Глаз бури

      Однако ни поспать, ни просто побыть в одиночестве Элиссе не дали. Не прошло и пяти минут с момента, как Драко ушел в гостиную Слизерина, она только потянулась за кулоном, лежавшим на тумбочке, как дверь открылась, и в палату по очереди прошмыгнули Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Все трое так и были в теплых зимних мантиях и гриффиндорских шарфах, Рон еще сжимал в руках магазинные свертки — кажется, из «Сладкого королевства», — и было совершенно очевидно, что троица сюда проникла тайком, без позволения мадам Помфри. На лицах всей компании были написаны самое живое сочувствие и участие, и это потрясло Элиссу сильнее всего — даже больше, чем визит Драко до этого.       Никто никогда не переживал за нее, кроме друзей.       — Элисса, ты как? — спросил Поттер. Все трое приблизились и обступили ее кровать; Элисса видела, как они рассматривают повязку из бинтов на ее шее. — Помнишь что-нибудь?       — Конечно, помнит, — сердито сказала Гермиона и бросила на него укоризненный взгляд. — Я же вам говорила — от вампирского укуса ты не отключаешься и не теряешь память! Только все твое восприятие и координация движений заметно заторможены…       Уизли покосился в ее сторону с таким красноречивым выражением лица, что Гермиона оборвала саму себя и порозовела.       — Прости, пожалуйста, — обратилась она к Элиссе. — Это было не слишком деликатно. Как ты себя чувствуешь? Сильно болит?       — Терпимо. Жить буду.       — Ты очень бледная из-за кровопотери. Лучше приляг, а мы скоро пойдем, дадим тебе отдохнуть.       Иронично улыбнувшись про себя, Элисса послушно легла. У Грейнджер явно есть какая-то тяга командовать. Правда, насчет причины бледности она ошиблась: Элисса до сих пор сохраняла болезненный вид из-за того, что все силы направляла на то, чтобы сдерживать «Сердце Исиды», которое прекрасно чувствовало ее раны и порывалось заняться исцелением. Ощущалось это как несильный, но постоянный зуд где-то в теле — вроде ничего особенного, но раздражает, и требовалась изрядная сноровка, чтобы полностью себя контролировать.       Тем не менее, рано пока радовать окружающих своим бодрым, цветущим видом, какого не может быть у жертвы вампира.       — Что произошло? Ты помнишь, как все было? — осторожно поинтересовался Поттер.       Пришлось повторить им ту же историю, что и преподавателям.       — Вы ведь меня спасли, правильно? — Элисса благодарно улыбнулась, стараясь сохранять на лице выражение умеренной слабости, и пару раз хлопнула ресницами. — Спасибо за то, что бросились на помощь. Если бы не вы, тот монстр мог бы… И я была бы уже…       Она не закончила, опустила взгляд и шмыгнула носом, очень стараясь не переиграть. Вроде получалось — даже выражение лица Гермионы оставалось сочувствующим.       — Мы… не сделали ничего такого. Вампир тут же отпустил тебя и удрал, — смущенно сообщил Рон. — Мы довели тебя до школы. Ты ноги кое-как переставляла, только, кажется, не особо понимала, что происходит…       На этот раз Элисса кивнула совершенно искренне.       — Я толком не помню, как очутилась в больнице.       — Твое ожерелье вело себя как-то странно, — вдруг сказал Гарри, который заметил, что Элисса по-прежнему сжимает кулон в руке. Цепочка ярким серебристым хвостом свешивалась из ее кулака. — Оно нагрелось, светилось белым светом и никак не расстегивалось, Гермиона чуть ногти не сломала, пытаясь снять его с тебя. Так и должно быть?       — Ага. Так оно реагирует на проявление сильной магии рядом. Греется и сияет. Но бывает полезно. Если чьи-то чары направлены на тебя, есть шанс это обнаружить сразу же, — как можно более беспечно отозвалась она.       