть, что за минувшие годы ты не растерял чувство юмора, Люциус.       На этот раз смешки выдавили из себя Нотт и Макнейр. Эйвери, кажется, понемногу приходил в себя.       — Нет, Милорд, — поспешно заявил Малфой. — Я лишь хотел сказать, что без помощи изнутри нам не обойтись. Нужно выбрать кого-то из невыразимцев и наложить Империус. И уже по полученным от такого волшебника сведениям решать, как действовать дальше.       Лорд кивнул. Люциус в это время внимательно следил за его лицом, пытаясь определить, какую реакцию вызвали у Повелителя его слова на самом деле, но Волдеморт никак ему облегчать жизнь не собирался: он оставался полностью бесстрастен.       — Хорошо. Ты этим займешься. Уолден, ты работаешь в Министерстве… Поможешь Люциусу. Присмотритесь к невыразимцам, выберите наиболее подходящего. Но постарайтесь сделать так, чтобы прочим чиновникам не слишком бросался в глаза ваш таинственный и заговорщицкий вид.       — Конечно, мой Лорд, — пробормотал Макнейр. Сейчас он сутулился, будто хотел казаться меньше, но в отсутствие Волдеморта у него была такая мрачная, суровая физиономия, что Элисса вообще не была уверена, что он может ходить «с заговорщицким видом».       — Все свободны. Элисса, ты идешь со мной.       В первый миг она недоверчиво дернула головой, решив, что ослышалась. Но на нее в тот момент посмотрели все прочие Пожиратели, и стало ясно — нет, не показалось. Тогда что за загадочность? В то, что ей сейчас, на ночь глядя, поручат какую-нибудь секретную и важную миссию, да еще поставив об этом в известность прочих магов, Элиссе не верилось.       Лорд направился к дверям; теплая мантия сама собой материализовалась из воздуха и легла ему на плечи, а он даже не сбавил шага. Элисса проследила за этим завистливым взглядом и отправилась за Волдемортом, надеясь, что малфоевский домовик догадается, что гости расходятся и можно выносить им верхнюю одежду. Пожиратели остались в комнате. Элисса чувствовала их настороженное, острое, почти ощущаемое физически внимание. Даже вообразить сложно, каких теорий они сейчас навыдумывают…       Вопреки ожиданиям, Лорд вышел из дома, спустился по ступеням и углубился в ночной сад, не произнеся ни слова. Элисса молча шла за ним, не прерывая этой тишины и только кутаясь в мантию — метель продолжалась полным ходом, хотя до прихода весны оставалось меньше недели. Противные мелкие снежинки жалили лицо, и даже высокие тисы, которыми была обсажена аллея, от ветра не спасали. Она пониже натянула шапку и надвинула капюшон, но сильно это не помогло. Волдеморт же шел как ни в чем не бывало, будто в природе в принципе не существовало отвратительной погоды, как любят говорить в этой стране.       Все так же молча в конце аллеи, у ворот, он взял ее руку в грубой шерстяной перчатке, и они трансгрессировали. После перемещения Элисса сразу узнала место — разумеется, Литтл-Хэнглтон, в котором она так и жила. Ну и ради чего было это представление перед Пожирателями? Или Лорд где-то слышал маггловское выражение «подбросить до дома»?       Но, как и после прошлого собрания, Лорд все же не просто так выбрал Элиссу в качестве компании на вечер. И когда они поднялись на второй этаж, Элисса разожгла камин, и они устроились у огня так же, как уже делали много раз, она решила, что дальше молчать смысла нет. Сам Волдеморт почему-то был твердо настроен не прерывать тишину, а устраивать игру на тему, кто кого перемолчит, было глупо.       — Что вы хотели мне сказать?       — Я хотел? — переспросил он глумливо, сделав вид, будто очень удивился. — Вовсе нет. Скорее, я все это время жду, когда уже у тебя лопнет терпение и ты выскажешь мне все, что думаешь о случившемся.       — Вы о наказании Эйвери? Или о том, что произошло в Хогвартсе? — спросила Элисса сухо. Ей не хотелось признаваться в этом самой себе, но его тон ее покоробил, хотя она знала, что должна оставаться невозмутимой. Кажется, он воспринимает происходящее как развлечение, в принципе не задумываясь о жизнях и чувствах других людей. Она, конечно, и раньше об этом знала, но чтобы до такой степени… Она и ее друзья тоже не ангелы, само собой, и, видит Мерлин, у них на руках столько крови, что вовек не отмоешься, но ни Элиссе, ни Картеру с Троем, ни Маттео с Алексом, ни даже Бенджи никогда в голову не приходило увидеть в убийствах и мучениях других людей повод для жестокого веселья.       Лорд слегка приподнял брови.       — Ты хочешь еще что-то сказать про Турнир?       — Нет, — промолвила она равнодушно. — Прошу прощения, Повелитель, но вы ошиблись. Мне нечего вам сказать.       Вместо ответа он вдруг неслышно поднялся на ноги — по стенам взметнулись беспокойные темные тени — и в один шаг приблизился к дивану, на котором, забравшись с ногами, сидела Элисса. Она встрепенулась было, не понимая, чего он хочет, но Лорд не направил на нее волшебную палочку, а красивыми длинными пальцами крепко взял ее за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Сердце Элиссы замерло в преддверии очередного сеанса легилименции, но его почему-то не последовало. Волдеморт продолжал пристально вглядываться в ее черты, пытаясь отыскать там… Черт его знает, Элисса понятия не имела, что именно он хотел найти. Но, честное слово, — Элисса вообще не верила, что подобная мысль ее однажды посетит, — лучше бы он снова шарил в ее мыслях. Тогда бы она наблюдала свои собственные воспоминания, а не была вынуждена неотрывно смотреть в эти горящие багровым глаза, которые недобро рыскали по ее лицу.       Почему-то она была уверена, что, не получив желаемого, Волдеморт грубо оттолкнет ее от себя, но этого не произошло. Вместо этого хватка на подбородке пропала, и его пальцы плавно соскользнули с ее кожи. Он распрямился, но не отошел, продолжал взирать на Элиссу сверху вниз. Она так и сидела на диване.       — Ты получаешь удовольствие от мучений других людей? Пыток в частности? — наконец спросил он без обиняков.       Оторопевшая Элисса моргнула. И это он ей подобные вопросы задает? Уж чья бы корова мычала…       — Ни малейшего, — наконец честно ответила она, начиная догадываться, что ему показалось настолько странным. — Ну… за исключением тех случаев, когда кто-то мне навредил. А так нет, вообще нет.       — Но для твоего возраста и воспитания у тебя удивительная выдержка, — протянул он мрачно, и этот тон не сулил Элиссе ничего хорошего. — Я бы сказал, неестественная выдержка. Тебе уже доводилось видеть действие Круциатуса, не так ли? Причем не раз и не два, а намного чаще. Не лги мне, это же очевидно.       Мда, вот тут она прокололась. Была уверена — да и по поведению Лорда за прошедшие месяцы это уже стало кристально ясным — что он терпеть не может неженок и вообще чрезмерно эмоциональных натур, принимающих все близко к сердцу. И себя она сегодня вела соответствующим образом, а выходило, что нужно было действовать по-другому. Продемонстрировать, что пытки Эйвери ее напугали, заставили утратить почву под ногами… Досадно. Но сделанного не воротишь.       Элисса неохотно кивнула.       — Как часто? При каких обстоятельствах? — Лорд не спрашивал, а требовал ответа.       — Не слишком. Но было. А что касается обстоятельств… Я же упоминала, что у моих… родственников… специфические методы решения проблем. Применение Непростительных не должно вас удивлять.       — Его применяли и к тебе?       Как ей ни хотелось, но сказать прямую ложь Элисса не рискнула.       — Да.       — У твоей семьи и впрямь интересные методы убеждения, — проговорил он насмешливо, на что Элисса только кивнула. Неясно, хотел ли он этими словами ее задеть, но у него ничего не вышло. Ее отец и прочие… родственники (у Элиссы при таком определении каждый раз сводило зубы от безысходности) могли дать сто очков вперед тому же Волдеморту во всем, что касалось принуждения других людей.       