Глаз бури

      — Круцио!       Одна из фигур в дорожных плащах повалилась на пол, отчаянно вереща, и Беллатриса язвительно расхохоталась, неприкрыто забавляясь болью незнакомца. Луч из чужой волшебной палочки просвистел совсем близко от ее плеча, но Беллатриса небрежно уклонилась, почти не прилагая никаких усилий. Без раздумий отправила в ответ Убивающее заклятие — и еще один недоносок из этой своры иностранцев рухнул как подкошенный. И поделом.       Прищурившись, Беллатриса зло хмыкнула. Связался с ней — пусть получает по заслугам. Мало кому доступно противостоять ей — могущественной ведьме, которую обучал боевой магии сам Темный Лорд! И ни одна пришлая тварь из прихвостней Акоша не смеет оспаривать волю ее Господина, и потому она, Беллатриса, с величайшим наслаждением будет пытать и убивать любых мерзавцев, рискнувших проявить неуважение к Повелителю, бросить ему вызов! И Темный Лорд, конечно же, оценит верность и старания самой преданной из своих адептов… Ведь Беллатриса всеми силами старалась не подводить его.       Разумеется, ей не приносило никакого удовольствия понимание, что сейчас отстаивание интересов обожаемого Повелителя означало защиту несносной девчонки, которая своей невыносимой наглостью, дерзостью уже сидела у Беллатрисы в печенках. Ну на кой вообще гениальному, талантливому, могущественному Лорду Волдеморту сдалась эта тощая швабра с огромным гонором и отсутствием полезных талантов?! Сражаться миссис Акош ни гоблина не умеет, ценные сведения для Повелителя она не добывает, на заданиях настоящим Пожирателям Смерти только мешает, еще и пробует давить несуществующим авторитетом! Да ее в цирке уродов на потеху толпе надо выставлять!       Как эта дрянь вообще посмела вмешаться и не дать Беллатрисе разобраться по-своему с сестрой — позором их семьи — ее грязнокровным мужем и такой же грязнокровной дочерью?! Беллатриса была в своем праве и собиралась воздать Андромеде по заслугам — не больше и не меньше, чем та заслуживала, а тут снова вмешалась эта зазнавшаяся малявка!       Ах, как же Беллатриса ненавидела и презирала ее! Всеми фибрами души, истово, неустанно — за ее ничтожность, настырность, сочившуюся из каждой дыры убогость! По какой, Мерлин поведай, причине Господин отдавал предпочтение какой-то бродячей беженке и столько всего ей позволял?! Неужели он не видел, не понимал, что эта высокомерная иностранка ничего из себя не представляет?!       Нет, конечно, он все видел… Не мог не видеть. Беллатрисе захотелось дать самой себе пощечину за такие крамольные, преступные мысли. Господин не может ошибаться. Он умен, предусмотрителен, всеведущ. У Повелителя точно есть причины, по которым он уделял столько внимания девчонке Каройи. Она, Беллатриса, абсолютно точно не имеет права его судить или подвергать сомнениям его решения. Ее задача — безукоризненно выполнять приказы.       Что ж… кто знает, может, совсем скоро убогая девчонка исчерпает свою полезность, и Господин наконец избавится от нее? Почти два года прошло, а Темной Метки на предплечье Элиссы так и не появилось. Свою преданность Господину она ничем не доказала, толку от нее — как от дохлого домовика. Повелитель не станет терпеть настолько бесполезное ничтожество в своем окружении бесконечно. И если он захочет избавиться от Элиссы… Беллатриса предвкушающе улыбнулась — возможно, он позволит сделать это своей самой преданной слуге?.. О, это было бы восхитительно! Беллатриса мечтательно вздохнула и облизнула губы, во всех красках — кровавых, жестоких, мучительных — представляя себе этот волнующий момент. Она бы исполнила волю Темного Лорда со всем рвением, с неуемной жаждой, как и всегда, когда она бралась за поставленные им задачи. Убила бы глупую девчонку без промедления, но перед этим — наслушалась бы ее воплей, посмотрела, как краснеет ее лицо от натуги и крика, как лопаются от боли сосуды в глазах, как до крови ломаются ногти, которыми она царапала бы пол…       Из чужой палочки вырвался синий луч, который Беллатриса красивым отточенным движением отбила, успев заметить, кто его послал. Чертов грязнокровка, муженек Андромеды! Да как смеет эта падаль поднимать руку на чистокровную волшебницу?! Лицо Беллатрисы исказилось от злости. Нагретая палочка из грецкого ореха завибрировала в руках, чувствуя и разделяя готовность хозяйки ринуться в бой.       — Круцио! — выкрикнула она, но красный луч дернулся, и в следующий миг от заклинания разлетелся на куски мещанский кухонный шкаф — верх безвкусицы, такая же дешевка, как и вся жизнь Андромеды с Тонксом. Беллатриса зашипела от боли — чужие чары ударили ее точно в локоть, ровно туда же, куда этим вечером уже попадала дрянь Каройи. Гоблин их всех раздери, неужели опять она?! Ну сейчас Элисса точно поплатится — Беллатриса наконец-то спустит с нее бледную уродливую шкуру, и Господин поймет свою верную последовательницу и не осудит ее!       Но нет. Элисса неумело отбивалась от атак венгров, которые понемногу отгоняли ее в тесный темный коридор, когда одного из них швырнуло, как тряпичную куклу, о стену, а вскрик второго перешел во влажное бульканье — это Сивый ринулся на помощь девчонке и разорвал одному из венгров горло, а другому, кажется, сломал несколько костей. Девчонка довольно неуклюжими Чарами Помех кое-как затормозила третьего и попросту убежала в коридор. Беллатриса презрительно фыркнула, увидев эти смехотворные трепыхания. Что за тупица и неумеха, право слово! Барти Крауч столько ее учил — и все без толку! Повезло никчемной дуре, что Сивый вьется над ней как курица-наседка над яйцом, иначе уже давно схлопотала бы заклинание промеж наглых глазенок. И как только, хотелось бы знать, Каройи удалось приручить неадекватного Фенрира, что тот в ее присутствии превращается в мямлящего краснеющего нюню? Зрелище откровенно жалкое, смотреть противно!       Все эти мысли пронеслись в голове Беллатрисы за сущие мгновения. Затем она наконец-то отыскала глазами того, кто помешал ей совершить заслуженное правосудие над поганым грязнокровкой Тедом Тонксом, — после чего едва не прыснула от несуразности происходящего. Ибо перед ней оказался этот жалкий журналистишка — как его там, Сирано? — который и сумел попасть ей заклинанием в локоть. Небось самое значимое достижение во всей его жалкой и недолгой жизни. Видок у него был карикатурный: тюфяк с круглой физиономией, тучный, одышливый, лысеющий, еще и ниже Беллатрисы на полголовы. Мерлин, и это недоразумение и есть тот самый писака, который попортил Повелителю столько крови?! Что ж, пускай так. Беллатриса с огромным удовольствием избавится от него…       — Авада Кедавра!       Убивающее заклятие должно было уничтожить настырного толстяка на месте, но буквально в самое последнее мгновение что-то снова ужалило Беллатрису в руку, из-за чего палочка вновь дрогнула, и зеленая вспышка пролетела в опасной близости от Макнейра. У того сделалось дикое лицо, но Беллатриса на него даже не посмотрела. Вместо этого она с изумлением уставилась на журналиста, который настороженно следил за каждым ее движением (это отчаяние такое?..) и был готов среагировать на любую ее попытку колдовать.       — Смрадное ничтожество! — взбеленилась Беллатриса, не в силах совладать с яростью. — Как ты смеешь мешать мне?! Ты за это ответишь! Круцио!       Снова почти незаметный взмах волшебной палочкой — и заклинание Беллатрисы опять оказалось отведено. Что было просто немыслимо, необъяснимо! Откуда у этого коротышки такая скорость реакции?! Не может он быть великим бойцом, комплекции он совсем не той!       — Фрактус!       Заклинание отрикошетило и превратило в обломки кухонный стол, а Беллатриса, тяжело дыша, замерла, настороженно наблюдая за противником из-за завесы свесившихся черных волос. Тот и не думал нападать, лишь по-прежнему был готов парировать любую волшбу с ее стороны. Лоб журналиста лоснился от пота, губы чуть шевелились — будто он повторял про себя нужное заклятие.       — Ах вот оно что, — торжествующе произнесла Беллатриса, с превосходством глядя на этого уродца. — Ты совсем не умеешь сражаться, не так ли, дружок? Все, на что тебя хватает, — это тормозить меня!       — Виноват, — тот учтиво наклонил голову. Беллатриса, не ожидавшая ответа, даже слегка растерялась — голос у Сирано оказался ровный и очень вежливый, без следа напряжения или испуга. — Но дуэлям я не обучен, моя профессия предполагает владение пером, а не боевой магией…       — Да уж где тебе, увальню, — хохотнула она и без дальнейшего перехода, с помощью невербальной магии, отправила в дотошного журналиста сразу три заклятия, которые должны были перемолоть все кости в его организме в муку. После чего хотела уже отправиться на помощь Нотту, на которого во дворе наседали сразу двое оппонентов, но…       В следующий миг она ошарашенно моргнула — неповоротливый Сирано молниеносно отбил все три заклинания темной магии.       — Однако у меня хорошая реакция, — так же любезно продолжил он, будто они были на светском вечере, которые устраивала Цисси. — А вы, сударыня, тратите слишком много времени на насмешки и неуместные танцы…       Пока он болтал, Беллатриса изящно отправила в него заклинание «Аква Суффокатум» — уж очень хотелось посмотреть, как болван задыхается! — однако тот отбил голубоватый луч все так же быстро и небрежно. Больше того — он как ни в чем не бывало продолжал свою речь, не запыхавшись, не сбившись с мысли и даже не прервавшись на создание заклинания! Какого гоблина?!.       Напряженно, настороженно, как волчица на охоте, она теперь медленно обходила его по кругу, высматривая любые бреши в его броне, готовая уничтожить противника, как только тот откроется уязвимой стороной, неосторожно даст слабину. Краем глаза Беллатриса увидела, как девчонка Каройи зачем-то, крадучись, поднимается на второй этаж. Впрочем, что значит «зачем-то»? Естественно, решила отсидеться в безопасности… Мелкая трусливая дрянь. Почти тут же Беллатриса выбросила Элиссу из головы: всем ее вниманием снова владел треклятый журналист. Сирано с выражением вежливого интереса наблюдал за ней — все такой же спокойный и доброжелательный. Убить его хотелось мучительно. Растоптать, обратить в пыль, повергнуть…       А вот желания смеяться и язвить у Беллатрисы уже не было.

***

      На втором этаже было пустынно и… спокойно. Само собой, звуки боя долетали и сюда, пол под ногами ходил ходуном, и все же здесь было куда тише, чем внизу. Выкрики заклинаний доносились глухо, превращались в неотчетливые восклицания, разбавляемые грохотом и треском.       Возвращаться вниз, где Беллатриса наседала на несчастного неуклюжего журналиста — Элисса наверху лестницы прекрасно слышала ее яростные вопли, — не хотелось. Интересно, а можно как-то эффективно использовать второй этаж для атаки? Ну, не настолько эффективно, чтобы десантироваться с воздуха, но выиграть какое-то преимущество перед нападающими? А то уж больно хорошо Орден Феникса подготовился, дела у Пожирателей шли неважно, и наметанный Элиссин глаз подсказывал, что дальше они лучше не станут.       Узкий коридор тянулся сквозь весь второй этаж и заканчивался окном в торце дома. Элисса прошла до конца, выглянула на улицу. Там Долохов и Нотт отбивались сразу от четверых — двух незнакомых Элиссе венгров, девицы с розовыми волосами и Билла Уизли. Выложенный плиткой двор был усеян осколками, пруд почти полностью обмелел, всюду валялись комья развороченной земли. Где-то поблизости захохотал Сивый, и смех почти тут же перешел в утробное рычание. За ним последовал чей-то протяжный стон.       Не особо это, конечно, героически — прятаться в укрытии посреди боя, но ей необходимо поддерживать имидж неумелой девицы, которая боевые заклинания встречала разве что в тренировочном зале, и то сама в них не преуспела. Пожирателям и Ордену Феникса не до нее, они будут увлеченно выяснять отношения между собой, а венгров немного сдержит Сивый, к которому люди Роша не были готовы вообще никак. Если же кто-то из них сунется на второй этаж — ради Мерлина. Пожирателей здесь нет, и она вполне может дать достойный отпор любому, не скрываясь и не таясь. Лестница узкая, неудобная, противник априори окажется в невыигрышной позиции.       Одно из заклятий снаружи пролетело в десятке сантиметров от окна, врезалось в крышу, и Элисса поскорее отступила назад, вглубь коридора. Почти тут же она ощутила, что больше не была одна, и стремительно развернулась.       Прямо напротив нее стоял волшебник, которого она видела у Тонксов на кухне — оборотень, если судить по бледному, изможденному лицу. Мантия волшебника, и так видавшая лучшие дни, обзавелась несколькими прорехами. Его глаза глубоко запали, и выглядел он не слишком здорово, но, тем не менее, волшебную палочку он нацелил на Элиссу твердой рукой. Хотя атаковать не спешил, и Элисса прекрасно знала, откуда это взялось.       Она молча стояла, собственную палочку не поднимала, и рассматривала человека напротив. Прямой угрозы он не нес, и Элиссе вдруг пришло на ум, каким образом можно было бы извлечь из ситуации всю максимальную выгоду. Повезло, однако, что на второй этаж за ней поднялся именно оборотень!       — Сдавайтесь, — обратился к ней волшебник с некоторым напряжением — Элиссино безразличное спокойствие отчетливо намекало на то, что близится какой-то подвох. — Мне не хочется причинять вам вред. Сириус говорил, что вы спасли ему жизнь…       Это несколько сбило Элиссу с толку, и недоумение на ее лице проступило совершенно отчетливо — так, что оборотень посчитал необходимым добавить:       — Сириус Блэк. Он был в Отделе Тайн, сражался с Беллатрисой Лестрейндж.       