Глаз бури

      В следующую субботу, как Драко и говорил, состоялся матч по квиддичу, и школа после завтрака опустела. В буквальном смысле: когда Элисса из Большого зала направилась в слизеринское подземелье, в безлюдных коридорах ей не встретилось ни одного человека. Даже привидения расплылись кто куда. Такая же тишина царила в факультетской гостиной, только горел огонь в камине, и Элисса с удовольствием устроилась на диване с зеленой бархатной обивкой и наконец-то достала пергаменты, которые ей передал Трой перед ее отъездом.       Значит, крестражи.       Очень скоро она позабыла о благословенных тишине и уединении, о которых мечтала столько времени, сколько и об уютной обстановке, будучи слишком поглощена тем, что читала. И чем дальше она изучала полученную информацию, тем больше хмурилась. Дочитав до конца, Элисса аккуратно отложила пергаменты в сторону и невидящим взглядом уставилась в огонь.       Итак, крестраж — это артефакт темной магии, в который волшебник помещает часть своей души, что позволяет ему остаться привязанным к этому миру, даже если его тело погибает. Создать такой артефакт технически способен любой волшебник — с помощью специального ритуала, включающего убийство человека. И если потом с физическим телом что-то случится, волшебник не умрет, а часть его души в крестраже сможет вернуться к жизни — если найдет себе подходящую жертву, с которой вступит в эмоциональный контакт и высосет из нее все силы. Жертва умирает, а крестраж обретает плоть и кровь.       Элисса чуть поморщилась. Отдает каким-то вампиризмом…       Трой привел нескольких авторов, писавших в свое время о крестражах, и абсолютно все они сходились в одном — это совершенно противоестественная магия, одна из худших областей Темных Искусств, к которой лучше бы вообще никогда не прибегать. Расщепление души делает ее очень уязвимой, и это потом сказывается на разных вещах — на способности волшебника испытывать некоторые чувства и эмоции, и даже на его внешности. Возможно, на чем-то еще, но этот раздел магии малоизучен, создатели крестражей своим достижением тоже предпочитали не щеголять, а потому точных данных не так много.       Ну да. Элисса шумно вздохнула. Без особенного труда можно представить себе, с какой легкостью Волдеморт отмахнулся от такой мелочи, как «некоторые чувства и эмоции». Что может значить такая малость в сравнении с бессмертием — даже еще не самим бессмертием, а так, шагом на пути к нему!       …вспомнилась и его внешность в первые месяцы после возвращения. Какие-то искусственные, оплавленные черты лица, глаза, переливающиеся сплошным красным цветом, мучнисто-белая кожа…       При этом бессмертие все равно какое-то сомнительное. Волдеморт остался жив после попадания «Авады Кедавры» — да, достижение огромное. Но что дальше? Каковы, так сказать, следующие шаги? Он остался развоплощен, лишен тела и ослаблен, не в состоянии самостоятельно не то что вернуть себе материальную оболочку, но даже нормально колдовать. Вероятно, Волдеморт полагал, что кто-то из Пожирателей Смерти придет к нему на помощь, поможет вернуть физический облик, но его самые преданные слуги угодили прямиком в Азкабан, а не самые преданные — дружно отреклись от бывшего Хозяина и начали налаживать собственную жизнь. Но все равно… Как-то странно, что идея бессмертия заключалась в том, что в нужный момент к нему на помощь придет кто-то посторонний. Он же всегда говорил, что нельзя никому доверять, что полагаться можно только на самого себя… Как же он тут так просчитался? И как планирует поступить, чтобы избежать этой ошибки в будущем?       Элисса еще раз пробежала глазами абзацы, которые Трой в тексте подчеркнул. Крестраж — это магия смерти, разрушительная и имеющая множество недостатков, и прибегать к ней стоит с большой осмотрительностью. Уничтожить крестраж можно двумя способами — либо в буквальном смысле, каким-нибудь особенно опасным и мощным оружием, чтобы убить и обитающий в артефакте осколок души… либо же сделать это может сам маг, создавший крестраж — если он раскается в содеянном, его душа может исцелиться и восстановиться самостоятельно. Но велик риск смерти, поскольку муки совести могут волшебника прикончить.       