Глаз бури

      В Хогвартс она возвращалась в той же задумчивости, прикидывая, как решить вопрос с Кристин. Ситуация складывалась не очень выигрышная, и единственное преимущество Элиссы заключалось в том, что вампиры ничуть не меньше, чем до неё, хотели добраться до Троя, и потому их основное внимание было направлено именно на него. Пока свежих идей не было.       На полпути к школе ее нагнал Драко, который сейчас был без своей свиты. Элисса позволила секундному раздражению отразиться на своём лице — смотрела она в тот момент себе под ноги, так что увидеть ее истинные эмоции было невозможно, — и, подняв голову, приветливо улыбнулась.       …ей бы сейчас не актерское мастерство демонстрировать, а думать над новой проблемой! Когда она сможет спокойно все проанализировать и предпринять необходимые шаги? Завтра, на занятии у Снейпа?!       — Я и не знал, что ты собираешься в Хогсмид. Если бы знал, мы могли бы вместе пойти. Как тебе деревня? Где успела побывать?       Элисса послушно перечислила несколько названий, которые видела на вывесках на главной улице. Драко продолжал легкомысленно болтать, потом разговор как-то сам собой — Элисса даже не уловила, в какой именно момент, — перескочил на квиддич… Она слушала не очень внимательно, изредка вставляя односложные комментарии, но мыслями была далеко.       — Через неделю будет первый матч в этом году, Слизерин против Гриффиндора. И я в нем участвую, я же ловец нашей команды… Этого матча все очень ждут, ведь в прошлом году из-за Турнира матчей вообще не было! И у нашей команды очень неплохие шансы. У гриффиндорцев новый вратарь, они на место Вуда взяли Уизли, а он пустое место, я видел на их тренировках! Надо бы это использовать, — вдруг пробормотал он себе под нос. — Внести в матч пару дополнительных штрихов…       Толком не вникая в его слова, Элисса продолжала думать о своём, но Драко в какой-то момент тоже ушёл в свои мысли и отстраненности собеседницы даже не заметил. По возвращении в замок Драко сразу отправился на ужин, а Элисса решила сначала спуститься в слизеринское подземелье и оставить там тёплые вещи. В комнате, которую она делила с несколькими семикурсницами, было пусто, но долго это не продлилось: позади Элиссы вдруг скрипнула дверь, и на пороге показалась одноклассница Драко, тоже староста. Как там ее?.. Ещё цветочное какое-то имя… Ах да, Панси Паркинсон. И вид у неё был не очень дружелюбный.       — Ты что-то хотела? — поинтересовалась Элисса безразлично. — Спальня пятого курса дальше по коридору.       Та решительно шагнула внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. И хотя пятнадцатилетняя школьница едва ли могла стать для неё угрозой, после встречи с Кристин нервы Элиссы были натянуты, и она незаметно положила пальцы на древко волшебной палочки в кармане.       — Что тебе нужно от Драко? — враждебно прошипела девица, воинственно уперев руки в бока; Элиссу поразило, что та даже не пыталась использовать палочку как оружие. — Он ведь тебе даже не нравится, я же вижу! Но ты продолжаешь… поощрять его, проявлять к нему интерес, а он только на тебя и смотрит! Зачем тебе это?! Упиваешься своей властью над ним?       У Элиссы от изумления глаза на лоб полезли. Она была готова к чему угодно, даже к тому, что Паркинсон окажется под Империусом кого-то из врагов, атакует или передаст какой-нибудь очередной ультиматум, но не… к такому.       Черт возьми, никто ни разу в жизни не пытался выставить ее эдакой роковой женщиной, да и самой Элиссе в жизни бы не пришло в голову назвать себя femme fatale, поскольку невозможно было представить себе два более противоречащих друг другу явления — роковая женщина и сама Элисса!       Да еще в контексте кипящих в Хогвартсе подростковых страстей! Да еще с полной серьезностью!       