Рон и Гарри не услышали в ее словах ничего странного и тут же потеряли интерес, зато Гермиона задумчиво нахмурилась. Элисса же, чтобы поскорее отвлечь ее, сказала:       — Меня очень активно допрашивала насчет случившегося Амбридж. Кажется, она не намерена оставить произошедшее вот так, без внимания.       Маневр сработал — все трое неприязненно поморщились.       — Элисса, ты только не обижайся… Но напади на тебя обычный грабитель — и Амбридж вряд ли бы так сильно захотела восстановить справедливость. Ты же помнишь, она ненавидит полукровок… А на тебя напал вампир. А Амбридж только дай повод вызвериться на кого-то из нелюдей… Хотя, конечно, сейчас повод у нее более чем достойный, — поспешила договорить Гермиона.       Еще бы не достойный! На то и был расчет, — мысленно усмехнулась Элисса.       — А ты… — Гарри запнулся, потом вдруг выпалил: — Ты не превратишься теперь в вампира?       Самое занятное — на него очень выразительно уставилась не только Элисса, но и Рон с Гермионой, а Рон еще и спросил: «Чего?»       — А что? — Гарри смутился и покраснел. — Вы же помните, как волшебники превращаются в оборотней?..       — И при чем тут они? — удивился Рон. — На Элиссу-то не оборотень напал!       — Гарри, ты на каникулах явно пересмотрел фильмов ужасов, — первой поняв все правильно, заявила Гермиона и улыбнулась. — Это в «Дракуле» укус вампира сразу заражает человека, а спустя несколько таких жертва сама становится вампиром. В реальности это работает немного по-другому. Иначе по улицам бы ходили одни вампиры…       — Ну да, — подтвердил и Рон, кажется, сейчас начиная понимать, почему Поттер мог быть не в курсе. — Это у вас магглы такое выдумывают? Чтобы один раз укусили — и все, ты вампир? Во дают!       — Там мало того, чтобы тебя просто укусили, как меня сегодня. Для обращения нужно, чтобы вампир сначала обескровил тебя, практически досуха, а потом напоил собственной кровью. Она запустит трансформацию, — пояснила Элисса. Гермиона кивала в такт ее словам, как бы подтверждая, что Элисса все говорит правильно. — Через какое-то время просыпаешься вампиром. От новообращенных, кстати, лучше держаться подальше. Они голодны, плохо себя контролируют, в любой момент способны сорваться. А если вовремя не насытятся — могут стать Обезумевшими.       — Что, и чеснок со святой водой не помогут? — расстроился Гарри. Элисса рассмеялась, а Рон покосился на Поттера и покрутил пальцем у виска, явно не поняв настолько странный выбор средств защиты.       — Нет, — Гермиона покачала головой. — И в зеркалах они отражаются, и осиновых кольев не боятся. Но вот на солнце они слабеют, да и магия на них действует так же, как на волшебников и магглов. Правда, вампиры быстрее людей, в них попасть заклинанием не всегда легко… Но возможно. Это только Обезумевшие становятся почти неуязвимы для заклятий.       Судя по лицу Гарри — об Обезумевших ему раньше слышать тоже не доводилось, но дальше углубляться в лекцию о вампирах он не захотел. Грейнджер же, кажется, хотела добавить что-то еще, но тут на пороге больничного крыла возникла мадам Помфри.       — Это что такое? — строго вопросила она, переводя взгляд по всем трем посетителям по очереди. — Поттер, Грейнджер, Уизли, вы что здесь делаете? Я же четко сказала, что пострадавшей нужен отдых!       — Простите, мадам Помфри, мы только…       — Немедленно на выход! — заявила медсестра таким строгим, начальственным тоном, что Элисса тоже машинально присела и сделала попытку спустить ноги с кровати. От мадам Помфри это движение не укрылось.       — Мисс Каройи, а вы куда собрались? Вам еще лежать, лечиться и отсыпаться! Немедленно под одеяло! Что ж за наказание такое!.. Поттер, чтобы, когда я вернулась, вас здесь не было!       Она скрылась за другой дверью, где, как предположила Элисса, должна была находиться лаборатория с целебными зельями. Гриффиндорцы тихо прыснули и тут же дружно посмотрели на Элиссу.       — Выздоравливай скорее, — пожелал Гарри перед тем, как они гурьбой двинулись в коридор, и понизил голос: — Мы бы не хотели, чтобы ты пропустила следующее занятие ОД.       По-настоящему тронутая их заботой, Элисса не нашлась что ответить на такое дружеское, бесхитростное участие и потому молча проводила ребят искренней, слегка смущенной улыбкой. После чего выпила принесенное мадам Помфри Крововосполняющее зелье и легла спать.       Но на этом визиты не прекратились.       Ночь Элисса провела скверно. «Сердце Исиды» все настойчиво пыталось ее вылечить, деть его было некуда, оставалось только лежать в некоем подобии медитации, абстрагировавшись от всего прочего мира. Укушенная шея ныла, двигать ею было больно, а Элисса не привыкла так подолгу терпеть собственные травмы. Поспать толком не удалось, смутный «зуд» в теле раздражал невыносимо.       Утро началось с того, что на пороге Больничного крыла показался Невилл Лонгботтом в компании той самой беловолосой девочки с Когтеврана, чья наблюдательность так неприятно поразила Элиссу в свое время.       На сей раз у нее даже слов на внятное приветствие не нашлось, и она просто вытаращилась на новых посетителей во все глаза. Вид Элисса имела взъерошенный и невыспавшийся — извертевшись за ночь на неудобной больничной койке, теперь она сидела лохматая, с отекшими веками и покрасневшими глазами. Красота, должно быть, была неописуемая. Как ни странно, Невилл и Полумна не уставились на нее как на огородное чучело.       — Привет, — очень смущенно сказал Невилл и положил на прикроватный столик коробку «шоколадных котелков». — Это тебе. Мы узнали, что произошло, это так ужасно… Как ты себя чувствуешь?       Полумна в это время стояла рядом с кроватью Элиссы и рассеянно улыбалась — создавалось впечатление, что она забрела сюда по чистой случайности. Элисса покосилась в ее сторону с подозрением и улыбнулась Невиллу.       — Мне гораздо лучше. Сегодня обещают выписать.       — Такого еще ни разу не случалось. Школьники с третьего курса могут ходить в Хогсмид — и никогда ни на кого не нападали! Теперь, наверное, выходные в Хогсмиде насовсем отменят… Элисса, тебе что-то нужно? Мы можем для тебя что-нибудь сделать? Отправить письмо твоим родным, или принести тебе чего-нибудь вкусного из Большого зала, или какие-нибудь вещи?       Учитывая, что у самого Невилла доступа в слизеринскую гостиную не было, ему пришлось бы передать ее просьбу кому-то из слизеринцев, и Элисса вполне могла оценить его силу духа и готовность помочь. И уже в который раз за последние два дня она испытывала неподдельную растерянность из-за такой заботы о ее здоровье или ее комфорте. Почему все эти дети — хоть гриффиндорцы, хоть Драко Малфой, хоть Полумна Лавгуд — ведут себя так, будто им в самом деле не все равно из-за того, что с ней, как она?..       — Нет, спасибо, — Элисса постаралась вложить в голос как можно больше признательности, но тот внезапно подвел ее и совершенно отчетливо дрогнул. Что делать с этими странными эмоциями, она не знала.       — Ты очень храбрая, — вдруг заявила Полумна своим потусторонним голосом. На Элиссу она по-прежнему даже не смотрела, вместо этого достала палочку и подлила воды в вазу, где стояли цветы от Драко. — Другой на твоем месте трясся бы от страха и не мог прийти в себя после такого нападения. А ты такая спокойная, будто вообще не испугалась вампира. Словно имеешь с ними дело постоянно и уже привыкла. Очень по-гриффиндорски.       — В общем, отдыхай, выздоравливай, — заторопился Невилл и посмотрел на Полумну укоризненно, очевидно, посчитав ее замечание бестактным. — Тебе же наверняка нужен покой.       