Ну нет, Волдеморту подобное точно не грозит. Элисса даже близко себе представить не могла, что могло бы заставить его раскаяться и пожалеть о содеянном, особенно когда на кону стояло бы его бессмертие. Помилуйте, какие глупости… Так что нет, раскаяние — это явно не наш случай.       И, похоже, есть еще один способ подлатать искалеченную душу, о котором другие авторы не знали. «Сердце Исиды». Теперь понятно, почему она всегда ощущала Волдеморта как израненного, изрезанного на части человека — прав был Трой, травмы у него действительно оставались, только не физические, а душевные… И ведь Элисса уже подмечала, что со временем это ощущение истерзанности стало меньше. И его человеческая внешность понемногу начала восстанавливаться…       Неужели «Сердце Исиды» в самом деле способно исцелять такие раны? Хотя, если создать крестраж означает в буквальном смысле разодрать душу на два куска… Если покалеченная душа — точно такая же часть человека, и точно так же травмированная, как, к примеру, сломанная кость или разорванные связки… Возможно, «Сердце Исиды» и тут способно помочь?       Единственное, что Элиссу по-прежнему смущало — скорость восстановления Волдеморта. Как выяснилось, у него еще и изрядный кусок души отсутствует — так какого черта его восстановление и одновременно омоложение продвигалось настолько семимильными шагами? При том, что сама Элисса в последние полгода сознательно в него вообще ни капли исцеляющей энергии не влила!       Получается, здесь есть что-то еще? Что-то, о чем ни она, ни Трой — Элисса даже снова пролистнула пергаменты, но более ничего нового не обнаружила, — пока не знают?       Ей на глаза опять попались четыре слова, которые Трой несколько раз обвел красными чернилами. «Крестраж — это магия смерти». Элисса усмехнулась. Прав Трой, иронии в ситуации столько, что впору истерически расхохотаться в полный голос.       Скатав пергаменты в один большой неопрятный свиток, Элисса сунула его в сумку и поднялась на ноги. Оставаться на одном месте дальше вдруг показалось невыносимым, ей остро захотелось пройтись и еще раз спокойно все обдумать. Потому вместе с сумкой на плече она вышла из слизеринской гостиной в коридор, но почти тут же до ее слуха донеслись голоса, шарканье подошв, шум от передвижения большого количества человек. «Что-то быстро у них сегодня квиддич закончился», — с неудовольствием подумалось Элиссе, и она поскорее отошла подальше по коридору от гостиной и свернула за угол. Там открылся еще один коридор — довольно длинный и просторный, но заканчивающийся тупиком. Ладно, сгодится. Главное, что здесь никого нет.       Элисса прошлась взад-вперед, а потом прислонилась к статуе горгульи или какой-то другой потусторонней твари, которая бессмысленно скалила в пустоту острые клыки.       …почему крестраж? Почему из всех способов получения бессмертия Волдеморт выбрал именно этот? Почему не какой-нибудь Философский камень?       Хотя против Убивающего заклятия Философский камень не особенно поможет, тут ничего не скажешь.       Получается, вся эта его эмоциональная инвалидность, неспособность привязываться и понимать человеческие чувства — любовь, дружбу — это все из-за создания крестража?.. Нет, вряд ли. Если бы он переживал что-то из этого в прошлом, но после создания крестража просто перестал — он бы все равно знал, что это такое, хотя бы на уровне воспоминаний. А Волдеморт отзывается о любви и дружбе с таким презрением, он настолько не берет их в расчет, что дело явно в другом — в том, что он в принципе ничего из этого никогда не испытывал.       И как ему живется с таким ограниченным набором чувств? Не мучает вопрос, не сделал ли он много лет назад неправильный выбор? Он счастлив? Полностью доволен собой?       