Толком не зная, как на это реагировать, она вежливо приподняла брови. Но вышло только хуже: выражение лица Элиссы было истолковано как насмешливо-высокомерное. Панси лишь пуще распалилась.       — Или тебе так сильно не хватает внимания от парней? Понимаю… С твоей внешностью я бы на него особо и не рассчитывала, — продолжала она наступление. Элисса слушала уже с возрастающим интересом, а голос Панси сделался участливым: — Может, тебе флакон Амортенции на Рождество подарить? Боюсь, для тебя это единственный способ хоть как-то поправить сердечные дела…       — А ты, по всей видимости, знаешь об этом не понаслышке? — предположила Элисса.       Честное слово, она не собиралась грубить и опускаться до ответного хамства, но ей плохо представлялось, что в такой ситуации нужно делать и как из этого конфликта выходить. Паркинсон раздула ноздри, глаза ее опасно заблестели, но она больше ничего не сказала. Вместо этого громко фыркнула и, круто развернувшись, выскочила из комнаты, как ужаленная.       Элисса против воли бросила взгляд на зеркало на стене. Не очень-то она и страшная… То есть совсем не страшная, чего уж там! Ну, худая, ну, долговязая, ну, не стройная трепетная лань, или газель, или с каким там копытным принято сравнивать хрупких красавиц?.. Ну и что? Да, не королева красоты, до Флер Делакур ей очень далеко, но… Но не все же теряют дар речи от голубых глаз, короны золотых кудрей и сливочной кожи! Другие же женщины как-то на свете тоже живут и мужчинам тоже как-то нравятся!       Интересно, а есть ли какая-то конкретная женская внешность, которая больше всех прочих нравится…       Элисса торопливо замотала головой. Дальше думать на эту тему не имело никакого смысла.

***

      Уставшая, выжатая досуха после всех сегодняшних событий, она отправилась спать.       Но надеждам на спокойный отдых не было суждено сбыться.       На этот раз она очутилась на обрыве, где гулял странно теплый для разгара осени ветер. Внизу тяжело шуршало море — волны набегали на скалы, разбивались и пенились. Соленый воздух был свежим и опьяняющим, и Элисса прикрыла глаза от удовольствия и сделала глубокий вдох полной грудью, чувствуя, как ветер раздувает ее длинные распущенные волосы.       Увы, наслаждаться моментом ей довелось буквально несколько секунд — тут же Элисса вспомнила, что почти всегда ходит с волосами, собранными в косу или хвост. Уже понимая, что происходит, она с тяжелым вздохом опустила глаза — и обнаружила себя в той же пижаме, в которой ложилась спать.       Чувствуя, как в душе все замирает, и позволив себе помедлить еще пару мгновений, Элисса распрямилась и обернулась.       Он стоял совсем близко и молча наблюдал за ней, не пытаясь окликнуть или хоть как-то привлечь ее внимание. У Элиссы мелькнула было абсурдная мысль, что он любовался ею — так же, как в вечер ее отъезда в Хогвартс, но она быстро отбросила это предположение. Лохматая, неопрятная, только что из постели — любоваться там было особо не на что.       В первый момент она едва не высказалась на предмет, не собирается ли он так вытаскивать ее из постели все месяцы ее пребывания в Хогвартсе, но в памяти тотчас всплыло все то, что она наговорила ему в прошлую встречу, пока думала, что это не по-настоящему. И сейчас, хвала Мерлину, здравый смысл наконец-то включился в полной мере, и Элиссе хватило выдержки вежливо улыбнуться и склонить голову.       — Добрый вечер, Повелитель.       — Удивительная покладистость, — ядовито отозвался он, подходя практически вплотную. Голос сочился сарказмом. — Что, на этот раз никаких искрометных замечаний? Даже новых претензий и неожиданных признаний не будет?       Не дождетесь, — подумала Элисса со злостью, вспыхнув от смущения, но вслух лишь все с той же учтивой улыбкой ответила:       — Прошу простить мне мою дерзость, Повелитель. Я виновата.       — Значит, о легилиментивных снах ты прочитала? — вроде Волдеморт стоял прямо перед ней, но Элисса никак не могла определить, в каком он был настроении. Вроде в довольно миролюбивом. Или он просто изображает спокойствие, а на самом деле сейчас устроит ей взбучку за наглость? И почему она не может по его лицу понять, какие эмоции он сейчас испытывает, если за весь этот год она неплохо научилась разбираться в его настроениях?..       Потому что он намеренно скрывает их от нее, — тихо шепнул внутренний голос. — И не для того, чтобы потом нанести максимально неожиданный и болезненный удар — в такие моменты он ведет себя совсем по-другому. И опасный блеск из глаз никуда не спрячешь, и губы у него так и норовят расползтись в жуткой улыбке, пророчащей неминуемую гибель. А сейчас… Сейчас он намеренно закрывается от нее, чтобы спрятать что-то.       — Прочитала, — ответила Элисса все еще настороженно, не понимая, что за игру он ведет, и готовая к подвоху в любой момент. — Хотя некоторые вопросы у меня остались.       — Какие же?       Чтобы выиграть немного времени — в надежде, что это поможет ей разобраться, что за игру он ведет на самом деле, — Элисса отступила на шаг назад и обвела рукой вокруг себя.       — Ну хотя бы это все. Это место ведь создали вы, правильно? И все здесь подчиняется вам, — только сейчас Элисса вдруг узнала обрыв, где они стояли. Именно в этом месте Лорд зимой учил ее обращаться с Пламенем Нифльхейма, а после устроил ей встречу с боггартом. Развернувшись, Элисса даже увидела ту заброшенную хижину вдалеке. Место было просто один в один, только сейчас здесь царило, по всей видимости, позднее лето. Волдеморт слушал, не сводя с нее глаз. — А что будет, если я… допустим, со скалы спрыгну? Я смогу вырваться отсюда и проснуться в своей постели?       — А ты попробуй и узнаешь, — предложил он едко и отступил от края обрыва, будто намереваясь предложить ей прогуляться.       Элисса помедлила. В книге точно было написано, что умереть в таком сне невозможно. Что ж…       Пожав плечами, она безбоязненно приблизилась к краю, развернулась и, раскинув руки, отклонилась назад и позволила себе потерять равновесие. Напоследок она успела заметить ошарашенное выражение на лице Волдеморта, но фигура темного мага почти тут же скрылась из глаз, и перед собой Элисса теперь видела только громаду утеса, с которого падала. В ушах свистел ветер, глаза слезились, дух захватывало от ощущения падения в пустоту, и обломки скал, о которых терлись пенные гребни, становились все ближе.       В последнюю секунду ей все-таки стало страшно. В голове успела промелькнуть паническая мысль, что это однозначно был один из самых идиотских поступков в ее жизни, и сейчас все ее тело раздробят на части острые камни, но…       Падение прекратилось, когда до удара об скалистый выступ оставалась пара метров. Элисса зависла в воздухе в нелепейшей позе — оказывается, она машинально сгруппировалась в полете, обхватив колени руками, будто это могло спасти ее от смертельного удара. Повисев так некоторое время, она начала подниматься обратно вверх — ее будто заключило в невидимый кокон, в котором она не могла шевельнуться. И обратно наверх Элиссу тянула, естественно, не ее собственная магия.       Вскоре она снова очутилась наверху обрыва — и обнаружила там взбешенного Волдеморта, удерживавшего ее в воздухе с помощью волшебной палочки. Он был еще бледнее, чем обычно, губы превратились в тонкую линию, а глаза полыхали алым. Элисса надеялась, что он сейчас просто опустит ее на землю, но не тут-то было. Вместо этого невидимый кокон завис над обрывом на высоте человеческого роста, и Элисса была вынуждена висеть все в той же нелепой позе, пока Волдеморт буравил ее злобным взглядом.       — Это что было? — наконец спросил он опасно тихо и спокойно, и его голос нисколько не вязался с яростью в алых глазах. — Не замечал за тобой раньше таких суицидальных замашек.       — Какие суицидальные замашки? — она едва-едва скрыла досаду в своем голосе. — В таком сне, который вы создали, невозможно умереть ни вам, ни мне, я об этом читала! Ну и мне стало интересно, как это работает…       — Настолько, что ты решила без задней мысли и даже без волшебной палочки спрыгнуть с высоты сто шестьдесят футов?! — осведомился Волдеморт все с тем же гневом. Палочка в его руке чуть дрогнула, и вместе с ней дрогнула и висящая в воздухе Элисса. Ноги от такой позы понемногу начали затекать, да и подмерзать — тонкая пижама на таком ветру тепла особо не дарила. — Да, вот уж действительно — Гриффиндор по тебе плачет!       — Но я же не вас со скалы столкнула!       Он ощерился в крокодильей улыбке, в которой безошибочно читалось — «Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится». Но почти тут же Волдеморт сделался совершенно серьезен.       — Я, в отличие от тебя, владею заклинанием Левитации…       Мда, пожалуй, этому даже удивляться не следовало.       — Умеете летать без метлы?? — с неподдельным воодушевлением и восхищением спросила Элисса, которой доводилось слышать, насколько большой концентрации и самоконтроля это требует. — А покажете?..       Волдеморт обжег ее очередным злобным взглядом, но промолчал, потому что в целом в вопросе Элиссы не было ничего такого — она и раньше на уроках просила его продемонстрировать ей какие-то сложные чары на практике, и он никогда не избегал возможности похвастать своим магическим мастерством.       Вместо ответа он взмахом палочки опустил капсулу с Элиссой к земле, а следующим росчерком — убрал ее, причем без предупреждения, и Элисса, не ожидавшая ничего подобного, неаккуратно плюхнулась на землю — коленями в стороны, совсем как лягушка. Тем не менее, радуясь освобождению, она тут же сделала попытку вскочить на ноги, и это решение было большой ошибкой — потому что затекшие ноги слушаться отказались, и Элисса нелепо взмахнула руками, пытаясь удержаться в вертикальном положении. Лорду Волдеморту, по неосторожности оказавшемуся слишком близко к ней, не повезло, потому что Элисса в попытках сохранить равновесие схватилась именно за него и едва не ткнулась носом прямо ему в грудь. А темный маг — видимо, больше машинально — удержал ее за плечи, не давая упасть. И — что куда более вероятно — не для того, чтобы спасти девушку от падения, а чтобы она своим носом не помяла ему белую рубашку или темно-зеленую мантию.       — Это уже какое-то форменное издевательство… — прошипел злой голос над ее ухом, совсем близко. — Элисса, тебе ноги вообще для чего нужны?!       Элисса застыла, чувствуя в эту секунду только его руки на своих плечах, и язык словно приклеился к нёбу. Ее обоняние вдруг щекотнул приятный запах — какой-то туалетной воды, и эти прохладные ноты удивительно ему шли. Во рту почему-то стало сухо, и в то же мгновение она осознала, что они стояли непростительно близко друг к другу — так, что грудью она буквально упиралась в него. И самому Волдеморту от этого наверняка не было ни холодно и ни жарко, а вот Элисса, на которой была только тонкая пижама, теперь всей кожей ощущала соприкосновение с ним, с шероховатой тканью его мантии.       Караул. Кажется, ничего больше она в этой жизни не хотела, только чтобы очутиться как можно дальше от него. Желательно — в другой галактике.       Волдеморт слегка надавил на ее плечи, словно проверяя, насколько крепко она стоит на ногах, и от этого движения Элисса проехалась по нему грудью еще немного. В следующий миг она с ужасом почувствовала, как у нее твердеют соски.       