Перед глазами встало воспоминание — смеющийся черноволосый волшебник, который словно играючи отражал заклятия Беллатрисы и потешался над ней.       — А-а, помню, — Элисса улыбнулась и без какого-либо перехода поинтересовалась: — Тяжело приходится?       — Что именно?       — Ну, во время полнолуния?       Настороженное, но в общем-то беззлобное лицо дрогнуло, глаза слегка расширились.       — Откуда вы…       — Видимо, тяжело, — Элисса чуть поморщилась. Задача несколько усложнялась, хотя и не критично. — Вам не нравится это? Быть оборотнем? Пытаетесь сохранить человечность, разум, не поддаваться инстинктам, жажде крови?       Его черты болезненно исказились, но в лице все равно проступило изумление — словно маг никоим образом не был готов к подобного рода прямолинейным вопросам.       — Жаль. Будь вы как господин Сивый — мне было бы значительно проще, — Элисса вздохнула. Волшебник дернулся и посмотрел на нее с ужасом и непониманием, а она мысленно обратилась к «Сердцу». — Не беспокойтесь. Вы даже не вспомните об этом разговоре.       Он сделал было какой-то жест рукой — видимо, спохватившись, что сейчас последует какая-то неприятность, и уже приготовившись атаковать, — однако предпринять ничего не успел. Кулон на шее Элиссы ярко засиял, и она почувствовала, как проснулась древняя магия, как она хлынула наружу, заполняя окружающее пространство. Элисса нисколько не пыталась ее сдерживать, наоборот — воззвала к ней, приглашая проявиться активнее, подавить волю сопротивляющегося оборотня, который даже перед полнолунием упорно цеплялся за разумную, человеческую часть, и невидимые потоки стремительно заполнили весь второй этаж. Элисса чувствовала, как они омывают все вокруг — как ласковые теплые волны.       Не двигаясь с места, она наблюдала, как на лице оборотня сначала возникло растерянно-блаженное выражение, которое вскоре пропало, сменившись полностью стеклянными, сонными глазами. Элисса подняла в воздух ладонь с растопыренный пальцами, помахала ей перед носом человека — тот наблюдал за ее движениями с отстраненным интересом, точно перед ним в луже прыгал воробей.       Элисса опустила руку и удовлетворенно улыбнулась. Как же она чудесно выбрала время для этой вылазки — аккурат накануне полнолуния. Когда волчья часть в оборотнях понемногу берет верх над человеческой, несмотря на все попытки держать ее под контролем, а уж если в дело вмешивается «Сердце Исиды»… Противостоять туману в голове практически невозможно, воля ослабевает, сопротивление уходит…       Твердой рукой нацелив палочку на Римуса Люпина (а, точно! Вот как его звали! Алекс и Бенджи о нем упоминали), Элисса произнесла:       — Империо!       Последние искорки осмысленности в его глазах погасли, взгляд сделался пустым. Вероятно, в другой ситуации «Империус» он и смог бы побороть, но только не тогда, когда ожившая звериная часть полностью покорилась «Сердцу».       — Так Орден Феникса в самом деле заключил сделку с Иштваном Акошем? — спросила Элисса ровно, прислушиваясь к шуму внизу. Бой продолжался с прежним пылом, однако разобраться с безопасного второго этажа, чья берет вверх, было невозможно. Тем не менее, в начале схватки Пожирателям приходилось туго, и велика вероятность, что исправить ситуацию им не удастся. Значит, лучше не рассиживаться и не терять время попусту. — На каких условиях?       — Помощь в борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть и Пожирателями Смерти.       Продолжения не последовало, точно Люпин посчитал такой ответ исчерпывающим. Элисса даже покосилась на него с подозрением — вдруг он все же смог стряхнуть с себя заклятие и теперь откровенно потешается над ней? Но нет, лицо Люпина оставалось таким же безразлично-отстраненным.       — А подробнее? — холодно спросила Элисса, чувствуя, что начинает злиться. Хотя, можно подумать, Люпину сейчас было дело до ее интонаций или гнева! — Кто кому помогает? Что получает взамен?       — Иштван Акош признал, что угроза, которую представляет собой Тот-Кого-Нельзя-Называть, слишком велика, а бездействие британских властей — недальновидно и попросту опасно. Он пообещал предоставить Дамблдору финансы, ресурсы, людей для противостояния. Орден Феникса, в свою очередь, приложит все силы для того, чтобы остановить Сами-Знаете-Кого.       — И все?!       — И все.       — И мое имя, конечно же, на этих переговорах никак не прозвучало, — согласилась Элисса едко. Буквально каждое ее слово сочилось сарказмом, хотя обращалась она уже не столько к Люпину, сколько к самой себе. — Ну разумеется! И Иштван, само собой, не проявил никакого интереса к Хранительнице и ни словом о ней не обмолвился, и Орден Феникса не обещал помочь ему с поисками!..       