И они как-то быстро ретировались, пока Элисса переваривала очередное заявление от этой странной девочки с Когтеврана. Честное слово, из Полумны Лавгуд получился бы идеальный шпион — ее никто не воспринимает всерьез, а меж тем она видит и замечает вокруг себя абсолютно все. А сейчас она умудрилась подметить сразу две вещи, включая то, что Элисса в начале года чуть не попала на Гриффиндор.       Впредь нужно быть еще осторожнее.       Когда они ушли, мадам Помфри влила в Элиссу новую порцию зелья и принесла на подносе завтрак: овсянку, яичницу, жареные помидоры, кофе и тосты с джемом — все такое английское и уже до невозможности Элиссе надоевшее. Перекусив, она успела умыться и почистить зубы, а после к ней явилась целая делегация из школьников — на этот раз это были семикурсники с Гриффиндора: близнецы Уизли, Анджелина и Алисия. Элисса пересекалась с ними на разных занятиях выпускного курса и еще на встречах ОД, а потому такого внимания к своей персоне никак не ожидала. От них она получила в подарок еще несколько коробок со сладостями, пожеланий выздоровления, и осталась сидеть в тишине, переваривая свою неожиданную популярность.       К счастью, уже через пару часов медсестра оказалась удовлетворена состоянием пациентки, и Элисса наконец-то получила свободу. Поскольку едва ли сегодня кто-то ожидал ее присутствия на уроках, Элисса, надев кулон на себя и подхватив все подаренные вкусности и букетик, отправилась в слизеринское подземелье.       Но дойти до него она не успела: неподалеку от вестибюля на пути Элиссы вырос завхоз Филч. Смерил свертки в ее руках подозрительным взглядом и проскрипел:       — Профессор Амбридж вас зовет. Зайдите в ее кабинет.       Ладно. Это вполне соответствует плану.       Улыбнувшись Филчу, она развернулась и зашагала по лестнице обратно наверх. Нашла нужную дверь и постучала — из-за поклажи в руках было неудобно, и стук вышел неровным.       — Вы хотели меня видеть, профессор?       — Да, мисс Каройи, заходите, — кивнула Амбридж. Она была не одна, в ее кабинете Элисса увидела нескольких человек, среди которых вдруг заметила знакомые лица — мракоборца Долиша, которого встречала в лавке Шайверетча, и еще двух, кто был в той же группе. Для полноты картины не хватало только мистера Уизли.       А вот сам кабинет профессора Защиты от Темных Искусств производил самое отталкивающее впечатление — от изобилия розового цвета и огромного количества фарфоровых тарелочек с нарисованными котятами, которые увешивали стены. Котята были настолько отвратительные, что Элисса даже замешкалась на пороге, привыкая к этому зрелищу.       — Ну что же вы, милая? — поторопила ее Амбридж. — Прошу вас. Надеюсь, вы лучше себя чувствуете? Мы понимаем, как вам тяжело сейчас, но все же просим еще раз во всех подробностях рассказать, что с вами вчера произошло, а заодно показать, где именно это было.       Сделав несколько шагов вперед, Элисса рассмотрела на письменном столе какой-то чертеж — вероятно, как раз план Хогсмида.       — А вы… — она овечьим взглядом обвела людей вокруг, и Амбридж нетерпеливо сказала:       — Эти господа — мракоборцы, вы можете быть с нами совершенно откровенны. Разумеется, Министерство не может допустить, чтобы в Хогсмиде скрывался вампир, подвергающий опасности жизни волшебников. Прошу, мисс Каройи. Все, что вы помните. Уильямсон, примите у мисс Каройи ее вещи, чтобы девочка могла нормально все показать!       Тот послушно забрал у Элиссы ее пакеты и коробки. Всхлипнув, она опустила глаза и принялась в очередной раз излагать ту же историю, но теперь — не скупясь на красочные подробности. Время от времени она машинально дотрагивалась до повязки на шее, терла глаза, шмыгала носом — в общем, исполняла положенный спектакль. Правда, она сильно сомневалась, что ей удалось вызвать в Амбридж хоть какое-то сострадание, но вот в искренности Элиссы усомниться было сложно.       — Это произошло вот зде-е-есь, — она ткнула пальцем в нужное место на карте. — Там уходит лестница в подвал, и у меня туда упало кольцо… Я собиралась поискать его, кольцо от мамы, мне было жалко его потерять… И тут… Тут… Это все и случи-и-и-илось!       Она торопливо закрыла лицо широкими рукавами форменной мантии и была готова поклясться, что кто-то из мракоборцев утомленно вздохнул.       — Мисс Каройи, все будет хорошо, — еще более сиропно-сахарно, чем раньше, обратилась к ней Амбридж. — Ваш обидчик непременно будет арестован и понесет наказание!       — Я не уверена, что он прятался там один, — прогундосила Элисса, все так же пряча лицо, и услышала, какая в кабинете воцарилась тишина. — Мне кажется, когда я спусти-и-илась по лестнице, я видела и другие тени. И слышала чей-то шепот! Но решила, что мне мере-е-ещится!       — Он был не один?! — вскричал Долиш. — Но сколько конкретно?       — Не зна-аю!       — Это станет проблемой? Если их несколько особей?.. — спросила Амбридж быстро, а затем исправилась: — …Человек?       Но мракоборцы, если и уловили ее оговорку, то предпочли не реагировать.       — Это усложнит задачу, но несильно, — Долиш пожал плечами. — Спасибо, мисс, вы нам очень помогли…       — Подождите! — вскинулась Элисса, когда стало ясно, что на этом ее полезность себя исчерпала и ее вот-вот попросят на выход. — Профессор, прошу вас! Я… не могла уснуть этой ночью, мне было очень-очень страшно! А ведь сейчас выпускной курс, скоро экзамены! Но я так плохо себя чувствую, ни на секунду не могу расслабиться, и меня пугает каждый шорох! Пожалуйста, скажите, когда это закончится? Когда вы собираетесь найти их и арестовать?       — Мисс, мы понимаем, через что вы прошли, но вообще-то… — начал было кто-то из мракоборцев, и Элисса в ответ издала нечто среднее между плачем банши и воем Бенджи в полнолуние. Долиш даже отступил на шаг.       — Мы приложим все усилия, чтобы это произошло как можно скорее, — быстро выговорила Амбридж, добавив в голос еще немного патоки — так, что Элиссе немедленно захотелось вымыться. — Думаю, уже послезавтра вы сможете спать спокойно, милая. А теперь разве вы не хотите пойти и прилечь?       Элисса улыбнулась ей жалкой дрожащей улыбкой — глаза Амбридж оставались холодны и безразличны — и поспешила выйти.

***

      Выйдя из кабинета, Элисса поднялась в совятню, где написала небольшое письмо — буквально несколько строк — и отправила его со школьной сипухой. Несмотря на то, что близилось время обеда, идти в Большой зал ей не хотелось: Элисса догадывалась, сколько постороннего внимания она сейчас привлечет, поскольку известие о нападении вампира уже явно разнеслось по всей школе. А вспомнив, как все пялились на Гарри Поттера что на четвертом курсе, что на пятом, Элисса решила, что меньше всего ей хочется подобного, да и голода она особо не испытывала. Посему она не пошла в Большой зал, а спустилась в слизеринское подземелье. Коридоры были пусты: урок недавно начался, все опоздавшие уже успели добраться до классов. В факультетской гостиной царили тишина и благодать, мирно урчал огонь в камине. В женской спальне тоже было пусто. Элисса сгрузила свою ношу на покрывало и осмотрелась. Взгляд то и дело сам собой оказывался направлен на сундук у изножья кровати, но Элисса строго запретила себе туда смотреть.       