Еще лучше. Теперь больше всего она хотела, чтобы он никуда не отпускал ее — поскольку иначе точно увидит, как просвечивает ее грудь сквозь пижаму. Хотя она сильно сомневалась, что это зрелище приведет его в неописуемый восторг, но самой Элиссе было бы куда спокойнее, если бы сейчас она была облачена во что-то более плотное и закрытое. К примеру, в рыцарские доспехи, которых в изобилии имелось в Хогвартсе.       При этом поднять голову и встретиться с ним взглядом у Элиссы отчаянно не хватало смелости. И не понятно, чего она боялась больше — увидеть в его глазах такое же смятение, какое она видела в последний день лета, перед ее отъездом в Хогвартс, или же… полное равнодушие.       Пожалуй, равнодушие все-таки было куда хуже.       Элисса не успела как следует переварить эту мысль. Он будто сам только в эту секунду осознал, что дистанция между ними сократилась буквально-таки до неприличия, и отдернул руки так, будто ошпарился, одновременно отступая назад. И именно в этот момент Элисса все-таки решилась поднять подбородок — чтобы в последнее мгновение, буквально перед тем, как он отвернулся, увидеть белое лицо и отблеск бешеного алого пламени в глазах.       Кажется, он очень сильно разозлился. Как пить дать из-за того, что она посмела его лапать.       Без вступления Волдеморт нацелил на нее волшебную палочку. Элисса успела вздрогнуть, но ничего страшного не произошло — по ее плечам и рукам побежали зеленоватые потоки, и в следующее мгновение Элисса оказалась облачена в длинную плотную темно-зеленую мантию с глухим горлом и до пят. Кажется, нечто очень похожее она видела однажды и на самом Волдеморте.       — Вы очень любезны, — произнесла она почти искренне, но потом, не удержавшись, предложила, стараясь сохранять тон максимально кротким: — Повелитель, а вы могли бы предупреждать меня заранее об этих встречах, чтобы я хотя бы спать ложилась одетой и являлась к вам в приличествующем случаю виде? А если бы я предпочитала спать голой?       — И чем бы ты меня там удивила? — насмешливо осведомился он — почему-то без тени той злости, которую Элисса приписывала ему еще минуту назад. — По-твоему, я никогда голых женщин не видел?       Логично. К такой аргументации даже не придерешься.       — Учитывая, как сформулирован вопрос — похоже, что видели, — воинственно заявила Элисса, стараясь скрыть за решительным тоном усиливающуюся неловкость и осознание, что весь этот безумный диалог давно вышел за рамки их с Волдемортом привычного общения и шел в каком-то своем ненормальном русле. При этом сама Элисса ситуацию уже не контролировала вообще никак, и в том, что ее всецело контролировал Волдеморт, у нее уверенности тоже не было. — А как же все эти разговоры о том, что я замужняя женщина? Как же мои доброе имя и чистая репутация?       Он слегка приподнял темную бровь.       — Не ты ли с пеной у рта заявляла, насколько тебе наплевать на подобные глупости?       — Мне да, но вам-то нет! Вы же считаете это важным и всегда все делаете так, как считаете нужным! Так почему сейчас все вдруг должно быть не по-вашему?       — Все всегда происходит по-моему, ты совершенно права, — он слегка наклонил голову, и на его губах обозначилась довольная улыбка. — И твоей репутации в данный момент ничего не угрожает. Эти сны создаю я, и никого, кроме тебя, я в них не призываю. В отличие от дома Малфоев, здесь взяться лишним глазам и ушам неоткуда.       Из чего следовал закономерный и потрясающий вывод, что самого себя угрозой ее репутации он не считает и против Элиссы хоть в пижаме, хоть совсем голой ничего не имеет. Очень мило. И то ли он настолько хорошо владеет собой, а Элисса настолько не в его вкусе, что ему совершенно наплевать на ее внешний вид и никаких задних мыслей она у него в принципе вызвать не может…       То ли — эта мысль была из области фантастики, но все же полностью отмахнуться от нее Элисса не успела, — он уже воспринимает ее как нечто настолько свое, что не считает, что его поступки могут ее доброму имени хоть как-то повредить. И наличие у Элиссы мужа вряд ли его хоть сколько-то смущает.       