Вероятно да. Если он никогда в жизни ни к кому не привязывался, никем не дорожил, то и терять при расщеплении души ему было особо нечего.       Впрочем, возможно, это ей легко рассуждать. Учитывая, как самой Элиссе продлевает жизнь «Сердце Исиды», оберегая от болезней, исцеляя все травмы и постоянно заставляя каждую клетку в организме регенерировать (из-за чего жизненный цикл Элиссы очень сильно растянулся — она старела, просто крайне медленно), она проживет очень долго, в разы дольше любого другого волшебника — причем безо всякого Философского камня, а только благодаря «Сердцу». А не будь у нее такой чудесной силы для если не вечной, то, по крайней мере, очень продолжительной жизни — не захотелось бы ей отыскать способ продлить ее?       — А ты что здесь делаешь? — выдал неподалеку знакомый голос, и Элисса приподняла голову. Обнаружила перед собой Драко, который стоял посреди сумрачного холодного коридора и держал подбородок странно высоко — будто чтобы остановить носовое кровотечение. При этом «Сердце» никаких сигналов не подавало. Ушедшая полностью в свои мысли Элисса появления младшего Малфоя даже не заметила.       — Вышла ноги размять, — рассеянно отозвалась она, по-прежнему думая о Волдеморте, и вежливо, но совершенно безразлично поинтересовалась: — Как сыграли?       — Нормально, — угрюмо отозвался тот и после секундной заминки все же признался: — Продули.       — Бывает. Но в следующий раз наверняка выступите лучше, — Элисса говорила по-прежнему больше машинально, без малейшего интереса к теме квиддича, но Драко ничего не замечал.       — Уж наверняка! — отозвался он со злорадством. — От команды Гриффиндора все равно половины не осталось, Джонсон теперь придется трех человек отбирать… А стоило бы четверых — хуже вратаря, чем Уизли, я в жизни не видел… Вот уж действительно — пустое место, никто…       Уловив в его голосе вибрирующий, совершенно неподдельный гнев, Элисса заставила себя отвлечься от Волдеморта и вернуться к школьным делам.       — А Поттеру Амбридж запретила теперь играть. Ему и двум другим Уизли, которые загонщики, — продолжал Драко с мрачным удовлетворением. — А без них Гриффиндору ничего не светит. «Ах, ну куда нам дальше теперь без святого Поттера?», — передразнил он кого-то, сжимая руки в кулаки. — Так что ничего… Мы еще отыграемся! Если в следующем матче победим Когтевран…       — За что Поттеру и близнецам запретили играть в квиддич? — поинтересовалась Элисса как бы между делом.       — За драку! — запальчиво отозвался тот, но сразу же осекся, будто осознал, что ляпнул что-то, чего говорить не стоило.       Элисса шумно вздохнула, когда картина случившегося начала выстраиваться перед глазами.       — Это Поттер тебе нос сломал?       У стремительно краснеющего Драко ладонь непроизвольно дернулась к лицу — проверить, не остались ли какие-то следы от недавнего перелома.       — Не волнуйся, выглядишь нормально. Ну так?..       — Ну, Поттер, — угрюмо отозвался Малфой, глядя на нее исподлобья. Вид у него был вздорный и несчастный одновременно. И еще казалось, что он дико смущается говорить в присутствии Элиссы, но при этом не находил в себе сил развернуться и уйти.       — А за что? — спросила Элисса ровно. — Поттер вроде не очень агрессивный, на людей ни с того ни с сего просто так не бросается.       Он помялся еще немного, залившись краской окончательно, но все же ответил:       — За оскорбление.       Элисса мысленно глубоко вздохнула, попросила у высших сил терпения и задала следующий наводящий вопрос:       — Какое оскорбление?       — Про его мать-грязнокровку…       Поскольку каждое новое предложение приходилось тянуть из Драко практически клещами, Элисса быстро заподозрила, что история получится не очень красивая, и сам Малфой в душе понимал, что гордиться тут нечем. Ну и реальность вполне оправдала ее ожидания, и через пять минут Элисса уже была в курсе всего, что произошло на квиддичном поле. Вспомнилось, что слизеринцы в самом деле на прошлой неделе много времени проводили, сочиняя какие-то стишки для матча, но Элисса была слишком сильно занята своими мыслями и делами и даже не пыталась выяснить, о чем шла речь. Ну и переход на личные оскорбления после поражения Слизерина был закономерным исходом, как и драка.       Элисса в жизни не стала бы в это вмешиваться, но уже не в первый раз общение с младшим Малфоем наталкивало ее на эту мысль, и почему-то сейчас промолчать ей не удалось.       — Послушай, — начала она совершенно серьезно и наколдовала посреди коридора скамью, на которую жестом предложила Драко присесть. Тот с мрачным, насупленным видом плюхнулся рядом с ней. — Здесь ведь дело не только в том, что вы проиграли. Ты так злишься из-за Поттера, верно? Чем он тебе так жизни не дает?       — Да при чем тут Поттер! — ожидаемо взбеленился Малфой, разом переходя на повышенный тон. — Весь мир вокруг него одного не вертится! Как бы все вокруг ни голосили: «Ах, драгоценный Поттер, Мальчик-Который-Выжил! Какой у него шрам, какая у него метла! Ах, он такой замечательный!»       — По-моему, в последние полгода разговоры о нем шли в совершенно ином ключе, — заметила Элисса. — Уж «Ежедневный Пророк» об этом позаботился.       — Да, но он по-прежнему в центре внимания, и все по-прежнему о нем говорят! Даже дома…       Он резко замолк, будто прикусив язык, и вид у него сделался слегка испуганный. Элисса же без тени улыбки, очень серьезно спросила:       — Чему именно ты завидуешь?       — Я завидую?! — с яростью выкрикнул он и хотел воскликнуть что-то еще — вполне возможно, оскорбительное в ее адрес, — но посмотрел Элиссе в глаза и почему-то не стал этого делать. — Не говори ерунды! Я… Я… Чему тут завидовать?! Тому, что его все считают психом?!       — Вот именно, — так же серьезно и негромко сказала она. — И хорошо, что ты это понимаешь. Что тебе так сильно не дает покоя? То, что он хорошо играет в квиддич, и то, что он всегда в центре внимания. И то, что до прошлого года он был знаменитостью в самом положительном смысле. Правильно я понимаю? Или тут есть что-то еще?       Он уставился куда-то в пол.       — И на первом курсе… В самом начале учебы… Я предлагал ему дружбу, а он… — после этих слов лицо Малфоя стало буквально малиновым — должно быть, он прекрасно понял, насколько по-детски прозвучали его слова, и бросил на Элиссу вороватый взгляд. Но ей хватило выдержки смотреть на него все так же внимательно, без намека на улыбку.       — Понимаю, — кивнула она. — Но скажи мне, пожалуйста, есть ли еще хоть что-то у Поттера, чего нет у тебя? И наоборот — что есть у тебя такого, о чем Поттер мог бы только мечтать?       Ох, не она должна вести с младшим Малфоем такие разговоры, точно не она!       Тот молчал.       — У тебя есть родители, они тебя очень любят. Ты их вроде тоже любишь. У тебя есть дом, очень красивый дом, куда ты всегда можешь вернуться, и Хогвартс не становится для тебя единственным местом, где ты чувствуешь себя на своем месте. У тебя нет родственников-магглов, которые не дают тебе житья только за то, что ты волшебник…       — Да откуда им у меня взяться?! — возмутился тот, совсем по-детски таращась на нее.       Элисса едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Ладно, возможно, говорить пятнадцатилетнему подростку о важности родителей пока еще рано — если ты всю жизнь рос в заботливой, любящей семье, ты воспринимаешь ее как должное, как некую постоянную величину, даже не предполагая, что может быть как-то по-другому. Попробуем зайти с другой стороны.       — Ну хорошо. Тогда вспомни, что лорд Волдеморт, — Драко ощутимо тряхнуло, но Элисса не стала делать паузу, — убил его родителей и теперь спит и видит, как бы убить самого Поттера. А сейчас, когда Темный Лорд вернул тело, сделать это возможностей у него куда больше, чем все последние четырнадцать лет, и шансы Поттера на выживание зависят только от того, насколько сильно его защита будет в интересах Дамблдора. Так скажи мне: ты уверен, что Поттер — это реально тот человек, которому стоит завидовать?       Он погрузился в тягостные раздумья. Элисса поднялась, немного помедлила и неторопливо двинулась дальше по коридору. Мимо слизеринской гостиной — сразу на обед.       …интересно, а из чего Волдеморт создал крестраж? Какой предмет для этого использовал?