Лорд отошел, а Элисса, слишком раздраженная, чтобы ждать от него следующего хода (упоминание в разговоре семьи вывело ее из равновесия куда сильнее, чем хотелось бы), с вызовом спросила:       — Как пророчество может быть в материальной форме, чтобы его можно было похитить? Откуда берется гарантия, что оно непременно сбудется?       — Так же, как любое другое воспоминание. Если заключить его в специальный сосуд, можно потом сделать с этим пророчеством что угодно — хранить, передавать, выслушать, — изрек Лорд меланхолично, возвращаясь обратно в свое кресло. Тем не менее, в его фигуре начало сквозить какое-то напряжение, причем Элисса могла поклясться, что сам Лорд не отдавал себе отчета в этой реакции. — И, разумеется, они исполняются. В этом их суть, не так ли? Пророчества произносят маги с сильным даром предвидения.       — Кто же произнес ваше?       — Правнучка всемирно известной провидицы Кассандры Трелони. А это, как ты наверняка слышала, наследственный дар, так что я вполне уверен в его подлинности.       — Почему вы не можете спросить ее сами? Или за эти тринадцать лет она умерла? — продолжала допытываться Элисса. Лорд вздернул одну бровь, но все же ответил:       — Она жива. Но она сейчас в Хогвартсе, под присмотром Дамблдора. Старик не дурак, предусмотрел, что я могу к ней наведаться лично… Так что пока эта женщина за пределами моей досягаемости.       — А почему…       — Довольно, — отрезал он таким тоном, что Элисса сразу поняла, что пришло время заткнуться и дальше столь болезненную и животрепещущую для Волдеморта тему не развивать. — Хватит бессмысленной болтовни.       Элисса замолкла, хотя в душе в очередной раз покачала головой на такой выбор формулировок. «Бессмысленная болтовня», как же…       — Чтобы не потратить этот вечер совсем впустую, займемся делом, — тон его звучал брюзгливо. Настроение Лорда при упоминании пророчеств явно испортилось. С одной стороны, Элисса жалела, что подняла запретную тему, а с другой — можно было добавить еще один фактор в копилку под названием «Вещи, которые задевают лорда Волдеморта за живое». Копилка была не так чтобы полная, но все же что-то понемногу прояснялось. — Некоторое время назад мы говорили о стратегии поведения в бою, о том, что лучше — защита или нападение. Тебе ближе защита, и я решил показать тебе одно заклятие, оно весьма любопытное. Это Темные Искусства в самом их могущественном и ужасающем виде, так что я не рекомендовал бы тебе экспериментировать с этими чарами в одиночку, пока ты достаточно не обучишься.       Его плохое расположение духа не ушло полностью, но все же притупилось: обращаясь к любимому предмету, Лорд словно сам отвлекался от неприятных мыслей. Упускать такой подарок судьбы было нельзя, и Элисса подалась вперед и всем своим видом продемонстрировала заинтересованность и готовность учиться.       — Что тебе известно об Адском пламени?       — Очень мощное заклинание, — выдала она как на уроке. — Очень опасное, потому что им крайне сложно управлять. Легко сотворенное, оно с огромным трудом поддается контролю. Нужны невероятная концентрация и сила воли, чтобы подчинить Адский огонь.       — Неплохо, но ты упустила пару деталей. Адское пламя — это разрушительная сила в чистом виде. Его можно контролировать и направлять, но с ним совершенно невозможны… — Лорд поискал слово, — более тонкие махинации. Когда ты используешь Адский огонь, вся твоя воля уходит только на то, чтобы не дать ему вырваться за границы, которые ты же сама установила. Он хорош именно для магов, которые в бою предпочитают атаковать — потому что у них не останется времени ни на что другое, они будут полностью сосредоточены на этом заклинании. А вот если кто-то вроде тебя вступит в поединок, окружит себя кучей защитных чар, то, пока противник будет пытаться сквозь них пробиться, у тебя появится время на действие, и лучше использовать его с умом. Ты знакома с мифологией древних скандинавов?       — В общих чертах, — удивленно ответила Элисса, внимавшая каждому слову.       — Это заклинание было придумано очень давно и получило название «Пламя Нифльхейма». Тебе это о чем-нибудь говорит?       — Нифльхейм — один из девяти миров, по версии скандинавов. Мир льда и тумана.       — Именно. И заклятие, которое я собираюсь тебе показать, является в некотором роде антиподом Адского огня — сейчас поймешь, почему.       Он сделал какой-то хитрый пасс волшебной палочкой — и в ту же секунду по комнате поползли языки пламени, которое внешне ничем не отличалось от настоящего за тем лишь исключением, что было насыщенного синего цвета. Лорд его контролировал, и потому пожар не начался, и языки огня потекли по комнате в разные стороны, принялись переплетаться в воздухе, заворачиваясь невиданными фигурами. И тут Элисса поняла, что именно с этим огнем было не так — все каминное тепло в один миг улетучилось, и на нее дохнуло ледяным, обжигающим холодом. Воздух тоже будто замерз, стал густым и вязким, не проходил в легкие. Изо рта Элиссы вырвалось облако густого пара, которое осело на воротнике свитера кристалликами льда. Ноги в шерстяных носках задубели, и Элисса поняла, что больше не чувствует пальцев рук.       — Теперь представляешь себе, что это такое? — спросил голос позади нее, но у Элиссы не осталось сил, чтобы обернуться и кивнуть. Говорить она не могла — у нее зуб на зуб не попадал. По-видимому, Лорд еще раз взмахнул палочкой — и синие языки пламени сгруппировались в противоположном конце комнаты и теперь танцевали там, не причиняя, тем не менее, вреда мебели. Нечеловеческий мороз отступил, Элисса чуть не повалилась на пол, когда руки и ноги вновь обрели чувствительность – и от того, как тепло начало проникать в заледеневшее тело, конечности налились такой болью, что она едва не вскрикнула.       — Вы его контролируете еще и так, чтобы оно не касалось поверхностей? — с трудом спросила она, когда снова смогла произносить членораздельные звуки, и оглянулась.       Лорд кивнул, как ей показалось, с одобрением.       — Верно. Как я сказал, это заклинание — обратный вариант Адского огня. Оно не менее опасно, но немного легче поддается контролю. В бою, если у тебя есть несколько лишних секунд, ты можешь более свободно его направлять и видоизменять, можешь уничтожить врагов или обратить в бегство. Ему нужно больше времени, чем Адскому пламени, чтобы выжечь все вокруг. Оно не настолько разрушительно само по себе, мощь Пламени Нифльхейма зависит от силы мага, который его создал. И, как ты уже догадалась, в отличие от Адского огня, Пламя Нифльхейма не сжигает дотла.       — Оно вымораживает. Все, с чем соприкасается.       Вместо ответа последовал еще один взмах палочкой. Синее пламя скользнуло по комнате, по очереди объяло стул, рассохшийся резной буфет в углу, пустую круглую клетку на окне, где бывшие хозяева-магглы, скорее всего, держали канареек. Оно не задерживалось надолго, будто заключало предмет в ледяные объятия и тут же отпускало, следуя дальше. Через пять секунд на глазах Элиссы все эти предметы рассыпались в кучи мелкой ледяной пыли.       — А что будет с человеком? — об ответе она уже догадывалась, но стоило уточнить наверняка. Его слова были предсказуемы:       — Замерзнет до смерти. Моментально.       Элисса только покачала головой, пытаясь представить себе, какое из этих двух заклятий кажется ей более жутким. Пришла к выводу, что однозначного ответа на этот вопрос у нее нет.       — Впечатляет? — спросил Лорд, как ей показалось, с неподдельным воодушевлением. Что тут скажешь — маг, для которого Темные Искусства стали основной страстью…       — Это мягко сказано…       Очень довольный произведенным эффектом, он рассеял заклинание и поднялся. Элисса незаметно перевела дух, когда синие танцующие фигуры наконец-то пропали.       — Завтра вечером продолжим занятие. Но не здесь. Приготовься к небольшой вылазке на свежий воздух.       Это было что-то новенькое, и Элисса вопросительно нахмурилась, но Волдеморт уже исчез.