Вместо этого она приблизилась к зеркалу, покрутилась перед ним. Лицо уже не выглядело таким мятым, как утром, да и шея болела куда меньше — видимо, «Сердце» все-таки понемногу подлечивало ее и приводило в порядок самостоятельно. Бледновата, конечно, даже для самой себя… А еще… Ну, подбородок островат, лицо кажется угловатым, губы тонковаты, не хватает им чувственной пухлости, нос недостаточно прямой…       Сообразив, что мысли снова ускакали куда-то не туда, Элисса поморщилась. Вот чем сейчас точно не время заниматься — так это изучать собственную физиономию в зеркале и сетовать на собственное несовершенство! Лучше бы думала о том, как именно Амбридж планирует разбираться с вампирами, как ей самой нужно будет оказаться завтрашним вечером в Хогсмиде, а еще…       А он сказал, что она красивая… Даже несмотря на ее угловатость и дурацкий вздернутый нос!       Элисса тяжко вздохнула, когда поняла, к чему все идет и почему она очутилась именно здесь. Некоторое время она сверлила глазами свой дорожный сундук. Потом решительно открыла крышку, достала крестраж, убедилась, что в спальне и поблизости никого нет, и надела диадему на себя.       И вновь она очутилась в зеленом лесу и глубоко вдохнула ароматы лета — разогретой солнцем хвои, травы, дерева, чувствуя, как пригревают теплые лучи, а в душе против воли поселяется какое-то умиротворение. Пожалуй, теперь она понимала, каким образом крестраж мог с легкостью завладеть человеком. Да тут сам будешь с удовольствием возвращаться в эту иллюзорную реальность — уж она выглядит намного приятнее серого, дождливого британского октября!       — Что с твоей шеей? — спросила молодая версия Волдеморта, вновь очутившаяся в двух шагах от нее. Темные глаза оставались внимательными и серьезными. Элисса тихонько про себя вздохнула. — Тебя ранили?       — Вампир напал. Ничего особенного.       Красивые черные брови взмыли вверх — видимо, укус вампира даже в понимании лорда Волдеморта с трудом попадал в рамки «ничего особенного». Элисса же молча смотрела на него, и ее взгляд метался по его лицу, пока она пыталась воззвать к рассудку и наконец-то принять решение.       Со среды, с первой встречи с лордом Волдемортом из далекого прошлого, у Элиссы крутилась одна мысль… Абсолютно безрассудная, глупая и сумасшедшая, и она обругала себя последними словами, когда эта мысль, это какое-то неотчетливое побуждение сформировалось в конкретную затею. Ничего более идиотского она в своей жизни точно не выдумывала. Больше того — ей никогда и не хотелось ничего подобного.       Но сопротивляться этой идее с каждым днем становилось все труднее.       В конце концов, что она теряет? Если не получится — то только самоуважение, но это она как-нибудь переживет.       — Что ты так странно на меня смотришь? — осведомился Волдеморт чуть насмешливо. — У тебя такое лицо, будто ты пытаешься решиться на какой-то невероятно сложный для тебя шаг…       — Я вам нравлюсь? — этот вопрос сорвался с ее губ против воли, но вернуть сказанное было невозможно. Элисса в первую секунду застыла, оцепенев от ужаса, на лице молодого человека отразилось самое настоящее, неподдельное недоумение, а затем Элисса со свистом втянула себя в воздух и уставилась на него в ожидании ответа.       — Что ты имеешь в виду? — бесстрастно осведомился он. Кажется, поведение Элиссы озадачило его по-настоящему.       — В прошлый раз вы сказали, что я красивая.       Ей самой с трудом верилось, что она говорила это вслух, да еще так… настойчиво говорила. Но, с другой стороны, перед ней находился лишь осколок души, кусочек того молодого Волдеморта, которым маг был много-много лет назад. С крестражем она могла себе позволить эту безрассудную храбрость. С настоящим Волдемортом — никогда.       — Красивая, — он безразлично пожал плечами и посмотрел на нее как на чокнутую. — Но что с того? У тебя какое-то странное представление о флирте. Если, конечно, это был он.       Вероятно, он намеревался смутить ее, но у него ничего не вышло. Элисса улыбнулась и приблизилась к нему вплотную. Волдеморт внимательно наблюдал за ней, а Элисса видела каждую ресницу вокруг его глаз и впервые как следует рассмотрела их цвет — глубокий, темно-карий, почти черный, без намека на крапинки или что-то в этом духе.       — Не был. Я не умею флиртовать.       Это признание, опять же, далось ей невероятно легко. Но только из-за того, что перед ней был крестраж. Даже если бы по какой-то фантастической причине у нее сложился такой диалог с настоящим Волдемортом… она бы умерла от стыда и унижения в ту же секунду.       — Ты что, все еще под воздействием вампирского укуса?       Глубоко вздохнув — что ж он все какие-то ненужные вопросы задает! — Элисса приподнялась на цыпочки и прижалась своими губами к его.       В полном изумлении тот застыл как истукан, однако Элисса не отстранилась. Не разрывая поцелуй, она на некоторое время замерла не дыша, давая ему возможность принять решение и отреагировать. Как ни пыталась она убедить себя, что готова ко всему и что если он сейчас отвергнет ее, оттолкнет, посмеется — она это с легкостью переживет и на другой исход даже не рассчитывает, но сердце противно сжалось.       Проползло несколько невероятно долгих секунд. Он подался назад.       Ладно, этого стоило ожидать. Сама виновата, дура.       Поскольку открыть глаза Элисса так и не решилась, она чувствовала, как он разглядывает ее, и не увидела, а именно услышала, как он тихо хмыкнул, почувствовала его дыхание на своем лице, почувствовала запах его кожи. В следующее мгновение его руки легли на ее спину и затылок, притягивая к нему вплотную, а сам Волдеморт впился в ее губы властным, агрессивным поцелуем.       Элисса тихо пискнула — и как в омут с головой. Что-то незнакомое, неизведанное захватило ее и унесло с собой — даром, что в собственные школьные годы она с кем-то целовалась, и не раз, но то, что происходило в эту секунду, никак не напоминало те полустершиеся воспоминания из беспечной юности. Сейчас… Сейчас она прислушивалась к собственным чувствам, она изучала его, узнавала, словно знакомилась с ним заново… В его поцелуе не было нежности, ласки, осторожности, Волдеморт здесь предпочитал действовать точно так же, как в любой другой обстановке — решительно, бескомпромиссно, с твердой уверенностью в том, что она ему подчинится. Он с совершеннейшей легкостью перехватил инициативу и теперь целовал ее с явным знанием дела, и руки его властно скользили по ее телу, без стеснения, смущения, неловкости — что он там говорил о голых женщинах, которых ему доводилось видеть?..       Оно определенно того стоило, — успела мелькнуть у нее мысль. Элисса хорошо знала, что в реальной жизни этого не произойдет никогда. Да она бы по доброй воле и не пошла на такое, ибо, как выпутываться из подобной передряги, не представляла себе даже отдаленно! А уж сам Волдеморт… Об этом даже думать смешно.       Но ей безумно, до смерти хотелось узнать, как все могло бы случиться… как бы это было, если бы они оба были нормальными людьми без таких чудовищных тараканов в голове, если бы они жили в совершенно другом мире — мире без его попыток захвата власти, без ее «Сердца Исиды». Даже если ограничиться одним только поцелуем. Элисса никогда не испытывала никаких чувств ни к одному мужчине, никакого сексуального влечения, никакого интереса. В восемнадцать лет она стала вещью, неодушевленным предметом, которому не положено иметь ни собственных переживаний, ни собственной воли, и ей пришлось в те долгие месяцы, складывающиеся в целые годы, фактически уничтожить, вытравить из себя все человеческое, только чтобы выжить. После побега из плена она лишь благодаря огромным стараниям и безграничному терпению Картера избежала сумасшедшего дома, осталась адекватным человеком, а холодный, взвешенный, целеустремленный разум стал ее гарантом нормальной жизни. Она снова научилась общаться с людьми, верить им, привязываться к ним. Ну а то, что женщина в ней так и не проснулась… Не самая страшная жизненная потеря.       