В сильном раздражении она ударила левым кулаком о дверной косяк. Дьявол, значит, договоренность все-таки существует. Вот только Ордена Феникса ей для полного счастья не хватало!..       — Акош говорил о поисках девушки. Хотел, чтобы и Орден, и Дамблдор лично поспособствовали в поисках, — пустым голосом проговорил Люпин, и Элисса застыла. Ушибленный кулак болел, но она едва это заметила. — Это было его первоначальной ценой. То, что он попросил за его участие в том, чтобы Тот-Кого-Нельзя-Называть оказался повержен.       Запрокинув голову, Элисса издала длинный страдальческий вздох. Ну восхитительно. Странно, что до сих пор никто из орденцев не попытался схватить ее за шкирку, чтобы…       — Но Дамблдор отказался, — тем же безликим, ровным голосом продолжал Люпин, глядя куда-то в пустоту перед собой. — Он сказал, что не может принять такое условие.       Сердце Элиссы пропустило удар; на секунду она забыла, как дышать.       — Он сказал, что Орден Феникса не торгует людьми, — продолжил тот, не замечая Элиссиного состояния — ни подрагивающих рук, ни стиснутых челюстей, ни лихорадочно горевших глаз. — Что Орден ничем не может помочь тут Акошу, и это не обсуждается. Что у Ордена Феникса есть свои принципы, которыми он не поступится.       — Да неужели? — прошипела Элисса, не веря ни единому слову. — Надо же, как возвышенно и благородно!       — Акош попытался спорить и убеждать. Дамблдор очень рассердился. Акош говорил, что девушка — опасная преступница, которую необходимо схватить прежде, чем она причинит кому-то непоправимый вред. Но Дамблдор не стал его слушать…       Нет, это было невыносимо. Каждое слово резало ее как по живому.       — Вранье! — практически прорычала Элисса, не в силах совладать с яростью. — Одна лишь ложь! От первого до последнего слова!       — Это правда.       Ровный, спокойный голос раздался совсем близко. Элисса, дернувшись и подпрыгнув, тут же приняла боевую стойку и нацелила палочку на незваного пришельца; с новым уколом злости и досады она узнала Билла Уизли, который каким-то образом умудрился беспрепятственно подняться на второй этаж — да так, что его не преследовал никто из Пожирателей. Он приблизился, бросил быстрый взгляд на Люпина. Вне всякого сомнения, понял, что тот под «Империусом», однако на его лице не отразилось никакого праведного гнева и желания покарать бессовестную злодейку.       Билл и Элисса встретились глазами. В правой руке у него была волшебная палочка, он держал ее направленной на Элиссу, но… Как бы так выразиться… В его жестах, во всей его фигуре Элисса не прочитала фанатичного желания схватить и обезвредить очередную Пожирательницу Смерти. Или ту самую опасную преступницу, которую так хотел отыскать Акош. Билл выглядел исключительно как человек, который был готов защищаться в случае, если сама Элисса попытается его атаковать. И не смотрел на нее как на изначальное архаичное зло, которое можно только уничтожить, и от этого Элиссе стало хуже всего. Как ни пыталась она себя уверить, что ей нет никакого дела до Билла и его чувств.       — Дамблдор не захотел помогать Акошу в поисках той девушки, — сообщил Билл, приближаясь и вставая рядом с безучастным Люпином. Он бегло, одними глазами, удостоверился, что с Римусом все в порядке, и снова посмотрел на Элиссу. В его взгляде не было гнева, презрения, отвращения — в общем, всех тех чувств, которые Элисса так силилась найти. — И Орден Феникса не принимает в этом участия. Никто не собирается ловить тебя и отдавать Акошу.       — Да ну? И сюда вся эта компания ввалилась по чистому совпадению, и на часы вы с дочерью Тонксов посматривали, только потому что уже поздно и вы хотели поскорее разойтись по кроватям, правильно?       — Орден догадывался, что Тонксы могут стать целью Пожирателей. Их дом не настолько хорошо защищен, и Андромеда считается слишком противоречивой фигурой, чтобы Пожиратели не попытались ей отомстить. Акош предоставил людей в качестве дополнительной охраны тем орденцам, которые наиболее уязвимы. И, само собой, венгры собирались не просто помочь с защитой нам, но и по возможности схватить и допросить Пожирателей о твоем местоположении. Никто не ожидал, что ты появишься лично. И у Ордена нет желания тебя ловить и передавать твоим врагам.       — Ложь! — прошипела Элисса, глядя на него в бессильной ярости и не находя в себе сил на очередные игры и притворство. — Дешевая, наглая, бездарная! Не бывает подобного благородства, только не в реальной жизни, я в это никогда не поверю!       