Лорд будто тоже уловил что-то такое — то ли почувствовал эмоции Элиссы, то ли его собственные раздумья пришли к выводам, которые его не особо обрадовали. Но словно в один момент осознав, что они находятся в этом сне уже не менее получаса и до сих пор за это время не было сказано ни одного слова, касавшегося планов Волдеморта, он резко отвернулся и неторопливо пошел дальше по обрыву. Сообразив, что время странных разговоров истекло, Элисса поспешила следом. Догнав Волдеморта, она пошла сбоку от него и на этот раз уже не пыталась задавать каверзные вопросы и вообще заговаривать без разрешения.       Он долго молчал. Просто шёл по краю обрыва, погруженный в свои раздумья. Элисса не отставала, но спустя какое-то время перестала ожидать от него каких-то слов, а просто начала любоваться окружающим пейзажем. Солнце заваливалось в воду, тонуло в ней, небо из розового превращалось в оранжевое — закат был в разгаре. Шуршали волны далеко внизу — «Шурх! Шурх!» Океан казался величественным и бескрайним.       Элисса вдруг поймала себя на мысли, что нисколько не возражает против этого — просто идти куда-то вдаль вдвоём. Даже не говоря ничего вслух, чтобы хоть чем-то заполнить неловкую тишину — именно потому что она не была ни неловкой, ни тягостной.       Возможно, она нисколько не возражала бы так гулять с ним всю оставшуюся жизнь.       — Что происходит в Хогвартсе? — наконец спросил он, и Элисса в очередной раз испытала мимолётное облегчение, что он ничего не знал о ее мыслях. На несколько секунд она задумалась.       — В Хогсмиде убили магглорожденную семью.       Без малейшего интереса Волдеморт кивнул.       — Знаю.       — Снейп расспрашивал меня, не я ли их убила. По вашему распоряжению.       Он даже на мгновение остановился, бросив на неё острый взгляд.       — Я этого не делала, — на всякий случай уточнила Элисса, всей душой надеясь, что он не станет выяснять, а что ей на самом деле известно об этом убийстве. — Вы мне не приказывали.       — А если бы приказал? — тут же спросил он.       Элисса позволила себе слегка поморщиться.       — Вы же сами знаете, что нет. На должность вашего придворного палача я никогда не подписывалась.       — Ты убиваешь людей, — едко напомнил он. — То ли я запамятовал, то ли тех посланных за тобой венгров в Литтл-Хэнглтоне убил вовсе не я.       — Они мои враги, — возразила Элисса прохладно. Волдеморт в этот момент очень пристально, внимательно наблюдал за ней, и Элисса знала причину: ее лицо на этих словах стало жёстче и гораздо старше. — Я знаю, что стоит на кону, и знаю, что со мной будет, если меня все-таки схватят. Здесь не место жалости или какому-то милосердию, потому что как раз милосердие может потом сыграть со мной очень злую шутку. Нельзя оставлять за спиной живых врагов, правильно?       Лорд совершенно серьезно кивнул. Кажется, это был один из немногих вопросов, в которых они сошлись с настолько полным взаимопониманием.       — Та магглорожденная семья в Хогсмиде не сделала ничего плохого ни мне, ни вам, — продолжила Элисса. — А я не убиваю людей просто так. В том числе и за происхождение. Для этого у вас есть мадам Лестрейндж или тот же Барти Крауч. Да вы и сами прекрасно справились бы с этой задачей и — что меня пугает больше всего — не без удовольствия. А меня увольте.       