И к тому, что эта проклятая женщина однажды в ней все-таки пробудится и проявит интерес к происходящему, Элисса оказалась не готова. Да еще если вспомнить, благодаря кому эта внутренняя женщина внезапно подала признаки жизни — тут просто волосы на голове дыбом становятся! И Элисса знала, что ей нельзя допускать подобного, она должна оставаться отстраненной, собранной, воспринимать Волдеморта лишь как еще одного участника ее планов… Но ей было очень обидно просто отвернуться от всего этого, сделать вид, будто ничего нет. Так и не позволить себе узнать, каково это — обнимать, касаться, целовать человека, в присутствии которого у тебя дрожат руки, колотится сердце и подгибаются колени. Точнее, в реальной жизни она бы именно так и сделала, это было бы единственное возможное развитие событий, но если уж ей дали шанс встретить Волдеморта в другой реальности…       Тут она обнаружила, что за это время он успел ослабить на ней слизеринский галстук, выправить края ее рубашки из-за юбки, а его теплые пальцы легли ей на поясницу и заскользили вверх по спине, вдоль беззащитного позвоночника. Элисса не сопротивлялась, даже слегка выгнулась назад, наслаждаясь его прикосновениями, вбирая их в себя, и это было так восхитительно — чувствовать его руки на своей коже… Тем временем он дотронулся до застежки бюстгальтера, и Элиссу заинтересовали сразу два вопроса — насколько гигиенично будет заниматься сексом на земле в лесу и как бы ей поизящнее стянуть с него мантию и рубашку и уже самой наконец-то дотронуться до него так, как ей давно хотелось? В маггловском кино у персонажей это получается как-то само собой, быстро и ловко, но насколько такое можно осуществить без определенной сноровки…       Волдеморт издал глухой, сдавленный стон — настолько болезненный, что даже позабывшая обо всем в горячечном припадке Элисса никак не могла принять его за стон страсти. Она распахнула глаза — чтобы увидеть, как он отшатнулся назад и согнулся пополам, красивое лицо исказила гримаса жгучей боли, будто что-то разъедало его изнутри.       — Что ты сде… — выдавил сквозь крепко стиснутые от боли зубы; на глазах Элиссы у него из носа потекла кровь, и такая же темная кровь хлынула изо рта. А молодой Лорд, разглядывая свежие алые пятна на руках, скорректировал вопрос новым болезненным шипением: — Кто ты?..       Его белая рубашка под мантией так же окрасилась красным, кровь пошла из глаз и ушей. Элисса буквально окоченела на месте и с вящим ужасом наблюдала за этой картиной, не веря, что видит этого человека в таком состоянии, не понимая, что происходит, а затем поступила так же, как делала всегда в подобных случаях — обратилась к «Сердцу Исиды».       И… эффект был прямо противоположным обычному. Вместо того, чтобы исцелиться, Волдеморт закричал от боли и рухнул наземь; некоторое время все его тело били судороги, лицо исказилось до неузнаваемости, пока кровь продолжала литься из его рта… А потом он затих. Еще, наверное, целую секунду потрясенная Элисса видела безжизненное тело перед собой, а затем ее вышвырнуло в реальность.       Тяжело дыша, она огляделась. Элисса вновь находилась в слизеринской спальне для девочек, вокруг не было ни души, на голове у нее по-прежнему красовалась диадема Когтевран… Форменная рубашка — полностью застегнута, галстук — повязан ровно. Все в порядке. Никто ничего не видел, ситуация под контролем.       Вот только… Элисса сдернула тиару и призвала «Сердце Исиды», чтобы проверить свою догадку, и ошеломленно выдохнула.       Вот только крестража у нее больше не было. В руках Элисса сжимала бесценный тысячелетний артефакт — однако теперь это было лишь старое, потускневшее от времени украшение без малейшего биения жизни.