Если бы он продолжал убеждать ее, говорить нарочито мягким голосом и всячески демонстрировать, что он на ее стороне, то, вероятно, Элисса не сдержалась бы и все же атаковала — поскольку слишком сильно это будило старые воспоминания, одни из самых отвратительных в ее жизни. Билл же вместо всего этого совершенно хладнокровно припечатал:       — Ну, естественно, не веришь. Если ты по жизни имеешь дело только с людьми вроде Сама-Знаешь-Кого или того же Акоша, то было бы странно, если ты бы вдруг прониклась доверием к окружающим!       Элисса не нашлась что сказать и теперь только с безмолвным напряжением наблюдала за ним, готовая среагировать на малейшее неосторожное движение.       И Билл, казалось, почему-то понимал, что с ней происходит (хотя откуда?! Он совсем ее не знает, не знает ни ее характера, ни о ее прошлом, так откуда в нем столько сознательности и понимания?!). И на каком-то подсознательном уровне безошибочно знал, как должен себя вести.       — А при чем здесь Темный Лорд? — с раздражением спросила она. — Я бегаю от Акоша много лет, и началось это задолго до моего прибытия в Англию!       — Но ты же обратилась за помощью именно к нему, даже не попытавшись выбрать другие варианты!       Посвящать Билла в историю ее отношений с Иштваном, в то, почему ей до сих пор было так невыносимо при одном только взгляде на Дамблдора, Элисса не стала и с детским упрямством процедила:       — Не твое дело. Если сделала так — значит, у меня имелись причины.       — Боюсь представить, — он вздохнул, причем по-прежнему без капли насмешки. — Когда ты говорила, что живешь с отцом — речь шла именно о нем? О Том-Кого-Нельзя-Называть?       Элисса настороженно кивнула, все еще не понимая, с чего его унесло в такие долгие разговоры и почему он вообще не пытается начать дуэль.       — Нет, ну по возрасту вполне подходит… Больше того — он годится тебе в дедушки, — Билл хмыкнул, и она с изумлением поняла, что он шутил. — Элисса, слушай… Мы с тобой не настолько хорошо знакомы, конечно. И если ты в принципе тяжело сходишься с людьми и никому не доверяешь, то едва ли ты немедленно поверишь мне… Я все понимаю. Но… — он явно намеревался сказать что-то важное, но в последний момент перебил сам себя: — Слушай, а ты не могла бы снять «Империус» с Римуса? Никто не собирается тебя атаковать!       — Скажи это вашим новым друзьям, которые сейчас на первом этаже выясняют отношения с моими нынешними союзниками! — огрызнулась она. — И вообще — я Пожирательница Смерти, забыл? Я и в Отделе Тайн была, сражалась с вашими…       — Нет, — уверенно заявил он. Элисса поймала себя на том, что смотрит на него почти умоляюще — настолько ей казалось важным услышать то, что он намеревался сказать. — Ты не Пожирательница Смерти. Я не так долго тебя знаю, однако я в жизни не поверю, что ты получаешь удовольствие от того, что творит в Британии Сама-Знаешь-Кто. Я полагаю, что ты попала в сложную ситуацию, в которой выбор союзников оказался очень ограничен, и у тебя… не было возможности чистоплюйничать, и потому тебе пришлось поступить именно так. И я хочу сказать, что Орден Феникса сможет тебе помочь. Дамблдор поможет тебе и твоим друзьям найти надежное убежище. Ведь Сама-Знаешь-Кто вряд ли помогает тебе просто по доброте душевной?       — А ты хочешь сказать, что помощь Дамблдора будет бескорыстной? — усмехнулась она.       И снова ее поразило, что Билл даже не попытался рассказывать ей сказки про розовых пони и радугу.       — По меньшей мере, тебе не придется следить за каждым словом и движением, чтобы ежесекундно доказывать свою преданность, — твердо произнес он. Загорелое, очень привлекательное лицо было чрезвычайно серьезно. — Чтобы в случае малейшего промаха или ошибки в итоге снова очутиться в плену. Тебе не придется бояться за жизни своих близких, ведь ты знаешь, что их в любую секунду могут подвергнуть пыткам, чтобы причинить боль тебе… Ты можешь не доверять Дамблдору, но, поверь мне, куда лучше иметь дело с ним, чем с Сама-Знаешь-Кем. С Дамблдором можно договориться, причем вполне по-человечески. Это не та сделка, где ты попадаешь в фактическое рабство до конца своих дней.       