Волдеморт кинул в ее сторону мрачный взгляд, но ничего не сказал — и Элиссу мельком удивило, какого прогресса они достигли за год. Ещё, наверное, полгода назад он точно прочитал бы речь на тему, что всех людей он воспринимает только как своих слуг или врагов и что, если ей не нужен такой враг как он, Элиссе стоило бы выполнять все приказы, даже самые бесчеловечные и безумные, и помалкивать. А сейчас… Похоже, и он за этот год изучил ее достаточно, чтобы понять, какие задания ей можно давать, а какие даже поручать смысла нет.       К слову о выполнимых заданиях…       — Защиту от Темных Искусств в Хогвартсе сейчас ведёт Долорес Амбридж. Она заместительница Фаджа, мы ее видели на заседании Визенгамота.       — Я в курсе. Люциус упоминал.       — А он говорил что-нибудь о том, что Амбридж пытает учащихся, заставляя их вырезать на себе слова? — поинтересовалась Элисса, и, кажется, на сей раз Волдеморт удивился вполне искренне.       — В самом деле?       — Да. Я не знаю про прочих учеников, но то, что она заставила Поттера вырезать на себе слова «Я не должен лгать» за его рассказы о вашем возвращении — это точно.       — А Дамблдор куда смотрит? — спросил Волдеморт все еще больше недоуменно, чем раздраженно. — Он не против, чтобы Министерство так обходилось с его героем?       — Поттер считает, что Дамблдор не знает. А у самого Поттера гордость лезет из всех щелей, что не позволяет ему пожаловаться кому-то из старших.       — А ты, значит, уже и с Поттером успела пообщаться! — едко заявил он, разом приходя в плохое настроение. — Ну и как прошёл ваш разговор по душам?       Элисса пожала плечами. Само собой, о том, как она использовала «Сердце Исиды», Волдеморт ничего не знал, но и без того одно упоминание Поттера до сих пор выводило его из себя.       — А почему Амбридж до сих пор не в числе ваших сторонников? Почему вы ее не завербовали?       Лорд воззрился на неё ещё более недовольно, но Элисса только пожала плечами.       — А что? Взяли бы ее как штатного палача, они с Беллатрисой точно нашли бы общий язык. Никакой Круциатус не нужен, если вы хотите подвергнуть кого-то более изощренному наказанию! Заставить волшебника час за часом вырезать на себе кружево — до такого, по-моему, даже вы пока не додумались!       — Ты уверена, что хочешь узнать, до чего я могу додуматься? — спросил он тихо и страшно, и Элисса споткнулась и подняла на него взгляд.       И в глазах Волдеморта в ту секунду она прочитала нечто такое, что напрочь отбило у неё любую охоту иронизировать и провоцировать его двусмысленными вопросами. Вроде ничего особенного не происходило, он не строил никаких злых рож, и в глаза ему Элисса раньше уже заглядывала, да и в целом имела неплохое представление о том, что из себя представлял лорд Волдеморт… Но в тот момент, встретившись с ним взглядами, она словно на долю секунды, буквально краешком глаза, смогла увидеть его истинную сущность — увидеть это темное, клубящееся, беспроглядное и злое, увидеть, сколько на самом деле демонов таилось в его душе и сколько усилий этот человек прикладывал, чтобы удерживать их на мало-мальском расстоянии от окружающих людей. И увидела она это только потому, что он сам ей это позволил.       Элисса даже отступила на полшага назад и в это мгновение нисколько не чувствовала себя трусихой. Нельзя сказать, чтобы она как-то особенно сильно испугалась… Были времена, когда Волдеморт обладал способностью внушить ей страх куда сильнее. Но сделанное открытие произвело на неё мощное впечатление, и ей действительно стало от увиденного слегка не по себе.       Вот только… Страха почему-то не было. Здоровая опаска — да, немного. Страх же… Нет.       — Нет, Повелитель, — максимально мирно ответила Элисса. — Не хочу.       — А если не хочешь, то следи за словами, — все ещё колюче отозвался он, но без настоящей злости.       