***

      До конца выходных в Хогвартсе бурно обсуждали квиддичный матч — причем даже больше не саму игру, а то, что случилось после, включая исключение из команды трех гриффиндорских игроков. Но с началом новой учебной недели эта тема сама по себе немного стихла, хотя отношения гриффиндорцев и слизеринцев стали еще взрывоопаснее, и преподаватели то и дело снимали баллы с обоих факультетов за стычки тут и там. А затем появилась еще одна новость — после Зельеварения, которое у семикурсников было общим из-за слишком маленького количества студентов, Алисия Спиннет с Гриффиндора предупредила Элиссу, что Гарри нашел место для занятий Защитой от Темных Искусств. Встреча должна была состояться этим вечером, в восемь, в коридоре на восьмом этаже, напротив гобелена — требовалось пройти три раза мимо стены, точно представляя, что тебе нужно, и тогда необходимое место появится. Пока Элисса запоминала все инструкции, Алисия шепотом напомнила о том, как важно, чтобы об этом никто не знал — особенно учитывая, что отныне собрания их кружка были незаконными. Элисса, вспомнив декрет об образовании от Амбридж, которым запрещались любые групповые мероприятия числом больше трех человек, тихо хмыкнула. Что-то она только и делает в последнее время, что попадает во всякие сомнительные сообщества…       Поднявшись после ужина на восьмой этаж, она встретила по пути несколько знакомых по «Кабаньей голове» пуффендуйцев с пятого курса, с которыми обменялась приветливыми кивками. Один из них, со значком старосты — кажется, его звали Эрни Макмиллан — прошел три раза мимо нужной стены, и там в самом деле спустя какое-то время возникла дверь с медной ручкой — будто проступив прямо из стены.       Они очутились в просторной комнате, освещенной факелами. На полу вместо стульев были большие шелковые подушки, а вдоль всех стен тянулись книжные полки. В конце комнаты стоял стеллаж с магическими приборами — издалека Элисса узнала вредноскопы и Проявитель врагов. В помещении уже находилось приличное количество человек, в основном гриффиндорцев. Они весело переговаривались между собой, осматриваясь по сторонам, и одна только Гермиона Грейнджер сидела на подушке, погрузившись в чтение.       — А что это за место? — восхищенно спросила Сьюзен Боунс. — Почему нам никогда не говорили, что в школе есть такое?       — Потому что эта комната возникает только тогда, когда ты в ней по-настоящему нуждаешься, — объяснил Поттер. — И обставлена она оказывается именно так, как тебе нужно. Ее называют «Выручай-комнатой»…       Тут появилась еще небольшая компания учеников — с Когтеврана, и Гарри пустился в объяснения по второму кругу.       Наконец все подушки оказались заняты, и воцарилась некоторая тишина, пока все ждали вступительного слова.       — Ну, — заговорил Поттер, слегка волнуясь, — мы подыскали место для занятий, и, кажется, вам оно подошло.       — Изумительно! — воскликнула та самая миловидная девочка восточной внешности, которая и в «Кабаньей голове» не сводила с Поттера восхищенных глаз. Несколько человек поддержали ее одобрительным ворчанием.       — Чудно! — заметил один из близнецов Уизли. — Однажды мы прятались тут от Филча, помнишь, Джордж? И тогда это был чулан с вениками.       — Я вот думаю, с чего нам начать, и… — Поттер остановился, заметив поднятую руку. — Да, Гермиона?       — Я думаю, надо избрать руководителя.       — Гарри — руководитель, — немедленно заявила девочка восточной внешности и посмотрела на Грейнджер с возмущением. Поттер заметно покраснел.       — Да, но надо проголосовать, как полагается, — упорно гнула свое Гермиона. — Тогда его полномочия будут официальными. Итак, кто за то, чтобы руководителем был Гарри?       Все подняли руки, в том числе и Элисса. Пуффендуец, который в прошлый раз пытался Поттера подначивать, тоже это сделал, хотя и без особого энтузиазма.       — Ну ладно, спасибо, — все еще смущенно сказал Поттер. — И… что, Гермиона?       — Еще я думаю, что нам нужно название, — продолжила Грейнджер, очень довольная. — Это укрепит общий дух, правда?       — Давайте назовемся Лигой против Амбридж, — предложила Анджелина Джонсон, капитан гриффиндорской команды по квиддичу, лишившаяся из-за Амбридж трех сильных игроков после последней игры.       — Я за «Министерство Магии — маразматики», — подал голос Фред Уизли.       — Я больше думала о таком названии, которое ничего не скажет посторонним, и мы сможем спокойно упоминать его в присутствии других людей, — серьезно пояснила Грейнджер. — Так будет безопаснее.       — «Оборонное движение»? — предположила все та же девочка с Когтеврана. — Сокращенно «ОД», никто ничего и не поймет.       — ОД — подходяще, — кивнула Грейнджер. — Только тогда пускай это означает «Отряд Дамблдора», — Элисса едва не выронила волшебную палочку, — раз уж Министерство боится этого больше всего на свете.       Несколько человек засмеялись, и в целом все явно были «за».       — Все за «ОД»? — уточнила Гермиона очень довольно. — Тогда принято!       Она достала из сумки пергамент с их подписями, написала сверху крупными буквами «Отряд Дамблдора» и приколола его к стене. Глядя на эту картину, Элисса не могла понять, чего ей хочется больше — плакать или смеяться.       Потрясающе. Теперь я вхожу в кружок под названием «Отряд Дамблдора», которым руководит Гарри Поттер. Когда Волдеморт об этом узнает, его точно хватит сердечный приступ. От смеха или от злости — пока неясно.       — Я думал начать с обезоруживающего заклинания Экспеллиармус. Оно довольно простое, сам знаю, но может быть полезным… Давайте разобьемся на пары и начнем.       Элисса встала в пару к Невиллу, и, пока он пытался ее разоружить (что у него получилось далеко не с первого раза), у Элиссы было достаточно времени, чтобы осмотреться по сторонам и составить впечатление об общем уровне дуэльных навыков.       Как и следовало ожидать, даже такое элементарное заклинание было знакомо далеко не всем, и ребята ошибались во всем — и в движении волшебной палочкой, и в произнесении заклятия. От неправильного использования чар были и неожиданные эффекты — книги слетали с полок, у кого-то загорелся рукав мантии, кого-то отбросило в сторону, как раз на подушки… На фоне этой картины занятия Элиссы с Барти Краучем выглядели просто подготовкой будущего мастера дуэлей.       Но при этом… У молодежи в Выручай-комнате было полно энтузиазма, и, как ни странно, они явно не испытывали проблем с дисциплиной. Поттер ходил от пары к паре, поправлял неточные движения, и ему не требовалось повышать голос, привлекать к себе внимание… Все однозначно признали его лидером и безоговорочно слушались, даже Захария Смит. А это уже серьезный показатель.       — Экспеллиармус! — донесся до нее голос Невилла, и Элисса почувствовала, как волшебная палочка вырывается из ее пальцев и отлетает в сторону. Невилл радостно завопил: — Получилось! Впервые получилось!       — Давай еще раз, — велела Элисса, подбирая с пола палочку. — Нужно отработать.       — А ты?..       — А я после тебя.       Невилл спорить не стал и увлеченно включился в импровизированную недо-дуэль.       В конце занятия школьники выглядели уставшими, но очень довольными. В Выручай-комнате стоял шум, пока все обменивались впечатлениями и делились, кому наиболее красиво и эффективно удалось применить Разоруживающее заклинание. Элисса полагала, что сейчас все уже разойдутся — учитывая, что только что был отбой, — но Грейнджер нашла чем ещё ее удивить.       — Задержитесь, пожалуйста, на минуту, — попросила она, причём, судя по лицам Поттера и Рона Уизли, они тоже не знали, что именно она задумывала. Смех и разговоры понемногу стихли, и Грейнджер достала откуда-то небольшую корзинку. — Я подумала, что будет не очень правильно, если мы станем договариваться о новых занятиях в том же Большом зале, на глазах у всей школы. Да и на переменах, если столько человек с разных факультетов будут регулярно шептаться между собой, это наверняка вызовет подозрения. Вот я и решила, что нам нужен другой способ общения.       Она продемонстрировала всем содержимое корзинки — та была до краев наполнена золотыми монетами. От такого зрелища у многих расширились глаза, а Гермиона с деловым видом раздала каждому по монете и пояснила:       — Они ненастоящие. На этих монетах Протеевы чары. Видите цифры на ребре? На настоящих галеонах это серийный номер. Гарри же будет менять цифры на своей монете — указывать нужные дату и время. И то же самое будет происходить с вашими монетами. И когда это будет происходить, монеты будут становиться горячими, так что вы точно не пропустите сообщение от Гарри…       Элисса, вертевшая свой фальшивый галеон в руках, медленно подняла глаза на Гермиону — и увидела, что Поттер тоже смотрел на подругу очень выразительным взглядом.       Ну-ну. Спасибо, что Грейнджер не предложила выжечь дату и час на руке каждого из новоиспеченного «Отряда Дамблдора»…       — Но ведь Протеевы чары… это уровень ЖАБА, — слабым голосом отозвался Терри Бут. — Как ты с твоими мозгами до сих пор не в Когтевране?       Гермиона скромно улыбнулась, хотя было видно, что ее прям распирает от гордости.       — Ну, было тяжеловато их все зачаровать — все-таки почти тридцать монет, и все чисто железные, а железо — не самый лучший проводник магии… Но настоящие драгоценные металлы стоили бы слишком дорого…       — Ну да, не алхимический электрум, конечно, — с умным видом согласился Эрни Макмиллан.       Рон покосился в его сторону, явно не понимая сути беседы, но предпочел промолчать. Однако Гермиона этот взгляд заметила.       — Алхимический электрум — это особый магический сплав, обладающий совершенно невероятной проводимостью магии, Рон, и Снейп о нем упоминал на уроках как минимум трижды! Как вы с Гарри вообще СОВ будете сдавать, если вы этого не помните? Его открыли сравнительно недавно, лет десять назад, в Италии, и до сих пор не смогли воссоздать ни унции, кроме самого первого одного-единственного образца! Я читала, что его там активно изучают…       Не изучают. Итальянский Отдел Тайн ограбили девять лет назад.       Из Выручай-комнаты Элисса выходила одной из последних, вместе с гриффиндорцами — Поттером, Грейнджер, Роном и Джинни Уизли и Невиллом. По пустынным коридорам они шли молча и быстро — чтобы не попасться на нарушении комендантского часа. Но все же Элисса, не удержавшись, спросила:       — Вы ведь обратили внимание, что очередной декрет об образовании от Амбридж вышел на следующий день после нашей встречи в «Кабаньей голове», и запретил он именно школьные кружки и команды?       — Обратили, — помрачнев, отозвался Поттер. — Только Гермиона говорит, что никто из студентов этого не делал.       — Не делал, — подтвердила и Грейнджер. — Я немного поколдовала над списком… В общем, если бы кто-то нас сдал, мы бы… скажем так, мы бы уже знали точно, кто это был.       Элиссе очень хотелось сделать ехидное замечание на тему того, что Грейнджер никого не предупреждала заранее о возможных последствиях, до того, как они подписались, но удержалась.       — Тогда что получается — что нас заложил кто-то, кто был в трактире помимо учеников? — вместо этого уточнила она. — А не перебор ли? Кучка школьников решила устроить свой собственный дуэльный клуб — и кого-то это так поразило, что он побежал прямиком в Хогвартс жаловаться? И кто же там такой чувствительный мог быть?       — Я бы пошутил на тему, что за нами шпионил какой-нибудь Пожиратель Смерти… Поскольку это точно не в их интересах — чтобы мы учились защите… Но не буду, — заявил Рон. — Поскольку тот сброд, который был в трактире, на Пожирателей был не очень похож… Хотя вряд ли это совпадение, конечно.       Элисса увидела, как болезненно поморщился Невилл, и на мгновение опустила взгляд. В некотором смысле Уизли не так далеко ушёл от истины. По крайней мере, один человек Волдеморта в «Кабаньей голове» точно присутствовал.       — Пожирателям Смерти нет смысла бежать к Амбридж с жалобами, — возразила Грейнджер хмуро. — Но не забывайте, что мы сейчас противостоим не только Сами-Знаете-Кому, но и Министерству. И Амбридж — она в первую очередь сотрудница Министерства… Да к тому же заместительница Фаджа. Это значит, что она обладает реальной властью, и есть люди, которые ее действительно боятся.       — Я бы по-прежнему не исключал факт, что она из Пожирателей Смерти, — буркнул Рон. — У них явно много общего.       Это было полностью созвучно мыслям самой Элиссы, но ей стало любопытно, каким образом Поттер с друзьями пришли к такому выводу, и она простодушно поинтересовалась:       — В чем же?       Как ни странно, ответила ей Джинни Уизли, впервые за все время заговорив с Элиссой напрямую:       — Хотя бы в том, что она, как и Пожиратели, ненавидит полукровок и всячески портит им жизнь. А учитывая, какой пост она занимает, ей это вполне удается.       — Полукровок в каком смысле? — наивно уточнила Элисса. — У кого есть родственники-магглы? Но таких же в магическом мире больше всего!       — Не этих. Других, — Поттер неприязненно поморщился. — Тех, кто не является человеком в полной мере. Оборотней в первую очередь. Благодаря ей Министерство не так давно приняло закон, из-за которого оборотням почти невозможно устроиться на работу… А в прошлом году она агитировала за то, чтобы навесить бирки на водяной народ.       — Значит, ненавидит полулюдей, — повторила Элисса уже с куда большим интересом. — И при этом она обладает достаточной властью и влиянием, чтобы по-настоящему портить им жизнь?       — Это отвратительно, — мрачно сказала Гермиона. — Когда кто-то, обличенный властью, так использует эту власть против других… С этой женщиной нужно держаться очень осторожно.       — Я и держусь, — отозвался Поттер, почему-то воспринявший ее слова на свой счет. — Больше не спорю, читаю Слинкхарда на уроках, в квиддич не играю… Как думаешь, Гермиона, это заставит Амбридж меньше портить мне жизнь?       По всей видимости, вопрос был риторический, и ответа на него не последовало. Тем временем их компания добралась до очередной лестницы, где разделилась: гриффиндорцы направились в свою башню, а Элиссе нужно было спуститься еще на несколько этажей вниз, и уже оттуда добраться до слизеринского подземелья.       У нее в голове понемногу начинала вырисовываться та самая картинка, которую она пыталась ухватить всю последнюю неделю, и на губах Элиссы сама собой начала расцветать опасная, предвкушающая улыбка.       Значит, первая заместительница Министра магии не любит полулюдей и активно пытается испортить им жизнь? Причем, если вспомнить то, как Поттер отбывал у Амбридж наказания, женщина она жестокая и умеет действовать с фантазией, а заодно — если вспомнить ее кампанию по наведению порядка в Хогвартсе, — весьма целеустремленная, когда дело касается чего-то, что кажется ей важным. Превосходный набор качеств.       Полукровки, нелюди… Эта категория весьма обширная. Тут тебе и те, кто человеком никогда не являлся — гоблины там, великаны, кентавры. А еще те, кто человеком когда-то был. Например, оборотни.       Или вампиры.       Что же, избавиться от Кристин своими силами в ближайшее время она не сможет, это Элисса уже поняла. Значит, надо сделать так, чтобы всю грязную работу за нее выполнил кто-то другой.       И сделать так, чтобы этот другой сам захотел такую грязную работу выполнить.