Самое парадоксальное заключалось в том, что в его словах… был смысл. Нет, Элисса вовсе не собиралась сию секунду все бросать, перемещаться в штаб-квартиру Ордена и идти к Дамблдору на поклон. Но благодаря речи Билла она вдруг снова спросила себя, насколько правильные решения она принимала последние два года. Тогда, два года назад, когда они с друзьями только трансгрессировали в Дувр… Не совершила ли она ошибку? Насколько вообще все ее знакомство с Волдемортом было хорошей, правильной вещью? Да, оно пробудило в Элиссе чувства, которые, казалось бы, были ей вовсе чужды и незнакомы, но насколько… Насколько это было хорошо, правильно, безопасно?       Ладно, пусть сама она о содеянном не жалеет, но ведь она отвечает не только за себя, но и за своих людей! И какой же огромной опасности она подвергла их всех, выбрав для своих целей именно Волдеморта, и не было бы лучше для ее друзей, если бы она наступила на горло самой себе и, сцепив зубы, согласилась бы на сотрудничество с Дамблдором?       — Я понимаю, что ты сию секунду не сделаешь выбор, — быстро сказал Билл, наблюдавший за ее лицом. — Но если надумаешь… Дай знать Алексу или Бенджамину, они передадут нам, и я открою тебе проход в «Нору». Элисса! — позвал он настойчиво, поскольку она продолжала сосредоточенно хмуриться и смотреть куда-то в район его груди, позабыв, что должна пребывать в постоянной готовности к бою. Элисса подняла голову и даже слегка растерялась — таким серьезным он был. — Я не причиню тебе вреда. В твоем прошлом случилось что-то страшное, после чего тебе сложно доверять людям, я это понимаю, но… Ты будешь в безопасности, обещаю! Не все люди вокруг тебя — враги. И я тоже.       Вероятно, нужно было все-таки выдать в ответ хоть какую-то мало-мальски связную реплику, но от необходимости отвечать Элиссу избавили те, кто сражался на первом этаже — вряд ли кто-то из них намеренно целился «Бомбардой» в потолок (вероятнее всего, случился рикошет), однако с громким треском доски под ногами вдруг вспухли и разлетелись на части. Билл и Элисса едва успели отпрыгнуть, Билл сумел оттащить в сторону Люпина. Элисса быстро повела волшебной палочкой, снимая «Империус». Сразу стало как-то очень шумно, когда пространство наполнили выкрики заклинаний, болезненные стоны, ругань, звон.       Бросив короткий взгляд на Билла и предоставив ему самому разбираться с Люпином, выражение лица которого стало чуть более осмысленным, Элисса круто развернулась и направилась к лестнице, пока и ее не превратили в груду обломков. Билл не стал ее останавливать.       Накинув на себя Щитовые чары, Элисса принялась осторожно спускаться. Основное сражение давно переместилось на улицу, как и те, кто пробил дыру в полу. Под кухонным столом валялся труп — кого-то из группы Эдварда Роша. Элисса поморщилась. Значит, ловить ее специально Орден Феникса не собирается, но если венгры ей тут дадут по голове и уволокут — это ее проблемы?       Впрочем, справедливо. Лезть из кожи вон и заниматься ее защитой покамест Дамблдор точно не обязан. А если вдруг выяснится, что Билл не соврал и никто из орденцев на самом деле не будет пытаться ее атаковать, чтобы продать Иштвану… Что ж, и на том спасибо. Это уже больше того, на что она могла рассчитывать.       В коридоре она чуть не споткнулась о еще одно распластанное тело — на этот раз вполне живое, в нем Элисса опознала Макнейра. Глаза у того были закрыты, голова вся в крови — казалось, сильным ударом ему просто стесало половину лица. Она призвала «Сердце», чтобы по-быстрому проверить, не собирается ли тот прямо сейчас отбросить коньки, и почти сразу же из прихожей кто-то выкрикнул:       — Петрификус Тоталус!       Она парировала заклинание, отправила в ответ наугад, в темноту, собственное и тут же спиной ощутила, как кто-то выпустил в нее новое проклятие — на сей раз невербальное. От стремительно возросшей опасности у нее буквально встали на голове волосы дыбом, и Элисса запоздало спохватилась, что на кухне была еще одна дверь на улицу. Каким-то чудом, рухнув на покрытый грязью и кровью пол, она увернулась и зашипела, почувствовав, что обломок щепки глубоко впился ей в левую ладонь. Превозмогая боль, она приподнялась на животе и рубанула палочкой воздух, посылая очередной луч.       — Экспульсо! — прорычал голос из темноты, и на этот раз Элисса узнала в нем одного из спутников Роша — высокого, крупного верзилу с грубыми чертами лица, который стоял за плечом Эдварда, когда вся компания только ворвалась в дом. Но это наблюдение было явно сейчас не первостепенной важности — потому что на этот раз его заклятие безошибочно полетело в Элиссу, а сотворить новый щит она физически не успевала.       