Некоторое время они шли в молчании. Элисса продолжала коситься на своего спутника, примеряя только что увиденную картину на то, что уже знала о нем. Чего он на самом деле хочет? От чего получает удовольствие? О чем мечтает, какой видит свою жизнь после того, как одержит победу над врагами?       — Какие у нас ещё новости?       Не сразу придя в себя, Элисса некоторое время вспоминала.       — Поттер организовал в школе прямо под носом у Амбридж кружок защиты от Темных Искусств. Основная цель — научить одноклассников сражаться с вами.       Он издал невнятный звук, похожий на кашель — будто поперхнулся от неожиданности и абсурдности услышанного.       — Это каким же образом? — все ещё недоверчиво спросил Волдеморт. — Поттер что, действительно верит, что способен одолеть меня, и планирует обучить тому же других детей?       — Он считает, что нет смысла идти по министерской программе, которая вообще не позволяет школьникам использовать защитные и атакующие заклинания. Что не стоит сидеть беззащитными и просто ждать, когда вы придёте и всех убьете, а нужно научиться хоть как-то вам противостоять.       — И много народу он планирует в этом кружке обучать?       — Где-то около тридцати человек.       — А ты откуда осведомлена о планах Поттера?       — Так я тоже в этот кружок вхожу!       После этих слов они оба уставились друг на друга. У Волдеморта в тот миг было такое лицо, что Элисса отступила назад и на всякий случай напомнила:       — Вообще-то вы сами мне приказали шпионить и не вызывать своим поведением никаких подозрений.       — Потрясающе, — наконец очень едко выговорил Волдеморт. Его тон не вязался с его глазами: они пытливо шарили по лицу Элиссы словно в поисках ответа, как она отнеслась к затее Поттера на самом деле. Словно он пытался понять, не предала ли она его этим днем и глазом не моргнув. — Когда тебе предложат вступить в Орден Феникса, сделай милость — предупреди об этом все-таки меня заранее.       — Что-то я сомневаюсь, что Поттер на своих занятиях научит меня чему-то, чего бы я и так не знала.       — Дело не в заклинаниях и не дуэльных навыках. Кстати, я сильно сомневаюсь, что они у Поттера вообще есть, не то что развиты на мало-мальски приличном уровне. Но вот всякие душеспасительные речи о добре и зле, о силе любви, о том, что хорошо, а что плохо… Устами Поттера, считай, вещает Дамблдор. А он бывает убедителен.       — Я похожа на человека, который легко поддается на чужое убеждение?       Он холодно прищурился.       — Должен признать, что нет. Я сам уже попался на эту уловку, не так ли?       Видимо, он уже понял, что его рассказы о превосходстве волшебников над магглами, которые он активно излагал Элиссе на протяжении нескольких зимних месяцев, ни к чему не привели. Элисса не стала развивать тему. Ей вдруг показалось очень важным расставить все точки над «i», проговорить это прямым текстом, пусть это было не совсем в духе Волдеморта с его любовью к пространным речам и иносказаниям.       — У вас нет причин сомневаться во мне, — мрачно сказала она, чувствуя, как на душе скребут кошки. Или правильнее будет сказать — совесть?.. — Хватит постоянно подозревать меня в том, что я помогаю Ордену Феникса, или злиться из-за того, что я с кем-то дружелюбно разговариваю, или кому-то сочувствую! У меня нет личных причин ненавидеть этих людей, и потому я держусь с ними без враждебности. Но это никак — совсем никак! — не влияет на мою лояльность вам!       На этот раз он молчал очень долго. Не вспылив, не разозлившись на ее очередную дерзость. Элисса зябко куталась в плотную зеленую ткань и вглядывалась в его лицо в ожидании ответа. Наконец его губы дернулись в невеселой усмешке.       — Я надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.       Элисса набрала полную грудь воздуха, чтобы с облегчением выдохнуть.       — Или об этом очень горько пожалеешь ты.       Выдох.