Черт, только не снова, только не как в Литтл-Хэнглтоне год назад…       Словно в ответ на это паническое соображение вдруг что-то шевельнулось на ее запястье. Серебряный браслет с подвеской из сердолика совершенно отчетливо ожил, а в следующее мгновение прямо перед Элиссиным носом замерцала пленка незнакомого защитного заклинания, которая приняла на себя темную магию, после чего пропала. Но и на этом чудеса не закончились: прямо на глазах у изумленной Элиссы не менее изумленный венгр улетел куда-то вглубь кухни, точно получил в грудь удар тараном. После чего в коридоре стало тихо.       Элисса с радостным удивлением уставилась на собственную руку. Как интересно! Это Волдеморт так зачаровал этот браслет? На всякие несложные оглушающие заклинания артефакт не реагировал, предоставив Элиссе разбираться самостоятельно, а вот от атакующих чар, причем вполне себе неплохой мощности, он готов защищать? Потрясающе!       Хотелось бы только знать, как надолго хватит силы амулета…       Мысль, что Волдеморт при создании артефакта тоже руководствовался воспоминанием, как Элиссу чуть не прикончили по ошибке в Литтл-Хэнглтоне, она пока постаралась задвинуть подальше.       Приободрившись, Элисса осторожно поднялась на ноги, выдернула из руки острую деревяшку и помедлила несколько секунд, дожидаясь, пока рана затянется. После чего накинула на себя Дезиллюминационные чары и, минуя тела, тихо двинулась на улицу — где шла схватка.       От картины, открывшейся буквально у подножия крыльца, ей чуть не стало дурно — у ступеней, на земле, скорчился от боли Маттео, чье лицо было искажено практически до неузнаваемости. В нескольких шагах от него стоял Эдвард Рош, нацеливший на Маттео волшебную палочку — и тот продолжал стонать, буквально выгибаясь дугой. Во дворе не останавливалось сражение, цветные вспышки летели во все стороны, человеческие фигуры стремительно передвигались, но Элисса их едва увидела.       Не «Круциатус», но что-то все равно крайне мучительное. «Сердце» засигнализировало о многочисленных внутренних кровотечениях — пока еще несильных, но если их продолжить…       — Страппаре! — процедила Элисса, не узнав собственный голос.       Интуиция Роша была развита на «Превосходно» — он успел уловить постороннее появление и увернулся, но хотя бы перестал пытать Маттео. Элисса инстинктивно рванулась вперед, тщательно контролируя себя и «Сердце» — чтобы на эмоциях не высвободить его мощь в полном объеме, но хотя бы по минимуму помочь Маттео.       Тот с трудом разлепил глаза. Черные, в которых всегда блестел озорной огонек, сейчас они помутнели.       Эдвард вернулся в вертикальное состояние и принял боевую стойку. Его взгляд метался по крыльцу — искал почти невидимую Элиссу. Палочка сделала взмах:       — Аква Суффокатум!       Элиссу снова окружил щит — она мельком поразилась, до чего тонкой и филигранной работы он был, но и это заклятие удержал. Эдвард отлетел куда-то под яблоню, однако натренирован он был отменно, а потому почти тут же вскочил на ноги и приготовился снова нападать.       — Калидум!       Это откуда-то взялся Кантанкерус Нотт, который в следующее мгновение грубо схватил Элиссу за руку, оттаскивая ее прочь.       — Спрячься в доме! Не лезь! — рявкнул он, одновременно атакуя Эдварда. Тот отбивался — легко, небрежно.       — Но…       — Ты ему сейчас ничем не поможешь!       И он с силой толкнул Элиссу обратно — в сторону безопасного дверного проема.       На сущее мгновение взгляды Роша и Элиссы встретились. В его глазах она безошибочно прочитала презрительную усмешку и подначивание — «Иди же! Исцели своего друга на виду у всех! А потом попробуй объясни случившееся своим новым друзьям, они, вне всякого сомнения, будут просто в восторге!»       Элисса послушно отступила назад, к дверям. Совсем близко раздался грозный протяжный вой — ого, это Сивый умеет выводить такие рулады, даже не перекинувшись в волка?       К черту. Она спрячется в прихожей и оттуда попробует дотянуться до Маттео силой «Сердца». Будет долго, но более или менее надежно.       Но, едва ступив в коридор, она практически нос к носу столкнулась с волшебником с грубой внешностью, которого перед этим отбросило прочь магией браслета. У него оказался переломан нос, прокушены губы, на лбу наливался синяк. Нижняя половина лица была обильно залита кровью.       Среагировать она не успевала, но не страшно, у нее же есть защитный амулет…       — Ступефай!       Подаренный Волдемортом артефакт был призван защищать от куда более вредоносной магии. Простейшие атакующие чары сработали, а Элиссе, непростительно расслабившейся от мощи браслета, даже не пришло в голову попробовать их парировать. Вырвавшийся из палочки луч ударил ее точно в лицо.       Свет померк.